Егор Игнатьев поднимался на восьмой этаж к главному редактору с радостным чувством выполненного долга, хотя это чувство было оправдано лишь отчасти, так как он только собирался получить новое задание, что, собственно, для молодого начинающего журналиста уже равносильно половине пути к его выполнению.
Борис Михайлович поприветствовал его и посадил в кресло напротив себя.
- Я подумал, хватит тебе заниматься колонкой про московских дачников. Пора заняться чем-то более ответственным, - обратился к нему редактор.
Егор радостно закивал, он и так предполагал, что его сюда зовут не чая выпить.
- Мне наши коллеги с областной колонки интересный материал подбросили, - продолжил Борис Михайлович, еще раз пробежав взглядом распечатанную заметку, - В общем, дело такое: в центральной части Восточной Сибири на Вилюйском плато расположена низменность общей площадью метров триста. Собственно, равнина как равнина - сколько у нас таких в России! Если бы не жители близлежащей деревни Красногорье, которые стали наблюдать там необычные явления: летом по всей площади высыхает трава, зимой тает снег, а по ночам возникает странное свечение. Научная геологическая экспедиция собирается отправиться на раскопки туда, а я хочу, чтобы ты присоединился к ним и выяснил, что там происходит.
Егор присвистнул - да, пожалуй, подходящая сенсация для начала стремительной карьеры.
- Ну, что ж, когда выезжать? - нетерпеливо воскликнул парень, еле сдерживая довольную улыбку и наблюдая за шефом раскрасневшимися глазами.
- У вас на послезавтра забронированы два билета до Якутска.
- У нас? - переспросил Егор.
- Да. Тебе фотограф не нужен? Сам справишься? Так вот, с тобой поедет Инна Ильина. Ты напишешь цикл статей, а она сделает пару снимков.
- Инна? Но она ведь всего месяц работает у нас! Это слишком ответственно.
- Дело в том, что она помогла мне найти кое-какие сведения про геологическую экспедицию, которая туда отправилась, и изъявила желание самой туда съездить. А что, ее компания тебя не устраивает? - переспросил Борис Михайлович, с хитрой улыбкой поглядывая на журналиста.
- Да нет, почему же...
- Вот и хорошо. Кстати, будь готов, что там, куда вы направляетесь, нет сотовой связи и городских условий.
Удачно расположив все свои вещи в верхнем отсеке для багажа, Егор сидел в кресле и с большим вниманием изучал пассажиров, толпящихся у трапа, в надежде увидеть свою сотрудницу. Он слегка нервничал, потому что за целый месяц пребывания Ильиной в их отделе, ему так и не удалось близко пообщаться с ней.
- Приветик! Давно сидишь? - девушка широко улыбалась, пристально глядя ему в глаза.
- Да, я, вообще-то, в числе первых зашел, - ответил Егор, стараясь незаметно рассмотреть ее краем глаза.
Инна была одной из самых привлекательных девушек, которых он когда-либо встречал. У нее было овальное лицо с высокими широкими скулами и легким загаром, который удивительно хорошо сочетался с прямыми темно-каштановыми волосами большими серыми глазами. У нее был узкий прямой нос и полные губы, с несколько размытым контуром, скрывавшим их жесткие уголки. Одета она была по-дорожному просто в темно-коричневый джинсовый костюм и грубые темные ботинки на толстой подошве с рыжими кожаными шнурками.
- А я провозилась с багажом - у меня много аппаратуры, пришлось все регистрировать. Не знаю, как на месте со всем этим управлюсь.
Она многозначительно посмотрела на своего сотрудника, который сначала непонятливо, а потом несколько смущаясь, сказал:
- Да, конечно, я помогу.
Инна, наконец, устроила багаж наверху и села на свое место.
- Ты что-нибудь знаешь об этом... явлении... ну из-за которого нас туда послали сделать репортаж? - спросила девушка.
- Ну, только то, что мне наш шеф сообщил. - Егор обратил внимание, что девушка с большим интересом прислушивается к его словам и наблюдает за ним. - В общем, летом сохнет трава, ночью выделяется необычный свет. Остальное мы выясним. У тебя какая информация?
- Не многим больше, чем у тебя. Мой знакомый общается с одним из геологов из экспедиции, которая туда собралась. От него я узнала всю информацию, сообщила Борису Михайловичу, а у него оказывается уже были эти сведения из одной областной газеты.
- А как предполагаешь, что там?
- В любом случае, нечто интересное, на основе чего нам удастся собрать хороший материал.
Когда они сходили с трапа самолета в Якутске, был уже вечер. Они постояли некоторое время на улице, привыкая к смене часового пояса, затем направились к ближайшей остановке, чтобы добраться до гостиницы. Егор, как и обещал, помогал Инне нести кое-что из ее багажа. Обсудив ближайшие планы еще в самолете, они собрались переночевать в одной из гостиниц Якутска, а на следующий день отправиться в Вилюйск, откуда добраться до деревни Красногорье и, по возможности, остановиться на несколько дней у кого-нибудь из местных жителей.
II
- Ну все, приехали. Дальше пешком, - сказал таксист, оборачиваясь назад, где сидели Инна и Егор, которые изумленно переглянулись и посмотрели на него.
- А если мы в два раза больше заплатим? - спросила девушка.
- Не зачем. Не поеду. Здесь проселочная дорога начинается, только на повозке или тракторе проехать можно. Я из-за таких дорог уже два раза глушитель менял, так что -ссаживаемся и пешком километра два прямо, не сворачивая, как раз в Красногорье упретесь.
Девушка проводила взглядом машину, которая скрылась в клубах пыли, и задумчиво сказала:
- Интересно, как геологи сюда добирались? Таким же образом?
- Они люди привыкшие. Им пройти два километра в этой глуши - в радость, - ответил Егор, подвешивая рюкзак за спину.
