Чтобы попасть на "хоздвор", полицейским пришлось поплутать по коридорам.
- Удивительная женщина! - воскликнул Пфалирон, как только сыщики вышли в коридор. - Вы видели, как прекрасно она держится! Как она мужественна! Мы все так беспокоимся о ней!
- Она стойко переносит свое горе, господин Мулорит, - очень серьезно и очень официально ответил Иван. - И полна достоинства!
"О-о-о!!! Это я говорю? Точно я? Театр одного актера, блин!"
- Я рад, - расплылся в улыбке Пфалирон. - Я очень рад! Мы все так гордимся ее силой и мужеством...
- Да, действительно, мужественная девушка! Но вернемся к нашим делам, господин Мулорит! Мне нужно поговорить с конюхом по имени Акир.
- Конюх? Ну, конюх - так конюх...
Спустившись на первый этаж, прошли мимо кухни. Тут пахло жареным мясом, и Иван мельком пожалел, что во время поминального обеда ему было не до еды, поэтому конюх с первых минут вызвал раздражение.
Акир был то ли был туповат от природы, то ли старательно прикидывался дураком, но минут десять он делал вид, что не понимает, о каких дхорках идет речь и вообще - что от него хотят.
Первым не выдержал Пфалирон:
- А ну-ка, милок, кончай мне тут тхэу лепить! Говори все, что знаешь, а то...
- А то мы арестуем вас, господин Акир, как подозреваемого в убийстве, - продолжил Иван. - У меня есть для этого все основания. Может, в полиции станете понятливее.
- За что? - испугался конюх. - Дык я ж... не я...
- А ну отвечай на вопросы! - рявкнул Пфалирон.
- Дык я это... не я...
Но Иван перебил его и занудливым тоном спросил:
- Каждый вечер после заката вы выпускаете сторожевых дхорков в сад? Так?
- Так, - тяжело вздохнув, признался Акир.
- В какое время это обычно происходит?
- Ась? Какое время?
- Что вам приказал господин маг? Когда нужно открывать загон? Вечером, когда стемнеет?
- После предполуночной склянки выпускаю. Только не хозяин, зеленый так сказал, я думал так и надо...
- Почему не выпустили в ту ночь?
- Дык... это...
В животе у Ивана забурчало от голода, и он нетерпеливо продолжил:
- Ладно, я помогу вспомнить. О чем вы говорили со старшей горничной леди Лилиан, с Клаари?
- Она... это...
- Что "это"? Что она сказала?
- Денег, говорит, нету на пансион... и вообще - ярманка, а там только шлюхи в пансионах...
Теперь уже Пфалирон готов был взорваться, но Иван успокаивающе дотронулся до его руки и продолжил так же спокойно:
- То есть Клаари сказала, что хочет провести ночь со своим другом в саду, а не хочет это делать в пансионе на ярмарке? Так?
- Так! - с неожиданным облегчением выдохнул конюх.
Видимо, мужик сообразил, что можно свалить вину на покойницу:
- А я - что? Это она! Знамо - дело молодое. Она ж так и говорит - нет, в дом не поведу, в саду посидим. Ежели б не поклялась, что в дом не поведет, я бы ни в жисть... дык я что, не понимаю?
- То есть Клаари попросила не выпускать дхорков в сад? - повтори Иван.
Акир с готовностью подтвердил:
- Так и сказала! В саду, говорит, посидим! Говорит, я потом тебе в окошко стукну, а ты погоди, пока я в дом уйду, и тогда выпусти.
- И не стукнула?
Конюх нахмурился, но, видимо, решив быть искренним до конца, виновато ответил:
- Я ждал-ждал да уснул... просыпаюсь - а уж рассветные склянки пошли. Меня аж пот прошиб. Ежели зеленый узнает, что вонючек не выпускали, он же меня со свету сживет! Я в сад вышел, походил, покричал - никого. Ну, думаю, забыла дура постучать. Сама виновата. Ну и выпустил тварей.
- Так никого в парке не нашли? И ничего не слышали? - напрягся Иван.
- Не, никого. Я же говорю: звал дуру. Думаю, мож, милуются где, забылись. Крикнул: я тварей выпускаю. Думаю, мож, услышат да уйдут, если что...
"Не сад, а проходной двор какой-то, - подумал Иван. - Хозяин в лабораторию то и дело бегает. Служанка с кавалером, который, похоже, убийца, гуляет. Теперь вот оказывается, что конюх под утро по кустам шарился... Да еще эти пропавшие нарциссы... И никто ничего не видел! Или видел, но молчит. Почему?"
- А когда Клаари просила вас не выпускать дхорков? - спросил сыщик.
- Дык это... к обеду шло. Хозяин как раз приехал, я Пыхтаря выпряг, в стойло завел. А тут как раз - девка. Говорит: "Милый Акир, просить хочу". Ну, я ей говорю: "Проси, только не мешай, мне сена вонючкам накласть надобно. Ежели хочешь говорить - пошли со мной". А сам думаю: "Девки вонючек не любят, в загон ходить не любят. Ежели дело пустяковое, то не пойдет. А ежели серьезное..."
Конюх, поняв, что слишком разболтался, осекся.
- Ежели серьезное - можно с горничной лишнюю монету стрясти? - закончил Пфалирон. - У, забулдыга! Ради гроша на рюмку хозяина предать готов!
Конюх что-то жалобно пискнул, но Иван перебил коллегу:
- То есть вы разговаривали около загона с дхорками? Можете показать, где это?
- Отчего ж не показать? - обрадовался мужик перемене темы. - Да прям счас и покажу! Идтить далеко не надо!
Акир махнул рукой в сторону дощатого забора, примыкавшего к конюшне. Открыв калитку, он пропустил сыщиков вперед. Иван с опаской заглянул в проем.
На расстоянии полутора метров от забора тянулась загородка из металлической сетки. Не успели люди войти в калитку, как раздался возмущенный визг, и сетка затряслась от ударов довольно увесистых тушек. Акир запустил пятерню за пазуху, вытащил висящий на шнурке диск и крикнул в него:
- А ну, тихо! Свои!
Только теперь Иван смог рассмотреть зверей.
Больше всего они походили на помесь жирного зайца с лягушкой. Видимо, их предками были какие-то грызуны, по крайней мере, уши у тварей были совершенно заячьи. Правда, у нормальных кроликов не бывает таких злобных красных глазок, горящих, словно угли, даже при солнечном свете. И шерсть у грызунов обычно какая-никакая, но имеется, а эти покрыты чешуей и редкими костяными иглами.
Дхорки, несмотря на действие амулета, дрожали от ярости и в любой момент были готовы броситься на людей.
- Прелестные создания, - пробормотал Иван. - И как же вы их кормите?
- А вон заслонка у корыта, - показал конюх. - Туды сено кидаю.
Иван прикинул: если конюх и горничная во время разговора находились около дверцы кормушки, то они вряд ли могли видеть, что происходит с другой стороны дощатого забора.
- Что это вы их и досками, и сеткой отгородили? - заинтересовался сыщик. - Одной сетки мало?
- Дык это, - пожал плечами конюх. - Забор они за день съядять. Хозяин хотел глухую железяку поставить, но раздумал, дескать, вонь будет в загоне, а зверям воздух нужон. А забор - так тут же барышни, бывает, ходють. Вонючки как кого завидють, так аж трясутся. Злом исходють. Зубами не ймут, так плюнуть. Вдруг на кого попадеть? Вот в два слоя и ставили.
- Ну, смотри, Акир, на первый раз тебя прощаем, благодари господина Турина, - сказал конюху на прощание Пфалирон. - Только никогда больше так не делай. Если бы не твоя жадность - не погиб бы хозяин.
- Ой, - только и смог ответить конюх, наконец-то сообразивший, что главная его вина - не в том, что он взял у горничной пяток медяшек.
- Императорская Кошка изволит ужинать! - раздалось над садом.
Иван с тоской посмотрел на небо. Время - к вечеру, дела в поместье остались, но есть хочется.
- Ну что, поедем? - спросил землянин помощника начальника полиции, когда они наконец-то ушли с конюшни в дом.
- Да, хлопотный денек выдался, - согласился Пфалирон. - Хорошо, что хоть коляска у подъезда, а то пришлось бы ждать, пока этот тупица карету заложит.
Сыщики направились к парадному входу. Возле дверей их перехватил господин Оорно:
- Господин Дурин, вы говорили об уточненном списке похищенного, я подготовил...
- Спасибо вам огромное, господин Оорно, - поблагодарил Иван, поразившись, с какой скоростью тут выполняются даже не приказания - просьбы.
- Я отметил уникумы, - продолжил гоблин. - Остальное - магические безделушки, их хозяин делал для забавы. Да, пропало еще довольно много драгоценных камней...
- Много - это сколько? - заинтересовался Иван.
- Вот, я пометил, - Гыршак Оорно ткнул в одну из строчек списка. Триста восемьдесят пять бриллиантов огранки "ячмень"...
- Откуда такая точность? - поразился сыщик.
- Эти алмазы являются частью артефакта "коробка лича", найденного во время экспедиции 3007-го года, - с профессорским видом ответил гоблин. - Этот артефакт представляет из себя плоский футляр, в котором в гнездах расположены особым образом ограненные алмазы, каждый из которых имеет форму и размеры, совпадающие с формой и размерами ячменного зерна. При изготовлении ювелирных украшений такая огранка не используется, она характерна для артефактов, если те, конечно, не оформлены как украшения. Алмазы были расположены рядами по двадцать камней в каждом, кроме одного, верхнего. Рядов было тоже двадцать. В верхнем ряду не хватало крайнего левого камня, причем гнездо для него было несколько больше, чем остальные. Дюжину камней я обнаружил в лабораторной чашечке около установки для светового анализа. Видимо, господин Суволли изучал их преломляющие свойства. Еще два горничная нашла на полу под стеллажом... Следовательно, пропало триста восемьдесят пять бриллиантов.
- Понятно, - кивнул Иван. - А какая горничная? Сильвия?
- Да, - коротко кивнул камердинер. - Сильвия - хорошая девочка, она знает, что чужое брать нельзя, поэтому, когда вы разрешили провести уборку в башне, и я послал ее...
- Понятно, - снова повторил сыщик. - А для чего вообще эта "коробка лича" предназначалась?
Гоблин растерянно пожал плечами:
- Вряд ли кто-то сегодня это знает. Известно лишь, что подобные артефакты обнаруживались еще дважды, но из-за высокой стоимости драгоценностей, в них содержащихся, были разукомплектованы до того, как они попадали в руки серьезных исследователей. Поэтому детально изучить их свойства не удалось. Есть предположение, что "коробка лича" использовалась для связи с другими мертвыми магами. Другая версия состоит в том, что с помощью этого артефакта личи управляли наиболее сложными големами.
Ивану стало жалко камердинера, поэтому он поспешил сделать гоблину комплимент:
- Я поражен вашими знаниями, господин Оорно! Вряд ли кто из столичной профессуры так разбирается в наследии Черного Властелина, - с чувством сказал сыщик. - Откуда у вас такая информированность?
- Благодаря господину Суволли! - с достоинством ответил гоблин. - Я был для него не только слуга - я был друг! Он меня выучил читать и писать, и в экспедициях диктовал мне свои дневники.
"Гоблин-писарь, гоблин-секретарь, такого нарочно не придумаешь", - съехидничала та часть сознания Ивана, которая поверила в реальность происходящего и с любопытством изучала новый мир.
"Кто-то, может, не придумает, но мы - не кто-то, - ответила скептическая. - В книжках описаны гоблины, в мире существуют секретари, от удара по голове то и другое совместилось..."
К счастью для Ивана, его внутренние голоса не успели в очередной раз поссориться до того, как они с Пфалироном сели в коляску.
По пути к пансиону коротышка мялся, мялся, но потом не выдержал и спросил, почему Турин так уверен, что дхорков ночью выпустили далеко не сразу? Ведь амулет, отпугивающий дхорков, хороший маг изготовит за пару дней:
- Стоить он будет довольно дорого, но, вор мог рассчитывать на то, что добыча оправдает затраты.
"Потому что я не разбираюсь в амулетах и представления не имел о том, что их может сделать кто-то, кроме Суволли", - подумал Иван.
Но вслух сказал:
- Луковицы. Они не дают мне покоя. Убийца и похититель артефактов, снаряженный всякими магическими приспособлениями, не станет копаться в земле. Зачем? Нарциссы эти, конечно, не дешевы, но не настолько, чтобы ради них рисковать. Убийце, несомненно, нужно было побыстрее убраться из сада. Убил, забрал то, за чем шел, и удрал. А вот в земле рылся кто-то местный. Думаю, он случайно услышал разговор горничной со старшим конюхом и решил воспользоваться случаем. Вот его-то нам и надо найти! Он мог видеть убийцу, тем более клумба, где росли нарциссы, недалеко от башни.
- А ведь верно! - согласился Пфалирон. - Но почему вы так уверены, что он, этот землекоп, видел убийцу? Акир тоже выходил в сад, специально искал, но никого не нашел...
- Конюх проснулся только перед рассветом, а господин Суволли, как утверждает ваш полицейский врач, был убит вскоре после полуночи.
Пфалирон покачал головой, но ничего не ответил.
Некоторое время ехали молча.
Миновали ярмарку, вывернули на набережную. Иван залюбовался видом: садящееся солнце превратило реку в поток живого пламени, небо над водой пылало, переливаясь алым и золотым, а деревья вдоль дороги казались нарисованными тонкой кистью. Ивана вдруг охватило странное чувство. Ему показалось, что он уже видел когда-то этот пейзаж - закат над рекой, темные ветви прибрежных ив, выписанные с тем искусством и прилежанием, которое отличало художников 19 века, маленький колесный пароходик, плывущий прямиком к солнцу, домишки на противоположном берегу, едва различимые в поднимающемся тумане...
"Теперь понимаешь, что все это - игры твоей памяти? - подала голос скептически настроенная часть сознания. - Ты же любил в детстве рассматривать альбомы с репродукциями? Я даже скажу, что это! Помнишь подборку английский художников викторианской эпохи?"
Часть-энтузиастка не успела ей возразить, но вместо нее ответил Пфалирон. Коротышка, конечно, не догадывался о горячих диспутах, то и дело вспыхивающих в голове коллеги, но вечерний воздух подействовал на него, настроив на романтический лад:
- Все-таки наш Кнакк удивительно хорош! Можете считать меня фантазером, но мне кажется, что некоторые местечки вроде этого - слово картина великого мастера. Говорят, великие маги древности создавали целые леса, заставляя каждую травинку пробиваться там, где ей укажут, и где она будет в гармонии с другими растениями. То, что появилось случайно, не может быть столь прекрасно...
От удивления Иван не сразу нашел, что ответить. Уж кто-кто, а маленький полицейский вряд ли держал в руках изданные на Земле альбомы...
- Картина великого мастера? - задумчиво произнес он. - Не знаю, не знаю... мне нравится Кнакк, нравится именно той милой естественностью, той свободой, которыми дышат эти берега. Вот в столице - да, в каждой линии чувствуется замысел зодчего, искусство и гармония, созданная руками разумных. А здесь - нет. Вы, жители провинции, сумели не разрушить естественную красоту... И у вас есть Императорская Кошка! Конечно, мне рано думать об отставке, но хотелось бы провести старость в таком же уютном городке.
Маленький полицейский довольно заулыбался.
"Вот и хорошо, гордись и радуйся, будешь сговорчивее", - подумал Иван.
Но вслух продолжил:
- И обидно, когда в таком мирном и уютном городе происходят злодеяния. Завтра утром я договорюсь с господином Томотом о том, чтобы снять оцепление с поместья...
- Вас просила об этом леди Лилиан? - ревниво взглянув на спутника, спросил полицейский.
- Просто к слову пришлось. Не дело лишать всех обитателей дома той жизни, к которой они привыкли. Но оставлять без присмотра слуг нельзя. Нужно к каждому, кто покидает поместье, конечно, кроме леди Лилиан, приставить одного или двух соглядатаев. Мы должны знать о каждом шаге всех слуг Суволли. Даже о том, что делают дети садовника. Вы сможете это обеспечить?
- Думаю, что да, - неуверенно ответил Пфалирон.
- Я хочу точно знать - сможете или нет? - переспросил Иван.
- Смогу, - уже тверже сказал Пфалирон. - Но нужно кое-кого предупредить... эх, прощай, спокойная ночь!
- Может, вас ужином накормить? - спросил Иван. - Мы как раз к ужину в пансионе успеваем.
- Нет, - отказался Пфалирон. - Найду, где поесть. Просто надеялся сегодня выспаться.
- Все еще впереди, - улыбнулся Иван.
Пфалирон попросил остановить возле ярмарки и исчез в темном проходе между киосками.
Добравшись до пансиона, землянин отпусти коляску и немного постоял на крыльце. Солнце село, на бледно-зеленом небе зажигались первые звезды.
"А ведь я не соврал коротышке, - подумал Иван. - Вот бы было здорово, если бы это приключение оказалось правдой! Если бы можно было поселиться в таком маленьком городке, где нет ни бензиновой гари, ни всяких ГМО..."
"Размечтался! - фыркнула скептическая часть сознания. - Никуда из двадцать первого века не денешься. Да и зачем? Что там бандитов ловишь, что здесь".
Сыщик тряхнул головой, чтобы назойливые спорщики замолчали, и постучал в дверь пансиона. Не успел Иван подняться в свою комнату, тут же появилась горничная с кувшином теплой воды и тазиком для умывания.
"Какой сервис! - обрадовался землянин. - Хорошо все-таки иметь слуг!"
- Милая, не поможете ли мне еще в одной мелочи? - остановил Иван девушку, собравшуюся было выскользнуть за дверь.
Служанка нахмурилась, но покорно остановилась.
- Скажите, где тут, в Кнакке, можно избавиться от щетины? - Иван провел ладонью по подбородку.
Вопрос он сформулировал неконкретно, но так, чтобы можно было догадаться, о чем речь. Книги приучают к тому, что в любом деле привычное для землян решение - далеко не единственно возможное. Может, тут не бреются, а выводят волосы на лице с помощью магии? Или делают депиляцию, как южноамериканские индейцы?
Служанка, поняв, что постоялец не намерен грузить ее дополнительной работой, улыбнулась:
- Через два дома от нас, если идти к Фиалковой пустоши, - цирюльня старого Варткара. Он и вечерние усы делает, если надо. Все туда ходят!
Сунув девушке какую-то мелочь, Иван выпроводил девушку из комнаты и скинул пропотевшую рубашку.
Для водных процедур в комнате был отгорожен закуток, в котором имелись даже зачатки сантехники: специальный табурет для тазика, нечто вроде дачного рукомойника "с пимпочкой" (фарфоровое с росписью, изображающей уток в пруду) и дырка в полу, куда, видимо, нужно было сливать помои.
- Цивилизация! - хмыкнул Иван.
Хотя все могло оказаться гораздо хуже.
Вода оказалась нужной температуры. Иван с наслаждением умылся и переоделся к ужину. Мельком подумал, что никогда так раньше не делал, но в книжках все джентльмены так поступали. Поразмыслив, решил, что за "вечерний" костюм сойдет обшитый золотым галуном сюртук...
Облачившись, Иван критически осмотрел свое отражение в зеркале.
"То ли швейцар, то ли эстрадный попрыгунчик", - изрекла романтически настроенная часть сознания.
"Наоборот, аутентичненько, - возразил "скептик". - Это наш певцы - копии, а тут - оригиналы".
Иван удивился тому, что порядком уже надоевшие комментаторы размножившегося сознания поменялись ролями, но привычно нахмурился:
"Ну-ка, заткнулись все!"
Тут зазвонили колокольчики, зовущие жильцов пансиона на ужин.
За день постояльцев прибавилось. Кроме уже знакомых людей, гномов и эльфов, за столом сидел рослый мужчина средних лет, похожий на преуспевающего торговца.
- Мумук Татасот, - представила его хозяйка пансиона.
- "Подвалы Вороска", - добавил гость.
Сказал так, словно любой обязан знать, где этот Вороск и что в его подвалах. Впрочем, по реакции гостей Иван понял, что так оно и есть. Лорд Морис заинтересованно поднял бровь, Тайтрил Кипер презрительно скривился.
- Видели ваш шатер, видели, - просиял чернобородый Кхантанар. - А как вам нынешняя ярмарка?
- Я нигде не был еще, - смущенно ответил посланец каких-то таинственных подвалов. За разгрузкой следил, потом - сюда. А вам как?
- Побогаче, чем в том году, - со знанием дела оценил гном. - Да, побогаче.
Заговорили о ярмарке.
Иван воспользовался моментом и принялся расспрашивать о цветоводах, которые привезли свои коллекции на выставку. Дескать, одна знакомая дама... и не надо смеяться, тетушка-крестная, ей уже лет триста, дама почтенная, в цветоводстве разбирается, сад у нее - диво как хорош... так вот, просила она прикупить луковиц нарциссов. Вроде как сезон... А у кого брать, чтобы с гарантией?
Лорд Морис уверенно назвал несколько имен:
- А к Балатасси лучше не ходите. У него бывают редкости, но сам он - слишком мутная личность. Не понимаю его... у него очень неприятные знакомые.
"Вот с этого-то "мутного" и начнем", - сделал пометку в памяти Иван.
Естественно, сыщик не избежал расспросов о похоронах и о том, как продвигается следствие.
Пришлось напустить на себя таинственность:
- Я не могу ничего говорить... сами понимаете, господа, следствие есть следствие.
Зато рассказ о "чуде" - появлении на поминках Императорской Кошки - был встречен восхищенными возгласами:
- Подумать только! Сама почтила!
