Лихоборов-Нижний Сергей Николаевич : другие произведения.

Игра краплеными картами

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Главный герой, Сергей Лихоборов-Нижний, работает финансовым директором в швейцарской компании, торгующей нефтеродуктами из России. Он уже давно забыл, что такое жить дома. Его дом - отель, а в отеле - Экзекьютив этаж. Машина к подъезду. Секретарь - к услугам. Жена - ровесница, дочери давно выросли. Он не живет на Рублевке и не жмет руку ее обитателям. Все в его семье с детства привыкли жить в разных городах и странах. Изредка пути их перекрещиваются с Сергеем, когда он оказывается недалеко от них. По сути, их давно ничто не связывает, и такие встречи добавляют романтики в отношения, превращая пустоту в воспоминания. Банкомет-жизнь, сдавая в очередной раз колоду своих карт, уготовила Сергею сюрприз. Странное пари, роковой приворот обжигающим ветром с берегов Балтии ворвались в его жизнь, даруя призрачную любовь. Неужели опытный игрок поставил на карту все ради сомнительной любви и проиграл? Или ему достался небывалый приз, которого он, возможно, ждал всю свою жизнь? Игра ли это? Игра краплеными картами. А если он ошибся? Само действие развивается на фоне красот Прибалтики и Мадейры, Альп, Дуная и Подмосковья, многоязычая героев и самых разных национальных культур: от Грузии до Латгалии. Неожиданные повороты сюжета способны заставить вздрогнуть даже людей с крепкими нервами. А отдельные события, оказавшие влияние на жизненный путь героев, и их трактовка, не всегда бесспорная, ранее не часто встречались в печати или замалчивались. Книга предполагает интерактивное общение с автором. Для этого достаточно только набрать его электронный адрес, указанный в книге.

   От автора.
  
   Эта история никогда не имела места в конкретные сроки с конкретными людьми в конкретных описанных здесь обстоятельствах. Всякое сходство с реальными героями случайно и только случайно. Случайно и большинство названий, имен собственных, наименований юридических лиц.
   Но есть эпизоды, по которым любопытные читатели смогут восстановить реальную географию событий или топонимику. Но и в этом случае они никогда не смогут наложить на эти обстоятельства события, произошедшие с героями, или время этих событий. При определенном старании вполне возможно прочитать эту книгу так, как она была написана самой жизнью. Существует проблема одиноких сердец и массового окружения, карьеры и совести, знания и алчности. Никто не может отрицать существования людских пороков, как и людской добродетели. Возможно, не все удалось автору раскрыть в этой повести о человеческих взаимоотношениях на изломе одной человеческой судьбы.
   Автор не сможет предсказать судьбу таких кладоискателей, но вполне готов поиграть в "горячо холодно". Если кто-то разглядит в тексте свой портрет или свои жизненные перипетии, то это его право. E-mail: всегда доступен для общения.
   Будьте снисходительны к ошибкам и просчетам героев, постарайтесь отгадать, кто и что стало отправной точкой этой истории, и как она закончилась. Но это равноценно открытию ящика Пандоры. Если вам очень сильно повезет, то вы никогда не повторите ошибок этих героев.
   Они жили здесь и сейчас. И старались дышать глубоко и свободно. Ну, а что получилось в результате, судить вам, уважаемый читатель.
  
   С уважением,
   Лихоборов-Нижний.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Первая.
  
  
   Холодные желто-зеленые волны мерно накатывались на берег, играя пахучими водорослями, какой-то неведомой силой, выброшенными на берег. Вода загадочно изменяла свой цвет, и набегала на пляж абсолютно прозрачной. Только краешек волны был слегка запачкан песком. Флотилии белых чаек лениво дрейфовали, как поплавки, на волнах и никуда не спешили. Изредка находилась одна белокрылая птица, которой просто необходимо было плыть против волн. И она устремлялась наперекор волне, склонив голову вправо, а может быть - и влево, чтобы не сбить дыхание брызгами. Их мир был спокоен и тесен, несмотря на безграничные просторы пляжа.
   На их беду пляж по утрам оккупировали вороны. Грязные черные птицы все время искали свой гешефт в брошенных кусках хлеба, пустых пакетах, даже газетах. Откуда прибыло столько ворон, старожилы не знали, но давно вывели определенные закономерности в их поведении. Вороны появлялись на пляже с первыми туристами из Израиля и исчезали после второго рейса на Тель-Авив, оставлявшего в небе над пляжем свой заморский след. Это правило соблюдалось воронами неукоснительно. На него не действовали ни ночные дискотеки, ни катания по пляжу на джипах новых латвийцев, ни велосипедные прогулки старых латышей. Вороны были постоянны, как ветер.
   Да, ветер здесь тоже был постоянным. Холодным и сильным. С утра он настойчиво рвался к людям, в их жилища, на их улицы, в их дома. Это нахальство продолжалось до полудня, часов эдак до двух. Затем он менял направление и трусливо спасался бегством по макушкам прибрежных сосен. Из-за его ветрености было очень трудно пускать воздушного змея, особенно, если он управлялся только одной веревкой. Ветер обязательно опрокидывал его, мешая ему оторваться от земли. И было холодно входить в воду, учитывая столь пологое дно Рижского залива. Продрогшие энтузиасты отогревались, ныряя в воду. А, наплававшись вдоволь, проделывали свой путь к берегу в поисках острых респираторных заболеваний. Но не болели, а опять шли купаться.
   В конце пляжа, уходившего за горизонт, виднелся маяк. Он демонстрировал всему миру границу Рижского залива и служил ориентиром тяжелым судам, покидавшим рижский порт. Они поворачивались к нему задом, так, в пол-оборота, и устремлялись в Европу, поближе к цивилизации, провожаемые одинокими яхтами и катерами все тех же новых латвийцев и старых латышей.
   Изредка по пляжу проносились велосипедисты. Приятное украшение пейзажа. Велосипеды можно было взять напрокат или привезти с собой. На качество езды это не влияло. Мокрый утрамбованный песок служил надежной опорой не только велосипедистам, но и грузовикам, освоившим те же маршруты. Велосипедисты, как и обычные прохожие, делились принципиально на две группы: одиночки и семейные. Одиночки выглядели предпочтительнее. Они рассекали пространство с некоторой величавостью, страдая от желания услышать хоть одно ласковое слово в свой адрес. Но латыши проявляли невиданную выдержку и молчали. Семейные, наоборот, ни в ком не нуждались и без конца выписывали круги, пытаясь уровнять скорости папы, мамы и малыша.
   Среди редких велосипедистов сновали прохожие. Самые разные. Одни шли в штормовках, джинсах и кроссовках и с теплыми шапками. Другие свободно шагали в купальниках, шляпах и темных очках. Толпы беременных и колясок довершали впечатление от пляжа. Не было только детей школьного возраста. Тяжелый курс природоведения в латвийских школах отбивал им не только тягу к знаниям, но и желание посмотреть на окружающую природу. С годами это проходило, особенно, после службы в армии.
   Кто не застал двух Германий, тот вряд ли поймет сравнение, но пляж сильно напоминал Берлинскую стену, выстроив вдоль гуляющих стройные ряды баков для мусора и переносных туалетов. Их ровные ряды напоминали германских пограничников, призванных не допустить проникновения жителей ГДР в Западный Берлин. У каждого, правда, свои ассоциации.
   Последний рубеж обороны держали разноцветные палатки торговцев водой и пивом. Некоторые из них чудесно были вписаны в ландшафт, и вызывали заслуженную зависть у конкурентов. Магический напиток Бризер дополнял общую идиллию, убеждая пьющего, что вовсе не так уж и холодно. Если сравнить с Портландом штата Орегон, то трудно что-либо возразить. Палатки, как правило, обслуживались детьми владельцев или арендаторов, что неумолимо сказывалось на уровне сервиса, но придавало общению с официантами или официантками несколько домашний характер.
   Над всем этим разноцветным и разношерстным миром нависали творения социалистической архитектурной мысли, медленно преобразуемые капиталистической удалью. Особенно выделялась собственность ВМФ России, обугленная, обгаженная, но неприкасаемая. Бывший санаторий усилиями борцов за права русскоязычного населения должен был превратиться в элитный дом для самих борцов, но видимо дотации на борьбу задерживались на неопределенное время. А личных сбережений, как всегда, борцам было жаль. Российское телевидение день и ночь крутило юмор из Латвии по российским каналам, но денег все равно не хватало.
   Группа скульпторов за кругленькую сумму возводила из песка пирамиду. В специальные короба пляжный песок засыпали через сито и обильно смачивали какой-то жидкостью, отчего он становился странного зеленого цвета. Затем самый активный из скульпторов забирался в форму и трамбовал ее ногами. Работа спорилась. Зеваки не докучали расспросами. В этой стране не стыдно зарабатывать деньги. Это понимали даже вороны и чайки, оставившие группу скульпторов без всякого внимания.
   - Как интересно работают. Песок не рассыпается в их руках, а становится материалом. В прямом смысле делают деньги из песка.
   Молодая блондинка с голубыми глазами в простенькой джинсовой курточке с не застегнутыми нагрудными карманами привлекла внимание своего собеседника к работе скульпторов. Ветер играл ее распущенными волосами, а правый клапан кармана все время похлопывал ее по груди. Она бы с радостью застегнула оба клапана, но тогда пуговицы оказались бы точно на месте сосков ее груди, а мама не рекомендовала этого делать. Приходилось терпеть.
   Неудобств было больше, чем кажется вначале. Холодные деревянные стулья и столы были слегка заметены песком. Он скрипел под ладонями. Переносной туалет закрывал весь левый сектор обзора, а мусорный бак источал легкое зловоние и располагался прямо по центру. Через его крышку было видно море и чаек. Справа работали скульпторы, поближе к скамейке, на которой валялись их вещи. А дальше было море и пляж. Бесконечность воды и неба.
  -- Сейчас многие делают деньги из песка.
   Ее смазливый молодой спутник был невысок по местным меркам и кудряв. Слегка накаченные бицепсы делали его спортивную фигуру еще более привлекательной. Глаза. Только глаза выдавали в нем труса. Нет, по английскому военно-морскому уставу он бы стал героем любой наступательной операции. Десять к одному. А в современной Латвии еще действовали российские мерки: один к десяти. Это было явно не для него. Он вполне мог бы сломать скамейку или ударить ногой дерево на уровне пояса, но подойти к человеку, владеющему джентельменским набором приемов и растяжкой, он вряд ли бы осмелился.
  -- Мы делаем из травы.
   Вот уже несколько лет, сразу после окончания химико-технологического института, как она стала помощником руководителя торгового департамента на фабрике своего дедушки. Она твердо уяснила разницу между пальмовым и прочими маслами, хотя так и не поняла, почему масло вообще горит. Однако это не мешало ей все глубже вникать в бизнес, владеть котировками, посещать Соединенные Штаты и Россию, как заправскому коммивояжеру, продающему экологически чистое дизельное топливо из восстанавливаемых ресурсов. Не известно, была ли в том ее личная заслуга или нет, но идею использования биодизеля поддержали даже массоны и администраторы всего мира: от президента США до мэра Москвы.
   У топлива действительно была одна положительная черта: при сгорании двигатель кряхтел, но ехал, а от водителя или тракториста пахло уже не соляркой, а жареной картошкой. Старая частушка на счет похождений Маньки и тракториста, столь любимая трактористами в России, резко теряла смысл. Но был и недостаток. Зима. Морозец. И чтобы пустить тракторный двигатель, надо было взять ведро обычной солярки со всеми вытекающими последствиями, в том числе - и для Маньки. Она это знала лучше других.
   - Ксана, ты в этом уверена? - поинтересовался Гунар, так звали молодого человека.
   - Как и в том, что ты мне изменяешь. - девушка, явно переходила в наступление. Порция Бризера уже давно подошла к концу. Кофе остыл. А скульпторы явно не спешили заканчивать свое творение. Солнце зашло за крышу торговой палатки, и внутри становилось немного холодно. Две девчушки, обслуживающие их, давно забыли свои обязанности и без зазрения совести играли в крестики-нолики, меньше всего, ожидая подвоха со стороны гостей. Куда тут убежишь, на пляже.
   - Неправда, - занял оборону Гунар. В свои двадцать восемь лет он считал себя мастером женской души и исповедывал принцип отрицания вины при любых обстоятельствах. Немного выдавали глаза, но что он мог с ними поделать. Зеркало души. Главное не в том, видно-не видно, а в том, как собеседник оценивает твои слова. Если женщина хочет поверить в твою невиновность, она поверит.
   - Вот и, правда. Тебя на днях видели с этой длинногой красавицей. У нее еще мама работает у нас в офисе. - Ксана решительно бросила на стол все козыри, отрезая пути отступления. Девчушки забыли о своей игре и навострили ушки. В их жизни бывало не так много событий вселенского масштаба, чтобы пропустить сцену ревности такого уровня. Отец изменял матери, как почти все латыши, оставшиеся дома, а не уехавшие на заработки. Мама страдала, но помалкивала. Девочки росли обеспеченными. Сцен почти не было, а тут - смотри и внемли.
   - Что же ты ее не уволила? - Гунар начинал наседать, переходя от обороны к нападению. Если сильно напрячься, то гроза минует, и ее настроение улучшится. Они знакомы уже много лет, а вспышки ревности происходят периодически от бесперспективности их отношений. Продолжения-то нет.
   - Все дела ведет отец. На меня он только деньги за границей записывает. На черный день. - Ксана не собиралась хитрить и лукавить. За время общения уже столько было известно Гунару, что один дополнительный штрих не влиял на общую картину. Да и страна была слишком маленькой, чтобы в ней затеряться. Все знали всех. Президент после избрания назначал своих родственников на все посты. И постов не хватало. Оставались даже обиженные дальние родственники, которых приходилось пристраивать путем ротации кадров. Бизнесмены ни в чем не отставали от своего президента. В результате колонии латышей в Англии и ряде других стран Европы и Америки постоянно пополнялись трудовыми резервами. По всей Латвии в магазине игрушек можно было купить только Барби. Ее парень Кент, видимо, тоже подался в эмиграцию.
   - То есть, ты ими воспользоваться не можешь? - вопрос напоминал выстрел в тишине. Гунар явно погорячился. Не следовало запускать руку в чужой карман, даже если ты надеешься им завладеть. По лицу Ксаны пробежала легкая тень.
   - Не могу. Зато в банке буду щеки надувать, что ими только я и распоряжаюсь. Весело. - Ксана обезоруживала собеседника искренностью своих ответов. Она просто не считала нужным прятаться. Все, кто был в бизнесе, итак знали, откуда, куда и сколько можно спрятать или украсть. Не было это тайной и для правительства.
   - Не хочется покидать родные края. Эти чайки, море. Перебираться в глушь и тесноту городов. Быть лакеем. Вкалывать с утра до ночи. Может быть лучше заняться бизнесом. Вон у тебя же получается. Или у женщин всегда все получается лучше? - Гунар печально посмотрел на набегающие волны, мелкую поземку, тянувшуюся вдоль пляжа. Сентиментальность может разжалобить собеседницу. А если нет, то это можно выдать и за ответное проявление искренности. А может быть, он и был искренен с самим собою, впервые не обратив на нее никакого внимания. За столько лет знакомства с нею он просто устал. Да и себя было жалко. Терпи, да терпи. А когда конец?
   - У тебя нет такого папы. А потом не ясно. Чего ты больше пугаешься: работы или городской духоты. Насколько я могу судить, тебе не грозит работа официантом или таксистом на солнцепеке. Да, и такси и кафе у них имеют кондиционеры. Ты же говорил, что у тебя все схвачено. Там твои родственники. Они тебя примут. Или ты намылился на папины миллионы? - Ксана напоминала бронепоезд. И как подтверждение ее напора раздался звук уходящего на запад поезда. Кафе располагалось между Дзинтари и Майори. Электрички было хорошо слышно. Была ли необходимость так давить парня. Ксане было виднее. Значит, он ее сильно обидел той длинноногой девицей. А может быть просто задел ее длиною чужих ног. У самой Ксаны все наряды были с завышенной талией, чтобы попытаться скрыть равенство туловища и ног по длине. А присутствие головы еще больше сокращало длину ног. Приходилось выкручиваться. В результате юбки и платьица всегда были длинными. Длиннее, чем у подруг. Где-то по колено. И предпочтение отдавалось контрастным цветам. Молодые люди, не очень искушенные в женском камуфляже, запоминали длину вещей, а не тела. От этого становилось только обиднее, когда на горизонте мелькало что-то действительно длинноногое. Но это была судьба. От нее не уйдешь.
   - Не плохо бы. Только надо на тебе жениться. А я еще молод. В нашей стране мужчин очень мало. И женщины их холят и лелеют. Готовы из избы вынести, от огня спасти. А если мужчина заведет любовницу, то долго смотрят на это сквозь пальцы. Не замечают. Где же другого-то взять. Как считаешь? - Гунар на глазах нахальничал. Ксана это видела, но не могла не признать его правоту. Так уж повелось в этой бедной стране с незапамятных времен. Женщин было больше, чем состоятельных мужчин, способных прокормить себя и жену. Приходилось мириться. Женщины надрывались дома и со скотом. До сих пор на латышские женские ножки легче примерить резиновые сапоги, чем туфельки. Грязь. Навоз. Коровы. Все поменялось с приходом российского капитала в начале двадцатого века. Появился независимый рабочий класс. Простолюдины надели костюмы и сапоги. Женщины - ботинки и туфли. Но все быстро кончилось. Новая напасть - советская власть продиктовала свои моды на стоптанные внутрь каблуки и короткие ноги. Слава богу, все проходит. И за два поколения оккупации русских и латышей в Латвии не удалось поменять генофонд. Но на ее семье это сказалось. Ноги женщин укоротились, хотя и не стали клешеными ниже колен.
  -- А не слишком много ты хочешь? И жена с миллионами, и любовница с ногами от ушей, и авто спортивного класса, чтобы в булочную за хлебом сгонять. Ты уж определись: либо спортивный мерс, но ты мой, либо любовница и пешком за хлебом. Как-никак перед тобой наследница миллионного бизнеса и недурна собою. Вот уеду и забуду, и высохнет слеза, - грустные мысли не покидали Ксану. Вообще-то она была Оксана. Но как-то странно повелось в Латвии чужие имена перекраивать на западный манер. Светланы стали ланами, оксаны - ксанами. Мужики и здесь подсуетились. Подписали букву "с" на конце имени и успокоились. Такие, анатолисы натановичсы, истинные латыши. Все-таки Латвия - женская страна. Она повернулась к нему лицом и внимательно, словно видит его в последний раз, поглядела на него. - Пошли.
  -- Девочка, деньги под бутылкой, - бросила она школьницам. Те повскакали с мест и бросились считать деньги. За кассовые просчеты отец лишал их бесплатного мороженого, которое полагалось каждой два раза в день. На чай и кофе наказание не распространялось. Разница между доходом и себестоимостью была слишком огромна. Сдачи было не надо, а сумма, оставленная посетителем, была явно достаточна. Девчушки радостно порхнули к прилавку с мороженым. Они заработали по одной порции сверх папиной нормы.
   Ксана и Гунар, выйдя из-за стола, замерли на подиуме кафе, наблюдая за скульпторами. Работа явно спорилась. Пирамида из песка достигла полутора метров в высоту. Но догадаться, что получится, не представлялось возможным.
   Гунар как-то буднично обнял Ксану за талию.
   - А ты надолго? - равнодушно поинтересовался он. Чайки устроили возню и отвлекли внимание от скульпторов.
   - 17-го туда. Там два или три дня. И обратно. На смотрины везут. А кто такая Beneficial Owner? - съерничала Ксана. Ветер переменился и дул в сторону моря. Чайки, как флюгера, сориентировались на берег. И важно стояли по колено в воде, поглядывая с опаской на людей. Люди поменяли направление движения вслед за ветром и теперь двигались в основной своей массе слева направо, а не справа налево, как это было с утра. Волны стали повыше. Купающихся все равно не было.
   - Звони, не забывай, - как-то формально проронил Гунар. Ксана поежилась. Стало холодно. Где-то глубоко внутри. Неужели у него все так серьезно? Ох, уж, эти длинные ноги. Они способны противостоять даже миллионам. Пусть не ее, а папиным, но способны.
   - Боишься миллионы потерять. Или за границу ехать не хочешь? Тебе не повредит. Подучишься. - Ксана решила не сдерживаться. Да и зачем, что веревочку не вить, а конечку ее быть. Они явно проскочили точку возврата в своих отношениях и теперь отбывали повинность. Он тяготился ею, а она, как это ни странно для нее звучало, помыкала им. Взгляд же при встрече оставался погасшим и не оживлялся даже при поцелуе. Все вошло в привычку. - Меня ценить начнешь. За другими юбками меньше будешь бегать.
   - Опять начинаешь. Просто тебя не было. Не сидеть же дома одному. Сходили в кафе. Не ревнуй, - отчаянная попытка примирения явно провалилась. Гунар это понимал. Он не мог понять только одного, почему она сегодня так агрессивна, почему рвется к разрыву отношений, почему спешит. Может быть, это была их судьба расстаться навсегда и забыть друг друга. Может быть, они потеряли или не сберегли тот яркий огонь, доводивший их до самосожжения всего несколько лет назад. Что-то случилось. И теперь им оставался только выбег. Как у корабля. Рули заложены. Машины отрабатывают разные режимы, а он еще движется прежним курсом. И чем корабль тяжелее, тем медленнее он отзывается на команды рулевого. Если, конечно, корабль не построен фирмой Стена где-нибудь в Сингапуре. Но и тот имеет свой выбег.
   - Да и бедненькая она. Пришлось за нее в баре заплатить. Да и Мерс мой был. А слабо на трамвайчике? - Ксана отстранилась от его объятий. Ветер играл концами ее платья. Предательски заворачивались клапана на карманах. Волосы, ее шикарные светлые волосы, чудо из чудес фирмы л'Ореаль, краска для волос, купленная в Америке, в Европе не того качества, развевались на ветру. Она была божественно красива. И только она знала, сколько стоит ее красота. В прямом и переносном смысле этого слова.
   - Ты же сама мне в любви клялась под сенью липы, а теперь все время деньгами попрекаешь. - Гунар медленно осознавал прописную истину "когда уходит женщина, она всегда права", но не мог согласиться с нею. Надежда умирает последней. А что потерял, понимаешь, только потеряв.
   До мостков оставалось метров десять по песку. В былые времена он бы пронес ее на руках, а теперь сама мысль об этом казалась кощунственной. А то и по лицу можно схлопотать. Он медленно шагнул в песок в своих черных ботинках. И почему бы ему сегодня не надеть кроссовки, но что сделано, то сделано. Она шагнула вслед за ним. Ее босоножки набрали песку, но она стойко шла к мосткам, явно не рассчитывая на его помощь. Хорошо, что пляжи каждый день чистят с миноискателем. Не порежешься о случайный металлический предмет. Стекла то же убирают. На это есть русские со своими навыками обращения с мусорными корзинами. Для этой работы знание латышского, прошу прощения, латвийского языка не требуется.
   А вот и мостки. Красиво и практично. Тропинка уходит в сосны. Мостки. Их тут много. Есть даже с лестницами. Если бы не велосипедисты, изредка ссыпающиеся с высоты откоса, то лучшего и желать не приходится. Тропинка ведет к дачам. Даже не дачам в российском понимании этого слова, а к домам со всеми удобствами, которые защищены от морских ветров песчаным валом. Там тишина и покой. Цивилизация. Если есть деньги, конечно. А деньги, слава богу, пока есть. Живи и радуйся. Но на душе как-то муторно. Кошки скребут. Не покидает чувство, что все носит какой-то необратимый характер. Каждое слово, каждый жест. Что все это навсегда, и ничего не поправить, ничего не изменить. Да и надо ли что-либо менять.
   Как прекрасен шелест сосен. Как хорош воздух, пропитанный смолой и запахом ели. Как аккуратно раскрашены отремонтированные домики. Пусть это и не Германия, но все-таки, это Латвия. Независимая Латвия. От кого не зависимая? От чести и совести? Так она у всех разная. Одна женщина из числа борцов за права русских в Латвии как-то жаловалась на жизнь. На семь оставшихся в живых членов семьи у них приходится пять квартир. Из них - две трехкомнатные, а три - двухкомнатные. Ее сын мотается по всей Латвии в поисках покупателей для красок на джипе БМВ и зарабатывает по 500 латов в месяц. Россия доплачивает еще по сотне на человека. Внук поедет учиться в Англию. Москва поможет. Возможно, она что-то приврала для собственной значимости. Но цифры впечатляют. Можно и побороться с правящим режимом. Он, ведь, заставляет хоть чуть-чуть, но работать. И в то же время в гостинице в центре Риги с вами могут не говорить по-русски, пока вы не предложите на выбор пять европейских языков, и не укажите в карточке, что страна, из которой вы прибыли - не Россия, а, скажем, Швейцария. С вами тут же заговорят по-русски. Видимо, в сознании новых латвийцев в Швейцарии все говорят по-русски. Шестой официальный язык.
   - Ты меня проводишь до аэропорта? - поинтересовалась Ксана. - Обратно вернешься на моем мерседесе. Только потом поставь его на стоянке в аэропорту к моему прилету, чтобы такси не искать.
   Такси в Риге - страшная проблема. Но не по количеству автомашин и их классу, а из-за расстояния, на которое вы едете. Допустим, вы вышли из здания железнодорожного вокзала и хотите доехать до ближайшей гостиницы. От силы, пять латов с чаевыми. Но зато столько же водитель потратит на возвращение и на целый день встанет в конец очереди. Плюс эти непоседы из "Лаймы". Вскружили головы юнцам, те их заказывают по телефону. Поэтому просьба Ксаны была очевидной и понятной. Еще разок дернуть за веревочку.
   - Нет проблем. Оставлю машину, как прошлый раз. Тикет положу под коврик, - согласился Гунар. Ему предоставлялся шанс помириться в пути. И как приложение - авто на три дня. Почему бы и нет?
   - Прошу, мадам, - Гунар занял место водителя. Мест было всего два: для водителя и пассажира. На заднем сидении расположилась дорожная сумка Ксаны. Никто даже не попытался ее украсть. Чужие здесь не ходят.
   - Откровенно, можно было и не намекать, - обиделась Ксана на "мадам". Молодежь в Латвии довольно рано начинает сожительствовать. Пары при этом не всегда устойчивы. Многие девочки теряют невинность прямо на пляже, укрываясь в кустах к востоку от Дзинтари. Там берег более безлюдный. Считать ли это проявлением западной культуры, тягой к западной цивилизации. Возможно. Хотя кто-то может предположить, что это результат лишенной смысла жизни. Так, от безделья.
   Мерседес выкинул облако песка задними колесами, но не рванул, а, буксуя, поплыл по переулку. Это был шик. Спортивный мерс в соснах на песке. И не важно, что мерс был БУ. Его пригнали прошлой зимой как трехлетку из Европы, из числа "замокших" во время наводнения. По пути его подчистили, подкрасили где-то в Литве, и теперь он поражал воображение юнцов своими престарелыми формами. Но у них не было денег даже на него. Поэтому двое сидевших внутри выглядели круто.
   Собака за соседним забором зашлась убористым лаем. Ее разозлил не мерседес и не облака песка из-под багажника. Просто наступало время обеда. И ей подвернулся хороший повод засвидетельствовать хозяйке свое усердие. Хозяйка была тут же, в грядках рядом с престижным коттеджем. Лишних денег ни у кого не водилось.
   Покрытие становилось все тверже. Песок сменил гравий. Гравий сменил асфальт. Боковые проезды медленно перерастали в улицы. Улицы плели свой юрмальский лабиринт в обход пешеходной зоны. Появились первые светофоры.
   - Что-то дергается много. Так лихо катались? Или она тебе отказала, и ты втопил до потери пульса? - Ксана явно жалела машину. Зачем буксовать на автоматической коробке. Ее ремонт денег стоит.
   - Я промолчу. Сойду за умного. - Гунар понимал, что погорячился в присутствии хозяйки авто, но что он мог с собою поделать. У него шанс сесть за руль представлялся крайне редко.
   - Куда уж там. Ласковый теленок двух маток сосет. Господи, какая я была дура. - Ксана не унималась. Чувство потери, чувство конца неотвратимо преследовало ее. На уровне подсознания включился обратный отсчет, до аэродрома, до самолета, до отрыва.
   - Не говори так. Ты не сильно изменилась с тех пор. Все такая же ревнивица. - Гунар получал удовольствие от управления спортивным Мерседесом. Пусть и со слабеньким движком, рассчитанным на автоматическую коробку.
   - Вот и светофор со мною согласен. Видишь, красный зажег. - Ксана показала на светофор в конце участка улицы. Им следовало принять влево. На стрелку. Поворот был разрешен из двух левых рядов. Сама бы она повернула из среднего ряда, чтобы потом занять место в правом ряду, но Гунар рвался в бой. Слева налево и по газам.
   - Нет, так не можно. Здесь опять красный. Видимо, ты меня здорово кинул? - Ксана показала на светофор у железнодорожной станции. Там всегда бывало многолюдно после электрички. Но сейчас было пусто. Поезд давно ушел.
   - Не говори глупости. Я же с тобою. Готов тебя на руках носить. - Гунар совсем забыл о сцене на пляже. Машина убаюкивала. Ему, скорее всего, было абсолютно безразлично, кто сидит рядом. Он погрузился в шикарную жизнь и не хотел оттуда возвращаться.
   - Не меня, а папины дензнаки. Лучше наличными, чтобы я не узнала, куда ты их потратишь. - Ксана не отдавала себе отчета, что он ей не официальный муж, а только друг. Но в Латвии друг мужского пола у женщины может быть больше, чем просто друг. Иногда друзья живут в одной квартире много лет, а то и дом покупают. Завозят общую мебель и холодильник. И продолжают просто дружить в одной спальне.
   - Отвлекись от денег хоть на мгновение. А то мне как-то неловко рядом сидеть. Может быть лучше сзади? - Гунару нравилось, что она пилит его как ревнивая супруга. Это могло означать даже то, что он прощен.
   - Хоть какой-то прок от тебя. За дорогой лучше смотри. Опять красный. Ты их, что ли отрегулировал? - Ксана опять указала ему на светофор. Как раз у поворота к концертному залу, рядом с глобусом.
  -- Скорее ты кому-то должна. - Возразил Гунар. Он и сам был немало удивлен странному поведению светофоров. Шоссе было пустынным в этот час. Исчезли даже маршрутки, постоянные обитатели этой трассы. Не было шатлов из ближайших гостиниц. Все будто вымерло. Светофоры ориентировались только на них. Не обращая внимания на сигнал светофора и Гунара в левом ряду, слева от них прошел Геленваген. Две сплошных осевых и красный свет были для него не помехой. Три семерки, фельдъегерский буквенный набор и знаменитый регион Москва должны были убедить бедных латышей в собственной неполноценности. Смотрите, мол, как новые русские рассекают. Восьмицилиндровый движок быстро утащил чудище с черными стеклами в направлении моста через железную дорогу. А осадок остался. Какой-то холуй из бывших плевал в лицо людям. Пусть и бедным по сравнению с ним, не получившим деньги под расписку, как он, а зарабатывающим на жизнь. Дружба двух народов не получалась даже на шоссе. Гунар чуть не надавил на гашетку, но его движок был откровенно слабее этого русского.
   - Должна не в споре - отдам не вскоре. Мне теперь часто отпускают в кредит. - Ксана не хотела верить, что ей кто-то подает сигнал об отмене собственного вылета. Верить в то, что это знак свыше, предупреждение, призыв оставить все в своей жизни, как есть, ничего не менять.
   - Ты как-то изменилась. Чаще говоришь про деньги, чем про чувства. - Так непохоже на Гунара прозвучали эти слова, словно он подслушал ее мысли. Может быть, она рассуждала вслух, вроде бы нет. Светофор подмигнул желтым и включил зеленый. Машина рванулась вслед за исчезнувшим Геленвагеном.
   - Да и ты меня раньше ни на кого бы не променял. Разбогател. С девицами время решил проводить. - Ксана посмотрела с моста вдоль железнодорожных путей. На велосипедную дорожку. Если ехать по ней, то можно доехать до самой Риги. Такую же дорожку прокладывают и вдоль шоссе. Как красиво. Разлинованные полосы, фонари. Почему нельзя было так жить раньше? Не было кредита Евросоюза на строительство дорог. А нужен был этот кредит? Советский Союз отдавал Прибалтике все лучшее: фабрики, заводы, стадионы. В СССР было всего два шурупореза, купленных за валюту, производивших саморезы на всю страну. И те стояли в Прибалтике. Все новое оборудование для легкой промышленности - в Прибалтике. Но вот такие обитатели Геленвагена портили все, что только попадало им в руки. Да и сейчас финал будет тем же. Кредит растащут на ресторанчики. Или - на дачи. А латышам останется навоз и коровы. Ну, может быть, еще и шпроты. Но шпроты русские уже производят под Москвой, в латвийской упаковке, может быть.
   - Все. Вырвались. Можно прибавить. - Гунар нарушил строй ее мыслей, глубоко не женских. И чего ее потянуло думать за все человечество? Видно, не хватало личной жизни. Хотелось покопаться в чужой. Да и о нем не думать.
   - На тот свет всегда успеем. За рекой обычно полицейские стоят. - Ксана невольно посмотрела налево, на новый плавательный комплекс. Аквапарк. Сколько машин окружают его. А день-то рабочий, конец рабочей недели. Наверное, отдыхающие подвалили, чтобы не мерзнуть на холоде.
   - Сегодня мне повезет. - Гунар вообще не смотрел на нее. Он весь ушел в шикарный образ жизни и спешил поглотить его, как минимум, на неделю вперед.
   - Ни одного светофора не проехали на зеленый. Точно повезет. Права отберут за превышение скорости. - Он начинал ее раздражать. Ксана явно не замечала в нем прежней глубины натуры, которая так увлекла ее всего несколько лет назад. Он стал каким-то одноклеточным, не похожим на тех парней, с которыми ей приходилось по роду командировок общаться в Соединенных Штатах и России. Там были, конечно, и свои закидоны, но уровень был все-таки другим. Ей уже не хватало просто скорости или старта на плоскости, ей хотелось трехмерного пространства, глубины, высоты, недосказанности.
   - Не отберут, - бравировал Гунар, выжимая из слабого движка последние слезы. Стрелка спидометра медленно подходила к 120 км в час при разрешенных 80. Волосы спутницы начали подниматься то ли от встречного ветра, то ли от страха за собственную жизнь. Его курчавый бобрик никак не реагировал на происходящее.
   - Значит оштрафуют. - Ксана не хотела его разубеждать. Она больше не играла в эти игры. Она стала как-то неожиданно взрослой, оставив Гунара в юности, которой сама уже начинала тяготиться. Мимо мчались перила мостовых пролетов. Впереди уже вырисовывалось поле. Не то поле, не то болото, медленно осваиваемое новыми латвийцами. Справа строился элитный поселок эконом класса. Каждому новому латышу предлагалось приобрести свой кусок миргородской лужи и в нем похрюкать о собственных достижениях. Более состоятельные граждане предпочитали покупать землю вокруг поселений бывших партийцев по дороге на Литву. Там было сухо и комфортно. Это поселение было для бедных, возомнивших себя богатыми.
   - Заплачу. - Это была бравада. Латвия была единственной страной в Европе, где дорожные полицейские выходили на демонстрации с требованием повышения заработной платы. Ну, может быть, не единственной, но одной из немногих. Штраф здесь платили только по закону. Взяток не брали и не предлагали, дабы не усугублять ситуации. Виноват - отвечай. Кто-то из известных российских актеров уехал, не заплатив штраф. Подумал, что все забудут. Но ровно через год его арестовали на дороге. Еле выпутался. Но заплатил.
   - Проверим. Не долго осталось. - Ксана даже не улыбалась. Ее распирало от возможности возмездия. Внутри нее шел обратный отсчет. Если бы полицейского не оказалось на месте, то она, наверное, позвонила бы в участок от негодования. Три, два, один... Долгожданный свисток и жезл. Ксана улыбнулась. Первый раз с начала поездки.
   - Здравствуйте. Нарушаете. Прошу предъявить документы. - Полицейский был средних лет, слегка тучноват, с первыми признаками облысения. Но он оставался самой любезностью. - Здравствуйте, госпожа Кронберга, каждый раз любуюсь, как Вы проезжаете мимо. Достойно подражания.
   - Здравствуйте. А откуда вы меня знаете? Я вроде бы не нарушаю.
   - Ваш папа просил присматривать. Машина-то дорогая. Чтобы чего не вышло.
   - Спасибо папе. И машину купил, и безопасность обеспечивает. А этого лихача накажите сурово.
   Гунар молча предъявил документы. Сегодня все шло как-то не так.
   - Слушаюсь, госпожа Кронберга. Только если я его сурово накажу, то Вам придется сесть за руль?
   Это не входило в планы Ксаны. Да и права лежали где-то в дорожной сумке, а трясти бельем перед полицейским - не самое приятное занятие на свете.
   - Я еду в аэропорт. А он еще машину отгонит. Так что, где-то по серединке: строго, но не очень. - Очаровательная улыбка была адресована полицейскому, не Гунару, который сидел, чувствуя себя третьим лишним на этом празднике жизни.
   - Молодой человек, поезжайте, но скорость больше не превышайте. Машину жалко. Дорогая. - Полицейский ограничился устным предупреждением. Это была заслуга Ксаны и ее папы, но никак не Гунара. От этого только мерзко становилось на душе. Но если ты ничто, то и будь ничем. Хотелось рвать и метать.
   - Спасибо. Он больше не будет. А если увидите его с другой дамой, то отбирайте права, не церемоньтесь. - Наказ Ксаны без сомнения будет исполнен. А по ее возвращении ей еще и доложат, сколько раз и с кем он ездил на ее машине. Что поделаешь, маленькая страна, все видно.
   - Ну, спасибо. - Проворчал он безадресно.
   - Чтобы помнил, кто есть ты и кто есть я. Освежает. - Ксана подняла на лоб темные очки. Солнце исчезло в тучи. Огромные рекламные щиты закрывали собою горизонт. До поворота на аэропорт оставалось 12 километров. Такое маленькое расстояние, и такая большая жизнь. Уже были слышны звуки двигателей, разрывавших в клочья воздух. Уже появился мост дороги на аэропорт. Метроном сердца выстукивал обратный отсчет. Скорей бы...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Вторая.
  
   Обратный отсчет. Как часто приходилось включать его в жизни. До отлета оставалось 18 часов. Эта песня "Stranges in the night" на мобильнике много раз поднимала его в разное время суток в разных уголках земли. И почему-то всегда рядом было море. Теплое. Холодное. Лимассол, Мурманск. Это не имело значения. Море и шум волн. Просто измучили его. На ресепшене очень удивились, когда он поменял заранее забронированный номер с видом на море на этот, имевший выход на лужайку с видом на город. Вид напомнил ему Абхазию, Гагры. Прилепившиеся к краю горы домики. Даже палитра была той же. Так же наползали тучи, затмевая солнце. Также в порту теснились пассажирские лайнеры. Те же темные лица местных жителей. Те же приставания таксистов. Даже трещины в асфальте были такие же. Но эти трещины обрызгивали специальным раствором, чтобы не росла трава. Не было и гадалок-цыганок. Табор не мог добраться сюда по морю. Он впервые был на непотопляемом авианосце США - острове с красивым названием Мадейра. В первый и, даст бог, последний раз в своей жизни. Сюда он прилетел с острова Кипр. А на Кипр судьба забросила его с куда большего острова, на котором величаво примостились лондонские доки. Прямо паломничество по островным государствам. И сегодня круг его путешествия замкнется. Он опять летит на остров, с которого начал круиз. Теперь уже через 17 часов 30 минут. Пора вставать. Местное время 9 часов утра.
   Сергей резко сел на кровати. Когда-то он вычитал, что Кусто так научился вставать в любое время. Действительно помогало. Поднять подняли, а разбудить забыли. Так шутила его дочь. Господи, где они сейчас? Скорее всего, на западном побережье Франции. Как там можно отдохнуть, он не знал, но им очень хотелось пожить, как местным жителям. Почему нет, пусть поживут. И он тратил деньги на их путешествия по Европе и Африке, не считая копеек. Иногда судьба забрасывала их в места, где было всего одно такси, где супермаркет работал три раза в неделю, и то - по полдня. Сам он таких мест не встречал.
   Сергей взглянул в зеркало. Голова натужно болела. Катя, юрист, уже должна была долететь до Москвы. Всего одна пересадка в Лиссабоне. Вчера распрощались в ресторане, который соорудили местные предприниматели на борту яхты, некогда принадлежавшей Битлз. Мясо было так себе, а вот виски вполне соответствовал. Хорошая умная девушка, эта Катя. А какая грудь. Четвертый номер. Или как там: А, Б, Ц, Д. Да, Д. Он выучил женские размеры бюстгальтеров еще в советское время, когда даже в Москве их было не достать. Приходилось везти из заграницы. Катя - это Катя. Сама зарабатывает на жизнь. Мотается по командировкам. Все у нее распланировано: когда дом купит, когда замуж выйдет. Даже два претендента есть. Каждый ждет своей очереди. А она, вот, с ним, здесь, на Мадейре, работает. Он бы убил свою жену за такие командировки. По крайней мере, в этом можно не сомневаться. Еще чуть-чуть потянуть, и опоздает на завтрак. Осталось 17 часов. Господи, как убить время? Наставь на путь истинный.
   Сергей включил радио и решительно шагнул в ванную комнату. Вернулся бритым, оделся и пошел на завтрак. Помятое лицо свидетельствовало о головной боли. Ох, уж этот ветер. А немки уже купаются в бассейне. На улице. Там вода с подогревом. Вон одна в халатике на лифте уехала. Так и на завтрак опоздаешь. Смешно, живешь на первом этаже, а чтобы позавтракать, надо еще на два этажа вниз спуститься. Обрывистый берег. До моря около ста метров по вертикальной стене. Осталось 16 часов 30 минут. Опоздает. На завтрак точно опоздает.
   Этот бесконечный коридор и радостные лица обслуги и постояльцев. Все хотят видеть море. Один Сергей выбирает место в глубине зала, но официанты уже знают эту привычку. Один стол в глубине зала сервирован на двоих. Второй не будет. Она улетела. Могли бы и выяснить. Два круасана, масло и конфитюр, кофе с молоком. Голове только хуже от кофе. Всем спасибо и до свидания. Больше не увидимся. Сергей медленно покидает отель. Осталось 16 часов.
   Узкий тротуар ведет в парк. Такое впечатление, что все жители Мадейры ездят на автомобилях. Пешком идет он один. А как смотрят, словно ему денег жалко на автобус или такси. Но у них голова не болит от ветра. Да и лекарства под рукой. Господи, по такой узенькой дорожке надо переправиться на другой берег обрыва. Метров сто глубиной, не меньше. И дома, дома. Был бы в Абхазии, обязательно плюнул бы им на крышу. Такая простая русская развлекаловочка. А здесь не положено. Сергей преодолел двадцать метров по узкому проходу моста и оказался в современном парке у современного отеля. Надо зайти. Там есть интернет.
   Зал с компьютерами нашелся довольно быстро. За умеренную плату в тридцать евро ему настроили компьютер, не мало удивившись, что ему нужны швейцарские сайты. Пришлось подписать несколько платежек, нашлепать е-мейл с отчетом о проделанной работе. Три оффшора сделали, три счета открыли. Можно один отдать Газпрому. Это в рекламе у них все получится, а в жизни они гребут, не отставая от других, хоть все и остепененные. Нравственно ли им помогать, хороший вопрос. А выбор есть? Ханжа скажет, что выбор всегда есть. Пусть верит в это. Бог ему в помощь. Может быть, к концу жизни доберется до Ясной поляны, или до Архангельского, но вряд ли - до Мадейры.
   Сергей вышел из стеклянного закутка и направился в порт. Около километра по крутой дороге и узкому тротуару. Мелодично зазвонил телефон. Этот ретро-звук четко свидетельствовал, что звонок от жены.
   - Доброе утро, это я. - Лена, его жена, никак не могла привыкнуть, что телефон заранее сообщает ему о звонящем. Да ей это было и не нужно. Она не ходила в присутствие последние лет пятнадцать, с начала перестройки. Ее сократили из ГТУ ГКЭС по его же собственной просьбе. Пришлось коньяк поставить. Потом Президент России без пальца, но с харизмой сказал, что не допустит существования класса рантье, и ушел на гособеспечение. Сергей не был Президентом, но имел смелость послать его открытым текстом при случае, и двери госучреждений как-то сразу для них закрылись. Отрабатывался наказ Президента: тех, кто снизу, поднять наверх, а тех, кто сверху, опустить. На жен аппаратчиков и цековских это не распространялось, а вот на жену Сергея это легло позорным пятном. Она была из семьи одного из начальников в ГКЭС и все детство, и юность провела заграницей. Обрушившиеся на нее гонения она стойко переносила по заграницам, твердо осознавая, что с этой властью не договориться. Эта власть была не подкупна для посторонних.
  -- Сергей, как самочувствие? - поинтересовалась Елена.
  -- Помираю, - бодро отрапортовал Сергей. Мимо проехал автобус, преодолевающий подъем. Слышимость прекратилась на некоторое время.
  -- Что там у тебя? - Елена явно нервничала. - Откуда на Кипре такие звуки?
  -- Обижаешь, начальник. Я с позавчера уже на Мадейре, - покрасовался перед нею Сергей. - Летел через Лиссабон - город твоей мечты. Такой убогий. А что вы мне так долго не звонили?
  -- А куда ты нас послал, помнишь? - ответила Елена вопросом на вопрос.
  -- Без проблем. На мыс Доброй Надежды. Чтобы вы Антарктиду увидели.
  -- Вот мы и увидели. Две пересадки за двое суток. Полет с потушенными бортовыми огнями в зоне конфликта. Внутренний африканский авиа перелет. На четвертом часу полета твоя дочь поинтересовалась, а куда мы летим. Хорошо.
  -- Узнаю своего ребенка. Но пересадка в Шарль де Голь ей понравилась?
  -- Более чем. Зато в Иоханнесбурге был просто анекдот. Она ничего не могла понять в декларации, которые нам выдали, и пошла искать представителя Эйр Франс. А тот так обрадовался, что хоть кто-то говорит на чистом французском, что заполнил и декларацию и посадил нас на борт внутренних авиалиний.
  -- Мир не без добрых людей. - Мимо промчалась легковушка. Связь опять пришлось восстанавливать. - Я рад за вас. А сейчас-то вы где?
  -- В Сете.
  -- Это где?
  -- На южном побережье Франции. Тут одни яхтсмены. На пляж приходится ездить на такси.
  -- Успехов вам. Вы же собирались послезавтра быть в Германии.
  -- Но это послезавтра.
  -- Знаешь, у меня изменения в маршруте. Через 15 часов ухожу на Гатвик. Это Великобритания. Там пробуду 4 часа и утренней лошадью в Амстердам. А чемодан пойдет напрямую в Вену. Из Амстердама - во Франкфурт-на-Майне. Из Франкфурта в Мюнхен, а оттуда в Вену через Цюрих. Если нет лошади, поскачу на прокатном авто. И все - за один день.
  -- Твой шеф с дерева рухнул?
  -- Он тут не причем. Я сам стыковал переговоры.
  -- Ну-ну, тебе видней. Пока, я отключаюсь.
  -- Пока, ребенку привет.
   Ноги сами привели Сергея в порт, где его уже поджидала длинная вереница такси. Он невольно взглянул на горизонт. Там маячил один лайнер. К обеду подтянется.
   - Не желаете прокатиться до рыбачьей деревни. Там Уинстон Черчилль любил ловить рыбу, - послышались призывные голоса таксистов. - Всего за десять евро.
   - Нет, спасибо. Как-нибудь в следующий раз, - вежливость в общении с подчиненными не раз выручала Сергея. И сейчас все распрощались с улыбкой. Господи, только в порту может быть спасительный бар, который торгует с утра пораньше. В городе еще все спят. До отлета оставалось 14 часов 30 минут. Вот он.
   На пирсе, в самом углу, в разлив продавали Мартель ХО. Это решало проблему головной боли. Хотя бы частично. Порции были маленькие, с большой палец толщиной. Никто их не брал. По пять евро штука.
  -- Пожалуйста, три в один, - попросил Сергей, протягивая сто евро одной банкнотой.
  -- Как это, - не поняла молоденькая девчушка, которой, видимо, вообще не приходилось продавать коньяк по утрам. А к вечеру ее сменяла мама.
  -- Меряете три раза в один бокал, - пояснил Сергей.
  -- А Вы после этого не умрете, - ее искренность подкупала.
  -- Если умру, то куплю бутылку, - улыбнулся Сергей. Его всегда радовали беседы с молоденькими и очень наивными продавщицами, в голове которых просто не укладывались подобные траты.
  -- А Вы откуда? - поинтересовалась девушка.
  -- Из России, - ответил Сергей. Это, видимо, всем, и все сразу объясняло. Теперь можно было пить бочками. За твою жизнь никто не стал бы беспокоиться.
  -- А Вы не хотите поплавать на катамаране? - спросила девушка. Ее можно было понять: денежный клиент явно не знал, чем бы ему заняться. А для нее это еще 20 евро. Катамаран стоял во внутреннем порту, готовый к отплытию. На борту был один шкипер. Видимо и коньяк был из его личного буфета. Надо же как-то зазывать клиентов.
  -- А куда он плывет? - Сергей взял бокал и залпом его выпил.
  -- Коньяк надо пить маленькими глотками, - вступилась за напиток девушка. - Вы пропускаете самое главное - аромат.
  -- Вы полагаете? - улыбнулся Сергей. - Тогда повторите, пожалуйста.
  -- Вы меня разыгрываете, - сделала вывод девушка.
  -- Только чуть-чуть, - признался Сергей. Обеспокоенный шкипер покинул свой катамаран и на надувной лодке устремился к берегу. В его планы не входило торговать девушкой, только коньяком. Внутренний метроном выстукивал часы до вечерней лошади.
  -- Вот, пожалуйста, - девушка протянула второй бокал.
  -- А почему вы налили в новый бокал? - поинтересовался Сергей, - Посуду же мыть придется.
  -- А как можно иначе, - удивилась девчушка, - Вы же сделали второй заказ.
  -- Похвально, но можно было и в старый. Спасибо, очень голова болит, - Сергей снова выпил порцию залпом, - Как микстура. А где билеты продают?
  -- Можно купить у шкипера, а можно и у меня, - пояснила девушка.
  -- Лучше у Вас, - сделал свой выбор Сергей. - По крайней мере, Вы отдадите мне сдачу одной купюрой. А я вам оставлю мелочь. Мне она уже не пригодится. Сегодня.
  -- Вы улетаете в Англию?
  -- Не стану спрашивать, как Вы угадали. Скажу, что Вы очень смышленая.
  -- Капитан, - закричала девушка и замахала рукой шкиперу, подходившему к пирсу на своей надувной лодке с двумя моторами, - У нас есть один пассажир. Он хочет посмотреть на дельфинов.
   Тотчас на пирсе образовалась очередь из немецких туристов. Они тоже хотели посмотреть на дельфинов. Или не могли оставить Сергея одного на катамаране в обществе шкипера. В надувную лодку все в один хлоп не поместились, и шкиперу пришлось трижды возвращаться на берег. Сергей много раз в жизни задумывался, а стоит ли результат тех затрат на содержание всей этой банды праздношатающихся соглядатаев, которые ничем и помешать-то не в состоянии, если бы он захотел перейти на сторону врага. Но игра есть игра, у нее свои правила.
   Катамаран взял курс в открытое море. Прошу прощения, океан. Моря здесь не было. Берег скалистым утесом обрывался в океан. За границей порта судно встречала океанская волна. Никто не шутил. Все было по-взрослому. Сергей занял место сразу за рубкой шкипера. Это был центр катамарана, и его меньше всего качало. Туристы, не служившие на флоте, разбрелись по палубе. Волны медленно их раскачивали. И первые результаты появились минут через десять плавания. С катамарана, кстати, очень удобно излагать меню рыбам. Совсем отсутствует страх, что выпадешь за борт. Просто свешиваешься на сетку и припадаешь губами к ячейке. И тебе комфортно, и других не отвлекаешь.
   Сергей разговорился со шкипером. Оказалось, что катамаран взят в кредит. Его надо окупать каждый день, совершая по три вылазки на встречу с дельфинами. Основной поставщик туристов - дома отдыха, разбросанные по побережью. Те туристы, что приплывают на лайнерах, редко выходят в море. Им хочется суши. Шкипер удерживал катамаран под углом к волне, и их не очень сильно качало. Шли на двух дизелях. Чем-то это напоминало проход торпедного катера по Кольскому заливу и первый удар о трехбалльную волну Баренцева моря. Видно, скалы навеяли подобные воспоминания. Немецкие туристы метались по палубе. Никто не хотел пропустить встречу с дельфинами. Только Сергей равнодушно смотрел на волны. У него внутренний метроном вел неотвратимый обратный отсчет.
   Капитан сбросил обороты и одной машиной стал подтравливать, чтобы удержать катамаран под углом к волне. Дельфинов не было. Шкипер вызвал соседнюю прогулочную яхту, болтавшуюся невдалеке. У того тоже не было дельфинов.
  -- Кеп, дельфины вон там, - сказал Сергей, показывая на стаю чаек в открытом море, в кабельтовом от места их стоянки. Туристы посмотрели на Сергея. Откуда, мол, он знает, что дельфины там.
  -- Откуда Вы знаете? - не отставал от них капитан.
  -- Выбор у вас невелик: или пойти, куда показал я, или вернуться в порт, так и не увидев дельфинов. - Сергей добродушно улыбнулся. Лично его дельфины не волновали. У него была борьба с головной болью. Шкипер дал газ и потащил катамаран на одном двигателе. Прогулочная яхта тоже тронулась с места и обошла катамаран. Ее капитан по радио подтвердил, что видит дельфинов. Через минуту и катамаран плыл в окружении дельфинов. Они проходили всей семьей вдоль борта, где стоял Сергей, демонстрируя ему левый бок и белое брюшко. Дельфины были значительно меньше тех, что он привык видеть. Немецкие туристы тут же наваливались на него и на борт. Из чувства самосохранения он постоянно переходил к другому борту. Семейство дельфинов выныривало сразу же с другого борта. Шкипер обратил внимание на маятник нагрузки и посмотрел на Сергея.
  -- Откуда Вы все-таки узнали, что дельфины были там? - этот вопрос не давал покоя шкиперу. От ответа зависело его финансовое благосостояние.
  -- Дельфин, когда ест, забирает среднюю часть рыбешки. Головы и хвосты достаются чайкам. Они и прилетели в открытый океан подкормиться за счет дельфинов.
  -- Вы в этом уверены. Из какой страны Вы к нам приехали?
  -- Из России.
  -- А там есть море?
  -- Целых пять, и три океана. Морей даже больше, но я их все не назову по памяти.
  -- Я читал, что в России одни медведи, - заметил шкипер.
  -- Почему одни, много медведей, - переделал Сергей анекдот про мясо и лук в пирожках. Но шкипер его юмор не оценил.
  -- И у вас есть дельфины?
  -- Да. Даже в армии служат. На флоте.
  -- О, у американцев тоже служат. Обнаруживают и уничтожают подводные лодки.
  -- Свои или чужие, - оба засмеялись. Разговор сошел на нет. Мирный пейзаж вокруг не располагал к военной тематике. Катамаран взял курс на берег. Это было много интереснее, чем смотреть на дельфинов. Берег надвигался стремительно и подрастал ввысь. Создавалось ощущение, что катамаран разобьется о скалы. Сергей невольно прикинул, куда выплывать после крушения. Он вполне допускал подобный финал.
   Но дизеля опять встали. Автоматически пополз парус. И катамаран по воле ветра и волн устремился вдоль берега. Зрелище было захватывающим. Опять вспомнился торпедный катер. Каждому свое. На внутренний рейд катамаран просто влетел, погасив скорость разворотом. И встал на якорь. Опять была надувная шлюпка. Пирс. Девушка. Но головная боль прошла. Внутренний метроном отсчитывал последние часы перед отъездом. И Сергей пошел в гору, поближе к отелю и к ресторану, чтобы убить двух зайцев: собраться и пообедать. Из парка открывался великолепный вид на гавань. Прогулочные многопалубные плоскодонки мирно дремали у своих причалов. В порт заходил переоборудованный крейсер под британским флагом. Его мощные винты подняли со дна всю глину, и по морю поплыла желтая жижа. Стало немного обидно за этот рай на земле, обгаженный иностранцем. Но одновременно распирала гордость за крейсер. Даже став лайнером, он не сдавался, сохраняя прежнюю стать.
   Подъем, наконец, закончился. У входа в отель дремал таксист. До отъезда оставалось пять часов, тридцать пять минут. Номер был забронирован до завтра, спешить было некуда. Сергей заглянул на ресепшн.
   - Пожалуйста, закажите такси на девятнадцать часов. За полчаса мы, надеюсь, успеем до аэропорта?
  -- Без сомнения, сэр. - Ответил служащий.
  -- И попросите принести обед мне в номер. На Ваше усмотрение первое, второе и кофе с лимоном.
  -- Вы предпочитаете рыбу или мясо, сэр?
  -- Самая лучшая рыба - это колбаса. Мясо. Слабой прожарки с картофелем фри и овощами.
  -- Хорошо, сэр.
   Сергей медленно побрел по коридорам к своему номеру. Одиночество. Вечное одиночество. Сколько он съел этих обедов в одиночку в номере, как затворник. И не потому, что боялся, что не умеет держать вилку или нож, или из-за языкового барьера. Даже в Германии понимали по-английски. А в Японии просто приносили фотографии блюд. Трудно в ресторане сидеть в одиночку. На тебя как-то косо начинают смотреть. Приезд Кати снял на время эту проблему, но сегодня он остался один. Уныло Сергей смотрел на лужайку перед окнами, решая трудный вопрос: есть в комнате или на лужайке, как это у них принято, пока не услышал стук в дверь.
   - Ваш обед, сэр. - В номер въехал средних размеров стол, сервированный под обед. Вместо вина стоял кувшин с простой водой.
   - Поставьте здесь. - Сказал Сергей и протянул чаевые. Официант поклонился и вышел. Сергей молча прокатил стол во вторую часть номера, где стоял обеденный стол, и уселся так, чтобы брать блюда со стола, привезенного официантом, а есть их на обеденном столе, стоящем в номере. Лужайка отменялась. До отъезда оставалось на два часа меньше. Голова прошла, и это радовало.
   Сергей вылез из-за стола после чашечки кофе и направился к подставке под чемодан. Этот чемодан Делси он купил еще в Западной Германии двадцать лет назад. И тот, как верный пес, исправно нес свою службу. Уже сошли с дистанции багажные сумки, сначала маленькая, на ней вышли из строя молнии, затем большая - протерлись углы. А он все служил и служил, понеся только одну ощутимую потерю - кто-то оторвал надпись Делси. И теперь на ее месте красовалась стальная полоска. Вообще, с его сумками происходили разные истории. На одной сделали особый надрез на коже ручки, чтобы отличать его, а не сумку, от двойника. На другой сделали особую метку, по всей видимости, зажигалкой, опять в тех же целях. Третьим пострадал чемодан, но он, как тот британский крейсер, упрямо держал удар.
   Прошли славные советские времена, когда за 32 франка в сутки надо было выжить в самом дорогом городе Европы - Париже, где только нормальный обед обходился в 25 франков. При этом бухгалтерия норовила вычесть стоимость завтрака из счета за номер в гостинице и еще ждала презентов из каждой поездки. Теперь можно было сдавать вещи в чистку. От этого чемодан значительно полегчал. Чистка возвращала вещи на третий день, следовательно, запас вещей был двухдневным. Но поднялся уровень визитов. Увеличилось количество галстуков и пиджаков, не считая брюк и обуви. Весь джентльменский набор приходилось тащить с собою. Не во всякой стране легко одеть человека ростом 185 сантиметров, обхватом 112 сантиметров.
   Сергей подошел к шкафу. Аккуратно упакованные в пакеты рубашки и галстуки занимали свои места. Перед ним висел плащ. Тоже в пакете. Словно на Мадейру он прилетел зайти в химчистку. А может быть, так оно и было. Командировка длилась уже месяц. Страны и города перестали откладываться в памяти. Авиабилет был сшит из четырех блоков, не считая билетов на местные авиалинии. А сколько раз он перешивался. Из дома он вылетел на следующий день после жены и дочери. Они проехали Южную Африку, пересекли Францию, завтра выезжали в Германию. Он же потерялся в треугольнике Великобритания - Кипр - Мадейра. Без всяких шансов вырваться из него.
   Руки сами укладывали вещи. В середину ушел портативный компьютер и весь его приклад. Считалось, что компьютеры бьются, но на практике эти пять килограммов живого веса регулярно совершали перелеты в грузовом отсеке самолета безо всякого ущерба для себя. Особенно актуально это стало после усиления мер безопасности, когда каждый компьютер надо было доставать на каждом контрольном пункте. Занятие не из приятных. Если же опаздываешь, то вдвойне.
   Все уложено. Еще есть время до звонка телефона о готовности такси. Гнетущее одиночество. И обездвиженность. Читать не хочется, писать некому. Домашние где-то в Европе. Вот сиди и смотри на траву. Такую не скоро увидишь. Эта секретарша, тоже мне, купила билет на Гатвик. 150 км от Лондона в полночь. Если взять такси, то буду в Лондоне только в два часа ночи, в лучшем случае. А вылет уже в шесть утра. Как хочешь, так и спи. В семь утра прилет. До гостиницы не более 30 минут, а в девять утра уже переговоры. Душ бы успеть принять. Переговоры затянутся, опоздаю на самолет. В час по полудни я уже должен быть во Франкфурте. Встреча всего на полчаса и, думаю, без результатов. Так, проведать старого приятеля. Еще по советским временам. К ужину надо успеть в Мюнхен. Там пересечемся с шефом. И этим же вечером в Вену. Зачем из мюнхенского аэропорта ехать в гостиницу? Это так долго. Не успею. Придется лететь в Вену послезавтра напрямую. А билеты? И с шефом не согласовано. А чемодан мне нужен? Может, его отправить напрямую отсюда в Вену? Интересная мысль. А долетит?
   Телефон в номере нарушил ход рассуждений. Сергей снял трубку.
   - Да, Лихоборов-Нижний. Заказывал. Уже подошло, Спасибо. Иду.
   "Присядем, друзья, перед дальней дорогой, пусть легким окажется путь..." Сергей посидел некоторое время, взял ручку своего чемодана и пошел к выходу. Колесики чемодана бесшумно скользили по ковролину. На ресепшене уже жужжал кассовый аппарат. Упаковывался конверт со счетами. Оплата не заняла много времени.
   Белый Мерседес такси покинул двор отеля и стал карабкаться на гору. Там проходила скоростная автострада до аэропорта. Минут через десять он уже мчал Сергея из тоннеля в тоннель в нескольких километрах от океанского побережья. Суда становились все меньше, а океанская волна все незаметнее.
   После очередного из тоннелей впереди замаячили мостовые опоры взлетно-посадочной полосы, воистину висевшей в воздухе. Вот он, непотопляемый авианосец США со своей верхней палубой.
  
   Х Х
   Х
  
   Гатвик встречал самолет Сергея морем огней. Хвосты самолетов стройными рядами уходили за горизонт. Бетонные полосы не имели конца и края. Минут тридцать самолет только подруливал к стоянке. Наконец, успокоился. Теплый ветер ворвался через отдраенные люки. Пассажиры бизнес класса направились к выходу. Сонные пограничники, не задавая глупых вопросов, типа, откуда вам известно про Англию, молча проштамповали паспорт и впустили на территорию королевства. Осталось добраться до Лондона. Все такси уходили под строгим контролем проверяющих, как в Нью-Йорке. Только такси до Лондона должно было прийти из самого Лондона. Его следовало подождать. Ожидание вылилось почти в два часа. Еще час пути какими-то огородами и мелкими городками, потом задворками Лондона, пока Сергей не разглядел вымерший Кенсингтон. Слава богу, служащие отеля не спали, ждали его прибытия. На просьбу разбудить его через три часа отреагировали крайне спокойно. Будит машина, не человек. А вот вызвать такси отказались, сославшись на небольшой промежуток времени. С каждым мгновением пребывание становилось все интереснее.
   "А если просплю, - подумал Сергей, - после стольких мытарств, это не мудрено. Свой будильник и то не услышу. Что-то надо придумать". Сергей принял ванну и зажег весь свет, который был в номере, после чего лег раздетым поверх одеяла под простыней при открытом окне, чтобы замерзнуть. И проснуться.
   И сработало. Словно и не спал. Только влезть в ношеную рубашку не было сил. А чемодана тоже не было. Он летел напрямую в Вену. Придется. Одел. Облился одеколоном. Покинул свой ночлег в Хилтоне. Улицы были пустынны. Такси не было. Только какой-то индус вертелся у дома напротив. Сергей занял место на стоянке такси. Хорошо, что нет чемодана. Индус поспешил к нему.
   Оказывается. Он - таксист, но у него нет лицензии на работу ночью. Если Сергей пожелает, то он его с удовольствием отвезет в Хитроу, но не может принять оплату картой. Только наличными. Сергей напряг память и пошел за угол. Там располагались банкоматы двух банков. Один из них был свой и не брал комиссию по карте. Набив кошелек дензнаками в достаточном количестве, Сергей вернулся к стоянке такси. Индус подкатил свой аппарат. Когда-то он тоже был автомобилем, но это было давно. С горем пополам разместившись внутри, их экзотический дуэт устремился в Хитроу.
  
   Х Х
   Х
   Хитроу встретил их полной безжизненностью залов. Отдельные люди спали на всех возможных креслах, так что присесть было негде. Такси начинали выгружать пассажиров. Залы медленно заполнялись. Привыкший к скандальным отлетам Аэрофлота Сергей искал стойку, где оформляли вылет. Но Бритиш Эйрвейз так далеко шагнула в обслуживании авиапассажиров, что его российский менталитет за ней не успевал. Все шли в одну очередь на четыре автомата из шестидесяти, заполнявших зал. Может, их было и больше, но он не успел сосчитать. На место зарегистрировавшихся вставали другие. Их становилось все больше и больше. Очередь в мавзолей уже казалась ручейком на фоне такой могучей реки. Но у Сергея не было электронного билета. Ему откровенно было нечего сунуть в прорезь этой машины. А до вылета оставались считанные минуты. Делать нечего, он пошел на прорыв. Оказывается, его уже искали. Ему совсем не нужно было соваться к автомату. Его зарегистрировали еще на Мадейре и теперь держали под него самолет. Как хорошо, что чемодан был не с ним.
   Забег по Хитроу чем-то сродни биатлону. Бежишь-бежишь, потом стоишь-стоишь. Итак, несколько раз. Хороший вопрос задал пограничник: "Зачем Вы приехали в Англию всего на несколько часов?" Не знаешь, что и ответить. Пришлось объяснить, что с Мадейры нет прямого рейса в Амстердам в нужное время. Поверил. Или сделал вид, что поверил. На борт самолета Сергей ступил последним, но с небольшим отрывом от впереди идущих пассажиров. Пассажира бизнес класса ждали, но на этом почти внутреннем рейсе бизнес-класс отсутствовал. Полетели на общих основаниях. Сергей очень боялся испачкать единственный костюм и от завтрака на борту отказался. Да и правильно поступил, самолет уже заходил на посадку в Амстердам.
  
