Наступал вечер, когда герцог Мор во главе войска въехал в городок Иртин, что стоит в трех лигах выше слияния Альвы и Бена.
Местечко это славится фруктовыми садами, шипучим сидром и искусными изделиями из лозы. Здесь плетут большие, в человеческий рост, корзины, изящную мебель для летних домиков и легкие дорожные сундуки. Любители табака могут купить на местном рынке вырезанные из вишневого корня трубки-"иртинки": короткие, прямые, с круглыми чашечками, ложащимися в ладонь ловко, как маленькое яблочко.
Известен еще Иртин и тем, что здесь находится самый древний в Келеноре храм Эйван Животворящей. Он построен давным-давно, еще в те незапамятные времена, когда власть королей Келе не распространялась дальше столичной области, а герцогство Мор населяли дикие племена, не подозревавшие о скрытом в их земле богатстве.
Сегодня принято считать, что Светлая Богиня - это прекрасная дева с хлебными колосьями в руках. Но мраморная статуя в Иртинском храме изображает зрелую женщину, полногрудую и широколицую, с круглыми кошачьими глазами и животом настолько большим, что всякому понятно: она вот-вот вновь станет матерью. В правой руке Эйван Иртинская держит пару яблок, а левую положила на живот, словно спрашивая нерожденного младенца: хочет ли он, чтобы мать съела эти плоды? Считается, что и храм, и статуя созданы легендарными та-ла. А жители городка и близлежащих сел искренне верят, что их знаменитые сады выросли из семян, уроненных Великой Богиней. Когда Эйван была беременна лучшим из своих сыновей, Тимом Прекрасноликим, она захотела в одиночестве полакомиться яблоками. Внимание Благословляющей привлекло красивое место на северном берегу Альвы. Здесь нет скал, южные предгорья Бархатного хребта - это пологие холмы, поросшие светлыми лесами. Богиня присела на травянистой террасе и съела волшебные плоды. А косточки упали на землю - вместе с вечным благословлением Эйван.
Перевалив через Бархатные горы, Мор спустился к Альве и нетерпеливо гнал своих людей на запад к Вельбиру. По сторонам проселочной дороги мелькали цветущие сады, но пасторальные красоты мало интересовали северянина. Герцог торопился, останавливаясь лишь на ночлег в маленьких городках, которых много по берегу реки. И люди, и кони уже буквально падали от усталости. Самому же Дракону, казалось, отдых был не нужен вовсе. Но на главную улицу Иртина Эльрик Мор въехал, как подобает то делать маршалу, а не беглецу. Нет, не бежал он от опасности. Старый воин сам хотел выбрать место, где он сразится с врагом.
Впереди - герольды с трубами. Изредка они трубили в них "боевой сигнал Мора". Чтобы все знали - Мор снова в седле и зовет за собой. Позади герцога, соблюдая положенную по этикету дистанцию, - хозяева Долин и Гор. За ними, по четыре в ряд - войско. Колонна всадников змеилась вдоль дороги, утопая в поднятых копытами клубах пыли, и казалось, что ей нет конца.
Иртинцы, привлеченные сигналами труб и топотом копыт, выбегали из домов и считали, считали и сбивали со счета, а всадники продолжали неторопливо ехать, не обращая внимания на кучки горожан.
Да, это были уже не полтораста человек, покинувшие вместе с герцогом его родовой замок, но две с лишним тысячи воинов - горцы из всех южных кланов герцогства и рыцари, чьи поместья отряд Мора проезжал по дороге к Иртину. На каждой ночевке отряд увеличивался за счет жителей окрестных городков и помести. Услышав от скачущих впереди армии гонцов о том, что "Золотой Дракон выступил в поход", альвийцы снимали со стен доспехи, точили мечи и копья, седлали коней и ехали на встречу старому маршалу.
Так, по капельке, и превратился маленький отряд в настоящее войско.
На городской площади, перед холмом, на котором стоял Храм, Мор приказал войску остановится и построиться.
- Дети мои! До Вельбира осталось не более трех лиг. Эта ночь, возможно, для кого-то из вас станет последней. Но нам ли бояться смерти, бойцы?
Мор требовательно осмотрел замерших воинов и продолжил:
- Друзья мои! Отдыхайте и ни о чем не заботьтесь. Мирная жизнь позади. Завтра нас ждет война. Выпейте сегодня за нашу победу и за то, чтобы все мы вернулись домой!
