Аннотация: К дискуссии и возможном и невозможном. Юрий Максимов пишет о штампах, я - об архетипах
Господа!
Огромное спасибо всем, кто обратил внимание на мой рассказ. Постараюсь воспользоваться вашими советами. Однако, на мой взгляд, некоторые комментарии были достаточно пристрастны. Особенно это касается комментария Юрия Максимова. Обратившись к разделу Юрия, особенно - к его статье "Как Не Надо писать фантастику (штампы и штампоборчество)", я поняла, что его оценка основывается, прежде всего, на его мировоззрении.
Следующим шагом в развитии идей Юрия Максимова, видимо, можно считать мысль о том, что фантастику вообще не надо писать. Единственное чудо, которое можно показывать в литературе, - это чудо, совершенное христианским подвижником. Однако христианское мировоззрение - не единственное из существующих. Есть, например, объективно-материалистическое мировоззрение. С позиции научного материализма я написала комментарий к собственному рассказу. Не знаю, насколько это принято на СИ, но мне показалось забавным выхолостить всю романтику и лирику, оставив лишь голые факты.
Итак, пишет Доктор-Прагматик
"Смею утверждать, что рассказ "Дикая девка" является не фантастическим, а научно-популярным произведением, иллюстрирующим современные достижения психологии и психотерапии.
В рассказе описано два случая тяжелого психического расстройства, связанные между собой местом, в котором произошло обострение болезни и содержанием галлюцинаций. Более подробно описан второй случай, к тому же речь ведется от лица более образованного человека, по роду деятельности склонного запоминать и точно передавать детали.
Итак, начало заболевания было подготовлено неумеренным потреблением алкоголя. Также можно предположить наличие в составе напитка, именуемого в рассказе "самогон", спирторастворимых галлюциногенных или иных психотропных веществ растительного происхождения. Данное утверждение основано на распространенной в сельской местности традиции использовать при приготовлении домашних алкогольных напитков настоек различных дикорастущих и культурных трав. Также нужно отметить, что данный класс психотропных веществ обладает кумулятивным эффектом, то есть при однократном прием данных веществ их действие проявляется в чрезвычайно слабой степени либо не проявляется вообще, а при многократном постоянном прием действие усиливается.
Непосредственным толчком к развитию заболевания послужило временное воздержание от алкогольных напитков. Описывается состояние, симптомы которого весьма распространены при начале наркотических "ломок": бессонница, смутное беспокойство, повышенная чувствительность к свету (не смотря на ночное время, употребляются слова "блеск", "свет").
Следующие события, переданные со слов больного, не противоречат гипотезе о том, что последний на протяжении недели находился в измененном, можно сказать, бессознательном состоянии.
Во-первых, отрывочность воспоминаний ("Следующие события я помню смутно").
Во-вторых, обострение обоняния. В измененном состоянии больные зачастую демонстрируют некоторые способности, намного превышающие обычные.
Во-третьих, неадекватное поведение больного. На протяжении недели он сторонится человеческого общества, воображая себя волком, бегает по степи вместо того, чтобы посвятить себя трудовой деятельности.
Стоит отметить, что все детали поведения описаны достаточно точно и правдиво. За неделю больной преодолевает расстояние в 150 км. В принципе, это вполне возможно даже для неподготовленного человека. В течение этой недели больной питается, скорее всего, сырым мясом пойманных грызунов (о чем говорит кровь вокруг рта в момент, когда кризис миновал и больной осознает себя как человека). Однако, видимо, питание его скудно, в результате наблюдается некоторое истощение организма ("глаза ввалились"). Однако в памяти больного эти моменты не задерживаются.
Теперь перейдем к содержанию бреда больного. В нем присутствуют два архитипичных образа, известных в мифологии многих народов.
Первый образ - волк-оборотень. Самоощущение себя как крупного хищного животного связано с очень древним, еще животным, механизмом естественного отбора. Подавленная мужская сексуальность, как правило, трансформируется в высокий уровень агрессии. Мужской гормон тестостерон управляет как сексуальным влечением, так и уровнем агрессивности личности. Животным данный механизм был нужен для того, чтобы молодые самцы активнее конкурировали с вожаками за обладание самками. И у человека при длительном подавлении сексуальности возникают деструктивные стремления, вплоть до маниакального желания убивать. С этим архаичным механизмом гормонального управления поведением связан, кстати, феномен серийных убийц-маньяков. Однако человеческое сознание, ограниченное рамками воспитания, чаще всего не может воспринять такие желания как истинно человеческие. Отсюда - стремление к "подмене", когда маниакальное поведение объясняется "вселением" в человека зверя (либо демона), или же, в другом случае, временным превращением человека в зверя. Примечательно, что сознание блокирует травмирующие воспоминания о пребывании в "зверином" состоянии, что приводит к "выпадению" времени "оборотничества" из памяти. В рассказе мы видим все симптомы такого измененного состояния.
