Аннотация: Еще одна сказка нового цикла: еще один взгляд на драконов
Мир не делится на плохих и хороших...
(с) Сириус Блэк
Сказка эта будет необычная, потому что начнется она с конца.
В одном далеком и большом королевстве однажды появился дракон. Это был свирепый дракон, который нападал и ел только хороших. Плохие его не интересовали. Много доблестных рыцарей, прекрасных и храбрых принцев и просто искателей приключений, благородных защитников хороших, отправлялись сразиться с драконом. Но дракон всех побеждал и съедал.
Жил дракон в большой и страшной пещере неподалеку от главного королевского замка, и связывала их прямая дорога. И вот однажды, когда принцев и рыцарей уже не осталось, а новых защитников хороших еще не появилось, ранним утром дракона разбудил не то девчоночий, не то очень высокий мальчишеский голос:
- Эй, дракон, выходи - биться будем!..
Ну а теперь вернемся к самому началу, а то сказка быстро закончится.
Очень далеко-далеко, за морями и горами, там, откуда не видать наших земель, было одно большое королевство. И в этом королевстве правил король, который очень любил справедливость и порядок. В его королевстве все было четко и правильно.
В королевстве этом жили только Плохие и Хорошие, и были они четко разделены - так повелел король. Все Хорошие жили в замках. Они были благородными и красивыми, умели читать мудрые книги и петь прекрасные песни, выращивать розы и читать молитвы. Они просто не могли быть плохими - ведь они были богаты и счастливы. Они целыми днями веселились и развлекались, устраивали пиры и балы, и внутри замков текла беззаботная и счастливая жизнь - ну а как иначе должно быть у Хороших?
Плохие в замки не допускались. Они жили вдали от красоты и не могли ее понять, потому что кому нужны розы и песни, если ты голоден, грязен и зол? Плохие не умели петь и читать молитвы, зато умели воровать и убивать - а чем еще могут заниматься Плохие? Они рыскали по лесам и полям и искали, на кого бы напасть - все Хорошие с детства это знали и всячески сторонились Плохих.. Плохие тоже никогда не встречались с Хорошими. Но и здесь бывали исключения...
Дело в том, что долг Хороших - избавить мир от Плохих, ведь кто же еще сделает это, как не Хорошие? Вот этим Хорошие и занимались. Они называли это Охотой. Каждые несколько лет ворота замка открывались, и все Хорошие, от мала до велика, вооружившись кто мечами, а кто палками, оседлав коней, выезжали спасать мир от Плохих. Они врывались в деревни Плохих во весь опор, сыпля удары направо и налево, не разбирая, старый перед ними или молодой, потому что плохой - он всегда плохой.
Вот такой был установленный порядок в королевстве, где правил король, любящий справедливость и порядок. И так длилось много-много лет. Хорошие не жаловались, а Плохих никто не слушал - они же Плохие.
И вот однажды в одной из самых хороших семей, в самом большом замке, где жили Хорошие, случилась радость - родился юный наследник, мальчик, прекрасный, словно ангел. Родители назвали его Генрих, слуги величали его не иначе, как сэр Генрих, и все прочили ему стать рыцарем Его Величества Хорошего короля, защитником Хороших. Однажды, в день Охоты юный сэр Генрих оседлал своего личного жеребенка и, взяв в руки палку поувесистее, поскакал к воротам, где уже начинали собираться Хорошие, чтобы в очередной раз вступить в борьбу со злом, против Плохих.
Протрубили рога, Хорошие вскочили на коней, раскрыли ворота и... понеслись. В страхе и ужасе - ну а на что еще были способны Плохие? - разбегались жители Плохих деревень и селений. Они бежали, точно крысы с корабля, перед доблестными рыцарями справедливости и порядка, и сам Хороший король скакал впереди, побеждая зло. Сэр Генрих впервые выехал на Охоту, и всеми силами старался не отставать от своего кумира-короля. Вот его жеребенок влетел в маленькую улочку со всего лишь парой бедный покосившихся грязных домишек, в которых вместо стекол в окнах болтались грязные тряпки. Сэр Генрих скривился, ведь его с детства окружала только красота - и принялся ломать грязные домишки, потому что уродству в мире красоты делать нечего. И тут из одного домика выскочила седая сморщенная старуха с клюкой и замахнулась ею на Генриха. Но храбрый Генрих сбил противную Плохую старуху с ног своим жеребенком и уже занес, было, палку, как старуха взглянула на него и спокойно сказала:
- Так вот вы какие, Хорошие...
- Тебе ли, грязная старуха, ставить под сомнение справедливый порядок нашего Хорошего короля? - вскипел Генрих. Но старуха его не слушала. Она тяжело поднялась, опираясь на свою клюку, и уперла свой узловатый морщинистый палец в Генриха:
- Когда научишься плохих от хороших отличать, тогда и придешь ко мне...
Едва проронила эти слова старуха, как налетел сильный черный ветер. Зажмурился Генрих, руками голову закрыл, да и повалился со своего жеребенка. А когда открыл глаза - старухи как не бывало.
Поднялся юноша с земли, хотел было к своему жеребенку подойти, а тот как взбрыкнет, захрапит - да и поскакал прочь, высоко задирая ноги. Ровно и не узнал своего хозяина.
Рассердился Генрих. Дай, думает, только доберусь домой - огрею ослушника палкой, чтобы впредь не смел бросать хозяина, а то и вовсе прогоню с глаз долой. Пошел Генрих пешком.
Вернулся Генрих в замок и зажил, как ни в чем не бывало. Много ли лет прошло, мало ли, вырос Генрих, возмужал, посвятил его король в рыцари - и стал Генрих уже на рыцарском коне в доспехах на веселую Охоту выезжать, в одном ряду со своим сюзереном. Прослыл он самым ловким и удачливым охотником - всегда впереди всех, кого не посек, того конем потоптал, и не спастись от грозного Генриха ни конному, ни пешему. Товарищи почитали Генриха, громко славили его имя, по плечам могучим хлопали. Да только сколько дней в пиру и веселье ни пролетало, все не шли у Генриха из головы слова старухи: "Как научишься плохих от хороших отличать..."
- Что их отличать, если и так все ясно? - говорил Генрих, пришпоривая коня вслед за другими рыцарями. - На кого король укажет - там и плохие, чего тут думать?
Но каждую Охоту Генрих гнал коня в тот памятный проулок с покосившимся домишками, надеясь настигнуть-таки старуху и вдоволь посмеяться над ней за ее глупое пророчество. Однако старуха на глаза ему не попадалась, и Генрих вскоре и вовсе думать о ней забыл - поди померла давно от старости.
И вот в один прекрасный день пришла Генриху пора жениться. К тому времени молодой рыцарь в самый расцвет вошел: сильный, статный, верхом ездит, словно с рождения в седле, меч его разящий промаха не знает, да и сам он лицом прекрасен, волосы светлые по плечам рассыпаются, глаза лучатся, улыбка пленяет. На такого взглянешь - сразу замуж пойдешь. И решил король объявить турнир - пригласил лучших красавиц своего королевства, созвал всех доблестных рыцарей (и Генриха не забыл) и повелел рыцарям сражаться за руку и сердце прекрасных дам, а дамам велел подготовить цветочные венки, чтоб на голову победителю, пришедшемуся по нраву, надеть и своим нареченным объявить. Сказано - сделано. Объявили турнир многодневный, созвали рыцарей со всего королевства, прекрасных девушек пригласили, много зрителей набежало.
Вот выезжает Генрих на своем рыцарском коне: доспехами чищенными блистает, меч его наточенный сверкает, что зеркало, конь его богато убран, сбруя на нем серебром переливается. Медленно проехал он мимо галерей, в которых прекрасные дамы сидели. И приглянулась Генриху среди них одна юная красавица. Совсем еще девочка на вид: на щеках румянец играет, глаза темные стыдливо опущены. Решил Генрих из ее рук венок получить.