   Х Х
   Х
   Большей вольницы, чем в Амстердаме, Сергей нигде не встречал. Складывалось впечатление, что никто никого не интересует, а каждый пассажир - единственный. Прилетевшие спешили на работу, как на железнодорожном вокзале. Улетавшие шли к самой отправке самолета. Такси было столько, что казалось, они подтянулись сюда даже из Лондона, совершив ночной марш-бросок. Даже летное поле было окольцовано каналом. И кругом был туман. Много тумана.
   Сергей взял такси прямо до банка, минуя гостиницу. Адрес был напечатан в визитке. Через тридцать минут машина доставила его на место. До начала переговоров оставалось полчаса. Сергей молча отошел к парапету набережной и стал ждать, когда проследуют сотрудники. За полчаса не прошел ни один человек. Ситуация становилась интересной. "Есть другой вход, но мне об этом ничего не сказали, очень интересно". Сергей подошел к двери и попробовал ее. Дверь была прочно заперта. Он достал телефон и позвонил.
  -- Господин Ван Хортер, это Лихоборов-Нижний. Здравствуйте, мне назначено на девять, но дверь закрыта. Что посоветуете?
  -- Господин Лихоборов-Нижний, как я рад вас слышать. Сейчас за вами спустятся.
   Грохот засовов и удары по двери явно свидетельствовали о том, что этой дверью давно, если не никогда, не пользовались. Наконец, вместе с краской входная дверь отвалилась. Надо отдать должное охраннику. Он вынес дверь, лишь бы угодить гостю. Сергей по-настоящему оценил происшедшее. Повеяло чем-то родным и знакомым. Оказывается, господа банкиры забыли сообщить о наличии второго входа, но посчитали невозможным оскорбить посетителя. За это их можно было уважать.
   Переговоры, как и ожидал Сергей, не дали практических результатов, но во время переговоров позвонил шеф. Полет в Мюнхен был отменен, потому что он улетал к жене в Париж. Интересно, успеет ли сам Сергей отменить свой полет в Мюнхен? С другой стороны, ему вполне хватит трех часов, чтобы посмотреть город и вылететь дальше. Можно ничего и не менять.
   С этой мыслью Сергей распрощался с банкирами и их охранником и покинул банк через ту же дверь, что и вошел. Дверь была прислонена к стене. Этот банк в Голландии занимал пятое место по своим капиталам.
   Х Х
   Х
   Франкфурт встретил его одним единственным такси с женщиной за рулем. Сергей долго и внимательно смотрел на женщину. Та заговорила первой, что она уже более десяти лет за рулем, что перебралась сюда из восточной Германии. В прошлом инженер - кораблестроитель. Сергей еще раз бросил взгляд в зеркало заднего вида.
  -- А много женщин работают у вас в такси? - поинтересовался он.
  -- Не более десяти.
  -- И все так давно, как и вы?
  -- Нет, остальные пришли много позже.
  -- А вы раньше, на какой машине ездили?
   Женщина задумалась. Странный клиент попался ей. Все время смотрит и проявляет определенный интерес, не связанный с городом и профессией.
  -- Почему вас это интересует?
  -- Если вы работали в такси в 1993 году здесь в городе, то мы положительно встречались.
  -- Я начала работать в конце 1992 года под Рождество.
  -- Тогда Вы можете вспомнить пару русских. Один не помещался в вашу машину, и его с трудом запихнули на первое сиденье.
  -- До Арабэллы?
  -- Вспомнили. Вторым был я. А первый уже умер. Пять лет назад.
  -- Так вам в Оствестхандельсбанк?
  -- Угадали.
   Такси еще какое-то время крутилось по улицам города и, наконец, остановилось у современного здания со знакомой аббревиатурой.
  -- Приехали. Вот Вам моя карточка. Будете вызывать такси, звоните.
  -- Спасибо. - Сергей искренне обрадовался ей, как хорошо знакомому человеку. - Я выйду с переговоров через полчаса, вы можете отвезти меня в аэропорт.
  -- Хорошо, только дождитесь меня обязательно. Поездка в аэропорт и обратно очень денежная.
  -- Нет вопросов. До свидания.
   Зрительная память опять не подвела его. Как легко он запоминал людей, даже мельком представленных ему. Эта женщина с ее тяготами и лишениями не стала для него исключением. Хотя Германия не входила в число стран, часто посещаемых им.
   Он снял трубку телефона.
  -- Лен, это я. Я уже во Франкфурте.
  -- Привет. И что из того, - промурлыкала жена в трубку. У нее было явно хорошее настроение, поскольку звонили ей, а не она.
  -- Привет. Понимаешь, подругу встретил.
  -- У тебя везде подруги. - Пошутила жена.
  -- Что, правда, то, правда, но эта - анекдот. Запиши номер ее телефона.
   Елена тщательно записала номер и клятвенно пообещала воспользоваться услугами только этого такси. Первая положительная эмоция за последний месяц. Хоть на стенку лезь от тоски.
  
   Х Х
   Х
   Мюнхен чем-то напоминал Денвер. Самолет долго и упорно искал свое место стоянки. Ехали по полю почти столько же, сколько летели. Наконец, двери открылись, и Сергей оказался в стеклянном коридоре. Толпа была очень интересной. Она рассасывалась по мере продвижения к выходу. А вроде бы внутренний рейс. В итоге, из здания аэропорта Сергей вышел в гордом одиночестве. Такси не было. Они все выгружали пассажиров и исчезали. Он не знал, что они выполняют круг почета, чтобы попасть на Прилет.
   Сергей вошел назад в здание и решил сверить время движения. Ближайший самолет на Вену уходил через полчаса. Но в этом случае ему пришлось бы в Вене сидеть и ждать свой чемодан. Можно было поменять его рейс, но вряд ли возможно было поменять явление чемодана народу. Смысл изменений в перелетах терялся. Значит, сначала - Цюрих, потом - Вена. Сергей опять вышел на стоянку такси. Машин было полно. И Сергей сел в первую в очереди. Он уже полчаса стоял на земле Баварии, но не увидел еще пока ни одной БМВ, только Мерседесы. Это была издевка БМВ над Мерседесом, или коммерческий успех Мерседеса над БМВ. Такси были только на базе Мерседеса.
   Дорога показалась Сергею бесконечной. Вечные ремонты, аварии. Он попросил высадить себя у Хилтона на окраине Мюнхена и пошел в город пешком через парк. Вокруг был чопорный бюргерский капитализм. И красота давней Баварии. И очень много воды, каналов, речушек. Миновав пару мостов, Сергей вошел практически в центр города. Рига Ригой. Даже обидно стало. Та же центральная площадь. Такие же гостиницы с ресторанами. Трамваи только свои. Взгляд невольно поискал глазами Представительство Аэрофлота. Вывеску синим по белому. В центре ничего такого не было.
   Сергей взял левее. Перешел реку и по трамвайным путям пошел в гору. Вот они, бело-голубые вывески, и даже куклы из папье-маше. Все было на месте. И как довершение картины появилась женщина со старой детской коляской. Прямо, машина времени какая-то. Сергей удовлетворенно сел в такси.
  -- В аэропорт, пожалуйста. У нас всего сорок минут.
  -- Успеем, - сказал водитель. - У вас очень усталый вид.
   Сергею показалось, что ему ответили по-русски. По крайней мере, он все понял из сказанного, хотя не говорил по-немецки. Внутри опять включился внутренний метроном, о котором он не вспоминал целый день. Он опять встал на тропу, он опять превратился в человека-функцию. Тридцать пять минут, двадцать восемь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Третья.
  
   - Господин Лихоборов-Нижний, - стюарт потрепал его легонько за плечо. - Подлетаем.
   - Спасибо. - Сергей медленно отходил ото сна. Эти несколько часов в воздухе от Цюриха до Вены давно превратились в ритуал. Он всегда слегка задерживался из-за досмотра личных вещей на пересадке с местных авиалиний на Свис Эйр. И его постоянно ждал экипаж. Он был постоянным клиентом, обклеенным всякими карточками, членом различных клубов и единственным пассажиром бизнес класса. У него даже еда была своя, заказанная только для него согласно его пожеланию, высказанному еще пару лет тому назад. Неудивительно, что его знали по фамилии. Знали его любовь к пледу и подушке, и полное безразличие к наушникам.
  -- Желаете что-нибудь выпить?
   - Нет, спасибо. - Сергей из Мюнхена заказал себе автомобиль на прокат. И должен был быть трезв. Зачем он это сделал? Он и сам не знал ответа. Просто, захотелось. Но Вена не дала подтверждения о наличии интересовавшей его модели, он и не расстроился. Экспресс приходил прямо в подвал гостиницы, где ему забронировали номер. Зачем нужна машина? Кто его знает.
   Колеса чиркнули по бетону. Лайнер устало опустил крылья. Сергей зааплодировал. Это был ритуал. Он не собирался его нарушать. Мило улыбнулся пожилой стюарт, пристегнутый ремнями к своему креслу у дверного проема, и стал отстегиваться. Все шло, как обычно. Пара-троечка поворотов, рукав, люк, и "свобода вас встретит радостно у входа", и чемодан вам отдадут. Кстати, не потеряли его? Сергей призадумался. Если потеряли, то у него будет всего несколько часов на экипировку. Эту вонючую рубашку, что летела с ним аж с самой Мадейры, ему не хотелось даже отдавать в чистку. Просто, выкинуть, и дело с концом.
   - Прошу вас. - Знакомый голос стюарта пригласил Сергея на выход. Перелеты на сегодня закончились. Он был в пути вторые сутки.
  -- Спасибо за перелет. И до следующего раза.
  -- Вы никогда не возвращаетесь. Все время летите из Цюриха в Вену. А как Вы добираетесь до Цюриха? Или наши смены не совпадают?
  -- Я выбираю самый короткий маршрут. Через Москву.
  -- О-о-о...Вы абсолютно правы. Дорога домой всегда бывает короче, чем нарисовано на карте. - Пошутил стюарт. - А я думал, что вы живете в Италии на границе со Швейцарией.
  -- Вы правильно думаете. Только я живу в Швейцарии на границе с Италией. Мы с вами земляки.
  -- Успехов вам.
  -- Спасибо.
   Под ногами Сергея качнулся пол рукава. Он машинально взглянул на пограничников и пошел по указателям за своим чемоданом. Спешить было некуда. В Вене всегда большая очередь для не граждан Евросоюза на паспортном контроле. Чемодан был важнее.
   Зал выдачи багажа удивлял своими размерами и тишиной. Пассажиры молча разбирали свои вещи. Стюардессы следили за порядком. Парочка выясняла судьбу своих чемоданов и очень хотела получить страховку. На одном из табло горел номер его рейса. Эскалатор только включили, и пассажиры эконом класса пытались опередить его в получении багажа, но тщетно. На пустой ленте появился всего один чемодан. Сергей его сразу узнал по стальной полоске и старомодному виду. Его чемодан. Сергей дал возможность чемодану проехать мимо ожидающих своего багажа пассажиров и снял его с ленты. Лента замерла. Самолет еще не разгрузили.
   Мимо прошла девушка с дорожной сумкой на колесиках. "Барышня-крестьянка" машинально отметил Сергей и пошел за ней к выходу. Спешить не было сил, да и после Гатвика в Вене в полночь трудно было куда-либо опоздать. Девушка, напротив, очень спешила, хотя и встала в очередь для не граждан Евросоюза. "Откуда она?" - безразлично подумал Сергей. - "А ничего, милашка". И посмотрел на курсы валют. Надо было скинуть лишние фунты, превратив их в евро. Светлая головка еще пару раз мелькнула впереди и исчезла. "Вот так всегда", - пошутил про себя Сергей. -" Только встретишь, увидишь, полюбишь, а на завтра приказ улетать". Усталый жандарм на паспортном контроле даже не спросил о цели приезда. Эти русские ехали в Вену чаще, чем в Житомир. И все по делу. А количество штампов о пересечении границы говорило само за себя.
   Сергей головой открыл двери зала Прилета. Не специально. Просто он на ходу спал и тащил чемодан. Может быть и не головой, а плечом. Ему это было безразлично. Главное, преодолеть эти металлические ограждения по центру зала и слиться с толпой. Где-то справа притулилось Прокат-авто. Целый коридор. А вот и он.
   - Здравствуйте. - Сергей посмотрел на молодого человека за прилавком.
   - Здравствуйте, чем могу быть полезен. - Молодой человек явно перерабатывал, задержавшись до полуночи на своем рабочем месте.
  -- Я посылал бронь по Интернету на Мерседес класса Ц или С.
   Молодой человек приступил к поискам в компьютере.
   - Да, но мы Вам ответили, что таких машин нет. Выходные. Лето.
   - Не получал. Обидно. А что у Вас есть? - слукавил Сергей.
   - Опель-Астра этого года выпуска. Всего за 30 евро на все выходные. У нас такси от аэропорта до города стоит 32 евро.
   - Нет, спасибо. Это не подойдет.
   - Вы из России?
   - А как Вы догадались?
   - У нас только русские просят Мерседесы. Остальные экономят.
   - Спасибо. Буду знать. А где стоит этот ж'Опель?
  -- Придется на Шаттле проехать до стоянки и там найти 285 номер. Выписывать?
  -- Я лучше на поезде. Спасибо.
  -- Ваше право. - Молодой человек стал решительно собирать свои вещи. Надо полагать, он ждал именно Сергея.
   Сергей покатил свой чемодан обратно в гущу людей. Там был лифт, опускавшийся прямо в тоннель, ведущий к поезду. Поездов было два: экспресс и обычный. Разница в цене билета была пятикратной, два и десять евро. Но экспресс вез только до Хилтона, а обычный поезд - до ИнтерКонтиненталь. Оттуда было ночью безопаснее идти и до Редиссона. Однако владелец фирмы не раз закатывал ему скандал, что он не имеет права бросать тень на его репутацию и ездить на обычном поезде. Только первым классом. Или бери такси, а лучше мерседес на заказ. Но сегодня ему надо было в Хилтон. Выбор сделали за него.
   Сергей шел по коридору. Налево открылся спуск к обычному поезду. Значит, его поворот следующий. Направо стояли два автомата. "Ну, что ребята, а теперь кто умнее", - подумал Сергей, взглянув на них. Эти металлические братья-близнецы вели упорный бой с пассажирами за билет, оказывая услугу где-то с пятой попытки. Вначале он нервничал. Ему казалось, что все не так, что над ним местные станут потешаться, но с годами привык, хладнокровно повторяя попытки. Итак, один из автоматов дрогнул и выдал ему билет первого класса. Где был в экспрессе вагон первого класса, Сергей не знал, да и не спрашивал. По меркам России первый класс начинался на перроне. Он садился в любой пустой вагон. Один раз даже попал в первый класс. Но особого удовольствия от толпы в первом классе не получил.
   Поезд вошел на перрон и стал разгружаться. Следовало поспешить, что он и сделал. Решительно вниз по эскалатору на перрон и в пустой вагон. Бросив чемодан на специально выделенную для этого полку в конце вагона, Сергей прошел дальше по проходу и занял свободное место у окна, но так, чтобы видеть телевизор. Телевизор диагональю 62 см полагался на каждые три ряда сидений.
   У другого перрона стояла электричка, следующая со всеми остановками. Она пойдет вслед за экспрессом и будет кланяться каждому столбу. Особенно неуютно будет на узловой станции. Безлюдно, море вагонов, странные попутчики, которые входят и выходят каждые две-три остановки. В окне электрички напротив он увидел голову той самой милашки из зала Прилета. От нечего делать Сергей уставился в ее сторону. Но милашка его явно не замечала, а строить ей рожицы не входило в его планы. Милашака беспрерывно говорила с кем-то по телефону. Сергей достал свой телефон. Антенны почти не было. Он опять взглянул в окно. "На западном фронте без перемен". Милашка что-то активно говорила по телефону. "Может, местная, и у нее антенна берет лучше", - подумал Сергей, - "Но все равно, третий раз за вечер. Это судьба". Сергей и раньше позволял себе мысленно отвлечься от обязанностей мужа и отца, оценивая то, что действительно красиво. Как правило, это не имело продолжения. Красивые лица и фигуры исчезали в дымке времени, а если и встречались в другое время в другом месте, то не казались уж столь привлекательными. Особенно Сергей боялся, что миражи заговорят.
   Это случилось лет тридцать назад, когда родня решила его удачно женить. Нашли невесту с папой из ЦК в должности посла Советского Союза. Девочка была небесно хороша собою. Целый вечер все шло успешно. Сергей развлекал ее всякими байками, а она благосклонно молчала. Ему в среднем требуется тридцать минут на то, чтобы расположить к себе женщину. Если он этого хочет. Тогда он был помоложе. Часа два невеста молчала, а потом заговорила. Она была типичной представительницей днепропетровской группировки со всеми вытекающими последствиями: гыканьем и интересом к тряпкам. Лучше бы она этого не делала. Он бы даже женился на ней, если бы она молчала. Но она гыкала. Это был шок. Шок на всю жизнь. Один из немногих страхов, которые он так и не сумел перебороть. Поэтому всегда предпочитал, когда женщины молча его слушают и улыбаются.
   Он и женился на Елене, может быть, только потому, что ее голос его не раздражал.
   Поезд бесшумно тронулся. Незнакомка продолжала с кем-то говорить по телефону, но ни ее голоса, ни ее говора он не слышал. Включились телевизоры. Зазвучали австрийские мелодии. На экране поплыли горы и температуры воздуха. Их сменили замки. Надоело. Сергей уставился в окно, в ночь. Там оставалась незнакомка, говорившая по телефону. Положительные эмоции в его годы полезны.
   Поезд набирал скорость. Промелькнула узловая станция. Начались тоннели. Какой-то институт Карла Маркса, биологический, кажется. Заскрипели тормоза. Поезд сделал несколько остановок и прибыл на конечную станцию. Сергей подошел к своему приятелю, чемодану, и вместе они покинули состав. Сергей оглядел перрон, словно верил в чудо, что незнакомка едет с ним в одном поезде, но чудес на свете не бывает. И они по-холостятски отправились в отель.
   На выходе из перехода Сергей подошел еще к одному автомату. Этот безрукий бандит торговал проездными на общественный транспорт города Вены, как в Лондоне. Сергей купил за пять евро проездной билет, который окупался за две поездки на трамвае. А в Вене трамваи ходят по кругу, все трамвайные пути закольцованы. Можно доехать на этом виде транспорта куда угодно. Но Сергею был нужен только кольцевой трамвай. До гостиницы, где любил останавливаться шеф, было две трамвайные остановки. Безрукий бандит сразу выдал проездной, и Сергей вышел на улицу. Хилтон, после реконструкции, стоял перед ним во всей своей красе. Надо было только войти внутрь.
   Reception. Табличка и прилавок занимали почти всю дальнюю стену холла. Сергей медленно отправился туда. Две девушки в форме что-то бурно выясняли, но при его приближении все стихло.
  -- Кош Корд. - Произнес Сергей старое австрийское приветствие, что-то вроде " я - не немец, я - поляк".
   - Кош Корд. Что Вы желаете? - поинтересовалась девушка по-немецки с австрийским уклоном. Подобное обращение к ней не оставляло у нее сомнений, на каком языке говорить с пришельцем.
   - Я не говорю по-немецки, - лишил ее дара речи Сергей. - На мое имя должна быть бронь. По тарифу РетенХаммерБанка.
   - Ваша фамилия, сэр? - перешла она на довольно приличный русский.
   - Лихоборов. Нижний.
   - Нижний этаж, сэр?
   - Нет, это вторая часть моей фамилии.
   - О-о-о. - виновато улыбнулась девушка. - Вам на 11 этаж. Только обязательно вставьте ключ. Иначе лифт не повезет.
   - Все так наворочено?
   - Нет. Это этаж для экзекьютив персонс. Они боятся нападения. У Вас там свои буфет и ресторан.
   - Ну, спасибо. Удружили.
   - Всегда к Вашим услугам, сэр.
   - Должен ли я заполнить какие-нибудь формы? - поинтересовался Сергей.
   - Нет. Вы у нас же не в первый раз. Компьютер Вас знает.
   - Очень хорошо. Ауфидерзейн.- Сергей поднял чемодан и пошагал к лифту. Цивилизация в очередной раз глумилась над выходцем из советской России.
   - До свидания, - улыбнулась девушка. Ее смазливое личико просто светилось от гордости за отель, где она служит, может быть, всего только эту ночь.
   Лифт мягко принял Сергея и чемодан, дождался карточки и устремился на 11 этаж. Последние метры давались с трудом. Шли уже третьи сутки бодрствования. Качнув Сергея, лифт замер на этаже, и двери выпустили его в коридор с красной ковровой дорожкой. Ближайшие десять метров налево и направо дверей не было. Был только указатель номеров. Повинуясь стрелке, Сергей пошел направо. Как потом окажется, он шел вдоль внешней стены своего двухкомнатного номера. Наконец, показалась и дверь. Ему отвели угловой номер. Сергей достал ключ. Вставил пластину в замок. Мигнув зеленой лампой, замок щелкнул, и дверь открылась.
   Он оказался в прихожей. Слева и справа уходили за горизонт комнаты, метров по тридцать каждая. Одна была явно спальней, у дальней стены стояла двуспальная кровать, более напоминавшая аэродром, а другая - гостиной. В телевизор можно было бить штрафные, как на футбольном поле. Прямо перед Сергеем были открыты две двери: обе в туалет, только один имел еще и ванну, а другой ограничивался душем. Спать в таком номере в одиночку было также трудно, как и обедать в ресторане.
   Сергей сбросил ботинки, оставил чемодан и подошел к окну. Окно было вместо стены. За окном был даже балкон. Вена лежала у ног Сергея. Почти как в Тур Лафайет, но там был Париж. Или в Хилтоне у Гайдпарка. Столицы Европы падали к его ногам. Одна за другой. Сергей улыбнулся. Еще бы эту милашку из аэропорта, и совсем крутой. Невольно достал носовой платок и вытер нос, дабы утереть себе сопли.
   - Ну, что, парень, пора распаковываться. - Сказал Сергей, обращаясь к чемодану. Невольно опять бросил взгляд в окно. Там горела неоновыми огнями вывеска ИнтерКотинеталь. Почему-то его взгляд залип на этой вывеске. Он никогда в своей жизни не имел дела с Интер, только с Ин. Эти сочетания никогда не перекрещивались, но всегда сопровождали друг друга. Смешно, до слез.
   Он достал телефон и положил его на тумбочку. Надо бы позвонить своим. Через журнал набрал номер жены.
   - Это я. Доехал. Все в порядке. Смотрю на город. Он под ногами.
   - Мы сейчас проезжаем тоннели. Поэтому связь может отключиться внезапно. Пока говори.
   - Да я уже все сказал.
   - Как голова после пере... - поезд вошел в тоннель. Наступила тишина. Сергей положил мобильник. Там была совсем другая жизнь, далекая и мало понятная. И он там был лишним. Невольно оглядел свои апартаменты. Они даже не догадываются, по какому уровню он летает в командировки. Два мира, два взгляда на вещи.
   Сергей снял трубку телефона в номере.
   - Алло, здравствуйте. Это Лихоборов. Да. Швейцария. Мне должны были оставить сообщение. Я был на Reception, но мне никто ничего не передал. Есть. Зачитайте, пожалуйста. Во сколько? Понял. Мы обязательно будем. Что иметь при себе? Голова пока при мне. Спасибо.
   Теперь можно и в ванну. Сергей наконец-то стянул с себя рубашку и бросил ее в пакет для грязного белья. Кинуть в корзину для мусора так и не решился. Хотя ворот ему казался черным, манжеты грязными, а подмышки вонючими. Отстирают.
   Он не всегда был таким эстетствующим молодчиком. Его отец менял рубашки раз в неделю, по выходным. Тогда был всего один выходной - воскресенье. И запах пота воспринимался как мужское начало в семье. Из одеколонов - только Шипр. Но мама каждый день стирала ему белые рубашки в школу, пока ее не вызвали в школу и не объяснили, что остальные дети не могут себе этого позволить. А у него была тоже всего одна белая рубашка. Просто ее гладили каждое утро, даже если она не высохла за ночь.
   После этого у него появились не белые рубашки, чаще защитного цвета. Постепенно он стал носить рубашки по три дня, сближаясь с отцом. В СССР начали выпускать дезодоранты. Их, видимо, использовали для проверки противогазов, но на их фоне запах пота становился запахом жизни. Все как-то принюхались. И тут появилась Елена. Она мерила количества рубашек дюжинами и стирала их только раз в неделю. Все и сразу. Появились горы грязного белья. Он приобрел привычку кидать рубашку в корзину и одевать свежую. Если бы на работе было, где переодеться, то он лично достиг бы американского уровня - переодевать рубашку после обеда. Тут уж воспротивилась Елена. Как результат их компромисса стала ежедневная смена рубашек. А чтобы не порождать зависти у окружающих рубашки покупались одного цвета по две или три. Вроде, три дня ходишь в одной рубашке, ан нет - только день. Запах пота раздражал. Вот и теперь, от него просто несло дезодорантом. Скорее бы в ванну.
   Сергей вошел в ванну и пустил воду. Не дожидаясь пока она наполнится, он лег в ванну и закрыл глаза. Какая эта незнакомка была приставучая, стоило закрыть глаза, и он опять видел ее в окне напротив. Сергей решил глаза не закрывать. В конечном счете, спать можно и с открытыми глазами. Пена стала подбираться к груди. Совсем другой запах. Можно получить удовольствие только от запаха. Где-то должен быть утенок - фирменный утенок Хилтона. Вот и он. Пусть поплавает. Это уже навязчивая идея. Даже утенок похож на незнакомку. Далась она Сергею. Не иначе, переутомление. Защитная реакция организма. Сергей вылез из ванны, завернулся в халат и пошел спать. Знакомая ретро-мелодия встала у него на пути.
   - Слушаю, дарлинг.
   - Мы, наконец, выбрались из тоннелей.
   - Горы-то не подорвали.
   - Не-а. Мы мирные советские туристы.
   - Российские.
   - Не-е. Мы советские. Российские тут все больше по VIPу разъезжают.
   - А вы все пешком, все пешком.
   - Или на поезде. Как с давлением?
   - Подожди ты с давлением. Представляешь, сегодня отличился.
   - Слушаю.
   - Пришел в прокат взять авто. Предлагают Опель-Астра за 30 евро на три дня. Для сравнения от аэропорта до города такси берет 32 евро.
   - Ты благородно сказал: "Шляпу не надо".
   - Типа того. Потом еду на поезде. Вижу, на дороге Опель-Астра рассекает. Такой же, как у твоей дочери Фокус. Если я на вашей машине езжу, то чего было не взять.
   - Действительно, чего? Пальто не надо. А потом, Фокус мой, ты мне его купил. А ребенок твой, или ты отказываешься? Но все-таки, как с давлением?
   - Чуть подскочило, когда стюардесса во Франкфурте подошла. Представляешь, обрез юбки выше моих глаз.
   - Ты чего, поскользнулся?
   - Нет, в мягком кожаном кресле утонул. Еле откачали.
   - Посоветуй ее шефу выдать ей материальную помощь на юбку, а то ты будешь летать другой авиакомпанией.
   - Он уже это и сам понял. Ну, ладно, привет семье.
   - Целую.
   Сергей положил трубку и задумался. Все-таки интересно, когда дома целый автопарк. Наши. Ваши. В своей юности он ездил на папиной "Волге" ГАЗ-24 лет двадцать. И новую взять было негде, даже если деньги в семье были. Лена-Лена. Твое лицо никак не появлялось наяву, а незнакомка такая настырная. Все лезет и лезет. Ладно, спокойной ночи. И он упал на кровать, забыв поставить будильник.
  
   Х Х
   Х
   Ладо приехал встречать Коте с Викой на своей старой-престарой "вольвошке" 740. Он был еще из партийной когорты, когда деньги выдавали только ворам, отличавшимся личной скромностью. Никто из партийных финансистов не задумывался, сколько стоит содержание этого рыдвана. Главное - при покупке затратить поменьше. Господи, сколько лет назад это случилось. Сам Шеварднадзе объявил его врагом Грузии и выслал из страны. С тех пор он ни разу не нарушил запрет. Забыл даже, какого цвета вода в Куре. Если очень заедала тоска, то садился в машину и ехал на Дунай, на пороги. Очень похоже на Зугдиди. А эти ребята из новой волны не обращали никакого внимания на экономию средств. Вон их самолет подруливает. Неужели из Парижа в Вену нельзя прилететь первым классом на обычном рейсе? Понты дороже денег. Один этот рейс стоит больше его Вольво.
   Открылись дверки, выбросили лестницу. Первой вышла Вика. И где он нашел себе эту толстозадую курицу? Все было как у людей еще год назад. Котэ женился на дочке его приятеля, Тамаре. Тамара по этому поводу даже приехала из Дании в Москву. Ее отец был деловым человеком в Грузии. На одной свадьбе было больше тысячи приглашенных со всего света. А здесь? Какая-то жалкая школьная любовь.
   Ладо терпеть не мог этих выходцев из спортивной среды. Деньги им доставались крайне легко. Один договорной матч, и ты - миллионер. А здесь попотеешь, пока наворуешь. Вика была дочерью известного тренера по плаванию. Где известные грузинские пловцы? А тренеры известные. В Грузии вообще все известные. Страна маленькая. Его только не знают. Он уже больше двадцати лет живет только в Вене. Под ним ходят все местные грузины. Без него даже в иностранный банк на работу грузин не устроится, тем более - начальником, консула Грузии, новой Грузии и то он назначает. А в гостинице, которую он курирует, ни одна подавальщица не будет работать, если он против. И вот тебе, он на стареньком Вольво, а Котэ со своей Викой - на частном самолете. Нет в мире справедливости.
   Котэ распростер объятия.
   - Здравствуй, дорогой Ладо.
   - Здравствуй, Котэ. Как долетел? - Ладо сразу очертил круг своего знакомства. Вика в него не входила. Вика поежилась и по стеночке направилась к выходу. Котэ это заметил, но комментировать, пока не стал.
   - На чем ты ездишь, Ладо? - решил оскорбить его самолюбие Котэ.
   - Вот на этом авто, - в который раз в своей жизни давал объяснения Ладо. - Зверь, а не машина. Ее даже пару раз у меня пытались угнать. И он рассказал историю, которую рассказывают бедные люди во многих странах мира о том, как на их не имеющие цены развалюхи покушаются молодые жулики, и как присматривающие обещают, что им вернут машину или пригонят новую. Разница была в том, что он сам был здесь присматривающим.
   - Ладо, а как ты собираешься ехать на приспущенном колесе? - Котэ не шутил. Колесо было действительно приспущено, причем - демонстративно. Ладо бросил машину, где было ему удобно. Видно, кому-то помешал с выездом. - Все как у нас.
   - Садись. Здесь бензоколонка на выезде. Колесо явно не проколото.
   Котэ открыл дверцу Вике и уселся сам спереди. Ладо занял место водителя. На бензоколонке Ладо сам взял какой-то кувшин со шлангом и подкачал колесо. Оказывается, это был баллон со сжатым воздухом. Расплатился, и они поехали дальше.
   - Ладо, ты решил мою проблему? - поинтересовался Котэ.
   - Решил. Сегодня вечером ты ужинаешь с неким Сандро прямо у вас в отеле. Гостиница ходит подо мною. Никто вам не помешает. Предложишь ему на свое усмотрение. Он все сделает.
  -- А кто он такой?
  -- Зампред в РетенХаммерБанке, курирующий сразу несколько подразделений, в том числе и твое. Там есть еще один мальчик, тоже - зампред, но он ходит под Сандро.
  -- Спасибо, Ладо. А сам чего с нами не посидишь? - Котэ почувствовал, что теперь можно и повыяснять отношения. Вика довольно улыбнулась.
  -- Стар я, Котэ, зачем молодым вечер портить, - уходил от столкновения Ладо. - У вас свои интересы. А потом статус ваш не понятен. Жену не пригласишь, дочь - тем более.
   Вика поджала губы. Ладо намекал на отсутствие оформленных отношений у нее с Котэ. Перед богом он продолжал быть мужем Тамары. А бог не развенчивает браки, только церковь. И действительно, их роман с Котэ со стороны выглядел странно. Женатый Котэ приехал в Париж по пути к Тамаре. Друзья пригласили его на просмотр мод, где они случайно встретились. Она уже была лет пятнадцать замужем за известным пловцом из Грузии. Детей, правда, не было. Имела свой магазин. Долг на 1,5 миллиона долларов США. А он - преуспевающий бизнесмен из России. Денег куры не клюют. В эту же ночь они оказались в одной постели. До Тамары он так и не доехал. Потом она узнала, что беременна. Предположительно, от него. Правда, муж клялся и божился, что это его ребенок, спать-то в это время приходилось и с тем, и с другим, но еще за 1,5 миллиона долларов отступных муж успокоил свою грузинскую гордость. Экспертизу никто делать не стал. Она боялась, но, судя по всему, боялся и Котэ. Это была его последняя надежда: лица, употреблявшие тяжелые наркотики, не имеют детей. Это знали все окружающие. Знал и Ладо.
   - Ара, ты что сказал, Ладо. Тебе не следовало так говорить, Ладо. Ты так о моей жене говоришь, Ладо.
   - Знаешь, Котэ. Сначала поживи с мое, а потом поговорим. Номер я тебе забронировал на свое имя. Расходов ты не понесешь. До гостиницы я тебя лично отвезу, хотя мог бы и на такси доехать. Но с кем мне общаться, я сам решу.
  -- Ты еще меня вспомнишь, Ладо.
  -- Не поверишь, Котэ, мне на твое возмущение просто наплевать. Эта женщина тебя разорит, и ты приползешь ко мне, в чем мать родила. - Ладо хорошо знал ее семью. Он и ее отец в одно и то же время покинули Грузию. Но Ладо никогда больше не просил денег, а ее отец постоянно прогорал в бизнесе. Они заочно не любили друг друга.
   "Хотя это очень хорошо, что Константин поссорился с ним. Одним человеком в окружении Кости стало меньше. Значит за советом он придет ко мне. Еще бы его финансового убрать, и доступ к деньгам будет расчишен", - про себя подумала Вика. Улыбка появилась на викином лице. Ладо ее заметил и отвернулся от Котэ. Котэ даже растерялся.
   Но ставки были уже сделаны. Машина притормозила у гостиницы. Ладо проводил Котэ до стойки и распрощался с ними. Скорее всего, навсегда. Косте делать в Вене с этого момента было нечего. Он это понял, как только Ладо, не огладываясь, вышел из гостиницы.
  -- Закажите нам столик в ресторане на десять вечера на троих, - попросил Константин девушку на Ресепшене.
  -- Считайте, что он уже ваш. Гость Ладо - наш гость, - улыбнулась в ответ девушка.
   Х Х
   Х
   Сандро сидел за столиком у фонтана уже час. По всем правилам приличия давно следовало покинуть заведение, но его попросил Ладо. А просьбы Ладо не обсуждались.
   Он невольно вспомнил, как двадцатилетним парнишкой, сразу после университета, он приехал в Вену. Ни кола, ни двора. Только номер телефона Ладо. Не сразу все получилось, долго мыкался и старался выбиться в люди. Почти десять лет, пока русские не купили лицензию на банк, РетенХаммерБанк. Название-то, какое, Банк красного молотка. Небось, и лицензию в 1912 году получал какой-нибудь большевик. Потом банк зачах. Сохранилась только лицензия. Новые русские освежили банк своими вливаниями. Теперь банк имел отделение в каждом населенном пункте Австрии и в России. Но там дела шли куда хуже, чем здесь. Потребовался человек, говорящий по-русски. Он и подвернулся. Если бы не Ладо, то где бы он прочитал на телеграфном столбе, что такому банку требуются зампреды. Сиди и жди.
   С Котэ они встречались в университете. Оба бегали за девушками. Но Котэ был из семьи министра. Не то дедушка, не то прадедушка сидел в кресле республиканского министра. Между ним и Котэ была пропасть, которую по меркам Грузии сам Сандро никогда бы не преодолел. Если только Котэ мог ссыпаться с пьедестала. Что тот и сделал. Его выгнали из университета за употребление наркотиков. Кто тогда ими не баловался. Пожалуй, Котэ и не баловался. Наркотики были тяжелыми. Сроки тоже.
   Но тут подвернулся Гамсахурдия. И Котэ по мановению волшебной палочки стал узником совести. А наркотики перестали быть недостатком. Теперь все бойцы оппозиции принимали их, чтобы не умереть от кумулятивного удара по бронежилету. Считалось, что помогает. Не стало Гамсахурдия, а Котэ уже наступал на Батуми. С младшим Абашидзе они были друзьями детства, но Котэ никого не щадил. На белом танке ворвался в Батуми. Говорят, что даже на танке он курил. Факт биографии, теперь один из Абашидзе ведет с ним дела. Не так все просто.
  -- Сандро, - услышал он голос за спиной, - Сколько лет, сколько зим.
   Котэ был один. Это радовало. Сандро боялся попасть в мельничные жернова дружбы Котэ и Ладо. Они-то помирятся, а, вот, он может и пропасть.
  -- Котэ, - расплылся в улыбке Сандро. - Какими судьбами?
   Он действительно был рад встрече. Тому, что пропасть в общении исчезла, хотя бы на время.
   - Как ты поживаешь? - глаза Котэ ехидно поглядывали на его костюмчик из близлежащего магазина. Сам Котэ давно обшивал себя на заказ в Швейцарии. Одна пара обуви стоила десять тысяч долларов. Рубашки, костюмы - все на заказ. Ширпотребовскими были только запонки. Их ему подарили в Женеве. Бриллианты чистой воды за три тысячи долларов. Но они ему были дороги, как память о друге, их подарившем. И он их не снимал, даже в китайском ресторане.
   - Прекрасно, - ответил Сандро. Да и что еще мог он ответить. Есть квартира. Есть жена, тоже зампред того же банка. Есть любовница. И не одна. Все молодые сотрудницы курируемых департаментов, почти без исключения, прошли через его руки. Недавно купил пай в кооперативе вроде дачного. Теперь надо было отстраиваться.
  -- Рад за тебя, - обронил Котэ. - А у меня проблемы.
  -- Какие у тебя могут быть проблемы? - поинтересовался Сандро.
  -- С вашим банком. Понимаешь, назначили этого нового парня в зампреды. Пристал, как вам удалось получить такую кредитную линию, и все тут. Я ему объясняю, что я зарабатываю пять долларов с тонны.
  -- Ты говорил тринадцать.
  -- И ты туда же. Я зарабатываю тринадцать, но действительно зарабатываю только пять.
  -- Это не суть важно. Давай ближе к делу.
  -- Ара, я тебе, о чем и толкую. Цены на топливо растут. Суммы, что раньше меня устраивала, теперь на танкер не хватает. А он никак не хочет увеличивать лимиты.
  -- Я с ним разговаривал. Он прав. Ты же все свои деньги давно из бизнеса увел. Собственности у тебя нет. Подо что кредитовать?
  -- Э-э-э, и ты туда же. Что-нибудь пить будешь? А то твой виски уже кончился.
  -- А сам?
  -- Не поверишь. Не пью. Совсем.
  -- Говорят, что наркоманы не бывают алкоголиками, - съязвил Сандро. Он уже понял суть обращения, и оно его не радовало. Он сам давно висел, как на нитке, и ее в любой миг могли обрезать. И все из-за этой просьбы Ладо установить Котэ лимит в пятьдесят миллионов долларов. Служба безопасности банка давно к нему присматривалась.
  -- И ты туда же. Не следовало тебе со мною так говорить.
  -- Не обижайся. Я не это имел в виду.
  -- Это, это. Так знай. Я лечился во Франции. Вроде бы успешно. Сейчас, ни-ни. Так, самую малость. По сигаретке в день.
  -- Это твое право. Так что тебе нужно от меня и сколько это будет стоить.
  -- Вот это другое дело. Ты, говорят, строиться начал. Я оплачу.
  -- Все зависит от просьбы, а то может быть мне от тебя бежать, как от огня, надо.
  -- Поздно, милый мой, поздно. Если я не верну кредиты, то из тебя шашлык будут делать.
  -- Ладно, убедил, - не обиделся Сандро, поскольку он все равно зависел от Ладо и не мог ослушаться. Разговор был лишь формой, а не сутью сделки. Оба это понимали.
  -- Ара, и это правильно. Надо увеличить кредитную линию в два раза.
  -- А у тебя под это что-нибудь есть? Контракты, планы, технико-экономическое обоснование. С чем я пойду к Председателю Правления.
  -- Послушай, я сам тебе ТЭО. Я все тебе расскажу, как, откуда, почему. Я хочу еще танкер купить и месторождение.
  -- А что, в России еще остались бесхозные месторождения? - не удержался Сандро от улыбки. - Я думал, все растащили.
  -- Зачем ты так, - в голосе Котэ звучала обида. - Еще остались одинокие владельцы отдельных скважин. Я их сейчас собираю под свое крыло.
  -- Извини, не подумал, что у них хоть ведро нефти выпросишь.
  -- Да, производительность невысокая. Но ты меня знаешь. Я их быстро научу нефть добывать, а не воду.
  -- Знаю-знаю, - примирительно пробурчал Сандро. - Но помочь могу только с танкером. Его можно взять в залог. И то кредит найду только на 85 процентов. Остальное ты должен был за эти годы накопить. Так мои аналитики сказали.
  -- Да пошли ты своих аналитиков. Откуда я тебе наберу 15 миллионов долларов? Я что, сам, что ли, бизнес веду. Меня все время дергают, то этому кабинет сними для оперативной работы, то тем квартиру купи в Париже, то ресторан открой. И, падаль, все время воруют. А тут еще куратор пристал, купи, да купи квартиру внутри Садового кольца. Что я деньги рожу, что ли?
  -- Зачем тогда Тамару бросил? Ведь перевалку отберут.
  -- Много ты понимаешь. Никто у меня перевалку не отберет. Я такие деньги отстегиваю. Тебе бы одного года на всю жизнь хватило.
  -- Но ты же не делишься, - лукаво улыбнулся Сандро. Он предупредил Котэ о том, что в его присутствии обсуждал отец Тамары. Перевалку обрушат и заберут. А если Котэ выкарабкается, то была заготовлена взятка на самом высоком уровне, чтобы изгнать из России всех грузин. Отец Тамары подо всеми грузинами понимал только одного, нанесшего ему личное оскорбление. Остальные, как-нибудь, выживут. И надо полагать, та тысяча гостей, что была на свадьбе Тамары, была с ним солидарна.
   Из-за соседнего столика поднялся австрияк. Его больше не интересовала беседа двух этих грузин. Он больше не поставил бы на Сандро и цента. Его судьба была ему ясна, как никогда. Спасибо Ладо, что предупредил внутреннюю службу безопасности банка о том, что замышляют эти двое. Не напрямую, конечно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Четвертая.
  
   Солнце давно лизало макушки деревьев в центральном парке. Толпы людей спешили по своим делам, покидая метро. Путь их лежал через центральный парк мимо памятника Штраусу. Отцу или сыну - она не знала. Надо будет спросить сегодня в банке. Вообще-то, пора и вставать. Надо бы еще прокладки сегодня купить, а то вот-вот дела начнутся. Хоть бы не сегодня. Эти три дня надо продержаться. Да и есть ли тут с пятью капельками. В Америке-то без проблем. А здесь все-таки Европа.
   С тех пор, как появилась реклама женских прокладок на телевидении, Ксану не покидало чувство, что из всех женщин постоянно вытекает жидкость, как из поливальных машин на улицах Риги. Она их даже видеть не могла. И такое впечатление, что все мужчины только и пытаются понять, есть у тебя прокладки или нет. Идиоты, они и не знают, что есть еще уйма всяких прокладок, никак не связанных с протечками. Ксана переминалась с ноги на ногу, фиксируя это чудо с крылышками, предел мужской изобретательности. С трудом нашла урну, чтобы пристроить бумажную прокладку с прокладки.
   Ксана подняла глаза на вывеску РетенХаммерБанка, что красовалась напротив вывески Хилтона. Жаль, что там номера дорогие, а то очень удобно ходить из отеля в банк через магазин. Там, наверное, и аптека есть. И экспресс идет прямо до Хилтона, а ей вчера пришлось у каждого столба останавливаться, чтобы без пересадок добраться. Интересно, кто может себе позволить жить в той гостинице. Шулера и киношники. Когда сам деньги зарабатываешь, то тратить их как-то жалко.
   Она оглядела свой одноместный номер с душем вместо ванной. Сэкономили. Хорошо, хоть, не стоя спать положили. Надо бы вещи уложить, а то горничная убраться не сможет. И как в такую маленькую сумку столько вещей влезает? Зато все аккуратненько разложено, по сумочкам и коробочкам. Если их выкинуть, то половина сумки опустеет. Но это для престижа. Марина, подруга, просто умирает, когда их видит. Все такие похожие, как матрешки, одна в другую могут войти. Ксана нежно погладила ближайшую к ней косметичку и направилась в ванную.
   В ванной комнате было простое зеркало и стеклянная полочка с выложенными на ней принадлежностями. Фен она привезла свой, но погорячилась. В стену был вмурован комбайн с трубкой, как у телефона. Он и руки сушил, и волосы, и лицо, если вдруг полотенца нет. Она захватила на всякий случай и депилятор, но в глубине души надеялась, что он не потребуется. Не каждый же день им пользоваться.
  -- Сойдет, - подумала Ксана, взглянув на ноги.
   Весь вечер вчера разговаривала с домом. Ругалась. Маме вчера вечером позвонил полицейский и попросил забрать у них в участке машину, пока с ней ничего не случилось. А то полиция отобрала автомобиль у Гунара. Мама потребовала, чтобы Гунар вернул машину сам. Гунар сослался на ее приказание полицейскому отобрать автомобиль, если спутница Гунара не будет на нее похожа. Разумеется, все это было сделано не официально. Официально это мотивировалось, как неумение соблюдать рядность на скоростной автостраде. Она позвонила Гунару, но того не было дома, или трубку не брал. Она звонила маме, мама звонила ей. Обе звонили Гунару. Наконец, охрана нашла Гунара в кафе с этой длинноногой. Отец машину отобрал и сказал, что ее пригонят к ее прилету в аэропорт. Язык устал говорить, а уши слушать. Черт, пуговица оторвалась. Ксана отшвырнула блузку. Взяла другую. Сойдет. Повертелась перед зеркалом в ванной, но там ее было видно только наполовину.
   - Надо поспешать, - сказала она себе, надевая пиджак, и отправилась на завтрак. Потом вернулась за вещами. Чашечка кофе с утра не сильно ее задержит. Надо худеть. Правда, при ее талии в 42 сантиметра худеть было, пожалуй, и вредно. Но заставить себя есть после перелета и ночи на новом месте не было сил.
   - В обед доберу, - решила она.
   Завтрак сервировали в гостиничном ресторане на первом этаже. Вполне прилично.
   - Будьте добры, закажите такси. - Попросила она швейцара и села у входа в пока еще свободное кресло. Кресло было для нее явно великовато. Ее габариты соответствовали одному валику кресла. - "Почти три валика", - подумала она и впервые за два дня беззаботно улыбнулась.
   - Такси будет через несколько минут. Обычно их здесь много. Но сегодня такой день. Все куда-то спешат. - Швейцар принес свои извинения. Она взглянула на колготки, нигде не потянула? Вроде бы нет.
  -- Ваша машина, мэм. - предупредил ее швейцар.
   В это самый момент опять зазвонил телефон. Господи, опять мама. Красный со стальными разводами Самсунг мелодией сдал абонента.
  -- Да, мам, привет, как самочувствие?
  -- После вчерашнего, ты еще спрашиваешь. Прости, дорогая. Доброе утро.
  -- А как поживает папа? Скажи, чтобы не волновался. Все будет ОК. Сейчас еду в банк, а потом по магазинам. Думаю, успею. Кто-нибудь звонил?
  -- Гунар.
  -- Перебьется.
  -- Тетя Габи очень хочет тебя увидеть. Она давно не была в Латвии. Они с мужем все время переезжают из страны в страну. Тебя она видела еще девочкой у дяди на дне рождения, когда тебе было двенадцать, по-моему. Я им сказала, где ты остановилась. Они вечером около восьми пришлют за тобой машину.
  -- Вечером встретиться с тетей Габи? Пришлют машину. Но это не входило в мои планы. Если только ты настаиваешь.
  -- Настаиваю, дочка, настаиваю. Такие знакомые на дороге не валяются.
   - Хорошо. И скажи этому идиоту, чтобы вернул ключи от машины, а машину поставил в аэропорту на стоянке. Нечего охранников гонять. А еще раз услышу, проколю все шины.
  -- Но это же твоя машина? - удивилась мама.
  -- Машина моя, что хочу, то и делаю.
  -- Хватит про него, расскажи о себе, как доехала, как устроилась?
  -- Тут очень прикольно. Вокруг все мужики такие подтянутые.
  -- Выбирай слова. Какие мужики?
   - А как их еще назвать? Не козлами же. Ладно, пришло такси. Целую.
  
   Швейцар подержал дверь и открыл дверцу такси. Ксана даже покраснела, хотя так бывало везде. Она даже дала ему на чай, а это с ней редко случалось. Проще было изобразить на лице неудовольствие, и платить не надо. Видимо, так подействовала вечерняя машина. Вдруг тот же самый швейцар будет? Надо, чтобы водитель видел, как ей прислуживают.
   - РеттенХаммерБанк, пожалуйста. - Дала она указание таксисту и утонула в коже заднего сиденья.
   - Здесь каждые пятьсот метров РеттенХаммерБанк, - озадачил ее своим комментарием таксист. - А вы, случайно, не знаете более точного адреса?
   Ксана застеснялась:
   - Вон туда, - указала она рукой через парк и отвернулась, чтобы не видеть глаз таксиста. Но для таксиста поездка на пять евро в центре Вены была явлением каждодневным. Не приятным, но каждодневным. Машина медленно вырулила на улицу. На светофоре взяла налево, и через два светофора подкатила к высоким ступеням банка. Странно, но глаз светофора все время оставался зеленым. Красная болезнь осталась в Латвии. Видимо, ей сегодня должно сильно повезти. Ее уже ждали: ее непосредственный начальник и куратор из США. Женщина лет сорока. Тонкий психолог. Она тоже была из Латвии. Но основную свою работу делала в США.
   Алекс, так звали ее начальника, бросился сломя голову открывать дверцу автомобиля, а Рита, так звали женщину, устремилась к ней с поцелуями. За такси рассчитался Алекс. Даже дал чаевые. Ему и отчитываться.
   - Здравствуй, Ксаночка. Как я рада тебя видеть, долетела нормально? - Рита говорила почти искренне. Она работала в фирме еще со времен ее деда, и по какой-то причине не очень боялась увольнения.
   - Здравствуйте все. Все ОК? - Ксана, самая младшая по званию и должности, оглядела всех присутствующих вопросительным взглядом.
   - Добрый день, Оксана. - Алекс упаковывал ее счета за такси к себе в бумажник. - Надеюсь, твой папа оплатит мне чаевые. А так, все готово.
   - Тогда, вперед. - Решительно скомандовала она, и все трое пошли вверх по ступеням, как ехидно заметил кто-то, "ведущим вниз". Она пошла впереди.
  
   Х Х
   Х
   Сергей в задумчивости уже полчаса смотрел из окна своего номера на город, канал, центральный парк, горы вдали. Да, как ни странно, но в Австрии есть горы. И они близко подступают к Дунаю. Обычно он останавливался в Редиссон. Там ему постоянно выделяли один и тот же двухэтажный номер: на первом этаже была гостиная и гостевой туалет с раздевалкой, на втором - спальня с таким же огромным телевизором, как и здесь. Но гор из окна видно не было. Завтракать он спускался в ресторан, где всегда было много людей. Давали даже специальные карточки на один бесплатный напиток в баре на каждый день пребывания. Здесь же он завтракал в одиночестве, и от этого состояние сна как-то не хотело отступать. В ушах еще гудели авиационные турбины, и сам он все куда-то спешил. Было бы неплохо принять джин-тоник со льдом, но он был на работе. Лицезрение пейзажа успокаивало. По сравнению с Питером, а тем более Парижем, Вена была наикрасивейшим городом. Все центральные улицы были такой ширины, что пропускали полки, выстроенные в каре.
   Невольно вспомнился плац академии ФСБ. Выпуск старшей дочери. Она была не только его дочерью, но и чьей-то внучкой. И эти толпы зеленых человечков, идущие на тебя. Будь его воля, он бы заснял выпускной парад на пленку и крутил по телевидению вместо рекламы. Народ должен знать своих героев в лицо. Как у Блока: "Нас тьмы и тьмы, попробуйте, сразитесь с нами..." Лично он сражался с ними всю свою сознательную жизнь. Так уж получилось, что ФСБ - не самая элитная служба в России. Поняли они это только поздно, когда власть уже, как им показалось, захватили. Поверить в то, что власть им дали на время, чтобы их скомпрометировать, означало для них расписаться в собственном бессилии, а делать этого они не хотели. Теперь отдуваются, и мечтают сползти на вторые роли. Привыкли не работать, а курировать. Ан нет, милости просим, все в вашей власти. Сергей улыбнулся сравнению. Как ни странно, с такой жизненной позицией он всю жизнь ездил заграницу. За родину слегка обидно, разворовывают. Но это для непосвященных. На самом деле, перекачивают, из левого кармана в правый. Да и как можно украсть, если все твои счета открыты в банке, купленном на деньги внешней разведки, и не просто разведки, а политической разведки. Какие же в ее рядах трепачи. Он бы назвал их поименно, но он так не любил этих генеральских деток, что не собирался даже тратить на них время. Пусть думают, что "их служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд..." Он еще раз улыбнулся: "...кому-то не видна". Интересно, кому.
   Шевеление на ступенях банка привлекло его внимание помимо его воли. Мужчина и женщина уже минут двадцать спокойно стояли, не обращая ни на кого внимания, а тут забегали. Он оплачивает такси. Женщина кого-то расцеловывает. Он присмотрелся, кого. Вот это сюрприз. Из такси вышла ни много, ни мало его вчерашняя незнакомка. Мир тесен. Но теперь он ужимался до одной ступеньки. Сергей взглянул на часы на серванте, до его прохода по этим ступеням оставалось около часа. Значит, мы идем сразу за ними. И они прибыли на то же мероприятие. Смешно, но кому. Ему смеяться не хотелось. Он давно привык мыслить вероятностными категориями: вероятность наступления события составляет столько-то процентов. В данном случае вероятность встречи становилась стопроцентной. И не одной. Закралось сомнение, а может, и встреча в аэропорту не была случайной? Даже если они с этой девочкой были просто статистами в чужой игре.
   На память пришел новогодний прием в фирме Дена. Кажется, швейцарской. Два полковника притащили с собой девицу для нового сотрудника из местного персонала. Девица сразу запала на Сергея. Так, что одному из полковников пришлось ее прямо на месте прорабатывать. Второй начал накачивать парня до потери пульса, но не учел, что парень с головой. Парень все время хотел выпить с Сергеем. Полковники посовещались и решили парня оторвать от Сергея. Один уводил парня, второй - девицу. Но парень не хотел отпускать Сергея и вцепился в него. Прямо в рукав. Еле отодрали. Сергей запомнил глаза и парня, и девицы. Сильное впечатление. Но парень не сдавался. Когда его привели в бар, он сразу надрался, а девица, как телка, равнодушно стояла рядом. Тут появились другие полковники, иностранные, и унесли сотрудника, который выпил лишнего. Эти два недоростка не знали, как поссориться с Сергеем, чтобы его обвинить в провале своей миссии, а девица не знала, как познакомиться. Сергей тогда быстренько распрощался с гостеприимными хозяевами и ушел. Больше он их ни на одном приеме не видел.
   Девушка возглавила шествие. Следовательно, она - главная. Сергей отошел от окна. Было чему удивиться. Вторые сутки ему на пути попадается одна и та же девушка. И сразу западает в память. Прямо, как у Бэкхема. Приехал в Тбилиси, увидел по телевизору Викторию, тут же влюбился в ее ножки. Прямо, внушение какое-то. Но он - не Бэкхем. Большего уродства, чем Виктория, по мнению Сергея, не найти. В случайности он не верит, да и женат уже двадцать с лишним лет. Имеет двоих детей, девочек, погодок. Опять вспомнил кадры на плацу. Его развели с женой через год после свадьбы. Старшая уже родилась. Он тогда ходил на курсы французского языка, третий год обучения. Тут же появилась некая красавица, не знающая языка, которая очень хотела, чтобы он ей помог догнать остальных. Он ей помог так, что на него тут же пришла анонимка. А кадры срочно обвинили его в том, что он не умеет строить отношения с людьми. Оперативно работали, шакалы. Каково же было их удивление, когда он неожиданно для всех опять женился. И опять на Елене. В характеристике появилось верноподданическое " женат вторым браком, имеет ребенка от первого брака, который проживает с ним". В переводе на русский - не перейдет на сторону врага. Словно, это имело хоть какое-нибудь значение. Его даже вызвал главный в их учереждении кадровик. Просто взглянуть в глаза. После этой встречи Сергей стал выездным. Прямо не кадровик, а Екатерина Медичи. Пустое. Надо бы заняться делом, а то будем жалко выглядеть на переговорах в банке.
   Сергей подошел к компьютеру. Сколько не крути эти диаграммы и графики, результат вырисовывался всегда один: собственный капитал съеден, оборотные средства выводятся с каждого танкера. Нужны инвестиции, которые не могут быть получены никак, кроме увеличения уставного капитала. Ох, уж эта красивая жизнь. Привыкли изображать миллионеров, когда вся страна не доедает. А зарабатывать никак не получается. Финдиректора Абрамовича даже не выпустили из страны на эту встречу, а Сергей так надеялся с ней переговорить. Нужен был совет, который только она могла ему дать. У них была определенная профессиональная близость в восприятии окружающего мира, хотя они и враждовали: Сергей ей постоянно задерживал платежи. Но Абрамович продавал свою "Сибнефть", а ее удерживали в стране, как заложника.
   Сергей невольно вспомнил их последнюю встречу. Здесь же в Вене, год назад. После попойки в кабаке на верхнем этаже одного супермаркета толпа бывших сотрудников выводила ее в плотном окружении из здания. Не прорваться. Они провожали ее до гостиницы. Каждый из них, женатый и неженатый, почел бы за честь осчастливить ее. Тем более что профессиональная нравственность позволяет. Только один человек шел своим путем и в другой отель. Этим одиночкой и был Сергей. И вдруг из толпы сквозь плечи этих, скажем, поклонников просунулась ее рука. Сергей молча припал к руке. Они помирились, да и простились. Навсегда. Молодые люди смотрели на него так, словно хотели задержать и его, а он спокойно, повернувшись к ним спиной, отправился в отель по ночным улицам Вены. Им не дано было понять, как это можно смотреть на шпалеры выпускников Академии ФСБ и не думать о всесилии ведомства. Или быть в нем уверенным больше, чем они, формирующие эти шпалеры.
   А сейчас не думать не получалось. Разваливалось предприятие, с таким трудом собранное по крупицам. Разваливалось после новой женитьбы собственника. Константин где-то в Париже, по пути к жене, нашел одноклассницу. И в ту же ночь зачал наследника. Теперь по офису бегали сотрудники с воплями: " На карте Вики нет средств, срочно пополните остатки. Костя не может оплатить перстень". Поверить в то, что все сразу поглупели, Сергей был не в состоянии. Предположить, что человек в здравом уме и доброй памяти не знает, сколько он потратил и сколько зарабатывает муж, не получалось. В принципе, Сергею было все равно, на что Костя тратит деньги и с кем живет, у того в офисе стояла даже двуспальная кровать, а не кожаный диванчик. Но из него, Сергея, не надо делать идиота. Что значит, проверьте остаток по карте. Подойди к банкомату, набери PIN-код. А лучше, как сотрудник Моссад, запиши все свои траты, будешь знать остаток.
   Неприятные мысли прервала знакомая ретро-мелодия. Жена с младшей дочерью должны были уже вернуться с экскурсии по городам Баварии, где сохранились центральные площади. Старшая из дочерей уже давно жила своей жизнью, изредка перекрещиваясь с ними.
   - Привет, - промурлыкал знакомый голос жены.
   - Привет, что случилось? - Сергей явно не мог одновременно думать о двух женщинах. Жена могла бы и подождать. Куда она денется.
   - А почему, случилось? Сидим. Обедаем. Решила тебе позвонить, узнать, как дела. - Елена не собиралась входить в его положение.
   - Звонок, как звонок. Без причины. - Сергей вспомнил слова из бардовской песни. Или переделал чьи-то слова.
   - Ты чего придираешься? - Елена поняла, что что-то не так.
   - Лен, сама подумай. Сидит человек. Готовится к серьезной встрече. Тут ты звонишь. Только мата не хватает. - Сергей лукавил, он прекрасно мог потрепаться до получаса, но тогда мысли о милашке ушли бы на второй план, а почему-то этого допускать не хотелось.
   - Все, все, все. Заканчиваю. Отзвони. - Произнесла Елена примирительно.
   - Да, идите вы все. - Сергей отключил вызов. Но телефон не унимался. Мелодия "Шелом, Израиль" разорвала тишину. "Мой папа был клерком в банке..." - спел про себя Сергей вместо успокоительного и снял трубку. Это действие не обсуждалось. Оно давно стало обрядом.
   - Привет. Ты где? - голос Кости был агрессивным.
   - В номере. - Ответил Сергей, подумав, помяни черта, он и появится. Звонил сам собственник фирмы.
   - Что значит в номере? Почему не у меня в гостинице? - Костя с трудом отличал прислугу от служащих. Отношение ко всем было одинаковым.
   - Я звонил, но ты в списках живых не значишься. Решил, что ты сменил отель. Сам объявишься. - Давал объяснения Сергей.
   - А мобильный на что? Я зачем тебе швейцарский номер оплачиваю? - Костя явно страдал от употребления тяжелых наркотиков. Он постоянно забывал, где, что, с кем.
   - Так у тебя номер швейцарский. Я его не знаю. А московский номер молчит. - Сергей злорадничал. Но его можно было понять. Он из последних сил пытается навести порядок в финансах человека, которому это совсем не было нужно. Он не считает нужным даже поддерживать связь со своим финансистом, пряча от него телефон, известный каждой красивой кокотке.
   - Ладно. Во сколько встреча? - Костя сменил гнев на милость. Он действительно не давал Сергею номера своего мобильника, хотя и купил ему швейцарский номер для своих звонков.
   - Через полчаса. - Сергей взглянул на часы в номере. Своих он не носил. На то было две веских причины. Первая, чисто формальная. И на компьютере, и на каждом углу в отеле, аэропорте, машине, телефоне, даже на улице было полно часов. При его темпе жизни часовые пояса менялись со скоростью самолета. Никакая техника не выдержит перевода стрелок. Вторая, - более серьезная. Шеф носил часы за двести пятьдесят тысяч евро. Это было две его годовых зарплаты. Столько он потратить не мог, а отличаться часами от шефа в десять раз финансисту и хранителю тайн было как-то не с руки.
   - Хорошо, через час у входа в банк. - Подвел итог Константин. Это не входило в планы Сергея. Таким образом, он обязательно разминулся бы с незнакомкой.
   - У них очень плотный график. На каждого клиента полчаса - час. На всякий случай приду вовремя. Оправдаюсь, - так-то лучше. Может быть, узнаю, кто эти ребята с незнакомкой. Они же, видимо, будут курить на лестнице после переговоров. Наши всегда так делают.
   - Подождут. Я им такие бабки приношу, пусть ждут. - Константин был очень самоуверен. Не иначе, ему кто-то что-то пообещал, а он, в таких случаях, любое обещание воспринимал, как уже сделанное дело.
   - Как скажешь. - Сергей не собирался спорить. Сколько раз они ломали копья, и очень часто оказывалось, что прав Константин, а не он. Так было и с кредитной линией. Для ее получения не было никаких оснований, но Костя уверял, что она будет. И ее дали. Только потом Сергей узнал, кто и сколько взял за нее.
   - Скажу, скажу, говорить сегодня буду я. Понял? Ты говорить не умеешь. - Агрессивность опять возвращалась к Константину. Вообще-то, его не следовало злить, но за последние часы Костя его просто достал своими результатами деловой активности.
   - Из нас двоих только я русский, и то с большим натягом. - Сергей сделал прозрачный намек на профессиональные навыки.
   - Не умничай, а? - Константин был явно уверен в успехе.
   - Забыл, даже то, что знал. - Сергей улыбнулся. Он был просто уверен, что Костя улыбнулся на своем конце провода.
   - И это правильно. До встречи. Звони. - Костя поменял гнев на милость.
   - Куда? На деревню дедушке. - Фраза уперлась в сигнал отбоя. Но на душе стало светлее. Противоречивое чувство порождал Константин в Сергее. Любить было не за что, но и ненавидеть не получалось. Парень шел к поставленной цели и заслуживал уважения. Методы достижения цели были явно противозаконны. Но под обе руки его держали генералы, как он утверждал. Сергей столько раз видел костино недовольство подобной дружбой. Например, Констатин купил себе дом на Рублевке. В первый же день мимо прошел какой-то кортеж. Костю с его охраной на пяти машинах поставили на обочину и обложили матом. А он, как он потом рассказывал, им же платил и платил. Сколько заплатил он, по рассказам, столько они не смогли бы переварить, но брали. С каждой налоговой проверки, за каждую тонну, за каждое положительное решение. У парня явно ехала крыша, и он хотел жить, как они. Но тут же приходил приказ на себя не тратить, штат сокращать, парк машин сокращать. Хотелось рвать и метать. Косте, не Сергею. И Костя приворовывал. Сам у себя. Понять технику подобных хищений можно было, если только предположить, что исходный капитал был не его. Тогда все вставало на свои места. Но тогда и Сергей приобретал знания, ему по жизни совсем лишние.
   В номере установилась тишина. Работать уже было некогда. Пора было собираться. Сергей подошел к шкафу и вытащил свой любимый галстук. Возникли проблемы с пиджаком. На улице было под тридцать градусов по Цельсию. А у Сергея все пиджаки были с прикладом, ни одного из мокрого шелка или льна. Не на пляж же ездил. Пиджак пришлось взять в руки. Собрав компьютер, Сергей вышел из номера. Отдохнув, он преодолел дорогу до лифта очень быстро.
   Мягко раскрылись двери, выпустив его в холл.
   Далее путь лежал по торговой галерее. Интересно, кто-нибудь покупает здесь хоть одну вещь в сутки, возник у него вопрос. Скорее всего, нет, сам собою напросился ответ. Проход завел его в тупик. Но так только казалось. Поворот направо, и он увидел ступени банка. Каменные и пустые. Здесь ему предстояло провести около часа, изображая ожидание незадачливого начальника, который опаздывает. Не опаздывает, а задерживается. Окна служебных помещений сотрудников, с которыми он работал, выходили как раз на эти ступени. Им было достаточно посмотреть вниз, чтобы увидеть, что он пришел, нет только шефа.
   Со стороны парка нещадно палило солнце. Полуденный зной в окружении каменного монолита банка - развлекаловочка для нового русского. Спрятаться было некуда. Но очень хотелось дождаться выхода заинтриговавшей его тройки. К несчастью, он не курил. Приходилось изображать памятник. Оставалась одна надежда, что его не хватит солнечный удар. Черт, и темные очки остались дома. Не дома - в номере, поправил он себя. Но гостиничные номера давно ему стали домом. Таким передвижным домом. Ему очень нравилась реклама, как офис превращается в маленький телефон. Стены скручиваются, мебель уменьшается. Прямо, как в его жизни.
   Наверху лестницы распахнулись двери, выпуская долгожданную троицу. Построение никто не нарушал. Сначала милашка, потом парень, замыкает движение женщина лет сорока. Она, видимо, и работает. Остальные - представляют. Но парень работает на полусогнутых. Неужели так велика птица. Все трое двигались прямо на него. "Это - не одесская лестница, можно и не успеть отвернуть", - подумал Сергей очень стремительно, как и на катамаране. Но решил не уступать, вызвав их замешательство. По реакции будет понятно, какого уровня птицы. Милашка взяла правее. Женщина пошла за ней. А парень ссыпался по ступенькам слева от него с криками: "Такси, такси..."
  -- Справа от вас стоянка такси, - равнодушно откомментировал Сергей по-английски.
  -- Спасибо, - ответила женщина тоже по-английски в американской манере, - но там нет машин.
  -- Вы встаньте, машина сразу появится. - Сергей не стал объяснять, что остановка у банка запрещена, а стоянка принадлежит отелю Хилтон.
  -- Идемте к стоянке, - видимо дала команду на каком-то языке типа немецкого милашка, не повернув в сторону Сергея головы. Оба ее спутника, как по команде, направились на стоянку такси. Тут же на стоянку въехал автомобиль такси.
  -- Спасибо, - произнес мужчина по-английски.
  -- My pleasure, - кивнул Сергей. Пожилая женщина с интересом взглянула на него. Она, видимо, не ожидала такой подковырки с его стороны. Милашка не оглянулась. Ее стянутые на голове волосы придавали головке несколько миниатюрный вид. Пиджак добавлял официоза. Все трое чинно рассаживались.
   Сергей улыбнулся и помахал им рукой. Эту манеру он отработал еще в молодости в Париже. Там все всем улыбались. И только русские смотрели так, словно готовились перерезать глотку собеседнику. Улыбка далась ему не сразу. Пришлось изменить манеру питания. Перейти на французские продукты и их очередность потребления. Получилось. А теперь он этим пользовался в свое удовольствие.
   Вся троица как-то сразу расслабилась и стала его обсуждать прямо в машине и по-русски. Он услышал русские фразы. Как дети в песочнице. Прорвало. Только двое обратили на это внимание. Водитель такси посмотрел на него долгим взглядом, из чего Сергей сделал вывод, что в машине говорят о нем, а водитель их понимает. И женщина из свиты. Она ему даже улыбнулась. Машина рванула с места.
   Сергей улыбался. Настроение сразу улучшилось. Ребята были с пост советского пространства и очень боялись показаться неумехами. Сам был когда-то таким же. Информации получил ноль, но перевоплощение удалось на славу. Теперь они решат, что он - англичанин. Сергей решил спрятаться в тени парка. До появления шефа оставалась еще уйма времени. Он медленно направился к пешеходному переходу, затем углубился в парк. Было прохладно. Гуляли мамаши с детьми, а может быть и бонны. В пруду плавали лебеди. Деревья смыкали ветви над головой, бросая столь желанную тень на асфальтированные дорожки. Запах свежескошенной травы дополнял идиллию бытия. Присесть бы, но Сергей боялся испачкать светлые брюки перед визитом в банк.
   Ноги сами привели к памятнику Штраусу. Сергей тоже не знал, отцу или сыну, но решил, что сыну. По странной аналогии. Со времен начала великого переселения евреев в Израиль из СССР Вена была перевалочным пунктом. Большая часть евреев, покинувших СССР, до Израиля не добиралась. Они бежали с пересылки в Австрии и Италии. А младший Штраус написал вальс "Прощание с Петербургом".
   Вот и теперь, в середине рабочего дня на скамейках сидели бабушки-еврейки, и работала устная новостная программа. Все судачили обо всех. Разумеется, по-русски. В беседе принимал участие и один мужчина. Судя по его рассказам, адресованным бабулям, он перебивался случайными заработками и использовал бабушек для поиска работы. Сегодня он держал перед ними ответ за вчерашнее направление на работу.
   - Интересно, - подумал Сергей, - а знает ли мир, какова внешность у русских. Передо мною минимум двадцать человек, и все говорят по-русски. Для всего мира они и есть русские.
   Позади послышалось обсуждение уже непосредственно его, Сергея. Бабули высказывали предположение, что он командированный управленец какой-то крупной фирмы. Идет с переговоров в отель. Видимо, переговоры были тяжелыми, раз он так устало выглядит. Вот тебе и внешняя разведка. Ошиблись только в векторе тяги. Не из банка, а в банк. Практически точно опредили национальность - немец. По паспорту он был русским, но на половину немцем. Перевоплощение удалось дважды. День явно был какой-то особенный.
   Мысли опять возвращались к милашке. Странно она себя вела. Полное равнодушие за гранью допустимого не вписывалось в обычные каноны поведения деловой женщины, которой надо устанавливать контакты для развития бизнеса. А ступени банка - не паперть церкви. Может быть, плохо воспитана. Или очень юная. Упорно не хотелось думать, что это разновидность девицы с приема у фирмы Дена. Поживем - увидим. Придется отрабатывать самый надежный в таких случаях вариант - затягивать время. Путь, длиною в жизнь. Так можно идти даже на свидание, не рискуя развестись с женой. Сергей еще раз улыбнулся. Прямо-таки, мальчишка двадцати лет, а не глава семьи под пятьдесят.
   Мимо пролетела стая голубей. Только их не хватало. Появились чайки. А чайки-то откуда. Кричат, словно море где-то за бугром. Сергей пошел к банку по деревянному мосту. Точнее, деревянному настилу металлического моста. Прошел мимо спортивных площадок. Даже на них падала тень от вековых деревьев, которые, надо полагать, видели даже Адольфа Гитлера или, как минимум, австрийского еврея Кальтенбрунера. Странный город Вена. Все в нем уживается в одночасье.
   Сергей вышел все к тому же переходу. Шеф мог подойти к банку только по нему. Вряд ли он поедет на трамвае. А если возьмет такси, то Сергей успеет к нему, пока тот высаживается. Выходить на каменное плато не хотелось. Даже думать о работе не хотелось. Все пространство рассудка занимала милашка. И чего ей неймется. Ушла бы из его жизни, и дело с концом. Но не думать о ней не получалось. Как о шаловливом ребенке. Может, внешность у нее слишком детская. Вроде - не очень. Тем более, начальник. Дети взрослыми, по крайней мере, в России, командуют крайне редко. Если только маразмы начались. Те двое на маразматиков не походили. Наваждение какое-то. Или внушение.
   Сергей достал свой смартфон. При всех его достоинствах, посмотреть на экране время в яркий солнечный день не представлялось возможным. Надо было по-партизански накрыть голову плащ-палаткой и в условиях полной темноты подсветить циферблат. Плащ-палатки не было, она осталась дома. Старая офицерская, не из новой коллекции от Юдашкина, а когда люди воевать собирались. Приходилось работать подручными средствами. Сергей молча сунул руку в рукав пиджака в обратном направлении. Смартфон оказался в темном мешке. Сергей краем глаза выхватил кусочек темноты и зажег зкран. До расчетного времени прибытия шефа оставалось десять минут. Неплохо. Надо переходить на другую сторону.
   Светофор оказался у него в союзниках и включил зеленый свет. Сергей ступил на раскаленный асфальт. Казалось, дым идет от подошв. Хорошо, что носки не искусственные, а то бы прижарились. Как по горячим углям, Сергей переправился через поток автомобилей и занял место за каменными перилами с северной стороны лестницы. Пусть и на уровне ног, но солнце туда не попадало. Камень был умеренно теплым.
   Сергей оглянулся на выход из парка. Из-за кустов появилось слабое синее облачко. Не иначе, шеф прикуривает. И зачем идти через парк и курить. Наверняка, это уже третья сигарета. Костя строго соблюдал принцип, не докуривать один сантиметр до клейма на сигарете. Иногда и три сантиметра валялись в пепельнице. Это был своего рода обряд. Закурил - бросил. Опять закурил.
   Из парка появился Костя в фуфайке поверх хлопчатобумажной рубашки с коротким рукавом навыпуск и белых хлопчатобумажных брюках. Все было мято-жеваным. На ногах были кожаные ботинки, сшитые на заказ, которые следовало носить на босу ногу. Не хватало ласт и маски с полотенцем. Зато в руках было два черных телефона, по одному из которых он яростно что-то обсуждал. Нет, не ругался, а обсуждал. Как шутил его приятель: "Сергей, не обращай внимания на крики, они просто давно не виделись". Шеф начал искать кнопку у светофора, которая конструкцией не предусматривалась. Потом бросил поиски и пошел на красный свет. Машины с ревом набросились на него, как будто знали, что перед ними новый русский, и спешили его раздавить. Костя увернулся.
   Сергей поспешил навстречу. Его не покидала мысль, а может и ему переодеться. Он всегда возил с собой черную майку на случай посещения китайского ресторана. Однажды в Женеве к ним присоединился один московский авторитет, имевший под собою несколько казино. Он был не при параде, и другим было дано указание переодеться. Каждый понимал кежуал по-своему. Сергей достал свою черную майку, в ней и пошел. Всю дорогу от авторитета отбою не было: "Скажи, да скажи, где чалился?" И все левую руку проверял на наколки. Хороший был парень. На спор чуть мопед не угнал от ресторана. Обычной женской заколкой мог завести. В своей черной майке Сергей славно дополнил бы Константина во время визита в банк. Думаю, никто в банке не устоял бы. Сразу и на все согласились бы.
   Костя со страху выбросил сигарету, закуренную только что на той стороне авто потока.
  -- Они что, все с ума посходили? - пожаловался он Сергею.
  -- Полагаю, что им просто жарко в автомобиле, - начал рассуждать Сергей вслух, - а тут ты в своем прикиде. Нормальная человеческая реакция.
   - Опять подкалываешь? - голос Кости начинал набирать обороты. - Ты видишь, как жарко. Я даже мерседес брать в отеле не стал. Дай, думаю, пройдусь через парк. Я ж не знал, что у них тут не перекресток, а дур дом какой-то.
   - Не обращай внимания, - успокоил его Сергей. - Сейчас включится зеленый. Надо было только подождать.
   - Ты меня еще учить будешь. Да ты знаешь, что я участвовал в автогонках у себя на Кавказе. Я - мастер спорта. А это какие-то дебилы.
   - Серьезно, - заинтересовался Сергей. Он все время открывал в Косте новые грани, которые притягивали его к Константину, вопреки его воле. - А вы на зимней резине шли?
   - Не всегда. Только в районе Сочи, - автоматически ответил Константин, - Слушай, а ты откуда знаешь?
   - Я много чего знаю.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Пятая.
  
