Спускаясь к завтраку, я буквально налетела на дворецкого. Я торопилась, так как хотела проехаться верхом, перед тем, как отправиться к деду. И, окрыленная надеждой заполучить лошадь, которую Дамьян купил в Чейзморе, или же, если ее еще не доставили, оседлать Стрекозу, перепрыгивала через ступеньки. А Джордан, как всегда, не представлял, что творится у него под носом, зато во всех подробностях изучил узоры паутин на потолочных балках. Столкновение было неизбежно. И, к счастью, никто не пострадал!
- Превосходно, мисс Сноу, благодарю вас, - с достоинством вымолвил он, одергивая одной рукой камзол, сморщившийся незначительной, но не дающей покоя складочкой. В вытянутой перед собой руке дворецкий держал крохотный поднос для писем, и, к чести своей, сохранил все письма на нем в идеальной стопочке.
- Надеюсь, вы больше не огорчите нас своей болезнью, - учтиво добавила я и премило улыбнулась, что было излишне, так как он, глядя в потолок, все равно не мог заметить моих похвальных ухищрений. - Без вас как без рук, Джордан!
Мне вдруг почудилось, что его стоячий сильно накрахмаленный воротничок издал жалобный хруст, и подбородок дворецкого, окаймленный густой растительностью бакенбардов, с превеликим трудом, словно не делал этого с самого рождения, опустился. Его глаза остановились на мне и начали проявлять подчеркнутое внимание. Я невольно попросила прощения у потолочных балок за бестактную, но временную конкуренцию.
- К несчастью, мисс Сноу, временами вот в этом самом месте, - и Джордан выставив указательный палец поднес его к кадыку, - чувствуется некая нестабильность. Боюсь, как бы мне не пришлось еще пару дней провести в постели.
- О, Джордан, тогда вам надо поберечься и как можно меньше разговаривать. Упаси боже, чтобы нестабильность в этом месте прогрессировала!
- Я обязательно так и сделаю, мисс, - дворецкий склонился в нижайшем поклоне, не забыв вновь задрать подбородок. Ах, мисс, вам корреспонденция!
Длинным ногтем мизинца он подцепил краешек конверта, лежащего в самом низу стопки, и мастерски дернул его. Стопка даже не шелохнулась, а письмецо оказалось в руках Джордана. Я чрезвычайно восхитилась его разносторонними талантами, отчего у дворецкого, проявив свою нестабильность, смущенно задергался кадык.
Время было раннее. Я наслаждалась завтраком в одиночестве. Поэтому без стеснения прочитала письмо от тети Гризельды. Написала она всего несколько строк, в которых выразила сильное негодование, что уже прошло "два дня", а я до сих пор не соизволила появиться в Сильвер-Белле. "Разве так должна вести себя любящая племянница?". А в последнем предложении сквозил явный намек, что если в самое ближайшее время я не навещу бедных, одиноких старушек, то они сами заявятся сюда и потребуют моего драгоценного внимания. Во время прогулки я решила заехать к ним. Только надо будет передать графу записку, так как, зная тетушку и Финифет, могу с уверенностью сказать, что меньше двух часов они меня не продержат, причитая над моим нездоровым цветом лица и выясняя каждую секунду моего пребывания в Китчестере.
Вдруг в парадную дверь постучали. Громыхнули так, что я слышала даже здесь, в гостиной на втором этаже. Кого это принесло в такую рань, промелькнуло в голове.
Разломив горячую маковую булочку, я потянула носом, вдохнув упоительный аромат, а сверху намазала смородиновым джемом. В спешке я немного переборщила, и теперь приходилось ловить пальцем скатывающиеся по булке липкие капли. Внезапно я услышала гулкие шаги в галерее. Похоже, Джордан вел гостя сюда. Когда они подошли к лестнице, я разобрала их голоса.
- Я сейчас же прикажу принести в вашу комнату горячую воду, мистер Клифер, и приготовить постель.
Вот только его не хватало! Куда он ездил так рано? Или он вообще не ложился? Я замерла, изо всех сил прислушиваясь, и, дрожа от мысли, что сейчас он войдет сюда и увидит меня.
- Я не собираюсь спать, Джордан, - голос Дамьяна был тверже булыжника. - Бренди - это все что мне сейчас нужно.
- Как вам будет угодно, сэр.
Они уже поднимались по лестнице, и лишь несколько ступеней да крохотный коридорчик со стертой когда-то красной дорожкой отделяли его от меня. Поступь Дамьяна была тяжелая, как у человека проведшего много времени на ногах без отдыха.
- Птичка уже встала?
- Кто, простите? - Джордан на миг утратил свою "дворецкую" невозмутимость.
- Болван! Мисс Сноу уже встала?
- Да, сэр. Она в...
- Свободен! - услышала я отрывистый приказ Дамьяна.
О, Господи! Выпрямив спину и положив на блюдце булочку, я поспешно вытерла липкие от смородинового джема пальцы о салфетку. Ну что же мне делать? Я ужасно волновалась. Что я ему скажу, как я смогу смотреть ему в глаза после вчерашнего. Я выскочила из-за стола и прошла вглубь комнаты, будто надеялась, что смогу затеряться среди стульев и сервантов.
Шаги...Еще мгновение, и я увижу его! Я подошла к камину. В нем лежало несколько сухих поленьев. С преувеличенным вниманием я стала рассматривать бронзовые часы на каминной полке, две длинноногие цапли стояли по бокам, раскрыв клювы и удерживая в них пожелтевший циферблат. Кроме римских цифр, на циферблате были выведены надписи на латинском, но от волнения буквы расплывались, я ничего не видела, только ощущала, как в груди сильно колотиться сердце. Я сцепила руки, чтобы унять их дрожь, и в этот момент он вошел. Я сделала вид, что не заметила его, и это дало мне несколько лишних секунд, чтобы попытаться овладеть собой.
Небольшая пауза, и я услышала слова, произнесенные холодным тоном:
- Мисс Сноу, я вижу, вы уже закончили завтрак. Сегодня нам придется провести друг с другом утро, поэтому, я буду признателен вам, если вы будите готовы через пять минут.
Я почувствовала, как болезненно ёкнуло сердце. Опять этот официальный тон, от которого становится так мёртво, так тоскливо на душе! Зачем он играет со мной? То безумные страстные речи, то этот тон, словно я никто, словно не мне предназначались его вчерашние слова. В этот момент я просто ненавидела его, потому что была уверена в том, что он читает мои мысли и знает, о чем я сейчас думаю. Его равнодушия я страшилась еще сильнее, чем его горящих глаз. А в следующий миг меня пронзила мысль - утро с ним?! Все утро с Дамьяном! Нет! Уж лучше вернуться в часовню вместо того, чтобы все утро содрогаться от его присутствия.
Он несколько насмешливо поклонился. Затем, прошел к серванту и, открыв стекло в одном из отделений, взял бутылку бренди. Плеснув немного в бокал, залпом выпил, и налил еще. Все это время Дамьян не смотрел на меня и не ожидал от меня никакого ответа, а лишь покорности. Весь его вид был столь же холодный, как и его голос. Отодвинув стул, он уселся боком к столу, вытянув перед собой скрещенные ноги. Вытащив из сапога хлыст, небрежным жестом кинул его на стол, рядом с бокалом бренди, как будто намекнув, что ждет меня, если я осмелюсь не покориться. Я обратила внимание, что волосы у него мокрые и торчат в разные стороны, взлохмаченные рукой. С них на воротник твидовой куртки капала вода, расплываясь на плечах темными пятнами. Меня аж всю передернуло. Не представляю, как в такое холодное утро можно купаться в реке. Такое под силу только бесчувственному!
