Вы думаете, что "лазурь" - это голубой цвет? Нет, голубой - совершенно другой, менее насыщенный. А лазурь - она с прозеленью. С легкой такой прозеленью, почти незаметной. Не той, что в бирюзе. И не той, что в "цвете морской волны" или, по-благородному ежели выражаться, в аквамарине. Зелень в лазури - лишь для того, чтобы подчеркнуть основное, оттенить смысл, рассказать о высоте, чистоте и просторе.

Вот таким и было небо - лазурным. И плыли по нему прозрачные облачка. Между ними, подобная им белизной и воздушностью, покачивалась чья-то душа. Чья? А важно ли это? Самой-то ей было уже все равно. Слишком уж много душ в эти дни покинуло свои тела, которые остались лежать на залитой кровью земле. Одни, не успев оторваться от тяжелой плоти, моментально развеивались ветром, превращаясь в грязные клочья тумана. Другие взмывали в зенит, успев в последний пронзительный миг осознанья охватить взором весь кипящий битвой котел, которым стало герцогство Мор. Но эта душа, видать, все же принадлежала человеку недюжинному, раз сумела сохранить остатки собственного "я" и, проплывая над миром, удивленно поглядывать с высоты на дела земные.

Белая, прозрачная душа, чистая, словно вымытая ветром, лишившаяся всего того, что держало ее в человеческой груди. Ее не интересовали больше ни судьбы тех, кто погибал сейчас рядом с телом бывшего ее хозяина, ни собственная судьба. Но какие-то обрывки воспоминаний еще сохранились у беспечальной этой странницы, наслаждающейся тонкой лаской касавшихся ее порой весенних облаков.

Далеко внизу вспыхнул вдруг багровый огонь, что отмечает всегда события, из которых складываются судьбы мира, и что-то шевельнулось в душе, заставив внимательнее присмотреться к тому куску земли, где бушевало незримое для живых яростное пламя.

Чтобы увидеть то, что она хочет увидеть, душе не нужно было куда-то мчаться. Она продолжала нежиться в воздушных струях, но осознавала уже не небо, а вымощенную каменными плитами узкую дорогу, вьющуюся между скал. На южной границе герцогства Мор, там, где вздымаются Бархатные горы, на вершине скалы стоял старинный замок, многие века принадлежавший повелителям суровой этой страны.

Древние стены его сложены из дикого базальта, крыша - пластины сланца, окна забраны бронзовыми решетками, ведь строился замок тогда, когда черная бронза стоила дешевле послушного железа. Почти дважды обернувшись вокруг скалы и пробежав через разбитый вокруг стен цветущий сад, дорога заканчивалась перед дубовыми воротами, окованными все той же бронзой.

Душа видела, как створки черных ворот распахнулись, и тотчас округа озарилась невыносимо ярким пламенем. По крайней мере, так ей показалось. Душа осознала в этот миг не только то, что было, но и то, что будет, и зажмурилась от страха - если, конечно, вообразить себе, что души могут зажмуриваться. Ведь и глаз-то у них нет.

Душа отказалась видеть и знать - и вдруг исчезла, истончившись, истаяв, словно последнее облачко на бесконечно ясном и безмятежном, поистине лазурном небе, каким бывает оно лишь после первой весенней грозы.

Глава 1

1.

День перевалил за половину, когда к древнему замку Мор, построенному еще во времена войны кланов, подъехал худенький паренек. Его конь - породистый, достойный того, чтобы ходить под высокородными господами, но сейчас загнанный до последнего предела, - спотыкался на каменистой дороге и ронял клочья пены. А был бы поплоше - давно лежал бы в придорожном бурьяне, не в силах подняться на ноги. Лишь великолепный жеребец из тех, что зовут "тамирами", мог выдержать сутки безостановочной скачки.

Старый герцог Мор, прозванный Золотым Драконом, бывший маршал королевства Келенор, в которое уже второе столетие входили эти богатые горные земли, последние годы жил не в столице или в каком-то из значимых городов в своих владениях, но в родовом замке, вокруг которого не было ни шахт, ни медеплавилен, ни железоделательных заводов. На дорогу от крупнейшего города провинции - Ааре - до древнего замка гонцы тратили не меньше трех дней. А если ехать в карете, то нужно не меньше седьмицы. Но обычно это никого не волновало. Эльрик Мор почти не занимаясь делами герцогства. Эту заботу взял на себя единственный сын и наследник, Альберт. Он с супругой и детьми постоянно жил в Ааре, превратив этот город рудокопов, железных дел мастеров и магов-стихиальщиков в очень недурное подобие столицы королевства - Келе.

Теперь же известия, привезенные гонцом, не терпели промедления. Едва всадник миновал замковые ворота, привратник, проводивший нежданного визитера недоуменным взглядом, поспешно позвонил в колокол, и к измученному долгой дорогой юноше бросилось сразу несколько слуг. Кулем, свалившись с седла, гонец потребовал срочной встречи с его сиятельством герцогом. Позвали управляющего замком. Тот, увидев разорванный и пропыленный камзол гонца, разрешающе кивнул.

В этот день супруге старого Эльрика, леди Алине, нездоровилось. После обеда она прилегла. Сеньор поднялся в кабинет, чтобы написать несколько писем. Известия, приходившие, пусть и с опозданием, из столицы, не радовали. Чехарда при дворе, звания и должности раздаются зеленым юнцам, ничем не проявившим себя в деле, но зато усердным в королевских развлечениях. Внезапная и ничем не объяснимая опала, в которую попадают древние роды. Но все же среди придворных оставалось немало давних знакомцев старого герцога.

Герцога Мора тревожили и недавние вести из пограничного Виттиарда. Набеги северян были привычным делом, поэтому границу с Уттором держала на замке дивизия генерала Варка, прозванного Горным Волком. Но недавно из гарнизона Виттиарда был отозван лучший эскадрон тяжелой кавалерии. Варк рвал и метал - его лишили сотни лучших рыцарей.

Мору постоянно доносили о том, что творится на границе, и обо многом из того, что происходит на землях северного соседа. Еще недавно там не стихали междоусобные войны между гордыми вождями горных кланов и не менее гордыми баронами из прибрежных долин. Но после того, как принц Ас-Мавил вступил на престол, междоусобицы постепенно стихли. Жестокий и дальновидный, Ас-Меченосец добился от своих вассалов безусловного подчинения. Но воинский дух северян искал выхода. Набеги северян на пограничные с Уттором городки становились все чаще и организованнее. Теперь они напоминали скорее разведывательные вылазки, чем разбойничьи наскоки диких горцев. Герцог Мор был уверен: Ас-Мавил готовит Уттор к большой войне. Поразмыслив, Эльрик начал писать не кому-то из бывших своих подчиненных, сумевших удержаться на своих должностях, а брату короля - принцу Эдо, под чьим командованье находилась восточная армия королевства Келенор.

В этот миг слуга доложил о прибытии гонца из Ааре.

У тяжелой дубовой двери герцогского кабинета, такой же древней, как и все это крыло замка, паренек отстранил поддерживавших его слуг и, словно в ледяную воду, шагнул в освещенную солнцем комнату.

Эльрик Мор, сидевший у заваленного бумагами стола, поднял глаза от своей работы и, взглянув на гонца, уронил перо. Ему показалось, что бившие в распахнутые окна солнечные лучи вдруг стали черными, словно блестящий антрацит, который добывают в богатых шахтах трудолюбивые морцы.

- Ааре захвачен! - выдохнул парнишка. - Уттор...

- Как это произошло?

- Они взяли город сходу, никто не ожидал... Ночью под прикрытием магии переправились через водохранилище, на рассвете ворвались во дворец. В ту ночь там почти не было солдат, ведь праздник же, ночь Эйван Животворящей...

- А что Альберт? - едва слышно спросила супруга герцога леди Алина, которая при известии о прибытии гонца поднялась к мужу в кабинет.

- Погиб и он, и госпожа, и дети, - мальчишка искренне хлюпнул носом. - Говорят, старший, Эли, кинулся на утторских солдат с ножом, защищая мать, но его стукнули головой о стену. Младших бросили в огонь. Я сам не видел, но так говорят. Берт, оруженосец герцога, выпрыгнул из окна на задний двор. У него были раны на груди и животе, он умирал, но все же смог рассказать...

- Нет! - охнула герцогиня и без сил опустилась на пол.

Эльрик бросился к жене, подхватил ее на руки:

- Лекаря! Люди! Эй! Кто-нибудь!

Кабинет заполнился слугами. Герцогиню понесли в спальню, старик рванулся было за ней, но вернулся к гонцу.

- Кто возглавлял штурм? - прохрипел Эльрик.