   Австрийское солнце прогрело макушку Сергея до предельных величин. Мозг явно приближался к точке закипания. Если не укрыться в тени и не выпить чего-нибудь холодненького, то последствия грозили стать необратимыми. Не дожидаясь указаний, Сергей начал медленно подниматься по ступеням. Там была тень, Там были кондиционеры.
   - А зачем ты кофту напялил? - поинтересовался Сергей.
   - У них же кругом кондиционеры, - проявил чудеса сообразительности Константин.
   Такие редкие сцены на грани фамильярности происходили неоднократно. Это вселяло уверенность, что они не чужие друг другу. Но Сергей всегда опасался, что подобная, почти домашняя близость, объясняется куда прозаичнее: тем, что Константин говорит все-таки на выученном языке и, возможно, не четко понимает, где пролегают рамки официальной лексики. Поэтому старался не перевоплощаться в друга детства, а оставался на определенной дистанции.
   - Ты один или с супругой? - задал вопрос Сергей, хотя был уверен на 110 процентов, что с супругой. - Как она?
   - Все в порядке. Мы только вчера прилетели на своем самолете. Представляешь, он, оказывается, летит медленнее, чем обычный. Зато без пересадок. - Личный, а не свой самолет был больным местом Кости. Он давно мечтал о нем. Даже купил себе Як-40 двадцати лет отроду. Все окружающие смотрели на это, как на забаву. Да и куда мог летать на нем Константин? Все одно, что на кукурузнике тягаться с истребителем-перехватчиком. В любую точку России и мира обычный рейсовый лайнер доставлял в среднем на час быстрее. Но изворотливый ум Кости нашел выход. Он стал летать туда, куда рейсовые лайнеры не летали, или в те дни, когда они не летали. Но возникла еще одна проблема: самолеты на Мурманск и Адлер шли, как на Питер, с частотой трамвая. Пришлось придумать бизнес в Ухте, но и туда самолеты летали слишком часто и очень удобно: вечером туда, утром обратно, день поработал. Тогда ему пришлось летать с утра, а улетать вечером. Кто не был в районе Ухты, тот может поверить в эффективность подобных командировок. На практике это выглядело иначе. Самолет прибывал в Ухту около одиннадцати, Потом мчались в офис, где народ уже ждал при полном параде очередного разноса. Разнос длился около часа, после чего наступало время ура-реляций, полностью уничтожавших результаты разноса. Все получали благодарности и ехали в ресторан обмыть свои трудовые достижения. В ресторане его опять охватывала жажда деятельности, около четырех он устремлялся на аэродром, чтобы вылететь в Москву. Для местных сотрудников это был еще один выходной. Они не оплачивали эти полеты. А в московском офисе под такие наскоки снималась вся наличность, порою офис оставался без зарплаты. Сергей знал эффективность таких полетов, как никто другой. Именно он собирал по поручению Кости всю сопутствующую работе информацию и в неформальной обстановке докладывал ее шефу. Наушничать он отказался сразу, а так он стал в офисе серым кардиналом.
   - На зарплату-то осталось, или все ушло на самолет? - этот вопрос он задавал Косте регулярно, опять же зная ответ заранее, потому что все снятия средств проходили через него или ему докладывались. Костя его за это терпеть не мог, но держал при себе.
   - Ты знаешь, подкалывай, но меру знай. - Костя, как загнанный зверь, рыскал глазами. Он был стыдливым жуликом, и Сергею доставляло удовольствие загонять его в угол.
   - Из нас двоих только один знает, где деньги кончаются.
   - Не ты ли?
   - Я не страдаю манией величия, но выбирая между твоим самолетом и своей зарплатой, предпочитаю зарплату.
   - А я - самолет. Еще дебаты будут, или закончили?
   - Временное перемирие,- произнес Сергей и отвернулся. Костя нервно курил очередную сигарету.
   - Я тебе что, мало плачу? - этот довод Костя использовал в разговоре с любым сотрудником, но только в случае с Сергеем он плохо срабатывал. Зарплату Сергею диктовал рынок и допуск к информации, а не желание или нежелание платить.
   - Нерегулярно. Это сводит на нет все остальное. - Сергей знал, что если на него распространить принципы работы трейдеров, то его комиссионные с организованной утечки информации или с привлеченных кредитов уже через год позволят забыть о Косте, России, трейдерах и свалить подальше от этой кутерьмы.
   - Хочешь регулярно - иди работать в ДЭЗ. Там платят вовремя.
   - Но там не покупают перстни за 100000 евро с корпоративной карты, когда другим заплатить за отель нечем. Паата, наверное, до сих пор в Германии сидит: из отеля не выпускают.
   - Отстань с Паатой. Я уже распорядился, чтобы на счет гостиницы перевели деньги. А ты сам не мог?
   - Мог. Но тогда ты бы сюда на своей машине из Берна приехал, а не на самолете. И сам бы за рулем сидел. На все не хватает.
   - Послушай, кто из нас финансист? - это уже был самый последний аргумент в арсенале Кости. Он даже еще раз нервно закурил. Битва за самолет стала целью его существования.
   Мне иногда кажется, что я.- Сергей криво улыбнулся. Лейтмотив высказывания был прост, как кирпич: "Если ты финансист, то найди мне столько денег, чтобы я воровал-воровал, и устал воровать, а деньги все не кончались". Но Сергей справедливо полагал, что если он найдет столько денег, Костя ему не нужен, поэтому он продолжил снисходительно, - Но я сразу гоню прочь такие мысли.
   - Ара, ты меня не заводи. Ты должен находить деньги, а не я.
   - Тогда и перстни я должен твоей жене дарить, а не ты.
   - Помолчи. Сейчас докурю сигарету и пойдем. Но ты не прав. Вон, у Абрамовича девочка сидит на его бухгалтерии, все успевает. И всего 3000 долларов получает. Не то, что ты.
   Речь зашла о том же человеке, которого так не хватало Сергею в этот приезд. Но ее не выпустили. Сам он не очень хотел разделить ее судьбу, да еще за такие крохи.
   - Когда у тебя будет оборот, как у Абрамовича, я буду звонить в банк и давать указание, куда, чего и сколько раз. И они будут по моему телефонному звонку бегать. Не дай им бог, что-нибудь забыть.
   - А я, по-твоему, хуже? Да этот банк сдох бы без моих оборотов.
   - Сейчас и посмотрим, как банк умрет у нас на глазах.
   Они перешли почти на личности. Сергей почувствовал, как Костя оглядывает его фигуру с ног до головы, словно решая вопрос: подраться или не стоит. Это происходило с завидной регулярностью, но рукопашной схватки не случалось. Костя был спортсменом с пивным животиком, а Сергей, будучи в полтора раза крупнее Кости, не имел живота и ярко выраженных жировых отложений. Что касается перетягивания рук, кто кого положит, то Сергей не клал чужих рук, но и сам не проигрывал.
   - Я тебя просил, не хами. Говорить буду я. Ты молчи.
   - Кость, я тебе говорил. Им нужно технико-экономическое обоснование кредита. Им нужны коэффициенты. Им нужна рентабельность. А у тебя каждый квартал исчезает вся прибыль и часть оборотных средств.
   - Откуда они это могут знать? Это твое дело, чтобы все было в порядке.
   - Знаешь, даже у твоего любимого Абрамовича они и то разглядели потерю оборотных средств. Иначе у тебя Сибнефть не стала бы требовать авансы в конце года.
   - У них Омский завод потребовал предоплаты, чтобы год закрыть.
   - Готов поспорить, что твои перечисления они провели как выручку. А не как авансы.
   - Хочешь, чтобы я позвонил его первому заму и спросил, как они провели эти суммы.
   - А он тебе ответит?
   - Он у меня в руках. Мы с ним с детства знакомы. У него зарплата 5000 долларов, а он себе особняк за пять миллионов строит. Учись жить, студент.
   - Думаю, ты и за 10 миллионов осилишь. Если нам зарплату не заплатишь. - Это было ноу-хау Константина: задержать зарплату офису на два месяца, но заплатить взнос за пент-хауз. Банки ему кредита под квартиру не дали.
   - Посмотрим. Ладно, пошли. - Костя докурил наконец-то свою сигарету и теперь не знал, куда ее бросить. Он неожиданно для себя обнаружил отсутствие урны при входе. Проклятая борьба с терроризмом, борьба за здоровый образ жизни, борьба за увеличение срока предстояшей жизни, борьба с озоновыми дырами, а плюнуть некуда. Он демонстративно, под глаз видеокамеры, бросил окурок при входе. Но растирать его не стал. Зачем портить доброе.
   - Нам назначено на половину третьего. Сейчас половина четвертого. - Напомнил Сергей.
   - Пусть это будет их проблемой. Я сейчас выкурю последнюю сигарету и пойдем.- Он опять закурил, теперь уже сверхпоследнюю сигарету.
   Х Х
   Х
  
   Внутри помещения было прохладно. Встроенные кондиционеры вовсю охлаждали воздух, но было душно. Архитекторы явно утратили человеческие познания, как можно жить без кондиционеров. Сергей вспомнил Алжир, где холодный воздух в помещение поступал из колодца внутри дома. В любую жару в помещении было холодно, еще как холодно. Умели строить колонизаторы. Но пришли наши революционеры, борцы за независимость. Кругом построили Новые Черемушки, и стали задыхаться от жары. Яйца можно было варить прямо в помещении. Получались в мешочек. Если не протухали.
   Сергей оставил Константина на диване, а сам направился к Reception. Там его встретили старая, но очаровательная блондинка и серьезный афроавстриец. Наверное, так. В общем, с темной кожей. Он злобно поглядывал на Сергея из-за окурка, который висел у него на мониторе. Эти русские свиньи опять отличились. Сергей представился и попросил.
   - Позвоните, пожалуйста, госпоже Филькенбраун. Скажите, что мы внизу и ожидаем встречи.
   Милая старушка набрала номер и долго что-то выясняла, потом мило улыбнулась, положила трубку и произнесла.
   - Вы опоздали. Вас просят обождать. Присядьте, пожалуйста, вон там на диванчик.
   Сергей поблагодарил и направился к шефу. Усевшись рядом с ним, процетировал.
   - Вы опоздали. Вас просят обождать. Присядьте, пожалуйста, вон там на диванчик
   - Они там чего все с ума посходили? Миллионер в общей очереди. Может быть еще за сигаретами сбегать? - если бы Костя не задержался, то его упрек звучал бы, как приговор. Если бы у Кости были все деньги партии, хотя бы грузинской, то сейчас бы увольняли всех сотрудников банка и объявили бы новый набор. Но он был гол как сокол и пришел просить денег, а не предлагать их. Великое эго сдувалось, как надувной шарик.
   - Сейчас рано. Вот минут через сорок сам побежишь. - Сергей явно не разделял его гигантомании.
   - Послушай, ты меня достал. Ты на чьей стороне? - Костя нервничал. Будь он на работе в офисе, то достал бы сигарету, другую сигарету, и часа на три в офисе наступило бы умиротворение. Но здесь он не мог себе позволить ничего лишнего.
   - К счастью, на своей. - Сергей тоже не прощал хамства.
   - Может, и зарплату сам себе платить станешь?- Костя расценил слова Сергея, как бунт на корабле, и опять встал на те же грабли.
   - Между прочим, за прошлый месяц я еще не получал. - Знавший, какие финансовые сны будут сниться Косте через пару месяцев, Сергей просто над ним потешался.
   - Вот сейчас я тебе покажу мастер-класс. Они дадут кредит. И получите свою зарплату.
   - Не видать нам зарплаты, как своих ушей.- Сергей примирительно улыбался. Вопрос зарплаты для человека, месяц не бывавшего дома, не стоял так остро, как он его преподносил. У него даже карточка была отдельная. И по большому счету, Костя его не подставлял, когда пользовался своей картой. Не любить его просто не получалось. Костя тоже не хотел схватки. И, возможно, думал о том же, что и Сергей. Что Сергей его просто беззлобно теребит, не преследуя никаких явных целей, как собачонку, чтобы она полаяла.
   - Ну, значит не судьба. Зато я сейчас квартиру покупаю. Пент-хауз в Капотне. - Господи, Костя опять забыл, с кем он разговаривает. Ему ли, Сергею, не знать, что он покупает. По любым тестам спецслужб, Костя тянул на двойника, который даже не знает, чем занимается Сергей в офисе. Смена собаки. Смерть отца. Теперь смена жены. Так можно было далеко зайти.
   - Источник средств - зарплата сотрудников? - теперь те же вопросы можно было задавать уже Сергею. Не знание ситуации, не знание квартирного вопроса. Но Косте задавать их не приходило в голову.
   - Ты чего такой озабоченный? - теперь уже примирительно заговорил Костя. Наверное, вспомнил, что квартирный вопрос никак не мог обойти Сергея стороной. Он знал даже, кому и сколько отдали черным налом.
   - Сейчас будем идиотами выглядеть. Подождал бы еще две недели. Ребята бы успели с ТЭО. - Сергей не задирался, он действительно переживал. Еще там, на Мадейре. Он даже просил у Кости разрешения слетать в Латвию из Лондона. Но тот очень хотел встретиться с ним в Мюнхене. А потом сам и не полетел туда.
   - Я сам - ходячее ТЭО. - странно, но Костя не стал нагнетать значимости. Произнес это крайне примирительно.
   - К сожалению, в Ксерокс не влезаешь, размножить трудно. - подвел итог Сергей. Костя не хотел расстраиваться и поменял тему.
   - Представляешь, пошли смотреть квартиру, а лифты не работают. 70 процентов жильцов еще не въехали. А этаж 101. - Костя улыбался.
   - Ты же - спортсмен? - Сергей тоже перешел на спокойный тон. И Костя явно понял, что его не подкалывают.
   - Я - то влетел, а охрана на уровне 50 этажа вся сломалась.
   - Порадовал, хоть тебя не убьют. Будет с кого деньги спросить. Кажется, это нас, - Сергей показал на афроавтрийца, который явно махал им рукой, чтобы они подошли к нему.
   Костя и Сергей молча направились на Reception.
   - Вас, господа, просят подняться. - Афроохранник им улыбался своей белозубой улыбкой. И поднявшись со своего рабочего места, повел их к лифту.
   У лифта возникла заминка. Охранник разговаривал только по-немецки. На пальцах выяснили, что им на пятый этаж. Он даже нажал на кнопку и выскочил. Лифт мгновенно доставил их к стеклянным дверям, перекрывавшим вход в коридор, в конце которого маячили фигуры идущих им навстречу сотрудников банка. Замок щелкнул, и они ступили на ковролин коридора.
   - Майкл, как я рад встрече. Тебя уже назначили зампредом? - радостно погрузил в свои объятия незнакомца Константин.
   - О, да. Меня только что перебросили из Москвы с повышением. - Брюнет выше среднего роста, крайне поджарый, почти истощенный смущенно уставил глаза в пол.
  -- Я же тебе обещал. - Костя мнил себя первой скрипкой.
  -- Прошу, - пригласил жестом пройти по коридору брюнет. - Все, как Вы сказали. Вы давно прилетели?
   - Все в порядке. Мы только вчера прилетели на своем самолете. Представляешь, он, оказывается, летит медленнее, чем обычный. Зато без пересадок. - Костя явно страдал от чувства гордости за себя.
   - А почему не обычным рейсом? Самолет от вас прибывает в Цюрих за 30 минут до вылета самолета на Вену. А здесь аэроэкспресс прибывает прямо к отелю. И стоит это не более 5000 долларов с человека. А сколько Вам стоила аренда самолета? - брюнет прочитал целую лекцию, уместившуюся в нескольких предложениях. Как он был похож на Сергея.
   - 20000 долларов Я не езжу на аэроэкспрессе. - гордо отчитался Константин. Сергей поморщился. Эти ребята сейчас Косте припомнят личный самолет. Завистливы они безмерно. Лучше бы сказал, что приехал поездом, мол, денег нет. Но настоящий грузин не мог себе этого позволить. Умри, но фасон держи. Вокруг Сергея этих попрошаек было море. Одному заплати за телефон, денег нет. Но зато он приехал на Х5. Другому подай на квартиру, а то жить не в центре он не может. Третьему помоги продать вторую 7-ую БМВ, а то он покупает новую и ему не хватает денег. Список был бесконечным. Эти тбилисские обычаи озадачивали. Особенно, жены. Ничего не делали, но от мужей требовали, чтобы те обеспечивали им отдых на Лазурном берегу на все лето. Чтобы квартиры были только в центре. Как будто у них мужья хоть что-нибудь из себя представляли. На фоне Кости они были так себе, карманники, не более того. Но со свиным рылом лезли в калашный ряд. На удивление хорошие отношения складывались у Сергея с рядовыми бойцами. Те ничего не просили, кроме того, что им было назначено. И всегда входили в положение, если Костя опять выгреб всю кассу. Но переговоры в коридоре продолжались.
   - Это безумные деньги. Я назвал вам цены первого класса. А здесь можно заказать Мерседес. Всего 30 евро. Такси стоит те же деньги. А по выходным можно взять авто на прокат за 100 евро на три дня. - Не унимался брюнет. Кому он это рассказывает.
   - Я зарабатываю огромные деньги, Майкл. Могу я себе позволить? - Костя хотел найти взаимопонимание у человека, на деньги которого сегодня жили все эти халявщики, окружавшие Константина. Свои деньги Костя уже съел.
   - О, как я понимаю, об этом сейчас и пойдет речь? - брюнет достал уже не только Костю, но и Сергея. Не школьники. Во взрослые игры играем.
   - Ты все правильно понимаешь, Майкл. Поэтому мы тебя и назначили. - Это был перебор. Костя решил его посадить на место, как своего не то слугу, не то служащего. Каким же униженным надо быть, чтобы так хорошо и по месту воспроизвести наставления куратора.
   - Я, по своей наивности, полагал, что меня назначили из Вены. - Не сдавался брюнет. А может быть, получил соответствующие указания, и теперь не боялся последствий.
   - Все-то ты понимаешь. Да, - Костя вспомнил, что не познакомил брюнета с Сергеем, а может быть, надеялся, что Сергей возьмет, не смотря на его запрет, на себя часть беседы. - Это Сергей. Он вроде руководит моими финансами.
   - Мы уже познакомились заочно по телефону. Рад встрече, - Майкл протянул Сергею руку.
   - Взаимно, - ответил на рукопожатие Сергей.
   - Какие-то проблемы? - насторожился Константин. Он всегда ревностно относился к контактам Сергея с людьми, переданными ему за большие деньги куратором.
   - Так, пустяки. Не прокатывалась Ваша карта, когда Вы в Париже покупали перстень за сто тысяч евро. - пояснил Майкл. - Превышение лимита по карте. Вот Сергей и умолял нас в порядке исключения оплатить по сделке. Хорошо, что подоспел платеж от Инги по аккредитиву. Мы смогли снять Вашу маржу.
   Костя удивленно уставился на Сергея.
   - У меня что, такой маленький лимит?
   - Сам назначил - 10000 долларов США. На всех. - Парировал Сергей. О том, что у него самого отдельная карта и лимит, установленный самим Костей в несколько раз выше, чем у Константина, он предпочел не распространяться. Костя широким жестом бросил Сергею.
   - Увеличь до 100000 евро.
   - Боюсь, это потребует увеличения депозита по карточному счету до 200000 евро. У Вас сейчас нет таких денег. - Пришел на помощь Сергею Майкл.
   - Что значит, нет? Куда они пропали? Я с каждой тонны зарабатываю 14 долларов США, - Костя завел свой любимый монолог. Цифра заработка с тонны в его интерпретации варьировались на уровне 13 долларов США, но Сергей знал, что пара танкеров в месяц уходила и раньше в убыток, а после женитьбы бизнес приносил только доход, но не прибыль.
   - А сколько расходуешь? - обронил Сергей почти шепотом.
   - Ты меня достал. - Взбесился Константин. Он считал не хуже, а то и лучше Сергея, зная все нюансы своих расходов, и у него тоже не получалось прибыли.
   - Я согласен с Сергеем. Вы расходуете средства в больших количествах. Нам, как банку, многое не понятно. - Майкл пришел на помощь Сергею.
   - Поэтому я и здесь. - Константин явно не мог справиться со своим лицом.
   - О. я этому очень рад. Проходите. Это мой кабинет. Переговорные все заняты. Мы вышли из графика. - Майкл открыл дверь своего кабинета. Константин насторожился. Раньше он здесь встречался с Сандро. Может быть, того перевели в другой кабинет?
   - Сандро у нас больше не работает, - пояснил Майкл. - Он ушел в коммерцию. Чай, кофе, вода?
   - Мне, пожалуйста, кофе. - Произнес Сергей, внимательно вглядываясь в растерянного Константина. Что-то пошло не так, как тот планировал.
   - Мне кофе и пепельницу. У Вас тут можно курить? - как это было не похоже на Константина, даже того, что пять минут назад шел по коридорам банка.
   - Да-да, пожалуйста, сам я, правда, не курю, но для столь уважаемого клиента всегда готов сделать исключение. - Майкл набрал номер телефона и позвонил. Из смежной с кабинетом комнаты вошли сотрудницы банка, задействованные в обслуживании фирмы Константина.
   - Разрешите представить Наташа, Ингрид и Марианна. Наташа будет вести все Ваши расчеты по аккредитивам и картам. Ингрид - наш юрист. А Марианна будет вести все дополнительные операции, и заменять Наташу в случае не предвиденных обстоятельств. - Представил сотрудниц Майкл.
   - Очень приятно. Константин, Сергей. - Константин явно не мог отойти от свершившегося.
   Майкл заполнял возникшую паузу.
   - Господа, есть предложение сначала решить чисто технические вопросы, а потом обсудить глобальные проблемы сотрудничества. - Все стали рассаживаться. - Нет возражений?
   - А у нас есть проблемы? - голос Константина звучал слегка наигранно.
   - О, да. Мы сегодня не провели ваши платежи Сибнефти из денег Инги, потому что ваша подпись, г-н Гуделия, не соответствует заявленному образцу.- Слова Майкла не удивили Сергея. Ему уже звонили из Берна, сообщили, что аналогичная проблема имела место в БНП, Женева. На ум опять пришли недавние выводы: собака, жена, отец. Странно, но и жаловаться некому.
   Костя слишком агрессивно отреагировал на подобное заявление. - Этого не может быть. Я расписываюсь всегда одинаково. Вот уже 20 лет, как паспорт получил. Вы что, смеетесь надо мною.
   В банке часто сверяют образцы подписей, к этому надо привыкнуть. Но при всей своей путаности подпись Константина делалась с левым уклоном. А сейчас он расписывался с правым наклоном. У Сергея было достаточно времени, чтобы сравнить отсканированные варианты подписи. Настоящая подпись не накладывалась на прежнюю. Они расходились под разными углами.
   - О, право, не нервничайте. Пожалуйста. Мы сейчас принесем копию платежки, и Вы ее подпишите в моем присутствии. Я заверю вашу подпись. У нас подписи проверяет компьютер. Он их просто сличает на нажим, на написание. Там много всяких накладок. С этими машинами одни проблемы Майкл успокаивал Константина, а Сергей нервно ерзал, вдруг и ход его мысли совпадает с Сергеем. Если они оба правы, то куда дели оригинал.
   Константин облегченно вздохнул, но это не укрылось от присутствующих.
   - Давайте скорее. Если Вы сегодня не перечислите им деньги, они остановят отгрузки. - Он тоже был прав, и мог вполне нормально переживать за бизнес, а не за подпись. Но и Майкл, и Сергей рассматривали варианты.
   - Уже бегу, - произнесла Наташа и медленно направилась к двери кабинета.
   - Г-н Гуделия, для переоформления лимита по карте Вам необходимо увеличить депозит. Я бы хотела предложить вам текст дополнительного соглашения о ведении Вашего депозитного счета. - На первый план в переговорах выдвинулась Ингрид. Интересно устроены иностранные делегации. Низкопоклонство перед начальником у них много выше, чем у нас. Но стоит получить слово, и сотрудники сразу мутируют в больших начальников. Особенно японцы.
   - Это - к Сергею. Пусть он подпишет. Только сделайте мне лимит снятия в 100000 евро. - Костя был раздавлен. Он не собирался беседовать с какими-то рядовыми служащими банка. Ему хватало демократии в исполнении Сергея.
   - Но это не означает, что Вы в любом банкомате сможете снять такую сумму.- Произнесла Ингрид. Она разговаривала с ним, как с новоиспеченным владельцем карты.
   - А сколько я смогу снять? - Константин одурел от собственной никчемности и беззащитности.
   - Не более 10000 долларов США.
   - А если мне надо больше? Например, я самолет захочу купить.- Невероятно, он был, как школьник, исправным учеником. Только к доске не рвался.
   - Зачем вам наличные? Вы заплатите картой.- Теперь искренне удивлялась Ингрид. В ее юридической практике таких миллионеров еще не было.
   - И то, если кто-то из сотрудников в этот момент не оплатит свой счет в ресторане. - Голос Сергея вернул его к жизни.
   - Ничего не понимаю.- Признался он.
   Г-н Лихоборов ...Нижний...правильно сказал. Извините, да, конечно, Нижний. Что у Вас у всех есть право на общий лимит. Не только у Вас одного.- Слегка растерянно продолжала объяснять Ингрид.
   - Так что, г-н Гуделия, Вы, конечно же, полетите, если остальные захотят. - Сергей мило улыбнулся Ингрид. Косте должно было быть не просто: ему немцы говорят по-английски с русским переводом, а думает он при этом по-грузински, но на иврите.
   - А могу я завести отдельный счет? - понял, переварил и задал свой вопрос Константин.
   - Безусловно. Но в этом случае депозит опять придется удвоить. - Ингрид почувствовала возможность снять еще деньги с клиента.
   - Оставьте все, как есть, но лимит увеличьте. - Константин выбросил белый флаг. Значит, знал истинное положение вещей и убыточность своего бизнеса, но прикидывался.
   - Ингрид, это мелкий технический вопрос. Мы с вами его согласуем. Может быть, перейдем к главному? - Сергей пришел на помощь Косте. Ему не нужно было, чтобы Константина растоптали прямо сейчас. Пусть уйдет своим ходом. Эти странные люди то ли с побережья, то ли с гор очень не любили свидетелей своего жалкого состояния. Они всегда и всем рассказывали, как они других сделали, а сейчас делали их.
   - Сейчас Наташа подпишет платежку, кажется, это так называется по-русски. - Майкл работал в унисон с Сергеем. Появилась Наташа. Константин достал ручку - подарок Сергея на день свадьбы с Тамарой. Простая ручка за три тысячи евро. С ней была связана любопытная история. Сергей купил ее здесь же в Вене. Получил разрешение на возврат НДС, у них он называется ВАТ, и предъявил ручку таможеннику в аэропорту. Тот ничто же сумняшеся достал обычную гелевую ручку и печать. Узнав, сколько стоит ручка, он грязно выругался, Но когда Сергей показал ему, что сам он пишет обычной ручкой, успокоился.
   - Да-да, пожалуйста, вот здесь, пожалуйста. И вот здесь, пожалуйста, - Наташа получала подписи Константина в нескольких экземплярах.
   Заверяя подпись Константина, Майкл выдавал на гора распоряжения.
   - И передайте нашим техникам. Пусть введут новый образец. Старый, видимо, уже никогда не потребуется.
   Костя равнодушно отнесся к процедуре. Сергей внимательно наблюдал за Майклом и девицами. Вообще-то, если два банка определили несоответствие подписей, следовало ставить вопрос о несоответствии оригиналов. Но все сходило с рук. Сергей улыбнулся своим мыслям, где-то сейчас может быть оригинал. Может и в живых уже нет, но вслух произнес.
   - Майкл, а Вы хорошо выучили русский и его особенности. Это всегда опасно.
   - Ну, что Вы. Я еще так плохо знаю Россию. - Майкл улыбнулся ему. Они оба понимали, о чем идет речь, но у каждого за плечами была одна страна, интересы которой они ставили превыше всего. И совсем не обязательно, что это были разные страны.
   В разговор, явно не понимая, о чем они, вклинился Костя.
   - У Вас еще все впереди. - Фразу его прервал телефонный звонок. - Да, я тут в банке на переговорах. Перезвони минут через тридцать.
   - Вы полагаете, мы успеем? - Майкл никуда не спешил. Если графологи дадут свое заключение, что подпись сделана другим человеком, то его будущее будет обеспечено. В таких случаях торопиться не надо.
   - Извините, достали. Всем деньги подавай.- Константин не участвовал в развитии событий: либо был не причем, либо ничего не мог поменять.
   - Как я Вас понимаю. Сам в таком положении каждый день.- Майкл сам разлил воду по стаканам, себе и Константину. За Сергеем поухаживали девушки. Спешить больше было некуда. Если с подписью все в порядке, а так именно и должно быть, то сотрудничество продолжится как обычно, если не в порядке, то под контролем, но дружить придется.
   - Видите ли, Майкл. Мне нужны деньги. Где-то, через неделю. Я решил купить три месторождения нефтяных в районе Сосногорска.
   - Где это? Это в Сибири?
   - Нет, это в Коми. Ухтапечлаг. Два часа лету от Москвы.
   - Да, это почти рядом.
   - Не смейтесь Ориентировочная стоимость месторождений - 100 миллионов долларов. Я готов войти в дело на 10, максимум 15 процентов. На остальное я хотел бы получить кредит.
   - Я Вас правильно понял: Вы хотите получить еще 85 миллионов долларов в кредит? - у Майкла пересохло во рту. Сегодня утром, когда он узнал, что кабинет Сандро свободен, а сам Сандро уволен по подозрению в получении взятки, ну, не получению, а договоренности о взятке, он не смог объяснить руководству, почему у Константина такие лимиты. Все аналитики в один голос требовали их урезать, а то и прекратить сотрудничество. А теперь сам Константин просил еще 85 миллионов долларов США. Он, конечно, мог рассчитывать на падение доллара США, но не на гиперинфляцию, когда за один рубль будут давать 100 миллионов долларов США. Предложение явно было спекулятивным и не продуманным.
   - Да. Там хороший С1. После того, как я пробурю еще три скважины, там будет хороший С3.
   - А как называется месторождение? - Майкл подошел к своему компьютеру. - Нубук?
   - Нет, это у Лукойла. А я хочу прикупить по краю лукойловской линзы. Когда мы пробурим наклонные скважины, у нас пойдет нефть та же, что и у Лукойла.- Константин не лукавил. Будем красть у Лукойла. Сибирь большая, в ней всего много.
   - Но для этого нужна хорошая сейсморазведка. От трех до шести месяцев и от одного до шести миллионов долларов. Откуда у Вас такие деньги? Наш банк не оплачивает сейсморазведку. Может быть ВТБ?
   - Я веду переговоры с ВТБ. Они просят залог.
   - Мы то же просим залог. Я как раз хотел поговорить об этом по нашим текущим операциям.
   - По текущим все уже подписано. Давайте обсудим будущее. - Это, надо полагать, решил для себя Сергей, есть "наш последний и решительный бой". Все шло у Константина не так, как он ожидал. Ему не хватало его сигареты, симпатичной девушки вместо Сергея, и много-много денег. Но деньги не росли на деревьях, даже здесь, в банке.
   - Я не против обсудить будущее нашего сотрудничества, но хотел бы вернуться и к настоящему.- Для Майкла это была возможность ни до чего не договориться сегодня, а там он уж согласует единую позицию банка.
   - Майкл, давайте степ-бай-степ. Время - деньги. А их у нас и так нет. - Сергей все-таки нарушил молчание. Наблюдать, как профессионал издевается над дилетантом, не было сил.
   - Что значит, нет? Куда они пропали? Я с каждой тонны зарабатываю 14 долларов США. - Сергея чуть не вытошнило от этой фразы Константина. Ловушка для Кости захлопнулась. Теперь пути к обсуждению кредита были перекрыты.
   - Этот же вопрос задают мне наши аналитики. Не могли бы Вы дать пояснения. - Майкл, само радушие, готов был слушать эту резиновую тему до следующего утра. Все равно, оно когда-нибудь, да наступит.
   - Все очень просто. В месяц я переваливаю 200-250 тысяч тонн дизельного топлива, - начал Константин свою речевку.
   - Но это же не все Ваше? - Сергей слышал этот вопрос около тысячи раз только с этими сотрудниками.
   - Нет, только часть его моя.
   - Тогда какой объем мы должны считать вашим?
   - Весь.
   - Не понимаю.
   - Майкл, во время разговора о перевалке весь объем наш. Когда заговорим о купле-продаже, только часть.
   - А понимаю
   - С каждой тонны я имею доллар.
   - Как доллар? В копиях договоров, которые мне представил г-н Лихоборов-Нижний указано 14 долларов, - подала голос Ингрид, переглядываясь с Наташей.
   - Правильно, но я лично зарабатываю доллар.- Константин снизошел уже до них.
   - У Вас можно получить калькуляцию? - Сергей полагал, что само это слово не знакомо Константину. Вся калькуляция выглядела приблизительно так. Костя доставал похмельный калькулятор с огромными цифрами, в которые можно было нажимать большими пальцами, и начинал подсчет, по пути прибавляя и убавляя только ему ведомые цифры. Никогда не обращал внимания на график поступления, на уплату налогов и прочие мелочи. Все его расчеты всегда бывали в плюсе, Но денег хронически не хватало.
   - Я и есть калькуляция. Все у меня в голове, - под каждым костиным словом Сергей был готов расписаться.
   - К сожалению, Ваша голова в Ксерокс не влезает, размножить трудно. А надо еще передать ее нашим аналитикам. - Костя посмотрел на Сергея, не он ли готовил их к переговорам. Даже фразы повторяли то, что он говорил ему до переговоров.
   - Господа, я утратил нить переговоров. О чем мы сейчас? О месторождении или с ним уже закончили? - Сергей улыбнулся Константину. Последний не разделял его улыбки.
   - Отложили. - Мрачно информировал он Сергея.
   - Вы понимаете, наш банк - большая махина. Здесь решение принимается сотнями людей. И им надо представить ТЭО. Они должны его проанализировать. Посчитать коэффициенты, определить рентабельность. Остатки перед ЕБИТ. - Майкл, в сотый раз на дню, пришел на выручку Сергею. Они уже работали локоть в локоть. Косте это, конечно же, не нравилось.
   - С этого места поподробнее, пожалуйста. - Слово "ЕБИТ" что-то навеяло Константину. Но в дело вмешался Сергей.
   - Майкл, в нашей фирме сотрудники не владеют акциями. Коэффициент не рассчитывается. Да и законодательство не американское.
   - О, Сергей, а Вы рассчитываете хоть какие-то коэффициенты? - включилась в разговор Ингрид. На ее лице присутствовало нескрываемое удивление.
   - Мы, вообще-то, швейцарская компания. И весь бизнес у нас ведется по западноевропейским канонам. - Сергея задел ее выпад.
   - Да, я тут 50000 долларов отвалил за программу. В нее все операции заводят, - стал переходить в атаку, уже никому не нужную, сам Константин.
   - А на выходе ноль. - Бесцеремонно прервал его Сергей. Мало того, что тот провалил переговоры, так теперь еще и полез в область, в которой ничего не понимал.
   - Это учетная программа. Ваши сотрудники из бернского офиса мне уже говорили о ней. - Откомментировал Майкл.
   - Сергей, я просил тебя не вмешиваться. - Константин прикусил губу. Выглядеть идиотом он не привык. За это должен был кто-то ответить. Разумеется, не он. - Майкл, продолжим.
   - О, извините, я Вас слушаю и внимательно. Но не понимаю, как из 14 долларов становится один. - Теперь Ингрид отвлекала на себя внимание Константина.
   - Очень просто: 9,5 забирает владелец перевалки, еще три - государство.- Костя нервно закурил. Он сам это рассказывал им не менее пяти раз.
   - В виде налогов? - не унималась Ингрид.
   - Рэкета. Неужели Вы думаете, мне кто-то позволил бы валить, если бы я не делился. - В сердцах бросил Константин.
   - Хорошо, но в остатке все равно полтора, а не один. - Хотела продолжить Ингрид, пока Майкл и Сергей смотрели в окно, думая каждый о своем.
   - 0,5 забирает Лукойл за то, что дает мне груз. Вы думаете, на какие они строят себе особняки. - Откровения Константина приобретали необратимый характер. Как эти сборщики налогов должны были достать его, если он о них рассказывал практически первым встречным, подумал про себя Сергей. Но с другой стороны, а может, этих податей и не было вовсе? Просто Константин открыл для себя еще один ручеек сливать чужие деньги в собственный карман? Сергей знал ответ. У него, как и у Кости, были свои люди и в Лукойле. Но он никогда не встречался с соотечественниками. А иностранцы всегда знали все.
   - Вот теперь понятно. Но что Вы тогда можете предложить в залог? - Ингрид отличалась некоторой настырностью. Словно она допрашивала собеседника.
   - 220 тысяч в месяц - это 2,6 миллиона долларов в год. - Начал свою арифметику Константин, веря в успех.
   - Это так мало. - Комментарий Ингрид лешил на время Костю дара речи, - Но и их мы не видим в Вашем балансе.
   - Как это? - ничего не понимающий в балансе и бухучете Константин удивленно уставился на Ингрид.
   - Так написали Ваши аудиторы. Нам представили копию отчета. - Ингрид открыла свою папочку с файлами и вытащила копию письма Прайс Ватерхауз Куперс.
   - Сергей, ты куда смотрел? - Константин повернул налитые кровью глаза в сторону Сергея.
   - Ты лично вел переговоры и сказал, что все на мази. - Ответ Сергея был равнодушен и холоден. Это перетягивание каната начал Константин. Он бесцеремонно вторгся в епархию финансового директора, снял часть поездок, взял на себя ряд контактов. Иногда доходило до абсурда. Константин мог сидеть на переговорах в Риме и позвонить Сергею в Москву, чтобы тот в течение полутора часов согласовывал с противоположной стороной какие-то позиции. Но его звонок неизменно начинался фразой: "Я тут на переговорах сижу..." "Ну, и сиди..." - думал про себя Сергей, - "Раз такой умный, может что-нибудь и высидишь."
   - Я тебя спрашиваю, куда ты смотрел? - Костя понял, что он в дерьме по самое никуда.
   Сергей молча нажал клавишу своего компьютера.
   - Я тебе сейчас повторил свой е-мейл месячной давности. - показал рукой на компьютер Сергей. - Сейчас получишь.
   Смартфон Константина пикнул, он прочитал о том, что ему говорили, что делать и как.
   - Майкл, я разберусь со своими головотяпами. - Надо было признать, что Костя не упомянул имени Сергея. Следовательно, "головотяпы" сидели не за этим столом.
   - И без аудиторов мы видим, что Ваша фирма постоянно проедает капитал. - Майкл, благодаря Косте, опять включился в беседу, - У вас уже нет собственных оборотных средств, и я обеспокоен тем, что Вы начали проедать заемные.
   - Майкл. Это не так. У меня есть еще компании, они и зарабатывают деньги. - Это был самый больной вопрос. Те мелкие фирмешки, что отмывали обнал, по сути своей не могли работать с миллионами долларов США. Они могли их только прятать.
   - Мы с удовольствием рассмотрим Ваши цифры, но нельзя ли их оформить на бумажный или электронный носитель. Чтобы наши аналитики могли все пересчитать и проверить. - Эти слова звучали, как приговор. Майкл явно защищал только интересы банка, а к костиным нуждам оставался равнодушен.
   - Сергей, срочно вылетай в Ригу. Пусть ребята ускорятся. - Константин ухватился за слова Сергея, сказанные на ступеньках банка.
   - Так у Вас уже есть наработки. Это прекрасно. Сергей, не могли бы Вы выслать их по электронной почте, - Майкл был само радушие, - Пусть даже в черновом варианте.
   - Это к шефу. - Сергей слегка злорадствовал. Костя попал в им же самим выкопанную яму. Правда, рыл он ее для Сергея.
   - Согласен. - Отрывисто произнес Константин.
   Это был полный провал переговоров. С чем пришли, с тем и ушли.
   - Я был очень рад увидеть вас у нас в банке. Как только вы представите материалы, мы обязательно вернемся к вашим проектам. - Майкл просто светился, как ясно солнышко. Ни одного обещания, кроме общих слов. - Вы останетесь на нашу культурную программу?
   - Сергей останется, я улечу. - Константин нервно курил. - Мне надо работать.
   - А я Ваш верный заложник. Спасибо за гостеприимство. Номер хорош, - Сергей всем улыбался. Только ленивый мог не понять, что Константин сел задницей на горячие угли, потому что не слушал своих же сотрудников.
  -- О, мы всегда рады. - Произнесла за всех Ингрид.
   Шумною толпой все высыпали в коридор и отработали долгий путь к лифту. Долго обнимались и целовались. Договаривались о сроках возобновления совместных дел. Костя имел сухой остаток: Сандро сняли, Ладо вне игры, Сергей не жаждет его оплошности брать на себя. Нет союзников и друзей. Совсем нет.
   Все откручивалось в обратную сторону очень быстро. И постоянно захлопывались двери. То лифта, то банка. Наконец, они оказались все на тех же ступеньках. Солнце скрылось за облаками, Дышать было все также тяжело. Константин закурил.
  -- Знал бы ты, как мне все это надоело, - обратился он ни с того, ни с сего к Сергею.
  -- Догадываюсь, - поддержал беседу Сергей, не ожидая ничего хорошего.
   - Гавно, полный отстой. Понятно, почему они рубля заработать не могут. Я свой первый миллион в 25 лет заработал. А они? Подай им ТЭО, - вспышка была естественной для столь плачевного результата.
   - Жаль, что не поспорил с тобою на миллион. Сейчас бы выиграл. - Сергей решил отвлечь его от мрачных мыслей.
   - А кто бы с тобою спорить стал? Вообще так: летишь в Ригу, и оправдание только смерть, но кровь из носу выбей из ребят ТЭО.
   - Я обещал им 30 тысяч за ТЭО.
   - Плачу. Летишь в понедельник.
   - Лечу. Во вторник. А в понедельник пьянствую вместе с банком. Сам сказал, - Сергей не забывал получать удовольствие от своей, по большому счету, поганой работы.
   - Договорились. Пока. - Константин медленно пошел по ступеням вниз к переходу в парк.
   - До скорого. - Сергей проводил Константина взглядом до входа в парк и повернулся, чтобы идти в гостиницу. Их выход из банка мало напоминал этих чеграшей с пост советского пространства, которые даже щебетали, как птички.
   Сергей вошел в гостиницу с центрального входа. Дорога по магазинам его не притягивала. И сразу направился на Reception. Билеты и документы всегда были при нем.
   - Добрый вечер. Чем могу быть полезен? - стройный служащий отеля ничем не напоминал ту хрупкую девчушку, что беседовала с ним по приезде.
   - Добрый вечер. Я хотел бы изменить свой маршрут. Во вторник мне надо быть в Риге, в четверг - на Кипре. Один день - в Москве по пути на Кипр. - Сергей изложил свои намерения.
   - Вы позволите ваш билет. У Вас есть предпочтения по компаниям?
   - Есть. Хочу дожить до глубокой старости. Поэтому без горящих в небе Боингов Аэрофлота, пожалуйста. - Мрачно пошутил Сергей.
   - Как горящих? Аэрофлот - надежная компания. - Служащий не мог припомнить последнего инцидента с самолетом Аэрофлота.
   - Компания надежная, а раскраска на борту, как будто на земле уже горит. И языки пламени лижут хвост. - Сергей мог войти в такой самолет только под дулом пистолета. И ему везло. Ему всегда доставались машины либо со старой раскраской, либо со слишком новой.
   Служащий улыбнулся.
   - Понял. Это была шутка. Завтра заберете исправленные билеты.
   - Заранее благодарен. - Сергей откланялся.
   Лифт стремительно доставил его на этаж. Еще несколько шагов, и знакомый номер дружески распростер свои объятия. И как прошлый раз точно после входа в номер зазвучала до боли знакомая ретро-мелодия.
   - Привет. - Произнес Сергей.
   - Ну, привет. Как сам? Давление не мучает? - Сергей огляделся, не сидит ли его жена в соседней комнате. В жизни все возможно.
   - Меня шеф мучает. Это почище всякого давления. Сам ляп наделает, а потом ищет крайнего. Но люблю заразу.
   - Любовь слепа, полюбишь и козла. Сколько раз он тебя уже увольнял? Три?
   - Два.
   - Ну, впереди такие возможности. А у меня сюрприз. Я завтра прилечу к тебе. Место найдется?
   Сергей молча оглядел пустоту площадей.
   - Если только на кушетке для глажки белья.
   - Вот-вот на ней и переночуешь. Тут рейсы так вырисовываются. Прилет в четыре, полчаса экспресс, два часа с тобою, полчаса в аэропорт, и ночным в Мюнхен через Цюрих. К семи буду на месте.
   - Что-то твоя любовь начинает прожигать мне карман. - Сергей не скрывал радости от предложения жены. В принципе, и сам мог бы слетать, но график движения воздушных судов не способствовал его перемещению в пространстве.
   - Не спорь. Мили бесплатные. И на Люфте, на Свисе.
   - А ребенок? Плакать не станет?
   - Ребенку уже 25. Ты просто не заметил, как она выросла.
   - Последний раз я ее видел, когда был безработным. Года три тому назад.
   - Она почти не изменилась. - Лена хмыкнула. В словах Сергея была сермяжная правда. Деньги стоили усилий. Работать Сергею приходилось день и ночь.
   - Тогда прилетай сегодня. Завтра я уплыву в несусветную даль.
   - Если успею переоформиться. Целую.
   Телефон замолчал, предоставляя Сергею несколько часов отдыха. Он молча снял галстук и расстегнул рубашку. Заглянул в ванную комнату и стал набирать ванну. Впереди было несколько часов, чтобы прийти в себя в ожидании встречи с женой.
   Впервые за двое суток он не думал о незнакомке. Не стал даже в окно смотреть на вход в банк. Значит, почти не думал, или не хотел думать. А может быть, и хотел не думать. На этом варианте Сергей решил остановиться.
   Х Х
   Х
   Константин с порога швырнул ботинки куда подальше и молча прошел к телевизору. Вика смотрела трансляцию моды из Парижа. Манекеньщицы бесконечной чередой двигались по подиуму. Коряга на коряге, но именно эти коряги слыли эталонами женской красоты. На их фоне она была даже очень ничего. С кремом от морщин, губной помадой и сигаретами только высшего качества она могла бы поспорить с любой из этих манекеньщиц за богатого и обеспеченного кавалера. Она мельком бросила взгляд на Константина. Лучше не приставать. Пусть придет в себя.
  -- Мы сегодня улетаем, - произнес довольно спокойно Костя.
  -- Почему ты так спешишь?
  -- Много работы, - пояснил Константин, который не собирался посвящать ее в глубины своей проблемы.
  -- Сегодня, так сегодня. Надо только собраться и позвонить Ладо, чтобы отвез в аэропорт.
  -- Сами доедем. Закажи мерседес.
  -- С чего бы это? - но секретаря рядом не было. Сам Костя языком не владел. Придется делать. - А что случилось?
  -- Ничего. Я же сказал, что много работы. Да, и позвони в General Aviation. Пусть срочно найдут самолет.
   "Ну, уж дудки. Позвоню секретарю в Москву. Пусть она поищет", - решила про себя Вика и сняла трубку своего мобильника.
   Константин ушел в ванну и заперся изнутри.
   "Курит, наверное", - подумала Вика. Сейчас накурится, тогда можно будет с ним поговорить. - "Надо убрать финансового, а то никогда не буду знать ничего о его жизни".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Шестая.
  
   Ксана улыбалась сама себе. Было очень светло на душе. Задание отца она выполнила. В банке все прошло просто великолепно. Весь мир увлекался дизельным топливом. Вся Латвия выращивала рапс, все его дробили, давили, фильтровали. Их заводик был одним из лучших. Это была не ее заслуга. Но банк не сомневался в рентабельности их бизнеса. Не удивлялся реализации продукции через офф-шор. Готов был протянуть руку помощи, если потребуются кредиты. Но у нее не было полномочий на переговоры о кредитах. И так, они всей семьей экономили, чтобы погасить уже взятые кредиты. И банк, и она остались довольны друг другом.
   И этот случай с такси. Откуда англичанин знал, что такси придет, как только они остановятся на стоянке такси. И почему чопорный англичанин решил им подсказать. Наверное, хотел познакомиться. Они такие все из себя вышли из банка. На англичан это не похоже. А, может быть, он вовсе и не англичанин? Но почему он сказал "My pleasure"? Рита утверждает, что это чисто английская манера говорить "Пожалуйста". А ничего дяденька, симпатичный. Наваждение какое-то. Он такой старый для меня. Ну, его. Лучше ванну приму. Счас, душ вместо ванны. И Ксана направилась в душ смыть с себя пыль веков и ополоснуть лицо, чтоб не сглазили, через скобку. Береженого бог бережет. В ее распоряжении оставалась где-то пара часов на макияж и туалет. Хорошо, хоть, с ее фигурой не проблема купить вечернее платье и туфли, а то бы в джинсах пришлось идти.
   И, слава богу, удалось купить прокладки с пятью капельками. Названия она не запомнила, но капельки были на месте. Теперь не страшно, пусть, хоть, дела начинаются. Бедный Алекс. Он весь измучился, пока они с Ритой нашли эти самые прокладки. Сам виноват. Его отпускали, а он, видимо, испугался их оставить одних. Ксана улыбнулась. Они расплатились нарочно за прокладки его служебной карточкой. Теперь ему от жены достанется. Она у них же в бухгалтерии работает. Как раз расчеты по картам выверяет. "Надо было еще презервативы взять", - хитро улыбнулась Ксана, но тут же себя одернула, - "Ты что, она же папе все расскажет". Папа в планы шуток Ксаны явно не вписывался. "А вот Алексу достанется. Его жена и без того ревнива, а после прокладок будет ему на орехе". Она представила себе, как жена интересуется, где купленные им прокладки. Смешно, до слез.
   - А интересно, этот англичанин своей жене прокладки покупает? - спросила она вслух. И как эхо дальнего взрыва к ней из глубин ее памяти пришел ответ, - Да, у них это принято. Мужчины часто ходят в аптеку за подобными покупками для жены. Но все равно, интересно?
   Душ выполнил возложенные на него обязанности, но радости не доставил. Конечно, это - не джакузи. Много скромнее. Завернутая в полотенце Ксана явилась к переодеванию для вечерней программы.
   Вечернее платье было без излишеств, но темный цвет требовал украшений. Из всех украшений при ней были маленькие сережки и нательный крестик. Для ее лет вполне приемлемо. Не помешали бы алмазные серьги и кольцо тысяч за сто, но таких не было даже у мамы, тем более - у бабушки. Все мало-мальски ценное было вложено в дело и недвижимость. Так будет даже лучше. Скромнее.
   Проблема с колготками: 8 ден или 20, Если бы все упиралось только в цифры. Все зависело от производителя, от страны с ее классификацией. Она прикупила четыре пары: швейцарские 1-ые были равны 2-м итальянским. Придется действовать методом научного тыка. Все перемерить и принять окончательное решение. По латышским меркам ноги у нее были ничего, но не длиннее итальянского 2-го роста. На третий она даже не замахивалась. Теперь осталась проблема коленок. Про морщины на чулках не знал только ленивый. Чтобы ее решить, надо было взять либо первый итальянский, но тогда колготки не дотягивали до трусиков, чем-то напоминая турецкие шаровары. Если платье достаточно длинное, то этого не было видно, если же короткое, то возникали дополнительные проблемы. На примерку ушло почти два часа. Наконец, окончательный вариант был найден: швейцарские, второй, двадцатый, несмотря на жару. "Хоть один мужчина знает, сколько женщине стоит быть красивой?" - подумала про себя Ксана, - "Если только тот ясновидящий англичанин. Вот его жене повезло. А если он не женат?"
   Ксана оставила вопрос без ответа, взяла сумочку с документами, так учила мама, и направилась на выход. Ждать было удобнее внизу, предупредив портье, а то еще завалятся в номер, а здесь кругом валяются вскрытые колготки, лифчики и трусы, туш и лаки. Не удобно как-то.
   Фойе встретило ее вечерним освещением. При искусственном свете холл выглядел много романтичнее. Позолота играла на свету, как будто и не потертая. Стекла роняли отблески уличных фонарей. Постоянно подъезжали и отъезжали автомобили, и не только такси. Кто-то приезжал в эту дешевую, на ее взгляд, гостиницу на дорогих автомобилях. Может быть, она и не такая дешевая. Если бы не вечернее платье, то Ксана удобно разместилась бы в кресле, как это сделала утром. Но сейчас она ощущала важность момента и собственную значимость: она представляла в глазах принимающей стороны простое, но емкое слово "родина".
   К ней подошел заранее предупрежденный портье и проводил ее к лимузину с развивающимся латвийским флагом. Начиная с его спокойного черного лака, в который можно было смотреться, как в зеркало, и, кончая водителем в черном костюме, белой рубашке с галстуком в тонах костюма и белых перчатках, все могло лишить дара речи. Это был уровень, которого она еще не знала. Хорошо, что платье купила, но все равно оно, наверное, дешево смотрится на фоне подобной роскоши. Как была права мама, что настояла на этой встрече.
   Водитель открыл правую заднюю дверь, пропуская Ксану внутрь салона из черной кожи, больше напоминавшей бархат своим матовым блеском. Господи, вот это машина. Водитель закрыл дверцу и занял свое место. Автомобиль качнулся и плавно пошел, не поехал, а пошел в неизвестность. "Зря только чаевые с утра заплатила", - подумала Ксана, - "Какая прелесть". Мимо плыли огни большого города. Автомобиль уверенно пробирался в гору, в район дорогих кварталов Вены. Туда, где чистый воздух, нешумливые соседи и дорогие автомобили. За спиной остался вокзал, центральный почтамт, справа маячили башни микрорайона Донау. Автомобиль рвался в лес, растущий на горах, окружающих Вену. Совсем отсутствовало ощущение движения, машину только покачивало. Наконец, они прибыли. Огромные кованые ворота перегородили им путь. Появился охранник, о чем-то переговорил с водителем, ворота медленно отъехали в сторону. Такого она нигде не видела.
   Загремел телефон, сразу демонстрируя фотографию звонящего. Идиллия была нарушена, но не разрушена.
   - Алло, - безрадостно произнесла она в трубку.
   - Здравствуй, дорогая. Как ты там? - это был Гунар.
   - Все очень хорошо. Мужики такие клевые вокруг. Не то, что ты.
   - А почему твоя мама забрала у меня Мерседес? Говорит, что ты так сказала.
   - Меньше надо девочек катать по приморскому шоссе.
   - Но мы же с тобой договорились.
   - Сам дал, сам взял. Вот поедешь в Англию. На свой заработаешь. Будешь меня катать, если я захочу.
   - Возможно, ты и права. Не стоит нам время зря терять. Считай себя свободной. - Эта щедрость Гунару ничего не стоила.
   - А я и так свободна. Хочу, позову тебя, а захочу - и выгоню. - Милостыню мы не принимаем. А про себя она откомментировала: "Умник нашелся. За мой счет девок развлекать". И медленно убрала Самсунга в сумочку. "Надо было и аппарат под платье купить", - подумала она.
   Автомобиль медленно прошуршал по гравию и прибыл к центральному входу здания, больше напоминавшего имение середины девятнадцатого века. Водитель остановился. Метрдотель поспешил открыть ее дверцу и пригласил пройти в зал. Справа и слева от входа красовались увесистые таблички с названием ресторана. Но она его даже не прочитала. Ощущение сказки продолжалось. Появились первые за день зеркала в полный рост. Она невольно осмотрела себя с ног до головы. На коленях после машины наметились складки, черт бы их побрал, а платье слегка замялось по границе ног и живота, хотя она не налегала на спинку, стараясь все время сидеть прямо. Жулики, эти иностранцы. Даже нормальное вечернее платье сшить не могут. Она следовала за метрдотелем, который вел ее только ему знакомым маршрутом через огромный зал, дай бог, на одну четверть заполненный посетителями. "И где эта тетя Габи, как выглядит?" - непроизвольно подумалось ей. Она начинала уже нервничать. Увлекшись своими мыслями, она не обратила внимания, что метрдотель уже некоторое время стоит рядом со столиком, из-за которого ей навстречу поднимается рослый седовласый мужчина лет шестидесяти и очаровательная, но не менее седовласая женщина неопределенного возраста. Тетя Габи должна была быть моложе своего мужа, а волосы она могла подкрашивать, как и Ксана.
   - Здравствуй. Как добралась? Проблем не было? - начал беседу дядя Петерс - муж тети Габи.
   - Спасибо. На нашем фронте без перемен. - Отшутилась Ксана. Она не знала, как себя с ними вести. Во время последней встречи ее даже за взрослый стол не пускали.
   - Ты это о чем? - поинтересовался дядя Петерс.
   - О личной жизни и о мужчинах. - Улыбнулась ему Ксана, пожалев, что затронула эту тему.
   - Я существо нейтральное. Я слишком стар. - В ответ улыбнулся дядя Петерс.
   - Ксаночка, детка, как я рада тебя видеть. Помнишь дядю Петерса. Это он. Знакомься.
   - Ксана, - виновато пролепетала Ксана, потом опомнилась, - Так мы уже знакомы.
   - Это было так давно, - поддержал ее улыбкой дядя Петерс. - еще дедушка был жив.
   - Ты давно уже здесь? Я случайно узнала о твоем приезде. Петерс рассказал после возвращения из Вены.
   - Я уже в курсе ваших переговоров. - Сказал безразличным тоном дядя Петерс, давая понять, что служебных разговоров не будет.
   - Тетя Габи, мама так хотела с вами переговорить. Если позволите, я наберу ее. - И не дожидаясь ответа, Ксана нажала единицу. Автоматический набор сделал свое дело. Послышались гудки. Ксана отдала трубку тете Габи.
   - С удовольствием. - Тетя Габи взяла трубку.
   - За Вами поухаживать? - дядя Петерс внимательно рассматривал внучку своего учителя. После окончания погранучилища в Клайпеде его направили на дополнительное обучение. Там они и познакомились. Ее дедушка был их наставником и тренером. Потом было всякое, но отношения у них сложились хорошие. Затем он и сам стал инструктором в лагерях красных бригад, расквартированных в Чехии. Потом была перестройка, и для них не было места на планете Земля. Москва предала всех своих друзей и союзников. Он не побежал, а предал Москву. Нет, он не стал сотрудничать с американцами или садиться в германскую тюрьму, как его хороший друг. Он просто вернул расписки одному немецкому банкиру из Кредитанштальтбанкферрайн в обмен на деньги. Тот не пошел в службу безопасности, а Петерс покинул Германию и обосновался на границе Австрии и Словакии. Как богатому и преуспевающему рантье Латвия вручила ему звание консула. Машину и флаг он содержал уже на свои деньги.
   - Непременно, дядя Петерс. У вас это сегодня так красиво получается. - Она почувствовала себя школьницей.
   - Мне сказали, что вы еще в трауре. Года не прошло со дня смерти дедушки. - Петерс не мог не затронуть эту тему.
   - Да. Все получается как-то глупо. Его бизнес перешел к отцу, но по документам - ко мне. Я - Beneficial Owner. Сегодня в банк специально на смотрины вызывали.
   - Он тебя всегда выделял. Ведь других внучек у него не было?
   - Не было. Он разбогател, когда вернулся из Швеции, где служил нелегалом. Поднял старые связи. Начал свой бизнес. И такая нелепая смерть.
   - Как же это по-русски? Смерть не бывает лепая, нет, правильная. Не знаю, но вы меня поняли.
   - Да, все и так понятно. - Включилась в беседу тетя Габи, возвращая телефон, - а он ведь был еще и масоном.
   - Нет, только членом Lion's Club. - Ксана промолчала, что и она была членом этого же клуба.
   - Вот Минобороны и не простило. - Резюмировал дядя Петерс.
   - Как это? - сама Ксана была уверена в естественных причинах смерти дедушки.
   - Брось, Петерс, пугать бедное дитя. Мама твоя очень довольна нашей встречей. Замуж еще не вышла? - тетя Габи выруливала беседу на мирные рельсы.
   - Почти. Даже в любви призналась. А он теперь других на моем Мерседесе катает. - Под влиянием слов дяди Петерса Ксану потянуло на откровенность.
   - Ох, уж эти мужчины. Правда, Петерс? - тетя Габи заливисто рассмеялась, откинувшись на спинку стула. - А мы здесь не одни. Да, Петерс?
   В двух столиках от них сидел мужчина средних лет крепкой наружности с правильными чертами лица, то ли с севера Франции, то ли с юга Германии, но не австриец, это точно. Увлеченная разговором с подругой, она пропустила момент его появления, но ресторан он явно знал, как свои пять пальцев. И официанты знали его. Этот мужчина давно, не скрываясь, наблюдал за ними, внимательно изучая их лица. Именно лица, а не туалеты или украшения. Спутницы у него не было. Может, поэтому он позволил себе пялиться на их юную гостью. А может быть, юная гостья была лишь поводом для наблюдения за ними.
   Ксана поддалась взгляду тети Габи и посмотрела в сторону, указанную той дяде Петерсу. Это был тот самый англичанин.
   - А я сегодня встречала этого англичанина при входе в банк, - и Ксана поведала историю про такси. Дядя Петерс облегченно вздохнул. У мужчины за соседним столиком появился обратный адрес. Но с этого момента он стал четвертым за их столиком. То взгляды, то обсуждения явно касались его. Хотя слов он не слышал. Впервые за все время их шапочного знакомства Ксана позволила себе повнимательнее рассмотреть его. В нем было что-то располагающее, и он чем-то был похож на дядю Петерса. Только лет на пятнадцать помоложе.
   - Чужие здесь не ходят, - промолвил дядя Петерс, как бы успокаивая самого себя, - слишком дорого. Предлагаю налечь на меню.
   Вечер медленно продолжался под звуки рояля. Музыка, воспоминания, хорошее дорогое вино в очень малых дозах способствовали милой беседе. Ксана только успевала отвечать на вопросы. На таких встречах людям, не страдающим тягой к культурной жизни, обычно бывает тяжело. Нечего рассказать соотечественникам, давно не бывавшим на родине. Им интересно все: и стройка, и моды, и концерты, и театр. Особенно театр. Почему-то им всем кажется, что местный театр затмил своими достижениями Ковент-Гарден. И они хотят знать даже сплетни о танцовщицах балета. Ксана не знала и половины из спрошенного, но ее выручали артисты из России, которые, сменяя друг друга, просто оккупировали Рижское взморье. Выручила и проблема расселения старого города под строительство новоделов, где стоимость жилья просто зашкаливала.
   В те редкие перерывы, когда говорила тетя Габи или надо было изучать меню, Ксана старалась украдкой понаблюдать за англичанином. Он был безупречен в своих манерах, словно родился в ресторане. Почти не пил, да и не ел. Все просто стояло на столе, занимая свободное пространство. Он тихо и мирно скучал, но не уходил. Пару раз глаза их встречались, и ее охватывал легкий румянец. "Это тебе не Гунар", - упрекнула она себя.
   Неожиданно к нему подошел официант, и что-то прошептал на ухо. "Наверное, барышню клеет", - почему-то подумала она, и ей стало обидно, словно у нее на него были какие-то права.
   Англичанин благосклонно кивнул официанту, и тот удалился.
   "Вот, сволочь, сейчас будет шуры-муры крутить", - вынесла приговор Ксана и отвернулась. Она не могла слышать их беседы, о чем потом жалела долгие годы.
  