Второй архитипичный образ, использованный в рассказе - образ девственницы - убийцы, присущий многим мифологиям (Диана, Артемида, Кали и т.п.). Этот образ связан с двойственностью восприятия женского начала большинством народов. С одной стороны, только женщина способна породить жизнь. Это, так сказать, светлая сторона ее натуры. С другой стороны, женщина в большинстве мифологий воспринимается и как разрушительница, прерывающая жизнь для того, чтобы трансформировать ее в новой ипостаси. Это - темная, "обратная" сторона женской натуры. Естественно, что, находясь в деструктивном состоянии, герой рассказа тянется именно к этому образу из арсенала коллективного бессознательного. Стоит отметить также, что в христианской цивилизации данный образ несколько отодвинут на второй план, девственница-убийца интерпретируется лишь как "слуга врага". Однако в сознании героя рассказа несколько приниженный и лишенный привлекательности в современном обществе архитипичный образ усилен профессиональным знанием дохристианской мифологии различных народов.
Стоит отметить также, что последний образ воспринимается героем рассказа как нечто "высшее" по отношению к нему, имеющее над ним абсолютную власть. Данное восприятие аналогично восприятию шизофрениками "голосов", которые являются продуктом их собственного подсознания, однако воспринимаются ими как нечто отдельное от них и высшее по отношению к ним. С этой особенностью шизофренического бреда связаны такие широко известные феномены, как "контактерство с инопланетянами", а также, в более древние времена - явление ангелов божьих или других Вестников.
Итак, мы видим, что описанный бред больного строго укладывается в рамки наиболее распространенных симптомов кратковременного приступа шизофрении, спровоцированной употреблением психотропных веществ.
Стоит добавить, что шизофренический бред такого типа классифицируется как наиболее опасный для окружающих больного людей. Как правило, при регистрации подобных симптомов врачи стремятся изолировать больного от общества, применяя интенсивную терапию, нацеленную как на снижение уровня возбуждения, так на снижение уровня тестостерона в крови. Этим, кстати, объясняется тот факт, что герой рассказа ни разу не обращается за медицинской помощью, прекрасно понимая, что сам факт обращения в психиатрическую клинику станет концом его научной карьеры.
Единственной литературной вольностью, присутствующей в рассказе, можно считать то, что больной на протяжении длительного времени не проявил во время обострений болезни агрессию по отношению к другим людям и не вступил в конфликт с законом. Как правило, второй-третий приступ "оборотничества" заканчивается принудительным водворением больного в психиатрическую клинику. Впрочем, есть некоторые, хотя и слабые объяснения данного отступления от правила.
Во-первых, больной прекратил прием неизвестных психотропных веществ растительного происхождения, о которых шла речь выше. То есть можно предположить, что следующие приступы были более слабыми и кратковременными.
Во-вторых, как всегда в таких случаях, необходимым условием для наступления обострения является ситуационная повторяемость, то, что нейро-лингвистическом программировании называется "якорем". В данном случае "спусковым механизмом" приступов является сочетание "осень-полнолуние-нахождение на природе". То есть приступы достаточно редки, не чаще раза в год. В иное время и в иных ситуациях больной демонстрирует абсолютно адекватное поведение и высокий уровень социализации.
Видимо, герой рассказа, отличающийся высоким уровнем интеллекта, сумел проанализировать ситуацию, найти систему и тщательно избегал возможностей общения с людьми в моменты приступов.
Итак, мы видим перед собой научно-популярное произведение, рассказывающее о последствиях употребления психотропных веществ. Главным недостатком рассказа, на мой взгляд, является некоторая романтизация измененного состояния, о котором рассказывает герой, что может вызвать у читателей нездоровый интерес к действию психотропных веществ и желанию испытать его на себе. С этой точки зрения рассказ является вредным, а его автор - не совсем психически здоровым."