- Генерал Антери Двальди-Ааре, - ответил мальчишка.

- Гадина! Проклятая гадина! Под корень...

В этот момент молоденький писарь и потерял сознание. И сложно сказать, что было причиной: наспех перевязанная кровоточащая рана, усталость от дороги или вид старого герцога. Поэтому никто не слышал, как Эльрик грохнул кулаком по столу и прохрипел:

- Что, думаешь, я смирюсь с тем, что ты - наследник? Не дождешься! Ты сдохнешь раньше меня! Или я - не Дракон!

2.

Вести в замке разносятся быстро. Не успели юного писаря донести до людской, а управляющий замком - старый Лин Бургеа уже знал о событиях в столице герцогства Ааре и о приступе болезни графини.

"О темные та-ла! Что же это?", - пробормотал он, почувствовав, как дрогнула под ногами земля. Или это только ему показалось? Через миг Лин обнаружил себя сидящим на скамеечке возле замковых ворот. Слуга, доложивший о том, что слышал в кабинете хозяина, испуганно смотрел на управляющего. Но тот лишь махнул юноше рукой:

- Иди и делай свое дело!

Слуга ушел, а старик остался сидеть. Несколько минут ничего не решают, а управляющий почувствовал что-то, обычно недоступное людям. Говорят, что бывают мгновения, когда человек способен разговаривать с та-ла - древними хозяевами этой земли, которые были еще до того, как родился Владыка Сияющих Чертогов, куда уходят чистые души. Каждый воспринимает такие моменты по-своему. То, что безгрешная душа увидела как яростный огонь завтрашних событий, для Лина превратилось в нахлынувшие на него воспоминания.

Шестой десяток лет Лин из клана Пятнистых Белок делил судьбу со своим сюзереном - Эльриком из клана Драконов. Они вместе выросли в этих горах. Вместе начинали службу в армии.

Лин после смерти своего отца вышел в отставку. Крошечный лен Пятнистых Белок - узкая долина, земля в которой не годится ни на что, кроме как пасти овец. Сложенный из дикого камня древний дом-крепость. Три десятка хижин, в которых селились арендаторы. Лина ждала скудная и суровая жизнь, привычная для тех, кто родился в маленьких горных кланах. Но Эльрик, тогда - блестящий капитан егерского полка, вдруг обратился к товарищу детский игр с просьбой принять на себя управление горным замком Мор и богатыми землями вокруг, принадлежавшими Драконам еще до Войны Кланов. Лин принял предложение, ведь даже для горца нет ничего унизительного в том, чтобы служить сюзерену.

Когда у Эльрика появился первенец, герцог поселил супругу, леди Алину, и ребенка не в Ааре, а в старом замке в Бархатных горах. Слишком уж много слухов начало ходить вокруг малыша. Альберт родился горбуном, и суеверные горожане заговорили о Проклятии Бездны. В древнем мифе правда мешалась с ложью, но один намек на то, что Моры имеют среди предков темных та-ла, заставлял жрецов Тима Пресветлого с сомнением относиться к наследнику герцогской короны.

В горах о темных та-ла знали гораздо больше, чем в городах. Конечно, дети кланов учились молиться Светозарному Тиму и Его Матери, Эйван Животворящей. Взрослые исправно ходили в праздничные дни в расположенный в соседней долине монастырь, поклонялись статуе прекрасного юноши. Но не забывали, пригнав овец на пастбище, положить под приметный камень сладкую лепешку или несколько ярких лент.

Жрецы Тима знали об этом, но ничего не могли поделать. Поэтому их так и раздражало предание о древнем союзе Драконов и горных та-ла. Если бы у Эльрика были еще дети, то жрецы могли настоять на том, что преемником титула будет кто-то из младших сыновей. Но Альберт остался единственным ребенком. Он вырос и уехал в Келе. В столице королевства не слышали о мрачных легендах, бытующих среди северных горцев. Вежливый и любознательный горбун, сын одного из самых блестящих генералов в королевстве, ни у кого не вызывал удивления. Юного калеку жалели, но не более.

А в горном замке Мор на несколько лет наступила тишина. Лин Бургеа не давал прийти в запустение древней вотчине своего сюзерена. В любой миг все было готово к приезду хозяев, но все-таки из старых стен словно вынули душу. Эльрик, ставший маршалом Келенора, прочно обосновался в столице королевства. Наследник, Альберт, закончил столичный университет и жил в Ааре, взвалив на себя герцогские заботы обо всех землях Мор.

Однако судьба вновь извернулась кольцом. Однажды в ворота замка постучали. Лин Бургеа, поспешивший встретить долгожданных гостей, увидел закрытую карету, из окна которой выглядывало бледное и словно испуганное лицо ее сиятельства - прекрасной леди Алины. С тех пор старый герцог и его супруга не покидали родового замка.

Тяжелая болезнь стала причиной затворничества - и одна из тех тайн, к которым простым смертным лучше не прикасаться. С виду все выглядело почти естественно.

В битве при Пельне великого маршала ранило стрелой в грудь. Рана быстро затянулась, но герцога поразил таинственный недуг, и Мор полгода не вставал с постели. Герцог кашлял кровью и едва был способен сделать несколько шагов от кровати до стола. Лекари лишь недоумевающее пожимали плечами, намекая на кромешные силы.

По-женски мудрая леди Алина прислушалась к совету монахов из столичного храма Тима Светозарного и увезла мужа в Бархатные горы. Сосновые и пихтовые леса совершили чудо. Больной окреп, исчезли приступы слабости. Но полностью исцелить недуг все же не удалось. Стоило Дракону провести несколько дней в Ааре или по ту сторону перевалов, в долине Альвы, как он снова начинал кашлять.

Поначалу вынужденное затворничество бесило бывшего маршала, привыкшего к совершенно иной жизни. Лин видел, как мучается его господин, привыкший к совершенно иной жизни. Но постепенно герцог смирился с судьбой. Он научился радоваться каждому прожитому дню, всем тем мелочам, которые составляют интересы обычного человека. Родной дом, любимая жена, здоровые и веселые внуки. Что еще нужно? И когда-то Великий маршал был почти счастлив, но это "почти" уже не имело никакого значения.

Старый Лин не всегда понимал своего господина. У герцога было все, что может пожелать простая душа небогатого горца. Ратная слава Золотого Дракона гремела далеко за пределами Келенора. До сих пор седые сержанты, пребывая в хорошем расположении духа, начинали свои рассказы словами: "А было это при старом маршале. При каком? При Море, конечно". Теперь герцог скрашивал безделье, уделяя пару часов в день работе над мемуарами. Супруга его сиятельства, леди Алина... В молодости любовь вспыхивает праздничным фейерверком, но так же быстро гаснет. Но как назвать чувство, если уже на протяжении трех дюжин лет мужчина делит ложе с одной и той же женщиной, но ему по-прежнему радостно видеть по утрам ее еще полусонные глаза, радостно разговаривать с ней, брать за руку? Такие отношения уже не требуют слов, поэтому у них нет имени, хотя найдется немало мечтателей, готовых отдать все ради такой любви.

О старых Морах в горных поселках уже складывали песни. О том, как у вождя клана Серебристой Рыси родилась дочь, которой не было равных в этих горах. Юная Алина была прекрасна и умна, добра и милосердна. Любое слово, говорящее о достоинствах женщины, любая похвала - все это было о леди Алине. И о том, как однажды к своему вассалу заглянул Золотой Дракон. И о том, как сама земля радовалась этой любви. А там, где гуляли Алина и Эльрик, сейчас находят чудесные камни, чей цвет подобен свету луны. Горцы любят такие истории, в которых правда мешается с выдумками, а герои предстают прекрасными, словно древние владыки этой земли - таинственные та-ла. Горцы верят в то, что в их жилах течет доля крови древних, и величают та-ла "дедами"...

Боги дали супругам единственного сына, да и то калеку-горбуна, однако отсыпали тому способностей от души. Недюжинный характер, присущий всем горным владыкам, позволил Альберту завоевать свою славу. С тех пор, как старый герцог передал сыну управление рудниками и заводами, земли Моров не называли иначе, кроме как "кузницей Келенора". Здесь, на самом севере королевства, расцвели науки и искусства, а университет в Ааре теперь почти не уступал столичному.

Была у старого Мора еще одна радость. Точнее, три радости, три надежды. Внуки - милые непоседы, которых зачастую любят гораздо больше, чем собственных детей...

Эли, Эльрику, названному так в честь деда, зимой исполнилось девять.

Каждое лето юные наследники проводили у дедушки с бабушкой в родовом замке. Бывший маршал учил Эли владеть копьем и мечом, походя, давая уроки военной стратегии. Многие молодые командиры армии Келенора отдали бы половину жалования за то, чтобы присутствовать при этих беседах, хотя для герцога они были лишь приятной забавой. В прочем, герцог надеялся, что когда-нибудь малышу понадобятся полученные от деда уроки. Да и близнецы подрастали... Пятилетние Морис и Морисетта были похожи на неуклюжих котят, которые, правда, обещают вырасти не домашними мышеловами, но горными пантерами.

Осенью наследник, Альберт, забирал детей в Ааре. Леди Алина, остававшаяся с мужем в горах, скучала. Вечерами он приглашал супругу в замковый парк. Словно в ранней юности, они, держась за руки, гуляли по выложенным цветными камнями дорожкам, наблюдая, как меняются деревья, переходя из лета в осень. Старики любовались поздними цветами и птичьим косяками, что тянулись по бледному небу на юг.

Изредка их сиятельства садились на лошадей и ехали в сторону перевала, туда, где хмурые ельники уступали место горным лугам. Часто выезжать не удавалось: в последние годы у герцогини болело сердце.

Зимой заметало все дороги, и гонцы из Ааре с огромным трудом добирались до замка. Старые Моры коротали дни, сидя у камина и читая стихи. Да-да, стихи! Кто бы поверил, что Великий маршал, Золотой Дракон Келенора будет читать грустные баллады, написанные в те годы, когда он был мальчишкой, и едва сдерживать слезы, чтобы не зарыдать вслед за чувствительной супругой...

Так пролетели восемь лет. Лин Бургеа из клана Пятнистых Белок считал, что теперь его судьба предопределена. Старый замок, старый сеньор, который значит для горца гораздо больше, чем просто господин. Старая леди, которую невозможно не любить и не восхищаться ею.

И вот все в одночасье рухнуло, и остается только шептать молитвы Тиму Пресветлому или поминать темных та-ла. Лин взглянул на вершины Бархатных гор, освещенные послеполуденным солнцем, и вдруг ощутил невозможную хрупкость это привычной и вроде бы незыблемой картины.

"Иди и делай свое дело", - неизвестно откуда донесшиеся слова походили на шум ветра в ветвях деревьев.

"Да, - подумал Лин Бургеа из клана Пятнистых Белок. - Я сделаю все, что должно".

Управляющий замком уже знал, какие приказания отдаст герцог. И знал, что иначе поступить нельзя.

3.

Герцогиня Алина Мор умерла в тот же день, не приходя в сознание. Тело леди отнесли в древнюю усыпальницу Горных Драконов, высеченную в скале неподалеку от замка. Традиции требовали призвать жреца Тима Пресветлого, чтобы он три дня провел рядом с покойной. С помощью жреца отлетевшая душа находит дорогу во дворец Владыки Сияющих Чертогов, минуя все ужасы Кромешной стороны.

Пресветлый ценой своей свободы купил мир между властителями Света и Тьмы. Пока он томится на Кромешной стороне, порождения Мрака не смеют подниматься в Срединный мир, отданный людям. Но и в царстве Тьмы дворец Тима полон сияния - такова сила Ясного. Души достойных находят в нем приют до нового воплощения в Срединном мире. По крайней мере, так учат жрецы.

Но Эльрик прогнал тех, кто хотел соблюсти ритуал.

- Я - Дракон из рода Драконов, не так ли? - спросил герцог собравшихся возле усыпальницы челядинцев. - А помнит ли кто-нибудь, почему земля Мор принадлежит нам, а не какому-нибудь другому клану?

- Так решили боги, - ответил за всех Лин Бургеа.

- Древние боги, Лин. Более древние, чем Тим Светозарный. Древние, как эти горы, - прохрипел герцог.

Управляющий испуганно отступил в толпу слуг. Он понял, о чем идет речь - "клятва гор" или "Проклятие Бездны". То самое Проклятие. Духи земли не принадлежат ни Свету, ни Тьме. Первый из Драконов заключил с ними союз крови. С тех пор раз в три поколения в семье рождались уродливые горбуны. Но Моры получили власть не только над людьми, но и над землей, которая, казалось, сама рассказывала им о скрытых в ней богатствах. Поговаривали о других, тайных, умениях Драконов.

- К тому же у нас нет трех дней, - добавил Эльрик и распорядился готовиться к отъезду.