- Господа, - обратился Мор к Хозяевам Долин и Гор. - Ведите людей на луг за городом. Разбивайте шатры на берегу Альвы. Сегодня мы будем веселиться. А завтра, слегка опохмелившись, - герцог понимающе подмигнул. - Можно и на бранный путь. Чуть позже я подниму с вами чашу за смерть врага. Вперед, господа!
Мор развернул коня и неспешно порысил вверх по дороге, которая вела в храм. Верный Лин поехал следом, но, внезапно нахмурившийся хозяин как будто не замечал его.
А вот дальше произошло нечто, о чем старик Бургеа предпочитал никому не рассказывать. У ворот, ведущих в храмовый двор, герцог соскочил с коня, постоял несколько секунд и вдруг упал на колени.
- Лин, дружище, мне нет дальше пути, - сказал он, оставаясь в позе настолько дикой для Горных Драконов, насколько вообще это может быть. Ведь Моры не обязаны преклонять колени даже перед королями. Они - не нищие побирушки, чтобы пачкаться дорожной пылью перед какими-то дурацкими воротами, куда бы те ни вели.
Поэтому Лин Бургеа не знал, что ответить сюзерену. Но Эльрик продолжил:
- Лин, иди в храм, найди настоятеля и сделай так, чтобы он пришел сюда. Я буду ждать.
- Сделаю, - кивнул горец.
Когда он вернулся, торопя старика-настоятеля, Эльрик Мор по-прежнему стоял на коленях.
- Меня зовут Гелиус эт-Мароли, - сказал монах, опускаясь рядом с герцогом на дорогу. - Но, может быть, нам удобнее будет беседовать не здесь, а в моем доме, расположенном вне стен храма? Я позову еще одного человека, разговор с которым может быть вам интересен.
Герцог поднялся, отдал коня Лину и приказал ждать его в таверне "Пенное яблоко".
Спустя час, когда старик Бургеа успел уже плотно поесть и коротал время в разговорах с завсегдатаями кабачка, герцог все еще сидел у гостеприимного монаха.
Жрецы Эйван - не аскеты, но старый Гелиус был равнодушен ко многом радостям жизни. Ко многим, но не ко всем. По-деревенски простая обстановка в его доме сочеталась со множеством стеллажей, уставленных книгами. Кое-какие из фолиантов стоили больше, чем весь этот дом вместе с садом, лошадью в конюшне и псом на цепи. Впрочем, вряд ли бы кто дал даже пару медяков за ласкового игривого щенка, чье единственное достоинство было во весьма внушительных для собаки размерах (видимо, кто-то из предков дворняги происходил со Светлых гор). Заходя, герцог невольно потрепал подлетевшую к нему собаку по лохматому загривку - и Гелиус эт-Мароли вдруг сказал:
- А с чего вы, сир Мор, взяли, что Эйван не примет вас?
Старый герцог резко обернулся:
- Я почувствовал, что не могу сделать больше ни шага. И мой обет...
- Пустое, - махнул рукой монах. - Жизнь - везде жизнь. Если бы малыш Арс почувствовал зло, он так бы к вам не ластился. Впрочем, у него свои представления о добре и зле. Обычно собаки не переносят некромантов, за которыми тянется запах смерти. А магмейстер Титус эт-Лидерри - любимец моего лохматика. Да, вот и он!
Эльрик Мор не заметил, когда монах успел послать за человеком, которого он меньше всего ожидал здесь увидеть.
- Магистр! Вот это встреча! - воскликнул Эльрик. - Что вы делаете в этой глуши?
- Живу, - ответил подошедший старик, одетый как зажиточный горожанин. - Рад видеть вас в добром здравии, господин герцог, хотя...
- Я сам знаю, - кивнул Эльрик.
- Господа, а что же мы встали во дворе, словно в доме нас не ждет ужин? - приветливо махнул рукой жрец. - Да и Арса надо отвязать. Я наказал мальчишку, но послушать наши разговоры ему не помешает.
Вскоре старики уютно расположились за накрытым столом.
- Сколько мы не виделись? - задумчиво спросил Эльрик, обращаясь к магмейстеру Титусу.
- Дюжину лет, не меньше, - кивнул маг.
- Вы исчезли так внезапно. Знал бы я, что вы живете неподалеку от моих владений - пригласил бы к себе. - Герцог плеснул в бокал вина. - Мне хотелось о многом вас расспросить.
- Я догадываюсь, о чем. До меня доходили слухи о вашей странной болезни. Вы обращались в лечебницу при храме Нана Милостивца.
