Начало августа. Сегодня исполняется двенадцать лет с того дня, как я задумал писать "Краткую историю аллевиации". Получается, что с тех пор я прибавил к своему внушительному возрасту одного года Плутона (248 календарных лет) еще один год Юпитера (12 лет). Да-да, мне уже перевалило за 260 лет, но я все тот же неугомонный исследователь Демиров, известный миру как открыватель нового душевного состояния - аллевиации.
Сегодня также день годовщины нашей свадьбы с Марушкой. Трудно поверить, миновало более двух веков, но я все так же, всей душой своей и всем сердцем остаюсь преданным Любви моей зеленоглазой, моей Маре, Марушке. Читателям XXIII века наверняка она известна как Мойра-Мара Демирова-Делоне - основательница Анонимных Селестиальных Близнецов (АСБ) - добровольных содружеств людей, родившихся одновременно, в один день одного года, с целью совместного поиска решения задач, присущих каждой такой группе. В моей же памяти она продолжает жить Марой, Марушкой, моей верной Музой и требовательным Alter Ego.
Сегодня, когда Солнце в очередной раз вошло в Знак Льва, в три часа ночи меня разбудил странный шум, напоминавший лязганье металла, шуршание цепей или скрежет танков. Первой реакцией было замирание сердца и непроизвольное ощущение предвоенной тревоги. Но затем в памяти неожиданно всплыли размышления художника Ильи Репина, рожденного во Льве: "Читaтeли любят бoльше вceгo интepecнyю фaбyлy и диaлoги. И этим eдвa ли cлeдyeт пpeнeбpeгaть, - мoжeт быть, читaтeли и пpaвы".
Дальнейшие мысли непроизвольно и неконтролируемо расплывались во всех направлениях. Они то плавно скользили по давно забытому прошлому, то настойчиво напоминали об отложенных встречах и незавершенных делах, а то снова уютно парили в фиолетово-сизом тумане ночной фантасмагории мечтаний и грез. Перед моими прикрытыми глазами парили в воздухе странные лица, а в ушах звенели сотни вопросов, которые постоянно задавали мне читатели "Аллевиации", и от ответов на которые я решительно уклонялся. Потом передо мной из марева материализовался укоризненный взгляд моего литературного агента, Эжена Виталли. Тяжело вздыхая, он умоляющим тоном просил меня пересмотреть свое решение о добровольном затворничестве и написать для него новую книгу.
Столько раз мы наяву вели подобные беседы! Но я постоянно уклонялся от каких-либо обязательств, каждый раз находя массу ничего не значащих, нелепых отговорок. На самом деле я хорошо понимал, что основная причина моего отказа крылась в ином - ну, не мог я найти нужной формы, чтобы выразить свои мысли! В голове крутилось много важных, и даже жизненно важных идей и воспоминаний, но при любой попытке вылить их в некое целое, форма распадалась. Казалось мне, что ни один литературный жанр не способен был вместить в себя те обрывки записей, которые хранились в многочисленных дневниках моей любимой Марушки. Долгие десятилетия после ее ухода из жизни я не решался доставать эти пожелтевшие, тонкие, местами выцветшие и рассыпающиеся в пыль листки ее записей. Ее так называемые "дневники" не имели ничего общего с привычным понятием дневников. На разрозненных, гладко-белых листах, исписанных красивым мелким почерком, не было ни дат, ни нумерации страниц. В своих записях, как и в жизни, Мара избегала упоминаний фактов, событий или имен, которые могли бы невзначай повредить людям или выдать их тайны. Видя в своей работе исследователя человеческих душ не должность, а призвание, Мара хранила чужие тайны так же свято, как должны были хранить их врачи, психологи или священнослужители.
На этом фоне главное, что не давало мне написать книгу, была проблема: как придать моим воспоминаниям остроту сюжета, интригу, фабулу, без которых не может обойтись ни одно повествование?