В каждый крупный поселок, еще не занятый утторцами, в каждый горный клан помчался гонец с приказом: "Всем, кто способен носить оружие, следовать в город Вельбир, что стоит у слияния Альвы и Бена". Управляющим шахтами было приказано отправить туда же добытое серебро. Если нет возможности - надежно спрятать. А тех, кто не способен сражаться, уводить в горы, предварительно выкопав из-под порогов все обереги. Пусть враги найдут пустые склады и мертвые дома, занятые гулями и прочей нечистью.

- Мы уходим утром, - продолжил Мор. - Стариков и женщин приютят пастухи. Тех, кто останется здесь, не ждет ничего хорошего. Эта гадина, захватив Ааре, поспешит сюда. Ему нужна моя смерть, ведь я - последний из Моров. По новым законам на земли герцогства может претендовать и род Антери.

- Но признают ли его горы? - недоуменно спросил Лин Бургеа, который знал о та-ла больше многих.

Герцог горько рассмеялся:

- Ты веришь в старые клятвы, друг мой. Я верю в старые клятвы. Но Антери ни разу не ночевал в пещерах и не слышал шепот земли. Вряд ли он станет думать о том, что считает бабкиными сказками. Так что поторопи людей - и чтобы завтра здесь не осталось даже собаки. Уходим на рассвете.

День был наполнен тревогой. Но на скорбь у Лина не оставалось ни времени, ни сил. Конечно, среди замковой прислуги были почитай одни горцы, привычные ко многому. Но в одночасье сорвать с обжитого места две сотни людей?

Лишь к вечеру старик вышел во двор - не затем, чтобы отдать последние приказания, но затем, чтобы передохнуть пару минут, глядя на небо. На западе, там, где бьется в теснине не видимый отсюда пенный Бен, догорал закат, показавшийся старику кровавым. И еще ветер... Вряд ли утторцы могли за сутки с небольшим пересечь все герцогство и приблизиться к его южной границе, к Бархатным горам. Но Лину казалось, что северный ветер несет запах дыма и теплой крови.

Когда же над замком взошла первая звезда, Лин увидел, как его сиятельство поднялся в усыпальницу и заперся там. Едва за герцогом захлопнулась дверь, на скалах завыли гулы - верный признак того, что запах свежей крови чудится не только управляющему, но и этим тварям, способным почувствовать чужую смерть на таком расстоянии, что диву даешься.

Утром Лин Бургеа поспешил встретить господина и увидел, КАК герцог выходит из дверей усыпальницы. Мор шагал легко и твердо, словно за ночь он сбросил пару дюжин лет, словно не было никакой болезни, и он по-прежнему тот, кем был когда-то - Великий Железный Маршал, Золотой Дракон Келенора. Но, взглянув в лицо хозяина, управляющий ужаснулся. Глаза герцога ввалились, на губах блуждала странная улыбка, похожая на звериный оскал.

Лин подумал, что герцог мог договориться с владыками Кромешной стороны и купить у них силу для мести. Древний склеп, в котором лежит свежий мертвец, - самое подходящее место для встреч с теми, о ком к ночи и подумать страшно. Вот только чем было заплачено? Но мысли о цене моментально выскочили из головы честного горца. Герцог есть герцог. Он имеет право заключать любые договоры и платить всем, что у него есть. Дело же тех, кто принес присягу, - следовать за ним.

После короткого обряда тело леди Алины поместили в одну из ниш, имевшихся в склепе. А еще через пару часов из ворот замка вышел караван - старики и женщины с котомками за плечами, пяток телег, на которых разместили младших ребятишек и недужных, несколько дюжин вьючных лошадей. Мальчишки гнали небольшое стадо. Надрывно лаяли охотничьи псы, заглушая детский плач и всхлипывания женщин.

Вслед за караваном появились вооруженные всадники - четыре дюжины охотников и те из слуг, кто, живя в замке, не забыл известную каждому горцу воинскую науку.

Эльрик миновал ворота последним. Махнул рукой - не ждите меня - и потихоньку поехал вслед отряду. Когда с тропы, ведущей к перевалу, ему стали видны двери склепа, он остановил коня и прошептал:

- Ну, вот и все. Прощай, Алина, девочка моя!

В ответ на тихие слова раздался грохот, и оползень завалил вход в усыпальницу. Герцог подождал, пока рассеется поднявшаяся пыль, и пришпорил коня:

- Вперед! Сегодня мы должны дойти до перевала!