Взяв со стула берет и перчатки, которые я предусмотрительно захватила с собой, я смерила его презрительным взглядом.
- Я готова, мистер Клифер, - таким же официальным тоном сообщила я. Он нарочито долго не отвечал, оглядывая мой костюм для верховой езды. Под его пристальным взглядом меня охватило сомнение, а вдруг я выгляжу не так элегантно, как мне думалось. Да еще этот берет!
- Такая расторопность, весьма похвальна в женщине, - слащаво заметил он, поднимаясь и допивая бренди. Поставив бокал, он взял в руки хлыст, но убирать за голенище не торопился.
- Это не расторопность, мистер Клифер, - как можно надменнее сказала я, - а умение планировать свое время. Для человека читающего, весьма печально не понимать разницу между этими понятиями.
- Тогда было бы разумно, мисс Сноу, - вкрадчиво ответил Дамьян, - чтобы вы не бросались такими заумными фразами. Иначе едва ли мы достигнем взаимопонимания.
- Безусловно, мистер Клифер, - согласилась я, слегка склонив голову и натягивая перчатки. - Я пощажу ваше скромное самомнение!
На кратчайший миг я уловила, как дернулись вверх уголки его губ. У показалось, что Дамьян позволит оставить последнее слово за мной. Но, выходя из гостиной, он посторонился, пропуская меня вперед и, когда я проходила мимо, склонился ко мне и небрежно произнес:
- Боюсь, у тебя нет выбора, соловей.
В полном молчании мы дошли до конюшни. Я очень хотела показать ему, что он может насмехаться и унижать кого угодно, но только не меня. Краем глаза я наблюдала за ним, его задумчивое лицо ни разу не повернулось в мою сторону. Проходя мимо высоких кустов, он непроизвольно срывал пышные головки цветов, и мял их до тех пор, пока они не рассыпались под безжалостными пальцами, усеивая дорожку нежными лепестками. В этот момент я представляла себе Дамьяна огромным пауком, которого мне ужасно хотелось раздавить. Он наслаждался своими насмешками надо мною; играл со мной, как с мотыльком, запутавшимся в паутине, предполагая, что я вся в его власти или в скором времени окажусь в ней. Мне казалось, что он находит какое-то удовольствие в своем нахальстве, в этом цинизме, с которым он разыгрывает свою партию. Он хотел насладиться моей слабостью перед ним. Вынудив меня своим показным безразличием, жаждать, хотя бы малейшего проявления чувств ко мне. Ему не просто хотелось завоевать меня, а довести до полной и окончательной капитуляции.
- Выбери себе лошадь, - бросил Дамьян, подходя к конюшне. Заметив мистера Стоуна, стоявшего у загона и чистившего седло, перекинутое через жердь ограды, он направился к нему.
- Выбери? - переспросила я в замешательстве, но Дамьян, постукивая хлыстом по иссохшей жерди, уже вполголоса переговаривался с конюхом.
Из распахнутых настежь дверей в конюшню лился утренний свет, освещая покрытый опилками и соломой пол и крепкие брусья загонов. Мелкие крупинки опилок крутились в воздухе, отрываясь от земли при малейшем движении воздуха. Во всех стойлах стояли лошади!
Маленький Леми, тряся нечесаными рыжими вихрами, резвыми перебежками перемещался от одного стойла к другому. Перед собой, прижав края к груди, он держал увесистый мешок с овсом и при беге каждый раз подпинывал его грязными ботинками. Ни Леми, увлеченный работой, ни старый кучер, сидевший ко мне спиной, не заметили меня. Я осмотрелась, удивляясь, откуда здесь взялось столько лошадей. Неужто их всех купил Дамьян?! Но зачем?
Лошади, дожидавшиеся своей порции овса, от нетерпения негромко покряхтывали у решеток. Серый в яблоках жеребец бил копытом и, закусывая желтыми зубами за изжеванный борт кормушки, тянулся шеей и ржал, жадно поглядывая на мешок с овсом. Похоже, это и есть пресловутый Соловей, дикий, алчный и нахальный, как и его хозяин. Тяжеловоз, скотина смиренная и столь же древняя, как и сама конюшня, флегматично чесал морду о жердь, ни коим образом не потревоженный присутствием гнедых кобылок в соседних стойлах. Прямо передо мной мерно жевала овес вороная кобыла с белыми носочками и звездой во лбу.
Пока я любовалась ею, ко мне подскочил Леми и, схватив за руку, обрушил на меня бурю восторгов от свалившегося на него счастья в виде десятка лошадей. Я же смаковала собственное радостное предвкушение. Не важно, откуда взялись лошади, но я могу выбрать самую лучшую! Словно услышав мои мысли, кобыла в соседнем с Соловьем стойле, оторвала от кормушки морду и, взглянув на меня ясными голубыми глазами, тряхнула гривой и заржала на всю конюшню.
- Мисс Сноу, здесь не такой уж большой выбор, - раздался у входа резкий голос Дамьяна, - чтобы вы не могли решиться!
- Я уже выбрала, - ответила я быстро, не сводя глаз с лошади. Она не была столь же грациозна и легка, как черная со звездой во лбу. И смотрелась менее эффектно: немного приземистая, цвета спелой пшеницы со светлыми гривой и хвостом. Однако лошадь неотрывно следила за мной, будто почуяв во мне хозяйку, и, озорно поблескивая голубыми глазами, нетерпеливо била копытом.
- Есть и более достойные, но мне по душе именно эта кобыла, - поторопилась пояснить я.
В ответ он лишь склонил голову в легком намеке на согласие и приказал Леми, надоедливо крутившемуся перед нами:
- Эй, парень, позови отца! - мальчуган, бросив мешок с овсом посреди конюшни, стрелой вылетел за дверь. А Дамьян подошел к своему жеребцу и, просунув руку через решетку стойла, положил ладонь на бархатный нос. Соловей капризно мотнул головой и вытянул шею, тычась носом в грудь Дамьяна в поисках сладкого кусочка сахара. Не найдя такового, он обиженно засопел и беспокойно захлестал себя хвостом.
- Ну, ну еще не заслужил, Соловей. - Дамьян принялся ласково увещевать жеребца, но мне казалось, что вся патока его слов направлена вовсе не на животное, а на меня. - Ты слишком вспыльчивый, любишь показывать свой необузданный норов. Научись слушаться хозяина, без принуждения, без понукания выполнять любое его желание, тогда будешь получать самое вкусное лакомство. Будешь хорошим мальчиком, угощу арбузными корками...
С огромным усердием я старалась остаться невозмутимой и сделать вид, что из-за внезапной глухоты совершенно не слышу его ласково журчащую речь. В дверях появился конюх с сыном.
- Стоун, ты приготовил для соловой кобылы седло? - немного резким тоном спросил Дамьян, отходя от стойла. - Она приземиста и широка, обычное седло не подойдет.
- Да, мистер Клифер. И войлочный вальтрап, как вы просили.
Я недоверчиво уставилась на Дамьяна, и на его лице промелькнула озорная усмешка.
- Так, ты знал! - воскликнула я, чуть ли не обвинительно. - Ты знал, что я ее выберу!
Его губы поползли вверх, и он самоуверенно ухмыльнулся во весь рот.
- Естественно, я покупал кобылу специально для вас...мисс Сноу, - он сообщил это несколько развязным тоном и направился ко мне, при этом и конюх, с болтавшимся на руках мальчуганом, и старый кучер, пряча смущенный взгляд, срочно ретировались, смекнув, что намечается не совсем обычный разговор, так сказать, не обремененный светскими правилами приличий.
