Аннотация: Рассказ, созданный по следам поездки Питер - Нижний в июле этого года.
- Представляешь? Ну и конечно, я согласилась. Кто ж от такого откажется?
Пять суток в месяц работы. Всего-то! Это ж сказка! А зарплата?...
Да такую не каждому и предложат еще... Красота!
Мадам перекинула ногу на ногу, слегка поерзала на месте, сверля меня мутными глазами. Помолчала.
А мы едем уже часа три. В вагоне тихо, почти спят все.
Напротив на нижней боковой так и страдает несчастная бабуля, лет 75-80. Явно после инсульта. Ни повернуться, ни лечь удобно без помощи не может. Но и помощи не просит.
Взгляд бессмысленный, говорит тихо, непонятно. Какая-то белая вся, будто бестелесная.
Легла на самый краешек спиной, да чуть...
- Ой, осторожней!
Ловлю в последний момент и задвигаю ее поглубже.
- Спасибо, - шепчут старческие губы. Мадам напротив только рот успела открыть.
Парни на верхних полках дрыхнут, - не пьют и не храпят. Спасибо им за это.
- Ну так вот. Я и подумала, - чего отказываться -то?
Ну и что, что тюрьма. Мне, с моим - то опытом? Я ж 30 лет в военном госпитале отпахала, - мне не привыкать.
Ну и согласилась я. Ага. Платят хорошо. Чего мне одной-то?
Вот теперь катаюсь,... куда захочу и сколько захочу. А эти, - у меня ведь сын с невесткой дома остались.
Родили ребеночка, а теперь думают я сидеть буду?
Нет уж, хватит с меня, - пусть справляются сами!
Я уж вырастила двоих. Младшенький всю жизнь на шейке так и просидел. Теперь еще своего хочет повесить!
Мадам передернула сухонькими плечиками и вскинула подбородок.
- Но ничего пацанчик такой, - спокойный, грех жаловаться. Не то, что какой-нибудь крикун.
Представляешь, - спит себе с 9 вечера до 8 утра? А они еще жалуются... Вот молодежь пошла!
Ой, слушай, ты не куришь?
- Нет, не курю, - усмехаюсь.
- А я балуюсь. Все, - побежала.
Подхватив невозможно гламурную сумочку, мадам свалила покурить.
Не ушла, не удалилась, а именно свалила. Никаким иным более благородным словом не передать этой фантастической походки.
Стало тихо, бабуля спит, - не падает. Хорошо.
Еще в Питере на вокзале, три часа назад отправила смску выпускнице, которая уже 5 лет как в Твери с предложением увидеться на остановке. Ответа нет...
За окном небо еще светлое, но уже подкрадываются сумерки мягкими синими тенями.
А мы разогнались уже прилично, стук колес как шорох, - почти неслышен. Катимся, как плывем...
Подремать бы... Но, как говорится, - "фиг вам".
Мадам возвратилась, щедро обдав меня запахом сигарет. Плюхнулась с размаху на место, встряхнула головой, потерла средним пальцем кончик носа, (это ж надо, - какой персонаж!) и продолжила...
- Ну так вот. Устроилась я и не жалею. Мда... А тубиков там сколько - ты не представляешь! Ну прямо каждый второй.
И все молодые такие, да симпатичные... Ну ладно бы пропитые какие, было б еще понятно.
Ну правильно, - работать - то неохота, вот и садятся по дури.
А эти, как их, - ВИЧ инфицированные... Ой, ну вот это прям тяжко... Сколько я всего насмотрелась, скажу тебе, -
- это ж кошмар просто...
- Что, так много?
- Ой, много... И большая часть молодежь. Наркоманы, чтоб их!
Мадам вдруг замолчала, отвернулась к окну.
Перестав мелькать и вертеться, эта фантастическая женщина наконец открыла мне свое лицо.
Под глазами залегли мелкие морщинки, очень усталый взгляд...
И вся эта охмуряющая бравада слетела с мадам окончательно, едва поезд притормаживая, подобрался к ярко освещенной маленькой станции.
Она заговорила медленней, тише, неуверенней, изменившись во мгновение ока.
Передо мной теперь сидела пожилая женщина, уставшая, как-будто согнутая...
Голос ее стал хриплым, низким, и... страшным. Миг наваждения, и мне показалось, что ведьма смотрит на меня ее глазами.
- Ты знаешь, как они уходят?.. Очень страшно. Две недели назад смотрела мальчика...
Знаешь, лет 20, не больше... Температурил. Улыбался все, говорил уверенно, храбрился все. Карту посмотрела - ВИЧ, и давно...
Три дня назад все, - ушел... Сгорел от интоксикации. Чем тут поможешь?...
Она снова замолчала, склонив голову на бок.