  
   Х Х
   Х
   - Простите, Вы г-н Лихоборов? - спросил учтиво официант.
   - Нижний. - Тактично поправил его собеседник.
   - О простите, Лихоборов-Нижний. - не поняв, почему клиенту нужно, чтобы он произнес его фамилию полностью, извинился официант.
   - Да, так у меня стоит в паспорте. А в чем дело? - клиент был явно не очень доволен, что его одиночество нарушили.
   - Некая очень интересная дама просит проводить ее к вам.
   - Ну, так ведите. И принесите, пожалуйста, шампанского. - На автомате сработал Сергей.
   Его удивительная незнакомка покраснела, словно речь шла о ней, и отвернулась. Пожилой мужчина за ее столиком снисходительно улыбнулся.
   Через зал к нему направлялась Елена. Меньше всего он ожидал ее увидеть здесь и сейчас. Он давно забыл, как она выглядит, и что он с ней обсуждал по телефону. Елена была его ровесница, но для своих лет она выглядела очень молодо. Ее вечернее платье было с большим декольте сзади. На груди мило поблескивала сложного плетения матовая золотая цепочка. В ушах красовались изысканные сережки из матового золота. Тонкие пальцы рук не были обезображены мощными кольцами, только -обручальное кольцо и перстень с изумрудами - подарок Сергея. Если поверх этого выреза надеть пиджак, то платье станет похожим на деловое. Пиджака в руках у нее не было. Она могла предусмотрительно его снять при входе. На ногах были шпильки. " Не может быть, чтобы она в них и прилетела", - подумал Сергей, с умилением глядя ей в глаза. - Наверняка, или купила по пути, или где-то пакет оставила. " В машине", - догадался Сергей и улыбнулся. "Голой рукой не возьмешь", - довольно прокомментировал он про себя.
   - Вот наглядный пример. Куда не приедет, везде у него девочка. Прошу любить и жаловать. - Ни с того, ни с сего прокомментировала представшую ей картину Ксана своим спутникам.
   - На девочку она не тянет, но и приехала не из дома: ни грима, ни множества дорогих украшений. - Снисходительно урезонила Ксану тетя Габи.
   - Наверное, из около ресторанных кругов. - сделала окончательный вывод Ксана. Ух, как она ее возненавидела.
   Елена мило и открыто им улыбнулась. За долгие годы их совместной жизни она привыкла слегка удивлять его своими появлениями. Это не были контрольно-ревизионные захваты кассы, когда клиент расслабился и потерял границу между своим и общественным. Просто их образ жизни, в параллельных мирах, требовал доверия или безразличия. Она Сергею верила с трудом. Да и как можно было ему верить, если седьмого марта он вдруг мог спокойно спросить: "Лен, у тебя остались духи, что я привез тебе из командировки? Дай их сюда, мне надо одной женщине их подарить". Или еще лучше. Приезжает из командировки с несколькими парами обуви для маленького ребенка, которого мама назвала Сергеем в честь него. Такой милый подарок крестнику.
   - Надеялся спрятаться? Вон, какие молоденькие кругом. - Елена разглядела в полупустом зале его незнакомку
   - Соврать или так поверишь? - Сергей был ей рад. Его выдавали глаза.
   - Лучше так. Это романтичнее. Будем считать, что она просто не успела. - Елена еще раз бросила взгляд в сторону незнакомки.
   - В болгарском смысле этого слова. - Оба рассмеялись. Сергей продолжил, - Ты же сказала 16, когда на моих часах было уже 17.30.
   - Но я же не сказала тебе, откуда я звоню. Из Мюнхена я вылетела в 16.00. А тебе звонила из Загреба.
   - По-моему, у тебя карта мира воспринимается, как паркет в прихожей.
   - Есть чуть-чуть.
   - Может, остановитесь. Сконцентрируетесь на патриотизме. Ни шагу за Волгу.
   - Поздно. Уже ездим на иномарке.
   - Это легко поправить.
   - А еще лучше, вместе с женой. Отступного-то хватит? - Лена серьезно взглянула на него. Она не любила такие разговоры. Никогда не знаешь, чем они закончатся.
   - За это не беспокойся. Ты у меня получишь компенсацию сразу и за первый брак, и за второй.
   - А с чем ты останешься?
   - Со сладким чувством свободы на губах.
   - Если сможешь ими после этого еще шевелить. - Лена начинала сердиться, а Сергею доставляло удовольствие ее чуть-чуть позлить.
   - А это уже угроза человеческой жизни.
   - Еще какая. Сворачивай свою шарманку. Поехали к тебе, у меня мало времени. - Елена взяла быка за рога.
   - Поешь, хоть, - предложил Сергей и попросил у официанта еще один прибор.
   Ксана зло оценивала незнакомку. Особенно не понравилось, как он ей улыбается. Гунар на его фоне выглядел отшельником, эдаким старцем в монастыре, не знавшим женщин. Англичанин взял трубку телефона, а его спутница навалилась на салаты, словно век не ела. Тоже мне. Ксана раздосадовано отвернулась, дабы не упустить нить беседы. Ее спутники переглянулись.
   Сергей снял трубку смартфона, и молча наблюдал, как Лена поедает свой любимый салат из авокадо. Она заказывала его везде, где он оказывался в меню. Иногда, из чувства одиночества, он его тоже заказывал.
   - Вас слушают. - Произнес он в трубку. - А это Вы? Да, я направил ему SMS. Послезавтра буду у вас. Нужна гостиница, и надо зарезервировать конференц-холл, где мы могли бы целый день поработать. Болтик-Бич? Прекрасно.
   Елена удивленно подняла глаза. Сергей продолжал.
   - С видом на море не надо. Лучше, ниже уровня газона. Там тихо и нет соседей. С престижем я сам разберусь. Вы меня встретите вместо него. Очень хорошо. - Сергей повесил трубку, нажав на отбой.
   - И это при живой жене, - Елена ждала от него объяснений.
   - А у тебя есть право выбора: налево или направо. - Сергей с улыбкой наполнил ее фужер водой. Елена не пила вина вообще.
   - А прямо? - поинтересовалась Елена.
   - Прямо иду я.
  
   Х Х
   Х
  
   Самолет третий час мотало из стороны в сторону, кидало то вверх, то вниз. Страшнее бывало только на кукурузнике. Константин и Вика стоически, как по уставу, воспринимали творившееся вокруг. Посадку в Аньо запретили из-за дождя, и пилот взял курс на Милан. Это еще час полета. Там хоть два аэропорта, один - да примет. Связаться с офисом не было возможности, теперь придется ждать машину до утра или ехать в какой-нибудь отель. Вика уже изложила все меню от ужина в пакет, и от этого в салоне пахло чем-то кислым. Константин держался, но был крайне бледным. К горлу все время подкатывало. Он решил сходить в туалет.
   Хорошо сказать, сходить. Самолеты этого класса рассчитаны от силы на шесть человек и экипаж. Но люди не должны быть выше среднего роста, а то начинают задевать потолок в проходе. Так сказать, шаркают по потолку головой. Диванчик, если самолет не сделан на спец заказ, тоже коротковат. И ноги за время полета так устают, словно ты всю дорогу бежал за своей лошадью. Страшные проблемы с вентиляцией. Если кто-то постоянно курит, то на высоте в 10000 метров хочется открыть дверь и подышать свежим воздухом. Вика не могла, а Константин щадил ее беременность. Не курили. Он встал и пошел. Пару раз ударился головой о потолок, наконец, открыл дверь и втиснул себя внутрь.
   "Надо было сесть на толчок", - подумал Костя. Его тело было выгнуто строго по обводам корпуса самолета, при этом, как он не старался, сам толчок он ощущал только коленями. Голова не могла подвинуться вперед, чтобы глаза зафиксировали воронку. Приходилось действовать на ощупь. "Хорошо, хоть, ботинки остались сухими", - подумал Константин, А если Вика захочет? Ничего, душ примет после полета". Обратный путь на диван тоже не обошелся без ушибов.
   - Если бы мы летели на 10000 метров, то нас бы не болтало, - решил он просветить Вику, - Просто здесь горы. Не успеешь взлететь, опять садиться.
   - И надо было тебе лететь? - произнесла мертвенно бледными губами Вика, - Лучше бы погоду узнал.
  -- Узнавал. Прогноз был нормальный.
  -- У тебя все так. И прогноз нормальный, и результат хороший. Прямо, как у твоего финансового. А сам, наверное, не знаешь, есть у тебя деньги на карте или нет?
  -- Не знаю. Должны быть. - Произнес Константин.
  -- Ну, и чем мы платить за гостиницу будем? - вопрос Вики попал в самую точку. - Гнать таких финансовых директоров надо.
  -- Рано. - Ответил Константин. Не мог же он ей признаться, что все проблемы на фирме из-за него и из-за нее, из-за их неумения и нежелания жить по средствам. Он был уверен, что у финансового сейчас все в порядке. И остаток средств на карте все ему позволяет. Сам так распорядился. И все чаще задумывался, а почему он сам так не может жить. Почему он должен, как космонавт, болтаться в этой консервной банке, когда мог бы лететь первым классом на авиалайнере, который никогда так не болтает.
  -- Пристегните ремни, пожалуйста, - стюардесса заглянула в салон. Самолет упал в пике и через несколько минут побежал по бетону аэродрома.
   "Надо будет всех лишних убрать. И финансового - в первую очередь. У него зарплата большая". - Решил Константин.
  
   Х Х
   Х
   Сергей и Лена покинули ресторан. Сергей забрал у Елены ключи, открыл машину, наверное, тот самый Опель-Астра, который он не взял в аэропорту, и они молча помчались к нему в отель. Вена была очаровательна в темное время суток в ночь на субботу. Город жил своей полноценной жизнью. И хоть время было уже глубоко за полночь, вымершими были только окраины. Сергею опель понравился. Не хуже форда, что был у его жены. Если только обзорность не та. И гремит, хоть и новый. Вспомнилась старая шутка: "Всякая машина к старости становится опелем. Это происки конкурентов. Но называть его опелем не получалось. Все время на языке вертелось ж'Опель, как и Жопарожец - чудо украинской технологической мысли".
   Елена сидела к нему в пол-оборота, демонстрируя свои колени. Ее красивые ноги не давали ему покоя.
  -- Так ты меня до аварии доведешь, - пошутил Сергей.
  -- Ах, простите, - ответила Лена, удовлетворенно убирая колени. - Столь старые женские ножки вас, молодой человек, не возбуждают.
  -- Не кокетничай, - ты же меня знаешь.
  -- Знаю, но все-таки остаюсь женщиной.
  -- Ты хочешь мне сказать, что вокруг тебя так и вьются толпы мужиков, когда меня нет.
  -- С толпами это, конечно, перебор. Но один - два обязательно.
  -- Дешево ты меня раскручиваешь. Отвыкла от разговоров с глазу на глаз со мною. Я, ведь, обидчивый. И не ревнивый совсем. Хочешь, иди на все четыре стороны. У меня нет конкурентов.
  -- Хватит. Ты же все знаешь.
  -- За то и люблю, - произнес Сергей.
   Их пара после второго замужества озадачивала многих. Каждый держался за другого, стараясь не доводить вопрос до уровня зверства, как в ревности, так и в любви. Говорить о внешних признаках взаимного уважения тоже не приходилось. Могли и наорать друг на друга. Причем, публично. Сергей был по натуре чистоплюем. Грязь по подворотням не была его стихией. По крайней мере, она так его воспринимала. А он ей верил. Или не придавал этому такого большого значения, как другие. Он не любил воевать с ветряными мельницами. Если существовало что-то, чему он помешать не мог, то он и не ввязывался. Возможностей изменить у того и другого было предостаточно, но они поддерживали этот хрупкий мирок, дававшийся им с большим трудом. Особенно после их первого развода. Вторая попытка была и последней. Это понимал каждый.
   Опель остановился у Хилтона. Оба одновременно вышли из машины и направились в холл. Сергей наблюдал за лицом Елены. На нем не было признаков удивления. Еще со времен посещения Торонто Елена уяснила, что даже в дорогих гостиницах бывают дешевые номера. Поэтому молча отслеживала происходящее. По сравнению с гостиницами, где они останавливались с дочерью, это был дворец в стиле техно. Но это не умаляло и их достижений.
   Они молча прошли к лифту, и Сергей достал электронный ключ.
  -- Еще рано, - поправила его Елена, - можешь потерять.
  -- В самый раз. А то лифт нас не повезет.
  -- Это как в Юрмале, что ли?
  -- Почти, только работает на один этаж. Остальные свободны.
  -- Так тебя охраняют.
  -- Не меня, а таких, как я.
  -- Растешь на глазах.
   Сергей не стал предвосхищать события. Пусть все сама увидит. И молча воткнул ключ в прорезь замка.
   - Ничего себе, - лишилась дара речи Елена. - Ты тут в футбол играешь?
   Лена стала осматривать номер. Сергей нарочно отошел в дальний угол спальни.
   - Что ты говоришь? Не слышу.
   Лена вернулась из гостиной в спальню. На это ушло немало времени. Лицо ее вытянулось.
   - Чай, кофе, - поинтересовался Сергей. У него в номере стояла барная стойка. Такая, чисто по-хилтоновски: внутренний зеркальный угол с кофемашиной, чашками, сахаром, бокалами и утенком. И выдвинутый в комнату барный стол с высокими стульями.
   - Чай, зеленый, - удивленно произнесла Лена. Она останавливалась в этом же самом Хилтоне, когда они с Сергеем летели домой из Рима. И даже жила какое-то время в одноместном номере с двуспальной кроватью, пока Сергей, следовавший своим маршрутом, не подтянулся в Вену. Но о существовании подобных номеров она только догадывалась по своим детским воспоминаниям. В ее детстве родители еще плавали в Латинскую Америку на пароходах и жили в подобных номерах на пересадке на поезд. Как давно это было. Теперь все несли свои деньги Аэрофлоту.
   Сергей приготовил чай, порылся в баре и достал несколько конфет и шоколадок к чаю, наломав их в импровизированную сахарницу. Потом отстучал маленький пакетик сахара, как воблу, и насыпал в чашку.
  -- Учти, он горячий. - Предупредил он Лену.
  -- Сергей, так жить нельзя. - Произнесла Елена, оглядывая номер.
  -- Но я-то живу, - улыбнулся Сергей.
  -- Знаешь, я пойду приму душ, пока чай остынет.
  -- Душ или ванну? - поинтересовался Сергей. Елена поняла, что в вопросе что-то скрыто. Она ванну принимала редко, а душ часто. Но во всех номерах душ и ванна территориально совпадали.
  -- А в чем подвох?
   Сергей молча провел ее к двум дверям, которые она ошибочно приняла за ванну и туалет, и открыл их. Лена потеряла дар речи, осматривая их. Она даже не поняла вначале, как работает душ. Он управлялся вытягиванием ситечка из носа краника.
  -- Пора раскулачивать, - произнесла Елена.
  -- Ради бога, - отшутился Сергей, - Все вокруг колхозное, все вокруг мое.
  -- Выйди, пожалуйста, - попросила Елена.
  -- Если тебе не нужна ванна, то иди по соседству, в душ. А я приму пока ванну.
  -- Договорились, - произнесла Елена и направилась в другую дверь.
   Х Х
   Х
   Ксану до отеля подвезли ее знакомые. Теперь ей пришлось ехать на переднем сиденьи. От этого разговаривать было труднее, но тетя Габи села слева за спиною водителя, и ей было удобнее говорить. Дядя Петерс в беседе почти не участвовал. Ему явно было грустно расставаться с этой молоденькой девушкой, кусочком его родины, его прошлого. Мог ли он вернуться. В принципе, мог. Но сразу бы попал в поле зрения российских служб, собственных друзей и врагов. И никто бы не взялся предсказать финал. Он даже здесь предпочитал жить на границе двух государств, в глубине души надеясь уйти от преследования, если что.
   Ночная Вена произвела сильное впечатление на Габи. Она давно отвыкла от суеты городов, больших городов. В их райцентре, как он его называл, жизнь прекращалась в восемь вечера. Только общение с соседями, посиделки в ресторанчике. Никаких развлечений. Вот и отель.
   Пассажиры авто вылезли на свежий воздух и стали прощаться.
   - Спасибо за ужин и очень было приятно возобновить знакомство, - произнесла Ксана, расцеловываясь с тетей Габи.
   - Ксана, деточка, приезжай почаще, - попросила ее тетя Габи и смахнула слезинку, невольно наполнившую глаза.
  -- Передавай привет бабушке, - подхватил просьбу дядя Петерс.
  -- А как Вы доберетесь? - спросила искренне Ксана, - может быть, остановитесь в гостинице. А с утра поедете.
  -- Не волнуйся. Мы с расчехленным флагом. Я сам сяду за руль, - сказал дядя Петерс, занимая место водителя. Водитель и тетя Габи заняли свои места: водитель справа от дяди Петерса, а тетя Габи сзади. Машина без пробуксовки, но не шикарно взяла старт.
   Для Ксаны сказка закончилась. Она медленно вошла в холл гостиницы и поднялась в номер. Было грустно и очень жалко себя. Сначала этот Гунар ушел к своей длинноногой. Теперь этот англичанин запал на первую встречную. Прямо какое-то внушение на ее ущербность. Надо еще раз через скобку умыться. Да и спать. Она вяло посмотрела в сторону Хилтона. Там была жизнь. Там была роскошь. " А если бы я вышла замуж за этого англичанина, то мы бы смотрелись, как тетя Габи и дядя Петерс", - без всякой связи с предыдущими мыслями, неожиданно подумала она. Никогда она не была так близка к правде жизни, как в этот миг.
   Х Х
   Х
  
   Петерс гнал машину домой. Водитель в оба глаза осматривал окрестности. Дорога на Братиславу была сложной. Сначала, до аэропорта, почти город. Потом безлюдная местность до поворота на мост, где отсекаются все грузовики, а потом - проселок, где с комбайном не разъедешься. Но если хозяин взял руль в свои руки, то жди дороги меж полей, закоулками и перелесками. Вряд ли он станет делать крюк почти в триста километров. Петерс не нервничал. Подумаешь, молодой человек. Случайно дважды за день пересекся с молоденькой девушкой. С кем не бывает. Его больше озадачила женщина. Ее восточный тип лица, как у коминтерновских героинь. Политических он не любил. Слишком часто их жизни переплетались с его.
   Петерс не смотрел в зеркало заднего вида. Отрываться от слежки не входило в его планы. Он шел с расчехленным флажком. Вообще-то у него права на него не было, но это был подарок Министерства. Связи не старели. На длинном полукруге перед поворотом в аэропорт он взглянул в боковое зеркало, гусеница из четырех машин шла на равных интервалах друг от друга. У него на хвосте висела пятая БМВ, за ней шло Вольво-740, колонну замыкал Опель-Астра. " В аэропорт, наверное", - но газу прибавлять не стал. Габи мирно дремала на заднем сидении. Последний скоростной участок будет за поворотом на аэропорт. Если что, то там и оторваться можно. В свой двигатель он верил. Тот склад запчастей, что шел сзади, не достанет.
   Поворот на аэропорт машины прошли молча. Ни одна, даже по ошибке, не подала сигнала правого поворота. " Ну, ладно. Одна может быть за мной, посольская. А остальные две?" - рассуждал он про себя. "Может, хотят угнать мою? Это достаточно правдоподобно. Надо пропустить их до моста. Если пойдут на мост, то придется сделать крюк". И он сбавил скорость. БМВ сбавила скорость. За ней сбавила скорость и Вольво. Только опель сделал всех разом и пошел в отрыв. За ним вытянулась из строя Вольво. За Вольво последовала БМВ. Но опель оставался в лидерах. " Они идут за ним", - успокоился Петерс. Но вся кавалькада пошла на мост. Он проехал по прямой. Размышляя о произошедшем, он невольно вспомнил пассажиров опеля и поперхнулся. Тот самый англичанин и его спутница. Он остановился и дал задний ход. Надо подстраховать. Вдруг что-то случится. Уж больно силы не равны. И он направился на мост. Водитель молча взглянул на него. Он тоже заметил странную группу машин и опель с прокатными номерами. Поэтому не удивился, когда хозяин пошел по прямой. Пора удивляться наступила теперь.
   Дорога сузилась до двух полос. Но красных огней впереди не было видно. На какой же скорости они шли по этой трассе, если сам Петерс не может их достать. Или какого уровня водители сидели за рулем. Через полчаса езды будет тоннель, там светофор. Надо бы их там достать, но дорога очень сложная для тяжелых машин, одни повороты и переезды, и каждый раз упираешься в дерево. Несколько раз уже мелькали черные полосы на асфальте от переднего привода, когда ручником блокируют задние колеса. Но из переднеприводных там был только опель. На какой же скорости он идет? И вообще, такие машины разве так быстро ездят?
   Х Х
   Х
  -- Сергей, прекрати, мы никуда не опаздываем, - взмолилась Елена.
  -- Спать меньше надо, когда опаздываешь.
  -- Мы не так часто видимся.
  -- Это упрек? Давай считать, что мы сохраняем свежесть чувств.
  -- А это у тебя получается?
  -- Наверное, раз ко мне женщины за пятьсот километров приезжают на одну ночь.
  -- Прямо секс-символ эпохи. Может, у тебя и предварительная запись есть? Запиши меня через три недели. Ты где тогда будешь?
  -- Надеюсь, в Москве. Если не придется лететь в Лондон счета открывать для наших офф-шоров.
  -- А я надеюсь, что тебя к тому времени выгонят с работы, и ты будешь только мой.
  -- Буду сидеть у твоих ног, и держать в руках клубок шерсти, как котенок. А жить, на что будем?
  -- Как-нибудь прокормимся. Конечно, о таких номерах, как у тебя, придется забыть. Поэтому и привыкать не следует.
  -- А приятно?
   Сергей в очередной раз сработал, как автогонщик. Опель ревел и дребезжал, как Волга. "Эх, сейчас бы мне мой Мондео, Я бы им показал". Сзади висели две автомашины, которые чуть не выпадали из поворотов, каждый раз снижая скорость. Он старался удержать их на расстоянии. Черт их разберет, кто они такие.
   Впереди зажегся красный глаз светофора. Въезд в тоннель был перекрыт. Сергей недовольно сбросил газ и остановился. Вольво обошла БМВ еще у поворота на аэропорта, сейчас она встала сзади. Из нее вышел водитель и направился к нему. Сердце медленно ушло в пятки. Сергей присмотрелся и улыбнулся, открыв дверцу, вылез из машины и пошел навстречу водителю Вольво.
   - Ладо, дорогой, здравствуй, - он протянул руку, вовсе не уверенный, что тот ответит на его рукопожатие.
   - Сергей, ты нас замотал. Не мог бы ты ехать потише. Наши машины такие тяжелые, что с трудом входят в повороты на этой дороге. Да и зачем ты здесь и сейчас?
  -- Боюсь опоздать на братиславский рейс до Мюнхена.
  -- Зачем он тебе?
  -- Мне он не нужен. Но жена должна быть с утра в Мюнхене.
  -- Познакомь.
   Сергей представил Ладо и Елену друг другу. Лица у Елены не было, пока она не поняла, что Сергей хорошо знает этого человека.
   - Сергей, мы все равно гоним эту БМВ под заказ через Братиславу. Я сопровождаю ребят до границы. Если доверяешь, могу ее подбросить.
   - Жену никому доверять нельзя, Ладо. Не обижайся. Сам отвезу.
  -- Ну, и правильно. Успехов тебе. Будут проблемы, звони.
  -- И тебе успехов, Ладо. - Расцеловываться они не стали. Не по чину. Перед расставанием Ладо поделился с Сергеем последними новостями из костиной жизни, предложил поддерживать с ним деловые отношения. Сергей был рад этому.
   Издалека за этой сценой наблюдал Петерс, который никак не мог определиться, кто были эти люди и зачем они были здесь в столь поздний, скорее ранний час. Но проезжать мимо них он не спешил, ожидая развязки.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Седьмая.
  
   Погода переменилась. Ушла в прошлое июньская 30-градусная жара и духота дня вчерашнего. Небо заволокли тучи, сквозь которые изредка пробивалось солнышко. Ветер налетал порывами, пытаясь отнять у вековых деревьев в парке их листву. Деревья шумели, но с листвой не расставались. Отдельные веточки вместе с листьями падали на асфальт и беспорядочно метались в поисках дерева, к которому можно было бы прислониться.
   Не ожидавшие подобных перемен туристы одевались легко в надежде, что к вечеру распогодится. Женщины шли в легких блузках, держа теплые кофты в руках или повязав свитер на плечи. Мужчины предпочитали куртки или ветровки. У кого что было. В еще более сложном положении оказались гости РотенХаммерБанка, приглашенные в этот день на автобусную экскурсию. Их багаж был ориентирован на жару и деловые встречи. Промежуточные формы одежды у них отсутствовали. Поэтому все пришли налегке, веря в свою звезду и крепкие напитки, если вдруг станут замерзать от непогоды.
   Майкл осматривал пришедших, со всеми здоровался, пересчитывал, заботился о других сотрудниках и сотрудницах, активно помогавших ему в проведении этого мероприятия. В чем был смысл начинания, никто не знал. На особые результаты не надеялся. Но это была новая форма работы и возможность поближе познакомиться с клиентами, которые медленно подтягивались к входу в банк, где их и ждал автобус. Шикарный Неоплан с кухней и туалетом.
   - А где Лихоборов? - поинтересовался Майкл у Ингрид, - Он же остановился в Хилтоне по брони нашего банка. Позвоните ему, пожалуйста, он, видимо, проспал.
   Ингрид схватилась за трубку телефона. У нее одной был номер его мобильного телефона.
   - Алло, Сергей, ну где же Вы. Все вас ждут. Да-да, уже отправляемся.
   - Иду, Ингрид. Я на противоположной стороне улицы. Машу Вам рукой. Посмотрите на выход из метро.
  -- У нас здесь нет метро.
  -- Да, простите, - железной дороги.
   Ингрид вместе с телефоном отвернулась от здания отеля Хилтон и посмотрела в противоположную сторону. Ее примеру последовали остальные. Сергей действительно только что вышел из подземелья железной дороги, идущей от аэропорта, и ждал зеленого огонька светофора, чтобы перейти улицу. Он был тепло по-ночному одет и никак не реагировал на ветер. Куртка была на распашку. Сергей быстро пересек зебру и встретил на своем пути к Ингрид Наташу.
   - Наташенька, простите, если сможете. Работал над ТЭО. Ни секунды на отдых.
   - Это заметно. Видок помятый, словно ночь прошла без сна.
   - Вы угадали. Я только что из Братиславы. Дама сердца просила подвезти, не смог отказать. Даже побриться смог только в туалете аэропорта после того, как сдал машину. Боялся опоздать.
  -- Сергей, а вы, однако, шалунишка. Здравствуйте для начала.
  -- Всем, всем, всем. Добрый день, - ответил Сергей.
   Слегка остывшие на ветру экскурсанты устремились в автобус. Сергей только - только начал отходить от спешки этой ночи и в автобус не стремился. Он ждал, когда все рассядутся. Для него место должно было быть. Волноваться не приходилось.
   - Сергей, ну где же Вы, - прорвалась к нему Ингрид и страстно чмокнула его в щеку, - Автобус без Вас уедет.
   На щеке у Сергея остался след губной помады, но он этого не понял. Ингрид прижалась к его груди и стала стирать платочком губную помаду.
   - Ах, Ингрид, оставьте, все будут знать, что мое сердце принадлежит вам, - весело пошутил Сергей.
   - Сергей, Сергей, скорее идите сюда, - позвала Наташа, - здесь есть свободное место.
   Место было свободно рядом с ней, но Ингрид, взяв Сергея за руку, повела его вглубь салона.
   - Сергей, вот здесь свободно. Присаживайтесь. - Распорядилась Ингрид, указав на место через проход от себя.
   - Вы так обо мне заботитесь, что я начинаю сомневаться: не слишком ли велики наши тарифы. - Пошутил Сергей.
   - Это для вас бесплатно. - Одарила милой улыбкой Ингрид.
   Сергей занял указанное место, не обратив внимания на симпатичную блондинку с распущенными волосами, уже дремавшую в кресле за его спиной в компании с молодым человеком. Парные дамы никогда не интересовали его. Все внимание было сконцентрировано на Ингрид и Наташе. Их шутливая перепалка за место для Сергея рассмешила автобус. Слишком все выглядело неформально. Да так оно и было на самом деле.
   Все началось в тот злополучный вечер в баре на крыше супермаркета. Сергей был не в духе и просто отбывал мероприятие, на котором царствовала финдиректор Абрамовича. К тому моменту они еще не помирились. Обе эти сотрудницы решили их примирить, хоть на время. Для этого они стали приглашать Сергея потанцевать. Во время танца у Ингрид разошлась молния на платье, а молния была длиной до полуметра, и Сергею пришлось своей массой прикрывать Ингрид до самого туалета, где Наташа и другие женщины оказали ей первую техническую помощь. История забылась, но основные действующие лица продолжали поддерживать весьма неформальный характер общения, озадачивая окружающих.
   Только он примостился поудобнее, чтобы вздремнуть, пока, автобус будет в пути, как его вернул к действительности вопрос откуда-то сзади. Он вначале и не понял, что обращаются к нему. Остальные были просто заняты своими делами.
   - Добрый день. Мы с вами расстались в час ночи. Как Вы умудрились оказаться в Братиславе? - приятный женский голос с прибалтийским акцентом его озадачил. За ночь произошло много событий, и он промчался много сотен километров, но, будучи в здравом уме и твердой памяти, он не мог припомнить, чтобы общался с кем-то из женщин, кроме своей жены. Но не ответить в дружеской компании, тем более что Ингрид повернулась к нему и ждала ответа ничуть не меньше, чем сидевшая за его спиной блондинка, в которой он с трудом узнал незнакомку, так ее изменила прическа, не представлялось возможным.
   - Оказаться в Братиславе проще, чем успеть на самолет до Мюнхена в местном аэропорту.
   - Как вас задела за сердце ваша дама. Даже границы не предел. - Блондинка упивалась эффектом, произведенным на Ингрид.
   - Ингрид, молю о защите. Тем более, что фри оф чадж. - Сергей понял, что покоробило Ингрид. Ее он никуда не приглашал, а в принципе мог бы. А эта, не известно, откуда прибывшая клиентка, уже знает о личной жизни Сергея здесь, на территории Ингрид, в ее городе, куда больше, чем сама Ингрид.
   - Когда речь идет о женщинах, то это стоит больших денег. - Грустно улыбнулась Ингрид. Она тоже узнала блондинку, бывшую у них вчера в банке, и вспомнила о миллионах ее папы. Против лома нет приема, если нет другого лома. Сергей, видимо, не был исключением, и уже успел запасть на деньги, если не на саму красотку. Была еще и какая-то третья женщина, существование которой уже не устраивало блондинку. В такой ситуации ей было надеяться не на что. Она оказывалась третьей в очереди. Настроение помимо ее воли стало ухудшаться. Поэтому и вырвалось про деньги.
   - Тогда о кредите. - Сергей явно не чувствовал себя пойманным за руку на месте преступления. Да и был ли он в чем-нибудь виновен.
   Майкл, встав рядом с водителем, начал обычную для подобных случаев, речь. Представил водителя, рассказал о маршруте следования, о времени в пути, о приключениях, которые их ожидали.
   - Меня вам представлять не надо. Остальные комментарии по ходу экскурсии. Если кому нужна вода, то просите ее у наших сотрудниц. В салоне целых две сумки, - закончил Майкл свою импровизацию на заданную тему.
   - Ингрид, если я усну, не будите, пока не приедем на место. Я уже выучил эту трассу наизусть. - Сергей обратился все-таки к Ингрид, как к старому другу, и это заставило ее удовлетворенно взглянуть на блондинку, имени ее она не помнила. Можно будет посмотреть в списке гостей. Кажется, из Латвии.
   - Только не храпите, пожалуйста. - Опять вклинилась в беседу блондинка. Ингрид поморщилась. Уж слишком она настырна.
   - Разрешаю вам меня потолкать, но не будить. Или посвистите на ухо. - Отшутился Сергей, мило улыбнувшись своей незнакомке, имени которой он до сих пор не знал.
   Ксану просто распирало. То же мне, англичанин. Дура, не смогла русского узнать. А спутники то же хороши. Особенно Рита. Как же, она знает английский. Он - англичанин. Не понятно, откуда деньги на такой дорогой ресторан, где они встретились. Откуда он вообще знал про ресторан и ее встречу. Может быть, следил. А эта старуха, что пришла к нему. Не мог снять помоложе. Денег не хватило. Дурак.
   Мысли в ее голове сконцентрировались на этом русском, и она совсем не обращала внимания на мелькавшие за окном кварталы Вены, ее парки и дворцы. Потом пошла горная местность с пологими вершинами и полями, застроенными ветряками, получавшими электроэнергию в промышленных объемах. Ей все больше завладевал план отмщения. Всем мужчинам - в лице этого русского.
   Сергею было не до раздумий. Он спал. Впервые за последние сутки. Глубоко и спокойно. Лену отправил. С Ладо все обсудил, и получил от него поддержку на случай, если Константин в очередной раз выкинет его с работы, незнакомка была сзади и выйти на ходу вряд ли осмелилась бы. У него было время на сон. Неудобно спать в кресле только тем, кто привык спать в кровати или на диване. А если твоя жизнь протекает в залах ожиданий и самолетах с поездами, то почему бы и не поспать. Оговорюсь, поездах там, у них, где спальные места - большая редкость. В основном - сидячие.
   Сергей не отреагировал даже на остановку автобуса и голос Майкла, сообщившего о прибытии к реке. Он спал. Люди зашевелились в автобусе и стали выходить с первых рядов. Скоро был и их черед. Ингрид не знала, как разбудить Сергея. Ксана решительно ударила коленом в спинку его сидения. Окружающие рассмеялись. Сергей открыл глаза и, не шевелясь, стал осматривать помещение, в котором он находился. О том, что он в автобусе, он, видимо, забыл. Вид за окном ему ни о чем не говорил. Он взглянул на Ингрид, узнал ее и улыбнулся. Затем медленно повернул голову назад, кто это его так? Незнакомка. Пусть будет. Оставим это без комментариев.
   - Господа, мы прибываем к очередной точке нашего путешествия. Надеюсь, вам очень понравилось пребывание в автобусе и те красоты, мимо которых мы проезжали. - Голос Майкла подводил черту под первой частью программы.
   - Особенно объекты вашего кредитования: такие большие. - Ответил ему Сергей с места. Окружающие, всю дорогу слышавшие его посапывание, переходящее в слабое похрапывание, были несколько удивлены его замечанием. Не меньше их была удивлена и Ингрид. Незнакомка покраснела. Если он не спал, то зачем она его ударила.
   - Сергей, Вы о чем? - осторожно спросила Ингрид, вдруг ему что-то приснилось.
   - О ветряках. Просто прелесть.
   - О, спасибо. Нам тоже нравится. Главное - окупаемость хорошая. - Спереди подтвердил Майкл.
   - А наша нефтянка лучше. - Чужой незнакомый голос завел ура-патриотические мелодии.
   - Здесь нефтяников, как грязи в Ухте. А хоть кто-нибудь подумал об альтернативном топливе? - Не сознавая почему, заговорил Сергей.
   - Нет, Вас все дожидаемся. Когда же Вы проснетесь? - опять наехала на него незнакомка. Сергей уже начал ее воспринимать, как неотъемлемую часть своей жизни. Особенно, после удара.
   - Прошу любить и жаловать. Госпожа Кронберга - единственный представитель Латвии среди вас, россиян, а заодно - и единственный представитель альтернативной энергетики в нашем кредитном портфеле. - Представила Ингрид незнакомку, уже стоявшую рядом с ним в проходе салона автобуса.
   - Довольны? - прошипела Ксана в лицо Сергею с победным видом. Салон ей аплодировал, как прима-балерине.
   - Вы не перестаете меня удивлять. Так недолго и увлечься Вами. - В ответ на ее по-детски победный вид, пропитанный насквозь пренебрежением, улыбнулся Сергей.
   - Таким, как Вы, у нас принято говорить: "Чемодан, вокзал, Россия".
   - Применительно ко мне это даже не звучит оскорбительно. Могу об этом только мечтать. - Не стал лукавить Сергей. Ему эта Латвия и предстоящая поездка не снились даже в страшном сне. Но бизнес есть бизнес.
   - Как это? - растеряла всю свою надменность Ксана.
   - Родом мы не местные: мы из Швейцарии. - Произнес Сергей в манере московских попрошаек.
   Ксана проследовала по проходу с остальными пассажирами. В салоне задержались Ингрид и Сергей, все еще возлежавший в кресле. Выходить ему явно не хотелось. Думал ли он о незнакомке, или надеялся, что после остановки все опять вернутся в автобус, он и сам бы не ответил. После этих нескольких часов сна он чувствовал себя вполне отдохнувшим. Экскурсия для него только начиналась.
   - Сергей, пора на выход. Вам так не понравилось, что Вы проспали всю дорогу? - в вопросе Ингрид присутствовало сочувствие, на которое рассчитывать в обычной обстановке не приходилось.
   - Ингрид, я могу рассказать Вам всю нашу трассу по памяти, правда, в свете фар. Столько раз проходил ее, правда ночью, - Грустно улыбнулся Сергей. - Я не хотел Вас обидеть. Просто мне было нужно хоть немного сна.
   - Вам она так понравилась. - Счастливо улыбнулась Ингрид.
   - Очень. За одним из поворотов я даже увидел Версаль.
   - Но это же во Франции? - Ингрид на минуту показалось, что она не правильно поняла Сергея, ведь оба говорили на чужом для них языке.
   - Те же горы, те же наклоны. Как-то я ночью пошел по ней, как по дороге на Лион, и не ошибся.
   - Вы много путешествуете?
   - Бегу от своего счастья, лишь бы угодить женщинам, которые меня окружают. - Сергей бережно взял ее под локоть и направил к выходу.
   - Как это по-русски, Вы есть дамский угодник.
   - О, да. Даже интервью давал на эту тему. Как раз в Риге. - Сергей поискал глазами незнакомку, свою незнакомку, к которой уже стал привязываться.
   - Сейчас нам надо идти на пароход. Вы нам расскажете про интервью? - Ингрид не знала Сергея с этой стороны, и ее женское эго требовало пояснений.
   - Обещаю. В малейших деталях.
   - Так, Вы у нас еще и секс-символ? Представляю подробности. - Ингрид улыбнулась ему и направилась к своим коллегам, покупавшим билеты. Ее тут же о чем- то стала расспрашивать Наташа. Обе засмеялись. Сергей посмотрел в сторону туалета. Его атаковали нефтяники, прибывшие вместе с ними. "На пароходе, надеюсь, будет туалет", - подумал Сергей и впервые взглянул на окружавшую его природу.
   В затоне, откуда им предстояло отплыть, толпились два прогулочных парохода, очень похожие друг на друга. Почему-то они все еще маневрировали, подняв со дна глину, как на Мадейре. Господи, как давно это было. Сергей начал считать. Не прошло еще и недели, а кажется - так давно. Лагуну окружали вековые деревья. Они, наверное, еще помнили Штрауса. Вдали стояли мрачные после дождя горы. Самого Дуная он не увидел. Вероятно, река была где-то за деревьями. Но присутствовало ощущение могучей силы где-то рядом. Как на Ниагарском водопаде.
   Начал моросить дождь. Вот и распогодилось. Сергей молча застегнул куртку. Голову было нечем прикрыть. Даже целлофановый пакет не взял. Пока он размышлял, дождь кончился. Сергей опять расстегнул куртку. Только сходни намочил. Не навернуться бы.
   Группа устремилась к сходням. Пора бы и ему присоединиться. Но его тошнило от нефтяников, неужели можно опоздать на теплоход, зафрахтованный РотенХаммерБанком? Завтра же на нем будет другой капитан. А они ломились на сходни, как на свой сыктывкарский рейс, где народ летает, чуть ли не стоя в проходе. Бог с ними. Он потерял из виду незнакомку. До сих пор он не знал, как ее зовут. Фамилию слышал, но имя, кажется, не произносили. А спросить было некогда, очень хотелось спать. Он медленно направился к сходням. Он же не банк, его могут и не подождать. Кому-то в голову пришла идея сфотографироваться на память у сходней, но уже на палубе. Больше двадцати фотоаппаратов поспешили сделать групповой снимок. У него фотоаппарата не было, хватало смартфона с камерой и огромной памятью. Плюс все снимки он тут же отсылал на стационарный компьютер. Интересно, как они будут угадывать, кто есть кто на снимке, если тот человек не напился и не упал за борт. Они, ведь, даже не представлены друг другу.
   - Сергей, идите сюда, фото на память, - Ингрид и Наташа звали его сфотографироваться на память. Вот это с удовольствием. Они-то вспомнят, как его зовут. Повернув голову направо, Сергей неожиданно обнаружил, что незнакомка попала на фото рядом с ним, слегка зажатая между его крупной фигурой и поручнями. Откуда она там появилась, он не заметил, что ему было не свойственно.
   - Не придавил? - поинтересовался Сергей, опять не спросив ее имени.
   - Нет, что Вы. Мы привыкли, что старший брат ведет себя, как слон в посудной лавке, - ответила незнакомка.
   - Лучше бы старший брат был сиротой, без этой сопливой банды родственников, - отрезал Сергей. Его всегда удивляла настырность граждан с пост советского пространства. Хотел независимости - получи. Хочешь по морде - получишь. Ведь именно Россия взяла на себя обязательства по погашению долгов по их кредитам. Значит, какую-то долю платежей за красивую жизнь этой вот незнакомки, он выплачивал из своего кармана. Ей явно не повезло. Она не знала, с кем свела ее судьба. Что где-то там, в тайниках истории, лежит бумажка всего с одной подписью о тайных переговорах по прибалтийскому золоту, с его подписью. Она не знала, что перед нею стоит человек, отмывавший пачки денег со штампом Банка Латвии, которые чекисты вывезли из страны, выбросив из желдорвагонов досье на свою агентуру. Если бы она это знала, то много раз подумала бы, стоит ли обращать на себя его внимание. Но в этой милой мордашке светилась только злость и жажда ссоры. "Сколько б я ни старался, сколько б я ни стремился, все равно, чтоб подраться, кто-нибудь находился", - прочитал про себя Сергей слова погибшего поэта. Действительно, про себя.
   Сергей оставил незнакомку и пошел искать туалет на борту парохода, который уже шел по фарватеру и резко выскочил на стремнину Дуная. Привыкший к палубе корабля, Сергей удержался на ногах. Многих же откинуло на перила, скамейки, просто стенки рубки. Женский визг и русский мат охватили открытую палубу. Все заспешили наверх, в ресторан. Там было спасение от сырости, рева воды и непогоды. Сергей не мог объяснить это чувство, порогов тоже не было, а рев воды был.
   Где-то за спиной зазвучали призывы занимать места в ресторане. Промчалось стадо нефтяников, чуть не затоптав женщин, оказавшихся у них на пути. Цель была благородной - захватить один стол и надраться. Но их благие намерения не были ведомы окружающим. По их следам в ресторан вошел чуть припозднившийся Сергей. Мест уже не хватало. Он молча задержался при входе, уверенный, что место найдут.
   Из ниоткуда возникла Ингрид. Она, словно, ждала его появления.
   - Господа, прошу занимать места в ресторане. Столики в носовой части теплохода. Сергей, Вы мне обещали быть рядом, не забудьте, пожалуйста. - Ее милая улыбка вернула ему хорошее настроение.
   - Ингрид, если еще и кредит дадите, провожу Вас даже до автобуса. - Мягко улыбнулся он ей в ответ на ее улыбку.
   - Вон, видите столик, где пара из Латвии, там и садитесь. - Действительно пара. Про спутника своей незнакомки он давно позабыл. У него на пути все время возникала только она.
   - Ваша работа? - напрямую поинтересовался он у Ингрид.
   - Но вы же обещали рассказ. Все ждут.
   За место рядом с ним возникла некоторая борьба между Наташей и Ингрид, но Ингрид была старше по должности, и Наташа предусмотрительно уступила. Эта дружеская перепалка не осталась без внимания незнакомки.
   - Вы пользуетесь необыкновенной популярностью у женщин. И не только молодых. - Опять прозвучал намек на какие-то только ей ведомые обстоятельства жизни Сергея, которые интриговали молодых сотрудниц банка ничуть не меньше, чем пороги Дуная.
   - Обычно, мне надо всего тридцать, ну, может, сорок минут, чтобы расположить к себе женщину. - Ответил равнодушно Сергей, пододвигая стул Ингрид, чтобы той было удобнее смотреть в окно.
   - Только не меня. - Ксана вытянула внимание на себя.
   - Предлагаете попробовать? Отсутствует чистота эксперимента: я раскрыл свои карты, и Вам легко судить, что я ухаживаю за Вами, а не за кем-то другим. - Он улыбнулся Ингрид. - Это сильно усложняет задачу.
   - Зато молодые девочки из банка не разобьют свои сердца о Вашу ледяную душу. - Замечание задело Ингрид и Наташу. Ксана не была их старше, по крайней мере - Ингрид, которая в одиночку растила мальчика лет восьми.
   - Приятно, что хоть кто-то на этом теплоходе полон заботы обо мне. - Холодно и цинично парировал Сергей. От схватки было не уйти, а в любой схватке он работал на уничтожение. Ингрид и Наташа уже испробовали на себе его жесткость.
   - Сергей, Вы невольно обидели меня. - Вмешалась в беседу Ингрид, противопоставляя незнакомке свои дружеские отношения с Сергеем, имевшие на тот момент свою историю.
   - Да, не прав. - Извинился Сергей. - Простите меня, если сможете.
   - Я думаю, что Вы слегка утрируете, но Вы обещали про интервью. И тогда я Вас прощу. - Хитро улыбнулась Ингрид. История предвещала реванш, для этой латышки она могла стать познавательной.
   - По рукам. - Согласился на условие Ингрид Сергей.
   Официанты расторопно сервировали стол и наполняли фужеры. Сотрудницы банка налегали на шампанское. Незнакомка не пила, сославшись на то, что становится агрессивной после первого бокала, ее спутник и Сергей предпочитали водку. После тоста Сергей продолжил.
   - Месяц назад в Риге меня пригласили в одну центральную газету. Они надеялись, что я приехал покупать вентспилский порт, разумеется, Ингрид, на Ваши деньги. - Сергей улыбнулся Ингрид и чокнулся с ее бокалом.
   - Но у меня нет таких денег. - Весело засмеялась Ингрид.
   - То есть Вы - прощелыга, у которого нет ничего за душой. - Смех Ингрид прорвал плотину добропорядочности у незнакомки. Или она плохо говорила по-русски.
   - Абсолютно правы. - Согласился, не проявляя каких- либо эмоций Сергей. - Как это по-французски, Л-ом д-аффер.
   - Аферист. - Незнакомка уже стояла на грани выплескивания содержимого своего бокала. Видимых причин для подобной агрессии никто не наблюдал. Женское сердце подсказывало Ингрид, что вчера что-то было. Но что?
   - В России так называют будущих олигархов. Сначала они аферисты, а когда все оборотные средства переложат к себе в карман - олигархи. - Пояснил Сергей.
   - Правда всегда всплывает наружу. - В этом было что-то от заповедей Христа. Все евреи их знают, но про гешефт никогда не забывают. Сергея злость незнакомки начинала развлекать.
   - Ну, и что вы думаете, делают господа латвийские газетчики перед интервью: выводят меня на улицу и фотографируют у подъезда на фоне кирпичной кладки. Каждый кирпич - пять сантиметров, шов - сантиметр.
   - Так вы еще и чекист. - Все больше распалялась его визави.
   - В стране, где строительство дач носит характер оборонной доктрины, каждый гражданин просто обязан знать размеры кирпича. Кирпич - оружие пролетариата. Я лично всегда готов к труду и обороне. - Сергей откровенно паясничал.
   - И каков же ваш рост? Это так захватывает. Я уже перевозбудилась. - незнакомка слишком свободно излагала мысли по-русски. Скорее всего, и думала она по-русски.
   - 185 сантиметров. - Продолжал рассказ Сергей, стараясь не замечать незнакомки, но взгляды их все чаще перекрещивались. - Потом меня возвращают назад и спрашивают о порте, собираюсь ли я его покупать. Отвечаю отказом. Говорю, мол, РеттенХаммербанк не даст мне денег на скопище ржавого железа с заваренной трубой.
   Ингрид и Наташа откровенно прыснули, вспомнив, чем закончилось последнее посещение банка Сергеем.
   - А как же наш завод? Вы явно его не видели. Там и казахи есть. Но это все не продается. А при чем здесь Ваше интервью?
   - Не знаю, но если Вы не против, то я продолжу. Фотограф интересуется, зачем же я тогда приехал. Может, меня латвийские женщины интересуют? - Сергей взял паузу. Ингрид, Наташа и спутник незнакомки заерзали. Тема становилась определенной. - Меня спрашивают, я отвечаю. Говорю, мол, женат, дважды, но на одной и той же женщине. Растут дети. Девочки. Погодки. Но если латвийские красавицы интересуются, то свободно место любовницы.
   - И теперь Вас завалили письмами с предложениями? - незнакомка покраснела до мочек своих ушей, а может - и своего спутника. Ингрид поняла суть перепалки и отрешенно стала смотреть в сторону незнакомки. Наташа крутила головой, ничего не понимая.
   - И где можно прочитать ваше интервью? - поинтересовалась Ингрид.
   - Увы, интервью так и не напечатали. Я, вот, все думаю, что меня туда пригласили, чтобы сфотографировать? - Подвел итог своего рассказа Сергей.
   - Кому Вы нужны? - выпалила незнакомка. Она же - Ксана.
   - Как минимум, трем представительницам женского пола я просто необходим: жене и дочерям. - Улыбка победителя украсила лицо Сергея.
   - Сергей, и нам. - В один голос, смеясь, выпалили Ингрид и Наташа. - Вы нам должны 50 миллионов долларов. Не забывайте.
   - Вот видите, сколько сердец я разбил. А у меня есть еще женщины в подчинении. Они все от меня просто без ума. - Сергей смотрел сверху вниз на незнакомку. - Ингрид, представьте, пожалуйста, мою собеседницу, а то я знаю ее только по фамилии.
   - Ой, простите, но я не знаю Вашего имени, - извиняющимся тоном произнесла Ингрид. - Его зовут Сергей.
   - Меня Ксана, - представилась незнакомка. - Не знаю, как там остальные женщины, а я на место Вашей любовницы не согласна.
   Сказала, как отрезала. За столом воцарилась мертвая тишина. Возможно, Ингрид, растившая в одиночестве сына, или Наташа, имевшая случайные связи, не разделяли этой точки зрения. Но говорить об этом они явно не собирались.
   Сергей серьезно и внимательно взглянул Ксане в глаза, пытаясь понять, шутит она или у нее сорвалось с языка то, что она чувствовала.
   - А я его Вам и не предлагал. - Произнес он серьезно. Сидевшие за столом переглянулись. Эта пара стала выпадать из общего гвалта. - Кстати, прошло с начала плавания ровно тридцать минут. И признание в любви уже созрело и упало мне прямо в руки.
   Сидевшие за столом прыснули. Даже Ксана не смогла удержаться. Сергей всем показал таймер на смартфоне, там было ровно тридцать минут.
   - Это не считается. - Сквозь чужой смех произнесла Ксана. Но смех подавил ее возражения, подлив масла в огонь. - Давайте, пари: я Вас влюблю в себя путем приворота. Очень старый способ. Мой дед и отец через него прошли. Ничего, довольны.
   - Если я Вас правильно понял, - начал Сергей, подливая шампанского Ингрид, - Вы хотите взять реванш за всех женщин Латвии и заставить меня признаться Вам в любви. А что Вы будете делать, если выиграете? Как честной женщине, Вам следует выйти за меня замуж: кому будет нужен душевнобольной однолюб.
   Ингрид и Наташа просто бились в истерике о стол. Это привлекло внимание и других туристов.
   - Так, Вы согласны? - уже упрашивала Ксана, чувствуя, как почва уходит из-под ног.
   - Сделка совершена в присутствии свидетелей. Я утверждаю, что прорву блокаду или женюсь. - Шутливо произнес Сергей, чокнулся с Ингрид и Наташей, и они выпили, давясь смехом. Спутник Ксаны пить не стал. Ему было не до смеха. Он представил себе беседу с отцом Ксаны по возвращении.
   - По рукам. - Резюмировала Ингрид. Ей тоже стало интересно, чего добивалась эта клиентка, в первый и последний раз видевшая Сергея.
   Притихшие сотрудницы банка наблюдали за столиком, за которым было столько веселья. Сергей молча смотрел на Ксану. Та, отвернувшись от него, красная, как спелый помидор, глядела в окно, потом решительно повернулась к нему.
   - Мне нужен Ваш волос. - Начала она свой обряд.
   Ингрид провела по плечу куртки Сергея и нашла уже выпавший с его головы волос.
   - Пожалуйста, - она протянула волос Ксане без признаков брезгливости.
   - Сергей, вы предпочитаете белое или красное вино? - поинтересовалась Ксана.
   - Белое, - умильно наблюдая происходящее, ответил Сергей.
   Ксана решительно наполнила свой нетронутый бокал белым вином из кувшина и приступила к процедуре заклятия. Ингрид потеряла дар речи. Наташа смотрела во все глаза, стараясь запомнить подробности, но не понимала языка заклинания. Сергей глядел на незнакомку, как на дар небес. Его давно не веселила людская искренность. У Ксаны горели глаза, она ожила, превратившись из фарфоровой куклы в существо из плоти и крови. Ей эта процедура была, явно, в радость. Интересно, сколько раз и на скольких парней она это проделывала. Надо было ее отучить от этого. Кому было надо? Ему, по крайней мере, если ее родителям было на это наплевать.
   - Пейте, - протянула Ксана бокал Сергею.
   - Оно не отравлено? - улыбнулся Сергей, принимая бокал. На Ингрид не было лица. Она теряла этого человека. Она верила в приворот. Наташа смотрела на бокал и Сергея. Тишина привлекла внимание соседних столиков. Нефтяники решили, что Сергей на спор пьет не первый кувшин, и тоже уставились на него: упадет или нет?
   Сергей молча выпил бокал до половины и поставил его на стол, считая, что с него хватит, все-таки ночь не спал. Ксана взяла бокал и допила его содержимое. Сергей проводил ее жест взглядом. Почему-то он почувствовал, что это движение было сверх программы. Ингрид смотрела в окно. В глазах застыли слезы. Пароход делал свой полукруг и заводил швартовы.
   - Ингрид, позвольте за вами поухаживать, - произнес Сергей, как ни в чем не бывало, - наше путешествие подходит к концу.
   Тишина была нарушена. Все опять начали шутить и смеяться, но какой- то неведомый осадок продолжал присутствовать.
   - Господа, прошу всех на выход, занимаем места в автобусе, он нас отвезет к следующему пункту нашей программы. - Громко произнес Майкл, не менее озадаченный, чем остальные. Все зашумело, забурлило, задвигалось. Сергей с Ингрид и Наташей направился к выходу. Сзади, чуть поодаль, двигались Ксана и ее спутник. Сходни опять были скользкими, накрапывал мелкий дождь. "На счастье". - Подумал Сергей, но не оглянулся. Поездка его вымотала.
   Автобус стоял почти у самого трапа. Как он обогнал теплоход, Сергей не понимал, потому что они плыли все время по прямой. Их окружали непроходимые горы, они преодолели даже шлюзы. А он их опередил. В этом была какая-то тайна. Ингрид и Наташа покинули Сергея для исполнения своих организационных функций, и он в одиночестве осматривал пирс. Ксана уже снова припала к телефону. Интересно, она когда-нибудь может обходиться без трубки?
   Самсунг вызвал на связь традиционного абонента. Сергей слышал только обрывки диалога.
   - Мам, тут такой прикольный парень.
   - Я? Хорошо, не буду. Ты не помнишь, как в привороте последнее заклинание?
   - Влюбилась? Нет. Просто проучить, чтоб не хвастался.
   Он тоже взял трубку и позвонил.
   - Привет.
   - Привет. Чего-то до тебя не дозвониться? - голос у Лены был сонный.
   - Все женщины. На части рвут. На глубине двадцати метров. Сплошь скальный грунт. Сигнал не проходит. Сергей посмотрел на теплоход, уже отходивший от берега за новой партией туристов.
   - То-то мое сердце почувствовало неладное. Все в норме? - по Лене можно было проверять свою жизнь, как по барометру погоду.
   - Да, пока. - Сергей положил трубку.
   Так они и стояли с Ксаной, и молчали. Зачем было нужно все то, что произошло. Сергей решился заговорить с ней.
   - Вам просто так, для сведения. Психиатры утверждают, что любое заклинание очень легко снимается, надо только вызвать дыханием рыдания. Лучше, в голос. Так что Ваша карта бита.
   - Время покажет, - как от мухи отмахнулась она от Сергея.
   Поход в винные погреба прошел великолепно. Клиенты банка никогда прежде не видели прессы и чаны для вина, сработанные еще рабами Рима. Ингрид и Наташа не отходили от Сергея. Всегда рядом была и Ксана со своим спутником. Застолье окончил своим выступлением Майкл.
   - Господа, спасибо за Ваше участие в нашем мероприятии. Надеюсь, вам все понравилось. На улице нас ждет автобус, на котором мы сюда и приехали. Он доставит нас обратно в Вену.
   - Спасибо. - Многократно повторенное гостями в полной мере передавало чувства, которые они испытывали.
   В горах темно становится быстро. А когда в Неоплане зажгли свет, то стало еще темнее в окнах, ничего не было видно до самой Вены. Все усталые и подвыпившие либо вели оживленные беседы в узком кругу, либо помалкивали. Сергей исповедывал тактику невмешательства. Он спокойно глядел в окно на отражение Ксаны, сидевшей сзади, и размышлял, зачем этой девочке, по сравнению с ним, понадобилось подобное. Дефицит любви - вряд ли. Избалованность - может быть. Но день пройдет, пройдет другой, их сменит ночь, наступит утро отлета. И жизнь разведет их по разным уголкам света. И они никогда не пересекутся. На что она рассчитывает, и рассчитывает ли она на что-нибудь? Ему под пятьдесят. Ей около тридцати, а то и моложе. Почти две ее жизни он прожил на этом свете. И ничего не спешил менять. Все до встречи с ней его устраивало. Он даже не мог сравнить ее с Леной. Они были просто разными. Красивой жизни захотел.
   Он невольно вспомнил свадьбу Константина и Тамары. Музыка, фейерверки, цветы и шары. Молодая невеста, молодой Костя. Все сияет и поет. Ну, там понятно. А он-то здесь причем? Бес в ребро воткнулся. Радости жизни захотелось. Все начать с начала: пеленки, молоко. Спасибо. Теперь у него были деньги за все заплатить. И он опять вспомнил, теперь уже приятеля Кости его лет. Они разговаривали около часа, и все это время у того где-то рядом орал малыш. Он даже посоветовал дать ему стакан воды, чтобы замолчал. Дали. Ребенок действительно замолчал. Костин приятель теперь не знал, как его отблагодарить. Оказывается, эта экзекуция была у него каждодневной. Такого же захотел?
   Сергей опять посмотрел на отражение Ксаны в окне автобуса. Их взгляды встретились, словно, она тоже сидела и думала о том же самом. Зачем бабе порося? Сергей не стал отводить глаз, прощупывая ее лицо, стремясь запомнить каждую черточку. Если она права, и он не сможет преодолеть ее чары, он все равно не признается. Лене он тоже не расскажет, но та при определенных обстоятельствах выведет его на чистую воду. А если сил противостоять не будет, и он признается, то, как поведет себя это создание, выполнит взятые на себя обязательства или убежит. Вероятнее всего, что убегут обе. И надо готовить себя к одиночеству. Сергей про себя выругался. Еще вчера все было нормально.
   Ксана тоже не отводила глаз, словно ее за него уже сосватали, и примеряла свою жизнь на жизнь с этим человеком. Когда он молча смотрел куда-то вдаль, он ее вполне устраивал. Но представить себе, что у него есть жена и дочери, ей было сложно. Она совершенно не могла представить, что при разводе они заберут все, что у него есть, что он достанется ей, если достанется, в чем мать родила. Воображение рисовало куда более радостные перспективы, в основном, концентрируясь на пышной свадьбе и переезде в Москву. У него наверняка хоромы где-нибудь в центре города. Нет, действующая жена опять была в этих планах лишней. И выглядит он молодо. Лет на сорок - сорок пять. Ей как-то и в голову не приходило, что это возраст ее отца. И вдруг дошло.
   Автобус вернулся к месту посадки. Все направились к выходу из салона и стали растворяться в ночи. Часть пассажиров отправилась вниз на подземку. Ей тоже было туда. Она разглядела вывеску своей гостиницы. Это же рядом.
   - Сергей, Вы когда улетаете? - услышала она над ухом голос Ингрид.
   - Послезавтра утром. Думаю, у вас буду через месяц.
   - Счастливого пути.
   - Спасибо, - и Сергей пошел в сторону Хилтона. Ингрид и ее спутник направились к подземке, где и разъехались в разные стороны.
   Ксана не вошла, она ворвалась в номер.
   - Идиотка. Кому это было надо? Дура, дура. Он женат. Теперь все будут смеяться. Сама напросилась. О, боже. У этого приворота нет противоядия. Кто заставлял меня пить из его бокала? Пусть бы сам мучался в своем Хилтоне.
   Это была правда жизни. Ни дед, ни отец никогда не посягали на приворот, потому что эту тайну женщины не доверяли им. Они жили счастливо и уверенно. А что будет с нею, вдруг она полюбит? Или уже влюбилась? Слезы водопадом текли по щекам, но ничего изменить или поправить было нельзя.
   Сергею хватило сил дойти до бара. Сердце уже рвалось вслед за ушедшей в другую сторону незнакомкой. Оттого, что он знает ее имя, у него в жизни знаний о ней не прибавилось. А приворот, видимо, начинал действовать, когда объекты разделялись, черт бы его побрал. Сердце просто рвало из груди. Голова требовала, чтобы он бежал в ту гостиницу. Далее все было неопределенно. Как у Девида Бэкхема.
   Он попросил чашечку кофе и застыл в кресле. Сергей боялся, что увеличение дистанции действительно может вырвать сердце из груди. Опыт подсказывал: не шевелись и жди. Либо пронесет стороной, либо состарится он или она. Но давалось это тяжело. Даже на глаза наворачивались слезы. Бывали времена и похуже. Надо взять себя в руки. Сергей поднес ко рту чашечку кофе.
   - Какая мерзость, ледяной кофе. А сколько я здесь уже сижу? Боже, два часа. - Произнес Сергей, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Простите, вы господин Лихоборов? - поинтересовался бармен, прервав его самобичевание.
   - Нижний. - Поправил Сергей.
   - Да-да. Нижний. Вас к телефону. Приятный женский голос. - Сергей взял радио телефон.
   - Алло, Вас слушают.
   - Это хорошо, что нас слушают. - Голос Елены был нравоучителен.
   - Господи, это ты.
   - А что, ждал кого-то другого?
   - Да, женщину, блондинку, с голубыми глазами.
   - Даже так. Мне повесить трубку? - Лена искренне расстроилась.
   - Так и быть. Продолжай.
   - Ты чего телефон выключил? - он бы и сам хотел узнать, зачем он это сделал.
   - Чтоб не мешал уединению.
   - Хочешь меня до слез довести?
   - Боже упаси. Из нас двоих хоть кто-то должен оставаться в здравой памяти.
   - Ты мне не нравишься. Завтра перезвоню. Пока.
   - Пока. - И Сергей выключил трубку радиотелефона.
   Сергей вернул трубку бармену, расплатился и пошел к Reception.
   - Кош код. На мое имя должны быть билеты. И подготовьте счет, пожалуйста.
   - Кош код. Ваше имя, сэр?
   - Лихоборов-Нижний.
   - Да, сэр. Все готово. Возьмите билеты, сэр. Это Ваш счет, сэр. Зарезервировать Вам лимузин, сэр?
   - Да, на 9.00, пожалуйста.
   - Счастливого пути, сэр, и приезжайте еще.
   - Спасибо. Это уж вряд ли, - Сергей вдруг ощутил, что сюда он больше не вернется. Какое-то седьмое чувство.
   Девушка отдала Сергею билеты, счет и стала заказывать лимузин на утро.
   - Алло, завтра в 9.00 господин Лихоборов-Нижний в аэропорт. Отлет из международного сектора.
   Жизнь продолжалась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Восьмая.
  
   Погода в очередной раз подшутила над Сергеем. С утра небо было ясным и безоблачным. Деревья там где-то внизу почти не качались. Из окна ресторана на 11 этаже не было видно ни единого облачка. "Как только в дорогу, так жара", - устало подумал Сергей. Ночь и прошедший день он провел плохо. Все время лезли в голову мысли о незнакомке. Он предпочитал продолжать ее так величать. От имени Оксана его просто тошнило, что-то связанное с мочой. От сокращения Ксана - вдвойне. А сердце рвалось и рвалось на части, и он ничего не мог поделать. "Интересно, а что она в этот момент должна чувствовать?" - почему-то странная мысль пронзила его сознание. Внешне его переживания не проявлялись. Он спокойно жевал свой круасан и допивал кофе. Бесперебойно работал метроном, ведя обратный отсчет. Вещи были, как всегда, аккуратно уложены. Только в голове больше не было места для Елены. Все свободное пространство занимала незнакомка. "Как забирает", - подумал он, заканчивая завтрак и направляясь в номер за вещами.
   Он решил занять позицию стороннего наблюдателя. Словно это не с ним происходит, а с его приятелем. А он, как доктор, пытается ему помочь. "Если так дальше пойдет, то главное, чтобы крыша не съехала", - дал он себе совет. Абсурд был полный. Он смотрел в окно, а видел ее, он думал о работе, а получалось - о ней. Он собирался лететь по обычному маршруту в командировку, а ему казалось, что он летит домой к ней, к незнакомке. Впору было привязывать себя ремнями к батарее отопления, но незадача состояла в том, что ему надо было ехать и именно к ней, в ее сторону. "А если и ее так колбасит? Сама виновата, не надо было пить из фужера", - его начинало раздражать учащенное биение сердца. Он-то знал, что это на него не похоже. В свое время, когда он в первый раз ухаживал за Еленой, он мог дарить цветы, стоять под окнами, но впадать во флаттер ему не приходилось. Да и знали они друг друга не один год. Сергей сжимал крепче и крепче зубы. Со слезами было сложнее. Они текли сами. От одной мысли о ней. А мысли о ней приходили без конца. "Ее дедушка и папа - просто герои. После такого издевательства не убили своих жен. А говорят, что извещен - значит, победил. Идиоты. Вас бы на мое место. Лучше бы не знать. Броситься, как Девид Бэкхем к ногам Виктории, раз - раз и в дамках. А тут сиди, мучайся", - мысли приобретали какое-то боковое течение. Если им не сопротивляться, а отдаваться на волю их волн, то можно и не увлекаться. Но мести хотелось. "Ей бы так", - без конца про себя повторял он.
   Если бы он знал, что на противоположном конце парка, в куда более простом номере, чем у него, бушевали точно такие же, если не более сильные, страсти, звучали точно такие же слова, или почти такие же. Но был еще телефон мамы и бабушки, которые уже полностью ушли в решение проблемы. И Ксану тошнило, как от беременности. Она была готова бежать к нему в гостиницу. А вот зачем, она не знала. То ли в конце приворота напутала, то ли вмешались другие силы, но цель приворота прописалась как-то нечетко. Ее мучила мысль, что она сама постеснялась произнести истинную цель приворота, и тот застрял где-то на полпути. Мама визжала и просила ее держаться зубами за кресло, но никуда не ходить. Более спокойная бабушка советовала принимать ванну, которой не было. Идиотизм охватил всех.
   Сергей присел на диван в гостиной своего номера. Ритуал отъезда никогда не нарушался. Воцарилась тишина. Мусульмане в таких случаях читали молитву, якобы славяне - молчали. Логика была на стороне мусульман. И он, по-мусульмански сложив руки, произнес короткое "Аминь", встал, взял вещи и направился к выходу. Все личное, как правило, в такие минуты в нем умирало. Он даже не оглядывался, чтобы вернуться. Только вперед. Сергей не помнил, как преодолел свой путь до дверей отеля. Он думал о незнакомке. Ему страшно хотелось увидеть ее на выходе. Но ее не было. Стоял одиноко заказанный с вечера лимузин.
   Сергей взглянул на вход в подземку. Там тоже были спрятаны воспоминания о ней. Той, не ведомой ему блондинке без имени и содержания, там все было красиво. Сергей, положив чемодан в багажник, открыл дверцу и сел в автомобиль.
   - Здравствуйте, сэр. Спасибо, что вы выбрали услуги нашей компании. - Приветствовал его водитель лимузина, несколько удивленный его внешним видом. Словно Сергей был чем-то очень сильно расстроен.
   - Здравствуйте. В аэропорт, пожалуйста.
   - ОК, сэр. Простите, Вы опаздываете?
   - Если бы я опаздывал, то поехал бы на экспрессе. Там тоже есть 1 класс, и регистрация при входе на перрон. - Спокойно ответил Сергей.
   - Вы правы, сэр. Но там регистрируют не на все рейсы.
   - А у нас и этого нет.
   - Простите, сэр, а Вы откуда? - поинтересовался водитель. В общем-то, традиционный вопрос.
   - Знаю, что неприлично отвечать вопросом на вопрос, но как Вы думаете?
   Лимузин выехал на набережную и медленно протискивался среди всякой мелочи и тяжелых грузовиков. До химического завода пробка никогда не рассасывалась.
   - Обычно лимузин заказывают русские и евреи. Для русских это такси, для евреев - признак богатства. - Вынес свой вердикт водитель.
   - Интересное наблюдение. - Сам Сергей вычеркнул бы слово "русские" или сделал бы соответствующую сноску в тексте.
   - Но в это время нет рейсов на Россию. Следовательно, Вы - американский еврей, но не похожи на американца. - Продолжал рассуждать вслух водитель.
   - Почему? - Сергея задело, что он не похож на американца. Он, в какой-то степени, привык быть человеком мира.
   - У Вас ручная кладь очень тяжелая. Американцы же возят такие тяжести на колесиках. - Это был инструктаж, как надо себя вести, но Сергей не обиделся. Он постоянно имел беседы с Леной на эту тему. Она безуспешно пыталась его заставить возить сумку, Но сумки, которые можно проносить в салон, на его фоне выглядели почтовыми конвертами, а он не мог видеть пародию на себя в зеркале.
   - И рубашка не такая жесткая. Особенно, манжеты. - Продолжал водитель Следовательно, Вы славянин, но не русский. Или чех. А вот куда направляетесь, не пойму.
   - Я - русский, но из западных славян или судетских немцев.
   - Тогда все встает на свои места. Вы летите в Мюнхен.
   - Увы, - вздохнул Сергей, даже сейчас подумать о Лене не получилось, - я лечу в Ригу.
   - Но латыши, я правильно их называю, никогда не берут у нас лимузины.- Все-таки водители крайне наблюдательны.
   - Я же сказал, я - русский. По крайней мере, по менталитету.
   - А зачем Вам, русскому, лететь к ним? У них же ничего нет: ни нефти, ни леса. - Интерес водителя исходил от самого сердца.
   "Латыши - это племя в Гималаях", - вспомнил Сергей.
   - У них есть образование и желание работать. Иначе, подохнут с голоду.
   - Я несколько лет работал в Питере. - Продолжил беседу водитель, медленно выводя машину на тактический простор, - В гостинице Астория. Там тоже были водители из Латвии, но русские.
   - Благодаря усилиям наших правителей, - внес свою ремарку Сергей, - наши дети в Латвии уже десять лет кричат, что не будут учиться на латышском. Так неучами и ходят. А потом начинают кричать, накормите нас из России. А горячие латышские парни выучили английский, получили дипломы и делают деньги. Дворники редко где нужны.
   - Водители тоже. - Тяжело, но искренне вздохнул водитель, - Возьмите, пожалуйста, нашу визитку. Будете в следующий раз здесь, позвоните.
   - Спасибо, приятно было познакомиться. - Сергей посмотрел на корпус местных авиалиний. Машина взяла курс на второй этаж эстакады и замерла. Приехали. Сергей был безмерно благодарен водителю, что тот отвлек его от мыслей о незнакомке. Замечание водителя, видимо, отложилось в памяти, и Сергей взял при входе в здание аэропорта тележку, чего раньше никогда не делал.
   Милый голос диктора информировал окружающих о прибытии аэроэкспресса, о стоимости поездки и времени в пути. "Она должна бы уже подтянуться", - подумал Сергей и огляделся. Ксаны нигде не было видно. Она в этот момент со своим спутником выходила из аэроэкспресса. От ее гостиницы он не шел, но, прикинув время начала регистрации, она назначила встречу своему спутнику на платформе аэроэкспресса под гостиницей Хилтон. Она надеялась, что Сергей тоже придет к поезду. Но он не пришел. И теперь она сомневалась, а полетит ли он вообще в Ригу. У богатых свои привычки. Медленно поднимал эскалатор, тягуче проплывали мимо бесконечные стены коридоров, Наконец, забрезжил впереди зал вылета и стойки регистрации авиапассажиров. Сергей стоял у стойки регистрации пассажиров бизнес класса. Его чемодан отъезжал по ленте. Глаза ее засветились, сердце забилось чаще. Если бы он сейчас, бросив вещи, подошел к ней и поцеловал ее, она не стала бы возражать.
   - Здравствуйте, Вы разве не бизнесом? - спросил Сергей как можно равнодушнее. У самого разве что слезы из глаз не брызнули, как у клоуна на манеже. Он даже улыбнулся от такого сравнения.
   - Нет, мы деньги считаем. Два часа полета в полупустом самолете можно провести и в экономе. - Она проклинала себя за характер, но виду не показывала.
   - А Вы? - обратился Сергей к спутнику Ксаны.
   - А я только провожаю. - Повторил он московскую привычку акать. Хотя его акцент придавал аканию прибалтийскую специфику. - У нас на фирме не принято летать одним рейсом. Я вылетаю завтра.
   - Все, как у больших. Инженеры АйБиЭм тоже не летают одним самолетом. - Подковырнул их Сергей. Они этого не заслуживали, но после такого накала страстей внутри себя, Сергей не мог сдержаться.
   - На вас это не распространяется? - не осталась в долгу Ксана. Господи, ее глаза горели совсем другим отношением к нему. Хотелось взять лицо в руки и долго-долго говорить о том, что чувствуешь.
   - Когда летишь один, то решаешь эту проблему в момент покупки билета: или пан - или пропал. - Он смотрел на нее не менее нежно. Спутник Оксаны и свидетель вчерашнего пари поежился.
   - Без лишней улыбки стюардессы в бизнес классе Вам просто не добраться до самолета? - она ревновала, она хотела, чтобы он шел за ней. Да, не впереди, не рядом, а сзади, как в кино, когда мужья тащат вещи за своими женами.
   - Хоть Вы и пообещали меня взять на поруки, - с позиции прожитой жизни он читал ее, как открытую книгу, и от этого становилось только тяжелее, - если крыша поедет, но предпочитаю безразличную, но доброжелательную улыбку стюардессы яду вашей обольстительной улыбки. Уж, простите.
   - Всегда рада Вас отравить. - Она даже покраснела. Он угадал ее мысли.
   - Непременно воспользуюсь Вашим предложением, мой милый партнер. - Это слово пришло на ум случайно. Он не знал, кто она ему, как ее звать-величать. Не подумал об этом заранее.
   - Я не Ваша любовница, - как факел вспыхнула Оксана, - не смейте называть меня партнером.
   - Во-первых, за последние сутки, Вы дважды упомянули слово любовница. - Сергей опешил. Меньше всего он хотел здесь, и сейчас устраивать беседы о любви и любовницах. Видимо, это слово самостоятельно жило в ее голове. Своей жизнью. Или она была согласна даже на эту роль в его жизни. Но не был согласен он. Он привык брать от жизни только то, что может переварить. Много лет назад жизнь свела его с человеком, без которого не могло состояться правительство Гайдара. Ельцин даже сдал весь компромат на него, лишь бы тот вошел в правительство. Сам Сергей был еще очень молод и внимал каждому жесту, каждому движению Станислава Васильевича, а тот щедро делился опытом, этой странной наукой выживать в коридорах власти. Он и приучил Сергея не брать больше, чем можешь переварить. Только тогда приходит уважение. Но Сергей отвлекся.
   - Во-вторых, - продолжил он, - значение слова партнер в самую последнюю очередь предполагает так понравившийся вам смысл. А в-третьих, здесь нет кровати.
   - В бизнес классе есть диваны. - На хорошем русском в беседу вклинилась женщина со стойки в униформе австрийских авиалиний. Ей надоело слушать препирательства какой-то девчонки из эконом класса с пассажиром бизнес класса, членом всех возможных авиа ассоциаций.
   - Вы прекрасно говорите по-русски. - Заметил Сергей, давно привыкший к неожиданностям.
   - Я много лет назад уехала из России с мужем. А вот теперь сама зарабатываю на хлеб. - Ответила сотрудница авиакомпании. - Пожалуйста, Ваш документ на проход, пропуск в бизнес лунж, карта VIP-клиента, посадочный талон и счастливого пути.
   - Спасибо. - Честно поблагодарил ее Сергей, и зачем-то решил оправдаться, - И чего я связался с такой вздорной девчушкой?
   - Полагаю. Вы ей чем-то приглянулись. - Довольно громко прозвучало с той стороны стойки. Сергей виновато улыбнулся.
   - До встречи, госпожа партнер. - Сергей слегка поклонился Оксане, еще раз повернувшись к стойке, бросил, - Успехов Вам на личном фронте.
   Уложив необходимые документы, Сергей, не огладываясь, направился внутрь аэропорта. Ему было очень тяжело. Сердце явно не справлялось с потоком переживаний. Его прошиб пот. Лишь бизнес лунж могла отгородить его от нее. Иначе они встретились бы уже в ближайшем магазине в зоне свободной торговли или в зале ожидания. Он бежал с поля боя. Но потеря Москвы, не означает потерю всей России. Так нас учили. Он не побежал, он медленно пошел. Как тяжело давались эти метры. Его тянуло назад. Он, словно, тащил за собою многотонный грузовик.
   Ему в спину глядела Оксана. Растерянность на ее лице была искренней. Как же так. Вот так, просто, не оглянувшись, он может уйти. А она готова бежать за ним, хватать за руки, реветь, наконец, но не делает этого. Стоит и смотрит. Этот провожающий еще никак не отцепится от нее.
   - Я дойду, поезжай в отель, - сказала она своему спутнику так устало, что тот моментально испарился. В чуткости ему не откажешь. Оксана медленно пошла на паспортный контроль и в зону свободной торговли. Где она ошиблась? Сергей где-то рядом, но там, куда ей вход запрещен. Он ничего не чувствует, не видит, что она готова на все ради него. У них было бы около часа времени, чтобы походить по магазинам, посидеть в кафе, присесть, наконец, в зале ожидания. А он убил этот час их совместной жизни. Неужели они так и расстанутся. Дыхания не хватало. Раньше так никогда в ее жизни не бывало. Парни никогда не проходили мимо, особенно, если она их выбирала. И поговорить не с кем. Телефон она после ночных бесконечных бесед с мамой и бабушкой просто вырубила. Так не можно. Они же расстанутся навсегда. Это их последний шанс. В самолете они будут сидеть далеко друг от друга. Ее деятельная натура не могла смириться с поражением. Она хотела заполучить его, даже если просто затем, чтобы влепить ему пощечину. За что? За то, что он есть.
   На автопилоте она прошла в зал ожидания, забыв про подарки семье и бабушке. Отсидела свои полчаса. По приглашению стюардессы прошла в автобус. И теперь все кого-то ждали, автобус не отправлялся. Кого-то искали. Вечно так. Вдруг она услышала фамилию того, кого ищут. Это вернуло ее к жизни. Появилась почва для ненависти. Она зло включила телефон.
   - Мам, привет. Сижу в аэропорту.
   - Что случилось, доченька? Погода нелетная? У нас тут все хорошо, солнце светит.
   - Да, нет. Русского какого-то потеряли. Сейчас, может быть, вещи начнут снимать.
   - Ты, главное, не волнуйся. Все пройдет.
   - Не успокаивай меня. Ладно, Пока. - Оксана отключила трубку и опять уставилась в окно. Эта вспышка агрессии сняла напряжение, но к глазам подкатили слезы. "Дура, надо же так вляпаться", - подумала она.
   Из дверей лестницы, ведущей к автобусу, вывалилась шумная компания. Две сотрудницы авиакомпании вели пассажира, и что-то ему объясняли. Это был Сергей.
   - Господин Лихоборов-Нижний, господин Лихоборов-Нижний, просьба занять свое место в автобусе, - тараторила одна из стюардесс.
   - Простите, но Вас разыскивают. Все уже погрузились и ждут Вас. - Вторила ей другая.
   - Я опаздываю? - удивленно спросил Сергей.
   - О, нет. Просто регистрация закончилась раньше. Все уже на борту автобуса, который повезет Вас к самолету. - Вступила в разговор первая стюардесса.
   - Извините, не думал, что пассажиры такие дисциплинированные.
   - Просто их очень мало.
   - Спасибо Вам еще раз. - Поблагодарил Сергей и вскочил на ступеньку автобуса, уперевшись лицом в сидевшую прямо напротив него Оксану.
   - Вы заставляете себя ждать. Это неприлично. - Словно жаля его словами, бросила ему в лицо Оксана.
   - Никто никуда пока не опаздывает. - Сергей не поленился достать смартфон и показать время.
   - Мы уже все изжарились на солнце и решили, что Вы отменили отлет из-за незамужней стюардессы. - Ее глаза опять светились радостью. Он боялся в них утонуть.
   - Женщина действительно хороша. И все проблемы у нее решены. Ребенок достаточно взрослый, никаких пеленок. - Сергей, мило улыбаясь, глядел на Оксану, как на шаловливого ребенка. Ему бы сейчас внуков нянчить у своей дочери, а он заглядывается на нее, вступает в какие-то глупые пари. И просто упивается радостью бытия в ее обществе.
   - Так и оставались бы. - Зло бросила Оксана, ее обезоруживала его манера поведения, - А мы бы спокойно улетели, а не варились здесь, как в стеклянной банке.
   - Я же говорил Вам, что мы партнеры. - Лицо Оксаны перекосило от упоминания этого слова. - А партнеры друг друга в пекле не бросают, можно не выжить. Вот я и пришел.
   - Вы меня все время хотите унизить.
   - Напротив, хочу наставить на путь истинный. Уберечь от случайных ошибок. - Она поняла, что скандала не получится. Она просто таяла в его присутствии.
   Автобус выписывал по полю какие-то кренделя, продвигаясь, то направо, то налево. Оксана опять достала свой самсунг.
   - Мам, это я. Наконец-то отыскали этого русского. Скоро летим.
   - Папа хочет тебя встретить.
   - Нет, лучше приезжай ты, если надумаешь. Его не надо пускать.
   Оксана опять выключила телефон. Сергей демонстративно открыл крышку смартфона и позвонил. Оксана отвернулась, выйти из автобуса она не могла. Но ответов все равно она не слышала.
   - День добрый. Вы подтверждаете график? Очень хорошо. Через несколько минут вылетаем. До встречи.
   - До свидания. - Милый женский голос в трубке все-таки долетел до нее.
   - И опять женщина? - иронично спросила Оксана. Ох, как ее крутило внутри.
   - Любопытство вас погубит, госпожа партнер. - Сергей уже подтрунивал над ней. - Но Вы правы - женщина. Ее Вы сможете увидеть в аэропорту и позавидовать ее внешности.
   Сергей открыл MMS-послание и показал Оксане фото.
   - Я со случайными людьми не знакомлюсь. - Отрубила Оксана, словно знала Сергея с рождения. Она так чувствовала.
   - Как мне повезло: я попал в элиту нации. - Сергей обратил ее внимание на оплошность.
   - Не понимаю, как вам это удалось. - Оксана даже улыбнулась. Лопухнулась, так лопухнулась. Куда денешься, - Обычно я даже не разговариваю со случайными попутчиками.
   - Не забывайте, Вы обещали, и при свидетелях. Вам пора.
   Автобус подрулил к трапу. Первыми шли пассажиры эконом класса. Ту-134 - красу и гордость авиапарка независимой Латвии, всегда как-то странно загружали, как и в России, с хвоста. Но при этом все боялись, что он сядет на задницу, подняв свой клюв. Сергей не любил Туполева, но выбора не было. Независимая Латвия летала на достижениях человеческой мысли полувековой давности и шведских мясорубках, напоминавших катамаран из двух истребителей. " В коровник на самолете", - подумал Сергей, но ничего не сказал, дабы не обидеть национальную гордость малочисленных пассажиров Туполева.
   В автобусе остался он один. Ждать пришлось долго. Он взглядом проводил Оксану, внимательно впитывая каждый ее жест, каждое ее движение: как она везла свою сумку, как боролась с ней у трапа, как развевались на ветру ее светлые волосы. Он уж лет десять так не смотрел на Лену. Да и забыл он о ней. Напрочь. Даже не позвонил. Сергей молча взглянул на смартфон, зажатый в его руке. И положил его во внутренний карман. Звонить не стал, справедливо полагая, что звонок нарушит идиллию происходящего.
   Оксана не удержалась и взглянула на автобус. Сергей оставался внутри и не выходил. " А, может, он передумал лететь?" - забеспокоилась она. Но кто он ей. Так, просто попутчик. Почему же она боится, что он не полетит. И как она ему может помешать? Отсюда с высоты трапа, это невозможно. А он все время так удлиняет дистанцию.
   - Добрый день, Ваш билет, Вам в конец салона. Осторожнее с сумкой. - Механически приветствовала стюардесса всех по-латышски.
   - Дима, скажи, чтобы запускали бизнес, - крикнула другая стюардесса бортинженеру, который стоял внизу, по-русски.
   Оксана посмотрела в иллюминатор, но ничего не увидела. А вот и ее ряд. Хорошо, хоть, без попутчика. А то начнет клеиться, весь путь испортит. Она разместила свой багаж на полке и села. Салон просматривался до кабины пилота. Чуть больше роста, и она смогла бы видеть все, но мешал подголовник впереди стоящего кресла. Его она все-таки увидела.
   Сергей вошел в салон, когда все уже сидели. Сколько ненавидящих глаз встретили его. Страшно завистливый народ: сами экономят, и сами ненавидят того, кто тратит. Сергей привык к таким взглядам на московском рейсе Аэрофлота. Но там бизнес всегда заполнен: русскими по пути в Москву, и латышами - по пути в Ригу. А здесь-то все пусто, плати и садись. Нет, не заплачу, но умру от зависти. Сергей опустил багаж под сиденье, чем немало удивил стюардессу, сопровождавшую его, как единственного пассажира бизнес класса.
  -- На полках полно свободного места, - сказала она непроизвольно.
   - Согласен, - ответил Сергей, - но там они будут болтаться, а здесь я придержу их ногой.
   - Вам принести сок, воду, шампанское? - поинтересовалась стюардесса.
   - Сок яблочный, - ответил Сергей.
   Он кожей ощутил ненависть пассажиров. Еще и сок ему принесли. Совсем эти русские озверели. "А она тоже так думает?" - невольно задумался он. - "Какие мы, все-таки, разные". На короткой дистанции сердце не билось так часто. Наступило состояние относительного покоя. Сергей снял пиджак, оглядывая салон. С трудом отыскал ее глазами. Сейчас бы пойти, составить ей компанию. Поболтать. Но мы уже по разные стороны баррикады. И великая политическая миссия, лежащая на мне, показать им, что они потеряли. Кому им? Кто тебя послал? Да тут в салоне меньше всего националистов. Они просто зарабатывают себе на хлеб, как челноки. И то, правда. Сергей пристегнулся и постарался заснуть.
   Самолет вырулил на взлет и устремился в Латвию, почти домой.
   Сон не шел. Стоило закрыть глаза, Сергей видел ее. Нет не ту, что сидела в салоне и, вполне возможно, ждала его, чтобы поговорить. А ту девочку, что он запомнил в поезде из окна своего вагона, ту таинственную незнакомку, которая и сейчас манила его куда больше, чем сидевшая в нескольких рядах от него, отчасти знакомая ему, Оксана. "Почему бы не подойти к ней? Неужели она обо мне не думает так, как я. Неужели я ей не нужен, как она старается показать? Стюардесса на регистрации и то заметила. Но тогда я проиграю пари. Какая-то смазливая девчушка поставит меня на колени. Дожил", - мысли теснились в голове. Жаль, что нельзя было заказать не наушники, а видик, который бы транслировал ее поведение на борту. А если она ковыряется в носу?
   Сергей улыбнулся. А как она отреагировала бы на такой недостаток? Это было его любимое занятие. Лену оно бесило. Она гнала его в ванную комнату, бросала ему платки и салфетки, но он не мог отделаться от этой привычки. "Закрой, блин, тюбик". Сколько их еще, этих мелочей, которые могут вывести человека из себя. Любого человека. Все это ерунда, что полюбишь и козла. Даже за большие деньги.
   Мимо промчалась стюардесса с пакетом. Сергей проводил ее взглядом. Рвало Оксану. Он отвернулся. "Может, она в положении? И пытается решить свои проблемы через него". - Подумал он. И вспомнил. Как его, еще ребенка, на Ил-18 везли в Африку. В те времена Ил-18 был самым надежным самолетом. Из-за грозы их мотало и трясло. Он выложил все, что съел за последние две недели. На борту не хватало пакетов. Он был не одинок. В туалеты нельзя было войти. "Нет, не может быть, не похоже", - убеждал он себя. И вспомнил опять о Бэкхемах, о Косте. Какова бы была его реакция сейчас, если бы она подошла к нему и сказала после бурно проведенной ночи, что беременна. Да его бы даже Лена сама повела бы в загс. Но ночи не было. А так, при сегодняшнем уровне диагностики, все известно через две недели. Если успеть с кем-то еще переспать, то можно его тут же и обрадовать ребенком. Пошло так думать, но он должен рассматривать все возможности. Жизнь такая.
   Он еще раз посмотрел в сторону Оксаны. Близ сидящие мужчины пытались ей помочь. Кто словом, кто делом, но она только огрызалась. Или ему показалось, что огрызается. Языка он не знал, а слов не слышал. Сколько муки в ее глазах. Прямо, как у него.
   Сергей стал глядеть в окно иллюминатора, чтобы успокоиться. Сердце опять рвалось наружу. Но там, в окне, он увидел вчерашнее отражение ее лица в автобусе. Внушение какое-то. Живой человек сидит сзади. Пройди три метра и упади в ее объятия. Нет. Сидишь и делаешь вид, что читаешь газету. С профессиональной точки зрения сейчас любой жест доброй воли с его стороны мог бы расположить Оксану к нему на долгое время. С профессиональной. А есть еще общечеловеческая. Есть обещание любить до гробовой доски, данное другой женщине при других обстоятельствах. Сергей начал мало-помалу пробиваться сквозь заслон нахлынувших на него чувств к Елене. Это же не просто звук из нескольких нот. Это почти тридцать лет совместной жизни. И никто его ни от кого не уводил. Сам выбрал, сам женился, сам развелся и опять женился. Два часа полета. Два часа пытки. Но близость Оксаны позволяет спокойно думать об Елене. Когда я рядом с Оксаной, то думаю об Елене. А если окажусь рядом с Еленой, то, видимо, буду думать об Оксане. Приехали. Ленка так и выгнать может. За ней не заржавеет. Сергей опять улыбнулся. Мысли о жене пробивались сквозь вчерашнее внушение. Не все в их жизни, и не всегда было плохо. Пожалуй, только сейчас жизнь и стала налаживаться. И на тебе. К новым пеленкам, как почти все коллеги по его работе, он готов не был. А без детей большой любви не бывает, даже у жеребца с кобылой.
   - Вам мясо или рыбу? - поинтересовалась стюардесса.
   - Я не ем на борту, - ответил Сергей, потом повернулся к ней, - А, сколько мне будет стоить небольшая просьба?
   - Нисколько, если я могу ее выполнить. - Ответила стюардесса.
   - Знаете, через пять рядов от нас по моей стороне сидит молодая женщина, которой очень плохо. Если вас не затруднит, то отнесите ей обед бизнес класса с бутылкой белого вина. Я все равно не пью.
   - Она не станет драться?
   - Скажите, что это в медицинских целях.
   - Хорошо, Если что, сошлюсь на Вас. - Улыбнулась стюардесса.- Она Ваша знакомая?
   - Могла бы ею стать.
   - Все вы, мужики, такие. Как из дому, так холостые.
   - Напротив, я женат, младшая дочь ее лет. Просто, порыв милосердия. Я же ее с ложечки кормить не стану. А в экономе только завтрак.
   - Убедили, - согласилась стюардесса, доложила на поднос бутылочку белого вина и проследовала в эконом-класс.
   Сергей замер в ожидании грома разбиваемой посуды. Он даже забыл, что на полу ковролин. Стюардесса прошла обратно с бутылочкой в руках и, наклонившись к Сергею, прошептала.
   - При виде вина ее чуть не вырвало, но за обед поблагодарила.
   - Понятно, - улыбнулся Сергей, - Спасибо Вам большое.
   Оксане стало понятно, откуда такая забота о ней со стороны Рижских авиалиний. Она проследила глазами стюардессу. "Значит, его работа", - подумал она, и отложила поднос в сторону. - "Издевается". Но так плохо ей еще ни разу не было, даже в небе над Атлантикой, когда этого тяжелого поросенка Боинг737 мотало, как воздушный змей. Видимо, приворот не пошел на пользу. А он издевается. Прислал бутылку белого вина, как на пароходе. Ему-то хорошо. Его не тошнит.
   Оксана посмотрела на обед, который спокойно остывал на соседнем столике. "А в бизнесе, интересно, как кормят? Почему они так туда рвутся? Но чужие объедки я есть не стану" - решила она для себя. Соседи внимательно наблюдали за ней. Сидит в эконом классе, а обед принесли из бизнеса. Что за птица? Ей это мешало, и на зло им, этим любопытным, она открыла мясо и стала его есть. Лучше, чем сухарики к пиву и галеты.
   Узнать результаты своих добрых дел Сергею было не суждено. Во-первых, он забылся на время крепким сном, а во-вторых, Ту-134 все разогревает сзади, а не спереди. И остатки его обеда уехали назад, так и не сообщив ему, был ли съеден его щедрый дар.
   Сон был нервным. Все двигалось и металось. Он смотрел на происходящее с высоты. Потом появилась обнаженная женщина. Это - к болезни. Затем куда-то убежал Константин. Это - к расставанию. Наконец-то появилось лицо Елены. Заплаканное лицо Лены. Он терпеть не мог, когда она плачет. Он ощущал в эти моменты собственное бессилие. И вдруг неожиданно понял, что все собравшиеся его хоронят. А он руководит процессией из полированного ящика. "Дорого, - подумал он во сне, - Все одно - гнить". Ящик тут же заменили на обтянутый красным знаменем из грубых досок. "Пойдет", - подумал он и проснулся.
   Зажглись бортовые таблички "Пристегнуть ремни" и "Туалет занят". Скоро сядем. "Усе сядем". "Или ляжем", - вспомнил Сергей свой сон. Как там поживает Оксана, здорова ли? Наверно, съела что-нибудь.
   Оксана была вне себя. Последние два часа, на которые она надеялась в глубине души, истекали. Мгновения проходили сквозь пальцы, а Сергей не подавал признаков активности. Он же не мог не понимать, что они расстанутся навсегда. Но она-то не сможет его забыть. Не сможет выкинуть на свалку истории, даже если очень захочет. Подойти самой? И что она ему скажет? Бросай свою семью, бери меня замуж. Если согласится, то хоть позора не так много. А если откажет? Она все-таки верила в бога, и разбить чужую семью считала страшным прегрешением. Сегодня, здесь и сейчас, она не была на него способна.
   А с другой стороны, зачем ей нужен этот секс-символ. У него в каждом городе по женщине. Вон, даже приворот не подействовал. Куда не приедет, везде блондинки. И все на шее виснут. Даже она готова. Минуты, между тем, тают. А сердце работает на пределе возможного. Но нет предложений, как себя вести. Просто их нет. И она тупо уставилась в подголовник впереди стоящего кресла.
   Надо с бабушкой посоветоваться. Мама ничем не поможет. Начнет кричать. Может и назвать чем-нибудь под горячую руку. А бабушка поможет. Подскажет. Но он уходит навсегда. Не клеился, не ухаживал. Прошел по жизни, как комета изо льда и снега, и растаял. Ни удержать, ни приласкать. "Интересно, а чем его жена привлекает? Это ее проблемы", - Оксана вдруг неожиданно для себя поняла, что у той, не ведомой ей женщины, есть преимущество перед ней. Она, та, которой здесь нет, видит его не только днем, но и ночью. И как складывается их жизнь вне чужих глаз, не знает никто. А вдруг той женщине достаточно просто ему позвонить, и он бросит все: ее, детей, работу и помчится в неведомую даль только потому, что та его позвала. Дела. Про своих детей - это здорово получилось. Далеко зашла. Ему бы не ляпнуть. Но он-то уходит. Как и предупреждал, как вода в песок. Все видишь, а ничего сделать не можешь. Она опять заметалась. Полная безысходность угнетала ее. Ни разу в жизни она не была столь беспомощна.
   И предложить нечего. Гунар хоть на машину клюнул. Кто такой, Гунар? Впервые с поездки на пароходе в ее сознание прорвались воспоминания о жизни до поездки. Ведь была же жизнь. И как хорошо все было. Ерунда это все. Вон он сидит. Его даже приворот не берет. Другие люди совсем. У нас таких нет.
   По лицу Оксаны пробегали тучи, которых не было даже за стеклом иллюминатора. Оно становилось то серым, то розовым, то мертвенно бледным. Подойти или не подходить. Вот в чем был вопрос. А если подойти, то с чем. "Я согласна стать вашей любовницей", - представила себя Оксана униженной и оскорбленной. И ей стало страшно. Он в ответ рассмеется и, не дай бог, погладит по головке, как ребенка. Возьмет телефон и позвонит жене, и станет рассказывать о забавном приключении.
   Оксана почувствовала, как озабоченно на нее посматривают соседи. Проследила их взгляды и натужно им улыбнулась. Она вцепилась в ручки кресла до белизны суставов. Они, видимо, решили, что она боится полета или посадки. Надо расслабиться. Выпустить пар. Право на подход есть только у него. Он сначала должен отказаться от жены, а потом подходить к ней. Она уж ему покажет свой характер. В ногах будет ползать. И она посмотрела вперед, на затылок Сергея. "Умираем, но не сдаемся. Мы маленькая нация, но гордая", - подумала она почему-то о женщинах.
   Сергей тоже думал о женщинах, о глупом пари, от которого, судя по развитию событий, не так-то легко отвертеться. Но его мозг породил еще более важный вопрос: "Все, что происходит, - это приворот или любовь?" И бывает ли такая любовь с первого взгляда. Может быть, это просто ВНУШЕНИЕ?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Девятая.
  
   Самолет чиркнул по бетону и помчался мимо здания аэропорта. Потом долго выруливал. Те несколько человек, что заполняли салон, проявили необыкновенную активность. Они, несмотря на пожелания стюардессы, повскакали с мест и начали вытаскивать вещи с полок в проход. Создавалось ощущение, что все они летят без багажа и будут десантироваться на бетон, не дожидаясь трапа. Вроде, другая страна, а люди те же.
   Только два человека не пошевелились в этот момент времени, очень малый по сравнению с вечностью. Он и она. Каждый думал, что пройдет еще несколько минут, и они расстанутся навсегда. Без малейшего шанса встретиться когда-либо. Просто увидеть друг друга, хотя бы из окна автомобиля. Три метра дистанции, и целая жизнь.
   Не раз во время полета посещала его эта мысль. Хотелось встать, преодолеть эти три метра, подойти к ней и предложить ей все, что имеешь, только будь моей. Но тут же вспоминалась Москва, жена, дочери. Необходимость объяснений. И самое главное - опасность быть замененным на двойника. Сергей всю свою сознательную жизнь работал среди двойников, своих и чужих. Дело доходило до абсурда. Как-то они только-только проводили господина Перцекоффа из Креди Лионэ. Тогда еще был такой банк, не поглощенный внешней разведкой России. Буквально на следующий день он опять появился в банке. Только виза у него была уже туристическая, а в портфеле лежали три нераспакованные рубашки. И самое главное, на нем были белые брюки и белые пушистые носки, явно спортивные. Странный вид для банкира такого уровня. Но шутка продолжалась. Его интересовали окончательные договоренности, достигнутые с тем настоящим Перцекоффым. Это была первая встреча с двойниками. Потом встреч было море. Если кто-то смотрел американский фильм про маленький городок, где мужья меняют всех жен в городке на биороботов, то тот поймет, каково это. Сергей и сейчас не был уверен, что сзади сидит настоящая госпожа Кронберга. А вдруг настоящая и не знает, что она летала в Вену?
   И это уже было в его жизни. В советское время загранпаспорта хранились в специальных отделах в кадровой службе. Их выдавали после получения визы в ночь перед вылетом. И вдруг ему пришел срочный приказ вылетать. Паспорт дали вместе с билетом. Выделили даже служебную Волгу, чтобы успеть на рейс. И он с одним портфелем рванул в Париж. Ни тебе чемодана, ни тебе суточных. На месте встретят. От нечего делать он стал просматривать свой паспорт. И обнаружил, что посещал Швейцарию, в которой никогда не был до этого дня. Удивился, но лишних вопросов задавать не стал. Меньше знаешь, крепче спишь.
   Его всегда забавляли рассказы агентуры о том, как они водили за нос своих кураторов. Вылезет на телеэкран эдакий борец с социализмом и начинает рассказывать, как его дедушка "мочил" чекистов в 37-ом, как его папа "мочил" их же в 60-е, как он сам их же "мочил" в 90-е. Три поколения борцов с социалистическим строем, не знавших ни лагеря, ни тюрьмы. А посмотришь на ботинки - из спецраспределителя на Садовом кольце. И так скучно становится. Уже даже можешь себе представить, какая у этого борца куртка будет в гардеробе.
   Но Сергею не хотелось, чтобы эта Оксана оказалась поддельной. Он даже нервно дотронулся до собственной метки. Лет двадцать назад чекисты пометили его, чтобы отличить от двойника. Это успокаивало. Значит, им был нужен и оригинал. Сергей невольно вспомнил шефа французской контрразведки, нелегально прибывшего в Москву с инспекционной поездкой. Его взяли еще на прилете и сопровождали под объектив телекамер все время пребывания в Москве. Сергею тогда очень приглянулась корреспондентша. Бойкая, активная. Шороху навела на госструктуры, он со смеху умирал. Этот шеф разговорился с ним в ресторане.
   - Господин Лихоборов, по нашим данным Вас взяли на явке в Швейцарии, и Вы отбываете свой срок в южноафриканской тюрьме, - такая откровенность дорогого стоит. Чужой среди своих. Даже не прячется.
   - Насколько я могу судить: я сижу перед Вами, и никогда не был в Швейцарии, - ответил тогда Сергей.
   - А у Вас есть брат? - поинтересовался шеф.
   - У мамы я один.
   - Может у папы вас двое? - улыбнулся шеф иностранных шпионов. Да, для нас они шпионы, это для них - разведчики.
   Папа Сергея не отличался нравственностью, но Сергей был вылитым дедом по материнской линии. Такие черты по отцовской линии не предаются. Они с отцом были похожи только лицами. Различия начинались с подбородка. Потом, в советское время, в планы Сергея не входило проваливать все, к чему прикоснешься.
   - Не считал, - тогда ответил Сергей, - но я похож не на отца, а на деда по материнской линии.
   Сергей не стал объяснять секретов своей фамилии, тем более - имени. Но чекисты и здесь позаботились. Теперь в телефонном справочнике полно людей с его фамилией. А в тот момент было всего двое: он и его родной дядя.
   С таким прошлым трудно было встать и преодолеть три метра длиною в его жизнь. Сергей не заметил, как самолет остановился, подали трап, открыли люк. Дуновение теплого ветра освежило его и вернуло к реальности.
   - Пассажиры бизнес класса, прошу на выход, - обратилась стюардесса к нему во множественном числе, видимо, ожидая приглашения им и Оксаны.
   Сергей встал, взял вещи. Сил на первый шаг не осталось. Он просто примерз к полу. Его ботиночки на тонкой кожаной подошве стали тяжелее водолазных. "Пан, или пропал?" - почему-то подумал Сергей. - "Сейчас или никогда? Второй возможности не будет".
   Сзади на него смотрели широко раскрытые глаза Оксаны. Они просто кричали: "Стой, мерзавец. Ты куда? Если уйдешь, то - навсегда. Так не можно". Но если бы она попыталась крикнуть, то ничего бы не получилось. Она лишилась дара речи и не могла пошевелиться. Ей было легче упасть без чувств, чем встать. Она ничего не знала про двойников, иностранные спецслужбы и их интриги. Он был живой и ее. В этом она не сомневалась. Он точно был ее, и уходил. Была ли это любовь, она даже не думала. Ее маленькое женское сердце подсказывало, что там, на теплоходе, он стал ее. Она чувствовала, что вершится страшная несправедливость, что так быть не должно, что они оба ошибаются. Но у нее оставались крохи женской воли, чтобы если не спасти ситуацию, то спасти хотя бы себя. Не было сил даже зарыдать. Подкатывала ненависть. Жгучая страшная ненависть: " Он все знает и делает. Ненавижу."
   Сергей сделал шаг вперед, к разрыву, в преисподнюю, на морально-волевых, не думая о последствиях. Сколько раз в жизни приходилось вот так, запросто, улыбаясь, шагать в преисподнюю. Все читали о захвате самолета в Уфе, об убитых пассажирах. Но мало кто знал, что впервые в истории тогда еще Аэрофлота на место московского самолета поставили иркутский. И погибли те люди, которые сидели на их местах, только в московском лайнере. Он тогда знал, на что шел, но не привезти данные в Москву он не мог. Первый секретарь так и не получил звезды Героя соцтруда, отделались орденом Трудового Красного знамени и отправили на пенсию. Сейчас ему было много хуже, но работал автопилот. Чтобы скрыть подступавшие слезы, он открыл MMS с фотографией сотрудницы, которая должна его встречать, и, не сказав традиционного спасибо экипажу, шагнул на трап. Автобуса не было. Надо было весь путь пройти пешком. Не оглядываясь, он пошел в сторону зала прилета. Слезы не потекли. И то хорошо.
   "Я ему покажу", - чуть не вырвалось у Оксаны. - "Сейчас в автобусе разберемся". Оксана решительно направилась к выходу со своей сумкой. Поблагодарив экипаж, она шагнула на трап и увидела, что никакого автобуса нет.
   - Не задерживайте пассажиров, девушка, проходите, - попросила ее стюардесса, как ей показалось, с сожалением в голосе.
   - Да-да, - ответила Оксана растерянно.
   В этот момент Сергей обернулся и с улыбкой помахал ей рукой. Он выиграл пари, будь оно проклято, но он унес ее сердце в кармане своего пиджака. Слезы потекли по щекам. Не было сил идти.
   - Вам помочь? - поинтерсеовалась сопровождающая их сотрудница аэропорта.
   - Да, VIP в эту сторону? - первое, что пришло на ум, произнесла Оксана. Она даже забыла, где двери, через которые проходила сотни раз.
   Сергей вошел в здание аэропорта и исчез. Ни номера телефона, ни названия фирмы, где он работает, ни московского адреса. Сильный порыв ветра на летном поле стер последние следы его пребывания в ее жизни. Навсегда. Но она не была из тех, кто сдается. Если поторопиться, то можно успеть перехватить его на стоянке такси. И радуясь новой волне надежды, она ускорила шаг.
   Х Х
   Х
   Лена не находила себе места. Ей казалось, что Сергей погиб, что его ожидают несчастья. Ей приснилось, что он в больнице, и что ей надо лететь домой его хоронить. Дочка, как могла, успокаивала ее. Такого с ней еще ни разу не было. Страшное чувство потери.
   Раньше у нее никогда не было сомнений. Она спокойно снимала трубку телефона с женскими голосами. Голоса, как правило, бывали разными. Менялись имена, телефоны, должности. Калейдоскоп звонивших не волновал ее. В этот раз все было чуть-чуть, не уловимо, но иначе. И Сергей вроде был все тот же, и их встреча мало чем отличалась от сотен подобных встреч в разных уголках мира. Но он все время о чем-то думал. Особенно, за рулем. Сергей всегда вел машину так, словно сидит за столом и пьет чай, в его присутствии Лена даже дороги не замечала. Когда на ручнике проходили повороты, ей казалось, что они на аттракционе. Всюду присутствовала надежность. В этот раз техника вождения не изменилась, но она запомнила дорогу, в мельчайших деталях. А главное, когда он уехал, ей показалось, что она больше его не увидит.
   Дочь называла это все глупостью. Пыталась ее отговорить, тащила на экскурсии. А она хотела видеть Сергея, того Сергея, что она знала многие годы, а не того, что привез ее в Братиславу и исчез в ночи. Он будто исчез навсегда.
   - Накаркаешь, - строго предупредила дочь, - Прекрати немедленно.
   - Но он не снимает трубку целый день. С ним могло что-то случиться.
   - Просто он в пути. Почему сейчас тебе важно, чтобы он снял трубку, а неделю назад вы четыре дня не перезванивались?
   - Ты, как всегда, права. Ну, позвони сама. Может он снимет трубку?
   - Позвоню вечером, - закончила разговор дочь.
   Лена успокоилась, скорее, сделала вид, что успокоилась. Сердце-вещун предсказывало неприятности. Да и сны были плохие последние два дня. Они все время терялись с Сергеем в толпе. Правда, других женщин-соперниц во сне она не встречала. Хоть это радовало.
   Х Х
   Х
  
   Сергей сходил за чемоданом и покатил его в зал прилета. Паспортные формальности не заняли много времени. Попутчики с местными паспортами не смогли опередить его, поскольку паспортисты не ждали из Вены человека с российским паспортом, пришлось послать за отдельным сотрудником. Он прошел, как гражданин Евросоюза: один и без очереди. Ему подмигнула дежурная овчарка, нервно позевывая и ожидая появления близких ей по духу сограждан, а ее хозяин в натовской форме просто отвернулся. Двери распахнулись, и он вышел в зал.
   У дальней колонны, ближе к лифту, стояла невероятной красоты молодая женщина выше среднего роста с русыми волосами, словно сошедшая на землю героиня скандинавских сказок. Редкий случай соединения красоты лица, фигуры и ног. Длинных, правильно поставленных и, что самое странное, - параллельных друг другу, без лишних доворотов. Сергей давно не смотрел на женские ножки у себя в Москве. Они все, как от подъема тяжестей, ниже колен разворачивались в разные стороны. Для устойчивости. Такова, видимо, была традиция. А в Латвии он мог часами сидеть в кафе на втором этаже железнодорожного вокзала в ожидании московского поезда и наблюдать за женскими ножками, прямыми и стройными, выстроившимися в кассу за билетами. Сами женщины его не волновали. А вид был красивый, не Москва, чай.
   Русоволосая красавица помахала ему рукой и направилась навстречу. Она прильнула к его щеке своей и издала подобие звука поцелуя.
   - Здравствуйте, Илза. - в нарушение этикета начал беседу он, как заказчик, а не как мужчина.
   - Здравствуйте, как долетели? - Илза имела и голос, от которого сразу разбивались все внутренние оковы.
   - Почти без приключений.
   - А где же остальные пассажиры с Вашего рейса? - зал прилета продолжал ожидать появления латышей. Но их, надо полагать, удерживала та самая овчарка, не довольная тем, как они пахнут.
   - Вы крайне подозрительны. Полагаете, что меня выпустили из соседнего помещения? - Сергей улыбнулся. Этот дешевый трюк не знал только ленивый.
   - Нет, что Вы. Но очень странно. Вы - один. - Илза не знала про этот трюк.
   - Да, в бизнес классе я был один. - признался Сергей.
   - Зачем тратить большие деньги всего за два часа полета? - Илза мало чем отличалась от Майкла. Только в роли Константина выступал теперь сам Сергей.
   - Когда воруешь большие деньги, необходимо давать жить и другим жуликам. - Сергей ждал ее ответа.
   - Чистосердечное признание. Идемте, а то нас заждались. - Илза показала рукой на выход и хотела взять его чемодан.
   - Согласен, но после Вас. - Сказал Сергей и вежливо, но решительно отстранил ее руку от чемодана. - Как-нибудь своими силами.
   - Вы же гость и заказчик. - Оправдалась она.
   - А Вы - красивая женщина. Полагаю, это меня несколько извиняет. Да и боюсь потеряться.
   - Убедили. Но просьба не отставать. - Илза улыбнулась так роскошно, что Голливуд со своей улыбкой сразу превратился в захудалую деревню. Что деревню - выселки.
   - Не умею быстро ходить. - Сергей хотел потянуть время и продемонстрировать Илзу Оксане.
   - Если Вы кого-то ищите, - Илза была наблюдательна, - то есть еще один выход, через VIP. Мы не стали Вам его заказывать.
   - И правильно сделали. - Согласился с ней Сергей. - Вдруг прилечу сюда за свой счет. Нельзя понижать уровень.
   Илза шла чуть впереди, и Сергей невольно любовался изгибами ее тела, ловко прикрытыми деловым костюмом. Но длина ноги от колена до ступни была восхитительна. Совсем не характерна для Латвии. Чемодан послушно замыкал процессию. Впереди показался фургон Рено красного цвета.
   - Я решила взять фургон. Вы не против? - Илза вопросительно посмотрела ему в глаза. Деловой твердый взгляд.
   - Разумно. И у меня не будет шанса всю дорогу смотреть на Вас. - Пошутил Сергей,
   - Это как-то влияет на наш бизнес? - холодно осадила его Илза.
   - Только положительно. - В ответ на ее недоброжелательность улыбнулся по-дружески Сергей.
   - Я тоже так думаю. - Подвела итог этой теме Илза.
   - Но у меня есть просьба, - Сергей не очень-то расстроился, - место у окна. Люблю смотреть в никуда.
   - Так устаете? - Илза была прокурором его человеческой жизни. Она видела его насквозь. И судя по этому высказыванию, уже сделала о нем определенные выводы.
   - Не задумывался. Наверное. Обычно гляжу в окно, а вижу там лица. - Сергей стал обращаться с ней, как с детектором лжи.
   - Надеюсь, приятные. - Не спросила, а скорее подчеркнула она.
   - Когда как. Чаще женские.
   - Вы такой дамский угодник? - где-то он уже это слышал за последние дни.
   - Вы хотели сказать ловелас. - Сергей уже почувствовал ее, защищенность шла от назойливости окружения. - Нет. В области финансов работают все больше женщины.
   - Извините, у меня не все в порядке с моим русским. - Илза впервые стушевалась. Она поняла, что оскорбила его, прировняв к прочим мужчинам в своем окружении.
   - Если бы я так говорил на Вашем языке...
   - То что? - Илза уже проявляла к нему интерес. С начала знакомства прошло десять минут. Впереди еще было время.
   - Уже пришли. - Илза открыла дверь фургона
   - Здравствуйте. - Раскланялся с водителем Сергей, отдавая ему свой чемодан вместе с дорожной сумкой.
   - Здравствуйте. - ответил водитель ему, и, обращаясь к Илзе, спросил, - Как договаривались?
   - Да, все без изменений. - Подтвердила Илза.
   - Так я к окну? - окон было минимум два, но без боковой стойки у кресла - только одно. Сергей его и забронировал.
   - Пожалуйста. - Уступила Илза, садясь ему за спину.
   Сергей впервые встречал сопровождающее лицо, не демонстрирующее ему коленки. Обычно женщины не брезговали этим шансом побудоражить мужские начала у своих гостей, даже не надеясь на продолжение. Но странным образом это его не удивило и не расстроило. Он молча смотрел на тротуар у здания аэропорта в надежде увидеть Оксану. Вот уж действительно, в последний раз. Машина тронулась в сторону шлагбаумов. И остановилась. Дорогу со своей сумкой на колесиках переходила Оксана. Судьба вновь улыбнулась им. Сергей подался вперед.
   - Спросите у этой девушки, пожалуйста, - обратился Сергей к водителю, - не надо ли ее подвезти.
   Водитель слегка высунулся в окно и обратился к Оксане.
   - Извините, Вас не подвезти?
   - Мы с Вами знакомы? - ответила вопросом на вопрос Оксана отчасти хамовато и агрессивно.
   Водитель вывернулся в кресле и посмотрел на Сергея. Сергей был вынужден показаться в окне.
   - Это я попросил водителя задать вам вопрос. А мы, кажется, знакомы.
   Лицо Оксаны резко преобразилось, голос изменил оттенки.
   - Нет, спасибо, у меня здесь машина. - Почти гордо произнесла Оксана и вдруг поняла: все, приехали, зачетная попытка. Лицо окаменело.
   - Ну, что ж, Вам виднее. Прощайте. - Сергей откинулся на спинку сиденья. Водитель тронулся. Оксана не могла пошевелиться. Она просто впилась глазами в красавицу, сидевшую в салоне фургона. Та была много лучше, чем на фотографии, и выше ее ростом.
   - Так вот кого Вы высматривали в аэропорту. - Илза радостно и тепло улыбнулась. Сергей к ней не приставал, ему было просто не до нее. От женских глаз ничего не укроется.
   - Никогда не предположила бы, что из-за такой пигалицы Вы разместите у нас заказ. - Илза перешла на откровенность. Еще не прошло и двадцати минут.
   Сергей не ответил. Илза была права. Если сравнить ее и Оксану, то победа будет на ее стороне. Но по жизни выигрывают не те, что красивее или выше, а те, что ближе. Те, кому отдается твое сердце, не требуя ответных подношений.
   Это было еще в школе. Сергею очень нравилась одна девочка из параллельного класса. Ему вообще часто нравились красивые девушки, но эта была особенная. По крайней мере, для него. Он влюбился в нее без памяти. А она не доверяла ему даже свой портфель. Любая их встреча заканчивалась ссорой. Потом он ее встретил в студенческие годы. И они опять поссорились и расстались навсегда. Он уже знал себе цену и не имел намерения ломать ситуацию в свою пользу. А потом он увидел ее из окна автомобиля. Она вела двух малышей по переходу. Дородная русская красавица. Если бы Ленка так себя распустила, он бы не знаю, что сделал бы. Но Лена, несмотря на годы и болезни, оставалась все той же юной сипампулькой, что и при первой встрече. Он поэтому и кокетничал с молодыми женщинами, что не ощущал своей старости. Он искренне удивился. Впервые за последнее время он подумал о жене легко и свободно. То ли Оксана его отпустила, то ли Илза стала вытеснять из его сердца Оксану, но дышать стало легче. Опять впереди замаячила семья.
   Сергей, помолчав, решил все-таки осадить Илзу.
   - А Вы жестко ставите вопрос. - Начал он. - Из-за нее не грех разместить не только заказ, но и пойти под венец.
   - Так серьезно? - улыбнулась Илза.
   - Тот лопух, что трется возле нее, явно не соответствует ей. - Вынес вердикт Сергей.
   - Откуда Вы знаете? - в голосе Илзы был неподдельный интерес.
   - Предполагаю. Есть основания. А она - одна из богатейших невест вашего самостоятельного государства. - Сергей повернулся к Илзе. В шее что-то хрустнуло.
   - Я вроде не слышала о ней. - Илза не скрывала удивления.
   - Оксана Кронберга, биодизельная принцесса.
   - Так это она. - Удивилась Илза, - И Вы ради нее сюда прилетели?
   - В Вашем голосе не хватает романтики. - Пришла очередь Сергея поерничать, - Я - женат. У меня младшая дочь, ее ровесница. Разница не более 5 лет.
   - Вам не дашь столько. - Откомментировала Илза, как факт биографии, без заискивания и подхалимажа.
   - Спасибо. - Улыбнулся Сергей, но шеей больше не крутил.
   - И Вы - один из немногих мужчин, с которыми свела меня жизнь, - продолжила Илза ему в затылок, - кто сразу говорит, что женат.
   - Может быть, этот аргумент позволит Вам, - произнес Сергей, потирая шею, - пересесть напротив. У меня уже отваливается шея.
   - Только я сяду по ходу движения, - Илза приняла предложение и собралась пересесть, - а Вам придется ехать, как это, спиной вперед.
   - Задом наперед. - Поправил Сергей.
   - Среди наших мужчин как-то не принято изливать душу.
   - Пока только биографические справки. О душе ни слова.
   - Да, простите. - Согласилась Илза, располагаясь в кресле, которое ранее занимал он, и вольно или невольно выставляя ему свои колени. - Но Вы все-таки прилетели из-за нее?
   - Мой ответ породит еще больше вопросов. - Глядя ей в глаза, а не на ее ноги, произнес Сергей, - Давайте лучше о Вас. Откуда в Латвии такие красавицы?
   - Из глухой провинции. - Илза не стеснялась своего прошлого, - Сначала был спорт. Гимнастика. Дошла до республиканских соревнований.
   - Потом был допинг. Вы или не захотели или не смогли.
   - Не захотела.
   - Это поступок. - Сергей с интересом стал всматриваться в собеседницу. Характер - это уже много. - Но Вы не погибли, значит нашли решение.
   - Нашла решение. - Теперь жестко ему в глаза смотрела сама Илза.
   - Не обижайтесь. - Примирительно произнес Сергей, не отводя взгляда. - Всегда легче работать, когда знаешь, с кем имеешь дело.
   - Я не обижаюсь. Но из-за меня заказы на нашей фирме не размещают. - Ехидно поддела его Илза.
   - Вы, наверное, летаете не на тех направлениях. - Отшутился Сергей и еще внимательнее стал вглядываться в ее лицо. Илза повернула голову к окну.
   - Да, больше в Штаты. - Призналась Илза.
   - А мы все по европам, все по европам. - Сергей тоже стал смотреть в окно. Разглядывать Илзу у него не получалось.
   - Сейчас направо, пожалуйста. - Произнесла она, обращаясь к водителю. - Вот и приехали.
   Рено медленно съехал на маленькую улицу и по лабиринту улочек добрался до шикарного въезда с будкой и шлагбаумом. Сергей и Илза вышли из машины. Водитель достал вещи Сергея.
   Сергей обратился к Илзе.
   - С меня причитается?
   - Ну, что Вы, это бесплатный шатл от гостиницы.
   - Я от Вас в восторге. Такой уровень встречи, и все задаром.
   - Вас это обижает?
   - Ни чуть. - Сергей последовал за Илзой внутрь отеля.
   - Ребята ждут Вас в конференц-зале. Извините, но меньше не было. - Слегка извинилась Илза.
   - Это ваши издержки. - Сергея этот вопрос не волновал.
   - Вы абсолютно правы. - Заполнила паузу Илза.
   - Из нас двоих только я прав. - Сергей выждал паузу еще раз и добавил, - Я плачу. Куда идти?
   Илза повела Сергея на Reception.
   - Добрый день. - Обратилась она по-латвийски к рецепционисту. - У Вас должна быть резервация номера на Институт глобальных проблем в учете.
   - Да. - Подтвердила девушка, - Одноместный номер. Без вида на море. Заполните, пожалуйста, форму.
   И протянула Илзе форму для заполнения. Илза собралась сама вписать необходимые данные, но Сергей с улыбкой отобрал бланк. Это был его любимый аттракцион.
   - А на каком языке? - начал было Сергей, - Я все время путаю: я -Сергейас или Сергейс?
   - Это зависит от того, латыш Вы или литовец. - С Илзой этот номер не проходил, - Литовцы добавляют "а" перед "с".
   - Мой папа говорил, - улыбнулся ей Сергей, - что я - немец. А по паспорту русский.
   - Значит, пишите по-русски и без с. - Илза не поддерживала шутки. - Как в паспорте.
   - Спасибо. - Сергей протянул бланк девушке. Та взяла его в обмен на ключи.
   - Возьмите, пожалуйста, ключи. Ваш номер вниз по лестнице в конце зала.
   - Спасибо. Я в курсе. - Поблагодарил Сергей девушку на Reception и повернулся к Илзе. - Идемте к ребятам. Время дорого.
   Они и чемодан направились к залу для переговоров. От двери Сергей поприветствовал всех присутствующих.
   - Рад видеть всех в сборе. Как дела? - далее пошли рукопожатия.
   - Вот, работаем. Вы дали нам нереальные сроки. Я вначале подумал, что Вы шутите. - Начал один из двух приглашенных ревизоров.
   - У нас даже материала недостаточно. Мы теряем время. - поддержал товарища его напарник.
   - Фирма платит. И хорошо платит. - Сергей и без них знал состояние дел. - Один вопрос, господа: надеюсь, у вас все сертификаты предполагают работу с западной отчетностью?
   - Можете не сомневаться. - Ответил тот, что был за главного в этом дуэте. - Все копии соответствующих сертификатов уже подшиты в папку.
   - Тогда, за дело. - Сергей сел напротив аудиторов. Илза присоединилась к ним. Сергея даже заинтересовало, а кто она вообще такая? В их работе она явно не участвовала. Но в принципе, это была их проблема, на сколько людей делить заработок. - Вам не хватало части документов. Полагаю, что Швейцария уже предоставила информацию и цифры. Я привез остальное.
   Сергей начал распаковывать свой компьютер прямо из чемодана. Ему не было стыдно открывать свои вещи. Они все, или почти все, были из химчистки в аккуратных пакетах. Скорее, это был признак достатка, чем бедности.
   - У вас инфракрасный порт есть? - поинтересовался Сергей у старшего из аудиторов.
   - Не беспокойтесь. Как в Греции. Все есть. - Ответил аудитор и повернул свой компьютер к машине Сергея инфракрасным портом.
   - Принимайте, - Сергей нажал на клавишу.
   - Может быть, кофе с дороги. Да и ребята, наверное, проголодались. - Илза проявила заботу не то о нем, не то о ребятах. Скорее о них, потому что он должен был перекусить в самолете. Но он этого не сделал, но не жалел об этом.
   - Не откажусь. - Среагировал Сергей.
   - Мы потом. - В один голос отказались аудиторы, и печенье застряло в горле у Сергея, - Пока ждали Вас, уже оппились кофе.
   - Да, лучше немного погодя. - Встала на их сторону Илза и улыбнулась поперхнувшемуся Сергею.
   - Думаете, удержу из оплаты. - Сергей прокашлялся. - Не стану. И Вы знаете, почему. Такая работа на Западе вообще не выполнима.
   - Это действительно так. - Признал старший из этой парочки.
   - Теперь у Вас все данные, господа кудесники. - Сказал Сергей, сворачивая свой компьютер и упаковывая его в чемодан. - Надо слепить наше светлое будущее из дерьма, которым я вас обеспечил.
   - Вы предельно откровенны. - Подытожила Илза.
   - Но в рамках представленных цифр. - Внес замечание старший аудитор. - Скажите, а зачем вам это надо?
   Сергей молча оглядел собравшихся. Задача, которую он перед ними ставил, предполагала его откровенность. Если они заартачатся, то его командировка не принесет результатов со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями.
   - Владелец фирмы решил преподать мне урок, - начал Сергей, - как себя вести в банке. Лихо вошел туда и начал рассказывать банкирам, какой у него самолет, сколько машин представительского класса, какие гигантские планы на будущее. Банкиры заглянули в баланс фирмы: самолета нет, он - в лизинге, машин нет, они - в лизинге, пароходов нет, они в лизинге, скважин нет, они на другие фирмы записаны. А уставный капитал и 50 процентов оборотных средств исчезли.
   - А Вы неплохо знаете свое дело. - Сделал ему комплимент старший аудитор.
   - Но как же прошли аудит Прайсов? - поинтересовался его напарник.
   - Не забывайте, - стал давать пояснения Сергей, - мы сидим в Швейцарии. Это особенная страна. В ней осели жулики со всего мира. В любой другой стране государство рассуждает как?
   - Как? - улыбнулась Илза. Она все больше переставала сторониться Сергея.
   - Отнять и поделить. - Махнул рукой Сергей, - А здесь сидят те, кто уже все и сам отнял. Их только тронь. На одной улице сидят хранители денег Рейха, их соседи - из синагоги. Напротив - кровавые диктаторы из Латинской Америки. Государство посчитало, сколько им надо, раскинуло по оборотам, и говорит - скажи честно, сколько не жаль? Столько и плати. Мудрецы. И никакой поножовщины.
   - И сколько вам не жаль. - Илза уже мило улыбалась ему. Отношения Сергея к налоговой системе Швейцарии, видимо, совпадало с ее собственным.
   - Вы же видите. Целых 4,0 миллиона франков. - Сергей показал цифру в распечатке, что лежала у младшего аудитора.
   - У Вас какая-то патология: не жаль 4,0, украсть из оборота - 4,0, уставный капитал - 4,0. - принял участие в беседе старший аудитор.
   - Не критикуйте, а то обижусь.
   - Нет, нет. Боже упаси, просто вы столь откровенны.
   - Как вы молоды. - Вздохнул Сергей, - Я бываю откровенным с собою перед зеркалом, когда выдираю седые волосы. А здесь я пока рисуюсь. Хочу произвести на Вас приятное впечатление.
   - Но мой коллега прав. - Очередь дошла и до младшего аудитора. - У вас давно проедены собственные средства и часть оборотных, Вам нечем покрывать текущие обязательства по кредитам.
   - Но ведь покрываем. - Сергей откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на аудиторов.
   - Вы каждый месяц имеете доход 2,5 млн. долларов США чистыми и проедаете собственные средства. - Старший аудитор начал монолог Константина из не прекращающейся, но еще пока не записанной на бумагу оперы "Борис, ты готов".
   - В этом и состоит ваша задача показать банку, что мы приращиваем капитал, просто на стороне. - Сергей стал жестким. - Я вам дал цифры по офф-шорам. Их надо встроить в ваш доклад. Задача ясна?
   - Вполне.
   - У Вас впереди целая ночь. Я улетаю утром. Это крайний срок. Сделаете раньше, сразу махнем в аэропорт или на вокзал. - Сергей опять начал улыбаться. - Вы меня простите, но я не могу улететь, не увидев моря.
   Сергей откланялся и, прихватив своего любимца, покинул зал для переговоров.
   - Прощаем. - Донеслось вдогонку, - Но через пару часов возвращайтесь.
   Х Х
   Х
   Оксана оправилась от шока. "Ну, гад, держись", - она не знала, что она с ним сделает, но что-то обязательно сделает. Для начала она его догонит и... И как прошлый раз, она не поняла, что она с ним сделает, если догонит. Что-то в их пари не срабатывало на последней стадии. Делать, по идее, должен был он, а не она. А он ничего не делал. "Хотя могла бы попросить его подвезти. Узнала бы, хоть, где остановился, адрес или телефон. Зачем? Так, на всякий случай. Какой? А черт его знает, какой". Она нашла Мерседес, бросилась к парковочному автомату, оплатила счет за стоянку и устремилась на выезд. "Не мог поставить мордой на север", - подумала она о Гунаре, - " Руль руки жжет".
   Асфальт черной лентой катился под колеса ее любимого Мерседеса. Впереди замаячил мост. Красного Рено не было. Она остановилась у развилки. Направо была Рига, налево - Юрмала. Хоть плачь. Исчез. Но он где-то рядом. Внутренний голос подсказал, что надо ехать в сторону Юрмалы. И она решительно пошла на Юрмалу. Справа у развилки красного Рено не было, значит не в ресторане. На заправочной не было. Трактора им не нужны. Дорога взяла влево перед лесным массивом. "Понакупили иномарок, не догонишь", - подумала она, выдвигаясь влево, чтобы получше видеть дорогу.
   Впереди показался мост трассы Таллин-Вентспилс. И красное Рено, которое прошло мост, не сворачивая. Преследовать его не имело смысла. Догнать она могла, а что-либо изменить - нет. Она не знала, что делать. Оксана ощущала, что накал страсти уменьшается. Все чаще в голову приходят трезвые мысли с их математическим раскладом ситуации. Мерседес поднырнул под мост, и Оксана повернула руль вправо. За мостом она остановилась и сняла трубку своего самсунга.
   - Бабуля. Я прилетела.
   - Девочка моя, как я рада. С тобою все в порядке?
   - В порядке. Сейчас приеду к тебе.
   - А почему не домой?
   - Потом расскажу. Срочно нужен твой совет.
   Оксана захлопнула телефон. И рванула своего любимца. Теперь ей надо было спешить. Включился уже ее метроном до потери Сергея. Потери навсегда. Жизнь дала им три попытки, и они их провалили. Надо было спешить.
   Оксана медленно становилась Ксаной. Она ринулась на своем Мерседесе по развилкам дорог в сторону бабушкиного дома. Нет, не лихачила, но спешила. Слава богу, машин было мало. В основном, встречные. Показалась с детства знакомая березовая роща. А говорят, что березы растут только в России. Они даже в Нью-Йорке у ЧейзМанхеттенПлаза растут. Ксана завернула в открытые ворота и зашелестела по щебенке. Бросив вещи в машине, она влетела в дом.
   - Ба, привет, как хорошо, что ты дома. Я, кажется, натворила глупостей. - Ксана устало села не диван, даже не обняв бабушку, у которой не была две недели.
   - Здравствуй, внученька. - Произнесла бабуля, не вставая из-за стола. После вчерашних перезвонов она готовилась к худшему. Ну, дети там, то, да се. На это было не похоже. - Для глупостей ты слишком счастливая.
   - Но это так. Я использовала наш приворот. - Про приворот она вчера бабушке по телефону ни словом не обмолвилась.
   - Ты с ума сошла. - Ойкнуло сердце у бабули, - Иди-ка за стол, рассказывай. Надеюсь, без постельных сцен.
   - Без, без. - Протараторила Ксана, - А в остальном я перестаралась.
   - Мягко сказано. Но хоть это радует. - Бабуля встала из-за стола и пошла на кухню выпить сердечные. - Чай будешь?
   - Нет, спасибо. - Уже как медный чайник светилась Ксана, - Меня никогда так не забирало. Просто в разнос понесло.
   - Он-то хоть не знает об этом? О привороте, - поинтересовалась бабуля.
   - Все значительно хуже. - Ксана по-детски сжала коленки ладонями, сидя на высоком стуле, - Он согласился, но сказал, что может освободиться от приворота.
   Бабушка не узнавала внучку. Куда делись чопорность и надменность. Она, как ребенок, радовалась своим переживаниям.
   - Этот приворот исправно работает на нашу семью уже триста лет. Ни одного сбоя. - Гордо внесла свою лепту в общее дело бабушка, - Сам-то хорош?
   Ксана светилась. Бабушка ее понимала и не ругала.
   - Хорош, чертовски хорош, но русский.
   - Ты спятила. - Бабушка нашла глазами икону и перекрестилась.
   - Женат, имеет двух дочерей, любовниц, и старше меня лет на 15. - Ксана, словно, захотела добить бабулю, но ей уже хотелось, чтобы она исправила ситуацию и отговорила ее, как провинившегося маленького ребенка.
   - Сколько? - бабулю покачнуло. Так и до лекарств не дойти.
   - Думаю, на 15. - И Ксана в который раз задумалась, а сколько это 15 в реальном времени. Бабуля присела на стул у комода.
   - Принеси успокоительное. Оно там на кухне. - Ксана бросилась за лекарством и принесла чашку. Бабушка выпила и крякнула. - Спасибо. Выдрать бы тебя. А что делать с Гунаром?
   - Пусть меньше на сторону смотрит. - Ксана отнесла чашку на кухню. - Кстати, он еще не уехал?
   - Куда же он от твоих миллионов. - Бабушка смирилась с этим выбором внучки, но у парня, видимо, голова пошла кругом, - У тебя точно ничего не было?
   - Ба. Не приставай. В современном мире это не актуально. Тем более, что он и сам не ангел. - Бабушка совсем потерялась, о ком говорит Ксана, о Гунаре или об этом русском.
   - Я тебя сейчас ударю.
   - Я бы и сама себе голову отвернула, а вот в тот момент не могла иначе. Так его захотела прикрутить. - Ксана сама заново осмысливала произошедшее и свою роль в нем.
   - Дурында. Этот приворот не знает противодействия. Ты хоть сама-то не пила? - в глазах бабушки засветился последний лучик слабой надежды.
   - 50 на 50 - почти с гордостью ответила Ксана и побледнела, чувствуя подвох.
   - Я сейчас умру. Этот приворот для невест, которых за нелюбимых мужей выдавали. Ну, и для женихов тоже.- Бабуля опять схватилась за сердце.
   - И что теперь? - руки Ксаны похолодели. Она стала дышать на них, чтобы согреть, потом начала растирать.
   - А то. - Бабуля не отпускала руку от сердца. - Как тебе объяснить? Выпьешь его, посмотришь в окошко - он там. Выглянешь на улицу - он опять там. Просто свет в окошке.
   - Да ну? - об истинном назначении приворота Ксана не знала. Ей всегда говорили, что он для любви, - А я-то думаю, что он мне везде мерещиться. Решила, что он обо мне думает.
   - Твоя мать меня убьет. - Пришла к неутешительному для себя выводу бабушка. - И зачем я тебя ему научила?
   Мать Ксаны всегда была против общения бабушки и маленькой Ксаны с черной магией. Она была уверена, что даже гадание вредно для счастья ее дочери. Но не отдавать ребенка бабушке, живущей в сельской местности, на лето в те годы было невозможно. А бабушка частенько и гадала, и сушила, и отсушивала. Сельская местность живет иначе, чем город.
   - Маме ничего не говори, сама скажу. - Вступилась за бабушку Ксана, - Потом. А что сейчас-то делать?
   - Сесть на локоточки у окошка и ждать. - Любя проговорила бабушка. - Когда он придет. А он придет. Ему без тебя тоже не жить.
   - Он же старый? - Ксана, наконец, посчитала реальную разницу в доступном ее сознанию эквиваленте, в собачьих жизнях, благо Сергея рядом не было, и ее фантазия теперь рисовала куда более старого человека, чем ее Сергей.
   - Думать раньше надо было. - Невольно заулыбалась бабушка. Она любила свою внучку. Она верила в разумные начала, унаследованные ею, в том числе и от нее.
   - Не пугай. - Произнесла Ксана, опять усаживаясь за стол. - Должно быть решение.
   - Если только он далеко уедет. - Нашла решение бабушка, подобно хирургу или МЧС. - Но ты все глаза выплачешь. А главное, кто бы ни появился - не будет тебе мил. Будешь смотреть на него, а видеть другого.
   - Разыгрываешь? - серьезно поинтересовалась Ксана. Перспектива ее не радовала. Она на время даже забыла о Сергее, справедливо полагая, что здесь и сейчас происходит самое важное для нее. Куда Сергей денется? Уедет, так его можно догнать.
   - Если бы. - Тяжело вздохнула бабушка. - Я вот живу одна после смерти мужа, твоего деда. А сколько их вокруг, всем наследство деда подавай. На возраст даже не глядят.
   - Так не можно. - В отчаянии выкрикнула Ксана.
   - Можно, внученька, можно. Вы теперь одной нитью повязаны. - Бабуля пересела от комода к столу. - И каждый рывок в сторону - боль на сердце.
   - Не разыгрывай, - попросила умоляющим голосом Ксана, - а то расплачусь.
   - В самую пору и поплакать. - Бабуля поджала губы. Советом тут не поможешь. Внучка влюбилась чисто и светло. Значит, пришло время. А как этот русский ей подвернулся, не понятно. Тяжело в такие минуты смотреть на любимое создание, но на его место не встанешь. Она уже взрослая, и решать будет по-взрослому.
   - А как же его жена? - неожиданно спросила Ксана. До нее только что дошло, что Сергей привязан к ней, а не к своей жене. В принципе, дело в шляпе. Никуда не денется, или сердце сорвет.
   - Она все поймет, - продолжала отвечать на ее вопрос бабуля, - но если жена промолчит, то он из дома не уйдет. А думать будет о тебе каждую секунду.
   - А что лучше? - нервно спросила Ксана. Ей уже хотелось открутить время назад и все поменять. Стать свободной от него, от своих переживаний. Начать сначала. И тут она вспомнила условия пари. - А то я при свидетелях обещала его в мужья взять, если он пари проиграет.
   - Боже, погибели моей хочешь. - Простонала бабушка, схватившись за сердце и откинувшись на спинку стула. - Звони матери, пусть сюда сейчас же едет. Не доживу до утра.
   Ксана испугалась, что бабушка действительно умрет у нее на руках. Здесь вам не город. Скорая едет долго. От отчаяния Ксана зарыдала в голос.
   - Ба, знаю я, что глупость сотворила. Что делать, не знаю. И видеть хочу его. Аж, жуть.
   После этих слов зарыдала и бабуля, раздумавшая умирать. Все-таки, это была ее любимая и единственная внучка. Пусть и сотворившая глупость, но от любви. Она обняла Ксану и стала, как в детстве, гладить ее по голове. Обе постепенно успокоились. Ксана еще похлюпывала в кулачки. Прямо, как в детстве, когда что-то у нее не получится.
   - Все, как я тебе сказала. - Подвела итог бабуля.
   Ксана замерла. Если ее милую голову посещали мысли, то это почему-то становилось ясно всем окружающим. Вот и сейчас, бабушка почувствовала, как какая-то мысль медленно вползла в сознание ее внучки.
   - Ба, он сегодня завтра улетает. Навсегда. Мы больше не встретимся. Но сегодня он наверняка пойдет на море. Помоги мне. Давай съездим. Посмотрю на него, может тоже мучается.
   - Боже всемогущий, помоги мне пережить этот день. - Бабуля взглянула на икону. ОН молчал, хотя мог бы и вмешаться. Одним росчерком пера небесная канцелярия могла бы вернуть все на исходные позиции. Но, видимо, и ЕГО заинтриговала судьба ее внучки.
   - Ну, ба. Я же не могу там одна появиться. Я сразу проиграю пари. - Ксана думала о пари в такой момент. Бабулю это привело в чувство. С позиции прожитых лет, это могло означать, что все не так серьезно, как кажется вначале. Следовательно, оставалась слабая надежда, что как-то, не зная сейчас, как, а ее внучку удастся вытянуть из этой проигрышной для нее ситуации.
   - Ты жизнь уже проиграла. - Произнесла бабушка, глядя на Ксану.
   - Собирайся. Я жду. - Ксана решительно встала с дивана. Она опять готова была идти навстречу Сергею, не думая, а что после встречи.
   - Одумайся. - Бабушка это понимала, как никто другой. Сама суть внушения не предполагала женской инициативы на последней стадии. Надо было только прийти, а дальше все оставалось делать мужчине.
   - Ну, хоть глазком. - Ксана умоляла бабулю. - Потом все будет нормально.
   - Ты не понимаешь. - Печально бабушка взглянула на Ксану и отправилась переодеться в спальню.
   Через несколько минут бабуля важно села справа от водителя, одетая для прогулки по пляжу, по рижскому взморью.
   Ксана подала задом своего любимца, закрыла ворота, и они вдвоем с бабушкой устремились навстречу неизвестности. Они знали дорогу, знали, куда эта дорога ведет, но финал путешествия был им неведом. Мерно шелестела резина, стирался асфальт, убегая под капот Мерседеса. Спокойно рулила Ксана. Они обе молчали. Да и что можно было сказать в этот момент.
   Мимо проплыла березовая роща, бескрайние поля новых латышей, выращивающих повсеместно рапс для их завода, или для такого, как у них. На Таллин шли грузовые машины с литовскими номерами. А может быть - и в Россию. Где-то шла деловая жизнь, но их она мало интересовала.
   - У тебя есть пропуск на машину в Юрмалу? - поинтересовалась бабушка, скорее, чтобы нарушить молчание, чем получить ответ.
  -- Есть, - пробурчала Ксана. Здесь в Латвии у нее все было. Даже то, чего не было. А вот Сергея не было, и как к нему подойти, если он даже на пляже, она не знала. Опять встал тот же вопрос, что и в самолете. Ленинский вопрос: "Что делать?". Но Ксана и в мавзолее-то была всего один раз, когда ездила в Москву по делам их завода.
   Ксана проскочила мост через реку, затем - железную дорогу. Свернула направо, за глобусом - влево. Парковочных свободных мест не было. Оставалось попробовать парковку у Болтик Бич. Там ближе всего к морю. Посигналила дежурному. Шлагбаум открылся. И получилось, что бабушка приехала зачем-то в гостиницу, а внучка ее только привезла. Они прошли через холл, вышли во внутренний двор, проследовали по лестнице на пляж. Ксану не покидало чувство, что он где-то рядом. Но куда бы она ни взглянула, его она не видела.
   Глава. Десятая.
  
   Ветер дул с берега. Пешеходы шли слева направо, лишь отдельные личности пытались успеть куда-то налево, но скоро возвращались. Редкие кучевые облака, почему-то со стороны суши, наступали на море. Одинокая яхта болталась на волнах метрах в ста от берега. Никто не купался. Даже чайки. Стояло нормальное рижское лето. Волны накатывались на берег и с шумом обрывали свой бег. Потом с новой силой опять бились о берег. Было в их поведении что-то бестолковое, но по-латышски упорное.
   Сергей вышел к морю все в тех же ботиночках на тонкой подошве. И теперь основной его задачей было не промочить ноги, чтобы не заболеть. Сергей вышел на пляж через калитку в заборе отеля и, не задумываясь, пошел налево, к странной скульптуре из песка. Это был замок на песке, отчасти разрушенный непогодой и людьми, но выглядел он очень гордо на фоне моря. Сергей выбрал это кафе из-за замка и теперь любовался им, как французским гербом, одиноко возвышающимся среди туалетов и мусорных бачков.
   Милые девчушки, торговавшие в кафе, не знали русского, а когда он предложил им поговорить по-английски, стушевались. Мужчина в пиджаке и при галстуке, говорящий по-английски, на пляже - это было для них слишком круто. С горем пополам они поняли, что ему нужен Бризер и чашечка кофе. Этот русский даже не возмущался, что вокруг не говорят по-русски. Просто взял, что заказывал, уселся за столик напротив их песчаного замка, и ничего пить не стал. Так и сидел, глядя на волны. За последние три дня им везло на нестандартных посетителей. Может и он даст хорошие чаевые, или уйдет, так ничего и не тронув. Вряд ли он станет рассовывать по карманам какой-то там Бризер, если от него пахнет дорогим одеколоном. Они затаились в глубине своей огромной палатки с отстегнутой передней стенкой.
   Сергей, сам того не ведая, сидел точно на том же самом месте, где сидела Оксана в день своего отъезда, и любовался замком на песке, о существовании которого она тогда могла только догадываться. И думал он о ней и о себе. Ему очень хотелось, чтобы она прошла мимо него по щиколотку в воде, задумчиво и бесцельно глядя вдаль. Да, только прошла. Только поглядеть бы на нее, идущую по волнам. Что это изменило бы в его жизни, он не знал. Но ситуация требовала именно такого решения. Нет, он, скорее всего, не встал бы и не подошел к ней, но оторвать его взгляд от нее никто бы не смог. Именно такое развитие ситуации подсказывало ему его сознание, как наиболее мирное. Ни о чем другом он не хотел думать. Илза не смогла вытеснить Оксану из его сознания. И он об этом жалел. Так. Слегка.
   Сергей вынул смартфон и решил не звонить, а просто набрать SMS. Это избавило бы его от необходимости говорить с Леной. Он не был готов к разговору. А у Лены нюх, как у собаки, а глаз, как у орла. Не улизнешь. Своими огромными пальцами на маленькой шкале напечатать ничего он не мог, а тоненьким стикером получалось плохо. С горем пополам он настучал: " Где Вы? Надеюсь, у вас все в порядке. Отзовитесь. Сижу на пляже". Довольный, он нажал клавишу, дабы отправить SMS, убрал телефон и опять стал смотреть на море и пляж. Двое пап запускали своим детям воздушного змея. Тот не очень-то хотел подниматься, но с такой яростью летал над мелкими волнами, что даже чайки разбежались от любителей воздухоплавания. Наконец-то змей поднялся в небо и устремился в заоблачные дали. Зрелище было неповторимым. К далекому путешественнику, вдогон, пошел почтовик. Он был меньше первого змея, и через некоторое время его было почти не различить на фоне неба. Дети захлебывались от восторга. Их поддерживал и Сергей. Это позволяло не думать об Оксане. С его места вход отеля не просматривался, и он пропустил самое важное.
   По сходням отеля шла Ксана и ее бабушка. Бабушка еле успевала за внучкой, а та тянула ее к воде. Если иметь прекрасное зрение, то с этой точки можно осмотреть пляжи Майори, Дзинтари и ряда других населенных пунктов, составляющих глобальное понятие Юрмала. Ксана не отличалась орлиным взором, но тут же увидела в палатке Сергея. Ее внимание привлекла скульптура из песка.
   - Ба, я тебе говорила. - Показала Ксана бабушке на скульптуру и столик с двумя скамьями. - Вон он сидит на скамейке в костюме и при галстуке.
   Ксана закатала джинсы, взяла в руки кроссовки, связала шнурки, повесила кроссовки на шею и пошла по воде в его сторону, оставив бабушку без инструкций.
   - Оксана, прекрати немедленно, или я уйду. - Бабушка перешла на русский. У латышей-патриотов бывает такая странная привычка переходить на русский, когда они волнуются. - Я не собираюсь потакать твоим глупостям.
   - Ты хоть взгляни на него. - Обернулась к ней Ксана, - Потом с тобою все обсудим.
   Ксана была спокойна, как никогда. Чем ближе к нему, тем спокойнее.
   - Ты ведешь себя так, словно он тебе предложение сделал. У вас что-то было.
   - Отстань, сейчас постель - не повод для знакомства. Но у нас ничего не было. Я хочу, чтобы ты на него посмотрела.
   - И что я ему скажу: я ваша будущая бабушка. Он мне в сыновья годится.
   - Не говори ерунды. - Ксана покраснела, - Я сейчас пойду по пляжу, а потом вернусь. Ты меня и окликни. По имени.
   - Не понимаю, чего ты хочешь. Может, ты просто боишься, что он тебя даже не узнает.
   - Вот и проверим.
   Ксана пошла по щиколотку в воде в сторону кафе, глядя на море. Сердце выскакивало из груди. Страшно хотелось посмотреть, видит ли он ее, но она гордо смотрела в морскую даль. От ветра даже слезы на глаза навернулись. А может быть и не от ветра. Бабушка осталась сзади. Но она тоже не бездействовала. Бабуля достала телефон и позвонила.
   - Гунар, ты далеко? - забыла она поздороваться. - Это бабушка Оксаны. День добрый. Извини, забыла. Срочно приходи на пляж у гостиницы. Там рядом кафе. Буду ждать. Приходи, или потеряешь.
   Бабушка не окончила своего призыва к Гунару. Она заспешила к кафе, дабы не допустить встречи ее внучки и этого незнакомца. Слава богу, подумала она, что Ксана прошла мимо. Он ее, видимо, не заметил. Она подошла к кафе, где было шесть свободных столиков. Только за одним из них сидел тот самый русский и сквозь темные очки глядел на море. Ксану не заметить он не мог. Это озадачило бабушку, но она решительно, не спросив разрешения, села напротив него, чуть по диагонали, чтобы не перекрывать вид на море полностью. По щекам незнакомого ей мужчины струились слезы, ручьями вытекая из-под темных стекол. Беззвучно. Даже кадык не шевелился.
   - Простите, Вы из России? - обратилась она к незнакомцу.
   - На этот вопрос очень трудно ответить. - Услышала она, но незнакомец не пошевелился. Сергей боялся, что те редкие слезы, что катились по щекам, он сможет одним движением пополнить резервуарами слез, скопившихся в его глазах.
   - Вы русский? - настаивала пожилая женщина.
   - Нет. Я наполовину немец. - Чуть-чуть дрожащим голосом ответил Сергей. - По отцу. По матери русский.
   - А прилетели из России? - не унималась бабуля.
   - Нет, из Австрии. - Сергей уже взял себя в руки, но продолжал сохранять позу, надеясь, что остатки слез уйдут в носоглотку.
   - Вы там работаете?
   - Нет. Я работаю в Швейцарии.
   - Вы - человек мира?
   - Отчасти. А почему Вас это интересует? - Сергей уже восстановился.
   - Здесь, на пляже, только американские конгрессмены ходят в костюме и при галстуке. - Оправдала свой интерес бабуля.
   - Пока не избрали. - Грустно улыбнулся Сергей. - Но галстук очень хорош против ветра. Вместо шарфа.
   - К старости все начинают бояться сквозняков. - Едко посочувствовала ему бабуля. Она до сих пор не представилась, а он и не настаивал.
   - Я боюсь их смолоду. - Объяснил Сергей.
   - Жалуетесь на здоровье?
   - Постоянно. Два страшных недуга преследуют меня: то выпили мало, то закусил много. - Сергей наблюдал за реакцией. - А Вы любопытны и очень похожи на ту молодую особу, что отправилась гулять по воде.
   Бабуля поперхнулась.
   - Просто не так много возможностей поговорить с человеком из России, у которого все есть, и он не пьян. - И помолчав, добавила. - Она - моя внучка.
   - Я в Вашем распоряжении. И как ни странно - не пьян. - Сергей посмотрел на ставшую очень маленькой из-за расстояния Ксану. - Но больше гожусь Вам в сыновья.
   - А у Вас интересная работа? - бабуля оценила трезвость ума собеседника. - Она как-то связана с Латвией?
   - Да, интересная. Сюда я, например, прилетел по сложному маршруту: через Мадейру. Но не отдыхал, а работал.
   - И у Вас работает много русских на фирме?
   - Не очень. В основном евреи, но записаны русскими.
   - Здесь тоже полно евреев. Все дома поскупали, - проснулся в бабушке патриотизм.
   - Ничего удивительного - трудолюбивый народ.
   - А в Латвии Вы тоже нанимаете русских?
   - Кем? Дворниками. Они 15 лет отказываются учиться. Нет, я беру латышей.
   - Но русские борются за свои права. - Снисходительно заступилась за латвийских русских украинцев, во множестве понаехавших в Латвию после реализации пакта Молотова-Рибентропа, бабуля.
   - За удовольствия надо платить. Почему я могу учиться на любом языке, а они не желают. Пусть платят. - Сергей снял очки и в упор посмотрел на собеседницу.
   - Вас вряд ли поймут в России. - Стушевалась бабуля. - Все выступают за использование вашего языка и по радио, и по телевидению.
   - Поэтому я и работаю в Швейцарии. В стране 5 государственных языков. И никто по-детски не радуется, что начальник выучил второй или третий язык напополам с переводчиком.
   - Вас это раздражает?
   - Мой шеф говорит на 4 языках, я говорю на пяти, наша секретарь - на четырех. Работаем.
   - У нас каждый гражданин говорит минимум на двух-трех языках. Тоже как-то живем.
   Сергей достал смартфон и посмотрел на часы, потом взглянул в сторону Ксаны. Она была далеко. Добежать не успеет.
   - Мне, к сожалению, пора. - Откланялся Сергей. - Через несколько часов я улетаю. На этот раз - в Россию.
   - У Вас рубашка в морской воде. - Бабуля обратила его внимание на разводы капель на груди.
   - Спасибо. Но это не вода.
   - Прощаетесь навсегда? - поинтересовалась бабушка.
   - А вы знаете другое решение? - Сергей встал и пошел по пляжу к входу в отель. Ксана там, вдали, побежала, но она была слишком далеко. Бабуля сидела, как громом пораженная. Что этот незнакомец не хочет причинить ее внучке зло, она просто не ожидала. Радостно переглянулись девчушки. Бризер был не тронут.
   Ксана успела добраться до кафе слишком поздно, Она села на место Сергея и заплакала. Бабушка ее не утешала.
   - Почему ты здесь? Мы же договаривались.
   - Он ушел. Думаю, навсегда.
   - Нет, только не это. - Слезы перешли в рыдания. - Так не можно. Так не можно. Он что, с ума сошел?
   - Господи, как тебе не повезло. Кому-то он достался раньше, и моложе.
   - Отстань. Он - мой. Я проверила. Я загадала. - Лепетала Ксана сквозь слезы, хлюпая носом.
   - Ты чего там мелешь? - начинала сердиться бабушка.
   - Не мелю. Я делаю все, как он: сажусь на то же кресло, думаю так же.
   - Бред какой-то. С чего ты это взяла? - ответила бабуля и только сейчас обратила внимание на то, что Ксана действительно села на его стул.
   - Не бред. Я же тебе сказала, что он будет на пляже. Он и был. Пляж большой, а он пришел в мое любимое кафе и на мою скамейку.
   - И ты в это веришь? - у бабушки кончился запас аргументов. Она сама была готова поверить внучке.
   - А ты нет? - подняла на нее зареванное лицо Ксана. Сколько в нем было злости, боли от несправедливости, что ей не верят.
   - Боюсь поверить. Мне становится страшно за тебя: вдруг ты не встретишь ничего лучше? - у бабули на глаза навернулись слезы.
   - А мне лучше не надо. Я его хочу. - Резко бросила ей в лицо Ксана.
   - Ты с ума сошла. Что ты говоришь?
   - То, что думаю. Могу себе позволить. Чайки никому не расскажут.
   - Да, и он решил, что чайки никому не расскажут, как он здесь плакал. - Бабуля побледнела, а внучка-то была права.
   - Он? Плакал? По мне? - слезы высохли в глазах Ксаны, рыдания резко оборвались.
   - По себе, глупышка, по себе. - Пояснила ей бабушка.
   - Как это?
   - Очень просто. - Бабуля начала понимать его. - Берег моря. Одиночество. Где-то семья, дети, работа. А он один на один со своими чувствами. И ничего не поправить, никому, кроме чаек, не рассказать.
   Бабушке не удалось закончить свои рассуждения. Ксана вскочила и побежала в сторону отеля. На ее пути неожиданно, откуда-то из-за туалета, материализовался Гунар. Он распростер объятия и поймал не очень-то смотрящую себе под ноги Ксану в свои объятия. Она толкнула его, даже не узнав. Гунару пришлось одной рукой опереться на замок из песка. Второй он удерживал уже пытающуюся убежать от него Ксану. От прикосновения Гунара у замка отвалилась лестница.
   - Ба, я найду его. - Ксана не обратила внимания на Гунара, словно столкнулась с порывом ветра на пляже, который лишь приостановил ее движение к цели.
   - Не делай глупостей. Ты поставишь его в неловкое положение. Он или придет сам, или никогда не придет.
   Гунар слышал и не понимал, а его-то роль в чем заключается?
   - Ксана, ты что? Что случилось? Почему ты не позвонила? - пытался он удержать вырывающуюся Ксану.
   - Гунар, задержи ее любой ценой, - крикнула ему бабушка, - я не справлюсь.
   - Стой, не пущу. - Гунар приподнял ее над песком, обхватив за талию, а она барахталась в его объятиях. Хорошо, что в ходе борьбы он оказался у нее за спиной, а то бы она его расцарапала.
   - Отпусти. Я не хочу. Так не можно. - Ксана билась за свою свободу, как никогда в своей жизни. Девчушки съежились. Таких сцен они еще не видывали.
   - Что произошло, кто-нибудь мне расскажет? - поинтересовался Гунар, неся Ксану к ее бабушке и усаживая за стол.
   - Ничего, пусти. - Ксана села за стол сама и отвернулась от них обоих, тупо глядя в клеенку стенки кафе. Там было окно. Пусть мутное, но окно.
   - Вот, дом из-за тебя сломал. - Гунар начал салфеткой вытирать руку от песка. - Твой кофе?
   - Нет, его. - Резко бросила Ксана в лицо Гунару и выпила холодный кофе залпом. - Дом из песка. Ничего ему не сделается.
   Сергей не мог видеть происходившего внутри кафе, Он разглядел только молодого человека, поймавшего Ксану в объятия и унесшего ее в кафе. "Пусть будут счастливы", - подумал Сергей и отвернулся. По щекам опять потекли слезы. - "Ну, сколько можно? Возьми себя в руки".
   Опять грянул "Шелом алейхэм". Сергей ничего не стал петь, просто взял трубку.
   - Ты чего там, ворон считаешь? - Константин говорил так, словно сидел в верхнем баре отеля и наблюдал за ним.
   - Для начала, здравствуй. - Сергей стал жестким. Голос огрубел. - Работаю, как и договаривались.
   - Мне тут подсказывают, что я переплатил твоим ребятам.
   - Найми Прайсов. На несколько нулей будет дороже, если согласятся. Но, скорее всего, тебя пошлют.
   - Ты говори, да не заговаривайся. Вообще, я просадил тут на арбитраже 60,0 млн. долларов. Так что, мне в пору и тебя уволить.
   - Если бы ты их действительно просадил, а не украл из общака, то уволил бы того, кто тебя втянул в это дело. А ты собрался уволить того, кто это может открыть. - Сергей вдруг стал агрессивен.
   - Ты уволен. - И все, вместо благодарности.
   - Понял. Но расходы до места жительства за твой счет. И документы пришли. - Сергей сам вырубил горе-предпринимателя. Нет денег, нет и работы.
   Сергей посмотрел опять в сторону кафе. Там не наблюдалось никакого движения. Был тот самый момент, когда умерли все обязательства, когда можно было очертя голову шагнуть в новую жизнь. И эта жизнь могла стать сказкой наяву, а могла - и адом. Над пляжем понеслись звуки ретро-мелодии. Это был звонок Лены.
   - Привет, ты как никогда вовремя. - Голос Сергея взволновал Елену больше, чем его возможные окрики, к которым она была внутренне готова, поскольку звонила в рабочее время.
   - Что-то опять не так? Ты что, плачешь?
   - А, слезы сами текут. Я им просто не противодействую. Говорят, давление нормализуют.
   - Уже три месяца прошло. Мог бы и не плакать. - Лена подумала, что Сергей вспомнил о матери, которую похоронил всего три месяца назад. Такое у него бывало.
   - Птичку жалко. - Сергей отшутился. - Кстати, шеф только что меня уволил.
   - Он что, с дуба рухнул? - Елена конкретизировала ведомственную принадлежность Кости. Увольнение в командировке, такого ей слышать не приходилось. Правда, много лет назад, в ее детстве, ЦК партии так поступил с дядей Колей - чрезвычайным и полномочным послом СССР в одной латиноамериканской стране. О своей отставке тот узнал из газет. Но то была совсем другая эпоха. И неужели ее муж достиг высот дяди Коли, что за ним охотятся, чтобы сделать гадость.
   - Обкурился, наверное. - Все назвал свои именами Сергей. Речь шла не просто о собственнике предприятия, этот кадр российские власти планировали на руководящий пост в сопредельной республике. Он даже взятку им дал, через один из фондов в Южной Африке.
   - Ты только не расстраивайся. Обойдемся и без сопливых. - Елена была выходцем из кругов, близких к руководству СССР, и какой-то там племянник министра республиканского масштаба был для нее мелочью, с которой и дружить-то не стоит. Сергей улыбнулся. Ее спокойная, лишенная страсти и надрыва любовь, больше вписывалась в его уже наступивший статус безработного, чем полная страсти и мятежа, преодоления и надрыва, симпатия этой молоденькой девушки, которая может его просто покинуть, как только узнает, что у него нет средств к существованию, и жить надо на пособие по безработице, проедая старые сбережения, которые могут, к тому же, забрать Елена и дочери. Ее он не знал, а Елена сама вышла из семьи раскулаченных и обездоленных. Ее наследный дом стоял на месте нынешней администрации Президента. У них отбирали имущество и деньги в каждом трудоспособном поколении. И все кормили силовиков, а те на глазах тощали и предавали тех, кого должны были защищать. Такова была история современной России, и семья Лены, да и его семья, были составной частью этой истории.
   - А что, у меня голос не нормальный? - поинтересовался он.
   - Есть немного. - Согласилась Елена, не понимая истинной причины происходящего.
   - Не бери в голову. Прорвемся. - Сергей вспомнил, как Елена выхаживала его после тяжелого заболевания почек, связанного с переохлаждением, полученным в карельских болотах. Никто не верил, что он выкарабкается. Он улыбнулся. Ей он был обязан жизнью. Той самой жизнью, которую теперь готов был отдать в руки другой. Себе самому Сергей никогда не врал. Был готов, как пионер. Если бы он встретился сейчас, до звонка Елены, с Ксаной, он бы не вспомнил о своих нетленных обязательствах по отношению к семье.
   - Целую. - Впервые за последние несколько недель Сергей закончил разговор с ней в мягких тонах. Лена, положив трубку, даже утерла слезинку, не прошенную слезинку в глазу.
   Пока они разговаривали, Сергей дошел до двери своего номера и вошел внутрь. Окончание разговора совпало с прекращением приема на телефоне. Тот отключился самостоятельно. Сергей сбросил пиджак и рубашку и умылся. Видок был страшно помятый. Делать ему здесь было нечего. Документы готовить было некому. Может быть, Константин и надеялся, что Сергей завершит командировку успешно, но Сергей не разделял его оптимизма. Деньги ребята получили. У него перед ними долгов нет. Пошлют они Косте хорошие таблицы или бурду, его уже не волновало. Все равно они пошлют это только завтра, а до полуночи у них не будет такой возможности. Рабочий день подходил к концу. За целый день он даже не пообедал, что было на него не похоже. Война войной, обед обедом.
   Сергей открыл свой не распакованный чемодан и достал из целлофана чистую рубашку с жесткими манжетами и воротником. Оделся. Подошел к зеркалу.
   - Улыбочку, сеньор. Вам аплодируют миллионы. - Произнес вслух Сергей самому себе.
   "Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла", - процитировал Сергей и направился к чемодану, собрал его и пошел вместе с ним к узникам его цифр, в поте лица отрабатывающим переведенный им аванс.
   Х Х
   Х
  
   Дверь только-только захлопнулась за чемоданом Сергея, как в холл гостиницы со стороны моря вошли трое: Оксана, Гунар и ее бабушка. Гунар направился к Reception, чтобы заплатить за стоянку Мерседеса. Оксана осматривалась. В холле его не было. Она решительно отстранила Гунара и попросила девушку назвать номер постояльца по фамилии Лихоборов. Бабушка плюхнулась на диван. У нее не было сил и возможности избежать огласки. Но, мило улыбнувшись, Ксане ответила девушка, что он только что выписался из отеля, не прожив в номере и суток. Она тактично умолчала, что он пошел в зал для переговоров, и сейчас находится там. Она могла его не запомнить.
   - Вы что-то не договариваете? Ксана, почему ты в слезах и молчишь? Что-то случилось? - терпение Гунара достигло предела.
   - Случилось. Я влюбилась и хочу замуж, а меня не берут. - Отрезала Ксана и направилась к бабушке.
   - Надеюсь, за меня. Я согласен. - Абсолютно не понял ее сарказма Гунар.
   - Тебе еще рано. - Ксана, уступая ему в росте, смерила его взглядом с головы до ног, - Как ты говорил, сначала надо заработать, на что жить.
   Гунар тоже подошел к бабушке.
   - Может быть, Вы мне объясните.
   - А что тут объяснять: все видно невооруженным глазом.
   - Ничего не понимаю. - Сказал правду Гунар.
   - Своей красавице позвони. - Отрезала Ксана, - Она объяснит.
   - Понял.
   - Вот и хорошо. - Ксана повернулась к бабушке. - По вечерам нет московского рейса. Он просто уехал от меня. Понимаешь, от меня.
   - Понимаю, Ксаночка, понимаю, - она прижала к себе Ксану. - Поехали домой. Ко мне. Я матери позвоню, что ты у меня осталась, поскольку я попросила.
   И повернувшись к Гунару, продолжила.
   - Гунар, мальчик мой, не в службу, а в дружбу, отвези нас ко мне, она не доедет.
   Все трое вышли во двор и сели в Мерседес. Как и в день отъезда Гунар повторял все тот же маршрут. Все время загорались красные сигналы светофора. Ксане казалось, что они хотят ее удержать, заставить вернуться, поискать в отеле. Может быть, ей сказали неправду? Гунар же думал о совпадении, о грядущих проблемах и о конце отношений с Ксаной. Кто такой Лихоборов? Откуда он? Почему Ксана так рыдает?
   Гунар задумчиво произнес свои мысли вслух.
   - Как прошлый раз. Только красный свет. Никакой перспективы. Сейчас вырвемся на простор.
   Но машина продолжала осваивать стометровки.
   - Как все похоже. Прошлый раз тоже так было.
   - И, видимо, плохо закончилось, по крайней мере, для меня. - Ксана его не щадила, хотя он делал ей сейчас то, что никто другой не сделал бы. Оказывал бесплатную и бескорыстную помощь. В капстране.
   Гунар наконец-то вырвался за пределы Юрмалы и нажал на газ.
   - Сейчас тебя еще полицейский поймает. - Ксана рвала его, как шакал тушу убитого зверя, с мясом.
   - Уже накаркала. - Гунар нажал на тормоза и принял вправо.
   На этот раз к ним подошел молодой полицейский и заглянул в салон.
   - О, госпожа Антоновас, госпожа Кронберга. Рад вас приветствовать. Молодой человек, - обратился он к Гунару, - Почему нарушаем?
   - Простите его, он больше не будет. - Ксана сквозь слезы попросила полицейского.
   - Мне очень жаль, но он подверг неоправданному риску жизнь госпожи Кронберга. Она не пристегнута. - Полицейский указал Ксане на отсутствие ремня безопасности у нее на груди. - Ему придется приехать к нам в участок, чтобы пройти группы разбора нарушений.
   - С меня на сегодня довольно. - Неожиданно произнес Гунар, - Сыт по горло.
   - Это Вы мне? - полицейский утратил способность реагировать на внешние проявления.
   - Это он мне. - Вступилась Ксана за Гунара еще раз, но этим только ухудшила ситуацию. Молодой полицейский был счастлив с ней познакомиться.
   - Тогда Вы не правы вдвойне. - Стал он отчитывать Гунара, - Это же ее машина.
   - Простите, господин полицейский. - Гунар проклинал тот момент, когда он прислушался к призыву о помощи, исходившему от оксаниной бабушки. - Но я по состоянию здоровья больше не могу вести машину.
   - Вы пьяны?
   - Нет, но пойду, напьюсь. - И не оглядываясь, не требуя документов у полицейского, Гунар пошел против движения к мосту через железную дорогу.
   - Ближайшая электричка через двадцать минут. - Философски отметил полицейский. - Документы он заберет в отделении. А вы, госпожа Кронберга, будьте добры, отдохните, а потом осторожно поезжайте домой.
   - Спасибо, - поблагодарила Ксана и навалилась на торпеду в диких рыданиях.
   Полицейский оглянулся. Мимо проезжал фургон Рено красного цвета. Внутри четверо. Все на ремнях безопасности, включая водителя.
   - Жаль, не успел померить скорость. Явно нарушают. - Обратился полицейский к бабушке, как наиболее разумному существу из оставшихся в салоне автомобиля, а, может быть, и в надежде, что его попросят отогнать машину.
   - Не отчаивайтесь. - Пошутила с ним бабуля, - Они - в аэропорт спешат. Чемодан, вокзал, Россия.
   - Хорошая шутка.
   - Главное - старая.
   - Кто в аэропорт? - Ксана оторвалась от торпеды и мокрыми глазами поспешила рассмотреть седоков Рено. Но этого ей не требовалось. Это было то самое Рено, что она преследовала утром. Оно могло увозить и его, Сергея. Но разум говорил, что Сергей покинул отель раньше, до их отъезда.
   В Рено мирно беседовали аудиторы, Илза и Сергей. Сергей проинформировал их об изменении своего статуса, выяснил, куда можно вылететь под вечер, и решил лететь на транзитном рейсе. В его паспорте не было только скандинавских виз. Он желал ей счастья и бежал от нее, справедливо полагая, что в нищете, которая, возможно, грозила ему в России, счастья с ней он не построит. Нищета - понятие относительное. Если вы вчера были супругой олигарха, а сегодня живете на съемной квартире в новостройке, то это нищета. Если же у вас с детства на ужин была только гречневая каша и водка для родителей, а сегодня на столе лежит сливочное масло и красная рыба, то вы умираете в роскоши. Может быть, он потеряет и Елену, но погибать все-таки лучше в одиночку, чем в группе. Особенности его работы приучили Сергея бояться товарищей, особенно за границей. Все проблемы бывали, как правило, от них. Смерть на юру не вписывалась в его планы. Даже если бы его стали убивать, визит в российское посольство был для него исключен. Если Елена не возьмет его денег, то он отдаст их дочерям. Проедать сбережения он не собирался. Вдали показался полицейский и Мерседес на обочине.
   - Вот и ваших новых русских поймали. - Пошутил Сергей.
   - Маленькая радость на прощание. - Достаточно жестко поддержала его Илза, - Кстати, это ваша знакомая.
   - Видимо, очень быстро ехала. - Сергей окинул ее прощальным взглядом. - Вся в слезах. Неужели ваши полицейские столь бессердечны?
   - Абсолютно, штраф даже не предлагайте.
   - Они же с голоду помрут. - Удивился Сергей.
   - Тут они у нас бастовали. Требовали прибавки жалованья.
   - Наши бы вышли на дорогу и оштрафовали кортеж Президента за превышение скорости.
   - Шутите? - глаза Илзы заблестели.
   - Шучу.
   - А как будут дальше строиться наши отношения? - поинтересовался старший из аудиторов.
   - Вы выполняете работу, за которую я вам уже заплатил. Отсылаете. Акт о сделанной работе я вам подписал. Сегодняшней датой. Отдаете его в свою бухгалтерию. И все.
   - А вы? - не унимался он. - Вы же сказали, что Вас уволили. Не представляю, как можно уволить управленца такого уровня так легко.
   - Теперь будете представлять.
   - Мне очень жаль. - Призналась Илза. - Значит Вы больше сюда ни ногой?
   - А это зависит от той девочки, что Вы только что видели. - Сергей сухо посмотрел на Илзу. - Она и есть зона Ваших государственных интересов.
   - Так серьезно? - улыбнулась Илза. - Если Вы откроете трубу, то мы пришлем ее Вам в конверте.
   - Ловлю на слове. - В ответ улыбнулся Сергей.
   - А как же Ваша жена? - напирала Илза, - Уж не считаете ли Вы, что это проблема наших спецслужб.
   - В этом мире все продается. И почти все покупается. Если заплачу жене после 30 лет совместной жизни алименты до старости, - Сергей врал, он был уверен в обратном, - полагаю, она меня примет после того, как меня выгонит ее преемница.
   - Я бы выгнала Вас прямо сейчас. - Призналась Илза.
   - И потеряли бы приличный доход.
   - Да, есть над чем подумать.
   - Главное, нули. - Наседал уже Сергей. - Их количество. На определенном уровне любой человек задает только один вопрос: сколько это стоит, и что надо делать. Вы просто еще очень молоды.
   - Вы крайне циничны. - Илза взяла ход беседы на себя. Ее стал интересовать Сергей, как мужчина.
   - Еще чуть-чуть, - улыбнулся Сергей, - и Вы станете меня ненавидеть. А от ненависти до любви только шаг. Лучше, если мы оба остановимся на достигнутом. Вы так не считаете?
   - В Латвии большая проблема с ребятами. Их мало. Поэтому молодежь начинает сожительствовать до брака. И ваш случай, скорее всего, затрагивает кого-то третьего. - Логика Илзы повторяла утреннюю логику Сергея, но работа в тандеме с ребятами в лабиринте цифр стерла утренние беседы в ее памяти. - Вы об этом не думали?
   - Не думал, и не хочу. Я женат дважды и на одной и той же женщине. Я тянул, пока были силы. Я надеялся, что завтра будет лучше, что она начнет меня понимать и так далее. Но годы шли. А свежесть чувств сохраняла свою неизменность.
   - Здесь Вы увидели новизну? - Илзе бы следователем работать.
   - Не новизну, а совпадение.
   - Что-то детское. - Ухмыльнулась Илза.
   - Хуже.
   - И вы влюбились?
   - Вы странная женщина. Вы знаете, сколько мне лет?
   - Нет.
   - А я знаю. - Сказал Сергей. - В моем распоряжении осталось лет 15. Я ничего не успею. И любым чарам я могу смело противопоставить обратный отсчет.
   - Это как? - на лице Илзы отразилось неподдельное удивление.
   - Очень просто: 15, 14, 13...
   - Но о ней-то Вы подумали?
   - Боюсь, что только о ней и подумал...- Сергей отвернулся к окну. У него сильно тянуло в груди, слева. Но он надеялся дождаться своего персонала, хотя бы борта самолета Аэрофлота. Если и суждено помереть, то на своей территории.
   - Бог Вам судья. - Илза отвернулась в другую сторону. После решения спортивных проблем она никогда не разговаривала с мужчинами более или менее откровенно. Они хотели ее завлечь в постель. У нее же остались довольно гадкие воспоминания. Годы не спешили лечить былые раны. Она бы с удовольствием поменялась местами с этой девушкой, но Сергей почему-то воспринимал ее, как сестру или мать. Это при ее-то внешности. А может быть, и благодаря ей, справедливо полагая, что у нее все давно решено. " И чего он в ней только нашел?" - подумала Илза.
   Фургон медленно вкатился на второй этаж эстакады.
   - Приехали, - Илза протянула Сергею на прощание руку, - С Вами все в порядке?
   Сергей побледнел. На лбу выступил холодный пот. Дыхание стало сиплым. Рукой он слегка прижимал левый бок.
   - Да, вполне. Сейчас доберусь до самолета, а там все будет в порядке.
   - Успехов, - пожелала Илза. - Мы все желаем Вам счастливого пути и надеемся увидеть Вас здесь в будущем.
   - Не от меня зависит. А от моих финансов. - Сергей улыбнулся. Он больше не был тем финансовым генералом, которым он к ним прилетел, и отношение к нему перестало быть нацеленным на результат.
   - Пусть вам повезет. Но знайте, у Вас здесь есть друзья.
   - Спасибо, - произнес Сергей и захлопнул багажную дверцу. Если бы он оставался при должности, то чемодан ему бы обязательно вытащили бы, хотя бы - водитель. Но что есть, то есть. Дверца прищемила полу пиджака.
   - Вот, черт. - Выругался Сергей и повторно открыл дверцу.
   - Вы кому-то остались должны, - улыбнулась ему дружески Илза.
   Сергей молча посмотрел на нее.
   - Или что-то забыл забрать?
   - Или кого, - рассмеялась Илза.
   Сергей освободился от дверцы и захлопнул ее. Фургон покатился медленно к выезду с эстакады. Сергей и его чемодан остались предоставлены самим себе. Теперь, если даже не было никакого самолета, ему предстояло самому решать свои проблемы.
   Сергею повезло. В течение сорока минут должен был приземлиться самолет Трансаэро, следовавший рейсом Париж-Рига-Москва. Это был хитрый рейс. До Риги он летел как латвийский, а из Риги вылетал, как российский. Поэтому прибывал в Шереметьево-1, а не Шереметьево-2. Для других пассажиров он был неудобным. К моменту прибытия в Москву все траспортное обеспечение аэропорта разъезжалось. Оставались только такси, дерущие с пассажиров по ночному тарифу. Для Сергея же это был шанс добраться домой буквально за полчаса. Он добился билета и был добавлен в состав возвращающихся с отдыха российских туристов. Обрадованный успехом своей миссии, он поспешил на досмотр.
   Досмотр осуществлялся в общей очереди с пассажирами, следовавшими на другие рейсы. Толпа в конце зала была внушительной, но не то, что в Хитроу. Сделав две петли, он, наконец, был удостоен права раздеться перед женщиной с портативным миноискателем, а его пиджак с телефоном в кармане поехал в терминал для досмотра.
   - Компьютер? - сурово спросила его другая таможенница по-латышски. Сергей ничего не понял.
   - What? - машинально произнес Сергей, думая про боли в боку.
   - Какими языками Вы владеете? - по-русски спросила его таможенница.
   - English, German, French, Spanish, Swed
   - Я, к сожалению, ими не владею. - Опять по-русски сказала таможенница и виновато взглянула на Сергея, явно не зная, кого из сослуживцев позвать. Боль отступила. Сергей пришел в себя.
   - Тогда давайте по-русски.
   - А зачем вы меня столько времени разыгрываете?
   - Не поверите, так часто пересекаю границу, что только когда Вы замялись, сообразил, что надо говорить по-русски. - Сергей искренне удивился своей заторможенности, - Простите, если можете. Мысли очень далеко отсюда.
   - Компьютер покажите, пожалуйста.
   Сергей достал из нагрудного пиджака компьютер, который по совместительству работал смартфоном. Пуговицы рукава пиджака зацепились за ленту транспортера.
   - Вот, пожалуйста.
   - Кому-то должны? - таможенница улыбнулась и показала Сергею на то, что он зацепился за транспортер.
   - Нет, просто сердце забыл в ваших болотах.
   - Наверняка, женаты.
   - Думаю, что Вы правы.
   - Все вы, мужики, одинаковы.
   - А вот тут позволю себе не согласиться. Привык считать себя исключительным.
   - Ваше право. Проходите.
   - Счастливо оставаться. - Сергей убрал смартфон в карман и пошел искать бизнес-лунж.
   Бизнес лунж была не далеко. По крайней мере, в том же здании, затерянная среди фришопов. Ее двери гостеприимно распахнулись, и Сергей опять увидел голубоглазую блондинку. Развлечение не для слабонервных, да еще придерживающих свой бок.
   - Здравствуйте.
   - Ваше приглашение, пожалуйста. - Блондинка работала вывеской авиалиний и не обратила на него никакого внимания.
   - Вы мне скажите, когда мой рейс?
   - На табло написано.
   - Крайне любезно с Вашей стороны. - Сергей направился в глубь зала к столикам с двумя креслами. Пиджак внутренним карманом задел за столешницу. Блондинка хмыкнула.
   - Кто-то Вас не отпускает. Может надо вернуться?
   - Меня уже уговаривали на таможне. Вы все здесь такие суеверные?
   - Работа такая.
   - Вот сейчас напьюсь, - Сергей сделал вид, что сквозь салаты определяет, что можно выпить. - А скажу, что вы меня до смерти напугали приметами.
   - А я вызову полицию. - Лукаво улыбнулась блондинка.
   - Будет повод остаться.
   - Вообще-то Ваш рейс. - Блондинка показала ему на табло. Табло висело над дверью. Получилось, что она показала ему на выход.
   - Спасибо, - и Сергей опять задел пиджаком за какой-то выступ. Блондинка хихикнула.
   Путь на посадку был для Сергея труден. Пришлось идти по лестнице, ехать на автобусе в одиночестве, Остальных привели откуда-то пешком. Они просто содержались в закрытой зоне, чтобы не попасть на оформление виз. Все вместе поднялись на борт самолета. В бизнес классе он опять оказался один. Туристы, которые в целях экономии летели из Парижа в Москву четыре часа вместо трех, не собирались платить за бизнес-класс. Хорошее обращение стюардесс ему было обеспечено. Боль, между тем, опять возвращалась. Тянущую боль можно было терпеть, только бы не было резкой и кратковременной. Тогда, каюк.
   Импортный Боинг разбежался и взял курс на Москву. Где-то слева остались и Рижское взморье, и полуразрушенный дом на песке, и слезы, его и ее...
   - Простите, Вам плохо? - наклонилась к нему стюардесса.
   - Очень. - Признался он.
   - Чем-нибудь помочь?
   - Ну, если только форточку открыть, проветрить. - Криво улыбнулся он.
   - К сожалению, это невозможно. - Опешила стюардесса, полагая, что ее разыгрывают.
   - Тогда, пожалуйста, водки. Полбутылки. И два лимона, разрезанные пополам.
   - Может быть что-нибудь закусить? Скоро дадут обед.
   - Знаете, когда у меня был приступ в Средней Азии с сердцем, в полевом госпитале ничего, кроме спирта не было. Врач задал только один вопрос: водку пьешь, и я выпил всю бутылку. Остался жив. Сейчас я сделаю то же самое.
   - Только не умрите, пожалуйста. - Стюардесса поверила, что ее разыграли.
   - Если умру, то считайте меня коммунистом, а если нет - демократом, как в какой-то передаче пошутили, - Сергей смотрел на нее крайне серьезно.
   - Хорошо. - Согласилась стюардесса и принесла ему полбутылки водки, стакан и лимоны. Для бизнес класса только доза была великовата, а в эконом классе пили столько же, но на свои.
   Сергей наполнил до половины стакан и выжал в него пол-лимона. Затем залпом выпил. И так он повторил процедуру четыре раза. Стюардесса не отходила от него. В подобной манере употребления алкоголя не просматривалось удовольствия, только - необходимость.
   - Это серьезно. - Сказал ей Сергей и закрыл глаза, положив голову на подголовник.
   - Я так Вас и поняла.
   Рейс от Риги до Москвы длится недолго. Полчаса вверх, полчаса вниз. А остальное - рулежка. Сергею показалось, что он даже не успел ни о чем подумать, как Боинг со всего маху погасил ударом скорость и побежал по бетону. Приехали. Сергей шел на автопилоте. В зеленый коридор выстроилась очередь. Одни армяне. Не долго думая, Сергей заполнил декларацию и направился с чемоданом в Красный коридор. Таможенник изнывал от безделья.
   - А почему не пошли в Зеленый коридор? - поинтересовался он.
   - Не люблю сюрпризов, у Вас за углом наверняка еще один аппарат случайно припрятан. - Улыбнулся в ответ Сергей.
   - Не первый раз летите, - в ответ улыбнулся таможенник и проштамповал декларацию. - Снимите вещи с ленты и проходите.
   - А досмотр? - удивился Сергей.
   - Так я уже расписался за Ваш досмотр. Это пожизненно. Проходите.
   - Спасибо, - поблагодарил Сергей и увидел, как группа товарищей наперегонки кинулась из Зеленого коридора в Красный.
   - Только с вещами, подлежащими декларированию, - прокричал таможенник. И все вернулись обратно в Зеленый коридор.
   Улица встретила Сергея теплым июньским зноем. Такси, вопреки ожиданиям, не было. Автобусы больше не ходили. Шел второй час ночи. Только в конце здания кто-то садился в готовый уехать автобус марки Лев, он же - ЛАЗ. Такие не часто и встретишь в России. Сергей зашел со стороны водителя.
   - Доброй ночи, - начал Сергей, - не подбросите до цивилизации?
   - Доброй, а тебе куда? - спросил водитель.
   - Хотя бы до Лобни.
   - Считай, что тебе повезло. Я сейчас открою заднюю дверь, ты залезай и не высовывайся.
   - У меня чемодан.
   - Плохо, но поставь его за спинки сиденья.
   - Сколько с меня?
   - Хочешь, чтобы я передумал?
   В автобус заходила ночная смена в форме милиционеров и таможенников. Было несколько человек из обслуги авиа хозяйства. Они молча ехали, даже стоя, изредка поглядывая на Сергея. Автобус останавливался прямо в ночи, у каких-то переездов и берез. Люди покидали его и растворялись, кто в перелеске, кто шел по бетонке, кто - полем. Автобус вез безопасность страны и ее воздушного флота. Да за одно это такую страну надо было выдрать, как сидорову козу.
   Автобус сделал несколько остановок и в самой Лобне. Здесь хоть фонари горели, не везде. У станции его маршрут закончился. "Двадцать долларов сэкономил", - непроизвольно подумал Сергей, благодаря от души водителя. Левый бок слегка отпустило. К станции подходила какая-то заблудшая электричка. Станционные часы показывали без двадцати два ночи. " А у меня рублей нет", - опять подумал Сергей и решил, что лучше заплатит штраф, чем пропустит поезд. Вагон был почти темный и очень вонючий. "Наряд милиции просят пройти в первый вагон", - заговорил репродуктор, - "Здесь труп". Родина его встречала, как водолаза барокамера. Репродуктор не унимался: "Поезд проследует без остановок до станции Лианозово". "Прекрасно", - подумал он, -"А как быть тем, кому надо, например, в Долгопрудный?" Но ему туда было не надо, и он затаился. Мимо промчался полупьяный наряд милиции. "Так не можно", - подумал он, передразнивая Ксану. Можно, вот, посмотрите. Поезд мчался так, что пассажиры слегка касались скамеек, проводя большую часть пути в полете над сидением. Страшно болтало.
   Сергей вышел на станции и облегченно вздохнул. Теперь до маминой квартиры рукой подать. Ночью через парк. Он огляделся. Одинокий Икарус с прицепом шел со стороны Дмитровского шоссе. Сергей замер. Водитель открыл переднюю дверь.
   - Подбросить? - поинтересовался он, держа руку на рукоятке переключения скоростей.
   - У меня рублей нет. - ответил Сергей.
   - А я и не спрашиваю, что у тебя есть, - сказал водитель, - Садись или оставайся.
   Сергей втащил чемодан в салон.
   - Тебе куда? - поинтересовался водитель.
   - У универсама выкинь, - перешел на ты и Сергей.
   - Чего-то чемодан больно легкий.
   - Там одни шмотки. Из командировки возвращаюсь.
   - Куда летал? - чтобы не заснуть вел светскую беседу водитель.
   - В Ригу, - не стал врать Сергей. Хочешь - не хочешь, но если не платишь, то надо поговорить с водителем. Это правила игры.
   Икарус притормозил у Универсама. В условиях новой России это было уже Перекресток, но старожилы знали, где находится универсам.
   - Спасибо, - сказал водителю Сергей, покидая автобус.
   - Бывай, - простился с ним водитель.
   Сергея окутали ночь, отдельные фонари и грязь под ногами. Это была Москва конца двадцатого-начала двадцать первого века. Не какая-то там Мадейра. Боль в боку опять дала себя знать. Сергей на морально-волевых дошел до квартиры матери, и сам открыл дверь. Выгрузил содержимое карманов, отодвинул на кухню чемодан и набрал на телефоне заветное 03. С подстанции скорой помощи машина прибыла через 10 минут. "Это вам не ЦКБ", - подумал Сергей, открывая дверь врачам. Машина ЦКБ в таких случаях к нему прибывала только через час.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Одиннадцатая.
  
   Лена всю ночь спала очень беспокойно. Ворочалась с боку на бок. Несколько раз вставала. Но идти было некуда. Вокруг чужая страна. Да и дочь можно разбудить. Они останавливались в двуспальных номерах с раздельными кроватями. Но это не то, что у Сергея. Здесь если захрапишь, то сосед проснется. Она, стараясь не шуметь, взяла книжку и пошла читать ее в ванную, поплотнее прикрыв дверь, чтобы свет не разбудил дочь. Перед ней стояла дилемма: продолжить уже оплаченное путешествие или возвратиться в Москву из-за ситуации с Сергеем. Денег возвращение не сэкономит, но создаст видимость бережливости. Плюс дополнительные расходы на билет. Или еще неделю отбыть повинность в путешествии и вернуться. Дополнительные расходы, сопоставимые с ценою билета. Ведь, есть, и пить они будут за свой счет. Она просунула руку в холл и взяла с подзеркальника свой мобильник. Старая Сонька давно вышла из моды, но работала исправно. Сейчас по Москве три часа ночи, ну и в Риге приблизительно столько же. Звонить еще рано. Он даже не проснется.
   Она открыла опус Лены Лениной. Чтиво ее захватило. Тем более что проверить содержание не представлялось возможным. Единственный критерий был скрыт в будущем ее тезки. Если через год та опять порадует разоблачительным опусом, то это второй Хинштейн. "А если нет? - подумала Лена, - Тогда следует искать кулинарные рецепты от Лены Лениной". У них с Сергеем был общий знакомый, который влетал на канате в квартиру Мавроди. Стекла были пуленепробиваемые, но их забыли об этом предупредить. Он, как яйцо в яичнице, расплылся по стеклу, повредил спину. На почве лечения и познакомились. Она тогда своего Сергея выхаживала, не Мавроди. Как всегда, слово за слово, Сергей слегка обронил фамилии лиц, с которыми приходилось общаться. Знакомый не выдержал и дал совет.
   - Сергей, не вздумай писать мемуары. Получишь ты свои пять тысяч долларов. Но это будут твои последние пять тысяч долларов.
   Вот теперь Лену распирало узнать, а получит ли ее тезка еще пять тысяч долларов. Или не получит...
   Телефон запипикал. Пришел SMS, от Сергея: " Я уже в Москве. Бригада скорой на подходе. Инфо оставлю на автоответчике в квартире мамы. Не вздумайте срываться. Целую обеих". Лена прочитала еще раз, как-то по-будничному, очень спокойно. Если бы он попал в аварию, то не писал бы. Он в квартире мамы, а должен быть в Риге. Ну, хорошо, уволили - уехал. Но доехал. Значит, либо почки, либо печень. Если его заберут в ЦКБ, то беги, не беги, а внутрь пустят при наличии пропуска. Да и лекарства все у них есть. И кормят неплохо. Надо ждать. Больше не читалось. Пропади они пропадом. Тут и без них сплошная Санта-Барбара. Лена нажала единицу. Автонабор не соединял. Сергей свой отключил. Надо ждать. И надо бы уснуть, а то вдруг дочь примет решение лететь. Что она тогда будет делать? А стоит ли вообще дочери говорить, что с отцом что-то случилось? Ребенка в кои веки вывезли развеяться. Ребенку, правда, глубоко за двадцать, но это не повод ее травмировать. Она тоже очень сильно переживала смерть бабушки - матери Сергея.
   Лена отложила опус Лены Лениной прямо в корзину для мусора. Ей своих страстей хватало. Место еще занимать будет в багаже. Ехать или не ехать? Первый порыв был ехать прямо сейчас. Но она представила убитую квартиру матери Сергея. Та до последнего отказывалась брать на себя хоть копейку. Сталинская закалка. Но сам Сталин, как теперь утверждают лизоблюды и подхалимы из его окружения, таким не был. А они были. Все ее поколение. Автоответчик. И что дальше? Сидение в ожидании. Ожидать можно и здесь, в более теплом климате. Она имела в виду не погоду. Утро вечера мудренее.
   Лена решила заснуть, но сон не шел. Ее настораживало то спокойствие, которое охватило ее. До рассвета оставалось около часа. Лена лежала и молила бога, чтобы у Сергея все обошлось.
   За завтраком они с дочерью решили не суетиться и ждать команды из Москвы. Если нельзя связаться с Сергеем, то их-то телефоны внимательно слушают эфир. Обязательно пробудятся. А щетку зубную и бритву он и сам возьмет или купит в киоске. В крайнем случае, старшая сестра отнесет или зять. Никому из них не пришло в голову, что он нестанет звонить среди ночи старшей дочери, что не поедет в ЦКБ даже под угрозой смерти, что у него нет в кармане рублей, и что, когда кладут в реанимацию, то отбирают последнее, не только мобильники, а когда их возвращают, то они уже разряжены. Все было просто, как все гениальное.
   Х Х
   Х
  
   Ксана равнодушно захлопнула дверцу своего Мерседеса. Бабушка уже вошла в дом, и они с автомобилем оказались одни в тиши июньской ночи. На небе было ни облачка, одни звезды. Американский спутник-шпион промчался к базам Черноморского флота. По пересекающейся траектории прошел российский навигационный спутник. Как на шоссе. Самолеты уже не в счет. А потом будут кричать, что сейчас он упадет и всех придавит. Ксана медленно присела на скамейку у входа в дом. Сгорбленная и заплаканная, она двумя руками, как в детстве, ухватилась за доску и попробовала поболтать ногами. Рост мешал, а хотелось в детство. Ксана оглядела освещенный ночным небом и далекими фонарями двор. Нет ли чего-нибудь из ее детства. Думать о Сергее она себе запретила. Он ее оскорбил. Но и глупой идеи тут же, на зло ему, выйти замуж, ей в голову не приходило. Просто хотелось в детство, хотелось добра и ласки.
   - Ксаночка, заходи в дом. Сейчас будем кушать, - как в детстве бабушка звала ее к ужину.
   - Ба, я сейчас, можно я еще погуляю, - произнесла Ксана заученную фразу, как в детстве.
   Бабушка выглянула в дверь, не случилось ли чего. Ксана в порыве чувств обняла ее.
   - Ба, как я тебя люблю. - И улыбнулась, впервые за вечер.
   - Пронесло, - порадовалась за нее бабушка. И опечалилась, - Иди, умойся, а лучше прими душ. Уже полдня в дороге.
   - Отличная идея. - Обрадовалась Ксана, - а то, как внушение какое-то. У тебя чистые полотенца там, где всегда?
   - Ой, Ксаночка, забыла положить чистые, они в комоде. Сама возьми, пожалуйста.
   - Уговорила, - и Ксана пошла за полотенцем. - Я буду готова через пять минут.
   - Не спеши, - бабушка начала накрывать на стол. - Еще и матери позвонить надо.
   Бабуля взяла телефон и набрала номер.
   - Здравствуй, это я.
   - Что там у вас случилось? - нервно поинтересовалась ксанина мама.
   - Ничего особенного, твоя дочь влюбилась. И очень сильно.
   - Этого нам не хватало. В Гунара?
   - Хуже, - и бабушка поведала всю историю прошедшего дня.
   - Боже мой, - заохала мать, - Я сейчас приеду.
   - Ночь на дворе. Да и с головой у девочки все в порядке. Утром обговорите.
   - Спасибо, что позвонила, - мать повесила трубку.
   То же самое без комментариев сделала и бабушка. Отложив телефон в сторону, она продолжила собирать ужин.
   - Ба, я есть не хочу, - услышала она голос Ксаны. - Давай отложим до утра?
   - Ты как хочешь, а я поем. Стресс снимают обильным приемом пищи.
   - Не могу. Я пойду в свою комнату. Попробую заснуть. А то завтра опять за руль садиться.
   - И не думай, позвони отцу, пусть приедет и заберет тебя вместе с матерью. Мать твою машину отгонит, а ты с ним на работу поедешь.
   - Хорошо. Спокойной ночи. - Ксана отправилась наверх, где всегда была приготовлена для нее комната. Она не стала даже закрывать дверь, просто упала на кровать и опять зарыдала. Кого ей было сейчас более жалко, она бы не ответила. Но жизнь поделилась на до и после. А слезы текли и текли...
   Х Х
   Х
   Сергей не верил своим глазам. Табличка на лацкане тонкой хэбешной курточки зеленого цвета привлекла его внимание больше, чем слова врачей. Правда, слово было написано вверх тормашками.
   - Оксана, - прочитал он и побоялся поднять глаза, вдруг это она.
   - Да, это мое имя. Вы никогда не слышали такого? - улыбнулась медсестра.
   - Прекрасное имя, - улыбнулся в ответ Сергей. От Оксаны его отделяла только тонкая простыня, и он боялся, что реакция на молодую и симпатичную медсестру и вырез на ее груди, почти упершийся в его нос, может проявиться, помимо его воли.
   - Не бойтесь, - успокоила его медсестра, - после гепаринчика и прочей снеди, что вам тут дадут, вам долго ничего не захочется.
   Сергей успокоился. Теперь женщины - не его проблема. Теперь можно и курганы разрывать круглогодично. Всему был положен конец. Так просто. Инфаркт. Слава богу, не обширный. Оптимизм врачей его умилял. Какое это имеет значение? Все равно, инвалид. И три дня интенсивной терапии гарантированы.
   - Кого-то вы здорово обидели, - вынесла вердикт медсестра, - вот вас бог и покарал.
   В ее понимании все шло от бога, значит и инфаркт.
   - Бог - не тверской мужик, никому ничего не сказал, кого за что покарал, - вспомнил он любимую присказку своей бабушки. Она с ней даже познакомила товарища Кабулова, когда хлопотала за деда, которого посадили в пятый раз за антисоветскую агитацию. Товарищ Кабулов сразу в пятый раз разобрался, и деда через неделю выпустили.
   - Чего-чего? - переспросила медсестра. Сергей повторил. - А я такой и не слышала.
   Медсестра медленно, но с большим усилием поставила каталку между окном и кроватью.
   - Вас переложить или сможете сами, - спросила она.
   Сергей сопоставил свои габариты и ее. Если бы он нес ее на руках, то нагрузку заметил бы километра через полтора.
   - Сам, - ответил Сергей и попробовал решительно пересесть. Заболело все, что можно.
   - Вы осторожнее, постепенно, вот так, - комментировала его путешествие в костюме Адама медсестра. Сергей перелег. - Потребуется судно, вызывайте.
   - Как честный человек, ты на ней должен теперь жениться, - встряла в беседу нянечка, сливавшая бутылочки с мочой, подвешенные под каждой кроватью, в одну.
   - Это почему? - поинтересовался Сергей, пытаясь понять их логику и улыбаясь данному ему обещанию тоже Оксаной, но другой.
   - Ты, вон, какой лось, а она девушка хрупкая, - пояснила нянечка.
   - К сожалению, женат. Дважды.
   - А дети есть? - не отставала нянечка.
   - Есть. Один ребенок от первого брака.А так их двое.
   - Все вы такие, - тяжело вздохнула нянечка, - небось, на любовнице и погорел. Вон твои годы какие.
   - А какие? - по старой привычке спросил Сергей.
   - Да, небось, под пятьдесят, - высказала предположение нянечка.
   - Мне и такой сойдет, - поддержала ее медсестра, заправляя одеяло и накладывая датчики.
   - Я так сильно сдал? - переспросил Сергей.
   - Поработаешь тут с мое, и ты научишься возраст определять, - засмеялась нянечка, показывая на лист в головах у Сергея, где были четко указаны фамилия, имя, отчество и год рождения. Медсестра рассмеялась. Сергей улыбнулся.
   - Развели, так развели.
   - У нас не забалуешь. - Предупредила его медсестра. - Я сейчас вернусь и поставлю вам капельницу.
   Сергей начал осматриваться. Его привезли около пяти утра. Потом долго отбирали вещи, оформляли, кололи, слушали сердце. Не хватало акустической системы, а то бы под ритмы его сердца можно было бы пустить тяжелый рок. Вот теперь, к обеду, он должен был оказаться среди коллег по несчастью. В палате интенсивной терапии было три комнаты по двенадцать коек. Столько же одеял в чистых, но рваных пододеяльниках, в два раза больше подушек в чистых, но рваных наволочках и ровно двенадцать приборов мониторинга больных в каждой комнате, названий приборов он не знал. Один из приборов был подключен к его сердцу через систему датчиков. Полное несоответствие между уровнем оказываемого лечения, аппаратурой и бельем. Почему все оно было продрано?
   - А вот и я, - ему улыбалась Оксана, державшая в руках стойку с двумя пузырьками, от которых длинный шланг уходил в бесконечность. - Сейчас запустим капельницу, и все будет в порядке.
   Она достала иглу, воткнула ее в руку Сергея и прихватила для надежности кондовым отечественным пластырем. Потом соединила всю систему и повернула краник. Из пузырька что-то интенсивно закапало.
   - Теперь все зависит от вас, - еще раз улыбнулась Оксана.
   Она приходила много раз. То колола, то брала кровь. Манера сливать кровь ведрами воодушевляла Сергея. Боли он не чувствовал. Работала красиво. В соседней палате лежал пациент из мест, не столь отдаленных. Рядом с ним дежурили милиционеры. И все ходили в ординаторскую покурить. Вообще, дым преследовал сердечных больных повсюду. Картина не менялась в течение нескольких дней. Капельницу то включали, то отключали, а иголка была всегда при нем. Изредка приносили пищу. Сергей с детства любил эти диетические блюда. Без шуток. Только полный недотепа считает, что от такой еды можно умереть. Только от нее и можно выжить. На морально-волевых. Где вам еще предложат протертую рыбу под видом зразы и три вида капусты: с водой - это суп, без воды - это второе, и воду без капусты - это третье. Сюда бы ответственного за национальные проекты, хотя бы на уровне города. На соседнюю койку. Как пациент ЦКБ, он не понаслышке знал условия лечения и диагностирования там и нормы питания. Про постель и прочее и говорить не стоит. Там было только два принципиальных ограничения: первое - основной контингент и члены семьи основного контингента, второе - свой или по страховке. Как-то его на консультацию к нефрологу, доктору наук, профессору, направил врач-дерматолог.
   - Почему вас ко мне направил врач-дерматолог? - задал самый первый вопрос в их беседе профессор.
   - Это единственный врач, который лечит, - не смутившись началом беседы, ответил Сергей.
   - А остальные? - опешил суровый профессор.
   - Они учат студентов и исследуют. "Обратите внимание на эти спайки в желудке пациента...", - спародировал Сергей.
   Профессор улыбнулся, и тема была закрыта. Вторым врачом, который его лечил, стал сам профессор.
   Еще лучше получилось с реанимационной бригадой. Сергей тогда вернулся из санатория Сочи, где отдыхал в номере члена ПБ. Это две комнаты по 25 квадратных метров, разделенные помещением для охраны и сиделки. С мебелью, отдельной ванной, шириной с комнату, коврами и холодильником. Откуда в холодильнике бралась закуска и водка "Корона Российской империи" Сергей до сих пор не знал. Они были гостями главного врача. Рядом стояли домики для особо одаренных или особенно остепененных, со своей кухней. Но у них не было повара, и им выделили "нумера". В огромном четырехэтажном здании было не более восьми постояльцев. Номера им были выданы по диагонали, поэтому никто не ходил по голове соседа и не дебоширил за стеной. Они, как водится, перепились. А в Сочи очень влажный и тяжелый климат. Это сразу сказалось на сердце.
   И вот, по прибытии в Москву, ему опять поплохело, он вызвал реанимобиль. Мало того, что три дюжих молодца целый час добирались до его дома, они тут же захотели его госпитализировать. Сергей от госпитализации отказался и на утро пошел к врачу. Боже правый, к кардиологу была очередь, как в сельской поликлинике - не попасть. В раздумии, что делать, он опустил свой дипломат, встал к нему в пол-оборота, выставил ногу и заложил руку за лацкан пиджака. Так он стоял довольно долго, пока к нему не подошла пожилая женщина в медицинском халате с хорошо уложенными платиновыми волосами.
   - Добрый день, извините, но я на вас гляжу уже около получаса. И просто любуюсь, - начала она. - Чувствуется кровь.
   Сергей ее вначале не понял.
   - Порода, - пояснила она. - Не то, что эти нувориши и обслуга.
   Сергей доброжелательно ей улыбался, не понимая, что от него хотят.
   - Так не глядеть на свой портфель могут только люди с благородным воспитанием.
   Среди цековских Сергей таких не знал. О совминовских речь вообще не шла. Он стал выжидать.
   - Вам к кардиологу, - заключила она, - Я сейчас вам помогу.
   И направилась в кабинет кардиолога. Сергей даже не рискнул поблагодарить ее за душевный порыв. Он ждал. Его тут же вызвали. В дверях он ее пропустил на выход и вежливо склонился в благодарственном поклоне. Пожилая женщина просто выпорхнула из кабинета. Однако, порода, партия, родина, а там и до монархии рукой подать.
   Сергей опять взглянул на драные пододеяльники. Порода, однако. Мимо проходила нянечка. "Любезная", - подумал обратиться Сергей под воздействием воспоминаний, но вовремя удержался.
   - Скажите, - обратился он к ней, - можно я все-таки пойду в туалет вместо судна?
   - Не положено, - смерила его габариты взглядом нянечка, ей предстояло его кантовать, - но я сейчас спрошу у врача.
   Пришел доктор. Они опять обсудили проблему, и Сергей получил разрешение пройти в туалет для персонала. Иного там не было. Больные ходили под себя, в судно. Потом их обтирали. Окна для проветривания помещения не открывались.
   Туалет для персонала не мог сравниться даже с туалетом плавбазы подводных лодок во время стоянки у пирса, а там его моют раз в день и экипаж куда как многочисленней. Полу разбитые бачки, аккуратно прислоненные к стенке сиденья, которые регулярно протирали, от этого они были влажными, и окурки вместе с дымом и запахом. Медсестры снисходительно посмотрели на него, но выходить не собирались, у них был перекур. Он шагнул в кабинку. Двери в кабинке не было. Интересно, а как они между собой разбираются. Среди врачей он насчитал двух особей мужского пола. Медсестры докурили и пошли на выход. Хоть бы одна отвернулась. Что там туалет на борту индивидуального авиалайнера, здесь, при инфаркте, надо было зависнуть над толчком знаком вопроса, пытаясь выжать из себя все, что осталось от больничной кормежки. Брюшной пресс пригодился, как никогда. Сергей вернулся на место. Костюм Адама был ему явно к лицу. Медсестры засматривались на него. Уже может ходить. Пришла Оксана и опять включила датчики. Сергей ничего не понимал в кривых, но их наличие его радовало.
   Имя Оксана его преследовало. Если бы это случилось в ЦКБ, он усмотрел бы "происки Москвы". Но здесь все было случайно, а медсестра работала с малолетства. Многие из них предпочитают мыть пол, а не стоять на панели, как утверждают наши новостные программы. Потом заканчивают училища, некоторые даже поступают в институт, но это единицы.
   - За вашими вещами никто не приехал. Если что-то нужно, то скажите, - обратилась к нему медсестра. - Я привезу.
   - Нет, спасибо, - поблагодарил Сергей. - У вас дежурство, как в милиции, сутки - через трое. К тому времени, я надеюсь покинуть ваше гостеприимное хозяйство и перебраться в палаты.
   - Не думаю, что вас выпустят отсюда раньше, чем через пять дней. Ваше верхнее давление отказывается понижаться.
   - Всего 180, я привык к 220. Как в электросети.
   - Ну и зря, надо было раньше лечиться.
   Сергей вспомнил курс лечения в ЦКБ.
   - Как-то не получалось, а за заботу спасибо. Вы - москвичка?
   - Куда там? Сейчас сменюсь и на поезд. Главное - не опоздать. Потом два часа на электричке. Потом еще сорок минут на автобусе.
   - Так это почти шестьдесят километров от электрички.
   - Да, а дома все надо убрать. Перестирать, наготовить. Вода колодезная, а колодец через четыре дома от нас.
   - И много у вас домочадцев.
   - Бабушка и брат.
   От той, теперь далекой Ксаны, ее отличало все, как луна отличалась от солнца.
   - Пусть брат бы и встретил с поезда.
   - А деньги где взять? Я - единственный источник дохода. Вон, трое так и живем. Огород и моя зарплата.
   - А разве огород денег не дает?
   - Везти-то на чем? Столько и не выручишь, сколько за транспорт отдашь. Да и рынки все под черными ходят.
   - Их азиками величают. Черные - это негры. И то так не принято их называть. Сергей вспомнил Вену, охранника. - Афроавстрияки, например.
   - Я бы сказала вам, кто здесь негры.
   - Лучше не надо.
   - Все. До свидания. Вы только не нервничайте. Вам это противопоказано.
   - Всего хорошего. Будьте осторожны в пути.
   Оксана чуть не расплакалась оттого, что ее кто-то пожалел. Для нее дорога на работу и обратно давно стала дорогой жизни. Ее можно было убивать, насиловать, рвать на куски, но пока она дышала, она все равно повторила бы этот маршрут. Про брата промолчала. Значит пьет. А бабка, скорее всего, варит самогон. Тоже источник дохода. И смерти внука. Интересно, родители где?
   Х Х
   Х
   Ксана перестала рыдать. Было три часа ночи. Не спалось. Она подошла к окну и посмотрела на луну. Она теперь поняла, почему волки воют на луну. От безысходности. Хотелось тоже выглянуть в окно и завыть. Но тогда бабушку разбудишь. Ксана посмотрела на газон перед домом. Желтый квадрат света лежал на газоне.
   - А бабушка-то не спит, - подумала Ксана. - Может ей плохо?
   Ксана накинула халат и пошла вниз по ступенькам. На кухне действительно горел свет. За столом сидела бабушка и раскладывала пасьянс.
   - Ба, ты чего не спишь? - поинтересовалась Ксана.
   Бабушка взглянула на нее и оценивающе осмотрела. Вид почти успокоившейся внучки, видимо, удовлетворил ее.
   - Вот, раскидываю на твоего короля.
   - И что?
   - Мучается. Сплошь удары, казенный дом и женщины. Наверное, в борделе запивает свои переживания.
   - На груди у другой тоскует по мне, - пошутила Ксана невесело.
   - Зря смеешься, ты посмотри, - предложила бабушка поучаствовать в декодировании полученной информации Ксане, - Ты же его лучше знаешь. В раскладе участвовали все короли и дамы. Дороги все ушли, остался казенный дом и смерть. Смерть и смущала бабушку. "Может, самолет разбился?" - грешным делом подумала она. Вслух же она произнесла.
   - И думает о какой-то молоденькой.
   - Обо мне. - Утвердительно произнесла Ксана.
   - Нет, скорее о дочери или еще ком-то. Ты у меня червонная.
   - Что я такая старая?
   - Нет, но у него же есть дочь, она тебя моложе. Но не получается. Он ее, вроде, любит или жалеет. А дочь-то чего жалеть?
   - Ну-ка, - Ксана погрузилась в дешифровку. У нее это иногда получалось лучше, чем у бабушки. - Вот, сволочь. Наверное, опять стюардессу подцепил.
   - Ксан, я не понимаю, - опешила бабушка, - Если он такой безнравственный, то почему он сбежал от тебя, верен своей жене и так переживает. А ты готова бежать за ним на край света?
   Логика бабушки показалась Ксане приемлемой. И она опять склонилась над пасьянсом. Что-то не так, а вот что?
   - Давай, ты раскинешь на меня, - нашла Ксана выход из сложившегося положения.
   - И не проси. Гадать - это счастье прогадывать. Я тебя слишком люблю, чтобы это делать.
   - Ну, ба-а-а. - Ксана на глазах превратилась в котенка, нежного и ласкового. Все печали ушли в прошлое. Не поддержать ее в таком состоянии было просто преступно. Бабушка собрала карты, перемешала.
   - Снимай, - протянула она ей колоду. Ксана с удовольствием сдвинула колоду. Карты липли друг к другу и не снимались. Получился какой-то веер.
   - Боже, как все запущено, - произнесла бабушка, пряча снятую шапку под низ колоды.
   - Ты будешь у меня бубновой, поскольку расклад на тебя, а ты у нас молодая.
   - Хорошо, - произнесла Ксана, положив подбородок на руки, которые давно, как у школьницы, лежали на столе.
   Бабушка сразу выкинула три карты, среди которых был крестовый король, туз пик и туз крестей. Следующей партией вылетела бубновая дама и восьмерка треф с девяткой бубей. Следом выпала дама червей с валетом той же масти и шестеркой пик. Ксана и бабушка онемели. Карты говорили так громко и так четко, что комментировать их не имело смысла.
   - Может, дальше не будем? - робко спросила бабушка и увидела ксанин взгляд. Ее внучка потеряла дар речи, глаза горели, она хотела знать все. При такой силе мысли гадать одно удовольствие. Карты выкладывают информацию точнее ясновидящего. Бабушка соскребла выпавшие карты и начала раскладывать крест. Крестовый король шел в жизнь Ксаны семимильными шагами. Впереди была дальняя дорога и встреча. На сердце и в ее голове был только он, его любовь и туз пик. Вместе собрались девятка и десятка пик, восьмерка пик перевернулась пятеркой вниз. Действительно, Ксана плакала, и ей еще предстояло не раз заплакать. На пороге выпадала встреча с дамой червей.
   - Это твоя мать, - уверенно сказала бабушка, - Завтра примчится ни свет, ни заря. Ты, хоть, к тому времени усни. Пусть они тебя разбудят.
   - А это кто? - поинтересовалась Ксана, показывая рукой на короля пик.
   - Это я у тебя должна спросить, - ответила бабушка, - в форме и при чинах. Он за всей этой историей стоит.
   - Папа, наверное, - сонно сказала Ксана, ее резко стало клонить ко сну.
   - Откуда папа? Если мать червовая, он тоже должен быть червовым, - бабушка посмотрела на внучку. Та упала головой на руки и заснула. "Тяжелая, я ее до дивана не донесу, а будить нельзя. Придется сидеть до утра, а то еще упадет со стола. Вся в синяках завтра на работу пойдет". Бабушка сходила за подушкой с дивана и подложила ее к руке внучки. Ксана сама подтянула подушку под голову. Бабушка не стала больше гадать на нее, а опять раскинула на него. Все одно, получался казенный дом, много женщин вокруг и сплошные сердечные переживания.
   Х Х
   Х
   - Доброе утро, а вы уверяли, что мы не встретимся, - Оксана радостно поприветствовала Сергея, - Сегодня переезжаем и к вам пришли. Вещи уже забрали.
   - Значит, жена вернулась, - обрадовано сказал Сергей. Прошла уже почти неделя его пребывания в палате интенсивной терапии. Он ни разу не побрился. Негде. И ни разу не принимал душ. Не положено. Белье было не первой свежести.
   Оксана привезла каталку, и они поехали в светлое будущее. Сергей уже не лежал, а сидел на каталке, вытянув ноги. Оксаны не было видно за его спиной. Из женской части интенсивной терапии, особенно от старушек, пришлось выслушать немало колкостей.
   - Прямо ковер-самолет, - услышал он знакомый голос Лены. - Хорошо устроился. И какие девушки вокруг.
   Оксана смутилась. Сергей все еще оставался в костюме Адама. Она молча вкатила каталку в крайнюю от конца коридора палату.
   - Перелезайте, - скомандовала медсестра.
   Сергей, не спеша, пересел на койку. Мужики, как по команде, отвернулись. Лена передала ему вещи.
   - Выздоравливайте, - пожелала на прощание Оксана и уехала. Лена приняла вахту. Было в этом очень много символики, но Сергей постарался не обращать на нее внимания.
   - Ну, ты и дал жару. Я никогда еще так стремительно не возвращалась из-за границы. Пришлось все-таки прервать поездку.
   - Ну, и зря. Продолжали бы отдыхать. Теперь, когда я безработный, будут проблемы с визой.
   - Ты шутишь или проверяешь на лояльность?
   - Глупо шучу.
   - Боюсь, что в твоей шутке есть доля истины.
   - В чем я прокололся?
   - Нянечка назвала меня Оксаной. Я сделала вид, что не заметила. - Пауза затянулась.
   Одна женщина сделал вид, что нечаянно сдала, другая этого не заметила. Как в разведке: игра-контригра.
   - И все довольны. - Не стал оправдываться Сергей, хотя мог бы сказать, что он имел в виду ту Оксану, что только что привезла его.
   - Не увиливай.
   - Сдаюсь на милость победителя. - Сергей улыбнулся Елене. - Наверное, это моя любимая женщина. Только она об этом еще не знает.
   - Мне наплевать, кто она, но ты из-за нее оказался в реанимации. - Со слезой в голосе сказал Елена.
   - Но с ее именем на устах я из нее вышел. - Сергей не выкручивался. - Она уже заслуживает прощения.
   Лена внимательно посмотрела на дыры в пододеяльнике и рваные простыни.
   - Может тебе простыни и пододеяльник принести?
   - Безработный должен жить по средствам. Меня и так по блату, как диабетика, подкармливают. Им яблоко положено.
  -- У тебя что, нашли диабет?
  -- Нет, но подкармливают.
   - Мне сказали, что ты грозился весь экипаж скорой уволить, если тебя в другую больницу повезут. Это правда?
   - А ты не веришь?
   - Лег бы к Чазову или Бокерия. В ЦКБ - на худой конец.
   - Чазов - большой специалист по подписям под некрологами. Бокерия - очень хороший специалист, но известен талантом устанавливать причины смерти по окостеневшим трупам. А мне жить хочется. Я к деньгам Милошевича причастен куда больше, чем сам Милошевич. У меня докторша молоденькая-молоденькая, простыня рваная-рваная, а я живой. И при Первом меде. Заметь, не Втором.
   - Заметила. Тебе санаторий как безработному не положен. А его лучше пройти.
   - Не мелочись. Оплати одноместный, а то здесь контингент, как только выйдет из реанимации, так сразу курить.
   - Оплачу. - Кивнула Лена. - Где ж твоя Оксана? Небось, не видит тебя в такой нищете?
   - Вот ты меня подлечишь, я оперюсь, и сразу к ней. Может быть, тебя возьму за компанию.
   - А вдруг она тебя захочет? - Лена смахнула слезинку, - От прилива чувств. Так и умрешь в объятиях.
   - Зато будет, что вспомнить.
   Лена прекратила разговор в подобных тонах.
   - Тебе что-нибудь принести? А то всех тут, как я погляжу, подкармливают.
   - Спасибо, не надо. Буду худеть. Когда еще представится такая возможность.
   Лена распрощалась с ним. Даже целоваться не стали. И пошла домой. Ей теперь надо было решать массу вопросов по его документам, деньгам, заняться вопросом санатория. При его белой зарплате в десять тысяч долларов в месяц, он, став безработным, сразу был лишен права на санаторий. Пенсия по инвалидности должна была составить 476 рублей 09 копеек. Зато Глава Пенсионного фонда РФ разъезжала, скорее всего, на иномарке. Кто не работает, тот и ест. А куда пошли его белые отчисления? Лохотрон размером в страну. Дверь за ней захлопнулась.
   Сергей повернулся к соседу.
   - А что у Вас тут за контингент?
   - Шесть человек - шесть разных судеб. Вон в углу профессор, доктор наук из Московского областного педагогического. Ему все денег мало платят. Науку без этого двигать не получается. Двадцать лет при советской власти руководил детским издательством. После революции пошел в науку. Защитился по кафедре физкультуры и туризма. Теперь плодит новых докторов из своего ведомства. Уже 12 штук наплодил.
   - А этот старичок?
   - Джон Цалакович. Простой рабочий с Метрополитена. И всем доволен, и на все хватает. Даже портативный телевизор есть. Доктор наук к нему в гости ходит. Меня подкармливает. Ему родня и друзья столько приносят, что половину выкидывать приходится.
   - А вот этот молодой парень, в другом углу?
   - Бизнесмен. Торгует унитазами. Все деньги сделал на обнале. Теперь проедает. Начитан - до безобразия. Постоянно слушает фашистские марши. Тоже с портативным телевизором.
   - Может и мне принести?
   - Зачем? Радости это не добавит.
   - Так, просто. Да, ладно шучу, новости мы знаем до того, как они попадут на телевидение. Меня в четвертом классе в РОНО вызывали с родителями за то, что на уроке истории я сказал, что Гастелло был не первым и выпрыгнул с парашютом. Не прошло и сорока лет, как Студия К9 это подтвердила.
   - Ты у нас такой крутой?
   - Смейся, паяц.
   - Вон, видишь, азербайджанец между ними лежит. Дворник дворником, а в поликлинику не ходит. Врача на дом вызывает. И каждый год бесплатно в санаторий ездит. А вот телевизора портативного нет.
   - А ваш сосед?
   - Не сосед, почти родственник. Мы прослушку ставим, а он от нее избавляется. Специалист по звуконепроницаемости. - Охарактеризовал себя и свою с ним деятельность молодой парень, с трудом меняя положение тела на кровати. - Сегодня меня чуть до второго инфаркта не довел.
   - Не шути так.
   - Какие шутки. Храпит, хоть святых выноси. И вдруг - тишина. Минуту слушаю, тишина. Я к нему, а он уже почти помер. Пришлось дежурных вызывать.
   - Как я погляжу, у вас тут весело.
   Х Х
   Х
  
   В санатории Сергею выделили одноместный номер на четвертом этаже трехэтажного здания. Кого-то осенило достроить здание. Для пост-инфарктников. И все бы ничего, но после инфаркта доехать на лифте можно было только до третьего этажа. Потом следовало идти пешком. Это укрепляло и без того израненное сердце. Поскольку кругом сердечники, то топили по максимуму, дышать было нечем. Везде гуляли сквозняки и кругом были настежь открыты окна. Под утро к Сергею в номер залетела птичка. "Предзнаменование смерти", - подумал Сергей и не стал ее выгонять. Птичка полетала по комнате и вылетела. Больше она не прилетала. "А может, это мама была?"
   Зазвучала ретро-мелодия.
   - Привет, как ты там?
   - Спасибо тебе. Мне нравится. Тишина, птички поют, в зимнем саду живут попугаи.
   - Сейчас доберемся, покажешь.
   - А вы где?
   - Из Ашана выехали, а кольцо стоит. Демократический президент едет кататься на горных лыжах по Дмитровке. Его рабы, уткнув морды в пол, ожидают прохода кортежа.
   - Ну и правильно, вы живете в демократической России. Демократия - это власть демоса, а не рабов. У нас даже уполномоченный по правам человека - генерал. А вы не служили, вот теперь сидите и молчите.
   - Ладно, когда поедем, мы тебе перезвоним. Пока.
   - Пока.
   Сергей вспомнил, как в Нью-Йорке его нанесло на кортеж Клинтона, пересекавший авеню поперек. Проблема состояла в том, что кортеж никак не мог из-за своей длины пересечь сразу две авеню. На одной из них он обязательно стопорился. Охранники вылезали из джипа и бежали рядом с машиной. А Сергей с той же скоростью шел рядом с машиной Клинтона. Но по тротуару. После третьего перехода один из ребят внимательно посмотрел на него, чего, мол, тебе надо. Сергей предусмотрительно вытащил руки из карманов и показал их охраннику. Больше на него не обращали внимания.
   Ему в тот год повезло дважды. Сразу по прибытии он отправился на Арбат. К расчетному времени все движение перекрыли, и Сергея заблокировали в первом ряду у пешеходного перехода в сторону ресторана Прага. Мимо на предельной скорости прошла машина сопровождения. В открытое окно высовывался автомат. Нет, он не торчал из окна, но Сергею смотрел в грудь. Как же надо бояться, чтобы целиться заранее. Ведь, если рванет, то прицел все равно подвинет. А если под плащом боевой бронежилет? Им, конечно, виднее, как охранять. Советов Сергей давать не стал бы. У них своя работа, у него своя. Но когда он идет на работу или возвращается с нее, его телами не прикрывают, а кто больше допущен, это вопрос: тот, кто знает номера счетов, суммы и коды, или тот, кто говорит: "Ладно, заплатите им".
   Сергей невесело улыбнулся. Не демос, однако. Он даже серьезно нанял одного алкаша в Питере, чтобы тот оформил машину, на себя, а ему дал доверенность. Теперь у него - москвича с пятисотлетним стажем - тоже были питерские номера. Значит, он - демос, а его жена и дочь на их машине - не демос. Круче, чем в древней Греции с ее Афинами.
   Опять загудел телефон. Этот звонок был с аппарата дочери.
   - Пап, тут какое-то движение. Прошел Мерс с флагом и пять джипов. Сейчас тронемся.
   - Будь осторожнее, - посоветовал ей Сергей. - В азиатской стране живем.
   "Будут через сорок минут", - решил Сергей.
   Х Х
   Х
   Сергей, Лена и его младшая дочь медленно шли по аллее санатория Переделкино. Это была странная аллея. Она брала начало из ниоткуда и уходила в никуда. Вдали от лечебных корпусов проходила асфальтированная дорога шириной для одной автомашины. Остов, по всей видимости, той самой автомашины лежал на границе соснового леса и парка санатория. Сергей давно открыл для себя эту аллею, но сил пройти ее до конца ему не хватало. Вот и сейчас, пользуясь тем, что Лена и дочка рядом, он пытался прирастить свои достижения. Они же, на редкость слаженно, пытались развернуть его к корпусу. Слева его тянуло, дыхания не хватало, а он упрямо стремился прирастить, хоть шаг, хоть метр, но прирастить.
   Зазвучал мобильник.
   - Михалыч, как я рад тебя слышать. - Искренне обрадовался Сергей. Звонил бывший начальник узла связи желдорвойск.
   - Чем занят? - поинтересовался Михалыч.
   - Накручиваю метры. Уже достиг одного километра. Сто метров в неделю прирастил.
   - Сергей, ты молодец. Продолжай в том же духе. Каждый день понемногу добавляй. А как с женщинами?
   - Запутался. - Сергей предпочитал правду.
   - Как на счет 5000?
   - Каких пяти тысяч? - не понял Сергей.
   - Тех самых, помнишь, рассказывал, что мужчина за всю свою жизнь... - Михалыч подталкивал его к воспоминаниям.
   - Плохо. Только после того, как преодолею лестничный марш за двадцать секунд.
   - Жаль. Но ты не унывай, обымаю, - жизнерадостность Михалыча улучшила настроение.
   - Ну ладно, пока. Пошел тренироваться. - Сергей положил трубку и посмотрел на Лену. - Михалыч звонил. Обымает.
   - Спасибо. Взаимно, - сказала Лена, глядя красными глазами на лес. Этот звонок пришел из той прекрасной жизни, когда Лена ни секунды не сомневалась, что любит и любима.
   Над головами прошел очередной лайнер. Рев двигателей каждый день был слышен до четырех часов, потом, наверное, менялся ветер или солнце, и самолеты начинали заходить с другой стороны. Менялся ветер. Сергей задумался о том, о чем уже давно не думал. Об Оксане, той далекой Оксане, потерянной для него навсегда. Размеренно шумели деревья, бегали одинокие белки, почти ручные. Лена и дочь шли рядом. Чего не погрустить о потерянном.
   Лена остановилась и вопросительно посмотрела ему в глаза.
   - Опять замечтался?
   - Слушаю свой внутренний голос.
   - А, по-моему, звук самолета.
   - За тридцать лет совместной жизни тебе пора бы быть ко мне снисходительней. Тем более в моем положении.
   - Я к тебе и не пристаю. Кстати, пора возвращаться. У тебя врач.
   - Ценю, как никто другой оценить не может, - Сергей отвел глаза. Кругом виднелись свежие пни, присыпанные желтыми опилками. - Господи, как все испоганили.
   - Тебе не все равно. - У Лены глаза опять были на мокром месте, - Тебе бы сейчас до корпуса дотянуть. А то я не дотащу.
   Сергей вспомнил их общего однокашника и его любимый анекдот про прижимистого украинца.
   - А ты меня пристрели. Помнишь, как в твоем любимом анекдоте.
   Лена поддержала шутку почти сквозь слезы.
   - Патронов нету.
   - А ты у мене купи.
   - Сейчас куплю, - Лену словно прорвало, - и автоматной очередью. Чтобы меня не мучил.
   - А ты не знаешь, где сам рассказчик, пропал?
   - Читала, что он опять спецкор в Европе.
   - Да, у этих загранработников одна болезнь: побыстрее отсюда смыться. Спецкор после нефтянки. Лихо.
   - Куда пошлют.
   - А меня больше никуда не пошлют. Весь вышел.
   - Если надо послать, - начала Лена в задумчивости, - то с пребольшим удовольствием.
   - Вот, что значит, верные друзья. - Сергей обнял жену и всю дорогу молчавшую дочь, - Через неделю я буду дома.
   Х Х
   Х
  
   - Через квартал Вас направят на ВТЭК. - молодой кардиолог в районной поликлинике проводил инструктаж. - После инфаркта Вас признают инвалидом. Вторая группа. Таковы перспективы.
   - Шансы на излечение? - равнодушно спросил Сергей.
   - Никаких. - Прямолинейно высказался кардиолог, - От этого не лечат. Просто не дадут умереть. Будут упорно поддерживать. До конца жизни. Может случиться так, что Вы даже будете бегать быстрее олимпийских чемпионов, но будучи больным.
   - Информирован, значит вооружен. - Поддержал разговор Сергей.
   - Переходим к следующему вопросу. Лекарства бывают трех типов: импортные и дорогие, импортные и нормальные и бесплатные. Какие выписывать?
   - Без излишеств, пожалуйста.
   - Останавливаемся на второй группе. Вам положены бесплатные, но их сейчас нет в аптеке. Кроме одного. Выписывать?
   - Мне надо жить сегодня. - Без улыбки вынес свое резюме Сергей.
   - Как я Вас понимаю, - кардиолог на листочке бумаги написал список того, что Сергей должен был бы купить в аптеке за свой счет. - Будете наведываться ко мне раз в неделю, чтобы я Вас контролировал.
   - Не обременительно, - Сергей взял список, - Тысячи на полторы в неделю, полагаю?
   - Где-то так, - согласился кардиолог. - Но один рецепт я вам выписал бесплатный. Мочегонное.
   - С паршивой овцы хоть шерсти клок, - согласился Сергей. - А где его можно получить?
   - В аптеке на первом этаже. Но предупреждаю вас, там очередь.
  
   Очередь за бесплатным лекарством напоминала кадры кинохроники. Америка начала двадцатого века. Очередь за бесплатным супом. В очереди стояли люди, которым до смены государственного строя принадлежало все государство. Теперь их унижали нувориши, как могли. В этой очереди вы не встретите бывшего начальника Пятого Главного управления КГБ СССР по борьбе с конституцией, как его именовал Сергей. Он заседает в Думе и работает над законами, капиталистическими законами. Не увидите в ней и Заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС. Он работает над законами, капиталистическими законами. Не встретите вы в ней и начальника Второго Главного управления КГБ СССР. В лучшем случае вас будут окружать рядовые милиционеры, вышедшие на пенсию, или те полковники, что ушли в бизнес, но так и не научились стоять в очереди. Им стыдно за сограждан, которые не пропускают их без очереди.
   - Кто последний, - спросил Сергей. На него удивленно посмотрели десятки пар глаз. "Кони здесь не ходят" - говорили глаза. Только наружка. Сергей привык к их мерзкому поведению, когда они собирают общественное мнение в местах массового скопления людей, и приготовился.
   - Совсем оборзели. - наконец прорвался бойкий голосок, женщина просто визжала, - Ходим, ходим. То рецепт выпиши, а он-то действует всего десять дней. Лекарств нет. А мне не то выписали. Пришлось по этажам бегать. Два дня потеряла.
   - А я их всех послал. - Спокойно принял участие в беседе какой-то ветеран, чтобы забить надрыв, вносимый подсадной уткой. - На свои покупаю.
   Он или не знал, или делал вид, что не знает, что за его бесплатные лекарства перечисления все равно идут. Такой импровизированный конвейер по выкачиванию бюджетных средств.
   - Не у всех есть деньги на свои покупать. - Спорить с этим доводом было бессмысленно.
   - Я ветеран. - Продолжил незнакомый мужчина. "И откуда их столько. Охрана лагерей, наверное. Как у Шаламова", - подумал Сергей. - Нам пенсию знаешь, какую отвалили.
   - Это хорошо. - Вслух произнес Сергей, - А вот мне вчера с экрана телевизора сказали, что рожденным в года глухие пенсии не положены. Только после 1958 года. Мол, воспитаны на идеалах Великой отечественной. Пока не помрем, новый мир не построить.
   В очереди наступила гробовая тишина. Все посмотрели на визжавшую стукачку, даже разбогатевший ветеран. Но ссылка на телевизор ее явно обезоружила. " А вдруг это Президент сказал?". Она же не Жириновский, тот и то попытался сшакалить, за что и поплатился. А бросил бы все карты на стол, как в последний раз, ушел бы красиво. Еще бы и Андрея Первозванного дали, чтоб дальше не распространялся. Сергей вспомнил Вену и парк, свои мысли по поводу того, что " не видна". Кому не видна? А если видна, то зачем она? В его точке зрения промелькнуло что-то от старшего брата, мол, учитесь, как надо. " А кому надо?"- спросил сам себя Сергей.
   После своего инфаркта Сергей все больше склонялся к мысли, что те чувства, что неожиданно нахлынули на него в Вене, были ничем иным, как внушением. Какая-нибудь очередная Даяна в полковничьих погонах отрабатывала свой нелегкий хлеб.
   Сергей улыбнулся. Впервые с Даяной они пересеклись уже на коммерческой стезе. Та подрабатывала приобретенными во время службы в КГБ СССР навыками. Его же захотели проверить на лояльность. В то время Сергей не особо был загружен работой, а сидел в кабинете один. И чтобы не сойти с ума, читал книги, чаще по специальности. В этот день он читал про фальшивомонетчиков. Как раз достался раздел про эскудо. А там цифры по 16 разрядов. Вдруг он почувствовал, как на него настраиваются. Он обматерил заочно горе-специалиста и пригрозил расформировать его сущность. За перегородкой все пришло в движение. Когда Сергей высунулся в коридор, то впервые увидел Даяну и своего коммерческого директора. Тот потом долго пытался узнать, а где хранятся суммы, о которых Сергей думал во время сеанса. Дело в том, что Даяна рисовала мысли собеседника на листе бумаги. Тот и подглядел, потеряв дар речи. Он же мыслил долларами. Даяна больше не приближалась. Профессиональная терминология ее убедила. Сергей надеялся, что раз и навсегда. А если не убедила, то Даяна, скорее всего, не имела права ближайшие тридцать лет применять свой дар. И сильно испугалась, что ее засекли. Врачевать - врачуй, а на встречу с профессионалами не ходи.
  
  
  
  
  
  
   Глава. Двенадцатая.
  
   Ксана на следующий день получила от отца устный выговор за расхлябанность, за поведение за рубежом, за то, что мама перенервничала, за то, что бабушка целый день не снимает трубку.
   - Пап, да она просто спит, - оправдывалась Ксана.
   - И слышать не хочу, - решительно реагировал отец. Он любил свою дочь. Как ребенок игрушку. Ксана могла вить из него веревки, но не сейчас. - Марш работать. И скажи Алексу, чтобы загрузил тебя по полной.
   - Он только сегодня прилетит, - понимая, что гроза миновала, поправила она отца. - Я - за него. А я сама себе это приказать не могу.
   - Хорошо. Поезжай домой и собирайся. Завтра же улетишь в Америку. Поработаешь там, а то совсем разболталась. Ни мать, ни отец тебе не указ.
   - Пап, я тебя очень люблю, и маму тоже. Но зачем в Америку?
   - Надо готовить материалы для лоббистов из конгресса о биодизеле. Ума понаберешься.
   - А если я не поеду? Заболею, например. Хандра случится, - Ксана улыбнулась отцу.
   - Я вылечу, - сказано было двусмысленно. Глагол "летать" и "лечить" был в одной и той же форме.
   - Это как? - не поняла Ксана.
   - Вот и увидишь, - отец откинулся на спинку кресла с видом победителя.
   - Поживем - увидим, - согласилась Ксана, но призадумалась. "Уж, не на смотрины ли посылает ее отец?". Но он еще не знает ее характера. Если он это после вчерашнего решил, то пусть сам меняет пол и выходит замуж. Она как-нибудь разберется. На дворе двадцать первый век.
   - Специалист Кронберга, вы свободны, - решительно произнес отец Анатолий, он же Натан, Кронберг.
   Ксана вышла из кабинета. Жизнь действительно разделилась на до и после. Это "после" она начинала ощущать на собственной шкуре. " А, может быть, слетать в Америку. Насильно замуж все равно не выдаст, а проветрить голову не помешает".
   - Анна, передайте в бухгалтерию, - обратилась она к секретарю в приемной, - что господин директор распорядился меня направить в Америку на две недели. А сами займитесь оформлением моей командировки. Алекс будет на работе только завтра, значит, на сегодня я свободна. Кому нужно, пусть ищут меня по мобильнику.
   - Слушаюсь, госпожа Кронберга, - пролепетала молоденькая секретарша. Как во всяком заводоуправлении, граница между руководством и подчиненными проходила на любом месте дистанции, а не только в цеху. Девочка понимала, что говорит с дочкой директора и собственника. Та может среди рабочего дня слегка расслабиться.
   Ксана вышла из приемной. Ее тут же окружили все управленческие девчонки. Ксана не заставила себя долго ждать и тут же начала рассказ. Девочки охали и вздыхали. Всем им мерещился красивый брюнет, просто иссыхающий от любви к Ксане, а та величаво и грациозно управляла им, как радиоуправляемой моделью. Постоянно слышалось: а дальше, а он, а ты? Ксана к концу рассказа чувствовала и сама, что она выше ростом и богаче сердцем. И тут, как всегда, влезла жена Алекса с вопросом.
   - А вы теперь скоро поженитесь?
   Ксану передернуло. "Надо было еще женские трусики на его карточку купить", - подумала Ксана, вспомнив о сюрпризе, который ожидал жену Алекса с простым русским именем Татьяна. Не то, чтобы та была простовата, но ее мир замыкался на Алекса и им ограничивался. Любой роман для нее обязательно заканчивался свадьбой. От любви обязательно появлялись дети. У нее самой недавно были роды. И она невольно желала этого счастья другим.
   - Посмотрим. - Закончила Ксана. - На сегодня я переработала. После поездки голова болит. Да, Татьян, за командировку отчитается Алекс. Я со своей не тратила, только отель, а его оплачивали безналично отсюда. Суточных мне не надо. И заплатите, пожалуйста, за билет в Америку. Господин директор хочет меня сослать недельки на две.
   Девчонки захихикали. Они понимали мотивы этого решения. Бурный роман дочери на стороне надо было остановить любой ценой. И они ей завидовали. У многих из них никого не было из парней, а у нее сразу несколько. В Латвии произошла сексуальная революция. На отдельно взятом заводе. Каждый хотел дотронуться до везунчика или быть ему полезным.
  
   Х Х
   Х
   Лена все больше замыкалась на технической помощи Сергею в оформлении его инвалидности. Приходилось бегать по инстанциям. Сергей только первые десять лет отработал на одном предприятии безвылазно, а потом его переходы из компании в компанию не умещались на страницах одной трудовой книжки. В некоторых местах он не задерживался больше трех дней. И теперь весь этот список надо было подтвердить. По вполне понятным причинам депутаты, все больше выходцы из спецорганов, заботились только о своей пенсии и зарплате. Получить справку о работе в их ведомствах или партийных органах было без проблем. Остальные же разыскивали, в основном, безуспешно, концы своей работы, где придется. Так называемый малый бизнес архивов не хранил. Все исчезало вместе с собственниками. Средний бизнес представлял справки об угонах, пожарах и наводнениях. Налоговые органы имели свои архивы, но ими не делились. Пенсионный фонд, обязанный иметь всю информацию, гонял ее с различными запросами по разным инстанциям, даже не выдавая бланка запроса. На безработицу Сергея в 2002 году, они заявили, что не могут рассчитать ему пенсию, потому что у них значится, что он получал пособие на бирже труда. Но если эти данные у них были, то должны были быть и данные о его зарплате в 2001 году, которые он в обязательном порядке сдавал на биржу. Но этих данных у них не было. А безграмотные депутаты со своими комитетами ничего лучше не придумали, как обязать представлять данные за пять лет непрерывного стажа. Было бы понятно, если бы Сергей зарабатывал по 2000 рублей в месяц, но его-то зарплата составляла 270000 рублей в месяц. При той пенсии, за которую она боролась в 5000 рублей в месяц, его ежемесячный ЕСН, составлявший около 50000 рублей в месяц, перекрывал годовое содержание Сергея на инвалидности. А такие зарплаты, с незначительными колебаниями, он получал все эти годы. А в году, как известно, 12 месяцев. Ее просто знобило от вида Президента на экране, любующегося крашеной блондинкой, якобы организующей работу по социальному обеспечению. К тому же пустили рекламу: "Требуйте белую зарплату". Вот ее Сергей и получал "белую" зарплату. А что имел в конце пути? Сменяя Президента, на экран вылезали депутаты с предложением повысить зарплату бюджетникам, то есть себе. О бесплатном санаторно-курортном обслуживании речь не шла. Сергей только что прошел всех врачей для оформления инвалидности, но с него тут же потребовали курортную карту для оформления путевки. Количество копий зашкаливало все допустимые рамки. За каждую копию инвалид с назначенной пенсией по инвалидности в 470 рублей должен был платить по 5 рублей. Вопрос для нее приобретал принципиальный характер. Московское правительство пошло еще дальше и отгородилось от "федералов", людей, не воровавших на территории Москвы, потому что честный современный бизнес существовал только в умах Павловского и премьер-министра. "Федералы - инвалиды" должны были ехать в центр, где даже нет метро, чтобы попытаться оформить обязательную путевку в санаторий. Они ценой своей жизни должны были поддержать какой-то загнивающий НИИ, некогда производивший зенитные ракеты только потому, что на их деньги там арендовали социальные службы себе офис. Если же вопрос заходил о возмещении затрат, то цифры, которыми оперировали сотрудники Пенсионного фонда, вызывали желание вызвать для них доктора из психушки. Желдорпроезд - 57 рублей. А дачи строились за чертой поражения ударной волной от ядерного взрыва: от 100 км и далее. Да чтобы Сергею доехать до дачи на электричке только в один конец требовалось 110 рублей. При виде рекламы хотелось кричать: "Люди, не делайте ошибок, берите черный нал и бегите из этого дурдома. Пусть Палата N6 развивается по своим собственным законам со своими обитателями". Но вслух она этого не произносила. И, как пчелка, продолжала ходить по присутствиям и оформлять бумаги, которые через год будут никому не нужны, поскольку Сергея признают ограниченно годным и отправят на работу. Но этот год она хотела ему подарить без забот, чтобы он смог поправиться. Даже если он ее разлюбил, было в их жизни много такого, за что она могла быть ему благодарна. А мысль, что дело обстоит именно так, не оставляла ее.
   Х Х
   Х
   Константин матерился уже больше 15 минут. Это было для него слишком долго. Так долго он мог рассказывать только о своих успехах. Причина была проста. Выгнав Сергея, он взвалил на себя всю полноту переговоров с финансистами по организации кредитования собственного бизнеса. И судьба на первом этапе оказалась к нему благосклонна. Его представили одному праздношатающемуся джентльмену с огромными связями. Тот, по цепочке, вывел его на один из крупнейших банков России, имеющий огромную филиальную сеть, в том числе и за рубежом. Банк вошел в его проблемы и согласился выдать ему кредит. Но сумма отката составляла одну треть от суммы транша. Траншей было три. Столько денег наличными и напечатать-то было невозможно, не то, что вывезти и передать им в Лондоне. Но матерился он не по этой причине. Ему помогли бы, и вывезти и обналичить. Ему не оставалось при таком раскладе денег на дом, который он строил под Лондоном. Одна треть для кредита - это очень много. Раньше брали по полпромили, но тут выборы подоспели. Его сажали на голодный паек. Его превращали просто в насос по перекачке денег силовых структур на запад. А в конце ему грозило не забвение, а ликвидация. У него уже сегодня было полно кредиторов, а теперь он совал голову в петлю без всякой надежды из нее вылезти.
   Еще лучше поступили его юристы. Оформляя Сергею инвалидность. Они выдали ему предупреждение об увольнении в связи с ликвидацией фирмы. Он до сих пор не рассчитался с Сергеем окончательно и тем самым завесил над своей головой дамоклов меч правосудия. Иск инвалида в суд, если бы таковой случился, по мнению адвокатов, был бы неминуемо удовлетворен, и Константина оставили бы без всего. Эту проблему он решил, переведя собственность на жену. Но угроза быть не выпущенным из страны, где он ведет бизнес, его не на шутку испугала. А денег не было. Все поглощало строительство дома.
   Нормальные будни российского предпринимателя усугублялись тем, что Вика никак не хотела входить в его безденежье и сокращать траты. Костя остановился. Слушатели начали распрямлять шеи. " А почему я так за нее держусь?" - вдруг задал себе вопрос Константин, - "Прямо-таки внушение какое-то".
   Х Х
   Х
   Сергей, не дожидаясь окончания оформления инвалидности, отправился на биржу труда. Заключение ВТЭК рекомендовало ему найти работу, не связанную с нервотрепкой, словно нервы треплет работа, а не работодатель, и командировками. Сергей надолго запомнил поросячьи глазки этих якобы врачей, осуществляющих экспертную оценку. Военкоматы на их фоне выглядят учреждениями, обращенными лицом к людям.
   - Обратитесь на биржу труда, - посоветовала доктор, - пусть они вам подыщут подходящую работу.
   Возможно, врач полагала, что Сергею будут платить по 270000 рублей в месяц за вязание кисточек для акварельных красок. Скорее всего, нет, она думала о своей работе, о том, что даже программа, которой пользуется ВТЭК, не предусматривала шесть знаков для последней зарплаты, только пять или 99999 рублей в месяц. В пределах трех тысяч евро.
   Первые два месяца на бирже с ним никто разговаривать не стал.
   - Вам должна заплатить фирма по ликвидации, - объяснили ему.
   - Но как она может заплатить, если она ликвидируется из-за безденежья.
   - А это не наши проблемы, - мягко, но доходчиво объяснили ему, покачиваясь за современными столами на современных стульях, обеспеченные компьютерами сотрудники. Видимо, все это они купили на его отчисления. И теперь он был для них лишним. Мешаются тут всякие под ногами.
   Параллельно Пенсионный фонд имел право ему не платить еще три месяца. Если бы у него не было средств, то ему надо было просто лечь и умереть. И все жили на отчисления от его зарплаты, в том числе. Не сеют, не пашут...
   По истечении двух месяцев Сергея приняли на биржу, можно сказать, по большому блату, и стали раз в две недели гонять по вакансиям. У них в компьютерах было много вакансий, но люди продолжали ходить и ходить. По мнению сотрудников, люди просто не хотели работать, получая пособие, о котором и говорить стыдно.
   Сергей не стал исключением и был направлен в строительную компанию с огромным офисом в центре города на собеседование. Проезд у него, как у инвалида, благодаря Лужкову, был бесплатным.
   - Здравствуйте. Ваши документы. - Сухо приветствовал его отставной полковник, ныне сидящий на кадрах. Сергей протянул документы.
   - Вот, пожалуйста.
   Кадровик взял документы и стал их перелистывать.
   - Причина ухода с предыдущего места работы?
   - Инвалидность.
   - Вы нам не подходите? - сухо, без церемоний, ответил бывший полковник. Сергей и сам не раз бывал в его качестве, поэтому даже не обиделся. Для постинфарктника, по убеждению лиц, создавших эту систему, подобное собеседование нервы не напрягало.
   - Тогда сделайте, пожалуйста, отметку в направлении биржи труда. - Попросил Сергей.
   - Нет проблем. Только я напишу, что мы уже взяли человека.
   - С моей стороны тоже нет проблем.
   - Простите, - у кадровика, ожидавшего взятки или предложения взятки, вдруг отлегло от сердца, - а Вы уже много мест посетили?
   - Одно место раз в две недели.
   - Прилично. И каждый раз отказывают из-за инвалидности?
   - Нет. Стрижка два пальца от воротника.
   - Я, вот, тоже бородку отпустил. А то много вопросов.
   - У меня никаких. - Улыбнулся Сергей.
   - Удачи Вам. - Так провожают корабли, подумал Сергей.
   И пошел дальше, солнцем палимый. Биржа выдала ему два направления. Как правило, фирмы чередовались. Одна побогаче, другая - победней. Он шел во вторую.
   - Нужны рекомендации. - Произнесла женщина, рассматривая его документы. - А какими судьбами Вас в детский театр занесло? С Вашим-то прошлым.
   Сергей вспомнил своего однокашника. Почему-то тому сразу предложили загранработу, наверное, прочитал объявление на столбе, а здесь - вот тебе, детский театр.
   - Направили. С биржи труда.
   - Вы не понимаете. У нас детский театр. Самый высокий мужчина - это охранник. Тоже стрижка как у Вас. Так Вы его на голову выше.
   - Мне вряд ли удастся стать короче и сохранить жизнь при этом.
   - Верю. А рекомендации у Вас есть?
   - От какой мафии? Могу предложить итальянскую, еврейскую, чеченскую...
   - Спасибо. Хватит. Удачи Вам. Давайте проштампую ваше направление.
   В очередной раз поход закончился ничем. Сергей не расстроился и пошел обратно на биржу труда. По пути он заглянул в Перекресток по соседству и на кредитную, а не дебетовую, как у всех работающих, купил коробку конфет "Моцарт".
   Начальница отдела, ниже Сергей просто не ходил, принимая конфеты, стушевалась.
   - Зачем вы так? Коробка конфет - это половина Вашего пособия.
   - А мне еще проездной билет положен от биржи.
   - Смеетесь. У нас есть женщины, которым по 90 рублей выплачиваем. Им и отдаем проездные.
   - То есть мне рассчитывать на него не приходится.
   - Побойтесь бога, Ваши выплаты идут по максимуму. Плюс Лужков вам дал бесплатный проезд как инвалиду.
   - Это при отчислениях с 10 тысяч долларов США по курсу плюс доплата организации, где работал?
   - А Вы, правда, такую зарплату получали? - у нее загорелись глаза. Сергей даже допустил мысль, что она никогда не держала в руках подобных денег. - А черный нал?
   - Если и с него платить, то у Вашего руководства не только жена за рубежом рожать будет, но и кошки.
   - Это у них там, - махнула она рукою вверх, - У нас все попроще. Починка давно сняли, кстати.
   - Что делать будем? - улыбнулся Сергей ее догадливости. - Я весь список вакансий прошел.
   - Понимаете, у нас базу меняют раз в полгода. Обычно люди за это время куда-то устраиваются. Вы у нас исключение: сами работу не ищете.
   - Вы правы: смотрю телевизор, как демократы обо мне пекутся.
   - Причем здесь политика?
   - А Вы знаете, почему Гайдар уменьшил пособие по безработице?
   - Нет.
   - Тогда еще правительство в коротких штанишках ходило. - Начал балагурить Сергей. - Уволили меня с работы. Лично Станислав Васильевич. Ему когда доложили, сколько мне выходного пособия отвалили, он не выдержал. Помчался к Гайдару. Тот сразу пособие и урезал.
   - Это все хорошо. Но с Вами-то мне что делать. На дворе август, базу будут менять в октябре.
   - Предлагаю отпустить меня на осенние каникулы.
   - Поддерживаю. - Улыбнулась начальница отдела, - Я сейчас только с начальством согласую.
   Она на время вышла из кабинета, но вскоре вернулась.
   - Он согласен.
   И сколько их, этих начальников, которые даже не хотят смотреть в глаза людям, об интересах которых якобы пекутся. "Нас тьмы и тьмы", - Сергею вспомнился плац.
   Сергей сел за руль своего Мондео и поехал в Сбербанк. Борцы за интересы безработных и здесь пытались снять свой навар. Безработных, зарегистрированных на их бирже труда, обслуживал только один банк в городе. Где бы ты ни жил, а приехать получать пособие ты мог только сюда. Деньги крутились и приносили конкретный навар конкретным лицам. Прокуратура и ответственный по правам человека в ГД РФ заливали глаза дорогим французским коньяком, надо полагать. Перед ними стояли общечеловеческие и общегосударственные задачи. Слишком большие, чтобы разбрасываться на мелочи.
   Сбербанк находился от биржи труда через бульвар. Но проехать к нему можно было только два раза миновав очередь, выстроившуюся у входа в банк, что Сергей и сделал. Места для парковки не было, и он поехал к очереди по тротуару. Уперевшись в конец очереди, он вышел из машины и громко, как на плацу гаркнул.
   - Здравствуйте, товарищи.
   - Здравия желаем. - Ответила в разнобой толпа, внимательно рассматривая его черную майку, - Чего это по тротуару разъездились эти новые русские?
   - Кто последний в очереди за пособием?- столь же браво поинтересовался Сергей.
   - Тоже с нами?- очередь ухнула, - Во до чего дожили: за пособием на шикарном авто. Сынок, ты не перепутал?
   - Нет, я такой же, как Вы, безработный.
   - Да иди ты. На пособие такую тачку не купишь.
   - Я ее на зарплату купил.
   - Вот поэтому и в очереди с нами стоишь, - больше всех смеялись шутке пожилые мужчины, многие из которых донашивали вещи второй половины прошлого века, когда еще на заводах существовали распродажи. - Воровал бы как все, сейчас бы на Багамах отдыхал.
   - Это точно, - не стал спорить Сергей.
   - Сынок, а чего ты в конец пристраиваешься? - посочувствовал ему какой-то старикашка. Для его лет - старикашка. Может быть, тот так только выглядел.
   - А куда мне? - не понял Сергей.
   - Ты вперед, вперед проходи, - Сергей решил, что его разыгрывают, - Как там, если медработник, то без очереди. А у нас, если Безработный, то без очереди.
   - Разыгрываете?
   - Что ты, милок. Хоть посмотреть, как безработный жить может. А то совсем людской облик потеряли.
   - Как со скотом обращаются, - вторил женский голос.
   Сергей шел вдоль очереди, полагая, что где-нибудь, но его остановят. А вход становился все ближе и ближе.
   - Не шутите?
   - Проходи прямо к прилавку, - этот голос звал его уже из начала очереди. Как надо было ненавидеть всех этих соцработников и банкиров, чтобы стихийно выплеснуть свою ненависть. " По данным милиции в стихийных выступлениях безработных приняли участие до 300 человек", - почему-то про себя произнес Сергей. Но к прилавку подошел. Очередь ждала сюрприза. Он не мог отказать людям в маленьком шоу.
   - Здравствуйте, - Сергей обратился к девушке, глядевшей на него с испугом, - а можно пособие не на сберкнижку перечислять, а на кредитную карту вашего же банка?
   Со всех сторон зазвучали бурные аплодисменты. Знай наших.
   - Можно, - пролепетала девушка, - но это еще две недели займет.
   - Ничего, - произнес Сергей, - Оформляйте перечисление на карту.
   Шквал аплодисментов был сопоставим с благодарностью вселенского масштаба.
   Назад Сергей шел, как национальный герой. Некоторые порывались даже пожать ему руку. Но испорченный своей прежней работой Сергей никому руки не подавал, только всем посылал воздушные поцелуи. Если бы это было не с ним, он бы никогда не поверил.
   Х Х
   Х
   Ксана шла на вылет тем же путем, что и Сергей. VIP-проход ей в этот раз по распоряжению отца не заказали. Очереди на досмотр и паспортный контроль почему-то не было. Она легко преодолела полосу препятствий. Компьютер тоже досмотрели быстро. Далее оставалось сидеть в зале отлета и ничего не делать. Ходить по фришопам здесь, в Риге, она не собиралась. Как на зло, окна зала ожидания выходили на тот сектор летного поля, где они приземлились по возвращении из Вены. Ксана невольно вспомнила все детали прилета. Ей взгрустнулось.
   Почему же Сергей все-таки встал и улетел, так и не дождавшись ее. Он мог это сделать на пляже, даже если пришел бы Гунар. Он мог остаться на ночь в гостинице, как и планировал. Тогда бы она нашла его по фамилии или дождалась, когда он вернется в гостиницу. Но он исчез. Кстати, а как можно исчезнуть из Риги ночью, если все самолеты летают по принципу утром туда, вечером обратно. Поезда уходят не позже четырех. Этот вопрос ее заинтересовал.
   Ксана подошла к стойке регистрации пассажиров и поинтересовалась отлетами на Москву в вечернее и ночное время. И впервые узнала, что есть транзитный рейс, но пассажиров из Риги он, как правило, не добирает, потому что идет с перегрузом. Это меняло дело. Сергей мог и не убегать от нее, а просто вылететь домой при наличии мест. Ксана даже обрадовалась. Если он не убегал, то у нее есть шанс. Ксана вернулась на свое место. Жизнь стала приобретать радужные оттенки. Мысли о его жене и дочерях ее беспокоили, но только как нравственное условие. Принесешь им несчастье, и сама будешь несчастна. Что-то надо было придумать. Но с другой стороны, это была проблема Сергея, ему и выпутываться. Она просто не станет продолжать с ним диалог, если он сам не решит эту проблему. Такой вариант ее вполне устраивал. Сейчас разведется, через год они встретятся. Она будет чиста перед богом и перед людьми. Почему бы и нет? Но год - это так долго. За год столько всего может случиться. Интересно, а сколько ему лет? Выглядит на сорок. Ей почти тридцать, добавила она себе два-три года на старость. Десять лет разницы - это не страшно.
   - Вы госпожа Кронберга? - поинтересовалась стюардесса, - Мы вас везде разыскиваем. Вылет перенесли в другой зал.
   - А почему не объявили?- удивилась Ксана.
   - Объявляли, - оправдывалась стюардесса, - Но вы, видимо, не услышали.
   - Так не можно, - возмутилась Ксана.
   И в сопровождении двух молодых людей она последней проследовала на посадку. Полет до Парижа в экономклассе с вещами под ногами, поскольку все полки были уже заняты, сулил мало приятного.
   Х Х
   Х
  
   Сергей оставил свой Мондео у дома жены. Точнее, у дома , в котором у жены была квартира. В его семье так получилось, что на каждого члена семьи приходилось по квартире, машине и даче. Вопрос о жизни в тесноте, но не в обиде не стоял. Парковка была переполнена. Жильцы дома имели по две-три машины на семью, но на парковку пускали только машины жильцов, как в ЦКБ: основной контингент. Здесь он проходил по разряду члена семьи. Нет, напротив дома уже двадцать лет строился многоэтажный гараж, но закончить его никак не удавалось. Все давно на него махнули рукой. Даже депутата, который выдвинулся в районные власти на поддержке и лоббировании этого строительства, уже выгнали. Для кого-то это был памятник долгостроя, для Сергея это был монумент его прозорливости. Как не упрашивала его Лена взять двухместный бокс в этом чуде архитектуры, он не клюнул. И теперь не упускал случая получить заряд положительной энергии.
   Сергей позвонил в дверь. Открыла жена.
   - Лен, меня на целое лето с биржи отпустили. - Сергей огорошил ее новостью прямо с порога.
   - Прикажешь мне по этому поводу радоваться. - Улыбнулась Елена.
   - По крайней мере, не плакать.
   - И что ты намерен делать? - эту отстраненную манеру общения Лена ввела в обиход после той пагубной истории с нянечкой, назвавшей ее Оксаной. Сергей делал вид, что не замечает перемен в их отношениях.
   - Поедем в глушь, в деревню. - Сергей изобразил на лице невероятную одухотворенность от ожидаемого сближения с природой.
   Незадолго до инфаркта они вместе ездили в Сибирь к родне. Цивилизация заканчивалась в Тюмени, куда их примчал самолет из Андижана, где-то. в час ночи. Затем двести километров в ночи они ехали на каком-то рыдване по разбитому шоссе, пока не достигли областного центра со своим атомным реактором. Так в России принято, куда не плюнешь, везде реактор или биологический центр. Такие тихие убийцы. А если кому не повезло, то еще на подлете его встречает факел величиною с дом, или "горят мартеновские печи, и день, и ночь горят они".
   Ночь в гостинице с красноречивым названием "Москва" мало чем уступала ночлегу на сеновале. У них был люкс с джакузи. Вода из душа лилась свободно, но имела одну особенность. До нижней половины тела - горячая, а выше - холодная. Смешать ее никак не удавалось. В номере стояли и батареи, и обогреватели, но добиться комфортной температуры не удавалось. Отовсюду тянуло сыростью. Но окна были пластиковыми.
   На следующий день они взяли напрокат БМВ. Машину выдавали только с водителем, потому что машина была дорогая. И отмерили еще двести километров до границы с Казахстаном. Поездка была просто великолепной. Плавное покачивание автомобиля, прекрасный пейзаж. Все радовало глаз. Наконец показалось и село. Казаков туда поселила еще Екатерина II. С тех пор они там и жили. Все было бы не плохо, но ветер срезал все столбы. Представьте себе пескоструйный аппарат, который постоянно бьет по одной линии. А пыли с песком здесь было предостаточно.
   Пока черный БМВ проезжал по улицам села, село вымирало. Прямо на глазах. Детей уводили в дома. Коровы, лошади, трактора - все исчезало. Наконец, они увидели дом, где жили родственники. Это была единственная высотка в округе, которую казахам никак не удавалось затопить во время весеннего сброса воды по реке. Но сейчас было лето, и дом словно стоял на песке. "Как там, на пляже", - подумал Сергей и понял, что все это время Лена смотрит на него и ждет, когда он вернется в действительность.
   - Нашел идиотку.
   - Ничего ты не понимаешь, - ответил ей Сергей, - Нас уже в двух местах ждут. Участки земли предлагают. Под рапс.
   - Рапс или коноплю? - уточнила Лена. Последнее время она увлеклась передачей "Комеди Клаб" по ТНТ, а там была ежедневная реклама употребления наркотиков. Типа, если ты без косячка, то ты не крутой. Этим грешили все участники и их ведущий - Павел Воля, учитель по образованию. А в жюри сидели все больше ребята с того самого плаца, по крайней мере, даже в кино играли продажных чекистов.
   - Они - под рапс, - ответил Сергей.
   - А ты? - не унималась она.
   - А ты уверена, что я одно от другого отличить смогу?
   - Нет.
   - Твое неверие в мои силы и привело к инфаркту, - пришел к неутешительному выводу Сергей.
   - Количество версий о причинах твоего инфаркта плодится столь стремительно, что я уже начинаю в них путаться, - решительно отчитала его Елена.
   - Значит, результат близок, - сказал Сергей, - Войти-то дай?.
   - Входи, - произнесла Елена, пропуская его в свою квартиру, - Надеешься, что я забуду про блондинку за кордоном. По имени Оксана.
   - Не надеюсь. - Согласился Сергей, - Потому что без тебя я бы может и забыл ее. Но ты мне о ней напоминаешь каждый день.
   - То ли еще будет. - Лена загадочно посмотрела на Сергея. Это его озадачило.
   - Ты хочешь пригласить ее на ужин?
   - Неплохая идея. Я подумаю. Может мне предложить ей бартер?
   - Только учти, - Сергей разделся и вполз в свои тапочки, - прошло время. Я слегка поизносился на бирже. Товарный вид не тот.
   - Я дам ей скидку. - Лена была слишком серьезна.
   - Может, я и сам потяну твою цену?
   - Вряд ли. Все твое пойдет дочерям.- Лена была неумолима.
   - Знаешь, искренне сомневаюсь, что девушка сдержит свое обещание взять меня, если проиграю пари. - Сергей проговорился. Лена не обратила внимания на искренность его слов. Или сделала вид, что пропустила их мимо ушей.
   - Надо проверить. - Решила она.
   - Весело. А как? - Сергей зашел в ванну помыть руки.
   - Сейчас, - развивала свою идею Лена, - когда у тебя ни копейки за душой, самое время. Типа, здравствуй, дорогая, я пришел, кушать хочется.
   - Ехидна. - Заметил Сергей, - А вдруг утечка инфо с твоей стороны? Вдруг у нее холодильник полный, вчера затоварилась?
   - Сыграем, как в русскую рулетку.
   - Со мной на вылет.
   - Когда пари заключал, обо мне не вспомнил. Теперь вперед и с песней. - Все-таки она запомнила его откровения.
   Было о чем подумать. Инфарктный запас мира в доме подходил к концу. Лена его не простила, и теперь ему ничего не забудет. Лоханулся.
   - А по морде не хочешь? - Лена почти расплакалась. - У меня нервы не железные.
   - По этой самой,- Сергей посмотрел на свое отражение в зеркале в прихожей, - не очень. Столько времени прошло.
   - А кому это надо? - уже срывающимся голосом проговорила Лена, - Ты рядом со мною думаешь о ней. Лучше вали к ней и думай у нее обо мне.
   - А вдруг некогда будет? - вполне серьезно спросил Лену Сергей. - Буду от ревности сгорать: она - то помоложе будет.
   - Хоть узнаешь, что это такое. - Лена уткнулась в грудь Сергея, вытирая о его рубашку свои слезы.
   - У тебя нет сердца. - Поглаживая ее по голове, произнес Сергей.
   - Зато у тебя на две части порвалось. - Как-то по-детски примирительно произнесла Лена, - Пошли кушать.
   И они прошли на кухню. Вроде, опять был мир, но мир, готовый в любую секунду стать войной. Лена умела хорошо готовить, но с тех пор, как она заподозрила Сергея, нет - не в неверности, а в отсутствии любви к ней, она перестала готовить. Любого другого мужчину это добило бы в разумные сроки, но не Сергея. Он теперь регулярно стоял на кухне за плитой, обеспечивая членов семьи первым, вторым и третьим. Заливных он, правда, не делал - терпеть не мог. Но 32 блюда из картофеля он мог себе позволить. В назидание бунтарям он никогда не мыл посуду, и обе женщины сконцентрировались на грязной работе.
   Вот и теперь Лена разливала лапшу уйхайзи, приготовленную Сергеем на целый полк, а на плите подгорали куриные котлеты, которые были сделаны все из той же курицы, что и лапша. Лена их просто доставала из вакуумного контейнера и разогревала. Можно, конечно, безработным было ограничиться и одним куриным бульоном и вареной курицей, как и поступала большая часть страны, но у Сергея был другой характер и золотые руки. Просто так отдать его за фук Лена не могла. Но и жить с ним по-прежнему у нее не получалось.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Тринадцатая.
  