Они медленно направились в сторону, которую им указал таксист. Кругом разворачивались буйные заросли сибирской зелени: непролазные чащи с могучими деревьями, густые кустарники, поляны с уже высушенной июльским солнцем травой. Солнечные лучи ярко проливались с безоблачного неба, изжаривая затылок и шею, и ослепляя непривыкшие глаза.
Наконец, они добрались до холма, с которого открывался вид на деревню с правильно выстроенными рядами небольших домов, утопающих в зелени. Егор ожидал увидеть нечто полуразвалившееся и запустелое, и очень удивился, когда заметил, что все дома в хорошем добротном состоянии.
Первыми их встретили покривившийся дорожный знак с надписью "Красногорье" (почему-то перечеркнутой красной линией) на белом фоне и три разноцветные дворовые собаки с толстым хромым котом, который еле за ними поспевал.
- Либо здесь раньше была довольно нормальная проезжая дорога, либо кто-нибудь из жителей принес это сюда, чтобы хоть как-то обозначить место, - сказала Инна, поглядывая на знак.
- Куда будем проситься на ночлег?
- Постучимся куда-нибудь. Они все друг про друга всё знают, могут подсказать, если кому постояльцы нужны.
Они пошли вперед по, так называемой, "центральной" дороге к первому дому, сопровождаемые разноголосым собачьим лаем и изучающе поглядывая по сторонам.
- Эй, куда путь держите? Чавось тут забыли? - громкий окрик их остановил.
У крыльца небольшого, качественно отштукатуренного и отделанного темным деревом дома, стояла пожилая полная женщина, рядом с ней на траве стояло полное ведро только что нацеженного молока, с еще не успевшей сойти пенкой с пузырями.
- Мы хотели бы остановиться у кого-нибудь на пару дней, - начала Инна.
- Мы журналисты, собираем материал о том, что у вас тут за явление необычное наблюдается, - перебил Игнатьев.
- А-а, про равнину-то. Так туда ж, приехали одни уже, с два дня назад. Так там прямо и остановились, - ответила старушка, с интересом поглядывая на них. - Остановиться хочите? Ну-у, не знаю, где бы.
Она оглянулась на своих соседок: еще две старушки подошли к ним и стояли, слушая их разговор.
- Как, у тебя, Михайловна, есть места-то? - спросила она одну из них.
Обе старушки покачали головой, потом одна краснощекая в цветастом красном платке подошла ближе и, добро улыбаясь, сказала журналистам:
- Вы не о-обижайтеся, ребята. Каникулы сейчас-то, ко многим внуки приехали, места мало. А, вы знаете, чаго? Идите к Федору, он один живет и недалече от равнины. И вам лучше. Он-то мужик хороший, дом у него большой.
- А кто это? Почему он в деревне не живет? - спросил Егор.
- Приехал к нам-то сюда с год назад, говорит с северу. Поселился в заброшенном срубе лесника, ну отладил его, конечно, чтоб жить можно было. Он-то наш знахарь местный. Травы разные если кто болеет дает. Мы все к нему за помощью ходим-то. До городу-то далеко, так мы к нему.
- Поговаривают, - перебила ее соседка, старушка с ведром, - Он моряком был, потом травму получил или ранение, ушел с морю и переехал в село к нам. Совсем еще молодой парень-то, но смышленый. Лекарства-то его помогают. Вот давеча, деду моему, то есть, мужу-то, траву дал от коликов в животе, так разом, как рукой боль сняло. Та-ак-то вот. Толковый.
- Ну, что ж. Как до него добраться? - спросила Инна.
- Так до конца села, потом направо по дороге, дойдете до поляны, где Степан телков пасет и направо сызнова. Дальше-то весь путь прямо, километров пять лесом по тропке.
- Ну, спасибо, - сказал Егор, улыбнувшись, с двоякой интонацией в голосе.
- Ну счастливо! Здоровьяца вам!
- И вам не болеть, - ответила Инна.
Они подобрали с пыльной дороги свои вещи и пошли дальше. Местные жители удивленно поглядывали на них, а некоторые даже здоровались. Маленькие мальчишки какое-то время бежали рядом с ними и расспрашивали про большой город, интересуясь, в основном, ассортиментом продуктов в городских магазинах. Наконец, село закончилось и они свернули направо.
"Еще какой-нибудь часок и, наконец, можно будет заняться сбором материала, хотя на самом деле хватит сил лишь, чтобы растянуться на соломе", - подумал Егор.
Они свернули направо и пошли тропинкой, ведущей через чащу. В лесу было тихо и прохладно, оздоравливающе пахло хвоей и влажной землей. Гигантские деревья смыкались кронами вверху, не давая возможности палящему солнцу высушить еще мокрую от утренней росы траву. Несмотря на то, что сравнительно недалеко от Вилюйска находится "полюс холода" Оймякон и вообще Сибирь славится своими морозами и лютой зимой, летом здесь бывает очень жарко, порой до тридцати. Объясняется это тем, что практически вся территория - это равнина. Полярным холодам с Оймякона и Верхоянска преграждает путь Верхоянский хребет, таким образом, если летом благодаря воздушным массам, стремящимся с юга с жарких монгольских степей, устанавливается теплая сухая погода, то держится она очень долго, до тех пор пока не придут дождливые циклоны с Арктики, как правило, уже растратившие весь свой запас влаги на Таймыр и Северо-Сибирскую низменность. Сибирь радовала летом и теплом, и буйной зеленью, и хорошими урожаями. Зимой же утомляли постоянные вьюги и ветра, залетавшие с Полярного круга.
Через час утомительной прогулки, с уставшими от рюкзаков спинами и разболевшимися руками, журналисты вышли к опушке, где стояла большая сколоченная из бревен изба с сараем. Инна и Егор, несколько минут постояли невдалеке, отдыхая, затем направились к дому. Во дворе стоял высокий мужчина в широких штанах и темной рубахе навыпуск и колол дрова. Он неприветливо посмотрел на подошедших и отложил топор в сторону.
