Аннотация: Вот - по просьбе народов немного о моем восприятии Фрая. Можно гораздо больше, но Олег Мушинский просил, чтобы мой вяк был короче, чем "энциклопедия мифов". Может быть, когда-нибудь меня прибьет дополнить текст.
"С интересом прочту Вашу статью о Фрае", - сказал Добрый.
Я целый день думала, что написать. Поняла: что бы я ни написала, это не будет истиной в последней инстанции. Даже сколь бы то ни было объективным взглядом не будет. Поэтому надо писать о себе. А Фрай... Что Фрай? Фрай будет рядом.
Было это в 1998 году. Или в 2000-м. Не помню. Да и не особо важно. Давно уже было. Однажды зашел ко мне в гости хороший приятель по имени Дима. Конечно, у него есть другое Имя, но здесь это тоже не важно. Если начать растолковывать, что такое ролевые Имена, то до Фрая я никогда не доберусь.
Важно то, что пришел Дима в гости, а я только-только с работы вернулась. Сама голодная, как крокодил, да и Димка, знаю, - сразу после занятий в университете, домой не заезжал. Надо что-то на скорую руку приготовить. Решила я картошки пожарить. Ну, кто хоть немного готовкой занимается, знает: картошка - она разная. Приготовить можно сотней способов, в зависимости от того, что еще есть в холодильнике. А у меня как раз случились кусок соленого сала с прослоечками да банка с огурцами. Ну, а по поводу пряностей - так у меня такого не бывает, чтобы их не оказалось. Хлеба порой нет, а перец с луком найдутся.
А картошку жарить я умею. Это и мой нынешний муж признает. Тогда же, в постдефолтные годы, когда питание было трехразовым: понедельник, среда, пятница, - и когда с голодухи можно было лопать что угодно, вплоть до китайской лапши с чесноком, тогда и пустая картошка была за счастье. А уж с салом... К тому же у меня правило - не люблю есть со сковородки. Может, кто считает, что с чугуна чавкать - оно аутентично народной трапезе, но мне не нравится.
Поэтому разложила я картошку по тарелкам, по краю резаные огурчики приспособила...
И тут смотрю - Димка выделываться начинает. Взял хлебный нож, поводил рукоятью над тарелкой. Посмотрел на лезвие, словно там что-то важное написано. Потом серьезно изрек: "Вторая ступень черной магии. Разрешено кодексом". Отложил нож, отправил в рот несколько кусочков картошки, почмокал языком: "Может, и третья ступень, но я молчать буду. Хорошие люди всегда сумеют договориться". И многозначительно так себя пальцем по кончику носа постучал.
Я, естественно, в непонятках: какая магия, какой кодекс? Впрочем, Димка выделывался недолго. Достал из сумки книгу - один из томов "Лабиринта" - и говорит: "Первый у меня почитать взяли, отдадут - принесу. А здесь как раз про кулинарную магию".
Угу. "Король Банджи" называется. Димкину шутку я оценила, лишь когда прочитала.
(Для тех, кто еще не добрался до этой повестушки. "Король Банджи" - о том, как людей превращали в паштет - чрезвычайно, просто офигительно вкусный, ни с чем не сравнимый. Этим паштетом кормили клиентов в ресторане, а те, поев несколько раз, тоже превращались в паштет. Хозяин ресторана на этом круговороте паштета нехилые бабки заколачивал - улик-то никаких. Трупы утилизируются, а ради королевской хавки еще не съеденные клиенты готовы не только деньги платить, но и любое алиби хозяину предоставить, от любых проверок отмазать. В конце концов сэр Макс, конечно, в загадке разобрался, но аппетита лишился на пару дюжин дней).
Решила я Димке слегка отомстить. Когда он мне первый том Фрая притащил, я его усадила пить чай с паштетом "Михалыч". Выпускался у нас одно время такой - назван в честь начальника колбасного цеха мясокомбината. Типа, Михалыч - мужик сердечный, а в паштете том основной составляющей было свиное сердце. Димка на этикетку посмотрел, хмыкнул: "Не "Банджи", но тоже неплохо".
Мы с аппетитом уминали паштетную "колбаску", да еще похихикивали, отрезая каждый новый кусочек. Дескать, по диаметру "Михалыч" нестандартный. Для пальца - слишком толстый, для куска руки - слишком тонкий. Если только детскую ручку взять.
Так для меня начался Фрай.
Может быть, кому-то история покажется не очень пристойной. Но я никогда не претендовала на то, чтобы меня считали приличным человеком. Мои приятели - тоже.
В молодости мы все переболели панковской вольницей. Стритуя в переходах, мы смотрели из-под наших сальных челок на проходящих мимо, словно через прицел винтовки. Мы ненавидели. Ненавидели обывательское болото, в котором не было просвета. Ненавидели "взрослые" игры самолюбий и престижей. Ненавидели тех, кто видел в жизни только шанс урвать кусок послаще. Мы ненавидели...
В другой повести Фрая, в "Тени Гугимагона", есть такой пассаж:
"На светлом песке моего пляжа собралось все, что я когда-то ненавидел -- бессильной, мимолетной, неосознанной, но мучительной ненавистью. Безобразно толстые тетки в ярких купальных костюмах, с нагревшейся на солнце пищей в бесчисленных пластиковых пакетах, и их тонконогие пузатые спутники, вяло сосущие теплое пиво из раскаленных бутылок; томные ляжкастые девицы в сползающих бикини, с противными кусочками бумаги на своих драгоценных носах, ревниво косящиеся на такие же вялые телеса разлегшихся рядом потенциальных "соперниц", и их кривоногие кавалеры -- почему-то обязательно в вонзающихся в тело тесных плавках, все до единого! -- малиновые от солнечных ожогов, поскольку даже у солнца не выдерживают нервы, и оно пытается испепелить все это человеческое безобразие вместо того, чтобы одарить их ровным шоколадным загаром, для подавляющего большинства этих красавчиков совершенно недостижимым..."
Эти наваждения сэр Макс разрывает голыми руками, разрывает с яростным наслаждением, со сладострастием даже. Как я завидовала ему, когда читала эти строчки!
А через несколько лет мне попалась информация о том, что Макс Фрай - никакой не Макс, а двое художников, из которых книгами больше занимается Светлана Мартынчик. Я стала лазить по Интернету и наткнулась на репродукции ее картин. Поняла, что не ошиблась. Как художник Светлана - панк. Она из той же породы, что Янка или Егор Летов...
Но это все было потом. А сначала я проглотила всю серию "Лабиринтов Ехо". Проглотила залпом, так что осталось лишь ощущение: все, что написано в этих книгах, хотела бы сказать и я, если бы сумела. Фрай сказал это за меня...
От рыженьких глянцевых томиков на меня пахнуло моей молодостью.
"Неформалы. Панки! Антиобщественные элементы. Позор! Как вы смеете?" - я уверена, что львиная доля почитателей Фрая не раз слышала эти слова. Или в глаза, в начальственном кабинет - как наше поколение. Или за спиной - те, кто помоложе...
Потом, конечно, мы выросли и научились притворяться, что мы - почти такие же, как все... А куда было деваться? Пути лишь три: лезвием по венам, или тот, который заканчивается передозой, или научиться делать вид, что живешь.
Сэру Максу на начало "Дебюта в Ехо" 29 лет. Возраст, в котором выбор уже сделан. Герой Фрая делает вид, что живет... А что он думает и чувствует, какие сны ему снятся - кому какое дело? Он уже почти стал винтиком в той машине, которая называется "реальная жизнь".
***
Честно говоря, меня не особо удивили отзывы о Фрае на "Фэнзине". Скорее огорчили. И вот почему.
Я знаю много людей, которым Фрай очень нравится. Но, если поскоблить каждого из них, внутри обнаружится такой же, как я, юный неформал, однажды решивший, что он, может, и будет играть по правилам этой жизни, но абсолютно без интереса. Точнее, находящий интерес там, где "нормальный" человек не заметит ничего привлекательного. Ничего, что можно бы было пощупать или натянуть на задницу, чем можно бы было похвастаться или что можно бы было съесть... Как правило, это человек, уже прошедший хотя бы часть того пути, о котором рассказывает Фрай. У Фрая есть несколько книг, не относящихся к сэру Максу. Одна из них так и называется: "Книга для таких как я".
Я знаю, много людей, которые и не пытаются читать Фрая. Или, в крайнем случае, принимают лишь "Гнезда Химер". По отношению к другим вещам реакция: "Ниасилил". Как правило, эти люди - стандартные обыватели, представители того "человеческого безобразия", которое очень хочется расстрелять из крупнокалиберного пулемета.
Я знаю людей, которые, прочитав однажды Фрая как "сказку" (причем не особо увлекательную, но что делать - нужна же и для мозгов какая-нибудь жвачка, лучшего просто на тот момент не нашлось), через какое-то время вдруг возвращаются к этим книгам, начинают перечитывать... И тогда из постороннего человека такой знакомец странным образом переходит в разряд "своих". Причем я могу даже не знать, что тот читал и перечитывал Фрая. Просто меняется ощущение от человека.
Я думала, что книги - хорошие книги - все же способны менять читателей. И еще думала, что обитатели литературных форумов - это в какой-то степени читательская элита... Оказалось, что я ошиблась. Оказалось, что те наваждения с пляжа уже угнездились и в сети. Ну что ж... Кажется, я очень неплохо прошлась по самолюбию фэнзиновцев прошлой своей статьей. Заглянула в их ленты - до сих пор мою личность обсуждают. Может, еще пара таких скандальчиков - и избавлюсь от своего личного наваждения, призраки "человеческого безобразия" перестанут меня преследовать. А то что-то слишком часто на них в последнее время натыкаться стала...
***
Но это - сейчас. А тогда я, проглотив зараз, стала перечитывать "Лабиринты". Восхитилась, как последовательно и целенаправленно авторы "ведут" своего героя. Как слой за слоем, словно луковая шелуха, слетает с него то, что в банальном понимании и считается единственно человеческим. То, которое "не чуждо".
Начинается все как стандартная сказка. Жил-был неудачник, и вот в одну прекрасную ночь он сел в трамвай на улице, на которой нет трамвайных путей, и уехал в другой мир. А там его ждали все тридцать три удовольствия, все, о чем только может мечтать среднестатистический неудачник.
Денег - сколько угодно. Еда - самая вкусная. Жилплощадь - личная, и размером со школьный спортзал. Автомашина - самая быстрая. Работа - престижная и интересная. Коллеги по работе - милейшие люди. Начальник - душка. Стоит только чего-нибудь захотеть - и вот оно уже перед носом, на блюдечке с голубой каемочкой... Девушка, в той же конторе служащая, готова, не особо задумываясь, стать девушкой этого героя... Стоит с одной девушкой расстаться - сразу вторая красавица очередь занимает, даже приворотным зельем поит, чтобы вернее влюбить... Чего еще надо?
На этом, где-то на второй-третьей повести "Лабиринтов", стандартная сказка заканчивается. Как правило, многие дальше и не читают, хотя дальше и начинается самое интересное.
Оказывается, многого надо. Себя найти, например. А вот что есть "я"? Об этом тоже - книги Фрая.
Существует такая полуэзотерическая-полустебная школа "Симорон". Кому интересно - можете в сети поискать. У них несколько сайтов, издали несколько книг. И есть у симороновцев одна интересная техника. Садятся два человека друг напротив друга и по очереди начинают искать различия между собой. Типа, "он в джинсах, а не в юбке, поэтому он - не я... у него карие глаза, а не серые, поэтому он - не я... он женат, а не вдова, поэтому он - не я...". В конце концов оказывается перечислено все, что только можно... Измученные "неякалки" замолкают, и тут руководитель задает вопрос: "Одежда, цвет глаз, семейное положение... да, этим вы различаетесь. А вот еще чем? Что есть "я" каждого из вас? Ведь нельзя сказать, что "я" - это только одежда, цвет глаз и семейное положение...".
И потом "ученики" целыми днями ходят и думают о том, что же все-таки означает "я"? Воспоминания детства? Привычки? Но все это - все рано внешнее, пусть глубокие, но слои той "оболочки", которой покрыто истинное "я". Потом потихоньку, у кого, конечно, хватает мозгов, начинают что-то понимать.
В обыденной жизни мы ощущаем себя как некий набор воспоминаний, привязанностей, привычек... Как-то одна знакомая девица, любительница пирсинга, жаловалась мне: "Мамка требует, чтобы я кольцо из губы вынула, но если я его выну, то это буду уже не я!" Во всем остальном девица - такое же дебелое "человеческое безобразие", как на фраевском пляже, завсегдатая ночных клубов и задних сидений дорогих машин. Единственная "самость" - кольца во всех местах, куда их только можно засунуть. Впрочем, она-то вряд ли задастся вопросом о том, что есть ее "истинное я". Такие девицы созданы не для размышлений, а для других функций...
Но сэр Макс - потенциальный Вершитель. И ему нужно понять, что, собственно, он есть. Иначе он такого навершит... Не меньше, чем папаша его новой девушки, великий злодей Лойсо. Тот тоже хорошо умел ненавидеть. Тоже смотрел на мир через прицел крупнокалиберного пулемета своих магических талантов...
И постепенно, книга за книгой, с сэра Макса слетает шелуха воспоминаний и привычек, привязанностей и желаний, надежд и страхов. Причем - и тут Фрай оказывается настолько честен, что неподготовленному человеку может и жутковато стать - в разряд этой "шелухи" попадают и те свойства души, которые мы как-то привыкли считать сверхположительными, мерилом всех ценностей...
Например, любовь. Помните миф об Орфее и Эвридике? Любящая женщина вырвала любимого из лап самой смерти. В "Магахонских лисах" Фрай выворачивает эту легенду наизнанку. Вообще, если верить Даймару Сони, то направление, в котором пишет Фрай - настоящий постмодернизм, который лишь притворяется фэнтези. Одно из отличий постмодернизма - стремление взять известную тему и повернуть ее так, что читатель скажет: "А я на этой гадости был воспитан! Я считал эту гадость истинной правдой!"
Так вот, в "Магахонских лисах" сюжетец простой. Жил-был благородный разбойник, некая помесь Робин Гуда с Джеком Воробьем, харизма аж из ушей капала. И влюбилась в него одна ведьмочка. Сильно влюбилась. Поэтому, когда после окончания войны за Кодекс в королевстве начали наводить порядок, и разбойника в конце концов пустили в расход, дамочка с этим фактом не смирилась. Долго мучилась, в конце концов нашла крутое заклинание и подняла из своего возлюбленного зомби. Да не абы какого, а почти человека. То есть даже не вонял и в постели от живого не отличался. Мало того, у зомбяка собственная воля была, часть личности мертвеца восстановилась. Так что он по-прежнему разбойничать стал. Ради этого ведьмочка ему из бывших бандитов, когда-то уже один раз получивших "высшую меру", подняла подручных... Те, конечно, не столь качественные были, слегка пованивали, но в момент ограбления оно даже лучше...
Вот такая Орфея в новом исполнении...
Естественно, после встречи с влюбленной дамочкой сэр Макс, когда его первая в Ехо девушка решила, что полюбила другого и готова мчаться с ним на другой конец света, очень даже ненапряжно свою леди отпустил. Зачем ему зомби в постели? Но это будет уже в следующей повести...
И такую проверку проходят все человеческие чувства - страх и долг, дружба и милосердие...
Только дружба оказывается истинной вещью. "Книга огненных страниц" - единственное приключение сэра Макса, в котором он не смог отбросить то, что выросло из его сути. Привязанность к "таким же, как он". Лапочки-коллеги вдруг превратились в конкурентов, правда стала ложью, любовь - завистью. И сэру Максу оставалось только умереть на грязной мостовой в мире, в котором он родился...
Но именно поэтому сэр Макс сумел потом стать гарантом существования прекрасного Ехо. Он сумел уйти из Ехо, навсегда лишиться тех "тридцати трех удовольствий", которые получил в первой книге, чтобы Ехо смогло существовать...
***
Что, господа не читавшие Фрая, не захотелось еще навсегда отказаться от идеи почитать? Не бойтесь, если это - не ваши книги, бросите после первого тома. Если вам нужен привычный и надежный мир, если вы не можете осознавать себя как себя, если у вас не будет кольца в губе, эти книги - не для вас.
"Мир становится все более зыбким; что мерещится, что происходит на самом деле? - почти невозможно понять. Да и что такое "на самом деле"? Какое из дел человеческих следует полагать "самым"? И, собственно, почему?"
Это - строчки из аннотации к одному из томиков Фрая. Можно, конечно, сказать, что идея сильно похожа на "Матрицу", где порой вместо домов и улиц герой видит бегущие по экрану наборы кодов. Но субъективный идеализм - далеко не новая в этом мире вещь, а в 20-м веке он стал весьма и весьма популярен. Только вот "программиста" в мире Фрая нет. Точнее, есть, но каждый - сам для себя... Сэр Макс - "программист" для Ехо, где, кроме него, нет Вершителей. А вот в "мире паука", как называет он Землю, Вершителей - вагон и маленькая тележка. И каждый - сам себе программист...
Те, кто читал и перечитывает книги Фрая, потихоньку привыкают к одной странной мысли. Да, истинного нет ничего. За что ни возьмись, оно расползается под пальцами, как гнилая марля.
Мое давнее воспоминание: в деревенском ДК нужно было поменять киноэкран - такую здоровую белую тряпку с вшитой снизу палкой. Старый из-за прорыва батарей и общей древности попрел и рассыпался на глазах.
Чтобы повесить ровно новый, чтобы было понятно, где будет изображение, киномеханик включил проектор и даже какой-то фильм запустил. Забавно... Люди бегают по экрану, машины ездят... А ткнешь в тряпку - и вместо лица у мужика черная дырка. Ткнешь еще раз - и полмашины нету. Парни наверх залезли, стали отцеплять экран от того места, где он крепился. Но тряпка не выдержала, из-за своего веса порвалась - город развалился напополам...
Что-то такое начинает происходить с "реальным" миром после того, как прочитаешь Фрая. Начнет какая-нибудь приятельница (которая, дура, искренне тебя считает своей подругой) жаловаться, дескать, муж - лентяй, дети не слушаются... А ты слушаешь - и не веришь. Видишь заводную куклу, снабженную динамиком, из которого в сотый раз повторяется одна и та же запись... Тут, главное, дуре-приятельнице не пытаться ничего объяснять. А то ведь обидится насмерть. Был у меня печальный опыт... Впрочем, лучше не надо. Лучше покивать приятельнице сочувствующе, посетовать на своих детей и мужа, и уйдет та счастливая... У Кастанеды эта тактика "сталкингом" называется. Типа, пусть те, кто считают себя реальными, ни о чем не догадываются, пусть думают, что ты - как все...
Но есть у этого ощущения мира как наваждения и обратная сторона. Если мир - лишь морок, рожденный нашими страхами, то почему бы не сделать его другим - просто перестать бояться?
***
И все-таки у Фрая есть "Книга огненных страниц" - ключевая повесть во всем цикле "Лабиринтов". Самая нелюбимая читателями. И все-таки, когда сэр Макс в шутку спросил сэра Джуфина, не является ли на самом деле "малое сыскное войско" альтернативным ордену Семилистника магическим орденом, почтеннейший начальник не стал спорить.
Поэтому, наверное, став "торговой маркой", поняв, что под его "лайблой" пойдет многое, даже такие неприключенческие вещи, как "Энциклопедия мифов" или "Идеальный роман", Фрай задумал проект "Фрам". Вышло уже штук семь (или даже больше) сборников сетевых рассказов. В некоторых знакомые по СИ имена встречаются: Юлия Симоролот, Аше Гарридо... Как Светлана Мартынчик отбирает тексты для сборников, никто не знает. Вроде ни конкурсов не устраивает, ни с авторами особо не общается... Видимо, нужные рассказы сами к ней приходят.
Но факт есть факт: сложные, стильные, умные и некоммерческие тексты, которые с трудом воспринимались даже на СИшных самосудных конкурсах, из-за "торговой марки" Фрая и умного пиара вдруг начинают приносить издательству прибыль.
Проходил в Питере "фрамовский" фестиваль...
Может, втихую рождается магический орден? Кто знает...