Поезд, постукивая колёсами на стыках, мчался вперёд к очередным станциям и полустанкам, коих немало на его длинном пути. В плацкартном вагоне было не так уж много пассажиров. Видимо не все были готовы переносить длинный путь в постоянной суете и гомоне, снующих туда сюда людей. Вот те, кому позволяли средства и ехали в купейных вагонах.
Катя не могла себе позволить такой роскоши, у неё и на плацкарт денег было в обрез. Всё было высчитано до копейки: дорога туда и обратно, оплата гостиницы, да и Димку побаловать чем-нибудь вкусным тоже хотелось.
Напротив неё, тоже на нижней полке, сидела женщина лет тридцати пяти-тридцати семи, которая вошла на предыдущей станции. Она выглядела такой хрупкой и ранимой, что Кате, не смотря на то, что женщина старше, захотелось по-матерински утешить, приласкать и защитить её от всех невзгод. Но по своему хоть и небольшому опыту молодая женщина знала, что внешний вид бывает обманчив, поэтому поначалу отнеслась к незнакомке настороженно. Затем, как-то так незаметно настороженность прошла, и разговор завязался с банального знакомства, как это обычно бывает в дороге. Женщина назвалась Светланой и сказала, что едет к своей заболевшей маме. А затем спросила, каким ветром занесло девушку в эти суровые края. Катя не сразу ответила, немного стесняясь сказать о цели своей поездки. Затем, решив, что в пути, как на исповеди можно и нужно говорить правду, объяснила, что едет на свидание с мужем, который уже второй год отбывает наказание в одной из колоний. Светлана не стала приставать с расспросами и лезть в душу, решив, что попутчица сама расскажет обо всём, если захочет. Она лишь только заметила, в ответ на немного стыдливый взгляд Кати, что в жизни всякое бывает. Порой люди попадают в заключение по своей собственной глупости или же по стечению обстоятельств. Иногда, хоть и не очень часто, случаются судебные ошибки, а бывает и так, что кто-то кого-то подставляет.
Катя, немного оправившаяся от смущения и оттого, что её никто не собирается осуждать, пояснила, что никакой ошибки не было, и никто Димку не подставлял. Судили его за то, что он действительно совершил.
- А что же он такого совершил? Расскажи мне, если хочешь, - сказала Светлана - поверь, я умею слушать. Глядишь, и тебе станет легче, не так остро будешь воспринимать сложившуюся ситуацию. Знаешь, лучше не держать в себе, дать эмоциям и мыслям выплеснуться. Я это знаю не понаслышке, а исходя из собственного опыта.
- Может Вы и правы, - задумчиво теребя носовой платок, ответила Катя - мне действительно очень тяжело носить всё это в себе. Мои родные и близкие подруги не понимают или не хотят меня понять. Все, будто сговорившись, твердят, чтобы я развелась с Димкой и устраивала свою судьбу, пока молодая и ребёнок маленький. Они говорят, что с заключенным расторгнут брак без проблем. Ну, как они не могут понять, что я не могу, не хочу и не стану этого делать! Я любила, люблю и продолжаю любить Димку. Он мой первый и единственный мужчина. Порой мне кажется, что сейчас мои чувства к нему ещё сильнее. Возможно, что это любовь с примесью жалости, я не знаю, но предать мужа сейчас, когда ему и так тяжело, я не могу. Это подло, в конце концов. Да если подумать, то и наказание он получил из-за меня. Я, может быть и косвенно, но подтолкнула его к этому шагу.
Светлана, не перебивая, слушала монолог своей спутницы, боясь порвать ту тонкую ниточку доверия, которое возникло между ними.
Немного помолчав и, поняв, что попутчица, всё время слушавшая с огромным вниманием её исповедь, ждёт продолжения, Катя стала рассказывать дальше.
- А получилось это так. Заболела у нас доченька. К вечеру у малышки поднялась температура до тридцати девяти градусов. Она, то металась в кроватке, то плакала, то просила пить. Сердце разрывалось от боли и невозможности помочь нашей девочке. Никакие лекарства, имевшиеся у нас дома, не помогали: ни таблетки, ни свечи. Не помогло и обтирание уксусной водой. Пришлось вызвать "Скорую помощь". Время ожидания для нас казалось вечностью. Но мало того, что они приехали к нам через час, хотя там езды всего на десять минут, так ещё и без необходимых медикаментов. Мы ведь когда вызов делали, то предупредили о том, что температура не снижается после приёма обычных препаратов, которые есть под рукой. И вот после беглого осмотра ребёнка, фельдшер заявил, что нужно сделать инъекцию анальгина с димедролом и преднизолоном, а у них, кроме шприцев, ваты и спирта, нет ничего. Но если мы найдём эти препараты, то он, так и быть, укол поставит. Тут уж я не выдержала и сквозь зубы процедила, что убить его, гада, мало. Димка и так взвинченный до невозможности принял эти слова, как руководство к действию. Схватив фельдшера за грудки, он тряс его и орал что-то о том, что какие они все сволочи, что у них нет чувства долга и ещё о том, что же они думали, когда ехали на вызов к ребёнку с высокой температурой. Фельдшер в ответ сказал, что слишком много таких умных деятелей развелось. Тут уж муж не выдержал, врезал ему кулаком в нос, и в бешенстве вытолкав на лестничную площадку, хорошенько толкнул ногой в пятую точку. Фельдшер с ускорением пролетел целый лестничный пролёт и приземлился на площадке между этажами. Падая, он сломал руку и получил несколько ушибов. Вот так и заработал Димка срок. Правда, в тот вечер к нам никто не пришел.
Мы сами смогли помочь нашей дочери, через знакомых, узнав о живущей в соседнем подъезде медсестре из детского отделения. Она пришла и сделала все необходимые инъекции, не взяв с нас ни копейки, за что мы были очень благодарны ей. Малышка уснула, успокоившись, мы тоже легли спать.
А утро для нас началось с кошмара. Пришли из милиции и увели Димку, сунув под нос ему какие-то бумаги. Мы с спросонья и не поняли сначала ничего. Судебное колесо, как ни странно, закрутилось быстро. Мы толком не успели даже осознать случившееся несчастье, как состоялся суд и был вынесен приговор. Статья двести тринадцатая часть вторая УК РФ.
После того, как Катя произнесла эти слова, по губам Светланы скользнула грустная улыбка, словно она вспомнила о чем-то своём, давнем.
- Иной раз я думаю, что всё могло сложиться иначе, - тем временем продолжила Катя - не скажи я тех роковых слов. Теперь вы понимаете, что мне тяжело вдвойне. Чувство вины перед Димкой гложет меня. А тут ещё родственники наседают, и я снова чувствую вину перед ними за то, что не оправдала их доверия, не вышла замуж за богатого. Они ведут себя так и говорят такое, что я чувствую себя виноватой за любовь к мужу.
- Девочка, - обратилась к Кате Светлана - никогда не стыдись своей любви. Слышишь, никогда. Да и как можно запретить себе любить кого-то. Ведь любовь - это такое чувство, которое не слушает доводов рассудка и не подчиняется чьей-то прихоти. Точно так же нельзя полюбить по заказу. Сколько ты не пытайся заставить себя полюбить конкретно кого-то, не получится. Может возникнуть привязанность, привычка, но не любовь.
- Вы говорите так уверенно об этом, словно точно знаете, как оно бывает.
- Да, ты права, - с грустной улыбкой на лице ответила Светлана. Я об этом узнала не из умных книг по психологии и не из любовных романов. Мне жизнь преподала такой урок. Если хочешь, я расскажу тебе. Ехать нам ещё порядочно, так что время есть.
- Конечно же, хочу. Мне всегда больше нравились житейские истории, а не сладкие сказки из книг о любви. Такие истории читаешь, и аж дух захватывает, так и хочется быстрее перевернуть страницу и узнать, что же будет дальше.
- Ну что ж, слушай. Правда, предупреждаю сразу, что говорить красиво я не умею. Буду, практически, в хронологическом порядке пересказывать события, которые происходили в моей жизни. Если ты готова, тогда слушай.
- Я и сама не великая рассказчица и не умею говорить красиво, но Вы же меня выслушали.
- Поверь, когда человек говорит искренне и от души, его приятно слушать. Ну и как, ты готова послушать ответную исповедь.
- Не только готова, но и жду с нетерпением - ответила Катя, которой не терпелось услышать историю жизни и любви Светланы.
- Хорошо, тогда слушай. Мне было четырнадцать лет, когда я впервые влюбилась. Сейчас, с высоты прожитых лет я понимаю, что тогда это была ещё не любовь, а просто влечение или ещё что-то такое, чему я не знаю названия. Но в то время мне думалось, что мой избранник лучше, умнее и красивее всех. Да, он действительно был красив: золотистые кудри, голубые глаза и умопомрачительные ямочки на щеках. В мыслях я его называла Лель. Если помнишь сказку о Снегурочке, так вот он казался мне именно таким. На самом деле имя моего принца было обычным - Владимир. Самое интересное, он ни по одному качеству не подходил на роль принца мечты, если только внешним видом. А вот что у него было внутри, никто не ведал и не мог предугадать. Если ему надо было, он мог прикинуться невинным ангелочком. Но надолго его ангельского поведения не хватало. Уже через полчаса это был сущий бес, сметающий на своём пути всё, что попадалось. У него не было никакого уважения к преподавателям, да и к одноклассникам тоже. Но мне в то время казалось, что он может противостоять целому миру. Я считала его героем, сильной личностью. Однажды, правда, я немного разочаровалась в нём. Дело было так. У нас в школе был учитель истории и обществоведения Иван Андреевич. Это был удивительный человек сильной воли и какой-то мягкости, даже сентиментальности, одновременно. Мы все его обожали, даже не только обожали, а любили. На его уроках мы сидели, открыв рты, и слушали всё, что он нам рассказывал. Иван Андреевич не ограничивался тем, что было написано в учебниках. У него была обширная библиотека, и он никогда не отказывал ученикам в просьбе дать что-то почитать. Одно только огорчало и расстраивало всех: наш учитель стремительно терял зрение.
И вот однажды, не выучив урока, Владимир решил обмануть преподавателя. Пользуясь тем, что Иван Андреевич плохо видит, он встал за партой, раскрыл учебник на нужной странице и, не потрудившись даже видоизменить текст, стал читать по книге. Учитель не прервал его ни разу. Затем, когда ученик закончил повествование, Иван Андреевич сказал: "Ну что ж, садись, читать по книге ты хорошо научился. Вот когда так же хорошо перескажешь, тогда и поставлю отметку". После этого инцидента весь класс объявил Вовке бойкот, и никто с ним не разговаривал целый месяц. Потом всё это как-то сгладилось, и потекла обычная школьная жизнь. Но Вовка не был бы самим собой, если бы не находился в центре внимания. Однажды мы были удивлены тем, что по нашей деревенской улице неслось стадо безумных коров во главе с быком. Никто не знал, что случилось, пока не увидели огромные языки пламени над колхозным коровником. Оказалось, мальчику просто захотелось увидеть большой костёр, вот он и поджёг сено, лежащее на чердаке сарая. Костёр получился не то что большим, а просто огромным. За удовольствие лицезреть его, родители Вовки заплатили немалую сумму. Хорошо, что пострадала только крыша. Тогда его ещё хотели отправить в детскую колонию, но, видимо, родители заплатили за его свободу внушительную сумму, и он остался дома. Я, глупая, тогда даже увидела некий героизм в той истории. Сейчас и сама не понимаю, что героического было в его поведении. Видимо, виновато в моей слепоте было то чувство, которое испытывала к нему я. Потом на некоторое время он притих. Школу окончил практически без приключений, не считая таких мелких шалостей, как оборвать все яблоки с куста белого налива и вместо них на ниточке прицепить антоновку. Хозяева яблони целую неделю не догадывались о той пакости, которую юнец устроил, пока яблоки не начали вянуть. Затем после экзаменов Вовка поступил в училище областного города, и я стала видеть его редко. Но слухи о его проделках ходили по селу. Я молча страдала и переживала за него. К тому времени я поняла, что действительно люблю его, сама не зная, за что. Наверное, не просто так придумали поговорку, про то, что любовь зла - полюбишь и козла. Вот и я любила его не за что-то конкретно, а просто любила и всё. Я не замечала его недостатков, мне казалось, что их нет. Я возвела его в ранг божества, ничего не видела и не слышала. Однажды по деревне прошёл разговор, что моего любимого будут судить за хулиганство. Я рыдала и твердила сама себе, что это неправда, что всё это вымыслы досужих кумушек. Но против фактов не попрешь. Вовку судили и дали срок. Однако фатальное везение и здесь его не покинуло, сидел он недолго, как говорили, попал под амнистию. Пока он отбывал наказание, я считала его, чуть ли не святым великомучеником. Однажды, набравшись смелости, я даже ездила к нему на свидание. Вот тогда впервые, я и сказала ему, что люблю. Господи, как наивно звучали мои слова! Однако Владимир, как мне казалось тогда, даже обрадовался, что не все от него отвернулись, и выдал мне красивую сказку о том, что он, якобы не виноват, а его натурально подставили сынки крутых папаш. Я и поверила, доверчивая глупышка, обещала ждать его столько, сколько понадобится. Прошло немного времени, и мой любимый вернулся домой. Теперь вокруг него царил некий ореол таинственности, а для меня даже виделся романтизм. Как же, человек побывал на зоне, значит крутой, много повидавший, невинно наказанный. Он некоторое время встречался с приезжей девочкой. Я молча страдала. Даже близким подругам я не рассказывала ничего. Всё-таки мозги у меня не совсем отшибло, и я знала, что они меня не поймут. Свою любовь и боль я хранила в себе, всякий раз находя оправдание его поступкам. Я думала, что, как говорят, перебесится и вернётся ко мне. Но меня ждал очередной удар. В один из дней мама, ходившая в магазин, рассказала, что приезжала милиция, и Вовку снова забрали. На сей раз, он зашёл слишком далеко. Девочка, которая приехала на каникулы к бабушке в нашу деревню, и с которой Вовка проводил время, прибежала ночью домой вся в слезах и в порванной одежде. Она плакала и твердила, что Вовка хотел её изнасиловать, грозился убить, если она не согласится добровольно. А когда девушка вырвалась и стала убегать, он догнал её и избил. Вот так и получилась статья тридцатая, часть третья по совокупности со статьёй сто тридцать первой, частью второй пункт "В" Уголовного Кодекса Российской Федерации. Видишь, я даже Уголовный кодекс немного знаю. - Светлана чуть заметно усмехнулась. - За попытку изнасилования было назначено наказание в виде лишения свободы, на пять лет в колонии строгого режима. Но ему снова повезло. Уж не знаю, кто ему помогал, Всевышний или нечистая сила, но он опять отделался малым сроком. Вернувшись домой, Вовка, как-то так быстро женился на той девушке, которую пытался изнасиловать. У них, якобы вспыхнула неземная любовь. Потом у них родилась дочь. Как они жили, не знаю. Я же продолжала любить его и страдать от неразделённой любви. Выдумывала для него всякие оправдания, хотя тогда уже понимала, что всё это ерунда, я просто не хотела воспринимать реальность. Через некоторое время я тоже вышла замуж. Мужа я не любила и честно сказала ему об этом, но он решил, что стерпится, слюбится. Из нашего брака ничего хорошего не вышло, не стерпелось, не слюбилось. Через два года мы расстались, оставшись друзьями. Затем страсть между Вовкой и его избранницей как вспыхнула, так же быстро и погасла. Мой любимый снова был свободен. Я надеялась, что он вспомнит обо мне, поймёт, что я люблю его так, как никто другой не сможет. Но все мои мечты были напрасны. Владимир снова женился, привёл в дом к родителям женщину с ребёнком. Вот тут и началась у них весёлая жизнь. Его дама сердца любила приложиться к бутылке. Постепенно втянулся и он, хотя до этого почти не пил. Каждый день из окон их дома доносились крики и мат. Бедный ребёнок не знал покоя. То же самое испытывали и его родители, но справиться с двумя невменяемыми от постоянных возлияний взрослых людей они не могли. Ничего хорошего такая жизнь не сулила. Так оно и вышло.
Однажды к ним в гости пришёл брат его второй жены и, слово за слово они сцепились с Вовкой. Что там произошло, никто не знает, но в результате - два трупа. Говорят, что Владимир убил брата жены, а уж его самого стукнула гирей по голове неродная дочь. Люди, конечно, сомневались, что семилетний ребёнок смог бы поднять гирю весом в восемь килограммов так высоко, да и ещё стукнуть ею по голове. Говорили, что, скорее всего его убила жена, а точно никто ничего не знает, даже его родители. Их в тот момент не было дома. Всё спустили, как-то так на тормозах используя версию о том, что убила его девочка. Она была больна сахарным диабетом, инвалид детства, какой с неё спрос. Да и следствию, видимо надоел уж Вовка со своими выкрутасами, и они не стали копать глубоко. Вот так я и стала не венчанной вдовой.
- Светлана, давно это случилось? - тихо спросила Катя.
- Два года назад. С тех пор я будто и не живу, а существую. Конечно, со временем рана заживёт, зарубцуется, но не забудется.
- Вы до сих пор его любите - как нечто, не подлежащее сомнению, сказала Катя.
- Да люблю, и буду любить до конца жизни. Хотя, если рассуждать здраво, то и не за что его любить. Но логике это чувство неподвластно. А ты, милая, не слушай никого, только своё сердце, чтоб не упустить своё счастье, не исковеркать свою и его судьбы. - И без перехода добавила - Вот мы и подъезжаем. Так что, подумай, прежде чем на что-то решиться, не спеши.
- А тут и думать нечего. Я люблю Димку и мне всё равно, что говорят другие.
- Правильно, за свою любовь надо бороться. Я вот Владимира любила всю жизнь, но если бы меня спросили за что, я бы не смогла ответить. Правда, я не смогла бороться за свою любовь. Может, не знала, как это делать, а может, подсознательно чувствовала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Да что теперь гадать, как случилось, так и случилось. Время назад не вернуть. А твой муж пострадал, защищая интересы семьи. Не потеряй его.
- Ни за что, - уже взявшись за ручку дорожной сумки, уверенно ответила Катя - не потеряю и не отдам никому, он мой, любимый!