- Это, вы - Федор? - спросил Егор.
- Ну, я. Чего надобно?
Инна осталась стоять немного поодаль и с любопытством оглядывала местного знахаря. Как ей показалось с первого взгляда, это был самый настоящий деревенский мужик среднерусской полосы. Он был высокого роста, широк в плечах, но худощав. Курчавая темно-серая борода покрывала скулы и щеки и клином опускалась вниз к шее. У него были слегка волнистые темно-каштановые волосы, которые густыми прядями обрамляли овальное загорелое лицо, угрюмой складкой сведенные на переносице прямые черные брови, выделяющие серо-зеленые глаза, прямой тонкий нос и рельефные плотно сжатые губы. "Ему лет сорок на вид и что - он считается еще молодым?" - удивилась Инна. Но когда Федор заговорил, она поняла, что ему не больше тридцати.
- Мы - корреспонденты одной московской газеты. Приехали собирать материал про вашу местную необычную равнину, хотим остановиться у вас, если можно, на пару дней, - с мольбой в усталых глазах ответил Егор.
- Коли надо - оставайтесь, - пробурчал в ответ Федор и принялся собирать наколотые дрова.
Инна и Егор представились и вслед за Федором прошли в избу. Внутри пахло свежим покрытым лаком деревом. И действительно, все кругом было деревянное: мебель - стол, два стула, шкаф и сундук, перегородка, делящая все пространство на две комнаты, была сложена из березовых брусьев, даже кухонные приборы вроде ложек и подставок были деревянные. В первой, после небольшой горницы следующей сразу за порогом, комнате, которая по функциональной насыщенности напоминала кухню, была большая побеленная печь, шкаф с посудой и продуктами, рукомойник, стол и два стула, во второй комнате, которая была отгорожена, находилась небольшая кровать, сундук и старый, изготовленный по всей видимости на фабрике в отличие от остальной мебели, комод, на котором валялись пучки высушенных трав и стояло несколько склянок.
- Ну вот. Располагайтесь, - сказал Федор, указывая на вторую комнату.
- Но, тут, только одна кровать, - заметила Инна.
Федор вопросительно посмотрел на них и вышел из комнаты. Через некоторое время он пришел и бросил на пол овчину и потрепанный спальный мешок.
- Если холодно будет, попросишь, я тебе свою шубу дам. Ночью может дуть из щелей на полу, - сказал он Егору.
- А вы где будете? Места хватит? - переспросил Игнатьев.
- Я в передней на овчине у печи, - пробурчал Федор своим монотонным голосом и вышел, оставив их раскладывать вещи.
Инна задумчиво посмотрела вслед его удаляющейся покачивающейся фигуре. У него не было такого сильного говора, как у жителей деревни. Но это, возможно, от того, что сам он не из этих мест, а с севера, как сказала старушка. От чего же тогда ей показалось, что у него не то что бы сельский говор, а вообще небольшой иностранный акцент? "Какие глупости! Такой колоритный русский мужик. У него, наверное, небольшой дефект речи. Надо будет прислушаться. Хотя он не многословен..." - подумала девушка, удивившись своему наблюдению.
После того, как они устроились, Федор предложил им перекусить. Почувствовав пряный ароматный запах с кухни, они вспомнили, что не ели с тех пор, как проснулись этим утром в гостинице Вилюйска. На столе в большой глиняной миске лежала и дымилась вареная картошка, рядом стояла кадка с взбитым сливочным маслом, солонка с солью и перцем, промытые свежие овощи и кувшин сливок. Инна с интересом наблюдала, как Федор хозяйничает на кухне. У него все получалось быстро и умело, сказывалась привычка заботиться о себе самому. Он подал им глиняные тарелки, деревянные ложки и буханку ржаного хлеба, чтобы каждый отломал сам по куску.
- У вас свое хозяйство? - спросила девушка, тщательно размешивая в тарелке толченую картошку с маслом.
- Нет. Мне деревенские продуктами помогают за то, что я помогаю им лекарствами.
Федор промолчал. Разговор не получился и оставшиеся полчаса они просидели молча, запивая горячую рассыпчатую картошку холодными сливками и осознавая в душе насколько может быть вкусной такая простая деревенская пища.
Через два часа Егор обнаружил себя проснувшимся от тяжелого сна на овчине во второй комнате. Он вскочил и удивленно огляделся по сторонам. Кровать Инны была пуста и не примята, по-видимому, она даже не ложилась отдохнуть после их долгого путешествия и довольно калорийного обеда. Он выглянул в окно и ревностно заметил, что девушка сидит на крыльце, временами записывая что-то в блокнот, а Федор невдалеке от нее продолжает колоть дрова. Игнатьев пробормотал что-то краткое и веское полушепотом и, закусив губу, пошел во двор.
- Так это все началось еще до того, как вы приехали в село? - услышал он вопрос Инны, обращенный к Федору.
- Да.
- А почему же геологи раньше не приезжали?
- А я почем знаю? Далеко мы, им ехать не хотелось.
- Пойдем, Инна, пройдемся поговорим. Дело есть, - сказал Егор, спускаясь с крыльца.
Федор с облегчением и некоей благодарностью посмотрел на него, выражая всем своим взглядом, что устал от ее общества.
- Я думаю, лучше нам сейчас пойти посмотреть само место. Зачем без дела окрестности обхаживать? - ответила девушка Егору.
Игнатьев согласился, и, прихватив фотоаппарат и кое-что для записей, они в сопровождение Федора, который явно был недоволен тем, что они не дают ему возможность заниматься прежними делами, отправились к равнине.
Через пятнадцать минут им удалось увидеть то, ради чего они приехали. Егор возбужденно присвистнул, оглядываясь по сторонам. Рядом стояла Инна, неподалеку Федор, который смотрел больше не на поляну, а на них, с привычным смешком наблюдая за их реакцией. Перед ними расстилалась равнина, на всей поверхности которой была голая выжженная земля местами с островками засохшей травы, как будто кусок иссушенной монгольской степи странным образом оказался среди сибирской пышной зелени. В приблизительном центре участка геологами уже была вырыта яма метра четыре глубиной. Почва, в образовавшемся котловане, была заметно иссушена. Постояв некоторое время в оцепенении, они переглянулись и пошли к палаткам геологов, которые были раскинуты у опушки леса. Навстречу им вышли два загорелых молодых человека в перепачканной пыльной одежде. Инна остановилась чуть поодаль, будто побаиваясь к ним приблизиться, и сказала:
- Мы журналисты из Москвы. Несколько дней назад приехали, только сегодня сюда добрались. Я Инна, это Егор Игнатьев. Можете поделиться какой-нибудь новой информацией? Уже что-нибудь обнаружили?
Глядя на нее, такую чистую и свежую, оба парня заулыбались, всем видом показывая, что от нее ничего скрывать не собираются.
- Не думали, что будет ажиотаж вокруг этого. Сами вроде недавно только приехали, - ответил один из геологов, который по видимому был главным в этой экспедиции, так как держался уверенней и говорил более важным тоном, - В общем, дело такое, если вам интересно, мы предполагаем, что там..., - он многозначительно указал пальцем в землю, - осколок метеорита.
Инна и Егор переглянулись.
- Это, пожалуй, интереснее, чем, если бы там просто оказалась урановая руда, - сказал Егор.
- Вам-то, пожалуй, действительно интересней. А нам одинаково сложно, вчера куда-то пропали четыре лопаты и две кирки, может быть, среди оборудования затерялись - не хочется грешить на местных жителей, - геолог посмотрел на Федора, который стоял невдалеке, не обращая на них внимания, - так или иначе, работа застопорилась, до тех пор, пока нам не подвезут новые.
- А по каким признакам вы обнаружили, что там метеорит? - переспросил Егор.
- Мы углубились всего метров на пять и заметили, что целостность почвы нарушена. Вы понимаете, почва, она... как, ну скажем, гамбургер, слой за слоем. Обычно они выложены ровно, по ним можно судить о том, насколько плодородным был год какое-то время назад. А здесь слои оказались смешаны, видимо, произошло влияние извне. Скорее всего это осколок метеорита или руда. Ну, я думаю, примерно через месяц мы это узнаем, самое позднее через два, это если нам лопаты не скоро еще подвезут.
- Вы думаете, выжженная трава здесь с тех пор? Со времен падения? - с сомнением спросила Инна.
- Нет. Подсыхать почва стала здесь сравнительно недавно. Мы поспрашивали у местных старожил: лет пять назад высыхание стало интенсивней, до этого было, но не так отчетливо. Мы связываем это с процессами глобального потепления - почва теплеет, не так сильно остужается за зиму и согревает руды из метеорита. Единственное наше сомнение заключается в том, что если это осколок метеорита, то в радиусе ста километров должны быть еще такие же, он ведь наверняка рассыпался, когда пролетал атмосферу; и даже если многие сгорели, то некоторые все равно должны были упасть. Но, как мы предварительно исследовали, ни в радиусе ста, ни даже трехсот километров ничего подобного не встречается. Нам остается полагать, что это обнаружится после, потому что других версий у нас нет.
- А зеленое свечение, которое становится видимым по ночам, тоже из-за метеорита? - поинтересовалась Инна.
- Ну, свечением это не назовешь - слабый блеклый свет, как дымка. Пока предполагаем, что из-за тепла плавятся руды, составляющие метеорит, а как раскопаем - узнаем точнее.
- Мы останемся здесь на некоторое время и будем к вам заходить, узнавать, как продвигаются раскопки, - произнес заинтригованный Игнатьев.
- Каково вам тут работать на солнцепеке!? Наверное, через каждые полчаса выдыхаетесь? Меня, чувствую, уже солнышко пригрело. Дадите мне воды попить, мы с собой не взяли, - сказала Инна, тщетно пытаясь прикрыть нагретую голову руками.
Геологи провели их в походную столовую, где в тени стояло несколько пятилитровых баллонов и дали вдоволь напиться прохладной водой.
Поблагодарив и попрощавшись, журналисты направились обратно.
Инна подошла к Федору и сказала:
- А вы как думаете? Там действительно метеорит?
- А почему вы меня спрашиваете-то? Я не профессионал, не знаю. Вас их комментарии не устроили?
- Подумала, что у вас может быть свой взгляд на это явление, - она мотнула головой в сторону равнины.
- Может и есть. Но писать в газете вы все равно будете их исследования.
- Не обязательно. Общество должно иметь право выбора и знать полную информацию.
- Общество вообще не должно ничего знать, - произнес он почти шепотом и, резко отвернувшись, направился к лесу.
III
Инна проснулась внезапно, как от резкого толчка. Темную комнату заливал серебристый свет полной луны, придавая всему вокруг необычайный сверкающий контур. Девушка привстала, ее не покидало странное ощущение. На полу, слегка похрапывая, завернувшись в овчину, лежал Егор. Инна подошла к окну. В лунном свете от переливающихся капель влаги луг перед домом казался усыпанным алмазами. Деревья слабо колыхались и шелестели листвой, создавая ощущение говорящего ветра. Ночной воздух был настолько свеж, что обжигал своей прохладой.
Стараясь двигаться бесшумно, девушка вышла на кухню. Овчина, в которой спал Федор, была пуста. Девушка остановилась, удивленно оглядываясь по сторонам, затем накинула свою дорожную куртку и вышла на крыльцо. Ее внимание привлек слабый свет ночника, струящийся из единственного окошка в сарае. Окно, как она уже успела догадаться, было завешено. Она чуть слышно чертыхнулась и также бесшумно подошла к двери. Амбарный замок раскрыт, но дверь была заперта засовом изнутри. "Что же он там делает? К чему такие предосторожности? Нужно узнать, где он хранит ключ от замка и как-нибудь посмотреть что там".
