Аннотация: Рассказ участвовал в конкурсе постмодернизма "Пневматика-2011". Доработан в 2013 г. для конкурса литературной пародии (шестое место в группе из восьми).
РЕПКА
Сказка - ложь, да в ней намёк. Добрым молодцам.
Состарились дед с бабкой, а радости видели мало. А всё по причине того, что у деда сызмала были проблемы с репкой. Потому-то - на безрепье - и детей у деда с бабкой отродясь не было, не отродились они.
С горя старые завели себе безымянную внучку, беспородную Жучку, да беспардонную кошку. А бездомная, безнорная мышка-ворушка сама с их тоски завелась неподалёку - под репьём...
И как только дед с репкой не маялся! Не говоря уже - чем, и с кем... Куда он её, родимую, не пытался садить да засаживать, а репка всё не росла, да не росла.
Даже на завалинке, куда дед по утрам и вечерам ровно в полшестого приходил в народ со своей бедой и с полулитровыми народными средствами, заваливалась. Вместе с ним. Он уже и к агрономам за теоретическими советами перестал обращаться - совсем махнул на свою репку мозолистой рукой, окончательно положил конец каким бы то ни было сельхозработам над ней.
А вот бабка не махнула и не положила. Всю жизнь деду отдала, а его чудо-репки так в руках и не держала.
- А не попробовать ли нам, дед, хоть раз засадить твою репку у меня на огороде? - несмело предложила как-то бабка.
- Без удобрений и пленки? На голом энтузиазме? - язвительно затянул дед унылую песню, подсчитав в уме останки пенсии.
Раньше-то всё это стоило копейки, а теперь влетит в копеечку! Разве что энтузиазм - и ломаного гроша не стоит.
- А мы по-простому, по-народному, как наши деды и бабки. И ничего же - вон, целые поколения взросли на их репках, - лихо тряхнула остатками груди бабка, вспомнив практические занятия с одним практичным соседом, агрономом-теоретиком.
Сердце деда почему-то тихо ёкнуло. Он с подозрением посмотрел на бабку и, на всякий случай, засосал валидол.
- Да ты что, баба? Мой семенной фонд протрачен, молью и кем только не побит... И вообще, на твоем захудалом огороде всего одна борозда, да и на той ни хрен не рос, ни конь никогда не валялся. Там же тли, поди, невпроворот!
Бабка очи потупила долу, грудь опустила туда же, только руки не опустила. Образ агронома заволокло щедрой бабьей слезой. Дед растрогался, пожалел бабку:
- Ладно, где наша репка не пропадала!
Тут уже бабка схватилась одной рукой за сердце, благо грудь не мешала, другой - за сердечные капли: действительно, где? Но уточнять адрес, по которому её пошлёт дед, резонно не стала...
И вот, взялись они ладком и рядком засаживать бабкин огород дедкиной репкой. И так у них это дело, вроде, хорошо пошло! Любо-дорого было бы подсмотреть...
Да, дело-то хорошее, но не так уж и пошло...
Сказка, и та быстрее сказывается...
Они ведь не первой молодости были, а последней старости. Зато на огороде земля им была пухом. Долго ли, коротко ли, но - кончили.
Засадил-таки дед репку! Взрастил родимую. Всем на удивление - выросла дедова репка. Большая-пребольшая, выше соседского хрена оказалась, как бабке показалось.
И укоренился в бабкином огороде этот корнеплод так, что тянет-потянет его дед обратно, а вытянуть-то и не может! Дед ведь совсем старенький был - запыхался: пых-пых, да пых-пых...
Рано-то возрадовался он - цыплят ведь по осени кончают.
- Бабка, подсоби, - тяжело дыша, воззвал обессилевший от сельхозработ дед.
Бабка была не только старовата, но и глуховата. "Подсопи, так подсопи", - решила она, и принялась запоздало сопеть, изображая трудовой оргазм, то бишь трудовой организованный энтузиазм.
Видит дед, бабка вроде как копытом землю роет, рогом упирается - в общем, впряглась. Тогда взялся дед сам обеими руками за свою репку, бабка, уже не на шутку сопя, из последних сил упирается в дедку... А вытащить-то и не могут!
Понял дед, что от бабки, как таковой, толку нет, лишь её огород - как оазис в пустыне - на дело сгодился. И послал дед бабку за внучкой. Недалече послал, да и куда ей, с устатку, далеко уйти... В общем, кликнула бабка внучку.
Вот, уже тянут несчастную репку втроем. В разные стороны. А вытянуть всё-таки не могут! У деда глаза на лоб лезут, а также уши, нос, рот... - всё лезет, кроме репки. Не хочет она покидать родимую землицу, хоть тресни!
Толку и от внучки никакого. Да и откуда ему взяться у безотцовщины, у безматеринщины? Чему дед с бабкой на копеечную пенсию могли научить младую голодную поросль? Разве что азам азбуки - указатели да ценники читать.
По ценному указанию деда, сбегала бестолковая внучка за такой же, как она, безродной сучкой Жучкой. Эта Жучка была весьма культурной - без запинки под фонограмму исполняла хит "Во саду ли, в огороде", не зная ни слов, ни букв. Культура её и кормила - костями. На них она зубы съела.
А дедова репка-рекордсменка, хоть и легла Жучка ради неё костьми, оказалась ей не по зубам. Не то, что нежданно-негаданно прилетевшие на смену упёртой репке хозяйские кулаки и добрый совет слетать за кошкой.
Скоро совет даётся, да не вдруг исполняется...
И вот, получив за беззубость, бесхребетность и безлапость от деда, бабки и даже от внучки по зубам, Жучка вняла власти совета и, долго ли, коротко, дала родственничкам всё, что только могла: семь вёрст крюку, но приволокла таки за шкирку пронзительно мяукающий комок взъерошенной шерсти.
Кошка, как обычно, была беременна сама по себе, потому что по ночам беспробудно гуляла сама по себе. При виде большой-пребольшой дедовой репки она забеременела ещё больше - на живот отвисла челюсть, с которой быстро-быстро закапала слюна. Обтёршись соседским хреном, гулёна положила его на репку, простодушно сославшись на немощь.
Но ближние не вошли в кошачье интересное положение, а подойдя поближе, быстро наставили её на путь истинный, по которому та добровольно и безоговорочно пулей понеслась за мышкой, подвывая и сплёвывая выбитые дедом, бабкой, внучкой и Жучкой зубы.
Быстро сказка сказывается, а кошка - ещё быстрее, оказывается...
Серая была занята серым бизнесом: в тени лопуха намозоленным хвостом методично колола чьи-то яйца.
При виде мышкиного длинного и тонкого, упругого и эластичного хвоста с большой мозолью на его конце у кошки вновь открылось слюнотечение. За неимением под лапой соседского хрена кошка обтёрлась собственным хвостом, после чего у неё закапало сильнее.
- Тварь серая, - без всякой причины грубо, сама на себе "наехала" кошка, брызгая слюной, - там, на бабкином огороде рОдный дед законной репки лишается, а ты его ещё и без яиц оставить хочешь?! Прекрати скорлупой хрустеть, когда перед тобой кошка мяукает!
- Кто это там мявкает? - ласково, ни на секунду не останавливая хвоста и не теряя достоинства и яиц, поинтересовалась мышка. - А-а, это ты, кума. Так, ведь это яйца не простые, а золотые, ядра, смотри - чистый изумруд... Раскумекай...
Пересчитав изумруды и оставшиеся у себя во рту зубы, кошка раскинула сама в себе мозгами и решила всё-таки не брать большую взятку, а взять меньшого братку.
- Последний раз мяукаю: или сама пойдешь, или грубой физической силой на минуточку оторву тебя от яиц. А будешь противиться слову доброму, навсегда оторву!
Пришлось-таки мышке спрятать своё достоинство подальше от кошки, зубы и яйца оставить под лопухом-кормильцем, а самой покорно последовать за постылой посыльной. Последняя незаметно сунула за щёки по изумруду - причем, даже за мышкины - и молча отконвоировала подпольного ювелира на принудительные сельхозработы.
А на бабкином огороде, всё ещё шла битва за урожай.
При виде легендарной и непобедимой дедовой репки мышка так оторопела, что оторопел даже её задубевший от контакта с яйцами хвост. И она пятилась, пятилась и оказалась в самом тылу огорода.
- Вы всё неправильно делали. Вы тянули, а надо толкать, - поплёвывая изумрудами перед изумлённой публикой, пояснила оттуда свой маневр поднаторевшая в ударном труде над яйцами серая с виду мышка. И нехотя добавила, как видно, для самых тупых, то есть для кошки, Жучки, внучки, бабки и дедки, - Репку, похоже, заклинило. А клин клином вышибают.
И многозначительно яйцебойным хвостом помахивает, да с посвистом. Наши огородники только пригибаться успевают, да помалкивают - не до соображения, о чём там вещает оторвавшаяся от народа подпольщица.
Быстро кончив митинговать и помахивать, инородица-диссидентка разогналась и ка-ак врежет хвостом-палицей по дедовой репе. Дед аж присел:
- Осторожнее, это тебе не яйца! Не золотые!
Но дело было сделано.
От удара пошло сильное огородотрясение бабки, почва вокруг уставшей напрягаться репки ослабла, и дед вытянул наконец-то свой корнеплод из бабкиной мать сырой землицы.
То-то было радости мышке, когда дружная семейка крикнула: "Уррра!". Обезумевшая от непрерывных беременностей кошка, забывшись, тоже гаркнула - за компанию, да и выронила через прорехи между зубами украденные изумруды - и с ними была мышка такова, какова была, есть и будет: богатой и здоровой - с золотыми яйцами и золотыми зубами.
Тут и сказочке, деду, бабке, внучке, Жучке, кошке, мышке и репке конец. А кто слушал - молодец. Даже если до этого и была молодкой. Потому что, где конец, там, конечно, молодец.