Сегодня проснулся, как всегда, от бодрящих звуков гимна. "Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки...". Вот-вот. Именно это "навеки" меня и бодрит. Навек! Это ж какая уверенность в завтрашнем дне появляется! Главное - из ничего, на пустом, можно сказать, месте - от музыки и слов. В душе что-то начинает шевелиться... Это уверенность в завтрашнем дне незаметно начинает преобразовываться в гордость за вчерашний день, и сразу думаешь: что бы это такое сделать хорошее, полезное в этом только-только наступившем новом, сегодняшнем дне. Руки так и чешутся. Сходил в туалет.
А из радио доносятся новости свершений социалистических пятилеток. Особенно меня радует совпадение свершений с планами, намеченными партией. Я ведь сам - коммунист. И поэтому должен быть в курсе. Но шум воды в ванной перекрывает и планы и свершения. Ну не ходить же неумытой свиньёй из-за свершений и планов коммунизма! Радио можно и на работе дослушать, благо каждый час одно и то же повторяют.
Зато городские новости надо с утра узнать. А то ведь перекопают где-нибудь улицу на день-другой, и знать не будешь, а твой автобус с того дня будет на протяжении года-двух объезжать канаву. Достаточно из-за этого раз опоздать на работу - и какой пример беспартийным? Мне бы это и всё равно. Но секретарь нашей первичной партийной ячейки бдит. Честно говоря, я знаю, и ему это 'до лампочки'. Но вокруг него есть 'глаза и уши', которые всё докладывают 'наверх'. Но я думаю, и на верху и даже на самом-самом верху, куда все всё докладывают про нас, - тем более 'до фонаря'. Всё дело в том, что с проклятого Запада за нами подсматривают и только и ждут, чтобы мы, коммунисты, чего-нибудь отчебучили. Вот мы и затаились, и все с верху до низу ходим оглядываясь, как по лезвию бритвы. Нет, пожалуй, это неверное сравнение: если ходить, оглядываясь, по лезвию, то обязательно упадёшь. А-а-а... Так вот почему мы всё время падаем!
Т-с-с... Я не говорил, вы не слышали... Я хотел сказать, что мы, коммунисты, упорные: встаём и дальше идём.
Напряг слух. Ого! Что-то разрешили. Представляете, по радио сказали: 'Разрешили'! Ещё коммунизм не наступил, только-только развитой социализм проклюнулся, а уже что-то разрешили! Интересно-интересно, что?
Быстренько на ощупь прикрыл кран и стою с закрытыми глазами и открытым ртом, поскольку смыть мыльную пену с лица не успел.
Оказывается, это разрешение касается в основном только мужчин. Интересно! У нас же равноправие, практически все равны: город - деревне, ум - физической силе, мужчина - женщине. Ну-у, есть, есть небольшая разница, особенно между мужчиной и женщиной. Но об этом при социализме как-то не принято говорить. Ведь при коммунизме - высшей стадии развития социализма - эта разница всё равно мало-помалу, всеобщими усилиями сотрётся.
Тут я жену вспомнил, что на кухне шевелится. А как её не вспомнить, если она гремит тарелками и кастрюлями, заглушая не только планы и свершения социализма, но и какое-то фантастическое разрешение!
- Ты чего радио выключила? - без всякой заинтересованности, булькая мылом, спрашиваю.
- А тебя это совсем и не касается, - почти безразлично, но с явным упрёком отвечает жена-невидимка.
Но я не стал допытываться, да и упрёки её совершенно беспочвенны. Откуда ей знать про мои старые хождения 'налево'? Я-то всё по-умному делал. Ведь слухи распространяются только через знакомых. Поэтому я ни на работе, ни с её подругами: ни-ни! А как стал коммунистом - вообще завязал.