Герцог сделал глоток, оценил вкус вина и с удовольствием выпил:
- Монахи сказали, что ничего не могут поделать, ведь Драконы не служат ни Свету, ни Тьме.
- Но сейчас, как я заметил, вы чувствуете себя великолепно, - улыбнулся некромант. - И я ощущаю следы недавнего и очень опасного обряда, на который решиться не всякий подготовленный маг.
Герцог замолчал, бездумно глядя куда-то в угол.
- Хотелось бы знать, как вам удалось получить "кромешную крепь", - продолжил Титус.
- Горные духи указали мне дорогу, - неохотно ответил Эльрик. - Но пришлось заплатить. Я буду жить, пока не отомщу. И не умру, когда закончу земные дела. Я так и не понял, что это значит.
- Вы заплатили посмертием и возможностью вновь возродиться. Ваша душа никогда не попадет в гости к Светлому Тиму.
- Какие пустяки! - расхохотался Эльрик.
Некромант покачал головой:
- Не то, чтобы совсем пустяки... Кстати, если все кончится хорошо, то можно будет найти время и подумать о причинах вашей былой болезни. Много лет прошло, но мне кажется, какие-то следы остались.
- Вы думаете?
- Вспомните: вам становилось легче, когда вы находились в каком-нибудь из светлых храмов?
- Да.
- И вам становилось легче, когда вы были там, где велика сила подгорных та-ла - ваших покровителей?
- Да. Но что это значит?
- Только то, что к вашей болезни причастен кто-то из того ордена, который я когда-то возглавлял. "Дыхание смерти" - сложное заклинание, требующее много жертвенной крови. Правда, не обязательно человеческой. Хотя рядом с вами и людская кровь лилась реками. Ведь не важно, где душа рассталась с телом: на алтаре или на поле битвы. Она все равно будет стремиться на Кромешную сторону.
Настоятель храма слушал это разговор молча, устроившийся у камина пес (ему наложили жаркого, но вина, естественно, не налили) временами глухо порыкивал. Дескать, о каких таких жутких вещах вы тут рассуждаете, господа хорошие!
- Привыкай, Арсик, люди еще не на то способны, - бросил в сторону собаки Гелиус эт-Мароли.
Пес поднял одно ухо, выражая недоумение. Но старый маг сам почувствовал, что дальнейший разговор о темных тайнах будет ни к месту, и постарался сменить тему:
- Прошлой ночью я снова сумел поговорить с Питом эт-Баради из Будилиона. Он практикует в лечебнице при храме.
- Я помню магмейстера, - сказал герцог. - С виду он меньше всего напоминает некроманта: такой улыбчивый толстячок.
Титус эт-Лидерри задумчиво покачал бокалом с вином, глядя, как оно играет оттенками рубина:
- Мы, некроманты, умираем каждый раз, когда выходим на Дорогу Мертвых. Каждый раз - предсмертная боль и страх, от которого останавливается сердце. Если после этого у человека остаются силы улыбаться, значит, он не так прост, как хочет казаться.
- Но что сообщил вам уважаемый эт-Баради?
- Сначала, в ночь нападения на Ааре и Будилион, он ничего толком не знал. В храмовую лечебницу ворвались наемники. Да, именно наемники, а не утторские горцы, которых удержал бы суеверный страх. Перерезали всех мужчин, забрали ту мелочь, на которую позарится простой солдат, и сожгли лечебницу. Но ни в храм, ни в пещеры не совались. Самого Пита, хоть он и пытался защитить больных, не убили, но лишь оглушили и бросили во дворе лечебницы. Видимо, думали, что он сгорит. Но...
- Понимаю, - кивнул герцог. - Если стукнуть некроманта по голове так, что он будет лежать подобно бездыханному трупу, это еще не значит, что он не сможет созвать на совещание своих коллег.
- Примерно так, - усмехнулся Титус. - Пит проводил души погибших до торной дороги, позаимствовав у каждой немного силы. Этих крох хватило, чтобы отправить сообщения всем высшим магистрам ордена. В том числе и мне - на Кромешной стороне не существует понятия "уйти на покой".
- Понятно, - кивнул герцог. - То-то мне казалось странным: чем ближе мы подходим к Вельбиру, тем больше люди знают о войне. Вы сразу же сообщили новость барону?
- Конечно. По-моему, он уже начал собирать ополчение, - маг смущенно улыбнулся. - Я мало понимаю в военных делах, но здесь, в Иртине, гонцы от барона собрали всех возчиков и потребовали, чтобы они завтра приехали в Вельбир на своих подводах.
