Утреннее солнце еле-еле пробилось лучами сквозь плотно задраенный люк в потолке. Пронзив танцующие в воздухе пылинки, лучи добрались до лица спящей в откидной кровати девочки и защекотали ей веки. Девочка чихнула и перевернулась на другой бок.
- Нина, завтракать!- раздался приглушенный голос из кухни, а следом засвистел чайник. Нина нехотя разлепила глаза. Когда тебе пятнадцать и на дворе последние дни весны, совсем не хочется никуда идти, каким бы прекрасным ни было утро.
- Нина, отец ждет!
- Да, я идууууу! - девочка подскочила на постели. Конечно же, отец ждет! Как она могла забыть, какой сегодня день?
Прыгая по маленькой комнате на одной ноге, девочка пыталась одновременно натянуть гольф на другую, а заодно кое-как зацепить непослушные длинные волосы - мама называла их цвет пшеничным. Нина не спорила, хотя она никогда в глаза не видела пшеницу, только по рассказам родителей знала о существовании такого растения где-то за пределами города.
Кое-как заплетя косу, задвинув кровать в стену и одевшись, Нина влетела на кухню, на ходу одаривая мать поцелуем в щеку.
- А где папа? - спросила она, наливая себе кофе.
- Он наверху. Ты еще успеешь позавтракать, - проговорила мама, ставя перед дочерью тарелку со шкворчащей яичницей.
Пока Нина поглощала завтрак, обжигаясь горячим кофе, мама успела переплести небрежную косу и даже вплести в пшеничные волосы дочери кожаную ленту.
- Ну мамааааа! - недовольно проворчала Нина, тряхнув косой. - Браен опять будет дразнить меня девчонкой!
- Ну и пусть себе дразнится, - улыбнулась женщина, обнимая дочь за плечи. - Как иначе он даст тебе понять, что ты ему приглянулась?
Нина скорчила недовольную мину и подхватила сумку, закидывая ее на плечо.
- Подожди. Возьми с собой! - и мама протянула Нине сверток с обедом. - Отец ведь не завтракал, да и ты, я думаю, не откажешься после полета.
- Лепешки? - с надеждой выдохнула Нина.
- Как ты любишь, с маслом и вяленым мясом, - улыбнулась женщина.
- Мам, ты чудо! Ну пока! - и Нина нажала кнопку рядом с выключателем. Люк в потолке плавно отъехал в сторону, открывая девушке доступ в мир. Нина стала взбираться по ступенькам, крепко вбитым в стену между кухней и ее комнатой.
- Чистого неба! - махнула мать рукой, прежде чем люк снова закрылся.
Нина уже бежала по узкой взлетной площадке к ангару, где ждал ее отец. Он был летчиком, самым лучшим в своем отряде, на его счету был один сбитый облачный кит и около десятка стервятников. С тех пор, как планета по какой-то нелепой причине взбунтовалась, людям пришлось уйти под землю. Там, в глубине разрослись города - от маленьких поселений до больших мегаполисов, уходящих на километры вглубь земли. Самыми безопасными считались нижние этажи, откуда можно было никогда не подниматься на столь недружелюбную поверхность, имея под рукой все необходимое - от еды до развлечений: там дни и ночи горели неоновые огни, отражаясь в домах их прозрачных и дымчатых кристаллов, там гуляли красивые девочки и мальчики в ярких нарядах из удивительных мягких камней, там прямо под сводом показывали кино... Но Нина никогда не бывала там, хотя ее многочисленные подружки из класса всегда звали ее с собой на все вечеринки. Куда интереснее ей было здесь, ближе к поверхности. Такие, как ее отец, первооткрыватели, упрямые и сильные борцы за свободу, бесстрашно вступали в сражение с коварной землей, отвоевывая у нее если не поверхность, то воздушное пространство над ней. Ее отец Николай - Ник, как его звали друзья - был лучшим Охотником верхнего и среднего уровней. А Нина была его прямой наследницей и любимой ученицей. Каждый вечер после школы она уходила в ангар, где стоял их старый переоснащенный кукурузник, вдвоем с отцом они латали обшивку, красили крылья, укрепляли шасси, а затем совершали пробные вылеты. Ник учил дочь держать штурвал и взлетать почти без разгона. И даже обещал подарить ей на совершеннолетие новую амфибию, которую год назад запустили в производство.
- Пааааааааап! - Нина с разбегу повисла на шее стоявшего к ней спиной отца, чуть было не повалив его на пол. Засмеявшись, Ник не глядя дернул дочь за косу, поддерживая озорницу второй рукой.
- Ну как ребенок, право! - Ник обернулся. - Ну, что, Джейн, готова?
Он звал ее Джейн. Авантюристка Джейн - такое прозвище дали ей в отряде Ника, когда год назад, впервые сев в самолет отца в качестве второго пилота, она вернулась из полета со своим первым трофеем. Конечно, это был еще только птенец стервятника, но даже птенцы этих жутких зубастых птиц имели размах крыльев около трех метров, и когти, способные пропороть обшивку кукурузника. "А если таким был птенец, каким были его родители?" - рассказывала потом в школе Нина, показывая здоровенное перо из крыла стервятника. Все слушали ее, затаив дыхание, а Браен, сын плотника и Нинин товарищ по играм, впервые с тех пор, как они пошли в школу, перестал дразнить ее девчонкой и предложил проводить до дома - а это почти на самый верхний уровень, когда сам он жил на четвертом. Для не выходившего на поверхность - колоссальный подвиг, Нина не могла не оценить.