- Императорская Кошка - волшебное животное, - задумчиво произнес лорд Морис. - Она сопровождает Императора с самых первых дней его появления в Империи. Точнее, с того момента, когда он стал командиром одного из отрядов охотников на границе с владениями Тьмы. Могу поклясться, что это - одна и та же кошка, мы, старики, умеем чувствовать суть живого. И еще говорят, что Императорская Кошка всегда рядом с хозяином, когда он чудесным образом переносится в любое место Империи. Вы же знаете, что Император может оказаться где угодно, даже здесь, если захочет. Иногда Кошка исчезает из своего Дома, глашатай молчит много дней, но никто ее не ищет... Видимо, знают, куда она делась. Кошка проявила интерес к смерти соседа, а это означает, что убийце будут противостоять не только полицейские.
Второй эльф, обычно разговорчивый, молча прислушивался к разговору, но тут вмешался:
- Кошка? А как она поможет сыщикам?
- Не знаю, не знаю, - покачал головой старик. - Чудо на то и чудо, чтобы ничего не знать заранее.
- Да, полицейские без чуда не справятся, - съехидничал господин Кипер. - Сами они мало на что способны.
Иван в упор посмотрел на эльфа, но тот моментально отвел взгляд.
"Эта шпилька, конечно, в мой адрес. И чего он меня так невзлюбил?" - задумался сыщик.
Но Кипер, казалось, уже забыл и о кошке, и об убийстве. Он нашел себе новую жертву.
У господина Татасота "совершенно случайно" оказалось с собой несколько "образцов продукции". Когда внесли вино, Иван наконец-то понял, о каких подвалах шла речь.
Полусухое белое оказалось легким и воздушным, красное - терпким и тягучим.
- Неплохо, - скривился господин Кипер, сделав маленький глоток. - Человеки вряд ли могут лучше. Сгодится для тех, кто не пил эльфийских вин.
Торговец обиделся:
- Откуда виноград в вашем Кипере? Там же полгода лежит снег. Или вы гоните вино из еловых шишек?
Эльф вздернул подбородок:
- Не вам судить о том, что есть в благословенных землях!
"А он, видать, расист, - констатировала скептически настроенная часть сознания. - Хозяин, перестань выдумывать всяких уродов, лучше помечтай о прекрасном... о голых эльфийках, например. Ну что тебе стоит представить обнаженную красотку?"
"Потому и нет их, что никто ничего не придумывает, - заспорил голос-энтузиаст. - Была бы воля хозяина, он бы тут хоть дюжину красоток намечтал".
Вечер затянулся, но Иван упорно не шел спать. Он слушал и болтовню постояльцев, и голоса в своей голове:
"Отсутствие красотки - доказательство того, что все происходящее - реальность. В книжке про попаданца обязана быть прекрасная эльфийка, а ее тут нет..."
"А может мы - латентные геи? - задумчиво изрек "скептик". - Мы же не знаем, что там в подсознании. Прекрасный эльф есть, значит..."
Иван ухмыльнулся и, чтобы заставить замолчать голоса, обратился к лорду Морису:
- Простите, вы обмолвились о знании живой жизни. Меня вот что волнует. Усадьбу Суволли охраняли дхорки. Я мало знаю о тварях Тьмы. Скажите, а как они относятся к другим животным? Скажем, к собаками, кошкам...
Старик задумался:
- Думаю, как и положено травоядным существам их размера. На кошку, скорее всего, не обратят внимания. От крупной собаки будут убегать или оплюют ее. Точнее, сначала плюнут, потом - побегут. Кстати, когда земли Тьмы очищали от этих тварей, на них охотились с собаками: те выгоняли их на открытое место, а поселенцы поражали их стрелами. С тех пор появилась поговорка: "Воняет, как собака поселенца".
- Значит, Императорская Кошка могла по ночам гулять по усадьбе соседей?
- Конечно, - кивнул эльф. - Именно поэтому господин маг и держал тварей. Люди предпочитают собак, но рядом с поместьем Императорской Кошки...
В конце концов, утомившиеся собеседники разошлись спать.
Уставший Иван разомлел от выпитого, но, забравшись под пышное одеяло, он не стал тушить свет, а принялся изучать список похищенного, который дал ему гоблин. Он просмотрел бумажки, исписанные крупным каллиграфическим почерком, еще по дороге в пансион. Тогда ему показалось, что список кажется каким-то несуразным.
Сейчас он еще раз внимательно просмотрел бумагу и присвистнул.