Оказавшись около меня, Дамьян мгновение безмолвно вглядывался мне в глаза, а затем, подняв хлыст, с мучительной медлительностью провел рукоятью по моему лицу, от виска до уголка губ. И вкрадчиво, с почудившейся мне ноткой нежности, произнес:
- Приятно...когда ты оправдываешь мои ожидания. И это происходит все чаще и чаще.
Я стояла в оцепенении, словно только что проглотила, не жуя, длиннющий кактус. В этот миг я никак не могла решить, что же менее болезненно для моих не в меру расшалившихся чувств - его бесстрастное равнодушие или же эта жгучая насмешка. И то и другое слишком сильно ранило!
- Рада за вас, мистер Клифер! - процедила я сквозь зубы. - Вы везде, даже на пустом месте найдете то, чем потешить свое безмерное самолюбие.
Черные глаза жаляще блеснули. Вновь прибегнув к любимому хлысту, который я ненавидела уже лютой ненавистью, он рукоятью приподнял мой подбородок, заставляя смотреть в глаза.
- Ну, тебя то никак нельзя назвать пустым местом,- хохотнул он.
- Для вас - пустое, мистер Клифер! - огрызнулась я, отворачивая голову и отступая на шаг. Дамьян скривился, словно то, что я сказала, было ему неприятно.
- Скорее драгоценный ларец с несметными сокровищами, - его масленый голос прозвучал над самым ухом, и я сделала шаг назад, - который нужно хранить за семью печатями в самом глубоком подземелье. И любоваться его сокровищами может только их господин - я!
- И все же, - выдавила я, собравшись с мыслями, - если бы я выбрала черную со звездочкой?
- Это вряд ли! - уверенно покачал он головой и шутливым тоном пояснил, - черная - тихоня, без огонька и азарта. Такая впору манерным, изнеженным, крайне чувствительным и слабовольным дамочкам. Тебе же нужна...
- Норовистая, гордая, нетерпеливая и может быть...необузданная? - натянуто перебила я.
- Вот видишь, я знаю тебя как облупленную, - усмехнулся он, и его взгляд внезапно изменился, в нем появилось нечто пугающее, отчего мне стало как-то не по себе, и в то же время долгое, мучительное ожидание таилось в его глубине. "Я сделаю тебя счастливой, - казалось навевал этот манящий взгляд, - ...будешь получать самое вкусное лакомство...".
И вдруг Дамьян весело и даже как-то по-дружески улыбнулся, чем вызвал во мне неподдельное удивление и подозрение. С чего бы? В следующий миг, он уже крикнул мистера Стоуна и кучера и велел седлать лошадей.
В голове у меня неотступно крутилась мысль. Мне хотелось отомстить ему за все. Правда, после у него появится новый повод насмешничать надо мной, но и у меня будет своя коротенькая минутка триумфа, злорадно думала я
- Пожалуй, я назову эту красавицу, - начала я приторно-любезным тоном, махнув в сторону кобылы, - в твою честь, дорогой Дамьян!
Краем глаза я заметила, как в изумлении вытянулось его лицо и брови взлетели вверх.
- Посмотри, - продолжала я восхищаться, - как надменно она задирает голову, какой высокомерный вид, какие своенравные повадки! Грива и хвост так же белы, как твои волосы! Сходство между вами поразительное!... Но не могу же я называть кобылу Дамьяном. По-моему, звучит смешно. Решено, будет Дамми! Дамми...- протянула я, вслушиваясь в звучание. - Просто прелестно! Чувствуется оригинальность... И как подходит ей! Согласен, Дамми?... Ой, Дамьян?
Я с ликованием смотрела на него, не в силах скрыть сколь удовольствия доставила мне его ответная реакция. Все же он отменно владел своими чувствами и почти сразу же изобразил на лице любезный восторг, однако его угольные глаза вспыхнули угрожающими искрами, ясно напоминавшими мне, что противник слишком опасен, чтобы заигрываться с ним.
Конюх и кучер, хорошо слышавшие мою речь, застыли. Один - подняв седло и зависнув с ним над крупом лошади; другой - сняв с гвоздя уздечку. Весь их смущенный вид прямо-таки кричал, что если бы не необходимость, вынуждавшая их находиться в конюшне, они бы быстренько избавили нас от своего неудобного присутствия.
Скрестив руки на груди, Дамьян расплылся в улыбке и слащаво произнес:
- Я не могу выразить, как я польщен, мисс Сноу! Вы оказали мне небывалую честь!
- О, не надо слов, мистер Клифер! - снисходительно воскликнула я, еле сдерживая рвущийся предательский смех. - В таком случае трудно подобрать нужные слова, уж я то знаю это по собственному опыту!
Целую вечность мы буравили друг друга пронзительным взглядом, и оба из последних сил сжимали рты, чтобы не расхохотаться. И вдруг кобыла взбрыкнула, испугав рыжего мальчугана и тот, отпрыгнув от грозного копыта, непроизвольно пискнул, выдав первое, что пришло на ум:
- Дамми, спокойно! - и затем забормотал прогремевшим на всю конюшню шепотом, - хорошая, Дамми, хорошая...
Такого представления наше титаническое терпение не выдержало, и мы откровенно и бесцеремонно расхохотались. Пытаясь хоть как-то скрыть свое неприличное веселье, я выбежала вон. На улице, облокотившись об ограду, не заботясь, что запачкаю костюм, подставила пылающее лицо прохладному ветру. Сердце пело. На душе было так легко и радостно. Он смеялся вместе со мной! Моя крохотная месть оказалась гораздо слаще, чем я себе представляла!
Через несколько минут Дамьян сам вывел лошадей. Я украдкой следила за ним, пока он подводил Дамми к платформе, представлявшей собой сильно истертый камень, с которого веками благородные дамы садились на лошадь. После столь бурного веселья, я боялась, что в отместку мне он мог опять принять надменно-официальный вид, обратив против меня весь ледяной холод Арктики. К моей радости, лицо Дамьяна хоть и было сурово, но суровость эта, больше показная, смягчалась теплой улыбкой в глазах. На губах не было и намека на насмешку, как будто беззаботный смех, на время избавил его от постоянной злой спутницы. Похоже, Дамьян был настроен вполне искренне, во что я никак не могла поверить. Возможно ли, чтобы сердечная теплота в его глазах была неподдельной? А откровенная нежность, с которой он глядел на меня сейчас, заставляя мои щеки наливаться пунцовой краской, непритворной? Или это еще одна тактика, чтобы сломить меня?
Как бы то ни было, в том, что произошло дальше, был виноват именно Дамьян со своими дьявольскими глазами, смутившими меня до такой степени, что я не могла вести себя адекватно.
Держа лошадь под уздцы, он не спускал с меня задумчивых, излучавших нежность глаз. А я, стоя на платформе, словно неумелая наездница, переминалась с ноги на ногу. Со стороны казалось, что я не имею ни малейшего представления, как забираться в седло. Видимо, мое топтание длилось слишком долго, изводя терпение Дамьяна, и он протянул мне руку, чтобы я могла опереться на нее. Но вместо этого я неловко соскользнула с камня и, потеряв равновесие, всем телом навалилась на круп лошади. Кобыла, испуганная таким необычным обращением, отскочила в сторону. Краткий миг потрепыхавшись на краю платформы, я спрыгнула на землю, оказавшись ровненько позади кобылы. В долю секунды Дамьян был уже рядом со мной и, грубо схватив меня за шкирку, резко отдернул в сторону, и в этот момент лошадь взбрыкнула.
- Ты, идиотка, Найтингейл! - взревел он мне прямо в лицо. - Ты соображаешь, что творишь?
- Не смей меня оскорблять! - начала было я, оттолкнув его.
