Вы думаете, что 'лазурь' - это голубой цвет? Нет, дорогие мои читатели, голубой - совершенно другой, менее насыщенный. А лазурь - она с прозеленью. С легкой такой прозеленью, почти незаметной. Не той, что в бирюзе. И не той, что в 'цвете морской волны' или, по-благородному ежели выражаться, в аквамарине. Зелень в лазури - лишь для того, чтобы подчеркнуть основное, оттенить смысл, рассказать о высоте, чистоте и просторе.
Вот таким и было небо - лазурным. И плыли по нему прозрачные облачка. Среди облаков, почти неотличимая от них, покачивалась чья-то душа. Чья? А важно ли это? Самой-то ей было уже все равно. Слишком уж много душ покинуло сегодня тела, которые остались лежать на залитой кровью земле, чтобы пытаться угадать ее бывшего хозяина.
Какие-то из душ, не успев оторваться от тяжелой плоти, моментально развеивались ветром, превращаясь в грязные клочья тумана. Иные взмывали в зенит, успев в последний пронзительный миг осознанья охватить взором весь кипящий битвой котел, которым стало герцогство Мор. Но эта душа, видать, все же принадлежала человеку недюжинному, раз сумела сохранить остатки собственного 'я', и, проплывая над миром, удивленно поглядывать с высоты на дела земные.
Белая, прозрачная душа, чистая, словно вымытая ветром, лишившаяся всего того, что держало ее в человеческой груди. Ее не интересовали больше ни судьбы тех, кто погибал сейчас рядом с телом бывшего ее хозяина, ни собственная судьба. Но какие-то обрывки воспоминаний еще сохранились у беспечальной этой странницы, наслаждающейся тонкой лаской касавшихся ее порой весенних облаков. Поэтому когда далеко внизу увидела она вспыхнувший вдруг багровый огонь, что отмечает всегда события, из которых складываются судьбы мира, что-то шевельнулось в ней, заставив внимательнее присмотреться к тому куску земли, где бушевало незримое для живых яростное пламя.
Чтобы увидеть то, что она хочет увидеть, душе не нужно было куда-то мчаться. Она продолжала нежиться в воздушных струях, но осознавала уже не небо, а вымощенную каменными плитами узкую дорогу, вьющуюся между скал. На южной границе плоскогорья, занимаемого герцогством Мор, на вершине скалы стоял старинный замок, многие века принадлежавший повелителям суровой этой страны.
Древние стены его сложены из дикого базальта, крыша - пластины сланца, окна забраны бронзовыми решетками, ведь строился замок тогда, когда черная бронза стоила дешевле послушного железа. Почти дважды обернувшись вокруг скалы, и пробежав через разбитый вокруг стен цветущий сад, дорога заканчивалась перед дубовыми воротами, окованными все той же бронзой.
Душа видела, как створки черных ворот распахнулись, и тотчас округа озарилась невыносимо ярким пламенем. По крайней мере, так ей показалось. Душа осознала в этот миг не только то, что было, но и то, что будет, и зажмурилась от страха - если, конечно, вообразить себе, что души могут зажмуриваться. Ведь и глаз-то у них нет. Но это не важно. Важно то, что душа отказалась видеть и знать - и вдруг исчезла, истончившись, истаяв, словно последнее облачко на бесконечно ясном и безмятежном, поистине лазурном небе, каким бывает оно лишь после первой весенней грозы.
Глава 1.
1.
День перевалил за половину, когда к родовому замку Моров-Драконов, построенному еще во времена войны кланов, подъехал худенький паренек. Его конь - породистый, достойный того, чтобы ходить под высокородными господами, но сейчас загнанный до последнего предела, - спотыкался на каменистой дороге и ронял клочья пены. Вот-вот - и он упадет, не донесет свою ношу. Но находились еще какие-то силы, жеребец всхрапывал и двигался вперед.