Но этой ночью случилось чудо. В ответ на уличные шумы, обрывки идей, осколки разрозненных слов и звуков стали кружиться перед моими глазами, плавно выстраиваясь в хоровод, вычерчивая план будущего рассказа. И главное - мне казалось, что в нем появились драма и фабула, которых ранее так не хватало моим воспоминаниям кабинетного писателя. В ужасающих звуках той ночи я впервые расслышал отзвуки своих страхов потерять Любовь Марушки и отчаяния своей ревности к ее Неземной Любви к Эону. Дневники Мары и напряжение сегодняшней ночи придали мне смелость поделиться с читателями новой, неосвещенной до сих пор в прессе стороной наших отношений и Марушкиных работ. Но не стану забегать вперед и начну все по порядку.
Многие читатели "Аллевиации" и друзья, знающие Мойру-Мару, прежде всего, как основателя АСБ, часто сетовали на то, что сконцентрировавшись на нашей с Марушкой любви и на истории создания первого физфиластра (физико-философско-астрологического факультета), я мало внимания уделил роли теории и практики селестиальных близнецов. Да, 12 лет тому мне очень не хотелось отвлекаться от основной темы моей жизни, а именно, аллевиации. Но для Мойры аллевиация никогда не была ее основной темой. Она жила мечтами об изучении и создании первых исследовательских групп селестиальных близнецов. После того, как автор книги "Селестиальные близнецы" Элизабета Левин создала первую теорию селестиальных близнецов, Марушка стала ее первым практиком. Хотя я, как и многие мои друзья, с интересом прочел "Селестиальные близнецы", у меня никогда бы не хватило смелости начать экспериментировать на себе. Не то, чтобы я отказывался это делать из принципа, но у меня всегда хватало поводов сказать, что в моей жизни есть вещи поважнее, чем разыскивать людей, пришедших в этот мир одновременно со мной, и что на общение с ними у меня все равно не хватает ни сил, ни времени. Я был убежден, что защита моей диссертации и создание физфиластра должны предшествовать попыткам экспериментальной работы с людьми. Мне казалось, что права сама автор "Селестиальных близнецов" в том, что желательно повременить с применением ее теорий на практике. Я легко соглашался с ней, что "для проверок теории селестиальных близнецов и психологической астрологии нужно сначала проанализировать жизни уже ушедших из мира сего людей так, как когда-то патологоанатомы прежде, чем врачевать, изучали тела людей, препарируя их своими тонкими скальпелями".
Мою любознательность будоражила идея параллельных жизней и миров. Мне было интересно философствовать на тему, а что было бы, если бы в одной из поворотных точек своей жизни я сделал иной выбор? Ну, прямо, как в популярной комедии тех времен "Осторожно! Двери закрываются", построенной по принципу "вращающихся дверей". Исследуя возможные развилки судьбы и те пути, по которым мы могли бы пойти - или не пойти, - этот увлекательный фильм предположил существование раздвижных дверей, которые могут однажды открыться перед нами, а могут оставаться закрытыми навсегда. Показав, как мгновенные решения в доли секунды могут определить, в какое русло будет направлена наша судьба, авторам удалось разбить действие картины на два параллельных измерения. В одном из них главная героиня успевала бы вбежать в вагон метро, а в другом двери захлопывались перед нею, и это приводило к таким значительным сдвигам в судьбе, что одно из измерений оказывалось для нее даже смертоносным.
Мне было еще интереснее позабавиться мыслью, что однажды случайно на улице или на работе я столкнусь с тем моим селестиальным близнецом, который в прошлом сделал отличный от меня выбор, о котором я когда-то мечтал, но побоялся или не решился осуществить. Обо всем этом мне было интересно читать в книгах и смотреть в фильмах того времени, когда в начале XXI века идея эффекта селестиальных близнецов уже висела в воздухе, но еще не вошла в привычное сознание людей.