Мне скандалы и неприятности на работе не нужны. Партия, под пристальным оком проклятого Запада, строго следит за своими членами, - чтобы ни один не уклонился от поступательного движения к коммунизму. Ещё великий Ленин порицал возвратно-поступательное движение: шаг вперёд, два шага назад. Опять же - какой будет пример беспартийным? А если ты не пример, то какой же ты коммунист? А если ты не коммунист, то какое право имеешь жить хорошо, занимать выгодную должность? Ведь коммунист - это тот, кто в первых рядах идёт к коммунизму, а там, говорят, лучше. А то стал бы я коммунистом! А ведь некоторые - антисоветчики - врут, что на проклятом Западе лучше. А другие антисоветчики слушают эти прозападные голоса и начинают шмотками торговать, подменяя государство, а также валютой, семечками жареными...
Запах жареного погнал меня обратно в ванную смывать мыло. А сердце: тук-тук, тук-тук. А в мозгу: можно! можно! можно! Интересно, всем или только партийным? Всего десять дней... Надо успеть... Надо... Надо...
И я уже начинаю понимать это разрешение, как ответственное задание. Вот, мол, тебе десять дней, а потом, будь мил, отчитайся!
Из дома вышел в полной уверенности, что задание выполню с честью.
И вот еду на работу в переполненном автобусе. Именно здесь, в общественном транспорте, быстрее всего стирается грань между городом и деревней, умственными способностями и физическими, мужчинами и женщинами. Тут тебе и коммунисты с беспартийками, и беспартийные с коммунистками друг о дружку трутся. Самое место подбираться к выполнению задания. И если я раньше тёрся с голым энтузиазмом, то теперь с чувством глубокого удовлетворения от выполнения долга. А тут и объект подходящий под чувствительное место подвернулся - мягкая, тёплая и не отодвигается.
Только я рот открыл, чтобы первое знакомство завязать, как вижу, какая-то сила стремительно отодвигает меня от заветной цели, от центра моего внимания. Машинально схватился за поручень. И тут же вспомнил: эта сила называется центробежной. Оказывается, автобус резко повернул, хотя всегда тут ехал прямо - поэтому я от неожиданности и не удержался. Многие пассажиры тоже попадали.
Вернулся в исходное положение и, довольный тем, что появился естественный повод для разговора, спрашиваю томно:
- Девушка, вы не знаете, почему автобус повернул?
- Знаю, - с интересом посмотрела она на меня, - впереди сегодня ночью раскопали - там какой-то ремонт.
- А откуда вы знаете, вы ночью не спите? - прозрачно намекаю я.
- Нет, я утром не сплю, - интонацией давая мне знак продолжать, быстро ответила она.
- А что вы делаете сегодня вечером?
Но она не успела мне ответить. Какая-то завистливая дама её перебила. Делая непонимающий вид, что мешает нам, она холодно спросила у почти уже моей девушки:
- А вы не знаете, это надолго?
- На десять дней, - и спохватившись, что отвлеклась, отрезала, - утром не спать надо, а радио слушать!
Я тут же всё понял.
- Извините - моя остановка, - и бочком, бочком - к двери.
Девушка окинула меня молниеносным презрительно-недоумевающим взглядом и отвернулась навсегда. Я притаился у двери.
На работу еле-еле успел. Забежал за проходную весь в мыле, с разинутым ртом и выпученными глазами. Отдышавшись, тут же расспросил коллег об этом злополучном 'разрешении'.
Оказалось, из-за ремонта дороги автолюбителям - то есть владельцам личных авто - разрешили делать левый поворот. Всего-то навсего!
Так вот, что означало: касается только мужчин! Социализм-то - это ещё не коммунизм, поэтому женщин-автомобилисток у нас практически нет. Если мужчинам при социализме трудно заработать на авто, то женщинам - просто невозможно.
Понятно и почему жена сказала, что это меня не касается. Разозлилась, что у нас, видите ли, машины нет.
Ну, думаю, я ей дома устрою!
Если тебя или даже меня новости не касаются, это ещё не повод выключать радио. Именно из-за неё недослушал, что меняется мой автобусный маршрут, и чуть не опоздал!
Вечером я жене, действительно, устроил... До самого утра. Не ожидал от себя...
На следующий день - случилось то же самое.
И так - все десять дней.
А потом - как отрубило. Вот, что значит партийное задание.
А дорогу до сих пор не отремонтировали. Так и поворачиваем 'налево'.