Объявил король первое испытание: в трех поединках верхом победить. Стали рыцарей попарно на состязание вызывать Вот и очередь Генриха.. Встал он напротив своего противника - а там совсем еще молодой мальчишка, едва лишь на лошадь сел. Усмехнулся Генрих: "Легко сброшу мальчишку с седла, завоюю сердце красавицы".
Разогнал Генрих коня, да как ударит со всей силы. Мальчишка и вылетел из седла. В воздухе перекувыркнулся, упал, да и остался лежать на поле. Ахнули зрители. А Генрих шлем снял, к трибунам подъехал, красуется.
- Ну как, девушка, силен ли я? - спрашивает. Не ответила ему избранница.
Второй раз вызывают Генриха. Второй раз поверг Генрих своего противника: шутя опрокинул, копьем добил - турнир на то и турнир, боишься погибнуть - не выходи на бой. А сам Генрих в бою слабину никогда не давал, всегда насмерть бился. Второй раз подъехал к трибунам, второй раз похвалы требует. Молчит девушка, словно воды в рот набрала, сидит, бледнее покрывала своего.
В третий раз вызвали имя Генриха. Да только не хочет никто супротив него выходить - кому охота во цвете лет погибать. Едет Генрих по полю, копьем поигрывает, красуется. Кинул взгляд на трибуны - девушка отворачивается. Рассердился Генрих - да как она посмела его, самого лучшего рыцаря, защитника Хороших, игнорировать?
"Ну, погоди, - думает Генрих. - Я еще покажу себя. Силой замуж возьму!"
Ездит-ездит Генрих по полю - нет ему противника. Что ж, выходит - посрамление чести рыцаря? Рассердился Генрих пуще прежнего. И повелел тогда король отложить испытание, назначил другое состязание: из лука стрелять по мишени. И вновь вышел победителем Генрих. И третье испытание - дикого зверя загнать и убить - тоже осилил. И четвертое легко одолел - выгнали против рыцарей толпу Плохих, посулили свободу, коли продержатся против рыцарей - ни один не уцелел в схватке с Генрихом. Уложив последнего противника, вскинул Генрих голову, смотрит победно на девушку. А на той и лица от ужаса нет. Глаза отводит, не глядит.
Подошел тут Генрих к ней, шлем снял:
- Что же ты, красавица, меня не хвалишь? Или недостаточно я благороден для тебя?
- Да разве ж благородство это - слабых победить? - сказала девушка и в глаза Генриху посмотрела. Рассердился Генрих.
- Не дело Хороших Плохих жалеть, не достойны они того. А сумеешь найти мне противника по силам - и его одолею, но коли так - быть тебе моей женой.
- А это мы посмотрим! - сказала девушка и прочь с трибун убежала.
Вернулся Генрих в свой шатер на отдых, слышит - вот и его имя выкликают. Нашелся ему противник на третий бой.
"Ну, - думает, - вот и мой черед пришел победу праздновать. Будешь ты моей"
Вот выезжает Генрих на арену, копьем поигрывает. Смотрит - стоит на другом поле рыцарь: доспехи у него серебром сияют, на шлеме плюмаж синий развевается, на плечи плащ богатый наброшен, конь под ним добрый, нетерпеливый, копытом бьет. Сам рыцарь в седле сидит - словно одно целое с конем, поводья так небрежно держит, будто и не нужны они ему.
- Эй, как зовут тебя? - крикнул ему Генрих. Не ответил ему рыцарь. Даже забрало не поднял. Рассердился Генрих. - Уж не загордился ли ты? Смотри, выбью спесь, пощады запросишь.
Молчит рыцарь. Скрипнул зубами Генрих. Послал коня вперед. Рванулся рыцарь ему навстречу. Столкнулись - ударились копья о щиты. Ни тот, ни другой не уступили. Разъехались для нового удара. Погнали коней, столкнулись - разом треснули копья. Спешились рыцари, мечи обнажили. Стали на мечах биться. Удар за ударом сыплется, а ни один не уступает.
Вот ухитрился Генрих, достал мечом противника. Упал рыцарь на одно колено, рану в боку зажимает. Вскинул Генрих меч, глянул на трибуну - а нет девушки. И вдруг рыцарь голос подал:
- Не ищи, Генрих, не найдешь!
Рассердился Генрих, сбил шлем с рыцаря. Рассыпались длинные волосы, блеснули глаза. Генрих так и выронил меч: смотрит на него его избранница - глаза ненавистью горят. Бросился к ней Генрих, а девушка руки его оттолкнула и говорит:
- Не живет доблесть с жестокостью. Не бывать хорошим тому, чье сердце чернее драконьего пламени. Лучше умереть, чем стать твоей.
Сказала так - и упала замертво. Налетел тут черный вихрь, появилась из него старуха давешняя - клюкой своей грозит.
- Дракон ты, Генрих, дракон и есть, так и не рядись человеком, Оставаться тебе таким, покуда не научишься хорошее от плохого отличать...
Сказала так старуха, подхватила девушку с поля и пропала. Закружил черный вихрь, запылил, глаза песком засыпал. Поднял вихрь Генриха и понес прочь. Долго нес, мимо замков и королевств, мимо деревень и лесов. Бросил, наконец, посреди пустынного поля - и растаял.
Сколько дней пролежал Генрих - неведомо. Только очнулся он - кругом ночь стоит, темень - хоть глаз выколи. Стал Генрих подниматься на ноги - а ноги-то и не держат его, никогда еще Генрих таким слабым себя не ощущал. А все-таки поднялся, побрел вперед. Главное - до замка добраться, а там уж и с колдуньей старой, и с девчонкой живо разберется...
Долго шел Генрих. То ли он медленно ноги волочил, то ли вихрь его неизвестно куда забросил - а нет замка и все тут. Одни жалкие лачуги да деревушки на пути попадаются. Решил тогда Генрих зайти в один из домов, воды потребовать. Да только брезгливо идти в дома Плохих. Вот видит - дом стоит чуть далее остальных. Красивый, высокий, побелка на стенах свежая, вокруг сад раскинулся. "Наверняка кто-то из своих, из Хороших", - думает рыцарь.
Зашел в сад, распахнул дверь. С порога кричит, воды, еды требует, да поживее. Да только не дали ему ничего: хозяева как увидели его, так и похватали кто что - главное, потяжелее, и погнали Генриха прочь. Разъярился Генрих:
- Да как вы смеете так обращаться с рыцарем, защитником Хороших, дерзкий сброд! Я сэр Генрих! Доблестный рыцарь короля!!
- Какой же ты рыцарь? Давно ли на себя глядел? - смеются в ответ. - Рыцари прекрасны и благородны. а ты страшен и грязен. Проваливай, бродяга, как бы худо не было!
Пошел Генрих дальше - не столько идет, сколько ноги волочит: все тяжелее ему идти. Видит - впереди замок. Не королевский, зато крепкий, определенно рыцарский. "Ну, - думает Генрих, - вот здесь-то мне не откажут. А потом вместе ослушников покараем",
Подошел Генрих к замку, стал в ворота стучать. Выглянули из бойниц солдаты - даже спрашивать не стали, распахнули ворота, собак спустили. Насилу Генрих ноги унес, спасаясь от разъяренных псов. Еще пуще разозлился Генрих. "Дай, - думает, - дойду до королевского замка. Несдобровать ослушникам. Да как они смеют так обращаться с доблестным рыцарем!"
Снова пустился в путь Генрих. Долго шел - видит, впереди замок старшего королевского сына виднеется. На башнях знамена развеваются, в окнах свет горит. Вот уж где точно по достоинству рыцаря примут и почести окажут. Стал Генрих стучать в ворота.
- Кто стучит? - спрашивают из-за стены.
- Сэр Генрих, рыцарь Его Величества, защитник Хороших!
- Проваливай, пока собак не спустили, грязный уродец!
- Да как вы смеете так говорить с самым доблестным рыцарем короля? - вскипел Генрих. - Выходите и посмейте сказать мне это еще раз!