Нина забралась в кабину самолета. Отец еще раз проверил ремни и уровень горючего в баке. Затем вместе с механиком они покатили самолет на площадку. Пока Нина не задраила крышку, отец продолжал наставления:
- Смотри, без фокусов. Сегодня главное - долететь до старой свалки и вернуться. Не влезай в драку без необходимости, ты меня слышишь?
- Да, папа, я помню.
- Смотри у меня! - Ник погрозил дочери пальцем. - Горючего хватит на пять часов, как раз хватит туда и обратно. И смотри без фокусов! К петлям ты еще не готова!
- Да помню я! - буркнула Нина и крикнула. - От винта!
- Есть от винта! - откликнулся механик, запуская двигатель. Нина задраила люк и повела кукурузник на взлет.
Самолет оторвался от земли почти сразу. Нина оглянулась и махнула отцу рукой, а затем взяла курс на запад. Туда, где кончалась территория города - под и над землей, и простиралась свалка шлака и металлолома.
Самолет летел ровно. Нина не в первый раз уже была за штурвалом. Но сегодняшний полет был для нее особенным. Вылет за пределы родного города - всегда событие. Это как первый вальс... Или нет, первая вылазка на поверхность... Нина не знала даже, с чем сравнить это ощущение - ощущение бесконечной свободы и удивительного ощущения взрослости. От радости она заложила вираж на тридцать градусов - и тут же испуганно оглянулась, всматриваясь в небо. С Ника сталось бы проследить за дочкой на собственном самолете, а затем устроить ей разнос за нарушение дисциплины. Но небо было чистым - и ни следа другого самолета. И Нина успокоилась, развернула самолет на курс и стала смотреть вниз, стараясь увидеть свалку.
Первая груда отработанного шлака показалась через полчаса полета, за ней замаячила другая, а дальше пошли уже сплошные горы черноватого металла и полупереработанного мусора. Большой город требовал больших расходов, и хотя правительство запустило новый завод на двадцатом уровне по переработке отходов, убрать все шлаки они не могли - и за городом образовался огромнейший пустырь, где всегда пахло едкой гарью и летала черная пыль. Нина решила совершить посадку и поискать для плотника Мика, отца Браена, старых гвоздей. Нина всегда приносила ему полную сумку, благо, у отца их было навалом, а времени избавляться от хлама не было. Решив совместить приятное с полезным, Нина повела самолет чуть дальше свалки, туда, где за черной землей открывался кусок нетронутого зеленого гладкого луга, и стала снижаться.
Конечно, отец говорил ей, что выходить на дикие земли опасно, но она в конце концов не ребенок! Да и что с ней случится - на абсолютно пустой равнине? Однако самолет Нина посадила на границе, поближе к шлаковым горам. В случае чего, за ними вполне можно было укрыться...
Выскочив из кабины, Нина потянулась и осторожно вдохнула наполненный гарью воздух. Смешиваясь с незнакомыми травяными ароматами, он казался не таким противным, как прогнанный сквозь тысячу фильтров безвкусный воздух Уровней, но и на душный грязный воздух поверхности над городом он тоже не походил. Улыбнувшись, Нина стащила с головы шлем, бросила его в сумку, саму сумку закинула через плечо и пошла вглубь свалки, туда, где лежали кучи металлических обрезков и остатки деревянных строений. Там точно должны были быть гвозди.
Копаясь в железяках, Нина не сразу уловила какой-то шум, а когда, наконец, отвлеклась и подняла голову, то чуть не заорала от неожиданности. На нее смотрели синие-синие строгие глаза...
Нина резка отскочила назад. Но глаза исчезли. Нина огляделась. Никто больше на нее не смотрел. Нина осторожно шагнула вперед, поднимая выроненные гвозди. При этом она как бы случайно заглянула за груду досок, из которых и выковыривала эти гвозди, пока ощутила странный взгляд. Но и там никого не было. Нина разочарованно вздохнула и собралась, было, продолжить работу, но тут за спиной что-то упало.
Девочка никогда не была особо пугливой, и все же она задрожала. Это ей не нравилось. Нина развернулась на месте - старое большое корыто, поскрипывая, качалось на земле. И снова никого.
- Эй, кто тут есть? - стараясь унять дрожь в голосе, негромко крикнула Нина. Как и следовало ожидать, ни звука в ответ. Нина сунула гвозди в сумку, на всякий случай покрепче сжала ремень и, поминутно оглядываясь, двинулась обратно к самолету.
Дорога почему-то показалась ей длинной. Нина ожидала увидеть самолет сразу за третьей кучей покрышек, но его почему-то там не было. Нина остановилась, переводя дыхание - последние несколько метров она бежала.
Девочка с трудом поборола в себе поднимающуюся панику и выдохнула горький воздух. Собственно, бояться пока было нечего. Свалка тянулась почти до самого города, значит она вполне может вернуться обратно пешком, а там спуститься в ближайший люк. До вечера еще далеко, Стервятники вылетят на охоту ближе к закату, а небесные киты сюда не залетают. Да и вообще большая часть нечеловеческого населения земли предпочитала держаться подальше от черты города и, до тех пор, пока ноги ее ступают по черной почве свалки, Нина была практически в полной безопасности. Если, конечно, свалку не облюбовали какие-нибудь земные хищники. Но Нина старалась об этом не думать. Конечно, не хорошо будет бросать самолет здесь, но потом они обязательно вернутся за ним с отцом - и нагоняй, который ей грозит, возможно, не будет таким уж строгим.
Успокоив себя таким образом, Нина развернулась кругом, намереваясь вернуться обратно к месту, где нашла гвозди, да и застыла, как вкопанная. В небольшом проеме между грудой металлолома и башней из старых автомобилей, стояла девочка. Она была немногим выше Нины, но ее синие-синие строгие глаза, казалось, были чужими на этом детском лице.
- Эй... - попыталась улыбнуться Нина. - Я заблудилась, ты поможешь мне найти самолет?
Девочка не реагировала и продолжала смотреть на нее своими синими-синими строгими глазами. Нина сделала шаг вперед. Девочка сделала шаг назад, окончательно перегораживая проход.
- Ты так и будешь молчать? - Нина попыталась обойти девочку, но та не собиралась ее пропускать. Юная летчица почувствовала, что начинает сердиться. - Я бы хотела пройти, если ты не возражаешь! Меня ждут!
Но девочка с синими-синими глазами не двинулась с места.
Зато очень больно оттолкнула Нину, когда та попыталась протиснуться между незнакомой девочкой и грудой металлолома. Неприятно ударившись локтем о старую ржавую шпалу и едва не пропоров комбинезон, Нина оставила попытку вернуться и, опасаясь поворачиваться спиной к незнакомке, боком стала отходить за гору покрышек.
- Все, я ухожу. Стой, где стоишь, раз тебе так нравится. Я уже ушла.
Но не успела Нина обрадоваться, что избавилась от неприятной незнакомки, как, обернувшись, она вновь увидела девочку с синими-синими глазами. От неожиданности Нина все-таки вскрикнула, когда обнаружила незнакомку на расстоянии вытянутой руки о тебя, по-прежнему сверлившую ее серьезным строгим взглядом.
- Послушай, что тебе от меня надо? - Нина старалась говорить спокойно и тихо, как с больным или иностранцем. - Я всего лишь хочу вернуться к своему самолету. Ты здесь живешь? Извини, я не хотела нарушать твое одиночество. Можно я все-таки пойду?
До девочка ее не пускала. Куда бы ни пыталась шагнуть Нина, девочка делала шаг следом, преграждая ей путь, и продолжала молча буравить ее взглядом. Их противостояние продолжалось больше часа, и за это время Нина успела выдохнуться и перепробовать все возможные способы ведения переговоров, которые она только знала. Наконец, Нина устало опустилась прямо на черную землю.
- Угораздило же меня так вляпаться, - пробурчала она, запуская руку в сумку и выуживая оттуда одну из маминых лепешек. С наслаждением оторвав зубами кусок, Нина почувствовала укол совести - она ведь должна была оставить завтрак отцу, а она совсем про это забыла. Ох и влетит ей от матери вечером, когда она вернется...
- Слушай, может ты есть хочешь? У меня с собой есть лепешки и мясо. Ты ешь мясо? - Нина достала из сумки еще пару лепешек и кусок мяса и протянула незнакомке. Та продолжала молчать.
Тогда Нина поискала глазами куда бы положить угощение. Не найдя ничего подходящего, она сняла с шеи платок, сложила его, и, завернув в него лепешки и мясо, положила на землю перед девочкой. Та продолжала стоять, даже не удостоив подношение взглядом.
- Значит есть ты не хочешь, - протянула Нина, дожевывая свою порцию. - Тогда чего тебе надо от меня? Ты чего-то от меня хочешь? Может я могу чем-то помочь?
На сей раз девочка как будто ждала этих слов. Ни говоря ни слова, она вдруг развернулась и побежала куда-то в сторону старых построек, туда, где раньше были бараки для мусорщиков. Пробежав шагов двадцать, девочка остановилась и стала смотреть на Нину.
Нина встала, подхватив сумку и сверток с лепешками, неуверенно шагнула за девочкой. В голове мелькнула мысль, что можно было бы попытаться сбежать, но что-то ей подсказывало, что это вряд ли получится и скорее всего закончится тем же молчаливым противостоянием. И летчица пошла за незнакомкой.
Так они прошли почти всю свалку насквозь. Незнакомка с синими-синими глазами забегала вперед, останавливалась и смотрела на Нину, а Нина шла за ней, неся в одной руке сверток с лепешками. Наконец, за последней горой из старых покрышек Нина вдруг увидела свой самолет.
Обрадовавшись, Нина со всех ног побежала к нему. На сей раз ей не составило труда пробежать мимо молчаливой девочки.
- Эээ, я должна сказать спасибо! - неловко развернувшись, Нина сделала, было, шаг к незнакомке, но та отпрыгнула в сторону и исчезла среди гор мусора. Нина даже не успела отдать ей сверток. Нерешительно потоптавшись возле самолета, она положила сверток на землю и запрыгнула в кабину.
Взлет, набор высоты, разворот... Все это проходило на автопилоте, а из головы не шла эта молчаливая девочка. Ее странное поведение, ее осуждающие синие-синие глаза.
Нина продолжала думать о ней и дома, во время ужина. Удивительно, но ей даже не влетело за опоздание и забытый завтрак. И потом, ворочаясь в постели, Нина тоже продолжала думать. Что за странная девочка встретилась ей посреди пустой заброшенной свалки. И почему она не хотела пускать ее туда, к старым автомобилям. И, главное, почему она молчала.
Нина от природы не была любопытной, однако она не любила, если что-то оставалось непонятным. Ранним утром следующего дня от взлетной полосы вновь оторвался кукурузник с Авантюристкой Джейн на борту...