Мяукнула смска.
Мадам тут же преобразилась, став лет на 10 моложе и закопошилась в сумочке.
- Надька пишет. Ждут меня, ждууут, - она снова вздернула плечиками, - в Нижнем - то у вас жара говорит.
Ой, погреюсь хоть, а то так задолбал этот Питер, сил моих нет! Слушай, ну вот почему ты не куришь?
Мне там скучно, даже потрепаться не с кем...
И мадам свалила покурить.
Закончилась вторая часть "марлезонского балета". Продолжение следует...
Поворачиваю голову вправо...
Как тень отца Гамлета стоит бедная бабуля на неестественно выпрямленных ногах. Кружка в руке, собралась за кипятком.
Ага, щщаззз!
Усаживаю обратно, объясняю, что сама все принесу, - не надо ходить. Улыбается страшной улыбкой...
Сердце сжалось, - и кто ее только такую одну отправил?! Да еще на боковушке.
Вот и чай. Переволакиваю бабулю за наш стол. Сидит, пьет тихонько, печенье вприкуску... крошится все.
Бледное лицо и благородные черты. В молодости красавица была точно... Движения медленные, как замороженные.
- Поменяться не хотите?, - говорю погромче.
- Я хорошо слышу, - шепчет и улыбается опять той же улыбкой, - нет, я до Москвы.
- Вас встречает кто-нибудь?
Молчит. Замерла. Не ест, не пьет. Мне не по себе стало, - не плохо ли?
- Да,- отвечает наконец,- дочь.
Ну Слава Богу! Но все же... Отправлять такую одну...
Мдаа...
Тут возвращается моя мадам. Покурившая, повеселевшая, вся опять молодая и задорная.
Делает комично круглые глаза и жестом - ладони от себя - показывает: понимаю, понимаю.
Бабуля пьет чай, а мадам не терпится поговорить, аж ерзает. Но, - молодец: молчит, терпит.
И тут звонит мой телефон.
- Да, слушаю.
- Ой, Елена Александровна, это Марина! Я прибегу на вокзал обязательно! Так хочу Вас увидеть!
- Ну давай, только стоим всего минуту. Стоит ли?
- Я прибегу, прибегу!!!
Короткие гудки. И я улыбаюсь. И так хорошо сразу... Забываю и про мадам и про бабулю.
Не зря все же работаем... Хоть что-то да остается. Хоть что-то...
- Ну вот. Ты знаешь, а они такие ушлые, скажу тебе. Вот я только устроилась, а они уже все про меня знают.
И кто я такая, и где работала раньше, и даже где живу, - представляешь?
- Ничего себе.
- Представляешь, как у них информация поставлена?
Я собираюсь например домой, а вокруг шум стоит. Я понять не могу, - буквы отдельные кричат. То длинно, то коротко. Я потом знакомого подполковника спрашиваю, - чего это такое?
Он говорит, - это они общаются так. Как азбука, Как его, - Морзе. Каждый звук чего -то значит.
И они все,падлы, понимают, прикинь?
А однажды девчонка себе ногу кипятком обварила, чтоб на этап не ехать. Здесь - то им хорошо, соображают.
Кормят как в ресторане, работать не надо. А там ведь работать заставят.
Ну, я думаю, ты у меня, с*ка, пойдешь как полагается! Намазала ей ногу, выдала бинт, - бинтуй говорю сама. Чего это я тут буду перед тобой выламываться?
Вот, так и работаю.
Ой, довольна я, как паук,- пять суток и - отдыхаю. Чего так не работать то?..
Замолчала мадам, и опять, - курить.
Гляжу в окно, - темнеет. Проводница к нам:
- Чайку не желаете?
- Да, с удовольствием. Сколько в Твери стоим?
- Минуту по расписанию.
- Меня встретят у вагона. Успеем хоть словом перекинуться?
- Ой, успеете, минутки три у Вас точно будет. Там высадка - посадка в соседнем. Я вас позову, если что.
И вот она Тверь. Из окна тамбура вижу: бежит за вагоном моя Маринка с пакетом и цветами.
Прыгаю на платформу, и бросается мне на шею с визгом маленькое блондинистое чудо.
И кто-то щелкает вспышкой.
Фото, - Маринке на память.
- Елена Александровна! Елена Александровна! Как я Вас люблю!!!
Сжимаю в объятьях крепче. Что тут скажешь? Все такая же тоненькая, хрупкая, как первокурсница.
Несем какую-то сбивчивую чушь, обнимаемся, целуемся. 5 лет, - не шутка. Одна из первых моих, - способная была, умница...
Через маринкино плечо замечаю, - а молодой-то человек с фотоаппаратом ничего такой, симпатишный. Замуж что-ли собралась, наконец? Только собираюсь спросить...