Вместе с Марушкой мы на одном дыхании смотрели трогательный и таинственно мистический художественный фильм польского режиссера Кшиштофа Кесьлёвского "Двойная жизнь Вероники". Музыка Збигнева Прайснера придавала этой многоуровневой притче о двух девушках - польской Веронике и французской Вероник - одновременно родившихся в разных странах, особенную притягательность. Как идеальные селестиальные близнецы, обе Вероники были похожи словно две капли воды, и хотя им ничего не было известно друг о друге, в каждой из них зрело смутное ощущение, что она не одинока в мире, что где-то существует какая-то связанная с нею иная жизнь. К сожалению, этим двум Вероникам не дано было встретиться, но одна из них, умирая молодой, как бы передала своей далекой тезке дело и песню всей своей жизни. А нам с Марушкой было очень жаль, что Кесьлёвский умер в 1996 году, не дожив десять лет до первой публикации книги "Селестиальеые близнецы". Ведь в ней, в отличие от его художественного фильма, описывались истинные исторические совпадения, произошедшие с 18 парами (или даже тройнями) известных людей, родившихся одновременно, часть из которых повстречались в этой жизни, чтобы совместными усилиями добиться феноменальных успехов.
Как и Марушка, я изумлялся тому, что идеи взаимосвязанности и необычной, едва ли не телепатической способности ощущать тех, кто родился с ними одновременно, синхронно появлялись в литературе различных стран и народов. Напомню читателям хотя бы притчу из романа "Черная книга" лауреата Нобелевской премии турецкого писателя Орхана Памука. В ней рассказывается, что девочка и мальчик, Хюсн и Ашк, жившие на краю пустыни, родились в одну ночь, учились у одного учителя, вместе прогуливались вокруг бассейна и влюбились друг в друга. Спустя годы юноша попросил отдать ему девушку в жены, и старейшины рода дали согласие при условии, что он сначала отправится в Страну сердец и принесет оттуда диковинную вещь. С какими только испытаниями юноша не встретился в пути! Он преодолел много препятствий, но никак не мог найти ничего диковинного. Но однажды ему подсказали, что: "Ты - это твоя возлюбленная, и твоя возлюбленная - это ты". Тогда и вспомнил юноша, как влюбился в девочку, когда они вместе читали и брали уроки у одного учителя.
Еще более, чем эта сказка, поражал воображение нашумевший роман американской писательницы Марло Морган "Послание с того края Земли". В нем пятидесятилетняя Морган поведала миру невероятную историю о четырех месяцах скитаний в пустыне Австралии под покровительством "истинных людей" - затерянного племени аборигенов. В отличие от антропологов, горячо споривших о реальности описанных событий, нас с Марушкой интересовало лишь коротенькое описание встречи автора с человеком по имени Черный Лебедь из племени аборигенов, родившимся одновременно с Морган. Черный Лебедь рассказал ей, что с детства был наслышан о родственной ему душе, родившейся в отдаленном краю Земли. Желание разыскать своего двойника будоражило воображение и не давало покоя, но ему было строго-настрого наказано отложить встречу до 50-летия, чтобы позволить каждому партнеру самостоятельно сформировать моральные ценности.
Действительно, когда обоим селестиальным близнецам исполнилось ровно 50 лет, судьба неожиданно вырвала американскую журналистку Морган из ее привычной среды, отправив на поиски приключений и приведя к судьбоносной встрече со своим австралийским собратом по общему жизненному уроку. С этого момента интенсивный обмен информацией между ними стал ключевой точкой в жизни обоих. Встреча белой американки и темнокожего аборигена позволила обоим разглядеть общность своих характеров, судеб, и символической звездной карты рождения, зарисованной на стенах одной из каменных пещер. В итоге родился бестселлер, пленивший воображение сотен тысяч людей на всей планете.
Помимо этой истории Морган, мы Марушкой в те дни зачитывались романом известного писателя Салмана Рушди "Дети полуночи", написанным в стиле магического реализма. Нас обоих вдохновляло и волновало пророческое видение автора о том, что между одновременно рожденными детьми возможно наладить телепатическую связь.
- Представь себе, - поражалась Марушка, - как это он мог такое вообразить? И как можно было придумать, чтобы раз в году 581 ребенок собирался на один час, между полуночью и часом ночи в голове у одного их селестиального близнеца, Салема Синая? Даже если Салем был талантливым телепатом, как ему удавалось создавать в своей голове такой центр связи, где могли бы одновременно общаться все его удивительные собратья по времени рождения?