Ничего не ответили из-за ворот. Но вот заскрипел мост, послышался грозный топот копыт, и из замка вырвалось десять грозных всадников в сияющей броне. Погнались они за Генрихом: плетьми, мечами и палицами удары сыпят. Еще немного - и смерть Генриху пришла бы, да, видать, наскучила благородным Хорошим рыцарям такая забава. Развернули они коней и скрылись в замке. Остался Генрих побитым лежать в пыли.
Долго так пролежал рыцарь. Очнулся - темно, ничего не видать. Ничего вокруг не видать. Зато чувствует - дымом пахнет. Собрал Генрих последние силы, еле добрел до какой-то старой косой лачуги. Хотел, было, как прежде с норовом потребовать еды и питья, да уж сил не хватило. Стукнул он в дверь. Выскочило на крыльцо трое мальчишек, один другого меньше, увидели Генриха, да с криками обратно убежали. Хлопнула дверь.
- Ах вы злобные Плохие, не зря Король прогнал вас вон из замка! - рассердился Генрих. От злости зубами скрипнул, сгоряча в стену кулаком ударил да и собрался, было, ковылять прочь.
- Чем браниться, лучше бы на себя поглядел, - раздалось за спиной рыцаря. Оглянулся Генрих - вышла к нему женщина: платье на ней старое, но аккуратное, передником подвязано, волосы в узел стянуты, руки в чем-то белом по самые локти. Вынесла она ведро воды Генриху, перед ним поставила. - Ты глянь на себя прежде.
Заглянул Генрих в отражение, да с криком и отшатнулся. Смотрит на него из воды чудище, все сплошь склизкой зеленой чешуей покрыто. Вместо золотых волос пакля какая-то свисает с головы, ясные глаза мутной паволокой скрыты, зубы острые, словно зубья пилы, и костяные наросты на руках и ногах сквозь остатки роскошных доспехов пробились. Закричал Генрих не своим голосом - да вместо крика рев звериный раздался. Катается Генрих по земле, на себе волосы рвет, сам себя кусает. Пожалела его женщина. Вынесла ему кусок вареного жилистого мяса и горбушку хлеба, завернутые в узелок. Взял их Генрих и, не говоря ни слова, побрел прочь.
Устроился Генрих на ночлег в норе между корней большого дерева в самом сердце леса. Быстро покончил с нехитрым ужином и только собрался уснуть, как слышит - крики, топот, шум. Выглянул Генрих из своего убежища, смотрит - Королевская Охота скачет - видать очередной срок пришел. Едут рыцари, бряцая оружием, и прямо в ту самую деревню, где живет добрая женщина с детьми. Хотел, было, Генрих вернуться в свою нору - какое ему дело дол Плохих? - да на сердце не спокойно - не может уснуть, как раньше бывало. Выскочил он из леса и прямо наперерез Королевской Охоте. Как раз успел, когда кони к домику помчались. А хозяйка с детьми у крыльца, ни жива, ни мертва стоит, ни сбежать, ни спрятаться не может. Зарычал Генрих от злости, упал под ноги рыцарскому коню - тот на дыбы, сбросил с себя королевского охотника. Встал Генрих на пути рыцаря, не пускает к женщине. Зубы страшные скалит, когтистыми лапами, которыми раньше руками были, землю скребет. Испугался рыцарь - быстрее своего коня прочь побежал.
Хотел было и Генрих восвояси пойти - да тут на беду вернулся посрамленный рыцарь, и не один, а с подмогой. С десяток вооруженных воинов в крепких доспехах принялись кружить вокруг Генриха, ударами осыпать. Но и сам Генрих не промах - того с седла стащил, этого в грязь втоптал, третьему плечо вспорол. И когти и зубы в ход пускает, и себя, и селян защищает. А тут и селяне неожиданному защитнику на помощь подоспели. Полетели в королевских Хороших рыцарей камни и палки. Бросились рыцари наутек побитые и поцарапанные, но и Генриху хорошо досталось - сильно побили его противники. Еле добрался он до своей пещерки между корней старого дерева.
Поутру проснулся, а у пещеры лежат на листьях хлеб и мясо, да столько, что двух-трех сильных мужчин накормить можно, бочка чистейшей воды стоит - видно, всем селом собирали угощение для защитника. Так и поселился Генрих-дракон в лесу недалеко от селения, стал его негласным сторожем - ни одна Королевская Охота Хороших рыцарей не могла более напасть на эту деревушку - все страшились неизвестного чудища, что с каждым днем все сильнее и больше становилось. Прослышали о драконе и другие жители сел и деревень, что во множестве вокруг замков были расположены. Стали стекаться под защиту дракона. Разрослось село, разбогатели в спокойной жизни селяне: дома укрепили, даже стену небольшую вокруг своего селения возвели, и по-прежнему каждое утро приносили своему дракону еду и питье.
Стал Генрих Драконом-защитником. На отросших крыльях по королевству летал, села от Королевских Охотников отбивал, а люди за то с ним припасами делились. Прослышал о таком безобразии справедливый Король, разгневался: да как посмело чудище беззаконное на сторону Плохих встать, Хороших бить, когда сам Король только на стороне Хороших сражается? Или не указ каждому жителю воля королевская? Повелел Король сыновьям своим, и принцам соседним, и рыцарям королевским, и графам да князьям с драконом сразиться и голову его Королю принести, чтобы неповадно было никакой другой твари вступаться за Плохих. И открылась на Генриха охота.
А только как ни старался король с королевичами и рыцарями, не удавалось победить дракона. Прознали об указе Плохие - и сами встали на защиту своего доброго дракона. Засаду ли сделают в лесу - порушат ловушки, порвут сети, закопают ямы, отряды ли поскачут - по ложному следу направят, воду ли в реке, зверя ли в лесах потравят, чтоб с голоду издохла гадина хвостатая - Плохие свои закрома опустошают, несут дракону еду, воду из своих колодцев.
Пуще прежнего Хороший Король злится, весь желчью изошел. Повелел тогда Король дотла сжечь лес, где обитал дракон. Собрались ночью рыцари с факелами, возы дров с собой притащили, чаны с маслом приволокли. Обложили лес со всех сторон, пока дракон спал, облили деревья маслом, подожгли, а сами снаружи леса осаду держат, чтобы жители на помощь к своему дракону прорваться не могли. Вот расползлись языки пламени по веткам и траве, задымился лес, звери и птицы в ужасе стали метаться, спасаясь от огня. Проснулся Генрих-дракон, взревел, стал выбираться из пламени. Тут-то на него и посыпались градом стрелы и копья - обратно загоняют в пекло, чтобы навсегда сгинул защитник Плохих. Мечется Генрих, подняться не может - крылья огнем опалило, глаза дым едкий застит. Тут и конец ему - да только не всяк тот плохой, кого так людская молва окрестила. Бросились на подмогу Плохие своему защитнику. Кто с дубинками, кто с топорами - рыцарей много, а людей простых еще больше. Смяли, от леса оттеснили, прочь прогнали - и уже спешат в лес: водой огонь заливают, дракона из пламени выводят. Увидев дракона, и оставшиеся Хорошие рыцари разбежались. Пуще прежнего разъярился Король и объявил награду в пол-королевства тому, кто дракона уничтожить сумеет.
А Генрих-дракон, едва только оправился от ран и ожогов стараниями добрых своих друзей-Плохих, поселился в большой и страшной пещере неподалеку от королевского дворца. Да вот беда - от огня и дыма ослеп дракон-Генрих, защитник Плохих. Тут бы радоваться Королю, что гадина хвостатая беспомощной осталась, да не вышло: не спасла Короля слепота драконья, ведь замок и пещеру связывала прямая дорога. И не было Королю житья от дракона, потому как этот свирепый дракон нападал и ел только Хороших. Плохие его не интересовали.
Много доблестных рыцарей, прекрасных и храбрых принцев и просто искателей приключений, благородных защитников Хороших, отправлялись сразиться с драконом. Но дракон всех побеждал и съедал.
И вот однажды, когда принцев и рыцарей уже не осталось, а новых защитников Хороших еще не появилось, ранним утром дракона разбудил не то девчоночий, не то очень высокий мальчишеский голос:
- Эй, дракон, выходи - биться будем!..
Повернулся дракон в своей пещере - теперь он стал большим и сильным, питаясь рыцарями и прочими защитниками Хороших. Выставил он из пещеры только голову, принюхался. А рыцарь стоит у пещеры в серебряных доспехах, лицо забралом прикрыл, на шлеме синий плюмаж развевается, на плечи плащ наброшен. Повертел дракон головой, принюхался, усмехнулся, дунул на рыцаря и прорычал:
- Чего тебе надо, мальчишка? Тоже пришел защищать Хороших?
- Биться с тобой пришел, за то, что людей хороших невинных губишь!
- Невинных не трогаю, - рыкнул дракон. - А хороших - так только тех ем, кого хорошими по королевской воле и рождению, а не по делам прозвали.
- Стало быть научился хорошее от плохого отличать? - усмехнулся рыцарь.
- А тебе какое дело? - огрызнулся дракон.
- А как же отличаешь ты одних от других, ты же слепой?
- А для того глаза не нужны, сердца хватает.
Засмеялся тогда рыцарь. Слышит дракон - звякнуло что-то. То рыцарь шлем с головы стащил и наземь бросил вместе с мечом. Подошел к дракону без страха, по морде погладил.
- Раз так, Генрих, пришла пора снять заклятье.
Забрался рыцарь на дракона верхом.
- Лети, я буду указывать тебе путь.
Развернул Генрих свои крылья, взмыл в небо. Долго они летели, устал дракон-Генрих, но вот дал рыцарь сигнал спускаться. Приземлились они на большой поляне возле старого-старого домика. Соскочил со спины дракона рыцарь, скрылся в домике. А когда появился вновь - вышла с ним старая сморщенная старуха, еле идет, на клюку опирается.
- Вот наш Генрих, бабушка, - говорит рыцарь .
Усмехнулась старуха, к дракону подошла.
- Что, Генрих, научился ты плохих от хороших отличать? - спрашивает.
- Научился, бабушка, - отвечает дракон.
Улыбнулась старуха, клюкой своей ударила дракона:
- Вот теперь ты достоин человеком быть.
В тот же миг слетела с дракона чешуя, прозрели сожженные пламенем глаза - и встал перед старухой рыцарь-красавец: волосы золотые, глаза ясные. Огляделся рыцарь вокруг - и видит перед собой старуху-колдунью и рыцаря. А то и не рыцарь вовсе - волосы темные разметались по ветру, глаза пронзительно смотрят, а на губах улыбка играет - та самая девушка это, что на турнире с ним билась.
- Узнал ли ты меня, Генрих?
- Узнал, - говорит бывший дракон. Встал перед девушкой на колени и говорит. - Прости меня за прежнее, забудь скорее. Прошу тебя стать моей.
Согласилась девушка.
- То-то же, Генрих, - говорит старуха. - Это ведь моя племянница родная. И не королевского она роду-племени, а самого простого, из тех, кого вы, королевские рыцари, Плохими нарекли.
- Прости меня, бабушка, никогда я больше не буду судить по чужим словам.
Улыбнулась старуха, соединила руки молодых, благословила, да и отправила восвояси.
Вернулся Генрих в замок с молодой женой. А к тому времени Король, что так любил справедливость и порядок, изошел желчью и злобой, да и умер. Ну а поскольку всех наследных принцев Генрих съел, еще будучи драконом, пришлось ему самому стать королем, а девушка-рыцарь стала королевой. И стали они править мудро, и перво-наперво открыли ворота замков и более в королевстве людей на Плохих и Хороших никто не делил, ведь плохое и хорошее в каждом есть, и только делами оно и меряется.
Конец.