- Ну, еще немного, Воронок. Чуть-чуть осталось. Вон видишь: уже и башни показались, - умоляюще шептал наездник.
Едва всадник миновал замковые ворота, привратник, проводивший его недоуменным взглядом, поспешно позвонил в колокол. К юноше бросилось сразу несколько слуг. Кулем свалившись с седла, парень потребовал, чтобы его провели к герцогу Мору:
- Ааре захвачен! Я еле сумел выбраться из города. Дракон должен знать!
Из дверей донжона, на ходу застегивая жилет, вышел управляющий замком Лин Бургеа. Увидев пропыленный камзол гонца и его руку, замотанную кровавой тряпкой, Лин вмиг потеряр ленивую невозмутимость, остававшуюся после дневного сна:
- Доложите герцогу о посыльном. А ты, парень, пока умойся и выпей вина. Потом тебя проводят к Его Высочеству.
Супруге герцога леди Алине в тот день с утра нездоровилось, поэтому обедали рано. После трапезы она прилегла, а сам Мор поднялся в кабинет, чтобы написать несколько писем.
Впрочем, за перо старый Дракон взялся далеко не сразу. Долго сидел, глядя в одну точку. Обычно упрямо-властное выражение морщинистого лица сменилось на недоуменно-брезгливое. Мор - бывший маршал королевства Келенор - из-за странной, неизвестной лекарям болезни вот уже десять лет был вынужден не покидать своего родового замка. При дворе старого воина уже начали забывать, но оставалось немало вельмож, охотно писавших ему обо всем, что происходит в столице. В последние годы известия не радовали. Чехарда при дворе, звания и должности раздаются зеленым юнцам, ничем не проявившим себя в деле, но зато усердным в королевских развлечениях. Внезапная и ничем не объяснимая опала, в которую попадают древние роды.
Но сейчас герцога больше тревожили недавние вести из Виттиарда - крепости, стоящего в том месте, где Железный тракт пересекает серную границу Мора, продолжаясь затем в соседнем Уторе. Набеги северян были привычным делом, поэтому в Виттиарде располагалась дивизия генерала Варка, прозванного Горным Волком. Но недавно из этого гарнизона был отозван эскадрон тяжелой кавалерии. Варк в своих письмах рвал и метал - его лишили сотни лучших рыцарей. Зачем на южных границах нужно пополнение? Ведь с Мальо давно заключен прочный мир, подкрепленный браком покойного короля с принцессой Алистой.
А вот на севере было тревожно. Еще недавно в Утторе не стихали междоусобные войны между гордыми вождями горных кланов и не менее гордыми баронами из прибрежных долин. Но после того, как принц Ас-Мавил вступил на престол, междоусобицы постепенно стихли. Жестокий и дальновидный, Ас-Меченосец добился от своих вассалов безусловного подчинения. Но воинский дух северян искал выхода. Набеги на пограничные городки становились все чаще и организованнее. Теперь они напоминали скорее разведывательные вылазки, чем разбойничьи наскоки диких горцев. Герцог был уверен: Ас-Мавил готовит Уттор к большой войне.
Но как воспримут эту мысль в столице? Как молодой король Виталиус и его мать, прекрасная Алиста, отнесутся к тому, что в ближайшее время вполне вероятна настоящая война? Ведь крупных стычек с соседями у королевства не было уже лет двадцать...
И Мор, поразмыслив, начал писать не в Келенор, а принцу Эдо, под чьим командованье находилась Восточная армия.
В этот миг слуга доложил о прибытии гонца из Ааре.
У тяжелой дубовой двери герцогского кабинета, такой же древней, как и все это крыло замка, паренек решительно отстранил поддерживающих его слуг и, словно ныряя в ледяную воду, шагнул в освещенную солнцем комнату.