- Неглупо. Малыш Унти, надеюсь, неплохой парень.
- Да, - согласился некромант. - Но я хотел рассказать о другом. Как я уже упоминал, прошедшей ночью мне снова удалось связаться с эт-Барради. В Будилионе происходит нечто необычайное. У одной из монахинь было видение. Потом магмейстер почувствовал отголоски мощнейшей волшбы, творившейся где-то неподалеку от Ааре. Он не смог разобраться в природе колдовства, но уверен, что ни одному из живущих ныне магов такое не под силу. И еще... Знаете, господин маршал, пути, по которым ходят маги на этой земле, порой еще более прихотливы, чем Дороги Мертвых. Старина Пит, потеряв пациентов, закрылся в библиотеке. И знаете, что он обнаружил? Древнюю балладу...
К удивлению собеседников, герцог Мор вздрогнул и напрягся, словно собака, почуявшая дичь:
- Какую?
- Балладу об одной из женщин вашего рода - Лиоте Ааре: "Поклялась, что не оставит сына, но века проходят чередой, и с тех пор в роду мужчины знают нежность матери одной..."
Герцог кивнул и продолжил:
- "Не прервется род, покуда горы нежность верной дочери хранят, и никто не сможет у дракона каплю древнего огня отнять..." Я знаю эту балладу. Многие поют ее в земле Мор. Красивая сказка о любви принцессы и подгорного короля. Удивительно, что ваш коллега заинтересовался ею.
- Самые незатейливые строки, пришедшие вовремя, становятся пророчеством.
- Это дарит надежду. Я уже не знаю, на что уповать, но совпадение не может быть случайным.
- Ничто не случайно в этом мире, - вмешался в разговор жрец. - Я вот что подумал... Господин Мор, вы знаете, где находится сейчас Сфера Огня?
- Что? - удивленно переспросил герцог.
- Сфера Огня - ваш фамильный перстень и символ власти Драконов, - Гелиус эт-Мароли лукаво улыбнулся. - Не удивляйтесь, сир! Мы в монастырях не только поклоны бьем. Я много времени посвятил изучению вещей силы. У каждого древнего рода есть своя реликвия... они имеют разнообразные свойства и прочно связаны с хозяевами.
- Кольцо было у Альберта, - отчеканил герцог.
- А где теперь?
- Его мог найти Двальди, - старый горец почти задохнулся от гнева. - Но... н-н-нет! Этого не может быть! Я бы ощутил, понял... это же... как смерть, но противнее...
- Вот именно, - снова усмехнулся жрец. - А вы ничего не почувствовали.
- То есть?
- Я не знаю, что это значит. Эту загадку разгадывать вам, господин маршал. Я просто помогаю вам думать в определенном направлении.
- Хорошо, - кивнул Мор и двумя глотками осушил бокал. - Хорошо. Но я буду думать об этом тогда, когда на моей земле не останется ни одной утторской сволочи.
От этих слов щенок вдруг сжался в комок и яростно зарычал. Такова уж природа у рейдерских собак - они будут рычать и кусаться даже когда им невыносимо страшно.
- Тихо, Арс! - прикрикнул на пса эт-Мароли.
И добавил ласково:
- Господин маршал не имеет к тебе никаких претензий.
Щенок задумчиво приподнял уши, потом опасливо подошел к герцогу, словно спрашивая: "Правда?"
Эльрик добродушно расхохотался:
- Ваше светлейшество, господин Гелиус, мне кажется, ваш зверь скоро научится говорить по-человечески.
Жрец улыбнулся в ответ:
- Светлые боги способны еще не на такие чудеса, но сомневаюсь, чтобы им зачем-то понадобилось наделять речью моего лохматика.
- Да, - лицо герцога Мора снова стало серьезным. - Мы о многом поговорили. Спасибо вам, господа. Но я хотел видеть вас, господин настоятель, по несколько иной причине. Завтра мы выступаем. И мне очень хотелось бы, чтобы воины шли в бой, чувствуя над собой благословение Эйван Животворящей. Ведь люди идут умирать и для того, чтобы эти земли остались столь же прекрасными, каковы они сейчас. Я только боюсь, что мои клятвы... мои обеты...
Жрец покачал головой:
- Ходить Дорогами Мертвых не означает отворачиваться от Жизни. Завтра через час после рассвета мы отслужим молебен перед вашими воинами.