Аннотация: По идее, про мага, но ничего фантастического
Семь конфет
- Не, Макс, ты не понимаешь. Я не жалуюсь. Просто тесно мне...
Цвели яблони. Над импровизированным мангалом из кирпичей курился сизоватый дымок. Мы пили пиво и неспешно беседовали.
Женщины - моя мама и Айвиэль, с которой у нас наконец-то стало что-то получаться - закрылись в дачном домике, заявив, чтобы до обеда мы на кухню - ни ногой. На нас, мужчин, была возложена обязанность приготовления шашлыка. От запахов жарящегося на углях мяса в желудке слегка посасывало. Правда, мы удушили "сосуна" первой же бутылкой пива из выданных мамой "чтобы мы пока не скучали". Верно говорят: ожидание праздника порой приятнее самого праздника. И дача, если к ней правильно относиться, все-таки - великая вещь.
Но на меня почему-то напала меланхолия. Макс тоже не прочь пофилософствовать под пивко:
- У тебя в руках - газета. Сам же говоришь, что тебя почти не правят. - Макс наклонился, пошевелил шампуры. - Ты можешь транслировать читателям любые мысли. Сколько у вас тираж? 50 тысяч? Если каждую газету читают двое-трое, то это уже 10-15 процентов населения. Включая грудных младенцев и тех, кто вообще ничего не читает. Ты представляешь, какая это сила?
- Ха! Ты еще про четвертую власть скажи, - хмыкнул я. - Слышали, и не раз. Понимаешь, Макс, меня не правят не потому, что я очень уж хорошо пишу, а потому, что я знаю правила игры и стараюсь их не нарушать.
- Какие правила? Ну, антиправительственные призывы и все такое прочее, подозреваю, тебе самому ни в одно место...
- Мнение редактора о том, что нужно читателю. Ну-ка, подержи стакан.
Я, преодолев сопротивление наших дам, прорвался в дачный домик. Достал из сумки диктофон.
- Вот, Макс, конкретный пример, - сказал я, включая мою "писалку". Храню эту кассету уже пару месяцев, хотя давно пора стереть. В-общем, брал интервью во время рейда с ГИБДДешниками. Послушай, потом скажешь, что думаешь.
"Конечно, ГИБДД - не "убойный отдел", вам, журналистам, о нас писать скучно. Только все равно у нас работа с людьми. Иногда на такие человеческие комедии наталкиваешься... Вот было однажды..."
Несколько секунд - шорохи, кашель, щелчки. Это, помнится, капитан Рассохин лазил в "бардачок" за сигаретами, закуривал, смотрел на часы. Потом - снова его голос, почему-то вдруг слегка охрипший:
"Водитель, молодой белобрысый парень, сам вызвал милицию. И теперь сидел на подножке своего "ЗИЛа" весь какой-то пришибленный, испуганный. Он и сам, наверное, не знал - виноват или нет. Вроде ехал аккуратно. Спать хотелось, конечно, зверски, четверо суток рейса, хотелось скорее домой, вот и гнал всю ночь, чтобы сначала домой заскочить, своих порадовать, а к семи - на базу. Вырубался на ходу, поэтому, когда в город въехал, вообще скорость сбросил. Но все равно не уберегся... Там, где возле школы старые деревья растут вплотную к дороге, где по обочинам - тень такая, что ничего не разберешь, под колеса вдруг вывалился мужик. Словно из ниоткуда появился. Так что и ни затормозить не успеть, ни отвернуть... Вот и мучился парень: а вдруг он и вправду на миг "вырубился", и менты чертовы решат, что он виноват, и тогда - прости-прощай все, что есть в жизни. Срок, может, и условный дадут, хотя вряд ли, мужика же он насмерть задавил...
А я тогда еще старлеем был. Отправили на ДТП. Спать, помню, тоже зверски хотелось. И все никак я к этим трупам привыкнуть не мог. Груженый "ЗИЛ" - это тебе не иномарка какая. Машина проехалась по трупу правыми колесами - всеми тремя, все - в кашу. Но работать - то надо... Описание места происшествия, тормозной след, положение тела, вещи потерпевшего... Волокита. Я писал, а сам прикидывал: не мог водила задремать за рулем. Буквально метров за сто до места аварии он свернул с главной дороги в улочку, идущую мимо школы. Если бы спал - не свернул, в поворот бы не вписался. Парень вроде трезвый, хотя на комиссию надо будет отправить. Почему поздно тормозить начал? Если мужик, как он говорит, выскочил из-за деревьев, то, правда, до самого столкновения мог его не видеть... Можно со спокойной душой дело закрывать. Родственникам сообщить - и порядок.
У потерпевшего в карманах паспорт - еще советский, немного денег и кулек с конфетами. Дорогие конфеты, московская шоколадная "Белочка". Семь штук. Видно, зашел в магазин, купил сто грамм. А еще пьян он был, без экспертизы понятно - от трупа разило, как от пивной. Одет не шикарно - обычный спившийся работяга... Ну и чет с ним, с этим делом, баба с возу, как говорится...
Наутро я, хоть и не моя это обязанность, пошел к родным погибшего. Адрес по прописке - в двух шагах от моего дома. Трудно, что ли? Зачем кого-то еще гонять: прописан мужик в частном секторе, телефона нет, а так - сразу дать родственникам на подпись все бумаги об отказе от возбуждения да и закрыть дело.
Калитку открыла девица лет семнадцати:
- Нет, Синициной Ольги Петровны дома нет. На работе мама. А в чем дело?
- Ты только не волнуйся. Отец твой погиб. Сегодня ночью.
- Какой отец? Синицин? Этот алкаш что ли? Туда ему и дорога. Достал!
- Ладно, мне все равно, а вы - родственники, нужно документы оформлять, похоронами заниматься, наследство опять же. Дом, например, переоформить...
- Какой дом? - Встрепенулась девица. - Да нет у него ничего. Не было. Если бы не этот гад, мы бы, наверное, в этой заднице не жили...
Слово за слово, и девушка выложила всю нехитрую историю семьи. В начале девяностых они были "новыми русскими". Счастливыми, как в кино. Михаил Синицин торговал всем, что под руку попадется: лесом, мукой, железом... Молодая жена, дочка-лапочка. Все, как у людей: квартира, машина... А потом пошла полоса невезения. Раз Михаил сам "прокололся", второй раз его "подставили". Нет бы, как другие, переписать квартиру на жену, развестись да и свалить куда-нибудь подальше. Потом, когда все утрясется, можно и вернуться к семье... Нет, он пытался бороться, ввязывался в новые авантюры... В результате и квартира, и машина - все ушло за долги, жили только на зарплату жены, а какая зарплата у нянечки в детсаду, ведь у Ольги Синициной - ни профессии, ни образования, в девятнадцать лет выскочила за молодого "кооператора", думала: всю жизнь будет за мужем, как за каменной стеной... К тому же Михаил еще и пить начал по-черному: нервы не выдержали. В конце концов, Ольга тоже не выдержала, выгнала мужа, он лет пять уже где-то "бичует". Правда, из дома она его не стала выписывать. Где жил? Чем занимался? А черт его знает...
- Вчера этот урод приволокся опять. Пьяный в стельку. Притащил мне конфет, словно я маленькая: "На, доченька, ты же любишь "Белочку"... То ли у него с головой что-то уже стало твориться, то ли еще что. - Рассказывала девица. - А какие документы нужно подписывать? Об отказе о возбуждении уголовного дела? А если не подпишем - шофера посадят? Нет? Жалко...
- В смысле? - Удивился я.
- Ну, что вы сами не понимаете? Если от нас что-то зависит - можно с шофером этим поговорить, и там - как договоримся... Заплатит - подпишем, нет - пусть срок мотает. Должна же от папаши хоть какая-то польза быть...
Я быстро собрался и ушел. Вот бабы! Слава Богу, по трасологии получалось, что водитель не мог видеть потерпевшего - того до самого последнего момента кусты закрывали. А то бы гореть парню... Хотя, в принципе, можно и версию о самоубийстве выдвинуть... Поговорить с экспертами... Какого черта мужик к в кустах так долго стоял, как в засаде - там его следов полно".
Кассета закончилась.
- Да. - Покачал головой Макс. - Еще та девочка-припевочка выросла!
- Да хрен с ней, с этой стервой малолетней. Обидно другое. Я тогда материал не написал. Не "формат". Про рейд писать - скукотища. К тому же капитан меня своим рассказом зацепил, я все думал, как его подать можно. Но потом рукой махнул. Кому нужна эта история без начала и конца? Таких происшествий - пруд пруди. Для газеты - ничего интересного.
- А для людей?
- Для людей - тоже. Вот если бы он свою дочурку грохнул в особо извращенной форме, тогда - да.
- А если написать, как мужик доходил о самоубийства? Что чувствовал? Досочинить, конечно... У Шукшина, кажется, есть что-то похожее.
Я хотел ответить что-то умное про разницу между новостийной журналистикой и литературой, но дверь дачного домика гостеприимно распахнулась:
- Ну-ка, мальчишки, руки мыть и за стол! И мясо не забудьте! У вас там шашлыки еще не сгорели?
Я кинулся к мангалу. Действительно, еще чуть-чуть, и прощай, шашлык! Кусочки лука, нанизанные вперемежку с мясом, уже начали обугливаться.
- Все готово, мама, несем, - крикнул я в домик.
В этот момент Макс щелкнул пальцами - и на меня "накатило". Я вдруг непереносимо-четко почувствовал, как нежатся под весенним солнышком яблони, как пульсируют соки в древесных стволах, а корни жадно пьют подземные воды. Но на этот идиллический пейзаж вдруг наложился другой: черные ветви царапают дождливое небо, кусок какой-то решетчатой ограды, потом в лицо - фары встречной машины, визг тормозов, завывание милицейской сирены.
В себя я пришел только за столом, мама разливала окрошку в мои любимые фаянсовые тарелки, похожие на большие среднеазиатские пиалы.
- Макс, ты это зачем? - Спросил я его. - Кончай магуичить, а?
- Надо. Чтобы не расслаблялся. - Хихикнул он. - Я то уж больно благостно у тебя стало в последнее время. Захотел быть счастливым и при этом не разучиться писать?