Мор поднял глаза от бумаг и уронил перо. Резкая боль от недоброго предчувствия вонзилась в грудь, словно вновь зашевелилась та проклятая стрела, что сделала великого маршала старым калекой. Герцогу показалось, что бившие в распахнутые окна солнечные лучи вдруг стали черными, словно блестящий антрацит, который добывают в богатых шахтах подгорные мастера.
А гонец, собравшись с духом, вытолкнул из себя:
- Ааре захвачен...
И замолк, жалобно глядя на герцога.
- Что? Утторцы?! Набег? Да говори же ты!
Мор хотел встать, но не мог.
- Да, - кивнул парень, и его шатнуло вперед. - Они взяли город сходу, никто не ожидал... Ночью пеплыли через водохранилище, на рассвете ворвались во дворец. Там почти не было солдат, ведь праздник же, ночь Эйван Животворящей...
- А что Альберт? - едва слышно спросила леди Алина из-за спины гонца. Как только она узнала о прибытии всадника из Ааре, то забыла про болезнь и поднялась к мужу в кабинет.
- Погиб и он, и госпожа, и дети, - мальчишка искренне хлюпнул носом. - Говорят, старший, Эли, кинулся на утторских солдат с ножом, защищая мать, но его стукнули головой о стену. Младших бросили в огонь. Я сам не видел, но так говорит Берт, оруженосец герцога. Он выпрыгнул из окна на задний двор. У него были раны на груди и животе, он умирал, но все же смог рассказать...
Но историю оруженосца герцогиня уже не слышала.
- Нет! - охнула она и без сил опустилась на пол.
Эльрик бросился к жене, подхватил ее на руки:
- Лекаря! Быстрее!
Кабинет заполнился слугами. Леди Алину понесли в спальню.
Дракон рванулся было за ней, но вернулся к гонцу.
- Кто возглавлял штурм? - тихо спросил он.
- Антери Двальди-Ааре, - ответил мальчишка.
- Гадина! Проклятая гадина! Под корень...
В этот момент молоденький писарь тоже потерял сознание. Сложно сказать, что было причиной: наспех перевязанная кровоточащая рана, усталость от дороги или вид старого герцога. Поэтому никто не слышал, как Мор грохнул кулаком по столу и прохрипел:
- Что, думаешь, я смирюсь с тем, что ты - наследник? В герцоги захотел?! Мором хочешь стать?! Не дождешься! Ты сдохнешь раньше меня! Или я - не Дракон!
Герцогиня Алина Мор умерла в тот же день, не приходя в сознание. Тело леди отнесли в древнюю усыпальницу Горных Драконов, высеченную в скале неподалеку от замка.
Традиции требовали призвать жреца Тима Пресветлого, чтобы он три дня провел рядом с покойной. С помощью жреца отлетевшая душа находит дорогу во дворец Владыки Сияющих Чертогов, минуя все ужасы Кромешной стороны.
Пресветлый ценой своей свободы купил мир между властителями Света и Тьмы. Пока он томится на Кромешной стороне, порождения Мрака не смеют подниматься в Срединный мир, отданный людям. Но и в царстве Тьмы дворец Тима полон сияния - такова сила Ясного. Души достойных находят в нем приют до нового воплощения в Срединном мире.
Но Эльрик прогнал тех, кто хотел соблюсти ритуал.
- Я - Дракон из рода Драконов, не так ли? - спросил герцог собравшихся возле усыпальницы челядинцев. - А помнит ли кто-нибудь, почему земля Мор принадлежит нам, а не какому-нибудь другому клану?
- Так решили боги, - ответил за всех Лин Бургеа.
- Древние боги, Лин. Более древние, чем Тим Светозарный. Древние, как эти горы, - прохрипел герцог.
Управляющий испуганно отступил в толпу слуг. Он понял, о чем идет речь - "клятва гор" или "Проклятие Бездны". То самое Проклятие. Духи земли не принадлежат ни Свету, ни Тьме. Первый из Драконов заключил с ними союз крови. С тех пор раз в три поколения в семье рождались уродливые горбуны. Но Моры получили власть не только над людьми, но и над землей, которая, казалось, сама рассказывала им о скрытых в ней богатствах. Поговаривали о других, тайных, умениях Драконов.