Нина оставила самолет на том же месте. На сей раз она запаслась как следует. На поясе болталась фляга с водой и нож, в сумку она сунула лепешки и мешочек с сушеными яблоками, а еще походный набор инструментов, кислородный баллон с маской и компас. В кармане, завернутый в бумагу, лежал мел.
Выпрыгнув из самолета, Нина огляделась, сняла шлем и прислушалась. Тишина. Она достала мел из кармана и начертила на ближайшей покрышке из груды узнаваемый знак, которым она обычно метила все свои книги. На всякий случай Нина посмотрела на компас, отметила про себя направление - ровно северо-запад - и углубилась в неизведанные дебри свалки. По пути Нина метила знаками штабеля старых рельс и башни из машин, кучи металлолома и даже брошенные телевизоры с - на удивление - еще целыми экранами. Каждый раз она ставила буквы направления. Больше она не заблудится.
Наконец она прошла мимо бараков, а затем вышла к тому самому месту, где в прошлый раз повстречала девочку с серьезными синими-синими глазами. На сей раз Нина не стала собирать гвозди а медленно, шаг за шагом стала обходить кучу досок, возле которой тогда стояла девочка.
Однако ничего, ни единого люка, никаких дверей, даже щели какой-то, откуда могла выйти и куда потом могла пропасть незнакомка. Поразмыслив, Нина схватила одну из досок и потащила ее прочь, оставляя на черной земле глубокие борозды. За первой доской последовала вторая, третья. Нина начала уставать. Присев на сваленные доски, Нина сняла с пояса флягу и хотела, было, поднести ко рту, как вдруг почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Нина медленно развернулась. Незнакомка была тут как тут.
Сейчас Нина была не так напугана, как в прошлый раз, а потому могла рассмотреть странную девочку. К синим-синим глазам прилагались черные-черные ресницы и слегка вздернутый носик. Черные-черные волосы забраны в два торчащих хвостика. На девочке было платье, точь-в-точь такого же цвета, что и глаза, а кожа, почему-то отливала зеленым, хотя на первый взгляд ничем не отличалась от кожи обычного человека. Платье показалось Нине очень легким на вид и - что удивительно - чистым, несмотря на царившую на свалке копоть и пыль.
- Привет! - улыбнулась Нина как можно дружелюбнее. Девочка продолжала молча смотреть. На секунду она кинула взгляд на оттащенные Ниной доски, затем на доски, на которых сидела Нина - и вновь посмотрела на Нину - и на этот раз в глазах девочки к серьезности добавилась укоризна.
- Тебе не понравилось, что я унесла доски?
Девочка молчала.
- Ты хочешь, чтобы я вернула их на место?
На этот раз незнакомка медленно двинула головой вниз. Нина расценила это как "да" и отметила про себя, что незнакомка ее понимает.
- Хорошо, но чуть позже. Хочешь есть? - Нина порылась в сумке и достала лепешку. Девочка не удостоила угощение даже взглядом.
- Ладно... - вспомнив, что она вообще-то пить хотела, Нина глотнула из фляги. Краем глаза она заметила, как незнакомка подалась вперед.
- Ты хочешь пить? - догадалась летчица.
Незнакомка медленно кивнула и Нина протянула ей флягу, радуясь, что контакт налаживается. Незнакомка поднесла флягу к губам и сделала, как показалось Нине, маленький глоток. А затем вдруг перевернула флягу и вылила всю воду на себя. Нина даже вскрикнуть не успела, как фляга опустела. Но то, что произошло дальше, вообще не шло ни в какие ворота. Лужа, образовавшаяся под ногами девочки, вдруг стала таять, словно девочка впитывала воду. Да и сами волосы, кожа и платье девочки, облитые минуту назад, уже были абсолютно сухие. Незнакомая девочка с сожалением посмотрела на флягу и протянула ее Нине.
- Как ты это делаешь? - удивленно выдохнула Нина, но девочка молчала. Протянув руку, она указала пальцем на доски, затем развернулась и, не успела Нина и глазом моргнуть, как незнакомка исчезла. Нина осталась одна...
На следующий день Нина снова вернулась на то же место. С удивлением она обнаружила, что знаки, оставленные ей, исчезли. Нина только хмыкнула, обнаружив затертый белый след на одной из покрышек. Этого она вполне ожидала. Однако не зря ее звали Авантюристкой Джейн. В этот раз она запаслась еще лучше.
Теперь Нина несла с собой не только флягу с водой, и все ,что было при ней вчера. Сегодня она тащила пятилитровую канистру с водой и баллончик с краской, которым рисовала все тот же знак на тех же местах, что и вчера. Теперь девочка пр и всем желании не сможет стереть ее метки.
Поставив канистру на землю, Нина снова принялась за работу.
- Надо будет придумать что-нибудь получше... - ворчала она, перетаскивая доски. Сегодня она работала быстрее - вчера доски складывались очень неаккуратно, так что сегодня их легко было просто разметать. Как Нина и ожидала, девочка появилась почти сразу, как только она начала работу.
Снова взгляд синих-синих глаз был укоризненный. Нина открыла канистру и подтащила ее к незнакомке.
- Вода, - лаконично объяснила летчица и отошла на шаг. Девочка посмотрела на нее. Затем на канистру. И снова на нее. В синих-синих глазах было огорчение.
- Что-то не так? - удивилась Нина, по-быстрому глотнув из своей фляги и убирая ее обратно на пояс. Девочка молча указала на канистру, затем на себя и развела руками.
- Ты не можешь ее поднять? - уточнила Нина. Девочка наклонила голову.
