Аннотация: Повесть о моем участии в ток-шоу СУД ВРЕМЕНИ на 5-м российском канале. Тема ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ. Цикл передач начался 19 июля 2010 г. Желающие могут увидеть мой дебют на ТВ. Я снимаюсь в первой части.
Я и Цезарь на 5-м канале или Не голосуйте за Цезаря
9 июля 2010 г. я обнаружил в электронной почте письмо от 5-го федерального канала. Мне предложили принять участие в ток-шоу 'Суд времени'. Тема - 'Юлий Цезарь', а у меня только что вышла книга: 'Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие'.
Ехать ужасно не хотелось. Не далее как два дня назад я вернулся из Москвы: жара там стояла ужасная и ближайшие дни обещала еще усилиться. Жару я люблю, но не посреди плавящегося асфальта, а на приморском пляже.
Далее последовала трезвая оценка собственных шансов: я не публичный человек, - я привык, по примеру Тита Ливия, творить в тиши своего атрия под сенью виноградных лоз; я никогда не участвовал в телевизионных проектах (тем более, всероссийского масштаба). Со всех сторон давили срочные незаконченные дела... Я подумал... и решил ехать..., потому что когда-нибудь придется начинать - 4 изданных книги имеют хороший рейтинг продаж, и предложения приходят самые разные. Я поехал потому, что никакой Цезарь не откажется от бесплатной рекламы на ТВ, никакой Цезарь не пропустит мимо ушей сигнал трубы, зовущей к бою. В конце концов, сниматься на федеральном канале меня не каждый день приглашают.
Моя авантюра не задалась с самого начала. Пока велись переговоры с телевизионщиками, времени на сборы осталось не более трех часов. 'Не беда - над проектом поработаю в поезде', - решил я и вскоре занял место в купе поезда Прага - Москва.
Исполнить задуманное было неимоверно трудно, потому что следом за мной в купе зашли две феи: 'Кареглазая' и 'Синеглазка'. Две фотомодели следовали на отдых в Эмираты. Пришлось разделить свое внимание между соседками и Цезарем. Впрочем, величайшему из римлян досталось немало, но когда я выходил из вагона, файл с конспектом, с набросками будущей речи незаметно скользнул под сиденье и пожелал остаться в поезде.
На киностудии им. Горького я с ужасом обнаружил, что в моем багаже нет ничего, кроме приятных воспоминаний. Этого было явно мало для участия в ток-шоу.
Я лихорадочно стал восстанавливать в памяти мое отношение к Цезарю. Упорство увенчалось успехом: конспект возродился как птица-феникс, но... за пятнадцать минут до передачи принесли конкретные вопросы. Они существенно отличались от начертанного мной плана борьбы с Цезарем. (Я был в команде, которая считала Цезаря могильщиком республики и плохим человеком, оппоненты утверждали, что Цезарь спас Рим, который несся навстречу своей гибели.)
Я принялся нервозно набрасывать очередные тезисы. В результате в студию я пришел с ворохом бумаг, которыми не имел ни малейшего шанса воспользоваться при мгновенных ответах (хорошо, что часть записей была забыта в поезде).
Бить меня начали спустя 10 минут после начала передачи. Виноват сам - растерялся. Противник нащупал слабину и продолжал наносить удар за ударом. Самый главный защитник Цезаря, видимо брал уроки у Владимира Вольфовича. Я опасался, что в мою сторону может полететь массивный стакан с водой, поставленный перед каждым участником ток-шоу. В меня стакан мог и не попасть, но реальной была опасность, что пострадают невинные зрители, и потому подражателя великого Вольфовича старался лишний раз не злить.
Неимоверная московская жара сказывалась на сидящих в зале: утомленные лица зрителей я старался оживить юмором и необычными поворотами в рассмотрении вопроса. Но... Был не понят, получил несколько замечаний от судьи Николая Сванидзе, опять растерялся и в суматохе пропустил пару ударов.
Однако ж, я начал осваиваться в непривычной обстановке, начал постигать правила ток-шоу. Я уже готовился расстаться с ролью мальчика для битья и разрабатывал план контратаки. Но, увы! В командах заменили слабые звенья.
Это была катастрофа, я утешался лишь тем, что Цезарь тоже терпел неудачи и поражения: позором закончились две его широкомасштабные экспедиции на Британские острова. Увы! Писать и говорить - две слишком разные вещи, каждой в отдельности нужно учиться долго и упорно. Моя медлительность превратилась в заторможенность, и в результате я не довел ни одной своей задумки до логического конца. (Всегда восхищала виртуозная работа мысли Владимира Соловьева).
Меня лишили места за столом экспертов и посадили в первый ряд зрителей. Сидя между двумя девушками, я с вожделенной надеждой смотрел на новенький черный микрофон с мигающей зеленой лампочкой. Его положили передо мной и попросили отвечать, если ко мне обратятся с вопросами. Воспользоваться им так и не пришлось. Скоро Николай Сванидзе предложил начать голосование.