Но он резко оборвал меня:
- Неужто ты за все эти годы так и не поумнела! И опять лезешь под копыта! Хочешь, чтобы тебя зашибло насмерть или покалечило?!
- Я же не по собственной воле оказалась у нее с хвоста.
- Тогда учись держать себя в руках, - грубо отрезал он, - а не расползаться, как сопливая девчонка, когда на тебя смотрят чуть более выразительно, чем того требует обычное проявление дружелюбия.
- Так это было только "чуть более выразительно"! - воскликнула я зло. - Мне казалось, что ты пялился на меня, желая специально смутить и оскорбить меня.
- Ты оскорбилась? - насмешливо спросил он.
- Я оскорбилась, как и любая другая девушка на моем бы месте!
- С любой другой я не цацкался бы так, как с тобой, золотко.
- О боже, сколько я доставляю тебе хлопот! - язвительно процедила я.
Сжав кулаки, я прошла мимо него. Что за грубый тип! Драчливый петух... И вновь мы цапаемся друг с другом, а ведь мгновения назад мы вместе смеялись, искренне, радостно, словно между нами и впрямь возникло какое-то понимание... какое-то чувство!
Подойдя к лошади, я похлопала ее по загривку, а она в ответ всхрапнула и, выгнув шею, пощипала синевато-сизыми губами мое плечо, будто извиняясь за недостойное поведение. Ссора с Дамьяном вернула уверенность в себе. Теперь то я не расползусь, словно сопливая девчонка! Не дождетесь мистер Клифер! Исподтишка взглянув на него, я увидела, что он, скрестив руки на груди, беззастенчиво наблюдает за мной. Наглая полуулыбочка застыла на его губах, а в глазах во всю наслаждаясь происходившим, пляшут чертенята.
- И не надейся, в этот раз я не свалюсь, - с вызовом сказала я ему.
- А было бы неплохо, - хмыкнул он и прищелкнул языком.
В этот раз я взобралась на лошадь без происшествий. Все это время Соловей недовольно фыркал и рыл землю копытом, ожидая, когда же хозяин обратит на него внимание. Как только Дамьян вскочил в седло, он тут же резво рванул с места и помчался по извилистой дорожке к подъемному мосту. До меня донесся требовательный возглас: "Догоняй!". Мне не надо было пришпоривать свою норовистую кобылку. Она, словно почувствовав мое настроение, взяла быстрый старт и вот уже конюшня мигом скрылась из виду. Подъезжая к мосту, мы сбавили темп и оба одновременно ступили на грохочущий под копытами коней настил.
- А зачем ты купил столько лошадей? - спросила я, когда мы сравнялись друг с другом.
- Перепродам. Хорошие лошади в цене, а выискивать их по всем лошадиным ярмаркам Англии с руки не каждому лорду.
- Но ведь это спекуляция.
- Это обычная торговая сделка, - осадил он меня нетерпеливо.
- Вероятно, ты считаешь, - произнесла я сухо после недолгой паузы, - я должна быть тебе благодарна, что меня не зашибло и не покалечило?
- Считаю, - немедленно согласился Дамьян, сверкнув дерзкой улыбкой. - А ты не считаешь, что я достоин... м-м, скажем так, особой благодарности!
- Спасибо. И этого вполне достаточно! - надменно заявила я и после чопорно заметила - Было довольно неприятно подвергнуться такому грубому спасению.
- Лгунья, - отозвался Дамьян, скрыв улыбку. - У тебя дурная привычка все время лгать мне.
- Не понимаю...
- Лжешь! - он резко натянул поводья, и Соловей от неожиданности вздыбился. - Не будь такой лицемерной, Найтингейл! Признайся уже...хотя бы себе самой!
- Мне не в чем признаваться! - отрезала я и пришпорила Дамми. Она помчалась вихрем, из-под копыт полетели комья грязи и клочья вырванной с травы. Юбка задралась, и стали видны ноги. Ну и пусть! Какая мелочь по сравнению с наслаждением от стремительного полета!
Позади я услышала его отрывистый смех, и глухой топот копыт, молотивших по густому мокрому дерну. Серый жеребец истово заржал. Я оглянулась и увидела пронесшегося мимо Дамьяна. Черные глаза сверкали, с вызовом глядя на меня. В них была уверенность, что я непременно приму его вызов. Рассмеявшись, я кивнула головой, подтверждая, что все, что он хотел сказать, принято. Я пришпорила Дамми, заставляя ее нестись все быстрее и быстрее. Свистящий ветер схлестнул с головы берет, и, подхватив его, уволок куда-то к лесу. Я чувствовала, как цепкие ветряные пальцы выдергивают шпильки и раздувают за спиной каскад волос. Я никогда не забуду, как мы безудержным галопом скакали по лугу, по опушке леса, где на землю ложились пятнистые тени листвы; и с тех пор, сидя в седле, я всегда ощущаю вновь ту отчаянную радость.
Конь Дамьяна был гораздо быстрее и выносливее. Я натянула поводья, когда моя кобылка начала уставать, и перевела ее на спокойную рысь. Дамьян тоже придержал серого, тот с неохотой подчинился, беспокойно ударяя копытами и разбрызгивая вокруг себя грязь.
- Спасибо! - выкрикнула я счастливо. - Спасибо за отличную лошадь! Она восхитительна!
Его лицо озарилось широкой улыбкой.
- Восхитительна? - выгнул он бровь, не сводя с меня горящего взгляда. Только сейчас я поняла, что мы совсем одни. - Я мог бы еще сказать: дика, безрассудна, совершенно легкомысленна и даже недурна собой, когда забывает о том, что должна быть кислее сгнившего лимона и чопорнее самого синюшного застиранного чулка. Ах да, еще драчлива, как бешенный пес, и воинственна, как сотни викингов...Я мог бы продолжить расточать хвалы твоим достоинствам, но опасаюсь за сохранность своего носа!
- Оберегая свой изнеженный нос, ты профукал сохранность своих тугих ушей! Потому как я говорила не о себе, Дамьян, а о лошади. О кобылке, названной, между прочим, в твою честь. Так что не позорься перед своей тезкой, а то она и впрямь заподозрит тебя в глухоте!
Он рассмеялся, пальцы пробежали по белым, взвихренным ветром волосам, блестевшим на солнце серебром. Детский жест, совсем неуместный для мужчины. Невольно я отметила, что на тонких губах у него мелкие трещинки, а лицо сильно обветренно, и загорело оно не равномерно: на лбу и переносице кожа гораздо светлее из-за шляпы или кепи. Мне почему-то вспомнилось, что я видела его в кепи только однажды, на летний праздник, когда мы были подростками.
От взмыленных лошадей в утреннем воздухе пахло потом. Я чувствовала, как ветер холодит мне кожу и хлещет растрепанными волосами по лицу. Я торопливо пригладила их. Мы были далеко от Китчестера. Только лес да уходившие за горизонт луга. И кругом на мили никого.
Заметив мой поспешный жест, Дамьян хмыкнул. Я вспыхнула и легкой трусцой послала Дамми назад к замку. Когда вдали показались крепостные стены, он сказал, что будет ждать меня у теплиц и умчался. Я не стала торопиться. На сегодня вполне достаточно безумных скачек.
Когда я подъехала к оранжереям, мне на встречу выбежал тощий парень в коричневом сюртуке с блестящими пуговицами и вычурном шейном платке, повязанном с претензией на некое фатовство. Его явное стремление походить на "джентльмена" бросалось в глаза и убивало наповал своей безвкусицей. Он помог мне спуститься с лошади.
- Мое почтение, мисс Сноу! Хозяин предупредил, что вы сейчас подъедите.
Вот как, "хозяин" значит! Я сурово взглянула на парня, но тот склонился передо мной в блестящем поклоне, чуть ли не облобызав мелкую гальку, хрустевшую под ногами. Столь выдающемуся поклону позавидовал бы сам Джордан.
- Я Эдди, мисс! - парень распрямился и, зачесывая сползший на лоб прядь волос, с нахальством заметил - Наверняка, хозяин упоминал обо мне. Я верный слуга мистера Клифера!
- О! Если и упоминал, то я, к сожалению, не могу вспомнить.
Напрасно я надеялась, что своим ответом и суровым взглядом поставлю этого напыщенного павлина на место. Парень, ни сколько не растерявшись, поддернул отвороты сюртука и заявил:
- Ничего, вот поживете тут с недельку, так обо мне столько всего услышите!
И, выставив перед собой ребром ладонь, с какой-то панибратской манерой уверил меня:
- Хорошего, мисс, только хорошего! Я служу, как и положено, честь по чести!
Будто я могла подумать нечто совсем противоположное!
- Кажется, тебе велено присматривать за лошадьми! - раздался вкрадчивый голос Дамьяна, стоявшего в дверях ближайшей к нам оранжереи. Его сузившиеся глаза не предвещали ничего, что могло бы порадовать побледневшего слугу.
- Так и есть, мистер Клифер.
- Тогда объясни мне, почему и ты, и кобыла все еще маячите у меня перед носом?
Бедный парнишка съежился, от его былой бравады не осталось и следа.
- Виноват, сэр! - он попятился, уводя лошадь. Я проследила, как он довел ее до стоявшего чуть в стороне от оранжерей флигеля и привязал к поручню у низкой поилки. Там же стоял Соловей, беспокойно заржавший при виде подруги.
- Идем, у нас мало времени! Граф уже присылал за тобой, - обратился ко мне Дамьян, предложив руку. Видя мою нерешительность, он насмешливо добавил - Я не кусаюсь, не содрогайся так при мысли, что прикоснешься ко мне.
Нахмурив брови и сжав губы, я подошла к нему и взяла под руку. Меня совершенно не радовал тот факт, что он читает меня как раскрытую книгу. И наперечет знает все мои слабости. Я была для него любопытной зверушкой, выставленной в клетке для всеобщего обозрения.
Вблизи оранжереи оказались гораздо выше, из-за песчаной насыпи, на которой они стояли. Между ними находились сколоченные из досок сарайчики с инструментами и дровники, доверху заполненные поленьями. Почти вплотную к оранжереям пристроились небольшие флигеля, из их крыш торчали трубы, выпускавшие клубы дыма. У самой длинной поперечной оранжереи был выкопан колодец, и в этот момент двое мужчин тащили воду в ближайшую пристройку.
Мы пошли вдоль оранжерей. Я была поражена. В прошлом году, по словам Эллен, только расчистили землю и нанесли разметки для построей, сейчас же здесь вовсю кипела работа. Оказалось, строительство началось сразу же, как сошел снег. Из деревень наняли мужчин и почти все поставили за считанные недели.
- Весь строительный материал и инвентарь заказали еще заранее, - рассказывал он тем временем. - Это стоило не дешево, так как все доставлялось прямо с заводов и толстое листовое стекло, и огромные котлы для отопительной системы. Правда, на трубах я смог немного сэкономить, так как отливали здесь у некоего Готлиба. Говорят, он собирается расширяться, так что в последствии можно будет заказывать у него и котлы.
- Отопительная система? - переспросила я, заинтересовавшись. - Когда-то мой отец провел в доме трубы. Они нагревались от печи. Отец говорил, что со временем они вытеснят громоздкие камины. В Филдморе многим эта идея пришлась по вкусу. После чего мой отец стал разрабатывать различные усовершенствования в хозяйстве. И пользовался большим уважением у фермеров.
- Мы используем нечто подобное, только с более сложной конструкцией.
- Эти флигеля с дымящими трубами как раз для отопления оранжерей?
- Не оранжерей - теплиц! - хмыкнул Дамьян и, заметив, что я послушно кивнула, ответил на мой вопрос. - Да. Там находятся котлы с кипящей водой, именно эта вода обогревает теплицы. Она бежит по длинным трубам, которые мы разместили между наружными и внутренними стенками теплицы, между рядами растений и в насыпи, для обогрева настилов и земли. Надеюсь, зимой будет достаточно тепла, чтобы уберечь растения от замерзания.
- Но ведь летом, если солнце жаркое, нет нужды в таком сильном обогреве.
- Естественно, соловей.
Решив, что он опять начал насмехаться надо мной, я попыталась выдернуть свою руку, но Дамьян будто не заметил ничего и с самым серьезным видом продолжил:
- В таком случае у нас предусмотрены винтили на трубах. В любой момент мы можем перекрыть доступ воды в ярусах. Например, сейчас вода поступает только по трубам в насыпи. Хотя и без этого в земле достаточно тепла за счет навоза, торфа и опилок. Но с утра лучше подавать воду, пока солнце не прогрело помещение. В будущем, возможно в следующем году, я планирую закупать уголь для розжига, вместо дров. Это более экономично...
Дамьян вдруг пытливо посмотрел на меня и криво ухмыльнулся.
- Если, конечно, в будущем году я еще останусь в Китчестере.
Я выдержала его пронизывающий насквозь взгляд и вызывающе спросила:
- У тебя какие-то грандиозные планы?
- Самые грандиознейшие! - подтвердил он, хитро сузив глаза.
Испугавшись тех опасных дебрей, в которые нас мог завести начатый недвусмысленный разговор, я отвернулась, и в этот раз мне удалось высвободиться из его железной хватки. Он отступил от меня, наградив при этом насмешливо-понимающим взглядом. Я же излишне спокойным тоном предложила осмотреть постройки и зайти в оранжереи...
- Ах, да, прости, теплицы! - пробормотала я и зарделась, уловив его провоцирующий смешок.
По мере того как Дамьян показывал мне сарайчики с садовым инвентарем, пристройки с котлами, от которых поднимался густой клубящийся пар, теплицы с рядами зеленой рассады: лука, моркови, помидоров, огурцов, перца, баклажанов и прочих овощей; знакомил с людьми, работавшими здесь, - я чувствовала, как начала живо интересоваться всем. Дамьян буквально заразил меня своей неподдельной уверенностью в успехе.
- Эллен как-то говорила, что ты хотел заключить договора с заведениями в городах.
- Да, различные общественные и увеселительные заведения, школы, приюты, интернаты, заводы, - вот сфера для поставки. В Уилтшире мало кто занимается выращиванием овощей для продажи. Обширные пастбища позволяют разводить овец и производить шерсть, другие занимаются пчеловодством или же молочным хозяйством, а сельское хозяйство в основном сводиться к засеванию злаками. Так что у меня огромный выбор, куда можно поставлять овощи. Уже есть контракты с заведениями в крупных городах графства: Солсбери, Троубридже, Суиндоне. На следующий год я планирую посетить промышленные центры, где заключить договоры с небольшими заводами, а в будущем добраться и до Лондона.
Его слова произвели на меня впечатление. Я уже по иному взглянула на ряды теплиц и от всей души порадовалась за его успех. Однако через некоторое время озадаченно спросила:
- И все же, кто-то же поставлял в эти заведения овощи до тебя. Как же они могли уступить никому неизвестному фермеру?
- Конкуренция, золотко.
- Пока я бы не назвала тебя сильным фермером, чтобы конкурировать.
- Возможно в плане урожая, пока нет, признаю. А вот в том, что касается других сторон бизнеса, то там я могу дать этим господам фору.
- И что же это за другие стороны бизнеса?
Дамьян помолчал, обдумывая, что сказать мне. Его расслабленное перекатывание с носка на пятку никак не соответствовали саркастическому выражению лица. В уголках губ появились жесткие морщинки. По ним я поняла, что он намерен сказать мне нечто неприятное.
- Есть незыблемое правило, соловей, выискивать слабости других. Любая слабость - щель в заборе, через которую можно подглядывать, выведывать и воздействовать. И, найдя такую щель, даже самый никчемный человечишка, станет всемогущим.
- То есть шантаж? - спросила я прямо, уловив в своем голосе нотки горечи.
А что я еще могла ожидать от него? Честности и порядочности? И все же сердце мое сжалось от мысли, что Дамьян вновь подтвердил, что он именно тот негодяй, каким привыкли видеть его все без исключения. Подтвердил играючи, с насмешкой, будто ему только в удовольствие постоянно выставлять напоказ свою низменную натуру.
- Да ты умна не по годам, птичка, - он вновь обратился к своему омерзительному глумлению.
- Приходиться развиваться, чтобы выжить в "стае акул, изголодавшихся по свежей крови". Так ты однажды сказал. И теперь я вижу, насколько точно было твое замечание.
Его губы дрогнули, пытаясь избавиться от непрошенной ухмылки. Однако он произнес довольно резко и уничижительно.
- С волками жить - по-волчьи выть, золотко. Похоже, своим признанием я окончательно погубил свою репутацию, если те жалкие крохи хорошего мнения обо мне можно назвать таковой. Но, кто согрешит в одном, тот становиться виноватым во всем. Боюсь, твоя умненькая головка уже приписала мне все преступления, совершавшиеся в этой глуши за последние десятилетие.
- Тебе глубоко безразлично, что я о тебе думаю, - горячо сказала я. - Полагаю, ты сделаешь все, что захочешь, не зависимо от того принесет твой поступок горе или радость другим. Главное, тебе он принесет пользу! А это единственное, чем ты руководствуешься. И спешу ответить на твой вопрос, твоя репутация нерушима, как гранит, потому как губить и рушить совершенно нечего!
- Ты меня все больше удивляешь, соловей! В тебе еще так много неизведанного, что меня прямо-таки разрывает от желания изведать тебя, - он сделал ко мне шаг и, завладев моей рукой, с силой сжал запястье. Я вскрикнула, но он продолжал сжимать, будто не замечая, что делает мне больно. - Хватит притворяться невинной овечкой! Ты также лицемерна, как и миллионы вокруг. Причем лицемерна перед самой собой! Всеми силами отвергаешь и никак не можешь принять то, что считаешь недостойным себя.
- Не сомневаюсь, что ты уже выведал все мои слабости! Ты и меня начнешь шантажировать, чтобы я убралась с твоей дороги?
- Твоя слабость - это я... И зачем же мне избавляться от тебя? - желчно произнес он, и в то же время медленно, но неумолимо притягивая меня к себе. С ужасом я осознала, что мои глаза нескромно уперлись в его тонкие, искривленные какой-то мучающей его болью губы и он, безусловно заметив это, победно оскалился.
- Мне кажется, ты не совсем понимаешь меня, соловей, - продолжил он тем же негромким, ядовитым голосом. Этот голос подчинял, и я, словно мышь, загипнотизированная немигающим взглядом змеи, не отрываясь, смотрела на его губы - В тебе есть одна особенная черта, которая мне чрезвычайно нравится - ты всегда бросаешься в бой, независимо от того, кто твой соперник и осилишь ли ты его. Я мог бы сказать, что так поступают безмозглые идиоты, но в тебе столько страсти, что ты просто не можешь оставаться холодной. В тебе столько огня, что он может заживо спалить меня, устроив мне карающий ад прямо здесь на земле... И в тебе столько любви, что ты просто не имеешь права не принять меня!... Зачем же мне избавляться от тебя? Наоборот, я сделаю все, чтобы ты всегда была у меня на дороге. Я не равнодушен к неприступной, дерзкой и жалящей занозе, которая с упорным постоянством видит во мне чудовище, негодяя и подлеца.
Я была потрясена до глубины души. Если бы меня спросили, что я чувствовала тогда, я не смогла бы объяснить и даже не желала задумываться. Чтобы не видеть полыхающей черноты его глаз, я отвела глаза и уставилась на работников, с интересом поглядывавших на нас.
- Ты...- выдавила я, собравшись с мыслями, но голос засипел. Я прокашлялась - Ты ошибаешься. Я не вижу в тебе чудовище. Но и достойного, благородного человека тоже!
Я оставила этот вопрос без ответа. В который уже раз этот невозможный человек лишает мня разума, издеваясь надо мной и теша свое самолюбие. Разве можно поверить его словам, сказанным с таким презрением, с такой желчью, словно он ненавидит меня за то, что испытывает ко мне какие-то чувства. Сейчас, видя перед собой его перекошенное злостью лицо, истинность его чувств вызывала большое сомнение. С холодной неприязнью я взглянула ему в глаза.
- Прощайте, мистер Клифер. Экскурсия по оранжереям была крайне познавательной и захватывающей. И... очень сожалею, что каким-то образом дала вам повод вообразить, что я питаю к вам чувства гораздо более выразительные, чем обычное проявление дружелюбия.
- Маленькая лицемерка, - сквозь зубы прошипел он, но тут же расхохотался - Жульничаешь! Бить противника его собственным оружием, недостойно такой невинной добродетельной пташки!
Его возглас еще сильнее привлек к нам внимание, и работники уже не старались скрыть любопытные физиономии, а со сладостным предчувствием скандала оборачивались в нашу сторону. Однако никто из нас не собирался удовлетворять их изголодавшееся по сплетням воображение. Едва я отошла от Дамьяна, как он тут же развернулся и скрылся в одной из теплиц. Я же торопливо прошла по дорожке к флигелю, где стояли привязанные лошади. Расторопный Эдди подвел ко мне Дамми и, подставив колено, помог забраться в седло.
Дед уже ждал меня, капризно жалуясь суетившейся вокруг него служанке на мою беззаботную молодость, которая позволяет мне с легкостью забывать о больных радикулитом стариках и предаваться беспечным скачкам на свежем воздухе. В отместку, что я повела себя непочтительно и промедлила с приходом, дед продержал меня в своей спальне до самого вечера.
О моем пребывании в часовне он интересовался крайне поверхностно, немного повозмущавшись, но при этом не скрыв, как позабавила его эта комичная ситуация. Зато детально расспросил о теплицах, рабочих, что там трудятся, и моем отношении к подобным "крестьянским делишкам". После он предложил мне развлечение в виде кипы старых газет. Слушая, как я читаю ему давешние новости, старик удивлялся и переживал так, будто слышит их впервые. Временами он дремал, а я, сидя в качалке у камина, погружалась в сказочный мир летающего острова Лапуты. Но приключения Гулливера меня занимали ненадолго, мои мысли каждый раз возвращались к сегодняшнему утру. Перекошенное лицо Дамьяна, вновь и вновь всплывало у меня перед глазами и непрерывно вопрошало меня: "Достойного кого?". Я не могла доверять ему, но при этом с каждой минутой меня все глубже пронзала мысль, какой же скучной и бессмысленной была бы моя жизнь без этого человека.
ГЛАВА 22
- Мисс, Роби, как вы исхудали! - воскликнула Финифет, всплеснув руками и устремляясь ко мне. - Сейчас же признавайтесь, эти изверги хотя бы кормили вас? Или они не имеют ни малейшего понятия, что значит хорошо и качественно питаться!
- Фини, да успокойся ты, несносная кочерыжка! - отрезала тетя Гризельда. Но экономка, проигнорировав ее замечание, продолжила охать и трясти надо мной руками, возмущаясь моим изможденным видом. - Ее не было всего три дня. За это время не возможно исхудать настолько, чтобы своим видом внушать ужас, какой написан на твоем хитрющем лице.
- Полагаю, Фини переживает за медовые кексы, запах которых я ощутила еще на улице!
- Обещаю, мы не выпустим Роби, пока она не расправиться со всей твоей выпечкой, - обратилась тетя к подруге и, взяв ее за плечи, легко подтолкнула в сторону кухни. - А теперь марш за чаем. Не вечно же нам держать девочку в дверях!
В гостиной тетушка усадила меня в самое просторное кресло у камина, в котором всегда сиживала сама, тем самым, оказав мне как "гостье из Китчестера" самые в ее понимании высокие почести. И пока две женщины крутились у стола, бурно обсуждая, какой поставить сервиз: для вечернего чаепития - из голубого фарфора с белыми голубками; или праздничный - с россыпью красных тюльпанов и золотой каемкой, - я мирно утопала в кресле и с блаженной улыбкой наблюдала за их родной и такой близкой моему сердцу суетой. Как я была рада вновь очутиться в Сильвер-Белле! И хотя прошло всего три дня, после моего переезда в замок, мне казалось, что я целый год провела в далекой, чужой стране.
С любовью оглядывала я маленькую гостиную. Плетеные корзинки с клубками стояли у кресел, на диване в беспорядке лежали книги, будто их только что сюда положили. На столе неизменная пузатая ваза с вишневыми георгинами, усыпавшими лепестками белоснежную скатерть. И хотя комната была обставлена весьма скромно, она была в два... нет, в двадцать раз уютнее, чем любая комната в Китчестере, наполнявшая душу вековым трепетом. Здесь же все: и стены, и мебель, и заливистые колокольчики, и цветы в саду - дышало теплом и любовью.
- А где Сибил? - спросила я, когда мы, наконец, разместились за столом.
Я заметила, как тетя и Фини переглянулись. Тетушка поджала губы и положила на блюдце медовые кексы. Пять штук. Но, подумав, один убрала и взяла другой - чуть поменьше.
- Наша Сиби уже второй день ходит к ним, - прошептала экономка с таинственным видом.
- К кому? - все больше удивляясь, переспросила я, также понизив голос.
- К Готлибам! - торжественно сообщила Фини и закатила глаза к потолку. Я вопросительно перевела взгляд на тетушку, ожидая объяснений. Но та хранила мрачное молчание.
- От них пришла девица, мол, хозяин вызывает. Миссис Готлиб видите ли больна, и надо кому-то ухаживать за ней. Вот они и нашли сиделку! А мисс Сиби, добрая душа, тут же согласилась. Только вашей тетушке все это не слишком нравится.
- Не нравится! - раздраженно подтвердила тетя Гризельда, прожевав. - Она еще не вошла в их семью, чтобы сидеть там с утра до вечера, как дочь с матерью. И хотя все знают, что она и Рэй помолвлены...не официально, но это не мешает болтунам трещать за их спинами. Скажу честно, опасаюсь, что мистер Готлиб, со своей болезненной щепетильностью, наслушается россказней и забудет, что сам же позвал девочку в сиделки и, чего доброго, обвинит ее в легкомыслии.
- Или вообще - запретит сыну жениться, - добавила Финифет, отхлебывая из чашки с россыпью красных тюльпанов и золотой каемкой по ободку.
- Сплюнь! - грозно рыкнула на нее тетушка. - Придет же такое в голову!
- А не значит ли эта просьба...приказ о помощи, что в скором времени сыграют свадьбу?
- Мы только на это и уповаем! - вздохнули обе женщины.
Поверх чашки я взглянула на Финифет, посылавшую тете тайные подмигивания. Ее глазки алчно поблескивали, она шумно вздыхала и всем видом намекала, что уже давно пора начать долгожданный разговор о Китчестере. В какой бы тревоге не пребывали думы тети, ее любопытство при этом ни в коей мере не уменьшилось. Поэтому, выдержав паузу, она изрекла:
- Ну, а теперь поговорим о главном!
Уловив в ее голосе строгую решимость, я обреченно вздохнула, поняв, что мне придется выдержать допрос с пристрастием, и бросила взгляд на часы. Хорошо, что я предупредила деда о своей поездке в Гаден-Роуз. И хотя старик с подозрением отнесся к моему визиту, потому как опасался, что я могу подвергнуться напористой атаке двух старых дев и, сломившись под их уговорами, отказаться от дальнейшего пребывания в Китчестере.
К рассказам о графе тетя отнеслась без должного внимания. Она безоговорочно окрестила его "маразматиком" и заявила, что сей экземпляр не достоин длительного обсуждения и беспокойства. И высказала твердую убежденность, что граф Китчестер не опаснее назойливой мухи и безвреден, как для меня, так и для всего уважаемого общества в округе.
- А вот его сестра оставляет о себе неизгладимое впечатление...- заметила тетя, кладя в чай кусочек сахара. - Передай мне молочник, Роби...И что ты мусолишь один-единственный кекс! Только не говори, что у тебя нет аппетита! У тебя всегда был нормальный здоровый аппетит, а не это чахоточное клевание, свойственное большинству юных леди.
- Вот, вот, - поддакнула Финифет, вслед за тетей налив себе третью чашку. - Говорила же, избалуют там девочку. Не к добру это житье в замке! Все начинается с аппетита, а кончается...
Однако мрачные предчувствия грядущей беды, только привели ее в хорошее настроение, и она стала живо расспрашивать о леди Редлифф, которой заинтересовалась и тетя.
- Меня дрожь пробирает, - призналась та, - как вспомню ее высокомерный взгляд. Бедные церковные мыши - вот что было в ее глазах! Да еще без собственной коляски! Ханжа! Можешь спорить со мной, Финифет, но я скажу однозначно: узурпаторские наклонности этой леди затмят генеральские замашки Дадли Додд! Так что ты можешь представить, что это за особа!
- Для леди Редлифф не существует мелочей, недостойных ее внимания, - смеясь, заметила я. - Особенно если эти мелочи служат ей поводом помучить окружающих. Она придирается ко мне по малейшему поводу. Но мне не страшны ее придирки. А вот ее дочь очень жаль...
О некоторых событиях я умолчала. Тетя не смогла бы спокойно выслушать о моем не слишком приятном посещении часовни. А мысль о том, что я буду жить под одной крышей с Дамьяном Клифером, приводила ее в ужас еще с того дня, как я сообщила ей о решении переехать на время в замок. Тетя не без оснований боялась, что в силу своей испорченности он может пойти на некоторые нескромные действия в отношении меня. Но моя разумность вселяла в нее твердую уверенность, что я без тени смущения поставлю этого скользкого типа на место и сумею удержать его на расстоянии, если он позволит в мой адрес вольности. Я старалась не упоминать его имени, и каково же было мое удивление, когда тетя сама заговорила о нем.
- А как там этот... поганец? Он не докучает тебе?
- Дамьян?
Ее лицо посуровело, когда она услышала, что я назвала его по имени.
- Говорили, что этот Клифер - наследник. Как он отреагировал на твое появление?
- Не совсем уверена в своем впечатлении, тетя. Мы оба постоянно озабочены тем, что сказать друг другу, так что не особенно преуспеваем в понимании поступков.
- Так и знала, что он враждебно отнесется к тебе. Такой враг за спиной...
- Нет, между нами нет вражды, только...конкуренция, - я натянуто улыбнулась. А тетя положила мне слоеную корзинку с взбитыми сливками. Брови ее хмурились.
- Будь бдительна, Роби. Твое присутствие в замке - для него все равно, что красная тряпка для быка. Он опасный, безнравственный и недостойный...
- Недостойный кого? - вырвалось у меня. Я в смущении опустила глаза и стала ложечкой выковыривать взбитые сливки. Хрупкая корзинка треснула и рассыпалась по тарелке мелкими кусочками. Тетя неодобрительно покачала головой и сменила тему.
- Скорее всего, к августовскому празднику мы вновь увидим Тернеров. Жаль, что не к ярмарке - миссис Эжвуд собирается продавать свой сервиз, который нравился Элизабет. Помню, она так ждала прошлой ярмарки, но Эжвуды не выставляли его...Ах, ну да. Они возвращаются из Лондона до конца сезона. Элизабет прислала письмо. С...радостными вестями.
- Летти обручилась? - воскликнула я. Но радость пропала, когда я заметила, что на лицо тети набежала тень и она как-то криво усмехнулась - а Фини заторопилась на кухню.
- Что случилось? - тревожно спросила я. - Летти...она оскандалилась?
Тетушка тяжело поднялась и подошла к окну, где стала поочередно поправлять висевшие на шторах колокольчики. Друг за другом по комнате рассыпались дрожащие звуки.
- Я не хотела тебе говорить, расстраивать. Но ты всегда была сообразительной, от тебя ничего не скроешь... - тетя сокрушенно вздохнула, прижав руку к левой груди. - Виолетта... капризная девчонка! Такая взбалмошная и разнузданная. В деревне у нее не было возможности потакать своим тщеславным устремлениям. А в Лондоне она открыла для себя источник блаженства. К счастью, она достаточно бедна, чтобы не привлекать к себе охотников за приданым. Но ее излишняя живость и красота привлекли охотников за... другой наживой!
- Тетя! - запальчиво воскликнула я - Как можно поверить в то, что Летти пожертвовала богатством, роскошью и положением - всем, что мог бы дать ей муж, ради мимолетного флирта.
- Мужчины! Это самое большое несчастье для нас, беззащитных женщин! Они способны погубить одним взглядом. Из-за них девушки превращаются в кокеток! Пошли толки, что ее не раз видели с разными мужчинами, при этом она была без сопровождения и имела весьма легкомысленный вид. В обществе подобные прогулки не прощают! В письме Элизабет откровенно написала, что ее одолевали сомнения, найдется ли хоть один джентльмен, который позволит себе, без боязни быть осмеянным, сделать предложение ее дочери.
- Глупая, глупая Летти! Он же мечтала о богатстве, о том, что покорит Лондон! Но маркиза Грэдфил?! Куда смотрела она?
- Маркиза...- тетя презрительно покачала головой. - Боюсь, эта актриска хорошо сыграла свою роль. Никто не догадывался, что она во всем потворствует своей протеже.
- Но ведь если бы это открылось, как впрочем, и случилось, маркиза навсегда бы погубила свою репутацию и осталась без заработка. Зачем ей так рисковать?
- Это только подозрения Элизабет. Но ты знаешь миссис Тернер! Ее здравомыслию можно доверять. Она попусту никогда не обвинит человека... Нет, нет, слава богу, дело не дошло до скандала. Все-таки Уэстермленды очень влиятельны! Все списали на излишнюю живость и провинциальную наивность. Однако девчонка подверглась порицанию. Хотя едва ли это ее чему-то научит и изменит ее беспутную натуру.
- Но вы намекнули, что она обручена.
- Да, обручена. Даже для такой дурехи нашелся свой дурак, - мрачно пошутила тетя. - Некий мистер Саливан Эбинкротворт, потомственный торговец, мясник в третьем поколении...
- Немыслимо...- выдохнула я, с ужасом представляя то невыразимое состояние бешенства, в котором должна пребывать Летти после помолвки с таким оригинальнейшим субъектом. Мясник! Самое страшное наказание, какое она навлекла на себя своей ветреностью.
- Вдовец. Доход восемьсот фунтов в год... - изрекла тетя с каменным лицом.
- Ну, хоть это утешит Летти.
- И четверо детей, - добавила она все тем же бесстрастным голосом.
- О! Повезло, что я могу еще сказать...
- Твой сарказм неуместен, Найтингейл, - строго одернула тетя. - Дом соединен с лавкой! Там стоит невозможное амбре! Бедняжка Элизабет оказалась настолько чувствительна к мясным испарениям, что лишилась чувств, во время визита к мистеру Эби... Эбикров...В общем, между нами, дорогая Роби, мы будем величать этого "мясного жениха" - просто Саливан!
- Пусть будет "просто Саливан"! - улыбнулась я, но тут же нахмурилась - Когда назначена свадьба? Очень надеюсь, что за это время Летти свыкнется с удручающей мыслью, что станет женой мясника и уже в таком юном возрасте матерью четверых детей.
- Он все еще носит черную повязку по своей первой жене. И траур истекает только через три месяца. Как пишет Элизабет, этот Саливан не собирается выжидать хотя бы приличествующий месяц, а требует сыграть свадьбу сразу же. Так что дату назначили на октябрь.
В скором времени я распрощалась. Провожая меня, и тетушка, и Финифет одобрительно отозвались о моей пшеничной кобыле. Это порадовало меня, так как боялась, что им могло не понравиться то, что я разъезжаю верхом по Гаден-Роузу.
Я направила Дамми рысцой вдоль речки, по привычной для меня дороге. И хотя лошадь явно жаждала стремительной скачки, я не гнала ее.
- Потише, потише Дамми, - ласково увещевала я ее, похлопывая по загривку. - Тут столько кочек, ям, скользких оврагов и болотных топей... мы же не хотим неприятностей.
И, кроме того, под легкую рысь лучше думалось. Глупая, глупая Виолетта, крутилось в голове. Я вспомнила ее радость в ожидании сезона, ее мечты, теперь уже несбыточные. Почему-то тетины вести не удивили меня. Вероятно, еще из писем подруги с излияниями восторгов я начала подозревать скрытую меж строк истину. Я отлично знала, какова Виолетта. Он вертела мужчинами, и привязанности ее непрерывно менялись. И хотя меня сильно огорчило случившееся, я не могла ни признать, что Летти сама виновата в своем несчастье. Теперь можно только уповать, что она извлечет из последствий своего ветреного поведения серьезный урок.
Думая о Виолетте, я невольно сравнивала себя с ней. Я боялась, что, проявив несдержанность в чувствах и слабость характера, тем самым дала Дамьяну право считать меня несколько легкомысленной особой. А слабостью можно воспользоваться, как сказал Дамьян, чтобы разоружить врага, подорвав его волю и дезориентировав.
Если честно, я не видела смысла в нашем противостоянии. Если только Дамьян не верит в мой отказ от наследства или же боится, что граф Китчестер поступит так, как поступал всегда - по-своему. Тогда единственный способ для него получить Китчестер - жениться на мне. От этой мысли мне стало неуютно. Вот уж не думала, что стану жертвой охотника за приданным!
За ужином, как и накануне вечером, присутствовала женская компания. Я, Жаннин, мисс Рассел и в этот вечер нас почтила своим обществом леди Редлифф. Все это "беспокойное" время с того вечера, когда она приказала Эллен показать мне часовню, она не выходила из своей комнаты, набираясь сил, после приступа дочери.
- Ее истерики убийственны! - мрачно объявила она вместо приветствия. - Она абсолютно не думает о других. Выдержать еще раз подобный страдальческий приступ - это выше моих сил!
Как ни странно леди Элеонора не возмутилась тем, что за столом отсутствуют некоторые личности, и не потребовала найти опоздавших и представить их пред ее грозными очами. Вероятно, так полюбившиеся ей с моим приездом законы касались только моей персоны. А от остальных она не ждала особой дисциплинированности.