Вздохнув, Авантюристка Джейн подошла к канистре и, подняв ее, плеснула немного на незнакомку. Как и в прошлый раз, вода, проливаясь на кожу, волосы и платье девочки, моментально впитывались. Нина вылила на нее почти половину канистры, прежде чем девочка жестом остановила ее.
Нина отошла на шаг. Лужа вокруг девочки становилась все меньше, словно незнакомка впитывала воду из земли. Ее волосы и платье почти высохли. И вдруг...
- Спасибо, - прошелестело в голове Нины. С трудом подавив в себе желание оглянуться, Нина переспросила.
- Это ты говоришь?
- Я. Оставь воду здесь, пожалуйста, и перестань ломать мой дом.
Нина криво улыбнулась.
- Извини, я больше не буду. Я просто не знала, как тебя найти.
- Просто приходи с водой, - снова прошелестело в голове Нины, а затем девочка пропала.
- Эй, погоди, я хотела спросить... - но уже никого возле Нины не было.
На следующий день Нина снова привезла воду. И через день. И потом. Отцу Нина говорила, что совершает тренировочные полеты над свалкой. Отец внимательно смотрел на Нину, но ничего не говорил, только привычно заправляли полный бак, чтобы проблем с горючим у любимой дочери не возникало.
Каждый день проходил у Нины по одному и тому же расписанию: она прилетала и садила самолет на границе свалки, затем шла к груде досок. Теперь ей уже не нужны были никакие метки, которые, впрочем, исчезали с завидной регулярностью, чем бы Нина их ни рисовала. Наверное, странная девочка очень не хотела, чтобы кто-нибудь другой ее нашел.
Нина исправно приносила с собой канистру с водой, ставила ее у груды досок и отворачивала крышку. Может девочка чувствовала воду, может просто узнавала шаги Нины, однако стоило отвернуть крышку - странная девочка была уже тут. В голове Нины шелестело тихое "здравствуй" и Нина, перелив воду в припасенную лейку - не все же ей канистры тягать - поливала новую подругу водой. Затем они забирались на доски и болтали. Вернее, болтала Нина, а девочка все больше молчала.
В один из дней Нина все-таки набралась храбрости и спросила у странной девочки как ее зовут.
"Незабудка" - прошелестело в голове Нины.
- Незабудка? - Нина почувствовала подвох. Не может живой человек называться, как растение. - Это же цветок.
"Я и есть цветок" - снова прошелестело в голове Нины. Нина уставилась на девочку, та спокойно сидела рядом и болтала ногами. Ее лицо не выражало никаких эмоций, глаза безмятежно смотрели в небо.
- То есть ты не человек? - уточнила летчица.
"Я цветок" - еще раз прошелестела Незабудка.
Нина задумалась, вспоминая уроки ботаники, вернее истории ботаники, потому что на земле с недавних пор практически ничего не росло и все съедобные растения синтезировались в городе.
- Цветы не разговаривают, - на всякий случай сказал Нина.
"Я и не разговариваю. Я думаю" - ответила Незабудка, повернувшись к ней. Синие-синие глаза загорелись лукавыми огоньками.
- И много вас таких? - на всякий случай Нина отодвинулась.
"Нет"
- Откуда ты приходишь?
Незабудка молча указала рукой на доски.
- Не правда, я там смотрела, туда ни один человек не протиснется и не спрячется! - запротестовала девочка.
Незабудка терпеливо напомнила:
"Я не человек. Я цветок. Цветы могут. Напои меня, пожалуйста"
Нина нехотя спрыгнула с досок и, вылив остатки воды в лейку, полила Незабудку. Та даже глаза закрыла от удовольствия, ловя капли всем своим существом.
- И все-таки я не понимаю. Как ты можешь приходить оттуда?
Незабудка вздохнула, посмотрела на небо, затем на Нину. Она тоже слезла с досок и сейчас стояла напротив Нины, печально поглядывая на них, словно раздумывая.
"Приходи завтра. Я покажу", - наконец прошелестело в голове Нины - и девочка исчезло, словно ее и не было.
Захватив пустую канистру, Нина пошла к самолету.
- Завтра...
А на завтра у Браена был день рождения. Нина совсем забыла, что перед каникулами твердо пообещала ему придти. Но сегодня она никак не могла. Ее ждали. Нина попыталась выскользнуть из дома раньше обычного, чтобы не встретиться случайно с Браеном. Однако на выходе ее поймала мама.
- Ты куда? Разве вы с Браеном не в десять договаривались?
- Маааааам, я... у меня дела, - попыталась отвязаться Нина. Но от мамы так просто не отвяжешься.
- Нельзя так, он же зайдет за тобой. Нельзя вот так давать слово и не сдерживать его.
- Но я уже дала слово другому человеку.
- Кому же? - мама усадила ее за стол. Нина с тоской взглянула на часы - через час должен был придти Браен. Только бы успеть...
- Другу, - выдавила из себя Нина, стараясь не смотреть маме в глаза.
- И как зовут этого друга?
- Ну маааааам!
Мама только нахмурилась.
- Нина. Ты целыми днями пропадаешь где-то. Уходишь ни свет ни заря, тренировки забросила. Ник говорит, что на летном поле ты не появлялась уже неделю.
- Но...
- Я знаю, как важны для тебя полеты, но если ты нашла что-то важнее - скажи, и я поговорю с Ником. Может ты влюбилась?
Щеки Нины возмущенно вспыхнули.
- Мам, да прием здесь это?! Просто у меня появился новый друг, и я обещала сегодня придти!
- И где же живет этот друг? Уж не на свалке ли?
- Откуда ты знаешь? - глаза девочки стали круглыми-круглыми, а сердце гулко заколотилось в груди. Почему-то она знала, что нельзя выдавать Незабудку. Нельзя, чтобы о ней узнали взрослые.
- Приятели Ника не раз видели, как ты летела в направлении свалки. Послушай, Нина, - глаза матери стали серьезными. Она взяла руки дочери в свои.
- Когда-то давным давно люди, звери и растения жили на планете бок о бок. Люди сеяли пшеницу и рожь, разводили коров и птицу, держали дома собак и рыбок. Можно сказать ,что это было самое мирное время - человечество и природа жили в мире. А потом природа взбунтовалась. Первыми вышли из-под контроля животные. Они стали агрессивны и начали нападать на людей. Самая безобидная черепашка вдруг оказывалась страшным хищником, они росли и менялись, становясь опасными для людей. Затем пришел черед растений. Те, что кормили, стали ядовиты, те, что радовали глаз, стали опасны. Появились даже растения-обманщики. Они мутировали,становясь похожими на людей, они открыли на нас охоту. Вот почему люди теперь живут под землей, а не на ее поверхности. Звери и растения изгнали человека с земли, загнали его в духоту и темень подземелий.
- Но не может быть, чтобы все это произошло вот так, с пустого места! - запротестовала Нина.
- Конечно нет, - мать вздохнула. - Люди строили заводы. Опустошали реки, губили деревья. Там, где когда-то были леса, образовывались свалки. Гарь и копоть витали в воздухе, птицам и рыбам было нечем дышать. Вода и земля были полны яда - растения не могли в ней жить. В общем-то, я не удивлена, что однажды они все просто разозлились на нас.
- Значит люди сами виноваты!
- Виноваты, - согласилась мама. - И все же это не отменяет того, что поверхность опасна для людей. Свалка подходит слишком близко к границам, где обитают растения-обманщики.
- Растения-обманщики?
- Мы называли их оборотнями, как в сказках. Только в сказках люди становились животными, а здесь - растения становились людьми. Ненадолго, всего лишь на несколько часов, но обычно этого достаточно, чтобы заманить человека в свое логово.
- А что потом? - Нина поежилась.
- Не знаю, от них еще никто не возвращался.
И тут мама внимательно посмотрела на дочь.
- Нина, пообещай мне, что не станешь соваться на свалку.
Нина отвела глаза.
- Обещаю, - процедила она сквозь зубы, скрещивая за спиной пальцы на руке...
Браен поймал ее у самолета, когда Нина, загрузив канистру с водой, уже собиралась садиться в самолет.
- Эй, ты куда-то улетаешь?
Нина прикрыла глаза. Не успела. Теперь придется объясняться.
- Привет, Браен, с днем рождения! - постаралась улыбнутсья Нина.
- Спасибо, - сын плотника хмыкнул и сердито посмотрел на подругу. - Так ты улетаешь?
- Да, понимаешь, мне надо...
- А как же слово?
Нина вздохнула.
- Я помню, но я правда не могу.
- Эх ты... Может хотя бы скажешь, куда?
- Отрабатывать полеты, - соврала Нина.
- Да ну? А я слышал, что ты уже неделю не появляешься на тренировках.
- Ладно... Ты секреты хранить умеешь?
- Обижаешь, - протянул Браен, глаза его зажглись любопытством.
- Поклянись, что никому не скажешь! - Нина сердито ткнула пальцем в грудь парню. - Иначе тебе крышка.
- Да клянусь я, клянусь. Что ты опять задумала?
- Лезь в самолет, по дороге расскажу...
- Ты СПЯТИЛА??? - орал Браен, пока самолет приземлялся на окраине свалки. По дороге Нина в кратце рассказала другу историю знакомства с девочкой-цветком, рассказала, что приносит ей воду и объяснила, как они общаются.
- Не кричи, - Нина уже успела пожалеть, что доверилась этому рохле. Не годился он для приключений, она давно это поняла. Никогда в жизни не поднимавшийся на поверхность, Браен, может, и не был трусом, но храбрецом точно не слыл. Вечно осторожничал и смотрел на Нину, раскрыв рот. Даже провожать ее пытался пару раз. - Она абсолютно безобидная. Просто немного другая.
- Немного другая, - передразнил Браен, выпрыгивая из самолета. - Вечно ты куда-нибудь вляпываешься. Ты бы еще прямиком к ним в логово пошла.
- Сегодня и пойду.
- ЧТО?
- Только в обморок не падай, - съезвила Нина и сунула в руки парня канистру. - Неси.
- Ну ничего себе день рождения, - проворчал Браен. Однако потащил канистру вслед за бдро шагающей Ниной.
Дальше все происходило как обычно: канистру поставили возле досок, Нина открутила крышку - девочка появилсь практически сразу. Процедура поливки под удивленным взглядом Браена тоже прошла как обычно. Наконец, девочка-цветок повернулась к новоприбывшему.
"Ты кто?" - прошелестело в голове мальчика. Тот вздрогнул, но изо всех сил попытался сохранить спокойствие. Хорошо, что Нина вовремя предупредила его о способе общения.
- Б-б-браен, - от волнения он начал заикаться. Глубоко вздохнув, он выпалил: - Я друг Нины, а ты - растение-оборотень, да?
"Я цветок, - так же безэмоционально прошелестело в голове Браена. - Мы назваем себя "Живые".
- А другие - мертвые что ли? - не поняли дети. Шелестящий шепот в голове слышали оба, но Нина до сих пор молчала.