Я предчувствовал неудачу своей команды, но результат ошеломил: 84 % зала дали Цезарю 'добро' на уничтожение республики, и только 16 % сказали, что лучше бы этого Гай Юлий не делал. Какой ужас: Цезарь непобедим и спустя 2000 тысячи лет!
(Телефонное голосование оказалось еще большей катастрофой: Цезарю отдали свои голоса 88 %, и лишь 12 % пожалели несчастную римскую республику. Интернет-сообщество более настороженно приняло Цезаря: 70 % сказало, что он спаситель государства, но 30 % назвало этого авантюриста губителем Рима.)
Хотелось крикнуть: опомнитесь люди! Осознайте цену Цезаря! Плутарх приводит данные переписи населения до начала гражданской войны и после нее:
'Прежде насчитывалось 320 тысяч человек, а теперь осталось всего 150 тысяч'.
Погиб каждый второй римлянин (притом, что обе стороны пытались щадить граждан; неримляне уничтожались без всякой пощады ― их счет шел на миллионы).
Защитники Цезаря долго рассуждали, что единоличная власть на тот момент была лучше, и важно только не сделать шаг по направлению к тирании. Одумайтесь, граждане! Сама по себе монархическая власть ― это рулетка (в нее выиграть невозможно, иначе бы закрылись казино по всему миру). Процент удачи очень мал! Из нескольких десятков римских императоров, 'хороших' можно пересчитать по пальцам одной руки. За Цезарем пришел хитрый, коварный и жестокий Октавиан, а потом, словно из рога изобилия, посыпались подлецы и ничтожества: калигулы, клавдии, нероны... Древние греки давно поняли этот момент; более того, они подвергали остракизму (то есть изгоняли на чужбину) самых популярных и любимых политических деятелей, чтобы у них не возникло желания установить деспотию.
Законы и их строгое соблюдение, а не Цезари, спасают государство. Частое нарушение законов погубило римскую республику, а потом и сам Рим. А ведь законы были замечательные: жесткие... нет... жестокие... даже слишком. Вспоминается 'Манлиев правеж', когда консул-отец убивает сына за то, что он без приказа напал на врага и победил его. Беда, что римляне научились их нарушать, но не факт, что единоличная власть вернет им привычку чтить закон. И, конечно, этого не сделал Цезарь, сломавший все римские традиции, не считавшийся ни с кем, и не с чем.
Мера суровости предписания зависит от менталитета народа. Например, в Швейцарских Альпах стоит табличка с одной надписью на трех языках:
на английском: 'Не рвите, пожалуйста, цветы';
на французском: 'Оставьте горам их цветы';
и по-немецки: 'Рвать цветы строго запрещается'.
Суровые законы держатся не на страхе, а на привычке их соблюдать, которая превращается в традицию. И приятнее подчиняться самому суровому закону, чем капризам непредсказуемого правителя.
В государство монголов верховным правителем являлся закон, и всемогущий Чингисхан был первым, кто безоговорочно ему подчинялся.
История всегда повторяется и бьет по тем, кто плохо усваивает ее уроки. Вспомним, что Москва ― это третий Рим; вспомним, что в жилах русских течет немало крови от создателей самого сурового закона ― Ясы Чингисхана. Вывод напрашивается сам ― не верь, Россия, тем, кто говорит: в стране мало демократии, тем, кто навязал мораторий на смертную казнь. С другой стороны, мы убедились, что глупо возлагать надежды на сильную центральную (читай, президентскую) власть. Если народ собирается существовать и процветать не только ближайшее десятилетие, то отдавать свою судьбу он должен отнюдь не в руки Цезаря.
'Мир не изменился за последние две тысячи лет! ― воскликнул бы Воланд, окажись он на ток-шоу 'Юлий Цезарь'. Все также народ мечтает о добром и сильном царе, который все исправит, выведет страну из кризиса, всех облагодетельствует... Конечно! Проще помечтать, чем самому что-то сделать если не для страны, то для себя и своей семьи. Римляне отдали Цезарю каждого второго гражданина, но их тела давно истлели и никак не отвлекают своим дурным запахом голосующих за Цезаря сегодня.
В коридоре киностудии им. М. Горького я встретился нос к носу с Николаем Сванидзе (после съемок). Он протянул руку и произнес 'Спасибо!' ( Благодарить меня было не за что, но Титан никогда не позволит себе издеваться над поверженным врагом.) Конечно же, спасибо ему!
Сванидзе снимается много и часто, но мне почему-то запомнился сюжет пятнадцатилетней давности, кажется, из российских новостей. Сванидзе в числе прочих журналистов пригласили в Минск - шли переговоры по поводу заключения союза между Беларусью и Россией. Всем журналистам роздали памятки с красноречивым названием: 'Почему я выступаю за союз'. Получив руководство, Сванидзе произнес: 'Я, конечно, за союз братских стран, но позвольте мне самому найти аргументы в его защиту'. Почему-то он мне запомнился не терпящим диктата.
