Она шла по полю и разила врагов огромным, вовсе не женским, мечом. Суровое лицо воина не дрогнуло, ни от капель крови; оседающих на нем, ни от криков поверженных ее рукой бойцов; ни от проклятий, посылаемых врагами в ее адрес. Она знала, что и зачем делает; она знала, что зависит от этого боя... вокруг нее на поле
образовывалась брешь, на которой уже не было живых. Переступая через еще стонущие и уже нет тела, она шла вперед так, как будто видела перед собой свет, неотвратимо влекущий ее к себе. Если оно так и было, то этот свет был скрыт от остальных. Никогда еще не было ей так тяжело рубить и переступать, переступать и рубить снова. Боль в сердце, боль в виске, боль, боль, боль... одна сплошная, нефизическая. Наконец она увидела то, что искала: шагах в пятнадцати от нее стоял мужчина. Она приблизилась. Гордость и невозмутимость уступили место на лице благоговению и надежде. В который раз она, рискуя пасть жертвой своей боли и боли других, пробивалась к нему с одной лишь целью: испросить его одобрения, надеясь услышать в его голосе удовлетворенность, но не снисходительность, унижающую воина. В этом пути она достигла многого, из того, о чем другие лишь мечтают. Она владела оружием и владела собой. Она получила знания и тягу к ним. Она научилась уважать других, но чувство уважения к себе лишь начало зарождаться в ее душе, и лишь Его похвала могла пролить на этот росток и живительный свет, и живительную влагу.
Она подошла. Между ними не было места словам. Они казались слишком примитивными для их общения. Она посмотрела в глаза. "Ты доволен мной?",- как сама робость надежды. Тишина. "Ты доволен мной?",- как неверующее в крах сомнение. "Ты доволен мной?",-как молитва истового монаха. "Ты доволен мной?",-как наворачивающиеся на глаза ребенка слезы. "Ты доволен мной?",-как наворачивающиеся на глаза зрелого мужа слезы ребенка. "Ты доволен?",- как стон. "Доволен ли ты?",- как возмущение, осознающее, как много оно на себя взяло. "Доволен?",- как вопрос оживленного некромантом. "Ты НЕдоволен",- как ответ, которому смирение оказалось неверной, но вернувшейся женой. И Ее слово "Прощай". И Его слово "Постой". И Ее спина. И Его в первый раз беспомощные глаза. И Ее кровь на Его мече.