"Нет, просто они другие", - пожала плечами девочка-цветок и показала рукой на груду досок. - Ты идешь?"
- Да, - одновременно кивнули Браен и Нина.
Девочка-цветок жестом попросила взять канистру с собой, а затем махнула рукой, призывая следовать за собой. Она подошла вплотную к груде досок, наклонилась, проводя рукой по земле. Тут же земля там, где стояла девочка-цветок, провалилась и Незабудка исчезла в яме. Нина и Браен переглянулись. Почему-то Нине уже не нравилась эта идея. Но отступать перед Браеном было стыдно. Глаза Браена тоже не светились энтузиазмом, хотя осторожность в нем сейчас изо всех сил боролась с любопытством. Ребята взялись за руки.
- Идем? - почти одновременно выдохнули оба, прежде чем сделать шаг в провал.
Глаза привыкали к темноте медленно. Байен первым поднялся на ноги и помог Нине встать. Затем поднял канистру, в которой еще - на удивление - плескалась вода и посмотрел наверх. Естественно никакого провала уже и не было. Незабудка стояла рядом и нетерпеливо притоптывала ногой.
- Где мы?
"Под землей", - коротко ответила девочка-цветок.
- Сколько мы падали? - тихо спросила Нина, когда Незабудка повернулась и, сделав знак рукой, пошла куда-то вглубь не то пещеры, не то норы.
- Не знаю, - шепнуд в ответ Браен и крепче сжал руку Нины. Он шел впереди, неся канистру. Земля перед Незабудкой словно раступалась, пропуская ее и ее спутников.
- Куда мы идем?
"Во владения живых" - был ответ.
Дети шли долго, глаза постепенно научились различать в темноте выходящие в главный туннель выходы, огромные корни, пронизывающие земляные стены и даже мелкую живнность, шныряющую по стенам. Нина уже начала сомневаться, что знакомство с девочкой-цветком было хорошей идеей, когда Незабудка вдруг остановилась и подняла руки вверх. В потолке образовалась прореха, подобная той, через которую они попали в туннель.
"Туда" - прошелестела Незабудка и указала пальцем в пролом. А затем она ступила на стену и стала подниматься так, словно продолжала идти по ровному полу. Миг - и она исчезла в дыре, из которой на сырые земляные стены падал удивительно чистый свет.
Дети переглянулись.
Первым нашелся Браен. Как сыну плотника, ему не раз приходилось забираться на всевозможные неудобные конструкции, которые строил его отец. Он поставил канистру на пол и быстро вскарабкался наверх, встав на нее. Затем сверху крикнул Нине.
Через секунду Нине вниз упал узел: связанные друг за другом скрученные джинсы и настоящая ковбойская куртка - гордость Браена. Сам Браен свесился вниз, держа джинсы за одну штанину.
- Привязывай и лезь давай.
Оказавшись наверху, невредимые и даже с канистрой, наполовину заполненной водой, но перепачканные, как шахтеры, дети посмотрели друг на друга и рассмеялись. Браен опомнился первым.
- Отвернись, - буркнул он, натягивая джинсы. Куртка - увы - дала трещину ровно по рукаву, хорошо, что выдержала подъем. Вздохнув, он закинул ее на плечо.
- Пошли что ли...
Незабудка стояла всего в нескольких шагах. Теперь дети могли оглядеться. Привычный для них пейзаж мертвой земли полностью сменился раскидистым зеленым лугом, за которым начинался густой лес.
- Это и есть мир Живых? - уточнила Нина, вертя головой. Солнце с непривычки слепило глаза, но Нина упрямо таращилась на все, что попадало. Да и Браен с наслаждением вдыхал чистый воздух нетронутой земли и улыбался до ушей - он уже и думать забыл про порванную куртку. Ничего, фильмы про ковбоев еще идут и синтезировать новую не составит труда, знатоков, которые отличат правду от подделки не так уж и много. Зато увидеть настоящие живые цветы и деревья, и не где-нибудь, а на поверхности - что может быть лучше? Нина, сама того не подозревая, сделала ему самый лучший подарок, куда лучше, если бы они опять пошли в кино или на вечеринку на пятом уровне.
- Ведь это поверхность?
"Да, это поверхность. Та ее часть, где еще сохранилась жизнь", - безэмоционально прошелестела девочка-цветок и направилась к лесу.
- А что там?
- Там город Живых.
Дети шли по шуршащей, пахнущей жизнью, траве, держась за руки. Свежий воздух пьянил, голубое небо впервые не казалось больше враждебным, а широкие раскидистые ветви деревьев на границе луга и леса так и манили прохладой, приветливо покачиваясь совсем без ветра. Девочка-цветок уводила детей все дальше в лес...
К вечеру дети не вернулись. Родители Нины, конечно же, беспокоились, но были уверены, что Нина осталась у Браена. До того, как не затрезвонил телефон и обеспокоенный отец Браена не сообщил, что сын не вернулся к праздничному ужину. Тревога поднялась сильнее, когда в ангаре Ник не обнаружил свой кукурузник.
Друзья Ника, лучшие Охотники, запустили двигатели своих машин, вызвавшись помочь разыскать попавших детей. Самолеты поднялись в воздух, направляясь в разные стороны света. Наконец, к утру пришла весть: самолет Нины обнаружили на границе свалки и диких земель, там, где начинались бесчисленные луга - владения растений-обманщиков и прочей нечисти.
