Стартовали утром и потопали потихоньку. К полудню выбрались на торговый тракт, свернули на юг.
- Доберемся до какого-нибудь стойбища - куплю тебе седло, - пообещал я Мане в самом начале дороги.
Волк покосился на меня неодобрительно. Забыл уже, когда последний раз кого-то на загривке таскал, и снова ездовым становиться не рвался. И точно - как только на белой ленте дороги у горизонта появился караван, занервничал.
- Нет, малыш, никуда ты не пойдешь, - пресек я попытку Мани ускользнуть в ближайший ложок. - Кто бы там ни был, только без тебя я буду нищебродом, а с тобой - уважаемым мужчиной. Понятно?
Волк внял, но понуро опустил голову.
Караван оказался торговым: три десятка вьючных "медведей" да десяток орков на волках. Верховые звери - определенно с юга: темные, почти черные, поменьше Мани и не такие пушистые, значит, и орки - из южных кланов. Что ж, ничего странного: после того, как Нера освободилась от Хаоса, дорога вдоль нее снова стала связывать север с Эльтуроном.
Старший из караванщиков оценивающим взглядом скользнул по моей одежде, по фигуре Мани и слегка нахмурился.
Они только что покинули земли Белогивых, так что старик с волком местной породы не вызвал у него ни удивления, ни желания поинтересоваться, что у меня в сумке. Возвращаться каравану той же дорогой, а все, что происходит в степи, рано или поздно становится известно шаманам. Поэтому раскланялся орк со мной как положено со старшим по возрасту, но равным по положению, приветствовал вежливо и цветисто.
- И тебе долгих лет и многих дел, о, первеший над всадниками! - ответил я. - Какой была ваша ночь? Не мешали ли духи?
Эта формула приветствия - обычная при встрече с тем, кто мог провести ночь под открытым небом, но караванщик неожиданно ответил утвердительно:
- Ночью к нашему огню пришел тот, кто должен быть на пятом небе. Говорил: коль встречу в дороге старика, прошедшего сквозь запретные земли, могу попросить у него снадобий для больных. Видать, Тот-Кто-Скачет-На-Белом-Льве прислал слугу...
Я не сразу нашел, что ответить. Ни про каких львов раньше в степи не рассказывали, а тут мужик говорит о львином наезднике как персонаже, известном всем и каждому. Поэтому лишь пожал плечами:
- Те, кто не ушел на пятое небо, не всегда говорят правду. Но разве у вас есть больные?
Орк кивнул:
- Вчера двое глупцов полезли в нору хмаля и поплатились.
Я кивнул. Хмали - каменные жабы. У них вкусное мясо, но кожа покрыта тонкими волосками, наполненными ядом. Охотятся на хмалей ночью с факелами, убивают их палками, когда те вылезают на поверхность, чтобы половить всякую летучую мелочь. От света жабы слепнут и замирают на месте. А вот совать руки в их норы - не самая лучшая идея. Тонкие волоски впиваются в кожу и обламываются, вызывая ужасное жжение а потом - гнойники. На плоскогорье возле Асана о мерзких тварях наслышан каждый мальчишка, а на юге местность более ровная, и там хмали - редкость.
- Хорошо, Пуртафа-погонщик, - кивнул я. - Приготовить мазь недолго, нужны лишь огонь и вода. Я сделаю снадобье, которое поможет твоим парням. За это ты дашь мне одно из запасных седел.
Услышав последнюю фразу, Маня тяжело вздохнул и склонил голову. Караванщик тоже немного поторговался, ведь хорошее седло - большая ценность. Правда, у парней, как я заметил, насесты были так себе - не боевые. Трусить рядом с мерно шагающими "медведебыками" можно, а скакать - того и гляди свалишься. Я намекнул на этот факт, потом предложил добавить пару порошков от живота... в конце концов сторговались.
Пока мы болтали, остальные орки спешились, развели костер, поставили греться воду в большом котле. Хоть место тут не очень удобное, но на дневку останавливаться так и так надо, так что через час с небольшим пострадавшие в погоне за степными деликатесами парни со счастливыми улыбками смотрели на свои замотанные до локтей руки (я приказал не снимать полотняные ленты до завтрашнего утра), а я седлал Маню.
- Ну-ну, не страдай так! - подбодрил я зверя, передвигавшегося со скоростью обожравшегося сеном "медведебыка", когда мы немного отъехали от каравана. - Ты - боевой волк, а не какой-нибудь там дикарь-одиночка. Вот приедем в городок Гырбаш-князя, найдем Апа-Шер - что я ей скажу? Что мой волк обнаглел в корягу и не желает слушаться? Пусть тебя тогда старуха воспитывает!
Маня, выслушав мою тираду, дернул ухом и затрусил быстрее.
Я же задумался о том, что сейчас происходит в степи и в Кароде. Что представляет из себя степь до Бальсы, отделяющей владения кланов от земледельческих районов, я видел.
А вот что дальше?
Когда-то моему духу-консультанту Асаль-тэ-Баукиру удалось извлечь из мозгов урожденного принца и бывшего хаосита Мухтиэля довольно толковые сведения из области местной географии и геополитики. В свободные минуты я рассматривал составленную призрачным магом карту и мечтал о путешествиях не только по орочьим степям, но по нескольким десяткам государств, существующих на континенте.
Если верить Мухтиэлю, а у меня нет причин ему не верить, то столица орочей империи Эльтурон стоит на северном берегу залива Массаль. Правда, местные чаще называют этот водоем озером или внутренним морем. Что правильно - не знаю. На мой взгляд, Массаль имеет явно магическое происхождение. Я, конечно, не геолог, но слабо представляю себе условия, при которых такое безобразие могло возникнуть естественным образом. По сути, это - не море, а оборонительный ров-переросток: длинная, протянувшаяся на несколько сотен километров рытвина, соединенная с океаном полосой плавней и зыбучих песков. В ширину она не превышает и трех десятков километров, причем северная, ближайшая к Кароду, часть - это лабиринт островков, отмелей, зарослей плавучей травы и прочей гадости, из-за которой ни один корабль с более или менее приличным водоизмещением не может приблизиться к берегу. Судоходный фарватер есть только в районе Эльтурона, но его прикрывает единственный на все "море" крупный остров под названием Сувой-Якорный. За этот клочок суши идет постоянная война между орками и эльфами Тиу, живущими к югу от моря.
Эльфы Тиу - древний народ, помогавший Темному властелину в его маго-генетических изысканиях. Их любимое занятие - перекраивать живых существ, создавая немыслимые гибриды. Законченные расисты, считающие всех, кроме себя, не больше, чем материалом для экспериментов.
Вкалывают в окультуренных садах-лесах королевства Тиу в основном рабы. Чекнутые генетики так и не вывели самособирающиеся плоды или самоспиливающиеся сосны. А таскать корзины или махать топорами эльфы считают ниже своего достоинства.
Несмотря на многовековой опыт владения "говорящими орудиями", Тиу не очень-то заботятся о сохранности поголовья рабсилы. Поэтому вынуждены постоянно воевать с соседями, чтобы захватывать пленных. Периодически к орочьему берегу отправляются военные экспедиции. У Карода нет морского флота, поэтому сделать что-то с эльфийскими парусниками орки не могут. Однако глубоко сидящие корабли не могут подплыть вплотную к рыбацким деревушкам на берегу. У границы отмелей эльфы пересаживаются в лодки. Плавучая мелочь у орков есть - даже не лодки, а плоскодонные многовесельные то ли галеры, то ли шлюпки, я так и не понял. В общем, юркие такие посудины, способные скользить между рифами и мелями. В результате четыре из пяти набегов заканчиваются тем, что эльфам приходится удирать. Ну, или помирать - как кому повезет. Но иногда Тиу все же добираются до берега и разоряют какую-нибудь деревню.
Воюют эльфы не только с орками. К востоку от королевства Тиу находятся Боскортая, земля людей. Человеки с Кародом предпочитают не ссориться, а вот против эльфов держат армию.
Одна из причин "великого похода" степных орков на Карод была в том, что до главных стойбищ дошли слухи: на границе с человеческими землями твориться что-то непонятное. Бывшие союзники начали пропускать через свою территорию "охотничьи" отряды тиу, да и сами то и дело норовили залезть в орочьи земли, чтобы разжиться рабами. Понятно, что человекам невольники не нужны, их наверняка продавали тем же тиу. Командовали человеками зачастую такие же "извращающие суть", похожие на двуногих крокодилов существа, какие встретились нам в заброшенном храме.
Пока я разбирался с Хаосом на севере, Владыка Эльтурона отправил в степь гонцов с просьбой о помощи. Хаос отступил, "сектанты" из ущелья были разбиты наголову, но вожди орков решили не расходиться по домам, а отправиться на юг, чтобы разобраться с человеками.
- Эх, Маня, Маня! - бурчал я на волка. - Мог бы ты говорить - рассказал бы, что там на берегу Массаля творится. А так - толку от тебя, как от козла молока. Да-да, я знаю, что нет такого идиота, который козла или, скажем, барана доить будет, но вдруг?
За разговорами мы добрались до очередных придорожных развалин. В степи много таких руин - когда-то тут был или эльфийский городок, или крепостица, а теперь остались лишь куски стен, наполовину занесенные пылью, да несколько пышных деревьев, пробравшихся корнями к водяным жилам, поднятым к поверхности древней магией. Орки не любят в таких местах устраивать даже временные стойбища, слишком велик риск столкнуться с неупокоенным духом. Сколько сотен лет прошло, а возле когда-то разрушенных домов все бродят бесплотные мстители...
Меня же духи не пугали. Любой более или менее разумный представитель "иножизни" по сравнению с мертвым магом Асаль-тэ-Баукиром - детская игрушка. Да и поболтать с некоторыми из них бывает интересно. Все же древние существа, много видевшие и много знающие, не то, что многочисленная "природная" мелочь, слетавшаяся ко мне, как стая воробьев - к рассыпанному мешку зерна. Сначала я удивлялся, почему это, когда я вышел из дубравы юной богини, за мной увязалась целая стая "воздушников", но потом понял - их привлекает энергия, сочащаяся из щита. Впрочем, они мне не мешали, так что я их вскоре перестал замечать.
А вот слова караванщика о "том, кто должен быть на пятом небе", меня заинтересовали. Не просто дух, а еще с даром предвиденья... такие в степи встречаются редко. Хорошо бы узнать, что он там плел о "скачущем на льве". Что еще за персонаж такой в степи появился?
Поэтому на ночевку мы устроились именно в развалинах, тем более, что остатки стен защищали от ветра, а под деревьями было достаточно сушняка для костра.
Рядом с фундаментом я заметил характерное отверстие. Похоже, именно здесь обитала каменная жаба, которая помогла мне обзавестись седлом. Однако благодарности к ядовитой твари я не испытывал, и мне ничто не помешало дождаться, пока она выберется на поверхность, чтобы пристукнуть ее первой попавшейся под руку дубинкой. Тушку достаточно опалить в открытом огне - и можно разделывать мясо, не рискуя обстрекать руки.
Маня, проглотив свою долю добычи, улегся с подветренной стороны и беспечно захрапел. Знает ведь, зверюга, что я буду сидеть у костра и караулить.
Но я на волка не обижался. На его морде расплылась блаженная улыбка. Пять лет Мане приходилось спать вполглаза, пять лет рядом не было никого, кто мог бы в случае опасности прикрыть от первого удара. Для зверя, то ли природой, то ли древними магами превращенного в идеального фамильяра, одиночество - тяжкое испытание.
А я отошел подальше от затухающего костра и принялся всматриваться в развалины. Не могут такие шикарные камни, помнящие и кровь, и радость, не приманить неупокоенных духов! Достаточно лишь тихонько позвать...
- Знал я, что еще увидимся! - вдруг раздалось у меня за спиной. - И Матушка Земля намекала не раз...
Я медленно обернулся.
Дух - а это, несомненно, был дух - стоял, опираясь на призрачный посох. Вокруг худой фигуры мерцала энергетическая оболочка. Похоже, что здесь обитает не обычное привидение, а весьма и весьма мощный представитель "иножизни".
- И чего уставился, парень? Не узнаешь, что ли?
Голос был определенно знаком.
- Убуш-ага? - неуверенно произнес я. - Но ты же...
- Ага, - кивнул дух. - Был жив еще три дождя назад. Старик я. Первый раз я на небо ушел не по чьей-то воле, а потому, что ветхое тело сносилось. Пока в новом моем теле была твоя сила, снова жил. А потом снова умер. Сам виноват. Забыл, что не молодой, съел много жирных белеш. В Кароде вкусные белеш жарят. Брюхо на меня обиделось, и я умер...
Я расхохотался:
- Ну, здравствуй, Убуш-ага! Я скучал по тебе. Встретить в степи мудрого шамана - всегда к добру.
Мне показалось, что дух порозовел от удовольствия, хотя вряд ли такое возможно:
- Здравствуй и ты, Скачущий-На-Льве!
- Что? На каком льве?
- На том, что был магом и властителем, а стал посланником...
Остаток ночи прошел в разговорах. Убуш-ага был прекрасно осведомлен обо всем, что происходило не только в степи, но и в Кароде. Правда, с юга он ушел уже давненько, года два как. Тогда Гырбаш-князь с воинами сражались на границе с человечьими землями, вылавливая охотников за рабами.
Вспомнили мы всех общих знакомых.
- Сестра твоя, Жужука, живет во дворце, - словно между прочим бросил Убуш-ага. - Она - лекарка знатная, к ней многие ходят из дворцовой челяди и из горожан. Умна баба, умна, ничего не скажешь!
Расспрашивать подробнее я побоялся. Жива, не бедует - и того довольно.
Я приду, я обязательно однажды приду к ней и подарю то, о чем она и мечтать боится. Но сначала надо разобраться с тем, о чем говорил Арагорн. Если в Эльтуроне назревает переворот, то придворная знахарка может оказаться в опасности.
А Убуш-ага тем временем переключился на свою историю:
- Когда я умер, я не попал на пятое небо. Не знаю, как случилось. Скольких воинов провожал - всегда куда надо попадал. А тут словно вихрь поднялся, и вынесло меня туда, где нет душе счастья. На дальнем юге, говорят, есть земли, убитые магами. Когда-то степь такой же была, но ожила. А там - только камень и солнце. Но в том месте, куда я пришел, еще хуже. Там нет ничего, кроме голода. Я испугался. Думал, совсем умру. Но пришел Белый Лев и накормил меня. И еще он сказал, что ты - и лекарь, и дух. Он все про тебя рассказал. И велел мне возвращаться в степь и ждать тебя. Он сказал, что тебе будут нужны воины.
- Может, нужны, - не очень уверенно отозвался я.
- И еще Белый Лев сказал, что в том голодном мире рождаются наши беды. Это так?