Девушка обошла сарай кругом, но так и не отыскав другого окна, вернулась в дом. Выпив крынку сливок, она прошла в спальную комнату. Как она ни старалась лечь бесшумно, кровать все-таки скрипнула тягучим визгливым скрипом. Инна укрылась одеялом и отвернулась к стене. Внезапно чья-то рука дерзко опустилась ей на плечо.
- Не спится? - услышала она заспанный голос своего сотрудника.
- Да, нет. Очень даже... только рука твоя мешает.
- Слушай, Инна, надо разобраться. Я, понимаешь, хотел бы...это... встречаться с тобой. Ты такая симпатичная, ты мне сразу понравилась. Что медлить-то?
Девушка привстала и резко отбросила его руку.
- Игнатьев, если ты так хочешь спать на кровати, так бы и сказал! Без лишних предисловий. Я тебе ее уступаю, - она встала и отошла к окну.
- Ну, Инна, я же с тобой хочу ... как бы выразиться, отношения иметь... определенные.
- У нас они итак определенные - трудовым уставом. Послушай на будущее, не раздражай меня. Я могу быть и не такой приветливой.
Она взяла свою подушку и одеяло и пошла на кухню, где легла на овчину Федора. Егор так и не решился выйти на кухню, но перенес свое постельное белье на кровать и удобно на ней устроился.
Утром девушка проснулась от запаха теплого хлеба. Федор раскладывал продукты на столе, готовясь к завтраку.
- Садитесь, пока хлеб теплый. Мне только что мальчишки с деревни принесли, - сказал он, заметив, что она привстала.
- Спасибо, - девушка поморщилась, с трудом поднимаясь на ноги.
- Вы таким образом распределили спальные места? - спросил Федор с усмешкой.
- Да, мой сотрудник так просил, что пришлось уступить ему кровать, - весело ответила Инна, подсаживаясь к столу.
Завтрак был по-деревенски остроумен: ржаной хлеб с помидорами и солью, сливочное масло с пшеничными лепешками и чай из самовара. Вдыхая этот приятный пряный аромат свежих продуктов, Инна почувствовала что проголодалась.
- А вы где спите? Или вы не спите, а работаете... там? - спросила она, указывая на сарай.
- А вы за меня не беспокойтесь. Хотите ночевать здесь на кухне - ночуйте. Для себя я что-нибудь придумаю.
- Конечно, просто я понимаю, как мы вам мешаем своим присутствием, - произнесла она, прихлебывая из чашки и внимательно за ним наблюдая исподтишка.
- Вы делаете свое дело, я - свое.
- Вы работаете в сарае? - спросила она, наконец.
Федор пристально посмотрел на нее, сведя на переносице густые брови, и молча кивнул. По этому взгляду она поняла, что он больше об этом не говорит. "Все интересней и интересней. Не зря, все-таки, приехала!" - подумала она, слегка улыбнувшись.
- С добрым утречком, - несколько вяло произнес Егор, подходя к столу. - Ужасно спал, кровать такая жесткая.
- Какая жалость! Жалеешь, что поменялся? - спросила Инна с деланным сочувствием.
Егор смущенно отвернулся и сел за стол.
- Я, знаешь, вчера... с дороги устал... Очень утомился. И... Вот что - как будто ночью ничего не было, - внезапно сказал он, посмотрев Инне в глаза.
- Не было, нет и не будет, - ответила девушка, усмехаясь.
После завтрака журналисты опять посетили раскопки и сделали пару снимков Егора на фоне аномалии, а по возвращению увидели, что во дворе у крыльца дома стоит одна из уже знакомых им старушек. Инна и Егор подошли к ней поздороваться.
- А ребятки! Здравствуйте! Как устроились-то? Ну ничего, я ж говорила-то, Федор, он всегда поможет, - произнесла она поправляя красный платок на голове, - А у меня вот старика опять скрутило. Живот у него опять. Пирогов я напекла вчерась, вот, переел. Вот к Федору за микстуркой пришла. В прошлый раз помогло. Порошочек у него какой-то целебный имеется, он дает нам. Развел в воде, выпил и как рукой сняло. Таблетки-то наши не помогают! Хоть горстями пей. А тут, такое дело, через полчаса уже не болит.
Из сарая вышел Федор, он запер дверь на ключ, который тут же повесил на шею и подошел к ним.
- Ну вот, баба Нюся, в стакане воды развести и выпить. Не полегчает, дам кое-что посильней, - сказал он, протягивая пакетик с порошком.
- Ой, спасибо, миленький. Полегчает! В прошлый раз полегчало-то. Переел мой старик, ну я в следующий раз глаз да глаз за ним. Лишнего не съест. Спасибо, Федорушка. Заходи к нам на пироги. Завтра печь буду. И вы, ребята.
Старушка ушла, на ходу поправляя косынку. Внезапно, внимание Инны привлек клочок бумаги, валявшийся у двери в сарай. Предчувствуя, что это может быть что-нибудь интересное, девушка сделала вид будто собирается прогуляться в окрестностях и быстро направилась по тропинке к лесу. Егор, уныло проводив ее взглядом, пошел в дом - набрасывать замечания по будущей статье, а Федор остался в столовой, чтобы разложить продукты, которые ему принесла баба Нюся.
Девушка осторожно обошла дом и тихо подошла со стороны сарая. Она подняла листок с земли и обескуражено просмотрела его - это была инструкция по применению лекарственного препарата для нормализации желудочно-кишечной деятельности на английском языке. "Не в каждой московской аптеке такой найдешь", - подумала она, - "Откуда же это лекарство взялось здесь, в этой глуши?!".
Инна спрятала инструкцию в карман и присела на скамью у крыльца.
В комнате, на ходу доставая блокнот и ручку, Егор решил было устроиться за столом, но, обнаружив, что он весь полностью заставлен какими-то растворами и пучками трав, передумал и сел на кровать, оглядываясь кругом, чтобы найти то, что можно для удобства подложить под ноутбук. Его внимание привлек небольшой металлический кейс, который оказался среди остальных вещей Инны. Игнатьев осторожно приподнял его; внутри раздался приглушенный стук. "Что бы там могло быть? И для чего она привезла "это" с собой?". Набросав несколько фраз и уже предчувствуя, что настраивается на "удачную волну", он услышал разговор, доносящийся с кухни. Егору пришлось подойти к двери, чтобы послушать.
- Вы кое-что уронили возле сарая... вот. Это ваше?
- Да, это мое. Спасибо, - Федор кивнул и убрал листок в карман.
- Откуда здесь у вас английское лекарство?
- Я должен вам что-то объяснять? - на его лице застыло жесткое выражение.
- А почему бы и нет! Разве вам есть что скрывать? - после некоторого молчания продолжила она.
- А вам есть что скрывать? - почувствовав ее замешательство, он усмехнулся и сказал, - Также и мне.
- В чем дело? - вошедший Игнатьев переводил вопрошающий взгляд с Федора на Инну и обратно.
Федор отвернулся и вышел из комнаты в сени.
- Ты вовремя, - сказала Инна, недовольно поглядев на своего сотрудника.
-Ты что-то нашла? - у Егора был такой вид, как будто вопрос получения этой информации является для него делом всей жизни.
- Да. Инструкцию для лекарства на английском языке.
- Неужели? Здесь, в этой деревне?
- Конкретнее под дверью в сарай. Федор обронил.
- А откуда у него иностранное лекарство? В любом другом, которое продается в наших аптеках - инструкция на русском, даже если оно произведено черт знает где! - он почувствовал запах чего-то жареного.
- Это я и пыталась выяснить до твоего прихода.
Егор медленно ходил по комнате, почесывая затылок, потом, внезапно, остановился и сказал:
- Федор был моряком. Может быть, он с плавания привез несколько лекарств.
- Нам только и остается, что так думать, - Инна развернулась и пошла в сени.
- Кстати, а что у тебя в металлическом кейсе?
- Личные вещи, - девушка обернулась, удивленно поглядев на него.
- Разве личные вещи носятся не в дамской сумочке?
Инна неопределенно пожала плечами и вышла.
После полудня разразилась гроза. Порывистый ветер пригнал рваные скученные облака глубокого темно-синего цвета, которые, будто притираясь, издавали треск и вспышки, и, громоздясь рядами, заполнили все небо до горизонта. Длинные извивающиеся молнии освещали потемневшие жалобно шелестящие на ветру деревья и растрепанную траву в поле; от ударов грома - глухих и рокочущих - казалось, вибрирует земля под ногами. Но гроза прошла быстро, оставив после себя затянутое темное небо и сильный ливень, который нескончаемым унылым потоком лил до самой ночи, то ослабевая, будто растратив всю воду, то усиливаясь, по мере того, как ветер пригонял дождевые тучи, готовые разверзнуться новыми потоками. Земля пропиталась влагой и издавала приятный запах свежести, с уныло опущенной листвы стекала вода, в полях будто слышался приглушенный звон капель, застрявших в зеленых стеблях травы. Дороги сильно размыло. Везде в деревне, на дорогах и вдоль них, в лесу, на поле зияли, как огромные дыры, глубокие объемные лужи, переливаясь мутной водой, которая размывала черную глину, делавшую дорогу непроходимой.
Московские журналисты, непривыкшие к таким буйным природным явлениям, хоть и осознавали в душе всю их мощь и широту, но совсем не восторгались идеей из-за этого просидеть в отсыревшем бревенчатом доме пару дней без дела. Местные жители, испытывающие подобное каждое лето, относились к этому философски спокойно; жизнь как будто сразу замирала, работы на полях и на участках откладывались, а в каждом дворе стоял душистый пар от самовара, смешанный с запахом какого-нибудь ягодного варенья или меда. Хорошо если гроза уходит и следующие дни палит солнце, высушивая всю лишнюю воду, но если дожди льют, не переставая, несколько дней, или может быть недель подряд, то тоже не плохо - работы на участках откладываются совсем на неопределенный срок, а вся деревня окутывается дымкой, с едва уловимыми запахами печеных пирогов, черного и травяного чая, перетертых ягод, сливок и пропаренных березовых веников.
Весь оставшийся день Игнатьев занимался составлением плана для статьи, Инна, сидя за столом на кухне, читала купленные по дороге в Якутске газеты, а Федор в сенях сколачивал из брусков новый стул. Под вечер, изрядно утомившись, девушка попросила у хозяина лекарство от головной боли, но Федор посоветовал приложить ко лбу теплое полотенце сбрызнутое лимоном. Таблетка солпадеина неожиданно нашлась у Егора среди вещей первой необходимости: он всегда был рад оказаться чем-нибудь нужным для своих коллег, особенно для тех, от кого зависело его движение по карьерной лестнице. От Инны, конечно, его профессиональные успехи не зависели, но он не потерял надежды наладить с ней отношения.
Пересмотрев все хоть чем-нибудь интересные статьи, девушка отложила газеты и вышла во двор. Сквозь темную завесу ночи видны были струи дождя, вдалеке мелькали вспышки молний уходящей грозы. На крыльце под навесом стоял Федор. Инна остановилась рядом и украдкой, изучающе посмотрела на него.
- Не хотите почитать городские газеты? До вас сюда не вся пресса доходит. Я уже не говорю про интернет, - сказала она тихо.
- До меня вообще никакая не доходит, да я газеты не читаю, - сказал он, неожиданно улыбнувшись. В темноте блеснули его ровные белые зубы.
- Не интересуетесь или времени нет? У нас в Москве это частая отговорка "времени нет". Все используют ее по любому случаю.
- И вы тоже? - он странно взглянул на нее.
- Приходится, когда это необходимо. Хотя в душе ощущаешь стыд, чувствуешь, что время нашлось бы если бы очень хотелось.
Сумрак окутанного тучами неба был непроглядным, в темноте слышалось слабое колыхание деревьев. Девушка почувствовала какой пряный воздух поднимается с отсыревшей земли и внезапно спросила:
- А вы разве не хотите переехать в город? Там жизнь динамичней, веселей. Я, конечно, не хочу сказать, что в деревне скука. Но в городе, по-моему, больше возможностей реализовать себя. Сейчас везде предлагают много работы, можно попробовать себя в любом деле. А здесь кроме земли ничего не видишь.
- Разве это плохо? Земля, природа, вообще вот это все что окружает нас, мы отсюда произошли, сюда и вернемся. Разве не это только и нужно человеку. И, уж извините за пример, прах ваш через сто лет будет покоиться где-нибудь в таком вот месте, под заросшей рожью землей, а не где-нибудь на Арбате или на Пятой Авеню, от которых еще через какие-нибудь пятьсот-тысячу лет останется только изображение в цифровом, или к тому времени в другом, формате. А ведь все что мы наблюдаем сейчас здесь видели наши предки добрые двадцать тысяч лет назад и будут видеть наши потомки еще через столько же, если только земля "выстоит".
- А почему бы ей не выстоять - глыба из камня с расплавленной субстанцией внутри? По сравнению со всей нашей галактикой - разноцветный теннисный мяч, мы сами как маленькие муравьи, а еще столько амбиций.
- Да, верно. Только мы, скорее, микробы, чем муравьи - больше разрушаем, чем строим.
- Ну, Земля все-таки большая, можно что-то разрушить ради прогресса.
- Это для человека, а конкретней для некоторых особо благополучных индивидов, прогресс - есть прогресс, а для экосистемы в целом - это бедствие. Вы не задумывались о статистике аварий на нефтяных танкерах и платформах и о количестве общего выброса нефти в мировой океан? Экономисты и предприниматели скажут, что это не страшно: океан самоочистится, а рыба и млекопитающие будут снова размножаться. Стоит ли в это верить, если главное, что их заботит - обогащение от использования природных ресурсов? А испытания ядерного оружия в Тихом океане? Знаете, что потом в радиусе нескольких десятков километров вся рыба вымирает? Выбросы целлюлозных и химических предприятий: кто проследит за тем, что где-нибудь в далеком "Дальнеречинске" местное предприятие сбрасывает отходы в местную речку и начинает постепенно вымирать все живое в ближайших лесах? Кто разрешит своему ребенку спокойно купаться в, к примеру, Балтийском море, таких морей много - почти все северные, зная, что там погребены и разлагаются практически все виды когда-либо изобретенной плавучей техники: авианосцы, подлодки, военные корабли? Кто с тем же романтическим замиранием сердца будет смотреть в ночное небо, зная что где-то там в космическом пространстве летают в невесомости килограммы мусора, оставляемые каждым новым экипажем космической станции? - Федор резко замолчал, почувствовав, что наговорил много лишнего.
Инна с удивлением долго смотрела на него, наблюдая, как он, постеснявшись своей откровенности, отвернулся.
- А вы, оказывается, начитаны... - произнесла она полузадумчиво-полувопросительно.
- Когда плавал... на грузовом.. корабле... много узнал, - ответил он, запинаясь.
- А что, много где были?
- Пришлось.
- И даже в Тихом океане, после военных испытаний? И под водами Балтийского моря? И, не побоюсь этих слов, в космосе?!
Федор угрюмо посмотрел на нее и глухо ответил:
- Даже там.
Он постоял еще несколько секунд, озираясь на скрытые мраком окрестности, затем сошел с крыльца и под ливнем торопливо пошел к сараю.
Инна проводила его задумчивым взглядом и, медленно развернувшись, прошла в сени, обдумывая новую мысль: "Кажется, что-то проясняется. Мне нужны доказательства".
Ночью Инна спала крепко и глубоко, ровная тишина ночи расслабляла нервы. Ее даже не разбудили шаги Егора, когда он среди ночи зашел на кухню выпить воды.
Утром, сразу после завтрака, они вдвоем отправились к поляне и обнаружили, что геологи продолжили раскопки и углубились на десять метров. Конечно, о глубине залегания никто ничего предположить не мог, но журналисты догадывались, что истина, вместе с нужным им объектом, скоро поднимется на поверхность. Игнатьев так был рад этой новости, что сам чуть не предложил помочь копать, но спокойное отношение Инны несколько поубавило его энтузиазм и, удовлетворившись мыслью, что они скоро все узнают и вернуться в Москву, журналисты пошли обратно к избе.
- Им подвезли лопаты, они уже копают! Скоро все выяснится! - сообщил Егор Федору, когда они вошли в дом.
- Рад за вас, - по лицу деревенского знахаря трудно было понять, как он относится к этой новости.
- Что-то не видно, что вы оба очень рады. Как, например, я: мне так надоело в этой дыре сидеть, что это известие для меня как гамбургер после поста.
- Ты же не постишься? - Инна засмеялась.
- Для сравнения сказал. Ну, скажи-ка мне, ты знаешь, что там находится?
Внезапно взгляды Инны и Федора встретились, казалось в эту сотую долю секунды они пытаются по глазам выяснить тайну друг друга.
- Нет. Я склонна верить геологам.
- Я тоже, - ответил Федор на вопросительный взгляд Игнатьева.
IV
Федор вышел из сарая, осторожно запер замок и, положив ключ в нагрудный карман, направился к избе. Уже начинало светать: слабая сиреневая заря пробивалась на востоке, но был еще тот самый темный предрассветный час ночи, когда по-особенному холодно и тихо.
Около крыльца он обернулся посмотреть на зарю и внезапно заметил слабый свет фонарика на дороге к лесу. Федор стремительно скользнул в тень дома и, подождав пока странный путешественник не отойдет на безопасное расстояние, направился вслед за ним. "Я думаю о том, кто это есть на самом деле? Надо проверить," - подумал он. Свет фонаря плясал и подскакивал по дороге, среди деревьев темный силуэт владельца источника искусственного света разглядеть было нельзя. Прячась за кустарниками в стороне от дороги, Федор шел за человеком, пытаясь по походке и фигуре определить его личность. Вскоре, он понял, что незнакомец направляется в сторону равнины.
В ночном лесу было необыкновенно тихо; Федору приходилось быть особенно осторожным, чтобы не привлечь к себе внимание. Он сразу понял, что этот ночной путешественник не из местных - он часто оступался, путался в ветвях, останавливался при каждом шорохе с дерева или из кустов; человек заметно боялся ночного леса и слабым светом фонаря пытался осветить все вокруг, в темноте не разбирая ничего.
Наконец, впереди, среди деревьев, замелькала покрытая светло-зеленым туманом равнина. Федор укрылся за кустами, наблюдая, как лунный свет постепенно освещает фигуру человека медленно выбирающегося из леса на поляну. Это, оказалось, была Инна. Она остановилась у опушки леса, подозрительно осматриваясь по сторонам и будто побаиваясь ступить на землю, окутанную необычным флуоресцентным светом. Оглядевшись, девушка направилась через поляну к палаточному городку геологов.
Убедившись в том, что она подошла туда и скрылась за одной из палаток, Федор развернулся и скрылся в темном мраке леса.
"Все-таки проблемы могут возникнуть. Как я и предполагал", - обдумывал он, подходя к избе с задней стороны.
Когда он обогнул дом, от крыльца отъединился одинокий силуэт и медленно направился к нему.
- Вы Инну не видели? Ее нет на месте, - сказал Егор, как-то испуганно озираясь на него.
- Не видел.
- Я подумал, что если вы идете из леса, то может быть и она тоже там была. Куда здесь еще можно пойти?!
- Когда она вернется, вы у нее это и спросите.
Федор ушел в дом и наскоро принялся готовиться к завтраку, доставая из шкафа старые запасы. Поняв, что разговора не получится, Егор остался в спальне и решил прилечь до прихода Инны, но уснул, как только опустил голову на подушку.
Тонкая алая полоска зари, постепенно разрастаясь, наполнила половину неба до горизонта нежным огненным цветом. Рванные перистые облака проплывали будто пожираемые пламенем, освещая, как маяки, безграничные просторы воздушного купола. Ни малейший ветерок в эту минуту не тревожил спокойного великолепия спящей природы. Застывшие деревья не колыхались, листва на них не шумела, только слабыми струями с ветвей стекала ночная влага.
Чтобы не намокнуть, Инна набросила куртку на голову и старалась идти быстрее. Фонарь ей уже был не нужен, недавно рассвело и теперь косые лучи, показавшегося из-за горизонта диска солнца, скользили по небу. Содрогаясь от утреннего холода, она почти бегом направилась к показавшейся у опушки избе. В сенях было сухо и тепло, девушка повесила на крючок намокшую куртку и прошла на кухню. На столе стоял еще дымящийся самовар, рядом тарелка с хлебцами и кое-что из овощей и фруктов, недопитая кружка с чаем и две чистые, приготовленные для них с Егором. На подоконнике она обнаружила записку: "Ушел в деревню, буду к полудню. Федор."
- Что-то рановато. Проснулся и тут же ушел? - произнесла она задумчиво и присела к столу.
Инна уже допивала свой чай, когда проснулся Егор и присоединился к ней.
- Что случилось-то? Почему тебя ночью не было? - спросил он, перекладывая продукты к себе на тарелку.
- Я ходила природу фотографировать. Заря была изумительная.
- А, понятно. А на равнину не додумалась зайти сфотографировать свечение?
Инна мельком удивленно взглянула на него, затем после секундного молчания ответила:
- Нет, не рискнула. Далеко. Я здесь на поляне снимала.
- Федор пришел под утро из леса, но тебя нигде не видел.
- Он в лесу был? - ее тонкие брови плавной дугой сошлись на переносице.
- Не знаю. Я рано проснулся, смотрю - ни тебя ни его. Вышел во двор, а он идет как раз. Я спросил его о тебе, он сказал, что не видел.
Инна молча подлила себе еще чая и продолжила кушать клубничное варенье.
Потом, наконец, когда блюдце опустело, она обернулась к Егору, доедавшему свою булку с медом, и сказала:
- Ты уже что-нибудь написал? Покажешь?
- Да, но, может быть, для начала в лагерь сходим? Посмотрим как у них дела.
- Ну, потом. Позже. Не стоит им надоедать. Мы тут единственные журналисты - без нас народ правду все равно не узнает, - ответила Инна быстро.
Егор пожал плечами и, медленно поднявшись, отправился в спальню за ноутбуком.
"Тайна красногорьевского метеорита" бросилось Инне в глаза оглавление того небольшого плана, который за два дня смог сочинить ее сотрудник. Игнатьев сидел рядом, нервно постукивая пальцами по столу и ожидая ее комментариев.
- Не слишком пафосное название? - спросила Инна.
- Так в нашей профессии так и должно быть: чем больше пафоса, тем больше интриги и желания у читателя купить именно нашу газету.
- Только я пафоса тут не вижу. И интриги тоже. Ну, метеорит, как многие другие из числа бомбардировавших землю. В умах еще свежи Тунгуский и Сихотэ -Алиньский.