Я с готовностью поражался, но, честно говоря, меня совсем не прельщала идея создать в своей голове центр связи для всех, кто родился в один миг со мною. Уже тогда наметилась разница между мною и Марушкой в восприятии прочитанного. В книге Рушди мне интереснее всего было знакомиться с историей Индии и Пакистана, провозглашенных одновременно 15 августа 1947 г. Марушка всегда шла дальше. Ее поражали не только истории детей, появившихся на свет одновременно с тем часом, когда Джавахарлал Неру объявил о независимости Индии, не только связь этого поколения с их страной, и даже не столько идея Рушди о возможности их телепатического общения. Марушку волновало все, что связано с селестиальными близнецами в действительности, а не в литературе. И она не сдавалась, а продолжала поиски людей, которым удалось реализовать литературный замысел и осуществить его в действительности.
Отмечу, что Мойре никогда не удалось обнаружить факт хотя бы одной случайной встречи нескольких сотен селестиальных близнецов, но она сумела разыскать уникальный документальный фильм петербургского автора Виктора Косаковского "Среда. 19.7.1961" - портрет семидесяти 36-летних ровесников, родившихся одновременно с ним в его городе.
Как и Косаковского, Марушку мучили те же наивные, детские вопросы, которыми веками задавалась вся мировая литература о двойниках: "я - это я? и почему это я, а не он? почему я - не он?" И приходила она так же, как и Косаковский, так же как и герои книги "Селестиальные близнецы", к неизбежному для них ответу: нет островов в океане, мы все связаны воедино временами нашего рождения и сосуществования.
Я помню, как после просмотра этого фильма Марушка задумчиво обратилась ко мне:
- Видишь ли, Демиров. Ты тоже заметил, что на самом деле, хотя Косаковский в фильме показывает свои интервью с семидесятою разными героями, на самом деле за всеми ними скрывается один человек, автор, который с безошибочной откровенностью обнажается перед нами. Как будто бы в нем самом есть все, что заложено в его поколении: поэт и самоубийца, мать и ребенок, рабочий и новый русский, милиционер и задержанный в милиции. Неужели у Косаковского в голове действительно происходила та мнимая, магическая конференция, которую описал Рушди? И неужели Косаковский сумел стать лауреатом премии "Ника" и самым известным и востребованным за рубежом кинодокументалистом России только за счет того, что ему удалось объединить добровольные усилия семидесяти его селестиальных близнецов, согласившихся внести свою лепту в фильм, одновременно приоткрыв перед нами двери своих домов и душ? Ведь тогда сработал эффект селестиальных близнецов, приводящий к резонансу, к феноменальным успехам и к изменению общественного сознания!
У меня голова шла кругом от смелости таких предположений, но у Марушки уже не оставалось сомнений в том, что только истинная и своевременная идея могла бы появляться одновременно у стольких разных творческих людей из стольких разных стран и культур. Мысль о создании групп встреч анонимных селестиальных близнецов, которые Мойра называла "конференционными группами", овладела всей ее душой. Она предлагала и мне вступить с ней вместе на тропу поиска. Но в этом вопросе мне было бы легче согласиться с Анаис Нин, осознававшей, что: "Я не оригинальна. Есть тысячи, таких, как я, но мы никогда не познакомимся, потому что мы хотим хранить свое одиночество".
Парадоксально то, что именно Марушка, которой отчаянно хотелось приблизиться к людям, открыв им свою "нормальность", "усредненность" и "обычность", во всем без исключения отличалась от всех. И, прежде всего, она не была похожа на автора теории селестиальных близнецов. Там, где ее предшественница шла, как по льду, с академической осторожностью стараясь нигде не поскользнуться на ошибке в датах, экспериментатор-Марушка бежала без оглядки, стараясь набрать как можно больше опыта и информации.
Взять хотя бы широко известный пример того, что из "Селестиальных близнецов" были исключены сравнительные биографии двух обаятельных женщин-сфинксов, родившихся 18 сентября 1905: бесподобной шведской актрисы Греты Гарбо и оригинальной американской балерины и хореографа Агнесс Де Милль, по балету которой был поставлены фильм и мюзикл "Оклахома". Несмотря на уговоры издателей, несмотря на интерес читателей к загадочной судьбе Греты Гарбо, Левин заменила биографии этих двух популярных звезд кино на "скучную" главу о "неинтересных для широкой публики" открывателях изотопов, лауреатах нобелевской премии, Астоне и Содди. Единственной причиной этой замены был тот факт, что Агнесс де Милль, как и большинство американских кинозвезд, старалась выглядеть моложе своих лет. С годами она стала занижать свой возраст, и однажды в газетном интервью рассказала, что мать родила ее на дому, и потому дата рождения была зарегистрирована намного позднее. Выходило, что день рождения и месяц были верны, но год был иной. Ни один биограф не верил в эти вымыслы Де Милль, но для теории селестиальных близнецов возможность неточной даты рождения была бы смертельным ударом. Стараясь избежать подобных ошибок, автор "Селестиальных близнецов" решила вовсе не сравнивать биографии популярных политиков, артистов, звезд кино и эстрады, справедливо полагая, что у них было много преднамеренных искажений в биографических данных.
Не так вела себя Мойра-Мара Демирова-Делоне. Она не боялась ошибок. Для нее сравнение судеб Гарбо и Де Милль служило ключом к пониманию символов женской красоты. С неимоверной легкостью Марушка подметила общность в судьбах и характерах этой пары кинозвезд с парой легендарных актрис кино - Софи Лорен, родившейся 20 сентября 1934 г. и Бриджитт Бардо, родившейся 28 сентября того же года, ставших символами женской красоты двадцатого века. На мои замечания о том, что одна неделя разницы - это значительный срок для астрологии, Марушка только посмеивалась:
- Эта вам, теоретикам, присуще говорить о точном, об идеальном. А в жизни у всего есть допуски, погрешности, ошибки измерения и интервалы времени. В теории я бы не стала рисковать и тратить время попусту, но для моего личного опыта, для моего собственного практического эксперимента я готова рисковать и допускать много ошибок. В конечном итоге, если нам удастся создать АСБ, то мне пойдет на пользу весь собранный опыт, даже опыт того, какие ошибки можно иногда допускать, а какие совершенно недопустимы.
В довершение всего, чтобы окончательно убедить меня в законности своих подходов, Мара приводила совершенно сногсшибательный и неоспоримый аргумент:
- Демиров, ты согласен, что самой популярной книгой начала 2000-ых годов стала серия романов "Гарри Поттер"? Ты согласен, что ее автор, Дж. К. Роулинг обладала редким умением предчувствовать, что заинтересует детей - тех людей будущего, для которых она писала свои книги? Так вот, не зря же и она там мельком упомянула почти селестиальных близнецов! Для того чтобы сделать свою пятую книгу "Гарри Поттер и орден Феникса" еще занимательнее, она в критический момент внесла некую неопределенность. В пророчестве, указывающем, кто из героев книги сможет совладать с Темным Лордом Вольдемортом, указывается, что таких людей на самом деле может быть двое: не только Гарри, но и его друг и "почти" селестиальный близнец, Невилль Лонгботтом, тоже рожденный в конце июля того же года, упомянутого в пророчестве! Если даже Роулинг чувствовала, хотя бы и подсознательно, потенциал интереса к эффекту селестиальных близнецов, то и мне важно проверить все аспекты этой темы!
Ну что мог я ответить на такие доводы? Никто лучше меня не знал, насколько Марушка умела быть скрупулезно точной в числах и в фактах, когда она писала научные статьи или лекции на физфиластре. Но в личной жизни, в своей лаборатории поиска она всегда уходила от жесткой логики, опасаясь того, что тирания разума убьет в ней пытливость духа.
Долгие годы эта лаборатория внутреннего Марушкиного поиска оставалась скрытой от людей. Сегодня, по прошествии одного года Плутона с рождения аллевиации, любому школьнику известно, что Мойра-Мара-Делоне внесла аллевиационные подходы в изучение эффекта селестиальных близнецов и стала создателем АСБ. Поднявшись над земной плоскостью, в состоянии аллевиации, Мара открыла то, что сегодня мы называем принципами терапевтической работы АСБ. Исследователь аллевиации, академик Шатуновский так и писал в "Энциклопедии общественных наук":
"АСБ - это метод добровольного объединения духовных усилий одновременно родившихся людей в целях совместного усовершенствования, а также в целях достижения эффекта более глубокого познания цельного организма нашей планеты и всего человечества. Он зародился в сознании Мойры-Мары Демировой-Делоне приблизительно во втором десятилетии 21-го века, после того как ей удалось поднять идею селестиальных близнецов до уровня аллевиации, и там, во вневременном пространстве постичь ее суть".
Шатуновский, как всегда, писал сухо, академично и замысловато. Мне никогда не хотелось вступать в споры с ним или с другими членами академий, которым казалось, что они поняли методы Марушкиной работы. Но сегодня, в бессонную тревожную ночь, перед моими глазами вновь прошла большая часть нашей жизни, связанная с радостями поиска и со слезами разочарований, которых было больше, чем можно себе представить. И поэтому я наконец-то решился обратиться к подлинным дневникам Марушки тех далеких лет, когда она делала первые шаги в поисках групп селестиальных близнецов. К сожалению, Мойра тогда не умела аллевиировать, и вся ее работа велась исключительно методом проб и ошибок. Как обычно, она перемежала свои записи смешными или грустными историями, обрывками строчек стихов или астрологическими замечаниями, а также записями наших бесед и споров. В полусонном состоянии мне даже вспомнился один из самых курьезных случаев, описанных Мойрой в дневниках. В 2006 г. она писала:
"Такого не бывает. Когда я приближалась к Т-образному перекрестку, передо мной случилась смешная, незначительная авария. Машина, ехавшая по главной дороге, чуть не столкнулась с двумя другими машинами, которые одновременно пересекали ей путь с правой и с левой стороны этого перекрестка. Мало того, что у обеих машин-нарушительниц были похожие вмятины в дверцах, но еще при проверке документов оказалось, что оба злополучных шофера были селестиальными близнецами! Ну как тут не смеяться и не вспомнить Блеза Паскаля: 'Два похожих лица; по отдельности в каждом из них нет ничего особенно смешного, но вместе они вызывают смех своим сходством'".
Смех смехом, но мы уже вплотную подходим к тому периоду, о котором я до сих пор не хотел делиться с другими. Одним из первых тренингов в группах АСБ было популярное в те годы психологическое упражнение воображать себя каким-либо животным. Как правило, на конференциях АСБ присутствовали исключительно селестиальные близнецы, и потому им казался естественным выбор всех членов группы. Исключением была Марушка. В качестве специалиста и исследователя она вела занятия в многочисленных группах и потому не переставала удивляться пестроте чудаковатых выборов различных групп. В одних группах участники воображали себя медведями и охотно укладывались на маты, чтобы насладиться зимней спячкой. В других все медленно ходили и пытались дотянуться до потолка, вытягивая шеи, как жирафы. В третьих группах участники соревновались в быстроте и силе прыжков, воображая себя тиграми, леопардами или львами.
Поначалу Марушка пыталась установить связи между знаком Зодиака каждой группы и периодом рождаемости тех зверей, которые превалировали в выборе ее участников. Надо признаться, что она достигла в этом некоторых успехов. Оказалось, что у многих видов домашних и диких животных наблюдается строгая сезонность репродукции. Например, медвежата, как правило, рождаются в феврале, зайчата - в марте, волчата - в апреле, а ежики - в мае. В июне воздух наполняется писком едва вылупившихся птенцов и жужжанием шмелей, в июле появляются детеныши у летучих мышей и ящериц, в августе рождается потомство имперского пингвина, в сентябре-ноябре рождаются краснолобые лемуры. Просматривается ли связь между чертами поведения этих животных и характерными свойствами соответствующих знаков Зодиака? Я сомневался, Марушка склонна была поверить в соответствие, но достаточных данных она так и не смога собрать. Зато именно эти занятия привели ее к большой Любви к Эону.
А началось все с того, что однажды Марушка попала в группу СВОИХ селестиальных близнецов. В тот день ей впервые удалось взглянуть на десяток ее собратьев и сестер по времени рождения. В их среде она чувствовала себя неимоверно легко. Ей свободно дышалось, и она порхала среди них, как бабочка. Как же она была поражена, когда оказалось, что все участники этой встречи АСБ вообразили себя бабочками! Но какими разными бабочками! Кто-то был махаоном, а кто-то порхал ночным мотыльком, кто-то изображал капустницу, а кто-то крапивницу. Учитывая, что сегодня известны более 200000 видов дневных и ночных бабочек, а также что каждая бабочка проходит последовательно четыре фазы превращений (яйцо, личинка или гусеница, куколка и, наконец, взрослая крылатая бабочка, называемая "имаго"), вся группа ощущала огромный простор для игры воображения.
А почему Мара избрала этот образ имаго? Как я писал ранее, Марушка часто предпочитала мыслить мифами, архетипами, былинами. Верования, сказания и символика, связанные с бабочками, как будто были созданы для поэтического вдохновения Марушки. Со времен древнего Египта на разных языках мира притчи связывали бабочек с бессмертием души, с ее красотой и возрождением в тонких мирах. Больше всего впечатляло Мару то, что на языке южноамериканских индейцев род дневных бабочек "Морфо" назывался "частицей неба, упавшей на землю". В тот день встречи со своим содружеством АСБ Мара безоговорочно приняла, что ее собственная душа связана со священной Голубой Морфо, чтущейся индейцами Амазонки посланницей Небес на Землю, передающей Богам сокровенные желания людей.
Обычно я подтрунивал над Марой за ее восторженность, но, глядя на блистательную красоту и неописуемую изящность Голубой Морфо, я соглашался со своей любимой, что такой яркий блеск способен свести с ума кого угодно.
Если ранее имя Мары-Мойры не раз связывали с "Судьбой", со славянскими или библейскими мифами, то после судьбоносной встречи АСБ Мара добавила к своему имени еще одну вариацию, став Мара-Мойра-Морфо Демирова-Делоне. Ей особенно полюбилось имя Морфо, потому что оно было красивым (по-гречески Морфо - это красота) и блистательным, и потому что напоминало ей об изоморфизме селестиальных близнецов, а еще, потому что оно напоминало о сериях метаморфоз.
Помимо описанных достоинств Голубой Морфо было у нее еще одно волшебное качество. Ее небесный синий цвет не вызывается пигментацией, а является всего лишь оптической иллюзией, создающейся миллионами чешуек; был он не краской, а зеркальным отражением и преломлением света, падающего на крылья бабочки. За счет периодической смены угла падения лучей, в полете Голубая Морфо выглядит постоянно меняющей цвет от лазурно - голубого до фиолетового, порой ослепляя наблюдателя, а порой совершенно исчезая из его поля зрения.
Марушка верила, что Голубая Морфо вошла в ее жизнь не случайно, а благодаря эффекту селестиальных близнецов. Более того, она была уверена, что ему она была обязана пересмотром временной шкалы своего существования и установлением общения с той сущностью, кого она впоследствии называла Эоном.
В том году семинары и конференции АСБ были выездными, и Марушка провела в отъезде два долгих месяца - максимальный срок жизни Голубой Морфо. Вернувшись домой, она была особо отрешенной. Вечером, когда она, отдохнув с дороги, начала говорить нараспев, я уже с нетерпением ожидал новых ее стихов. На сей раз это были не обрывки строк, а законченное стихотворение, называющееся "Мир глазами бабочки-однодневки". Были в нем радостные нотки, но ярче их прозвучала в нем невыносимая грусть - та грусть, которая никогда не покидала Марушку, не позволяла ей войти в состояние полной аллевиации и наполняла ее глаза особенным светом тоски по чему-то недоступному.
В мире бабочки-однодневки
Нет восходов и нет закатов.
Есть в нем вечное лето,
И не бывает в нем зим.
Дети в нем не растут,
старики никогда не стареют,
Все вокруг них танцует,
Ввысь взмывает и реет.
В мире бабочки-однодневки
Ни еды, ни питья не бывает.
Век их в вечном полете,
В круженьи и притяженьи Любви.
На Земле есть три тысячи
видов поденок.
Лишь моргнуть успеваю,
как проходит их жизнь.
Жизнь моя - ты как бабочка-однодневнка
в мире высших творений,
прилетевших с далеких светил.
- Демиров, ты мне поверишь, что в эти дни я общалась с Эоном, жизнь которого длится тысячи наших лет? Он заметил меня, осветил светом глаз своих, и пока он с обожанием глядел на меня, в лучах его взгляда, наполненного Вселенской Любовью и Мудростью, все вокруг меня переливалось дивным перламутровым блеском. Так меня еще никто и никогда не любил. Не обижайся, но ты всегда находишь, за что меня критиковать, и мой пыл сразу гаснет в вязкости твоих насмешек. С Эоном, напротив, это была Любовь с первого взгляда. Он глядел пристально, как будто играл в гляделки, как можно дольше стараясь не моргать.
Но и Эоны нуждаются в паузах, во сне, в механизме моргания, позволяющего сброс текущего состояния, переключение с одного предмета на другой и "перезагрузку" восприятия. И... Не обижайся, потому что это была Любовь не только с первого, но и с единственного взгляда. Людям нужно моргать каждые 8-10 секунд, но Эон, заметив меня, сумел удерживать на мне свой взгляд почти целый месяц. Но затем и он должен был сомкнуть веки и прикрыть глаза. Его жизнь измеряется тысячелетиями, и когда он опять откроет веки, в моем мире это будет казаться целой вечностью. Наша новая встреча станет практически невозможной.
И Марушка продолжала уже более спокойно:
- Знаешь, Демиров. С одной стороны, это очень грустно, что любовь между Эоном и бабочной-однодневкой или даже Голубой Морфо обречена длиться миг, всего лишь миг. Но, с другой стороны, за время этого общения я узнала много нового. Я поняла, что незачем искать внеземные цивилизации в далеких межпланетных пространствах. Они тут, на Земле, они рядом, но они недоступны нам, пока наша жизнь короче единого взмаха их ресниц, единого раскрытия их век.
Мы сумеем общаться с Эонами тогда, когда вернем себе продолжительность жизни библейских Патриархов. Мне этого не дано, и я так и не овладела искусством аллевиации. Но ты... Ты менее меня нуждаешься в восторгах и приятии окружающих. Ты способен не только отражать свет внеземной Любви, но и созидать свой собственный внутренний свет. Ты дорос до аллевиации и поднялся над уровнем мирских забот. Ты будешь жить долго и однажды сумеешь на равных общаться с Эонами.
Вспоминая эти слова Марушки, я заметил, что на дворе уже светлеет. И хотя после трех бессонных часов, под утро мне временами казалось, что целая книга об истинной истории создания АСБ упорядочилась в моем сознании, с наступлением рассвета мой оптимизм улетучился и растаял, как таяли последние капли тьмы в утренних лучах солнца. Предстоящая предо мной задача честного рассказа о неимоверных сложностях, которые нам приходилось преодолевать в начале двадцать первого века, когда мир изо дня в день жил новостями о войне между цивилизациями или террористических актах, стала опять казаться мне непреодолимой. Сегодня трудно представить себе, как Марушка тогда могла мечтать об АСБ. но именно в те дни Марушка писала в дневнике:
Нету у времени цвета,
И вкуса у времени нет.
Но все же любое мгновенье
Свой источает свет.
Свет ее души продолжает меня согревать и по сей день. Решусь ли я встретиться с содружеством своего АСБ? Познаю ли Мудрость Эона? Все это в будущем, а пока меня зовет новое научное исследование, навеянное ночной дремой: "возможно ли заменить модель многомирия пространства Эверетта моделью многомерия времени Демирова-Делоне?"