'Да будет выслушана и другая сторона, ― гласит один из принципов римского правосудия. Попробуем быть объективными и мы: ведь необходимость в единоличной власти периодически испытывает любое государство, и не случайно у нее так много сторонников. Да! Признаем и мы: иногда тирания не только желательна, она необходима государству, как страждущему глоток воды в пустыне.
Издержки демократии мы часто наблюдали в римской истории; и самый яркий образец ― битва при Каннах. Тогда римлян в бой вели два консула, у которых сложились отношения примерно как у собаки с кошкой, причем в день знаменитой битвы римлянами командовал консул, не выделявшийся военными способностями. Результатом стало жесточайшее поражение, какого не знала ни предшествующая, ни последующая римская история.
Римляне рано поняли, что царская власть своей непредсказуемостью может поставить государство на край гибели; кроме того, никому не хотелось терпеть безумные выходки тиранов. Они изобрели идеальную форму верховной власти: двух консулов, сменяющихся ежегодно. 'Однако скоро стало ясно, что при определенных обстоятельствах ради безопасности государства управление должно находиться в одних руках, у человека, который в течение некоторого времени обладает неограниченной властью и решения которого не могут быть обжалованы ни в одном органе', ― таковы выводы Уильяма Смита ― автора словаря греческих и римских древностей.
Первый диктатор был назначен в 501 г. до н.э., через девять лет после изгнания царей и установления власти консулов.
Народ, хотя и понимал необходимость чрезвычайной власти, но всегда относился к ней настороженно. Диктатор назначался консулами по решению сената на срок 6 месяцев в момент крайней опасности для государства. Однако настолько велика была подозрительность и даже ненависть римлян к должности диктатора, что все счастливцы слагали с себя полномочия гораздо раньше срока ― тотчас же после победы над врагом.
Самым знаменитым обладателем исключительной должности был Марк Фурий Камилл: в 403 г. до н.э. он был цензором, 6 раз Камилл становился трибуном с консульской властью, и, наконец, 5 раз занимал диктаторскую должность. Его почитали как национального героя и 'второго основателя Рима'.
В первый раз в должности диктатора Камилл в 396 г. до н.э. взял этрусский город Вейи, который римляне осаждали 9 лет. Несмотря на всеобщую радость, сограждане заметили, что Камилл во время триумфа 'проехал по Риму в колеснице, заложенной четверкой белых коней. Ни один полководец, ни до ни после него, этого не делал, ибо такую упряжку считают святынею, отданною во владение царю и родителю богов'.
Разгневанные римляне обвинили своего героя в присвоении добычи, присудили ему крупный штраф (не было принято во внимание, что Камилл накануне потерял одного из своих сыновей). Обиженный герой отправился в добровольное изгнание.
Его пришлось снова просить, когда Рим оказался в руках галлов, ― Капитолий стал последним пристанищем римлян и их органов власти. На сей раз Камилл строго соблюдал все формальности: 'он сказал, что согласиться не прежде, чем граждане на Капитолии вынесут законное постановление: пока они живы, он считает их своим отечеством и готов немедленно повиноваться их приказу, а вопреки их воле не сделает ничего'.
Легитимизация диктатора затянулась: один честолюбивый римлянин проник через захваченный галлами Рим в Капитолий, там собравшийся сенат утвердил Камилла в должности диктатора, и затем гонец все тем же труднейшим путем понес весть вновь назначенному диктатору.
Пока совершалась процедура, у осажденных закончились продукты, и они вступили в переговоры с галлами. Военный трибун Сульпиций и вождь галлов Бренн пришли к соглашению, что завоеватели покинут город за выкуп в тысячу фунтов золота. Во время взвешивания галлы повели себя недобросовестно: они, сначала потихоньку, а потом и открыто наклоняли чашу весов. Римляне пытались возмущаться, на что Бренн отстегнул меч и бросил его на чашу с гирями:
― Горе побежденным! ― произнес галл знаменитые слова.
Как раз в это время у ворот Рима появился Камилл с войском. Он приказал убрать весы и золото, заявив при этом, 'что у римлян искони заведено спасать отечество железом, а не золотом'.
Камилл спас Рим после семимесячной осады и, наученный горьким опытом, пытался сложить с себя диктаторские полномочия. Однако сенат не разрешал этого делать, так как обстановка в стране была неспокойной. И такой парадокс был характерен для республиканского Рима: когда от единоличной власти пытались избавиться как отрицательный персонаж от ладана... Такой была власть закона и сила традиции в течение более чем четырехсот лет.
Диктаторская должность была ликвидирована в 44 г. до н.э. Марком Антонием. И наступила императорская эра ― где власть фактически ограничивалась лишь совестью правителя, которой катастрофически не хватало.
Отдельное спасибо хочу сказать 5-му российскому каналу: съемка блестяще организована, все корректны, вежливы, доброжелательны. После записи передачи со мной были точно также обходительны, как и в первые минуты знакомства, хотя я не оправдал надежд организаторов ток-шоу. Хотя... довольно заниматься самобичеванием - это уже нескромно! Для дебюта очень даже неплохо!