   Пересадка в Париже не заняла много времени. Значительно дольше Ксана протолкалась в зале ожидания перед вылетом. Одновременно осуществлялась посадка на два американских рейса: один - до Нью-Йорка, другой - до Чикаго. Пассажиры их латвийского рейса почти полностью перекочевали в зал ожидания нью-йоркского рейса, она же прошла в зал ожидания чикагского рейса. Теперь они смотрели друг на друга через стеклянную перегородку. Забавно, когда люди, с которыми ты провел пару часов в одном салоне, разделяются на два потока. И тем, и другим кажется, что тот, кто сидит за перегородкой, он ошибся и ему надо помочь исправить эту ошибку.
   Объявили посадку. Все поднялись и пошли. Целая армия латышей, покидающих родину. Многие из них, конечно, вернутся. Может быть, через неделю. Большинство же постарается задержаться. Два потока слились в единое целое, разделенной стеклянной стеной. Те, что шли по левому коридору, сразу шагали в проем люка самолета и исчезали. Ксана же вошла в квадратный салон, висевший в воздухе на уровне второго или третьего этажа. Это был аэродромный автобус, заменявший трап. Когда все были в сборе, салон закрыли, водитель опустил их до уровня земли, и они поехали по летному полю. Этот автобус шел в Чикаго. Ксане почему-то очень запомнился автобус. Она в первый раз летела через Чикаго.
   Она уже привыкла пересекать океан, догоняя солнце. Этот двадцати часовой день кажется бесконечным, когда летишь в Америку, особенно в ясную погоду. Солнце на земле, солнце в воздухе, солнце над Гренландией, солнце над Канадой, солнце над летным полем в Чикаго. Солнце, солнце, солнце. Слава богу, все когда-нибудь кончается. И Ксана радостно шагнула на трап, а потом и на летное поле Чикаго. В аэропорту было пустынно. Только местный поезд, мотающийся изредка между терминалами, оживлял пространство. Пассажиры сразу ушли под землю, и стали преодолевать бесконечный коридор, который вел к выходу в город и на пересадку. Толпа медленно вытягивалась в линию. Спустя несколько минут их обогнал электромобиль с инвалидами на борту. Через пять минут он опять попался ей на глаза, теперь он возвращался за новой партией инвалидов и пожилых людей. Пешая прогулка утомила Ксану, но создавалось ощущение, что кроме нее, в коридоре никого больше нет. В конце коридора она направилась на пересадку и оказалась в числе пассажиров того самого поезда, которым любовалась по прибытии. Поезд отвез ее в другой терминал, где ей предстояло дождаться самолета из Торонто, следующего в Портланд.
   "Как мирно, по-домашнему, звучат названия городов. Никто не задумывается, что это еще десять часов лету", - подумала она. - "И опять в погоню за солнцем". Самолет слегка задерживался. Наконец открылись двери коридора, и оттуда вывалилась толпа пассажиров, сопоставимая с числом мест в самолете. Больше всего ее удивил экипаж, с улыбками покидающий свой лайнер. В Латвии это как-то не было принято. Ему на смену проследовал новый экипаж, который принял борт у специальной мусорной команды и объявил посадку. Место ей досталось так себе, в конце салона. Зато из иллюминатора было видно, как грузят чужие вещи. Был открыт и задний люк, что обеспечивало приток свежего воздуха. Пассажиры не мокли как селедки в банке, согревая друг друга своими потными телами. " А у нас так не делают", - отметила она почти безучастно.
   Сосед сразу начал знакомиться. Нет, он не стал хватать за коленку или локоть. За это у них сажают, он начал рассказывать о себе. Выяснилось, что он швед, что женат, что у него двое детей, что у них есть дом не далеко от Портланда. Его английский в американском варианте в исполнении шведа не позволял понять все нюансы рассказа, но общую мысль она отслеживала. Ему можно было не отвечать, пока он не спросит. А спрашивал он очень редко. Где-то сразу после взлета выяснилось, что у его жены есть неженатый родственник ее лет и что если она хочет, то этот родственник мог бы показать ей водопад где-то под Портландом, но у него нет машины, поэтому сам швед готов уступить им свою машину. Для этого надо только ему позвонить домой. Швед достал визитку и на обороте написал номер домашнего телефона. Ксана взяла визитку. Ее мучило два вопроса. Первый был так себе: "Можно ли его спросить, представлены ли мы друг другу?" Второй был более радикальным: "А не подослал ли его отец со всей этой тягомотиной и родственником?" Ее пытливый, но не очень информированный ум упорно искал ответа.
   Самолет стал заходить на посадку, выполняя ряд маневров. Во время одного из них он, казалось, погладил снежную шапку на Святой Елене. Ксане даже показалось, что снег зашевелился от прикосновения крыла. Сердце ушло в пятки. Затих даже швед. Но крыло осталось на месте, а самолет через несколько минут плавно побежал по летному полю. Моросил мелкий дождь. В Портланде был день, плавно переходящий в вечер. Ксану должны были встречать. Некто Кельвин из американского штата специалистов на заводе. Кельвин не было традиционным американским именем, типа Иван да Марья, то есть Джон да Мери. Его она ни разу не встречала. Наверное, из новеньких.
   Ксана вышла из самолета одной из последних. Швед ей мило улыбнулся, помахал рукой и умчался не оглядываясь. " А вот Сергей шел по бетону с большим чувством достоинства, чем все эти", - она определила американцев, как одно большое и очень похожее друг на друга нечто. Развивать эту мысль она не стала. Прогулка по бетону освежила ее. В пути она была уже около суток. Спать не хотелось. Опять замотались двери, коридор и молодой человек в конце с табличкой с названием фирмы "Орегон'с биодизель Инк." Он ждал ее.
   - Здравствуйте, - поздоровалась Ксана, оглядывая встречающего ее молодого человека, - Вы не меня ждете?
   - Если Вы госпожа Кронберга, то вас.
   - Да, это я, - подтвердила Ксана.
   Перед нею стоял невысокий сухощавый молодой еврей в голубой рубашке и синем костюме. Весьма аккуратно выглядящий для еврея, тем более американского. Но она слишком устала от перелетов, чтобы с ним кокетничать.
   - Я что-то Вас не помню, - призналась она.
   - Я недавно на фирме. До этого работал в Виржинии. Но здесь жизнь получше, да и климат помягче.
   - Наверное, вы правы. Какая у нас программа? - поинтересовалась Ксана в надежде, что молодой человек заберет у нее сумку на колесиках, но тот не спешил оказывать ей помощь.
   - Мне сказали подвезти вас до мотеля, где вы и остановитесь на две недели. Машину оставить Вам. Это хороший мотель, дорогой. Он просто расположен на окраине города у железнодорожного моста рядом со стадионом. Поэтому там цены ниже. А в город Вы всегда сможете добраться на автомобиле.
   Ксана посмотрела на новенькую блестящую лаком японку с зажженными фарами, поскольку Кельвин уже открыл замки с помощью дистанционного пульта. По ее латышским меркам единственное, что заслуживало внимания в этой машине, так это 16-дюймовые диски. "Надеюсь, здесь дороги лучше, чем в Латвии", - подумала она. - "Не растрясет".
   - У меня есть проблема, - начала она, - я женщина, к тому же одна. Как я смогу питаться в этом мотеле?
   - Садитесь, - предложил Кельвин, - Ваши вещи можете положить в багажник. По прибытии Вы сами все увидите.
   Ксана молча подождала, пока он автоматически открыл ей багажник, и бросила туда свою сумку. Затем демонстративно села на заднее сиденье, но пожалела об этом. Сзади было достаточно узко в дверном проеме.
   - Я могу отвезти вас непосредственно в мотель, а потом показать вам дорогу в офис, или начать с офиса и закончить в мотеле, - изложил суть проблемы Кельвин.
   - Лучше начнем с офиса, - Ксана уже бывала здесь и надеялась, что сориентируется в городе.
   - Хорошо, - Кельвин нажал на педаль, и они начали забираться по какой-то ужасной эстакаде, висящей на необыкновенной высоте над городом. Развязки чередовали друг друга, пока Кельвин не выбрал одну из них.
   - Это дорога на запад? - поинтересовалась Ксана, чтобы сориентироваться.
   - Не знаю, - просто ответил Кельвин, - В сторону гор.
   Ответ был восхитителен. Из Портланда к побережью Тихого океана вели несколько дорог. Одна из них проходила сквозь горы по тоннелю. Другая же шла вдоль реки, но через перевал. Из города они выходили в противоположном направлении. Кельвин, может быть, был даже прав, что ответил так. Изморозь перешла в мелкий дождь. В Портланде очень мало солнечных дней. В основном идет дождь. Перспектива провести две дождливых недели в мотеле очень слабо радовала Ксану.
   Мимо пролетали офисы международных компаний типа Найк и ряда других. Скоро должен быть и их поворот.
   - Дальше я дорогу знаю, - призналась Ксана.
   Кельвин молча развернулся на ближайшем перекрестке, где был указатель в сторону какой-то школы, и они поехали в мотель. Город оставался слева. Проскочили развилку с пригородным трамваем, объехали стадион и уткнулись в деревянное здание мотеля. Вокруг стояли дорогие джипы БМВ, форды и шевроле. Пока, вроде бы, не плохо. Кельвин достал ей зонт, отдал ключи от машины и пожелал успехов. Сам же под дождем перебежал к своему шевроле, припаркованному у помещения администрации, и уехал.
   - Все анкеты заполнены, к ним, я имею в виду администрацию, можете обращаться, если что-то не работает в номере. - Были его последние слова.
   Ксана шагнула в дождь. Забрала вещи из багажника и стала открывать дверь номера рядом с большим стеклом от потолка до пола. Перелет и такой номер обещали ей эмоции покруче, чем в Вене. "Господи, как давно это было", - подумала она. Наконец дверь поддалась.
   Внутреннее убранство номера было чисто американским. На всем, что имело горизонтальные поверхности, стояли настольные лампы. Она насчитала их около шести. Верхнего света не было. В углу стояла кофеварка с чашками, бар с прохладительными напитками и набором чаев и сахар. Дальнюю стену украшало зеркало под стать окну. От соседей по одной стене ее отгораживал огромный телевизор, по другой - ванная комната. Все было на несколько порядков лучше и чище, чем в Европе. "Сколько же это стоит", - задумалась она. Ответ лежал под телевизором. На ноль меньше, чем ее номер в Вене. Приехали. Смущало только окно площадью около 6 квадратных метров и слышимость соседей. "Если они не будут заниматься сексом, то жить можно", - вынесла свой вердикт Ксана, - "Хорошую одиночку придумал отец".
   Так она и жила работа-мотель-мотель-работа почти месяц, пока отец не посчитал, что ее можно возвращать обратно. Дорога в обратную сторону значительно тяжелее. Акклиматизация по времени длится почти две недели. Сидение на пересадках длится по несколько часов. Но он напрасно надеялся, что Ксана выкинет Сергея из головы. Все это время, каждый день и каждый час она продолжала думать о нем. Особенно, после работы, возвращаясь затемно, лежа в ванной и не будучи в состоянии пошевелить ногой или рукой. Ей иногда казалось, что она согласовывает каждый свой шаг с Сергеем, каждую свою мысль. Приходили видения наяву. Он ей отвечал. Не может быть, чтобы и он не думал о ней. Иногда ее так крутило, что она ни секунды не сомневалась, что это его рук дело. Чаще же во сне она видела его умирающим, с другой женщиной, с той - из ресторана. Ее даже злило, что не стюардесса, не та латышка из красного Рено, а девица из ресторана. Ксану успокаивало, когда она резко просыпалась, то, что он не целуется с этой женщиной, что он к ней всегда спиной. Ксана решила, что это надо трактовать в свою пользу, но себя рядом с ним она ни разу не разглядела. Это ее удручало.
   С Кельвином судьба за эти две недели свела только однажды. Она - производственник и он - экономист просто не пересекались по жизни. Но ей одной предстояло провести несколько выходных в общем-то чужом для нее городе после недели работы. Кем-то было принято решение, что ее надо занять. В городе как раз проходило два мероприятия: фестиваль роз, на который ее повела Рита, и баскетбольный матч на стадионе рядом с ее мотелем, куда отрядили Кельвина.
   Надо признать, что баскетбол в Портланде больше, чем игра. Это событие вселенского масштаба. Фанаты клуба начинают прибывать к стадиону с раннего утра, чтобы занять место на парковке. Затем они направляются в магазин клуба, где финансово поддерживают свой клуб, покупая хотя бы бейсболку с логотипом клуба. Потом начинают гулять вокруг стадиона. Особенно им симпатичен фонтан, который работает от нажатия на определенный камень, как в Петергофе. И вот толпа жаждущих развлечений молодых парней и девчонок забирается в фонтан, и тот неожиданно срабатывает. Все мокрые и счастливые начинают громко кричать и разбегаются. Ближе к матчу его выключают, чтобы не нагадили внутри стадиона своими мокрыми одеждами. Ксана и Кельвин прошли все круги ада в тот день. И хоть Кельвин был на службе, в отличие от нее, она затаила для него свою жажду отмщения и за фонтан, и за толпу на стадионе.
   Х Х
   Х
   Как-то незаметно прошла осень. Закрылись кафе на пляже. Сняли даже поддоны, служившие им полом. Разрушился почти до основания замок из песка. Оставался только фундамент. На месте стояли скамейки и бачки, но и их, наверное, должны были убрать в ближайшее время, чтобы расчистить дорогу любителям зимних прогулок, в том числе и на лыжах. Чайки, вездесущие чайки оставались на своем посту, но были какими-то на вид мерзлявыми и нахохлившимися. Предприимчивые вороны переселились поближе к людям, в города и поселки, где их ждал гешефт на помойках и у магазинов и общепитов.
   Ксана ничем не отличалась от этих птиц. У нее было пасмурное настроение, она значительно меньше смеялась, но больше сплетничала о других. Это позволяло не думать о себе. Не думать не получалось. И виноват в этом был опять отец. Его желание выдать ее замуж стало идеей фикс для него. В среднем раз в месяц ей устраивали смотрины, чем только испортили ее реноме. Ее за глаза стали воспринимать, как зазнайку, которая не знает, чего хочет. Потом и этот период прошел. Кому-то или стало что-то известно, или оказался догадлив не в меру, но поползли за глаза слухи о ее бурном романе, который не позволяет ей теперь полюбить кого-то иного, или там что-то было. Ксана вначале переживала, обижалась, потом махнула рукой и стала под любым предлогом уклоняться от встреч с возможными поклонниками. Но чем больше был их список, тем очевиднее становилось, что речь могла идти только о династическом браке в целях спасения или расширения бизнеса. Этот новый аспект проблемы ее тоже не волновал. Как это ни странно прозвучит, но она ждала своего Сергея, если не под алыми парусами, то на красном Рено. Почему своего? Она не ответила бы, но он стал для нее разновидностью плюшевого мишки, лежавшего на диване в ее комнате. Такая же неотъемлемая часть ее жизни.
   Неумолимо приближалось Рождество с его гусем и семейными застольями. В этих условиях уклоняться от встреч становилось все труднее. Семейственность в проведении этого праздника делала свое дело. У нее реально оставался один союзник - бабушка. То ли она постарела, то ли у нее самой уже не хватало сил на общение с отцом и ее матерью, постоянно укорявших ее в этой истории, но бабушка собиралась отмечать Рождество в одиночестве, у себя дома. Ксана допускала мысль, что бабушка дает ей возможность маневра, даже не догадываясь об этом. Но и выбора у Ксаны большого не было: либо дома, либо у нее. Заграницу отец не пускал. У него на нее были другие виды. Ксана уехала к бабуле, никого об этом не предупредив. Очень ныло сердце. Она боялась просто не сдержаться за столом.
   Ксана ехала по ночной дороге мимо знакомых с детства перелесков и любовалась сказочной красотой припорошенных снегом деревьев, покрытых снегом полей. Мерс постоянно рыскал на дороге, отвлекая ее от окрестных видов, которые выхватывал дальний свет фар. Ксана с трудом втиснулась в бабушкин двор, слабо расчищенный от снега, и подумала о преимуществах переднеприводных машин в этих условиях. " Ну, и ладно, - сказала она сама себе, - зато никто не угонит". И вошла в дом. На ее счастье, несмотря на позднее время, входная дверь не была заперта. Бабушка явно все просчитала и ждала Ксану.
   - Бабуля, ты где? Это я приехала. - Громко крикнула Ксана.
   - Добрый вечер, внученька. Спасибо, что не забыла. - Услышала Ксана знакомый голос откуда-то со второго этажа.
   - Не ханжи. - Шутливо ей стала выговаривать внучка, - Из всей семьи я чаще всего у тебя бываю.
   - А кто-нибудь еще подтянется? - невольно поинтересовалась бабушка.
   - Вряд ли. - Искренне ответила Ксана с легким оттенком сарказма, - Они теперь сами стариков изображают. Мол, к ним надо приезжать.
   - Понятно,- вздохнула бабушка, глядя на внучку, - опять кого-то сватать надумали?
   - Угадала. - Ксана посмотрела, как бабушка спускается по лестнице, - При его папе и сейм, и порт. Вопрос один: при папе. У самого нет даже джинс.
   - А тот, что лучше был? - встала бабушка на защиту родителей, - Уж несколько месяцев прошло. И видела-то его всего три дня.
   Ксану передернуло. Ей нечего было возразить. Во всей той истории доля ее вины была куда больше, чем его. Кто заставлял ее быть скаутом? Кто тянул ее за язык с ее нравоучениями? Сама. Но она надеялась его забыть, а продолжала думать о нем каждый день и каждый час. А он молчал. У него была ее визитка. На ней даже номер мобильного телефона был. Она специально не стала его менять. Но он молчал.
   - Ты хочешь поговорить на эту тему? - как-то отрешенно спросила Ксана.
   - А почему бы и нет. - Ответила бабушка. Обычно она уклонялась от этой темы, справедливо полагая, что той и дома хватает с работой. Окружающие только в тотализатор ставок не ставят на то, как завершится эта история. - Время идет, жизнь угасает. Скоро тебя никто замуж не возьмет.
   - Так, вот, в девках и останусь. - И Ксана села на диван по-бабьи сложив руки на коленях.
   - Зря смеешься. - Бабушка тоже сегодня собиралась ее прорабатывать, наверное, из-за гуся. Сидела бы сейчас со всей семьей, праздновала, радовалась за ксанино будущее. А вот теперь, по договоренности с матерью Ксаны, разыгрывает роль отшельницы. Иначе девчонке совсем будет некуда деваться. - Молодость быстро проходит. И главное не учитываешь...
   - Что именно? - перебила Ксана.
   - Иди за стол, поговорим. - Предложила бабуля.
   Ксана пересела с дивана за стол.
   - Ну, и о чем ты хочешь со мною поговорить?
   - О нем.
   - Уже интересно. - Вздохнула как-то затравлено Ксана.
   - А ты не задумывалась, почему он так легко на твой приворот пошел? - бабушка ловила реакцию Ксаны, проверяя действие своих доводов.
   - Честно? - спросила Ксана, - Постоянно думаю. Глаза закрою, думаю, глаза открою, думаю. И ведь замолчал, как по команде. Ушел, и нет его. Если бы приставал, легче было бы.
   - Влюбился он, сам сказал. - Начала бабушка излагать свои мысли по этому поводу, - Но разница в возрасте. Как он сказал, ему 15 лет активной жизни осталось.
   - Люди и году рады. - Ксана посмотрела в окно, по щеке пробежала одинокая слезинка.
   - А он, - бабушка стала раскладывать перед ней свои догадки, словно карты, - хозяин своей судьбы. Он рассчитал, что ничего не успеет, а жизнь тебе сломает.
   - Он и так ее сломал. - Впервые за долгие месяцы бабушка услышала подобное от внучки. Даже насторожилась. - Как на танке проехал.
   - Он не может тебя видеть, - рассуждала бабушка, - боится. Вот он и запустил свои чувства по самой дальней траектории. Год прожил-14 осталось. Через 10 лет всего 5 останется. А потом и ноль наступит. А ты все будешь его ждать, дуреха.
   Бабушка попыталась приласкать внучку, погладить ее по головке, как в детстве. Но из этого ничего не получилось. Ксана как-то жестко вывернулась, а у самой глаза были на мокром месте. Качни посильнее, и слезы хлынут водопадом.
   - Ба, ты не знаешь, - сказала Ксана, как на исповеди. Ей явно было больно говорить об этом. - А я несколько раз ездила на него взглянуть, издалека. Не подходила даже близко.
   - Этого только не хватает. - Бабушка откинулась на спинку стула и приготовилась к исповеди внучки. Она полагала, что у той все серьезно, но не могла убедить себя, что настолько.
   - Хватает. - Сквозь тихие слезы проговорила Ксана. - Он с работы ушел. Все время дома. Четко по часам на прогулку и в поликлинику. К кардиологу.
   - Ты за ним что, ходила? - у бабушки самой голова стала туманиться. От своей внучки она не ожидала ничего подобного.
   - Смеешься, - криво улыбнулась Ксана, вспомнив, как Сергей открыл дверь своего подъезда, приглашая ее войти, но не сказал ни слова при этом. Как она, гордо вздернув свою, как ей теперь казалось - пустую голову, пошла своей дорогой. Они тогда могли бы переговорить. Может быть, единственный шанс из тысячи. Вряд ли Сергей набросился бы на нее в подъезде. Да и не факт, что он это сделал бы в квартире, если бы вообще ее туда пригласил. А вот разговаривать с ней на глазах у соседей, которые могут трепануть жене, он точно не стал. - Он спиной видит. Так. Из разных источников.
   - Значит, он тебя видел и вел, но не подошел. - Бабуля мрачно вздохнула. Ей многое становилось понятным. Ее внучка, поддавшись своему провинциальному сердцу, испортила все в своей жизни сама. Сама придумала, сама сломала, сама влюбилась, сама не сделала решительного шага. Все сама, и теперь сама переживала по этой самой причине. Сергей уже не был первопричиной ее переживаний. Он стал только фоном.
   - Ба, погадай мне на него, - вдруг попросила Ксана..
   - Ты совсем рехнулась, - невольно вырвалось у бабушки. - Грех-то какой. В Рождество.
   - Ну, погадай. - Просила Ксана с какой-то безысходностью в глазах. - Плохо мне.
   - Ладно,- согласилась бабушка, взяла карты, лежавшие на углу стола, и стала выкладывать крест. - А знаешь, он действительно о тебе думает. И о деньгах. Наверное, за счет твоих денег хочет дела поправить. А тут смерть. Чистое дело - смерть.
   Бабуля побледнела. Это сочетание карт не давало возможности иной трактовки. Внучке об этом знать в деталях не обязательно.
   - Так ему и надо, - как инквизитор вынесла приговор Ксана, - если все из-за денег.
   - Нет, деньги к нему идут из других источников, извини, от короля пик, - уточнила бабуля, - А ты у него на сердце. Потаенно.
   - Достал. - Забыв про слезы, улыбаясь от радостной вести, выпалила Ксана, - А смерть чья?
   - Его, - бабушка наблюдала, как черная тень ложится на лицо Ксаны, - Ну, если не смерть, то болезнь тяжелая. И все из-за тебя.
   - А жена куда делась? - как дознаватель работала Ксана, еще бы спросила про адреса, пароли, явки.
   - Жена все время рядом. - Показала бабушка на даму червей, - Но их мало что связывает. Об этих деньгах даже она не знает. У нее сплошь восьмерки бубей. И шестерок полно. Дорога выпала ему, но с женой. И все говорят, говорят.
   - Это она обо мне говорит. - Удрученно сделала вывод Ксана.
   - У них что там, коммунизм, и женщины общие? - не выдержала бабушка, - Я бы своего мужа убила за такие разговоры.
   - Ба, дай мне что-нибудь сердечное. Так и тянет, так и тянет. - Ксана грудью навалилась на стол.
   - Да, что с тобой, внученька? - бабушка встала из-за стола, сходила на кухню и принесла лекарство, - Выпей.
   Ксана молча осушила стакан и дернулась от горечи лекарства.
   - Спасибо, а давай съездим на пляж, как тогда - летом. - Ксана умоляюще впилась взглядом в бабушку. Отказать ей было трудно, почти невозможно. Бабушка представила себе дорогу, скользкую и безлюдную. Безжизненный пляж в ночи. Все ушли на праздник. И они вдвоем с внучкой. Картина не впечатлила.
   - Сколько месяцев прошло. - Бабушка решила отговорить Ксану любой ценой. - Да и зачем ему быть на пляже среди зимы. Ночью.
   Ксана опять навалилась грудью на стол.
   - Чувствую, он рядом. Давай съездим. Я же тогда не ошиблась.
   - И не думай. В такую темень на пляж. Лучше днем в Сигулду прокатись. Хоть с гор покатаешься. Не все по заграницам.
   - Сигулда - не модно, - углубилась в рассуждения Ксана, понявшая, что даже бабушка не поддержит ее сейчас. А так можно потерять и единственного союзника в доме. Да и Мерс может забуксовать на снегу. - Французские или австрийские курорты - другое дело. А лучше - Штаты.
   - Что же за смерть ему выпадает? - бабушку не оставляли в покое результаты гадания. - Может, он сильно и неизлечимо болен. Тогда зачем он тебе?
   Ксана как-то глубоко по-женски улыбнулась.
   - Сама не знаю. Обещала взять в мужья, если признается, что проиграл.
   - А если признается? - бабушка внимательно вглядывалась в глаза своей внучки, - Ведь, испугаешься. Ты его только в костюме и при галстуке видела. А как в носках рваных и грязных трусах?
   Ксана прижала руку к губам, словно ее сейчас вырвет.
   - Ба, кончай. Сейчас стошнит.
   - В том-то и дело. - Улыбнулась бабушка, - Ну, как, полегчало?
   - Не очень, - Ксана встала из-за стола и подошла к окну. За окном простиралась равнина с перелесками, укрытая снегом и залитая лунным светом. Снег, снег и снег. А над всем этим безмолвием парила Луна.
   Х Х
   Х
   Снег укрывал не только поля, но и песок Рижского взморья. Длинная полоса припоя и торосы местами придавали виду пляжа что-то вполне сказочное. Сумерки давно уступили место ночи, но две фигуры никак не покидали своих мест, продолжая вглядываться вдаль, освещенную лунным светом.
   - Лен, спасибо, что согласилась составить компанию.
   - Люблю тебя, дурака. А ты меня не любишь. Приехал, чтобы о ней вспомнить.
   - О себе. - Драматично произнес Сергей, - До болезни.
   - И как ты умудрился ее так близко к сердцу подпустить? - для Лены это был самый важный вопрос. Она вот уже почти полгода не могла понять, почему они продолжают оставаться рядом. Ей казалось, что она не права, что надо было порвать. Но Сергей был болен. За чертой жизни и смерти. Бросить его тогда не получилось. А сейчас вроде бы все налаживалось. Она ни разу не застала его звонившим куда-либо, ни разу не увидела номера на мобильнике, который он не смог бы объяснить.
   - Красиво как. Припой. Лед. Мгла. - Сергей поэтично воспринимал окрестности. Он был счастлив.
   - И тебе под пятьдесят, - Лена автоматически подковырнула его. Без всякой злобы. Она находила утешение в том, что приземляла полет его чувств, хотя и не была уверена, что она права, - Где твои семнадцать лет?
   - Странные у нас отношения: - заговорил Сергей, глядя на то место, где раньше стояла палатка с двумя девчушками-подавальщицами и замок на песке, - ты ничего не простила, ничего не забыла, я ни от чего не отказался.
   - Товарищи по партии после разгрома партячейки, - улыбнулась Лена. Это сравнение очень часто приходило ей в голову, - оставшиеся в живых. Кто-то предатель, но кто?
   - Твое коммунистическое прошлое мне иногда спать мешает.
   - Переживешь. Сам виноват. Ты за Советскую власть сражался, когда уже все ЦК на балконе демократическую революцию праздновало. Поступился бы словом - сейчас бы при деньгах был, - Лена была права. За предательство в России платили очень хорошо. А предали почти все. Те единицы, которые остались верны присяге, влачили жалкое существование. Мало кто об этом знает, но были офицеры, которые пустили себе даже пулю в лоб, когда поменялся строй. Теперь же воспевали тех представителей спецслужб, которые изменили присяге, партии и народу, руководствуясь только им понятным доводом о бесперспективности социалистического пути развития. На экране таких можно было посчитать на пальцах одной руки, но они занимали все эфирное время.
   - А знаешь, - задумчиво произнес Сергей, - предать и легко, и трудно.
   - Как это? - Лена его не поняла, либо пан, либо пропал.
   - Ну, вот расстаться с тобой, - Сергей привел пример, о котором, видимо, часто думал, - Ума много не надо: встал и ушел. Даже не к другой, просто - на улицу.
   - При том количестве квартир, что у тебя есть, да. - Согласилась Елена.
   - И машин тоже, - внес поправку Сергей.
   - И что мешает?
   - Обещал тебе светлое будущее, - пустился в воспоминания Сергей, - Ты поверила. А я теперь в кусты, извини, мол, так получилось.
   - Я освобождаю тебя от данного слова, - Елена не улыбалась, она думала о том же, что и Сергей, просто своими словами.
   - Коммунисты мне тоже так сказали, когда по Москве танки ездили, - согласился Сергей, - Но 300 километровый кордон не сняли. Мы когда за одним из них шли, нас на Валдае отсекли. Машина как в воду канула. А была Волга, а у меня Вольво 740 форсированная. Потом его покойником объявили. Могилу-то раскопали, но не он.
   - Кто Вы, доктор Зорге? - съерничала Елена. Она не любила подобных откровений Сергея. Закрадывалась мысль о его темном прошлом и не менее темном настоящем. Ее он больше устраивал белым и пушистым, - Может быть, ты из-за него сюда приехал. А я, дура, думаю, что из-за нее?
   - А ты не думай. Я о присяге. Все, кто изменил, те с деньгами. Кто верен остался, тот шлагбаум открывает.
   - Понятно, - Лена решила переломить ход беседы, - надо, чтобы ты мне изменил. Под это любая политика подходит. Сам уйти не можешь.
   - Только застрелиться от безысходности.
   - Двое будут оплакивать, - жестко откомментировала Елена. Во время болезни Сергея она наткнулась на ее визитную карточку. Нет, звонить она не стала, но у Сергея ее забрала, и теперь постоянно ждала, когда он спросит о карточке. Такой вопрос подтвердил бы ее догадки. Но он молчал и ничего не искал, словно, знал, кто ее мог взять. - Это не выход. Могу ей позвонить, хочешь?
   - Днем, как во сне, вижу эту возможность. Ничего более странного не придумала? - Сергей теперь уже не сомневался, где карточка и почему они на Рождество махнули в Сигулду.
   - Вначале разное было, - призналась Лена, - Полгода уже почти прошло. Ты не дергаешься. Но чужой. Всегда чужой.
   - А мне показалось, что смог себя перебороть.
   - Ну, хоть мне-то не ври. Ты о ней даже днем думаешь, когда за рулем сидишь. - Лена уже даже не плакала по этому поводу. Все было как-то глубоко упрятано внутрь.
   - Плохо дело, - согласился Сергей, сказав очередную двусмысленность, - От этого не лечат.
   - Только я не пойму, почему к ней не уйти? - задала вопрос Лена, - Только не начинай про 15-летний план. Сыта по горло.
   - А что ж ты не уйдешь, коль сыта?
   - Вначале очень хотела, - призналась Лена, - не надо мне крошек с барского стола. Потом смерть моей мамы. Осталась одна на свете. Дочери не в счет. Как-то остыла. Идти некуда. Кругом одиночество. Да и ты, вроде, устаканился. Не плачешь, как раньше.
   - Это крокодиловы слезы, - согласился Сергей. Он понимал Лену как никто другой, - Снимают зомбирование.
   - Если кто нас слушает, то Задорнова вспоминает. Только радио Маяк не хватает: он взял под козырек и вышел.
   - Нет, я не военнообязанный, - Сергей улыбнулся. Не всякий военнообязанный проходит курс стрельбы с двух рук на звук и с табуретки и по живым мишеням. - Разведки пяти стран в этом очень сильно сомневаются, а я продолжаю настаивать.
   - А что ты будешь делать, если она сейчас приедет? - у Лены даже глаза загорелись от абсурдности предположения.
   - Я ее вижу, а не чувствую: сейчас она беседует с пожилой женщиной, возможно, родственницей.
   Лена замерла. Она вопросительно уставилась на него немигающим взглядом. Ей здесь делать было явно нечего, но и место было не самым подходящим для расставания.
   - Ты что, совсем, крышей съехал? - начала скандалить Лена, - Пошел вон из моей жизни. Чтоб духу твоего завтра не было.
   - Завтра. Не сегодня. - Согласился Сергей, - Сегодня предлагаю продолжить любование пейзажем.
   - Пошел ты со своим пейзажем, - Лена уже не могла о нем думать, не только хорошо, но и плохо. Она задумала эту поездку, как выкорчевывание сгоревшего леса в его душе. А оказалось, что там никакого пожара и не было. - Поехали домой.
   - Успокойся, - Сергей пожалел о своей откровенности. - Тебя я тоже вижу: ты стоишь со мною рядом на берегу моря.
   - Если не прекратишь, - взгляд Лены метал гром и молнии, - так тут и останешься. И чтоб больше ко мне не подлизывался.
   Сергей попытался приобнять ее за плечи, но Лена решительно отстранилась.
   - Путь не близкий. Договоримся.
   - Господи, - Лена посмотрела в ночное небо, - за что мне такие мучения?
   Они молча пошли к припаркованной у отеля машине. Им предстоял не близкий по меркам Латвии путь из Дзинтари в Сигулду по ночной с поземкой снега дороге. Говорить не хотелось.
   Х Х
   Х
   Пробудился Самсунг ни свет, ни заря. Отцу не спалось.
   - Ты где? - поинтересовался он.
   - У бабушки, - сонно ответила Ксана, - Ты знаешь который час?
   - Без четверти восемь, - бодро ответил отец, - Пора бы и позавтракать тебе.
   - У нас рождественские каникулы, - напомнила ему Ксана.
   - Извини, забыл совсем. Ты же вчера не пришла.
   - Пап, ты меня достал этими мужиками, - напрямую высказалась она, - Я предпочитаю общаться с бабушкой. Тем более что вы с мамой, как более молодые, могли бы меня и поддержать. А то я только одна за всю семью отдуваюсь.
   - Не обижайся, это твое право. Но с мужиками отстать не могу. Сегодня прилетает Кельвин. Ты с ним знакома по Орегону. Надо бы тебе его встретить. Американские рейсы через Париж приходят где-то к полудню. Секретарь ему забронировала гостиницу, он знает, а встречать тебе. Ты его знаешь в лицо.
   - И что я буду с ним делать на каникулах?
   - Это у нас каникулы, - радостно сообщил отец, - А вы после двух дней его знакомства с нашим производством, поедете в Москву. Не зря же он летел через океан. Пусть посмотрит на русских медведей.
   - И на долго?
   - Дня на три. Не больше. Потом он - в Америку, а ты - сюда.
   - А билеты?
   - Парных купить не смогли, поэтому поедете на поезде, но в разных купе. Ты - с женщинами, а его отправим к мужикам. Это единственный выход.
   - И что прикажешь мне делать в Москве?
   - Зализывать свои сердечные раны, - пошутил отец.
   - Ну, пап.
   - Ладно-ладно. Его поселишь прямо у вокзала в Холлидей Инн, а сама будешь жить у бабушки. Ей будет приятно.
   - Задание поняла, разрешите исполнять, господин директор?
   - Вот и молодец. Целую, пока.
   - Обнимаю крепко-крепко, - сказала Ксана, как эквивалент "задушила бы", но не подчиниться она не могла. В рассуждениях отца все выглядело логично. Вплоть до билетов. Ее не проснувшееся еще ото сна сердце требовало отмщения. " Вот с ним и поеду в Сигулду", - решила она. Как-никак крупный город-курорт, есть что показать. Бобслейная трасса, горнолыжные спуски. По пути можно заняться парашютным спортом. Ксана посмотрела на часы.
   Пора было вставать.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Четырнадцатая.
  
   - Чем обязан тому, что ты меня вытащила в эту дыру? - Гунар действительно не понимал, зачем его Ксана дернула после стольких месяцев забвения. Да еще и этого америкоса притащила на их встречу. Парень он, вроде, ничего, но если хотел поехать кататься на лыжах, то почему он, Гунар, должен был привезти ему свой горнолыжный костюм, а сам кататься в джинсах, брезентовой куртке и без лыж.
   - Давно как-то не пересекались, - отшутилась Ксана, - вот я и вспомнила о тебе.
   - А я решил, что замуж никто не берет, - Гунар посмотрел на америкоса. - Вот и вспомнила старого приятеля.
   - Не хами,- обрезала его Ксана. - Сам за другими бегать начал.
   - С тех пор столько воды утекло. Я даже к дяде в Англию на месяц смотался. - Гунар почувствовал себя, чуть ли не героем нации.
   - Что ж не остался? - Ксана явно не разделяла его патриотизма.
   - Не интересно у них там. Работать день и ночь надо. И ни шиша домой не привез.
   - А здесь деньги на деревьях растут? - вопросительно поглядела на него Ксана.
   Бедный Келвин не мог понять, зачем его потащили после перелета через океан на эту окраину цивилизации, где снег лежит среди множества прогалин, подъемники еще не включили, хотя на дворе зима, а лихие горнолыжники ездят между зеленой травой и поднимаются на вершину горы на такси или своих машинах. Даже бобслейная трасса какая-то очень старая. И ни у кого нет страховки. А эти двое без конца что-то говорят друг другу на иностранном языке.
   - На невестах. - Гунар многое понял. И в его внутреннем мире длинные ноги стали уступать место деньгам. И именно в этот момент появился какой-то Кельвин, с которым ему же надо возиться.
   - Что-то ты больно решительным стал? - несколько не понимала его Ксана. Она его замуж не звала, да и сама за него не собиралась. Ксана догадалась, так на Гунара действовало присутствие Кельвина.
   - Ты же первая позвонила, - в свою очередь удивился Гунар.
   - Об этом я не подумала, - вникла в суть проблемы Ксана. - Мне просто одной с Кельвином ехать было как-то не с руки. Мало ли что он подумает.
   - Прямолинейно, - понял суть проблемы и Гунар.
   - А зачем нам друг другу врать, - Ксана даже стряхнула не весть откуда взявщийся у него на плече снег. - Заработаешь столько, сколько мой папа, приходи, обсудим.
   - А если приду?
   - То окажешься в очереди вторым. Вечно вторым. Тебя это устраивает?
   - Не очень.
   - Слава богу. Понял.
   - Понял и затаил обиду. - Гунар проводил взглядом Кельвина, который с большой осторожностью объезжал газонные пятна на трассе.
   - Бери подъемник, а то уедет, - крикнул он ему по-латышски, но Кельвин ничего не понял, поскольку все подъемники не работали.
   Ксана тоже наблюдала за Кельвином. Умеет, однако, ездить на лыжах, а в Портланде говорил, что фанат баскетбола. Взгляд ее плавно перетек на противоположный склон ложбины. До той трассы надо было ехать еще километров пять по узким улочкам города, а по прямой - только речку перейти. Взгляд ее застыл на одной скамейке.
   - Чудно. Гунар, посмотри, напротив, на склоне - парочка. Она вообще не в костюме, а он в шлеме, очках, и ботинках, но без лыж. Хоть бы очки снял.
   - Наверное, переломавшийся спортсмен, - логично предположил Гунар. - Теперь только сил до скамейки хватает.
   - Достойно смотрится, - не могла оторвать глаз Ксана. - Интересно, сколько ему лет?
   - Судя по жене, шестьдесят, - улыбнулся Гунар и от своих щедрот выписал визави по максимуму. - Жена же должна быть молодой, иначе, зачем она ему.
   - Уйди, - Ксана оттолкнула Гунара, и тот упал в снег. - Все опошлишь.
   Бедный Кельвин наблюдал за ними снизу. В его планы вовсе не входило пешком преодолеть склон с лыжами наперевес, а ехать за ним они что-то не спешили. Теперь еще и потасовку затеяли. Странные люди, эти латыши.
   Гунар встал, Ксана начала его отряхивать.
   - Ладно, извини. Спасибо, что составил компанию. Пора за Кельвином ехать.
   - Он, хоть, мои лыжи и костюм вернет или ты платишь?
   - Вернет. А я оплачу вам посещение местной достопримечательности. За счет фирмы, разумеется.
   - Идет. Спасибо, что пригласила, - вздохнул Гунар, направляясь к красному Рено, на котором они приехали. - И за определенность спасибо.
   -Тебе спасибо, - Ксана даже одарила его солнечной улыбкой. Иногда она бывала чертовски хороша. - Без тебя бы эта поездка не состоялась.
   - А зачем ты такой сундук купила? - Гунар показал на Рено, к которому они подходили. - Не женская машина.
   - Тебе не понять. Ты не любил.
   - Неужели ты крутила роман с ним в этом фургоне? - Гунар вспомнил один из слухов о Ксане, наполнявших побережье.
   - Пошляк, - Ксана отвернулась. - Обижусь, поедешь на поезде.
   - Однажды это уже было, - Гунара что-то осенило. - Верно, и красный фургон был. Это он и есть?
   - Извини. Нас Кельвин внизу ждет, - ушла от ответа Ксана и влезла в фургон.
   Х Х
   Х
   Сергей после ссоры на берегу моря почти не разговаривал с Еленой. Он не хотел ничего объяснять, она не хотела спрашивать. Любые дополнительные детали их совместно-раздельной жизни могли только ухудшить ситуацию. Она зря поддалась на искушение еще раз проверить его чувства к ней, погрузив его в среду. Во-первых, он молча переживал и тем самым укорачивал свой век. Сердце болело все чаще. Во-вторых, он был не из тех, кто о себе много рассказывает. И если из него вылетали отдельные откровения, то ей от них становилось просто не по себе. Она прожила с ним почти тридцать лет, а так и не знала, волею какого рока он попадал в те передряги, о которых она узнавала время от времени. Вроде, все время был на глазах. Частенько ездил в командировки. Как правило, один. Возвращался с работы вовремя.
   Когда они с младшей дочерью захотели поехать в ЮАР, то их туда оформили, а ему в визе отказали. Он в этом и не сомневался.
   - Как же мы там без тебя? - поинтересовалась Лена.
   - Не бери в голову, - улыбнулся он ей, - Вас будет сопровождать целый автобус французских туристов. И все будут, как на подбор.
   Каково же было ее удивление, когда действительно им подали к отелю полный автобус французских туристов, в основном молодых парней с короткой стрижкой. Все они были африканисты. Случайно затесалась семейная пара из Австралии и одинокий итальянец. Но вокруг них сидели только французы. Она тогда не придала этому значения, но забыть об этом не смогла и по сей день.
   Лена проследила взгляд Сергея. Он сидел на скамейке и смотрел на противоположный склон, где лыжница в голубом костюме мило беседовала с молодым человеком, у которого даже костюма не было. Девушка толкнула молодого человека в снег, потом помогла ему подняться и стала его отряхивать. Нормальная сцена для горнолыжного курорта. И не такого, как Сигулда. Лена увидела, как одинокая слезинка выкатилась из-под его красных поляризованных очков. Лена решила, что Сергей превозмогает очередной приступ боли.
   - Сергей, тебе плохо? - нервно спросила Лена, - Говорила, не одевай костюм. А эти ботинки. Круче только испанские сапоги.
   - Себя жалко, - ответил Сергей, - Надо было лыжи взять. Сейчас бы спустился разок.
   - А я за тобой на машине скорой помощи?
   - Лучше на санках. Чук и Гек. Без мотора.
   - И без ветрил.
   - Посмотри на пару на том склоне, - Сергей показал на ту пару, что она уже разглядела. - Толкаются, валяются в снегу. Наверное, и целуются. Зависть берет.
   - Ну, давай я тебя поцелую, - Лена улыбнулась стариковской направленности его мыслей.
   - Не отравишься уксусом моего поцелуя? - Сергей повернул к ней лицо, но очки не снял.
   - Гад же ты, я за тебя волнуюсь, а ты?
   - Прости, по сюжету вырвалось.
   - Достал, - Лена нервно махнула рукой, - Зачем ты меня сюда притащил? Чтобы я тебе ее выглядывала?
   - Есть такой простенький прием прятаться там, где тебя не ищут. Это же не Куршавель и не Питер.
   - А кто тебя должен искать? Учти, нервы у меня не железные.
   - Говорят, что все сердечники становятся грубыми и нервными. Прости, если можешь.
   - Ты запомни, я тебе не мать, а жена. Душу мне изливать не обязательно.
   - Опять ты об этом. Мы все уже выяснили. Каждый остался при своем.
   - Если при своем, то пошли в номер. Пусть она тебя в коляске возит. А с меня хватит.
   - Пошли, - согласился неожиданно Сергей. - Была одна симпатичная пара, да и та уехала.
   - Еще скажи, что это была она, она тебя искала, сидя на коленях у другого.
   - Коленей не было, врать не буду. Но это была она, и искала.
   Лена замерла. Он частенько говорил вещи, которые она не до конца понимала. Разглядеть лицо девушки на таком расстоянии ни она, ни тем более он не могли. Действительно, видит внутренним зрением? Кто его разберет.
   - По морде? - поинтересовалась она, снимая с него очки, - Или сам пойдешь?
   - Ведь все хорошо понимаешь, - Сергей даже не сопротивлялся, когда она сняла с него очки. Медленно нагнулся и щелкнул замками на ботинках. Теперь они могли сгибаться при хотьбе.
   - Ненавижу себя иногда за то, что все понимаю, - Лена чуть не выбросила его очки куда подальше, но опомнилась, Сергею будет трудно без них смотреть на снег.
   - А мне что прикажешь делать? - обратилась она к нему. Сергей улыбался ей, словно ни в чем не был перед нею виноват. Она так не думала.
   - Поскольку я прокололся в очередной раз, - Сергей взял ее под руку, - предлагаю пообедать.
   - И куда поедем? - Лена не сопротивлялась. А что если он действительно не виноват? Но так быть не может.
   - На другую сторону городка, - предложил Сергей. - Там ресторанчик есть.
   - А как ты себя чувствуешь? Дотянешь?
   - Да все в порядке.140 на 80. Пульс 70. Вес чуть излишний, но 50 грамм на грудь принять смогу.
   - Я от твоих перепадов настроения сама скоро слягу. - Лена попыталась заглянуть ему в глаза. - Правда, что ли, ее увидел и повеселел?
   - Не надо вот так, наотмашь, - поморщился Сергей. - Больно.
   - Считай, что один-один на сегодня, - Лена стала заходить к месту водителя. Водила она не очень, но Сергей в своем костюме едва ли смог бы управлять автомобилем, а переодеваться они не собирались.
   Х Х
   Х
   Лена рулила в таком маленьком городке, как Сигулда, вполне уверенно. Количество машин располагало к этому. Трудности возникли у переезда через железную дорогу, пришлось пропустить мотовоз на Ригу, и при пересечении магистрали Рига-Псков. После ее реставрации, она стала трудно преодолимой. Затем по задворкам жилых домов они вырулили на двор ресторана, где и оставили свою машину. Ресторан приветствовал их большими окнами и музыкой. Латышей в обслуге Лена не разглядела.
   - Давай сядем у бара, - предложил Сергей, - Оттуда нам будет все видно, а нас не очень.
   - Хочешь сказать, что ты тут уже бывал, - вынесла вердикт Лена.
   - Я редко хожу в незнакомые места, - признался Сергей.
   - Тогда я сяду лицом к входу, - продиктовала свое условие Лена. Сергей не возражал. - Мне будет видна вся округа. А ты смотри на дверь в подвал.
   - Это дверь в кухню, - пояснил Сергей, - Кстати, надо будет выбрать что-нибудь диетическое: свиную ножку, например.
   - И ведро шнапса, - поддержала его инициативу Лена. - Завтра я проснусь вдовой.
   - Нет, если тебе не нравится такая перспектива, я возражать против твоего мнения не стану, - согласился Сергей, - Тогда салат греческий плавно переходящий в Цезарь.
   - Нам еще меню не подавали, - заметила Лена.
   В этот момент подошла черноволосая женщина, заменявшая официанта или бывшая официанткой. Ее наряд не позволял это точно определить. Она предложила им меню.
   - Вот и меню, - сказал Сергей, глядя на Лену.
   - Спасибо, - буркнула Елена.
   Лена внимательно обвела ресторан взглядом. Во втором зале было даже место для оркестра. Видно, вечерами или по выходным здесь играл оркестр. Посетители все больше пили пиво. Один бокал за все время пребывания. И рассматривали, как и Лена, округу и интерьер. Закусок было на столах крайне мало, а главных блюд не было вообще.
   - А не плохой ресторанчик, - обратилась она к Сергею. - Вдали овраг. За оврагом дорога и поезд. Как красиво поезд уходит на Ригу.
   - А летом здесь по вечерам расползается туман, - добавил Сергей. - И неожиданно становится темно.
   - Волшебно, - согласилась Елена. - А посетители все больше местные?
   - Да. Приходят семьями. Заказывают стакан пива местного разлива и сидят, обсуждая соседей.
   - Теперь и ты за местного сойдешь, - Лена улыбнулась, - рюмку шнапса на целый вечер.
   - У них нет шнапса, - отрезал Сергей.
   Лене эта резкость в ответе не понравилась. Он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. Наверное, отомстил за "местного".
   - Кстати, когда ты закончишь перевод своей главы? - поинтересовалась Лена, - Я задерживаю сроки. Сегодня е-мейл получила с напоминанием.
   - Завтра. Секс достал, - ответил Сергей, - Такое впечатление, что твой автор просто помешан на сексе. Или ты нарочно подбираешь главы?
   - Подбираю специально, - урезонила его Лена, - Не мне же переводить постельные сцены.
   - Интересно, - хмыкнул он, - тогда двойной тариф.
   - Раньше бы мы договорились, - Лена многозначительно посмотрела на него, явно намекая на его ограниченные возможности в области секса.
   - А теперь у меня инфаркт, - принял он удар, не сгибаясь под грузом обстоятельств. - Никаких нагрузок на сердце. Вплоть до развода.
   - А молодая жена тебя вряд ли стала бы слушать, - Лена растягивала удовольствие. - Раз, и чужие дети пойдут.
   - Смейся, паяц, - как-то равнодушно парировал он. И перешел к заказу.
   На стоянку у ресторана въехал красный фургон Рено. Слишком красный для сельской местности. Из него вышли трое, два парня и девушка в голубом горнолыжном костюме. Они что-то оживленно обсуждали. Лена позже поняла, по-английски. Один явно был иностранцем. Оглядев зал, они выбрали противоположный угол.
   - Премилое местечко, - оценивающе произнес Кельвин. - И недалеко от трассы.
   - Ему уже пять лет,- вмешался Гунар. - Старье. Но она платит.
   - Есть за что, - согласилась Ксана. - Мне и Кельвину предстоит командировка в Москву. Отец отпускает нас вдвоем. Его понять можно. Кельвин пролетел столько километров, пусть хоть на Москву посмотрит. А в следующий раз отправим его в Питер.
   - Это очень хорошая идея, - согласился Кельвин. - Я расскажу там, в Америке, о своем визите в Москву. Соседи умрут от зависти.
   - В одном купе? - озаботился вдруг Гунар.
   - Даже в разных гостиницах, - успокоила его Ксана. - У меня же там еще одна бабушка.
   - На халяву и уксус сладкий, - заметил Гунар. Кельвин юмора не понял.
   - А суточные будут? - поинтересовался Гунар, зная, что Ксана никогда не берет суточных.
   - Прискорбно, но так не пойдет, - Ксана улыбнулась. Гунар пытался и здесь уколоть ее и Кельвина.
   - Мужики, - обратилась Ксана и прикусила язык, - Только по быстрому. Хорошо?
   - Могу вообще не есть, - впал в амбиции Гунар.
   - Нет уж, нет уж, можешь что-нибудь заказать, - и Ксана подозвала официантку. - Мне лимонад, пожалуйста.
   - Мне лимонад, пожалуйста, - поддержал ее Кельвин, который за свой счет был согласен платить еще меньше, чем латыши, а позволить Ксане - дочери шефа платить за него, он не решился.
   - Вот и поели, - признался Гунар.- Мне кока-колу, пожалуйста.
   Ксана оглядела ресторан. Ничто не бросилось ей в глаза. Гунар же не унимался. "Лучше бы он поел", - подумала Ксана.
   - А цель поездки? Опять выслеживать твоего?
   - Нет, - сверкнула глазами в его адрес Ксана. - Сугубо деловая. Надо прикупить рапса в России, а то пальмовое масло растет в цене.
   - А по почте нельзя это сделать? - вполне логично поинтересовался Гунар. - Факс туда-факс сюда.
   Ксана не была склонна обсуждать производственные детали. Кельвина везли на экскурсию, как в добрые советские времена. Выбор был не большой. Для человека из глухомани можно было предложить Москву или Питер. Они были больше Портланда во много раз. Чего тут объяснять. Но ее не покидала мысль, что она где-то уже видела женщину в противоположном углу зала. Она пыталась ее вспомнить, но не получалось. А этот мужчина, сидевший с ней за одним столом спиною к ней. Если бы не его осторожные движения, она бы решила, что это Сергей. Но он все время как-то отставлял в сторону левую руку. У Сергея не было такой привычки. Да и как он мог оказаться здесь, в Сигулде, когда ему доступны и Питер, и Куршавель, да и Штаты тоже доступны. Хоть бы обернулся. Но мужчина упорно смотрел в стену, как будто там висела ранее не известная картина Айвазовского.
   Ксане казалось, что ее тоже рассматривает та женщина. В этом не было ничего удивительного, в зале не так много посетителей. Она и сама бросала внимательные взгляды в ее сторону. Видела, точно видела, но где?
   Ксана допила свой лимонад.
   - Ладно, допили и поехали, - скомандовала Ксана, - нам еще Кельвина надо отвезти, чтобы он успел собраться.
   - Куда ты спешишь? - не выдержал Гунар, оставшийся без халявного обеда.
   - Мне кажется, что на меня кто-то постоянно смотрит, - пожаловалась Ксана.
   - Вон та женщина, у бара, - вставил Кельвин.
   - Где-то я ее раньше видела, - Ксана достала деньги и отсчитала за заказ плюс чаевые, Кельвин обрадовался и пожалел одновременно, если бы он был уверен с самого начала, что она заплатит, то взял бы еще чего-нибудь, - Пошли.
   Кельвин и Гунар поднялись вслед за ней и покинули ресторан. Через некоторое время и красное Рено выехало со двора.
   Лена внимательно посмотрела на Сергея. Тот сидел как обычно, но спина была его напряжена, словно он ждал удара сзади.
   - А ты действительно уходишь в астрал или только его проветриваешь? - Лена хотела поссориться.
   - Почему так бесцеремонно?
   - Сейчас ресторан покинула женщина, которую я встречала в Вене, в тот день, когда я опоздала на самолет, и ты меня отвез в Братиславу на машине.
   - 18 июня, - машинально произнес Сергей.
   - Значит, это она - Лена зло посмотрела на Сергея.
   - Какой я идиот, - наигранно расстроился Сергей, - Забыл, с кем имею дело. А ловко ты меня взяла. Разыграла, да?
   - Официант, счет, пожалуйста, - Лена начала собираться.
   - Она действительно была здесь? - Сергей даже не пошевелился, не стал оборачиваться, будто видел зал ресторана, отраженный во взгляде Елены.
   - Поздно, они уже уехали, - улыбнулась недоброжелательно Елена. - И мы едем следом.
   Х Х
   Х
   Сергей оставил прокатный автомобиль в Редиссоне на другом берегу Даугавы. Отсюда до вокзала было рукой подать для здоровых людей, но для двух полукалек, которыми стали теперь он и Лена, скорость каравана, как известно, определяется скоростью самого тихиходного судна, путь был не близкий. Все было ограничено его возможностями передвижения.
   - Предлагаю преодолеть маршрут в два броска. Сначала - до ресторана. Там обедаем. Потом - на вокзал.
   - Предложение принимается, - согласилась Елена. Вещи все равно уже были на вокзале в камере хранения, - А ты дойдешь?
   Название ресторана не уточнялось, но всякий раз в той - прошлой жизни, когда они бывали в Риге, а бывали они здесь достаточно часто по приглашению друзей, они обедали перед отходом поезда в одном и том же ресторане. Иначе Сергей затащил бы ее в свое любимое кафе на вокзале и сидел бы часами, любуясь латышскими женскими ножками и обращая ее внимание на отдельные экземпляры. Она не могла ему возразить: в Москве таких ног не было даже на эстраде.
   Путь по мосту через Даугаву преодолели успешно. Машины и трамвай не мешали Сергею двигаться с его уже почти нормальной скоростью. Если Лене казалось, что они спешат, то она просто останавливала процессию, заставляя Сергея отдыхать. Незаметно втянулись в старый город. Прошли мимо первых домов Риги, миновали здание Сейма и узкими улочками вышли к новому торговому комплексу в старом городе. Почему-то местным архитекторам не пришло в голову построить его высотою в сто этажей. Чувствовалась удаленность Москвы, полное отсутствие ее влияния. Не было и новых храмов взамен ранее снесенных. На одном из домов висел барельеф в честь фашистских воинов. Нет, это не было данью моды, как представляли все это на российском телевидении. Он висел там и в советское время. Его можно было считать доставшимся новой Латвии от гнилого наследия СССР. Сотрудники российского посольства и журналисты спокойно ходили бить челом к этому барельефу. Видимо с балкона над барельефом выступал какой-нибудь советский разведчик, который, чтобы залегендироваться, вырезал пол страны и перебил несколько миллионов сограждан. Сергея всегда удивляло лицемерие тех, за кем по роду своей работы ему приходилось присматривать. Был ли результат их деятельности сопоставим с затратами? Таких случаев он не знал. Не смог внести ясность в этот вопрос и Зарубин, мемуары которого Сергей искренне уважал.
   Наконец они добрались до ресторана с его европейской кухней. В их распоряжении оставалось около трех часов.
   Х Х
   Х
   Ксана заехала за Кельвином в "Европу". У него практически не было вещей, и она оставила машину на подземной стоянке в сквере. С нею была только ее традиционная сумка. Кельвин ждал ее в вестибюле.
   - Кельвин, у нас есть в запасе еще три часа до отправления поезда, - начала Ксана. - Можем посидеть здесь в баре. Вполне уютно. А можем пройтись до стилизованной улицы старой Риги и посидеть там в кафе. Выбирай?
   - А зачем же я так рано выписался из гостиницы? - поинтересовался Кельвин.
   - Чтобы за лишние сутки не платить, - пояснила Ксана. - Так, твой выбор?
   - У меня нет выбора, - разумно ответил Кельвин, - Ведите меня туда, где мы сможем убить время, достойно убить время.
   - Ну, что ж, следуй за мной, - и Ксана покатила сумку через переход в сторону вокзала. Буквально в пятидесяти метрах пролегала стилизованная улочка со множеством кафе, где они могли перекусить перед отъездом и выпить по чашечке кофе.
   Кельвин последовал за ней. Он смутно представлял, чем можно заниматься три часа, ну, пусть два часа до отхода поезда. В Америке не принято в деловом сообществе пользоваться поездом. Уж лучше автобусом. Особенно, если перегоняешь свой автомобиль, прицепив его сзади к автобусу. Но жизнь этих азиатских стран его начинала мало-помалу интересовать.
   Ксана свернула в подворотню, и взору предстала широкая мощеная улица с кафе и магазинами, где ходили пешеходы и стояли машины. Очень мало машин. Как они туда попали и почему их так мало, Ксана не смогла объяснить. Она решительно взялась за ручку двери и шагнула внутрь. Кельвин молча последовал за ней. Они выбрали столик у окошка и посмотрели на часы. 1,5 - 2 часа они должны были провести здесь. Курить здесь не разрешалось.
   Х Х
   Х
   - Сергей, а ты всегда здесь обедаешь, когда один приезжаешь, или там, в кафе? - поинтересовалась Лена, пока официант исчез с карточкой и чаевыми.
   - Приезжал, Лен, приезжал. Если бы не ты, то и сейчас не поехал бы.
   - Ладно тебе, не прибедняйся.
   - Ладно, так ладно. Нет. Есть еще местечко, подальше от вокзала. Напротив почтового отделения, откуда ты отсылала приглашение в Штаты. Там улочка типа Арбата. Только пешеходная. На ней несколько кафе и магазинов. Там удобно, если в "Европе" останавливаешься. Номер покинул и туда. Некоторые кафе с самого утра открыты. Можно даже позавтракать.
   - Ты меня умиляешь. Все города, где ты бывал, описываются тобой, как скопище подворотен, по которым ты без конца шастал. Никогда не услышишь, что ты прогуливался по проспекту.
   - По проспекту гуляют только шлюхи и наши разведчики. А город живет своей жизнью. Люди ходят по улочкам и переулочкам. Помнишь галерею в Париже? Рядом с их МВД. Входишь, и, кажется, тупик. Налево, направо и перед вами площадь, на которой кавалерийский полк можно расквартировать.
   - Да, это сильно. Мы потом с твоей дочерью несколько раз пытались найти туда вход, и все время промахивались.
   - Здесь то же самое. Заходишь в подворотню, а там улица. В Москве такое только в районе Бауманской встретишь.
   - Сейчас и там ломают. Этажность замучила. Как будто вся страна в Москву съедется.
   - А неплохо. Резервация Москва с количеством жителей 140 миллионов человек. Одним ядерным ударом решаешь проблемы рекрутирования у своего противника. А в обмен выдаешь одну - две квартиры в престижном районе Лос-Анжелеса.
   - Ты не современен. Мыслишь категориями холодной войны.
   - Скорее - горячей. Но ты права. А вот и счет с карточкой.
   Сергей принял от официанта карточку и счет и аккуратно рассовал их по различным кожаным бумажникам и портмоне.
   - Ты собираешься их сдать в бухгалтерию? - пошутила Лена.
   - Нет, это привычка. Но нам пора.
   Сергей помог Лене выйти из-за стола. Все как раньше, но чего-то в их отношениях не хватало. И Лена нарочно проложила полосу отчуждения и не хотела ее преодолевать. Они оделись и вышли на улицу. От вокзала их отделяли два торговых комплекса. Один прямо перед ними. Второй - у вокзала.
   - Лен, ты не поверишь, я наблюдал за строительством этого здания с тех пор, как они дома расселили, но ни разу в нем не был. Давай, зайдем.
   - Давай, - согласилась Лена, - тем более что у нас еще есть время.
   И взявшись за руки, как в былые времена, они поспешили к входу в торговый комплекс.
   Внутри торговый комплекс тянул от силы на Бельгию или Германию. Ни Англией, ни тем более Россией в нем и не пахло. Их сразу встретили два ювелирных магазина, словно вся Латвия только и ищет золотые побрякушки. Ювелиры сменились стеклодувами. У Сергея испортилось настроение.
   - Ты что? - поинтересовалась Лена.
   - Напомнило ГДР, Унтер ден Лиден, кажется. Там, где Бранбенбургские ворота.
   - При чем тут это? Я, правда, в Берлине не была, но Веймар мне очень понравился.
   - Нас тогда послали одного майора кэгебешного проверить. Он - хитрый оказался. Лючки у замка в квартире только импортные применял. Мы, конечно, в квартиру вошли, но он сразу заметил, что замок плохо открывается, и насторожился.
   - А этот супермаркет тут причем?
   - Дослушай, а, - попросил Сергей, - Нас в Западный Берлин везли через проход слева от Бранденбургских ворот. Разумеется, без досмотра.
   - Это так важно
   - Важно, потому что от этого зависит скорость смены пейзажа за окном. Едем по ГДР. Стекла грязные, какие-то кразы, икарусы. Все дымит и строится. За грязными витринами прячутся представительства Аэрофлота и иже с ним. А потом нырок на КПП и та же улица. Стекла сияют, кругом бананы, машины и автобусы, как игрушки.
   - Ну, и к чему ты рассказываешь?
   - К тому, что эти ювелирные, как представительства Аэрофлота и иже с ним. И грязь такая же. Покупательный спрос населения ниже уровня предложения. Вот тебе и перекос в восприятии.
   - А чем та история закончилась?
   - Майору дали полковника и отправили на работу в Западный Берлин. В советское время сотрудничество с иностранной разведкой не считалаось среди офицеров КГБ предательством. Видимо, боялись дать полковничьи погоны чужаку. Вдруг не сотрудничает? А ему повышение в звании.
   - Просто сор из избы не выносили, - высказала предположение Елена и огляделась по сторонам, - Да, не "Бомарше".
   Они, взявшись за руки, вышли на улицу. Вдали просматривался вокзал. Рижский бальзам он никогда-то не пил, а теперь ему можно было пить только водку и то, по праздникам с разрешения лечащего врача. По этой причине винный магазин, где продавались эти бальзамы, они миновали без остановки. Темный и грязный переход, подобно барокамере, провел необходимую адаптацию, после чего вокзал показался чистым и красивым. Он таковым и был в действительности. По первому этажу вокзала они прошли через камеру хранения прямо к лифту на перрон. Поезд уже подали, их вагон был в середине состава, не далеко от вагона-ресторана. Они поспешили занять свое купе. Ни он, ни она не стали открывать занавесок, хватало открытой двери в купе. Мысли уже покинули Латвию. Все остальное - пустые формальности.
   Сергей сразу расстался с уличным нарядом, облачившись в светлые брюки и футболку, достал из своего любимого чемодана компьютер. Лена последовала его примеру. На столик были выложены и все телефоны.
   - Наконец-то все закончилось. Двое суток спокойствия, - Сергей даже закрыл глаза, предвкушая спокойствие своей нервной системы. Но Лена не собиралась его оставлять в покое один на один с его мыслями о незнакомке.
   - Какие двое суток? - уточнила она. - Завтра утром будем на месте.
   - Извини. Забыл. Показалось, что успею отдохнуть..
   - Вряд ли, - опять внесла уточнение Елена. - Сейчас пройдет опись пассажиров. Потом заказ на ужин и завтрак. Ночью - граница.
   - А когда ты заберешь свою главу? - спросил Сергей.
   - К вечеру.
   - Ну, уж нет. Качай сейчас, - Сергей развернул свой компьютер ИК-портом в сторону ее компьютера.
   Лена настроилась на прием.
   - Твой пароль?
   - А как ты думаешь?
   - Кто тебя знает?
   - Ты меня знаешь. Набери свое имя английскими буквами.
   - Ты хочешь сказать, что все это время напоминал себе о моем существовании через пароль?
   - Будь проще. Просто запомни пароль и то, что компромат на себя я с собою не вожу.
   - Все перекачала. Можно твою машину посмотреть? Дочка сказала, что у него мощность сверхестественная.
   - Пока не взлетел, - сказал Сергей, вынимая флэшку.
   Лена развернула к себе его компьютер. С заставки на нее смотрела голубоглазая блондинка, очень сильно напоминавшая ту, что они встретили последний раз в ресторане в Сигулде. После того, как они шли, обнявшись, на вокзал, Лена даже подумала, что все ушло в прошлое. Но не тут-то было. Это самое прошлое глядело на нее голубыми глазами настоящего. Лена невольно начала просматривать остальные файлы. В компьютере ничего не было, кроме одного файла со странным названием "И стоило так напрягаться", а содержание файла ограничивалось фразой "Ну, как?" Вся информация хранилась на флэшке.
   Лена замялась. Проще было резко встать, грохнуть о пол компьютер и разрыдаться. Технику уничтожишь, а ничего не изменится. "Ну, до чего обнаглел",- подумала она. -"Стереть заставку?"
   - Кстати, я случайно, просматривая твой компьютер, обнаружила, что далеко не моя фотография украшает его. Хотелось бы выслушать твои объяснения?
   - Тебя это удивило? - не пытаясь даже отнять компьютер, задал ей вопрос Сергей.
   - Я себя не в выгребной яме нашла, чтобы такое терпеть.
   - Если человек боится акул, то иногда вешает их чучело на стенку, - холодным взглядом резал ее Сергей..
   - Хочешь, чтобы я поверила в это?
   - Редкий случай, хочешь верь, хочешь не верь, - Сергей стал опять чужим и далеким, - Я утверждаю, что борюсь за сохранение семьи, а ты?
   - В моей семье могу быть только я, ты и твои дочери. И думать можно только обо мне. И фото должны быть только мои.
   - Я бы согласился, если бы фото были сделаны не в служебной командировке с коллегами по работе.
   Лена отдернула занавеску. Под окном пробежала пара, в которой ей померещилась все та же блондинка. Просто беспредел какой-то. Куда не плюнь, все она.
   - Просьба провожающим покинуть состав. Поезд отправляется через пять минут. - Разнесся по коридору приятный женский голос на двух языках. Поезд тронулся. В их вагоне было занято всего два купе, поэтому проводница появилась сразу после отправления.
   - Заполните, пожалуйста, анкету для пограничников, - попросила она, - и передайте в соседнее купе.
   Проводница вручил анкету Сергею. "И эта туда же", - холодно подумала Елена.
   - Лен, заполни, - Сергей протянул анкету Елене, - у тебя это лучше получается.
   - А сам не можешь?
   - Понимаешь, зрение-то у меня хорошее, только руки коротки.
   - Вернемся, надо тебе очки заказать, - как-то буднично произнесла Елена, словно и не было той самой вспышки, которая развела бы любую другую семью.
   Колеса начали свой мерный перестук, убыстряя ход. Лена отдала ему заполненный список по местам и анкеты. Сергей пошел относить список в другое купе. Ничего не приобрела Лена в этой поездке. А, может быть, и потеряла. Мимо проплывали здания местной тюрьмы. Чем-то похожи они были и на ее жизнь после инфаркта Сергея. .
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава. Пятнадцатая.
  
   Сергей опять заерзал на своем месте. Поезд проследовал станцию Саланспилс. Заказ на ужин и завтрак был давно у них принят. Грязная посуда из-под мороженного уже была унесена. Он встал и вышел в коридор. Постоял минут тридцать, опять вернулся в купе.
   - Сергей, хватит ерзать, - попросила Лена, сидящая в окружении двух компьютеров и продолжающая редактировать свой перевод.
   - Лен, чего-то неймется. Схожу в вагон-ресторан. Может, у них чего перехвачу. Составишь компанию?
   Выпивка всегда была у Сергея с собой. Он не доверял дорожному пойлу и возил железную флягу с дорогим французским коньяком. С тех пор, как врачи рекомендовали ему водку, он заменил коньяк на виски того же ценового уровня.
   - Я не пойду, - решительно отказалась Лена. - А то еще помешаю вашей встрече. Зачем мне это?
   - Совсем ни к чему, - поддержал ее Сергей и улыбнулся ее проницательности.
   - Я тоже так думаю.
   Сергей не стал даже переодеваться, а так, по-домашнему, направился в ресторан.
   Проводница решила пройти по купе, не надо ли чего, увидев, что клиент пошел на дело. У двери лениного купе она случайно столкнулась с парой молодых людей не из ее вагона, идущих в ресторан. Девушка невольно вжалась задом в проем двери купе. Молодой человек стал рассматривать сквозь открытую дверь двухместное купе, словно никогда таких не видел. Откуда, Ксана поместила его в четырех местное мужское купе, а сама разместилась в таком же - женском.
   - Оксана, - громко, как выстрел в тишине, прозвучал голос Лены за спиной у Ксаны.
   Ксана медленно обернулась. Опять та же женщина, что и в ресторане.
   - А мы с Вами знакомы? - поинтересовалась Ксана.
   - 18 июня. Вена. Ресторан. Вы за соседним столиком.
   - И совсем недавно на склоне, - стушевалась Ксана. - Тоже ресторан. И уже Вы за соседним столиком.
   - Но Вы не знаете моего имени, - догадалась Елена. - Правда?
   - Вас мне никто не представлял, - Ксана ждала развития событий. Кельвина только не хватало.
   - А я жена Сергея, - выждала паузу Лена. - Лихоборова-Нижнего. По имени Елена. Разве он не говорил?
   У Оксаны подогнулись колени. Она почувствовала, что ей надо присесть. Ксана села на скамейку напротив Елены, но не за стол, а по центру. Это было то место, где раньше сидел Сергей. Она поняла, что дальше могут быть и разборки. - А мы с ним больше не встречались.
   Лена повернула к ней компьютер и телефон Сергея.
   - Взгляните сюда, пожалуйста.
   Лена увидела, как краска заливает лицо Оксаны. С обоих компьютеров на нее смотрела Ксана в тонком летнем платьице и джинсовой куртке с не застегнутыми нагрудными кармашками. Она в глубине души надеялась, что Сергей ее не забыл, но чтобы до такой степени. Оксана повернулась к Кельвину, заглядывающему в купе.
   - Кельвин, возвращайся, пожалуйста. Мне надо переговорить с этой женщиной, - сказала она по-английски. - Ресторана не будет.
   - Все будет хорошо, - поддержала ее на хорошем английском Елена.
   Кельвин озадаченно посмотрел сначала на одну, потом - на другую. Что люди знают английский, Кельвин допускал. Но что на нем говорят на горнолыжном склоне, в ресторане, в поезде в этой странной Латвии, ему в голову не приходило.
   - В подожду в тамбуре, - ответил он Ксане, и удалился в конец коридора.
   - Откуда вы знаете мое имя? - задала вопрос Ксана.
   - Чисто случайно, - начала объяснять Лена. - Когда с Сергеем случился инфаркт, я поехала на его квартиру забрать его вещи. Из его дорожного портмоне выпала ваша визитная карточка. Поскольку после его поездки в Вену и Ригу его хватил инфаркт, а по неизвестной мне причине, о которой молчит Сергей, моя жизнь распалась на две половинки, до 18-го и после, я связала это с вами. Полагаете, я ошиблась?
   - Может быть, - в задумчивости пролепетала Оксана, - А у него был инфаркт?
   - Да, еле откачала, - Лена слегка сгустила краски.
   Оксана даже обрадовалась, что Сергей так сильно переживал разлуку с ней. Но радость была мимолетна. На смену ей пришло горькое осознание неминуемого. Эта женщина, из-за которой она заварила всю эту историю, была его женой.
   - А вы действительно его жена? - со слабой надеждой, что все это сон, поинтересовалась Оксана.
   - Около тридцати лет. У нас две дочери. И судя по всему, до встречи с вами все шло нормально, - Лена не выговаривала ей, а просто рассказывала свое видение ситуации, - Как вы с ним докатились до инфаркта?
   Ксане уже некуда было больше краснеть, ее бросило в жар. Как тогда, со словом "партнер".
   - Мы с ним нигде не катались, - жестко парировала она. И вдруг поняла, что русское слово "катались" дословно означало прогулку на теплоходе, а не кувырки в постели. Ей стало еще хуже. Она молча смотрела на свое фото на экране компьютера. " И черт его дернул это сделать".
   - Мне тоже такие прислали. Это банк снимал. Потом разослал своим клиентам.
   - У него таких служебных кадров много. И все с женщинами. Но жизнь разделилась. И только после встречи с Вами, - Лена в упор разглядывала Оксану.
   - Надо у него узнать, - нашлась, что ответить Оксана. - С моей стороны, я повода не давала. Может быть, совпадение.
   - Вы правы, надо у него спросить, - согласилась Елена. - И про приворот тоже?
   Оксана вжалась в стенку, как от удара. Этот мерзавец рассказал и про приворот. У него что, совсем от жены нет тайн. Эдакая жертва обстоятельств.
   - Я не знала, - начала Оксана, - что Вы - жена. Я думала, что очередной походный вариант. