- Куда дальше? - спросил Легаэр у своего проводника, седоусого высокого старика, восседавшего на соловой кобыле редкостного, до этого ни разу не ви-данного певцом золотого отлива. Не того золотистого, обычного для гнедых и соловых скакунов лаксорских долин, а совершенно особенного, яркого, бьюще-го в глаза цвета расплавленного золота.
Старик молча кивнул направо. Едва заметная тропка вилась по склону горы, исчезая в распадке. На лице бродячего певца отразилось живейшее недоверие к предложенному маршруту, но деваться было некуда. Он сам выбрал себе про-водника, доверяя своему чутью, теперь приходилось следовать за ним до конца, либо поворачивать назад. Первое казалось неблагоразумным, второе было про-сто невозможным.
Караванная тропа, прихотливым извивам которой они следовали до сих пор, ныряла через перевал и скатывалась вниз, по ту сторону Дэль-Гервада, к ту-манным лесам древнего Юга, к сухим ковыльным равнинам Лаксора. Но туда Легаэру было совершенно не нужно. Ему нужна была Солнечная Долина, спря-танная в самом сердце гор, и если для достижения цели придется уподобиться горной козе - что ж, он это сделает. Легаэр дернул повод и осторожно направил серого в яблоках мерина с княжеской конюшни по указанной тропке. Конь сто-ил дорого, был хорошей породы и отличался завидной выносливостью, и рис-ковать им Легаэру очень не хотелось. Будь он помоложе, он пошел бы пешком, но долгий путь утомил его, и пока возможно, он решил ехать верхом.
Старик не спешил. Расслабленно сидя в седле, скрестив руки на гриве лоша-ди, он смотрел на запад, туда, куда убегала тропка. Певец обернулся, чтобы по-торопить его, но осекся: в глазах проводника блестели непролитые слезы. Сле-зы такой огромной тоски и такой небывалой радости, что к горлу невольно под-ступил комок. Легаэр отвернулся и стал молча ждать, пока проводник догонит его.
Наконец соловая кобыла тронулась следом за мерином Легаэра, легко обош-ла его и пустилась по тропинке мягкой поступью горных лошадей. В который раз Легаэр залюбовался ее эластичным, точным шагом, крепкими стройными ногами, слегка горбоносой, но на диво легкой и красивой головой с большими, совсем не по лошадиному мудрыми глазами... Он уже спрашивал старика, ка-кой породы его кобыла, но всякий раз получал в ответ усмешку в седые усы: "Солнечной, добрый человек, солнечной породы..." О такой Легаэр не слышал, и потому полагал, что над ним просто подшучивают. Возможно, это была по-месь нескольких пород, но уж очень удачная помесь... а яркий золотой отлив по шерсти и впрямь наводил на мысли о солнечном зайчике.
На вид ненадежная, тропа оказалась вполне проходимой, просто ею, видимо, не так уж часто пользовались, в отличие от караванного пути. Лошади шли ходко, насколько это вообще возможно в горах, и к вечеру путники останови-лись в распадке, заросшем кустарником с узкими темно-зелеными, пряно пах-нувшими листьями, больше походившими на мягкую хвою.
По словам старика, оставалось всего несколько часов езды, и будь сейчас полнолуние, после небольшого отдыха путь можно было бы и продолжить. Но ночь выдалась безлунная, а в полной темноте по горным тропам лучше путеше-ствовать мысленно - куда безопаснее. Потому путники спешились, пустили спутанных лошадей пастись, а сами занялись подготовкой к ночлегу.
Сухие ветки кустарника весело затрещали в маленьком костерке, стреляя ко-лючими искорками и распространяя приятный аромат, старик сходил к ручью и подвесил над огнем закопченный котелок, а Легаэр тем временем расчистил от сучков и камней два местечка у огня и расстелил там по куску войлока, слу-жившего им постелью. Вскоре котелок забулькал, заплевался брызгами, и в ки-пящую воду полетели сушеные овощи, горсть измельченного вяленого мяса, несколько стебельков пряных трав, найденных поблизости проводником... По-хлебка вышла особенно вкусной и сытной - то ли из-за незнакомых душистых трав, то ли из-за близости цели...
Устраиваясь поудобнее на войлоке, старик вдруг спросил:
- А все-таки, добрый человек, зачем тебе Солнечная Долина? Всю дорогу смотрю на тебя и понять не могу - кто ты такой? Не купец - товаров при тебе никаких, да и сам по себе не похож, на летописца тоже не тянешь. Да и что де-лать в такой глуши летописцу?
- Как раз летописцу-то дел тут по горло, - не согласился Легаэр, укладываясь у гаснущего огня и укрываясь плащом. - Именно в летописях я и нашел упоми-нание об этом селении... Видишь ли, почтенный, я бродячий певец, и по долгу своего ремесла не только сам сочиняю песни, но и собираю чужие. Пришлось мне однажды побывать в покинутом городе - наверное, жители оставили его после Разлома. Бежали в панике, когда начали рушиться дома, да так и не вер-нулись обратно... или просто некому было возвращаться... В брошенном архи-ве я нашел несколько свитков с песнями, которые меня поразили. В них не бы-ло ни одного из тех хитрых приемов, с помощью которых слагают свои песни профессиональные певцы. Они были просты и бесхитростны, и в то же время какой силы были полны их строки! Какого глубокого внутреннего огня! Я смог разобрать их, смог прочесть и имена тех, кто сложил эти песни. Тогда я поехал в столицу, в архивы Ордена Менестрелей. За право переписать эти свитки мне позволили копаться в орденских летописях, сколько моей душе угодно. Я стал искать там эти имена. Я их нашел...
Легаэр немного помолчал, глядя на мерцающие угольки.
- Эти люди, почтенный, жили в разное время, их разделяли многие десятиле-тия, иногда века. Кроме них, я нашел там еще несколько имен - не только пев-цов, но и художников, и ваятелей... И в каждом из их творений жила та же си-ла. Я видел их картины, я видел камни, преображенные их руками. Знаешь, почтенный, при виде этих творений душа обретает крылья, даже если была бес-крылой от рождения. А крылатая душа взмывает в небо... Было еще кое-что, объединявшее их. Все эти люди, творившие за пределами человеческих воз-можностей - или раздвигавшие эти пределы - были выходцами из селения в Дэль-Герваде, на самой южной границе, которое называлось Солнечной Доли-ной. И тогда я испугался...
Он снова замолчал ненадолго.
- Когда-то, очень давно, в этом мире была Битва Магов. Она кончилась Раз-ломом и гибелью этого проклятого племени. Но не могло ли случиться так, что в этом затерянном в глуши месте сохранилась их кровь? Они ведь тоже были... выдающимися творцами. Вот только творения их, при всей своей немыслимой красоте, несли в себе зло. Что, если ядовитое семя пустило корни в Солнечной Долине и приносит свои плоды? Добро или зло несут эти люди, что рождаются там раз в столетие или даже того реже? В их творениях скрыта сила, неподвла-стная людям, но властная направлять их сердца. Что, если под личиной возвы-шенного таится низменное? И я понял, что обязан найти это селение и побы-вать там. Я должен узнать, человеческое это - или нечеловеческое, доброе или злое, созидание или гибель... Я стал искать проводника и нашел тебя. Ты гово-ришь, что Солнечная Долина совсем рядом. Значит, завтра я узнаю ответы на все свои вопросы.
- А как ты будешь узнавать это, добрый человек? - спросил старик. - Ты ведь не друид, от которого невозможно скрыть истину. Как ты узнаешь, что не ошибся? Что тебе даст это знание и что ты будешь делать с ним?
- Я... я не из этого мира, почтенный, - тихо ответил певец. - Виновники Раз-лома прошли множество миров, оставляя за собой выжженный след. Я не дру-ид, верно, но я натаскан на Магов, на их наследие, каким бы оно ни было. Я шел за ними, как гончая идет по горячему следу опасного зверя. Я нашел мир, где им пришел конец, но я должен удостовериться, что конец этот - оконча-тельный, что им уже никогда не возродиться. Если в Солнечной Долине есть их потомки, я узнаю их, даже если в их жилах течет только одна капля черной крови Магов. Тогда я сделаю все, чтобы обезопасить этот мир от них. Если же к Магам это отношения не имеет и мои опасения напрасны, я вернусь назад.
- В свой мир? - спросил старик.
- Моего мира больше нет, - покачал головой Легаэр. - Он уничтожен Магами. Я - один из немногих выживших. Мне некуда возвращаться... Если окажется, что их путь завершен, я останусь здесь до конца своих дней, служа придворным певцом князю Сантиэру, моему покровителю, как служил до сих пор. Моя охо-та на этом будет закончена... Видишь ли, почтенный, этот мир удивительно похож на мой, погибший. Я не хочу, не вправе допустить, чтобы он повторил судьбу моей несчастной родины. Он юн, он так прекрасен!
- Этот мир стар, - тихо отозвался старик. - Он очень стар...
- Есть миры, по сравнению с которыми этот - грудной младенец рядом с дряхлым стариком. Старые миры спокойны и холодны, в этом же я чувствую кипение нерастраченных сил.
- И все-таки он старше, чем ты можешь вообразить себе, добрый человек... Я расскажу тебе о Солнечной Долине. Я позволю тебе завтра войти в нее, смот-реть и слушать, задавать вопросы и получать ответы. Но только до полудня. Потом ты уйдешь.
- Почему?! - Легаэр приподнялся на локте, вглядываясь в спокойное лицо старика, едва различимое при слабом свете дотлевающих угольков костра. - Ты обладаешь там какой-то властью?
- Я - последний Хранитель Долины, - просто ответил старик. - Меня призва-ли, и я вернулся. То, что тебе был нужен проводник, простое совпадение, я взял тебя с собой, потому что чувствовал - тебе это очень нужно. Но завтра после полудня начнется обряд, которого чужим видеть нельзя. А теперь слушай и знай, что за всю свою жизнь я не сказал ни слова неправды, не оскверню себя ложью и теперь.
Я рад слышать, что руководит тобою страх за судьбу моего мира, которому, вероятно, суждено стать и твоим. Ты привык убивать, но убийство не радует тебя, и сердце твое не очерствело от пролитой крови. Тебя привела ненависть, но эта ненависть благородна, потому что никто не может оставаться под одним небом с убийцей своей матери... а что такое мир, как не всеобщая мать? По-этому тебе будет позволено войти в Солнечную Долину и успокоить свое серд-це, потому что ни Магов, ни их отродья там никогда не было.
Это необычное место... впрочем, в Дэль-Герваде и не бывает обыкновенных мест. Задолго до Разлома, задолго до прихода Магов, в дни подлинной юности этого мира, в нашем селении возник один обычай. Когда равновесие сил нару-шилось и мир начал клониться к упадку, старейшины бросили жребий, и те де-вушки, на которых он пал, были отведены в потайную долину, служившую храмом Солнечного Бога. Там они пели и танцевали для него, а потом верну-лись назад невредимыми. Но через девять месяцев каждая из них родила не-обыкновенного ребенка. Эти дети выросли и покинули родное селение. Они стали первыми из тех творцов, которые так удивили тебя. В Солнечной Долине мы помним всех, но во внешнем мире их имена уже не известны никому... и творения их уничтожены и забыты. Девушки рассказали, что Солнечный Бог спустился к ним, танцевал с ними, а потом велел передать старейшинам, что отныне он будет приходить к тем, кого изберет сам, и тогда, когда это будет не-обходимо. Каждая из избранных будет находить у себя в изголовье подвеску из янтаря. За избранными не должен следовать никто из мужчин, и пока длится обряд, никто не должен выходить из своего дома, иначе погибнет. Кроме того, в селении не должно быть посторонних людей...
С тех пор и до этого времени обряд выполняется избранными девушками, а когда его проводить, указывает сам Солнечный Бог, оставляя избранницам ян-тарные подвески. Девушки после полудня идут в потайную долину, и вскоре начинается сильный дождь. После него на долгие годы земля становится об-новленной, плодородной, и приносит изобилие земледельцам, а мир словно об-ретает второе дыхание. После этого обряда рождаются дети - дети Солнечного Бога. Эти дети подрастают и уходят в мир за пределами Дэль-Гервада, их гонит солнечная кровь, кипящая в их жилах. Не в силах человеческих выровнять ча-ши весов, на которых держится жизнь нашего мира. Но полубогам это по пле-чу. Дети Солнечного Бога, изгнанники Солнечной Долины, творят и вдохнов-ляют, и чаши выравниваются, и казавшаяся неизбежной гибель отступает... Их никогда не бывает много, потому что сила их велика, а слишком много блага - тоже зло. Лишь однажды избраны были одновременно не три-четыре, а сразу почти три десятка девушек, почти все, сколько их было в Долине, и все они по-несли. Это было сразу после Разлома, когда и сами весы готовы были рухнуть. Их дети удержали мир на самом краю... но плата была велика. Многие века по-сле этого не рождалось таких детей, словно и божественные силы исчерпались в этой борьбе. Солнечная кровь иссякла в мире - как нам тогда думалось, на-всегда. Но мир жил, переродившись заново - потому он и кажется тебе юным...
Но вот опустевшие, полузатопленные равнины Севера переполнились людь-ми. Народы, как и люди, должны проходить положенные этапы жизни: рожде-ние, взросление, зрелость, старость... Перенаселенность нарушила этот естест-венный цикл. Чаши весов дрогнули. И одна из девушек, пробудившись, нашла в изголовье драгоценный янтарь... Пока только одна. Спустя несколько поколе-ний их было уже две.
Но те дети, родившиеся после Разлома, были так многочисленны, что неко-торые из них оставили потомство, чего ранее не случалось. Их потомки тоже несут свое служение. Раз в поколение одного из них находит конь соловой мас-ти с золотым отливом по шерсти. Этому человеку быть Хранителем Долины, пока не придет его смерть. Или пока его не призовут назад... Там он и останет-ся до тех пор, пока не родятся новые дети. Ему их учить, как жить во внешнем мире, ему уводить их из Долины, потому что мир изменился, и творцы более не защищены своим даром. Даже ты, безжалостный охотник на Магов, будучи певцом, не в безопасности в этом мире и должен искать покровителя, готового защитить тебя силой своего меча. Когда-то достаточно было сказать: "Я пе-вец!" - и мечи опускались...
Теперь нужен тот, кто всю свою жизнь провел во внешнем мире, всадник на солнечной лошади...
- Это какая-то особенная лошадь? - спросил Легаэр.
- Я ведь говорил - солнечной породы. Это жеребенок от того коня, на кото-ром ездит Солнечный Бог. Один раз в поколение такой жеребенок попадает в руки потомка вдохновенного бродяги с солнечной кровью. Я своего подобрал в придорожной канаве. Выходил, выкормил...
- Так ты тоже... солнечной крови?
- Почти нет, добрый человек. Разве что самую малость. Но именно я стал Хранителем Долины. А потом меня позвали... и в ту же ночь меня нашел ты.
- Как тебя позвали? Я хочу сказать, как это выглядело? Когда я нужен князю, я просто знаю, что нужен ему, и всегда возвращаюсь вовремя. Как это бывает у вас?
- Так же, как у девушек. Только вместо подвески мы находим у изголовья пе-чатку с символом Солнечного Бога, вырезанным на янтаре. Когда приходит время снова уходить в мир, мы оставляем эту печатку в селении... Теперь ты знаешь все. Ищи, смотри, слушай, делай выводы. А потом уходи - ради спасе-ния твоей жизни, потому что смерти мы не хотим никому.
И старик, решительно отвернувшись, закутался в плащ и улегся на войлок. Легаэр попытался обидеться, не смог, усмехнулся и уснул неожиданно крепким сном, оставившим после себя чувство легкости и какой-то светлой радости, хо-тя вспомнить, что именно ему снилось, он впоследствии так и не смог.
Нельзя сказать, что Солнечная Долина открылась путникам неожиданно - оба ждали ее появления с нетерпением, - но во всяком случае это произошло внезапно. Только что лошади осторожно переставляли ноги, звякая по камням подковами, и вот уже из-под копыт сбегает тропинка туда, где между горными склонами вдоль шумной каменистой речки рассыпались дома, сложенные из обтесанного известняка. Селение было невелико, но сама долина не была большой, и потому казалось, что белых домиков, потонувших в зелени садов, очень много - они занимали почти всю долину.
Говорливая речка добегала до южного края долины, прихотливо петляя сре-ди садов, сворачивала на восток и исчезала в ущелье. Слабый рокот, доносив-шийся оттуда, говорил о близости водопада.
- Здесь очень красиво, - сказал Легаэр, оглядывая раскинувшееся перед ними селение. - И очень тихо...
- Здесь всегда тихо. Тут живет не шумный народ.
- Я говорю не о шуме, - покачал головой Легаэр. - Здесь другая тишина. Словно молчит сама земля. Такой глубокий, безмолвный покой бывает только поздней осенью, когда нет ветра, деревья уже уснули, а земля начинает засы-пать перед самым снегом... Тогда стоит именно такая, особенная, ни на что иное не похожая тишина... Не мертвая, нет. Скорее возвышенная, величествен-ная, божественная...
- Здесь чтят Солнечного Бога.
И, будто этим все и должно было объясняться, старик тронул свою кобылу с места и начал спуск в долину. Легаэру оставалось последовать за ним.
До полудня он пробыл в селении, зашел в каждый дом, поговорил со старей-шинами, с жителями, задал сотни вопросов и получил столько же ответов. Его всюду охотно принимали, отвечали откровенно, и ни одно из чувств, присущих певцу помимо общеизвестных пяти, ни разу не подало тревожного сигнала. В Солнечной Долине не было ни Магов, ни их потомков. Более того, создавалось впечатление, что вот именно здесь Маги так и не удосужились побывать за все время своего владычества... Эта земля была первозданно чиста. Настолько чис-та, что это казалось неестественным...
К полудню успокоенного, но до крайности озадаченного Легаэра накормили, напоили, наполнили его суму дорожными припасами и проводили к началу тропы.
- Не обижайся на нас, добрый человек, - сказал ему на прощание бывший проводник. - Четыре девушки были избраны этим утром, верно, через несколь-ко лет этот мир ждут большие беды. Нам надо готовиться к обряду, а посторон-ним в это время нельзя находиться в долине ради их собственного блага...
Легаэр вежливо попрощался, поблагодарил за гостеприимство и отправился в обратный путь. Но как только Солнечная Долина скрылась за поворотом тропы, он остановил своего мерина, привязал к ближайшему кусту и крадучись вер-нулся к спуску в селение. Такое стремление поскорее избавиться от пришельца показалось ему подозрительным, и он хотел удостовериться, что в этом стран-ном месте не затевается никакого зла. Что ему ни разу не солгали, он не сомне-вался, ложь он почуял бы сразу. Но мало ли было случаев на его памяти, когда люди, искренне желая добра, творили совершенно обратное...
Прячась за валунами, он осторожно обогнул селение по краю долины и уст-роился в заранее намеченной ложбинке, заросшей кустами. Оттуда вся Солнеч-ная Долина просматривалась как на ладони, а кусты прятали от солнца, заодно укрывая наблюдателя от жителей.
Некоторое время ничего не происходило. Люди занимались обычными до-машними делами, и если что-то и могло привлечь внимание певца, так это только полное отсутствие на улице женщин. Легаэр осторожно подтянул по-ближе ножны с Ардатом, положил так, чтобы боковым зрением все время ви-деть камень в его рукояти. Шал мирно переливался зелено-голубым опаловым мерцанием - никаких признаков магической активности. Легаэр несколько раз менял позу, ложась то на живот, то на бок, и уже начинал подозревать, что пре-словутый обряд был только предлогом, чтобы выпроводить чужака. Ну, не лю-бят здесь, предположим, чужих, с кем не бывает...
И в это время камень вспыхнул глубоким янтарным огнем. Не тревожным и яростным кроваво-красным пламенем, а теплым и ласковым сиянием летнего полудня. В селении творилась магия, но к Магам она отношения не имела. Можно было уходить... но Легаэр с удивлением обнаружил, что не может за-ставить себя покинуть ложбинку.
Тысячи лет Солнечная Долина хранила равновесие этого мира. Маленькое селение, затерянное в диких горах, порождало гениальных творцов. Как мог он уйти, не увидев собственными глазами, чем достигается подобная гениаль-ность? Им двигало даже не любопытство - бродячий певец был слишком стар для того, чтобы поддаться подобному чувству. Его властно и безжалостно тол-кал на нарушение запрета долг контродора. Вернуться из этого мира он, скорее всего, не сумеет, но получить еще частичку знания был просто обязан. Когда придет время умирать, все, что он накопил за свою долгую жизнь, он отдаст Певице...
Легаэр помнил предупреждение Хранителя Долины - когда начнется обряд, никто не должен оставаться вне стен дома, тем более чужак. Если так, то угроза исходила не от местных жителей - те и сами в это время будут сидеть по до-мам. Значит, либо воздействие магического фона, от которого стены защища-ют, либо... либо сам Солнечный Бог. Кроме Певицы, с богами Легаэру дела иметь не приходилось, да и саму Девин богиней назвать было трудно - это со-вершенно иная сущность. Но он был достаточно сведущ в магии, чтобы вполне серьезно рассчитывать защититься от любого магического воздействия, а с бо-гом можно попытаться договориться...
По его ощущениям, в селении начинало происходить что-то совсем уже не-сусветное. Домик в дальнем конце долины внезапно подернулся рябью, будто между ним и наблюдателем ветер дунул на невидимую завесу воды. В селении началась суета. На небольшой площадке под огромным, явно очень старым де-ревом собрались старейшины и медленно двинулись к домику, который так же внезапно перестал рябить. Навстречу старейшинам из домика вышли четыре девушки в простой белой одежде, у каждой из них на груди покачивалась ян-тарная подвеска. Их окружили старейшины, за ними стали собираться жители села. Женщин по-прежнему не было видно.
Девушки в кольце старцев направились вдоль речки к ущелью, мужчины по-следовали за ними. Камень в рукояти Ардата засиял ярче, и до слуха Легаэра долетел тихий напев, родившийся в мужской процессии. Он становился громче, но не резал слуха, оставаясь низким и вибрирующим от сдерживаемой мощи. Казалось, каждый мужчина вел свою мелодию, никак не связанную с другими, но все вместе эти напевы сплетались в песню невероятной красоты и силы, и песня эта жила и дышала, как...
Легаэр споткнулся на этой мысли: мелодический рисунок ни разу не повто-рившей ни одного такта песни удивительно походил на плетение магического узора, свойственное драконам. Вернее, походил бы, не будь его природа совер-шенно иной. Драконы плели свои заклинания, используя потоки Сил, люди Солнечной Долины творили Силу, которой в мире изначально не было и быть не могло. Легаэр узнал ее. Эта Сила билась в камнях Материнского Сада...
Потрясенный, Легаэр не сразу осознал, что процессия во главе с молчавшими всю дорогу девушками и старейшинами дошла до входа в ущелье. Напев вне-запно взлетел, словно его отпустили на волю, и оборвался - сразу, как отсечен-ный острым клинком, оставив в воздухе вибрирующую мощь, готовую про-рваться... чем?
Мужчины быстро уходили назад, в селение. Старейшины последовали за ни-ми, но не так быстро - сказывался, очевидно, возраст. Легаэр метнулся за ва-лун, потом, перебегая от одного камня к другому, пробрался к входу в ущелье, где уже скрылись девушки. Его никто не увидел и не окликнул.
Вдоль стены ущелья вела тропинка, по которой, очевидно, и ушли избранни-цы Солнечного Бога. Легаэр быстро шел вперед, готовый в любую секунду ос-тановиться и застыть, чтобы не выдать своего присутствия. Слова Хранителя о неизбежной смерти он помнил и не склонен был относиться к ним легкомыс-ленно, хотя скромницы в белых туниках совсем не походили на яростных ме-над...
Впереди замаячили белые одеяния девушек. Легаэр чуть приотстал, начал двигаться осторожнее, в то же время стараясь не упустить из виду избранниц. Через некоторое время они достигли водопада. Тропа взбиралась прямо над ним на высоту человеческого роста и исчезала. Легаэр с ужасом уставился на мокрые, скользкие камни. Одно неверное движение - и... В клокочущую, ре-вущую бездну с облаком водяной пыли он старался не смотреть.
Девушки, будто не замечая опасности, легко поднялись по тропе - и исчезли одна за другой. Легаэр замер. Но отступать было поздно, о певец, цепляясь за выступы в скале и не глядя под ноги, последовал за пропавшими девушками.
Все объяснялось просто: в скале открылся проход, куда сворачивала тропа. Через несколько сотен шагов она выводила в крохотную долину, заросшую яр-кой невысокой травой, в которой тут и там золотились головки цветов. Каза-лось, по траве стелется едва заметное мерцание...
Осторожно выглянув из-за выступа, Легаэр увидел, что девушки стоят в са-мом центре лужайки, запрокинув головы к небу и закрыв глаза. Ощущение на-висшей, подобно грозовой туче, силы здесь было особенно отчетливым - и эта сила все нарастала. Когда выносить ее напряжение стало невозможно, замер-шие девушки пошевелились. Синхронно и медленно поднялись вверх точеные руки, стройные фигурки прогнулись в каком-то откровенном, страстном поры-ве, и девушки сорвались с мест.
Легаэр заворожено смотрел. Он не смог бы потом описать этого танца, как не смог бы повторить услышанного напева. И песня, и танец - все было за преде-лами, данными человеку самой его природой. Но танец продолжал узор, спле-тенный песней, развивал и обогащал его, придавая отточенную завершенность.
Он был сладострастен, этот танец. Нигде и никогда прежде Легаэру не при-ходилось видеть подобного эротизма в каждом движении, доведенного до за-предельной степени чувственности - и в то же время без единого жеста, без единого шага, способного низвести это действо до выражения примитивного животного желания. Это была страсть - но страсть божественная, недоступная для смертных...
Постепенно концентрация Силы в потайной долине, едва превышавшей раз-мерами большую комнату, достигла такой степени, что начал мерцать сам воз-дух. Танцующие девушки были видны теперь словно сквозь колышущуюся по-верхность воды - их фигурки дрожали, колебались и дробились, и уже начина-ло казаться, что они танцуют где-то в другом мире, за границами реальности...
У Легаэра возникло отчетливое чувство не то чтобы опасности, но желание немедленно оказаться в укрытии. Он огляделся. Единственным местом, где можно было спрятаться, оказалось небольшое углубление в скале, под тем са-мым выступом, из-за которого он выглядывал. Не раздумывая, Легаэр нырнул туда и скорчился, пытаясь одновременно спрятаться целиком и не выпустить девушек из виду. Едва он затих, худо-бедно добившись того и другого, как Си-ла, призванная в мир, прорвалась.
Ослепительный свет хлынул в долину, слепя, оглушая, а через мгновение вниз рухнула тьма, надежно укрывая от глаз нескромного наблюдателя прише-ствие Солнечного Бога к своим избранницам. Рукоять Ардата полыхнула блед-но-желтым пламенем, тут же огненный клинок вонзился в скалы, и небо над го-рами разодрал оглушительный раскат грома. Легаэр непроизвольно втянул го-лову в плечи.
На Дэль-Гервад обрушился ливень. Тяжелые капли с шипением врезались в камень, и бродячий певец вдруг с ужасом осознал, что это - не дождь. Вернее, не просто дождь... Не вода падала с почерневшего неба - Сила, юная, необуз-данная, кипящая Сила, от которой невозможно было закрыться, с которой не-возможно было договориться. Вот о какой смерти говорил Хранитель Долины, едва ли, впрочем, зная, что именно ждет любопытного...
Легаэр отстраненно наблюдал, как тонкая струйка на тропе набухает и пе-нится, постепенно превращаясь в поток. Скоро она поднимется до его убежища и проникнет в него. Пока каменный навес защищает его, он в безопасности. Но когда кипучая струя чистой Силы хлынет снизу, спасения не будет... Стараясь не высовываться из-под выступа, Легаэр начал выгребать из-под себя мелкие камешки, чтобы соорудить из них подобие плотины по краю своего убежища, но тут же бросил это занятие: горсти щебня не остановить бешеного потока...
Вода поднималась. Вот она уже почти достигла края углубления, и Легаэр начал выполнять те особые упражнения на сосредоточение, которым его обу-чили еще в самом начале его служения. Эти упражнения позволяли установить прямую связь с одним из камней Материнского Сада - с тем, хозяйкой которого была Девин Певица. В миг смерти в этот камень уходил весь опыт контродора, все накопленные им знания. Проделывать эти упражнения следовало только в случае смертельной опасности, когда последователь Певицы не видел способа спастись и не мог передать полученную информацию обычным путем. После контакта с камнем Девин, даже если удавалось спасти контродора, он терял во-лю к жизни и угасал, потому этим способом старались не пользоваться, пока оставался хоть один шанс на спасение.
Прямо перед носом Легаэра в воду опустилось копыто. Достигнутое ценой невероятных усилий сосредоточение рухнуло - контакт с камнем откладывался. За первым копытом последовало второе. Рядом с укрытием Легаэра остановил-ся конь. Он стоял вплотную, наверняка задевая боком каменный выступ над нишей, где прятался певец.
На первый взгляд в конских ногах не было ничего необычного - тонкие, су-хие, сильные, с выпуклыми мышцами и длинными сухожилиями, отчетливо проступающими под тонкой шкурой с золотой шерстью... На второй взгляд но-ги переставали выглядеть обыкновенными. Хотя бы из-за масти коня - цвета старого золота. И из-за того, что ноги эти были сухими, а пенистый поток оги-бал их, яростно бросаясь на противоположную стену расселины. Вода прибы-вала, но в убежище Легаэра не проникло ни капли.
А еще этот конь явно не боялся смертоносного ливня...
Легаэр затаил дыхание. Конь золотой масти, от которого бежит вода волшеб-ного дождя. Конь, сияющий в грозовой тьме, как старинное золото. Конь, так вовремя возникший из ниоткуда - потому что ни одного его шага Легаэр не слышал до самого его появления... Это мог быть только тот скакун, на чьем по-томке разъезжал Хранитель Долины.
Конь Солнечного Бога пришел защитить того, кто нарушил запрет Солнечно-го Бога.
Почему?
Последний раскат грома сотряс горы. Дождь стихал. Небо постепенно свет-лело, и вот уже проглянуло солнце, освещая мокрые, исходящие паром скалы, с которых в долины бежали сердитые потоки, несущие обновление и плодородие земле... Еще немного - и только тонкая струйка вьется в каменном желобе тро-пы...
Конь переступил, медленно развернулся и шагнул по тропе в сторону водо-пада. Несколько звонких щелчков золотых копыт по камню - и тишина. Боже-ственный скакун исчез так же, как явился - в никуда. Легаэр не шевелился. Че-рез некоторое время мимо бесшумно прошли девушки, скользнув по нему рав-нодушными взглядами. Певец поежился - в расширенных зрачках избранниц плясало золотое пламя...
Выждав еще немного, Легаэр выбрался из своего убежища и пошел к Сол-нечной Долине, старательно перешагивая через лужицы дождевой воды, быст-ро исчезающие под лучами солнца. Потрясение, пережитое старым контродо-ром, было настолько велико, что он миновал опасный спуск, почти не заметив его. Опомнился он уже у выхода из ущелья - теперь его могли увидеть и попы-таться исправить оплошность своего бога. Прячась за валунами, Легаэр про-брался к тропе, ведущей на тракт, и поднялся туда, где оставил своего мерина.
Завернув за скалу, Легаэр остановился. Рядом с мерином была привязана со-ловая кобыла, лукаво покосившаяся на певца, под скалой уютно потрескивал сушняком костерок, над которым булькал котелок, распространяя аромат трав. Хранитель Долины помешивал в котелке деревянной ложкой с ручкой из рез-ного янтаря, время от времени бросая в кипяток то несколько травинок, то крошку горной смолы, то горстку сушеных ягод...
- Садись и грейся, добрый человек, - сказал он наконец, не оборачиваясь к Легаэру. - Отвар сейчас будет готов. Ложе Смерти не самая теплая постель. Садись и рассказывай, как тебе удалось избежать свадьбы с этой невестой.
Легаэр ощутил, что и впрямь продрог до костей. Он присел у костра, протя-нул к огню озябшие руки. Убивать его, судя по всему, не собирались, можно было успокоиться и расслабиться.
- О каком ложе ты говоришь, почтенный?
- О том, на котором прятались до тебя все те, кто решался увидеть своими глазами священный танец, - охотно пояснил старик. - Правда, ты первый, кому удалось оттуда подняться... К нашему большому сожалению, несколько раз на-ходились безумцы, которые осмеливались нарушить запрет... и из пришельцев, и из жителей Солнечной Долины, в основном это были юнцы. Они знали, что им не выжить, и все-таки шли... а нам потом приходилось доставать оттуда их тела - на ощупь, завязав глаза, чтобы случайно не взглянуть на священную до-лину... Девушки сказали нам, что ты там и жив, но очень напуган. Тогда я по-шел сюда, нашел твоего коня и стал дожидаться тебя... кстати, отвар готов. Выпей, только маленькими глотками. Очень хорошо согревает и восстанавли-вает силы. Так как ты уцелел?
- Я почувствовал близкую опасность и спрятался за несколько секунд до до-ждя. Правда, я не знал, что дождь опасен... но понял это сразу, как только он пошел. Вы ведь тоже от него прячетесь?
- Да, добрый человек. Но мы не знали, что прячемся именно от дождя. Мы знали только, что никому нельзя оставаться снаружи, кроме младенцев до года - их Солнечный Бог благословляет, и потому мы специально выносим их на улицу и оставляем там в колыбельках. Детьми Солнечного Бога они от этого не станут, но никакому злу не найти будет дороги в их души. Но что же это полу-чается, добрый человек? Я тебя спрашиваю, а приходится рассказывать само-му! - и старик тихонько рассмеялся. - Певец есть певец, что с тебя возьмешь... Давай-ка пей, да рассказывай, а то выходит, что я твою работу делаю.
- Я начал готовиться к смерти, - вкратце Легаэр объяснил старику, как кон-тродоры поступают в подобном случае. - И в это время рядом со мной остано-вился золотой конь. Сначала я подумал, что это ты выследил меня и приехал на своей кобыле, чтобы наказать за любознательность...
- Мы никого не убиваем, добрый человек, - покачал головой Хранитель. - Ес-ли мы успевали заметить ослушников, мы всегда останавливали их. Если не ус-певали... мы скорбели о них. Но для нас убийство немыслимо...
- Вода обегала ноги этого коня, и тогда я понял, что это не ты, - продолжил Легаэр. - У него были сухие ноги, вода не смачивала их. Он стоял рядом, пока не кончился дождь и не спала вода, а потом исчез. Я думаю, что это был конь Солнечного Бога.
- Ты верно думаешь. Только вот почему он защитил тебя... Ты служишь ка-кому-нибудь из богов?
- Нет. Я служу Девин, той, что пением своим творит Миры.
- Тогда понятно. Она - одна из Матерей, и Солнечный Бог не мог допустить твоей гибели, хоть ты и нарушил уединение его избранниц... Правда, вот уж не ожидал, что мне придется стать действительно Последним Хранителем...
Легаэр подавился горячим отваром и закашлялся.
- Что ты хочешь сказать, почтенный? - спросил он, отдышавшись.
- Давно уже мы знаем, что однажды тайна обряда будет нарушена, и наруши-тель останется в живых. Это будет последний обряд... больше Солнечный Бог не станет вливать в наш мир новые силы, потому что пришло время ему вер-нуться в семью миров. До сей поры он был отрезан от остального Мироздания и не мог питаться его силами. Ты открыл закрытый путь... Так что я действи-тельно последний... Ты согрелся?
- Да, почтенный.
- Я провожу тебя до караванной тропы.
- Дело к вечеру. Мне нельзя остаться в Долине?
- Хватит с тебя и того, что ты выжил после обряда, служитель Певицы. Сол-нечный Бог не стал тебя убивать, но я бы на твоем месте не выяснял, насколько далеко простирается его терпение. В путь.
Два всадника скоро затерялись в скалах Дэль-Гервада. Заходящее солнце на миг лукаво сощурилось им вслед, и наступила ночь.