Патруль свалки ничего не дал. Охотники перевернули верх дном каждую гору мусора. С каждой вестью Ник мрачнел все больше и больше. Наконец, он принял решение. Люди давно не заходили на территорию оборотней, видно, пришел черед. Охотники получили приказ выдвигаться в сторону диких земель.
Еще никогда на борьбу с растениями-вредителями люди не мобилизовывались так быстро. Запасы боеприпасов и опрыскивателей, давным-давно пылившиеся на складе, были разобраны в два дня. Отряд за отрядом, люди покидали свои уровни и уходили прочесывать дикие земли. Если были шансы найти детей, то их нужно было использовать во всю.
К исходу второго дня пропажи Нины и Браена, люди вошли в лес. Лесные жители, не привыкшие к такому количеству народа, в страхе бежали прочь, да и сам Небесный Кит вряд ли сейчас захотел встретиться лицом к лицу с разъяренным отцом Нины: Ник жаждал найти дочь любой ценой, но вовсе не обязательно ,что цену должны были заплатить люди.
Наконец из-под сени деревьев навстречу людям вышла группа странных людей. В удивительно чистых одеждах, с отсвечивающей зеленым кожей, они смотрелись дико даже посреди огромных деревьев, не то что среди людей. Старший из них поднял руки в примирительном жесте, призывая опустить оружие. Он сделал шаг вперед и тут же люди окружили его.
"Прошу, не причиняйте зла моему народу" - зашелестел его тихий голос в головах людей. Непривычные к такому способу общения, перепуганные люди заозирались по сторонам. Только Ник и его Охотники оставались спокойны.
-Ты знаешь, зачем мы здесь. Долгое время мы не нарушали нейтралитет и не совались в ваши земли. Но вы украли наших детей.
"Наш народ никогда не крал детей", - запротестовали многочисленные шипящие голоса. Кто-то из людей закричал, зажимая уши руками. Выносить с десяток разнокалиберных голосов в голове было не каждому под силу. Крики становились громче.
- Вели своим людям замолчать, иначе мы откроем огонь, - рявкнул один из Охотников. Старший из Живых поднял руки, призывая свой народ к молчанию. Голоса смолкали неохотно и постепенно, утихомиривались и люди.
- Где наши дети? - сурово спросила мать Нины.
"Они вернутся к вам, очень скоро. Прошу вас поверить и покинуть наши земли"
- Э, нет, приятель. Мы наслышаны о коварстве таких, как вы. Она пойдет с нами! - и он наугад указал пальцем в толпу Живых. Наверное, не трудно догадаться, что выбор пал на... Незабудку.
"Вы совершаете ошибку. Моя дочь..."
- Значит, мы будем квиты, - двое Охотников подвели отделившуюся от толпы растений-обманщиков девочку к Нику. Тот положил ей руку на плечо. Если дело касалось его дочери, для Ника не существовало преград.
"Наш народ никогда не нарушал закона..." - вновь попытались, было, запротестовать Живые, но старший среди них жестом приказал им замолчать. На его бесстрастном лице не отразилось ни одной эмоции, зато глаза с болью проводили дочь и закрылись на мгновение.
"Моя дочь пойдет с вами. Твоя дочь вернется домой вечером. Обещай отпустить мою дочь вечером"
- Обещаю, - выплюнул Ник.
- А мой сын? Ты забыл про моего сына! - выступил вперед плотник, потрясая стареньким ружьем.
"Твой сын вернется домой вечером", - тихо и терпеливо прошелестел старший из Живущих, а затем развернулся и направился к своему народу. Люди тихо расступились ,все еще держа чужаков на
прицеле. Живущие медленно растворялись в зелени леса. Незабудка смотрела им в след ничего не выражающими глазами.
Браен и Нина вернулись к вечеру, как и обещали Живущие. Оба они вышли из нижних уровней к нижнему люку в доме Нины. По уши в земле и траве, но счастливые, они поднимались в комнату, а родители и Охотники, дежурившие в доме, тормошили их, обнимали и трясли, желая удостовериться, что это не морок. Так продолжалось до тех пор, пока мама Нины не выгнала всех мужчин из дому, а детей не загнала в ванну, несмотря на многочисленные протесты с обеих сторон.
- Только после ужина! - отрезала она. - Дети три дня ничего не ели, бог знает где носились. Нет и нет!
Только после горячей ванны, стакана молока и двух тарелок рагу из модицифированных овощей, детей разрешили расспрашивать.
- Пап, как ты мог?! - первым делом накинулась на Ника Нина. - Незабудка наш друг, ты должен ее отпустить.
- Да! - поддержал подругу Браен. - Живущие не обижали нас, они обошлись с нами ласково, даже когда вы забрали ее. Вы должны сейчас же отпустить ее!
- Малы еще указывать! Нина, ты очень разочаровала меня.
- Но отец...
- Нина, я запрещаю тебе покидать пределы уровней. Никаких больше вылазок на поверхность, никаких полетов.
- Вы не можете так поступить! Нина... - попытался вступиться Браен.
- Не тебе сейчас думать о девчонках, - в комнату ворвался красный от волнения и гнева плотник, с ходу отвешивая сыну подзатыльник и тут же заключая его в объятия. - Ишь, чего удумал, дома поговорим! - И он буквально на руках вытащил сына из дома Нины.
- Пап, я прошу тебя, отпусти Незабудку. Она погибнет без воды...
Но в тот момент, когда Ник, изрядно растерявший свой пыл, собрался, было, отдать распоряжения, дом тряхонуло. С полок попадали стаканы и тарелки, столь любовно расставленные Нининой мамой. В комнату вбежал запыхавшийся Охотник.