- К тому же у нас нет трех дней, - добавил Эльрик.
Герцог распорядился отнести тело леди Алины в склеп и готовиться к отъезду. В каждый крупный поселок, еще не занятый утторцами, в каждый горный клан помчался гонец с приказом: "Всем, кто способен носить оружие, следовать на юг, в город Вельбир, что стоит у слияния Альвы и Бена". Управляющим шахтами было приказано отправить туда же добытое серебро. Если нет возможности - надежно спрятать. А тех, кто не способен сражаться, уводить в горы, предварительно выкопав из-под порогов все обереги. Пусть враги найдут пустые склады и мертвые дома, занятые гулами и прочей нечистью.
- Мы уходим утром, - продолжил Мор. - Стариков и женщин приютят пастухи. Тех, кто останется здесь, не ждет ничего хорошего. Эта гадина, захватив Ааре, поспешит сюда. Ему нужна моя смерть, ведь я - последний из Моров. По новым законам на земли герцогства может претендовать и род Антери.
- Но признают ли его горы? - спросил Лин Бургеа.
Герцог горько рассмеялся:
- Ты веришь в старые клятвы. Я верю в старые клятвы. Но Антери ни разу не ночевал в пещерах и не слышал шепот земли. Вряд ли он станет думать о том, что считает бабкиными сказками. Так что поторопи людей - и чтобы завтра здесь не осталось даже собаки! Уходим на рассвете.
Когда над замком взошла первая звезда, Мор поднялся в усыпальницу и заперся там. Всю ночь старый Лин не находил себе места от беспокойства. Поэтому, как только небо начало светлеть, он поспешил встретить господина.
Герцог вышел из дверей усыпальницы - невысокий, сухощавый, широкоплечий, с волосами не просто седыми, но - после этой ночи - снежно-белыми. Но шагал он легко и твердо, словно сбросил пару дюжин лет, словно не было никакой болезни, и он по-прежнему тот, кем был когда-то - Железный Маршал, Золотой Дракон Келенора.
Но, взглянув в лицо хозяина, управляющий ужаснулся. Глаза герцога ввалились, на губах блуждала странная улыбка, похожая на звериный оскал.
Лин подумал, что герцог мог договориться с владыками Кромешной стороны и купить у них силу для мести. Древний склеп, в котором лежит свежий мертвец, - самое подходящее место для встреч с теми, о ком к ночи и подумать страшно. Вот только чем было заплачено? Но мысли о цене моментально выскочили из головы честного горца. Герцог есть герцог. Он имеет право заключать любые договоры и платить всем, что у него есть. Дело же тех, кто принес присягу, - следовать за ним.
После короткого обряда гроб с телом леди Алины поместили в одну из ниш, имевшихся в склепе. А еще через пару часов из ворот замка вышел караван - старики и женщины с котомками за плечами, дюжина телег, на которых разместили младших ребятишек и недужных, несколько дюжин вьючных лошадей. Мальчишки гнали небольшое стадо. Надрывно лаяли охотничьи псы, заглушая детский плач и всхлипывания женщин.
Вслед за караваном появились вооруженные всадники - четыре дюжины охотников и те из слуг, кто, живя в замке, не забыл известную каждому горцу воинскую науку.
Эльрик миновал ворота последним. Махнул рукой - не ждите меня - и потихоньку поехал вслед отряду. Когда с тропы, ведущей к перевалу, ему стали видны двери склепа, он остановил коня и прошептал:
- Ну, вот и все. Прощай, Алина, девочка моя!
В ответ на тихие слова раздался грохот, и оползень завалил вход в усыпальницу. Герцог подождал, пока рассеется поднявшаяся пыль, и пришпорил коня: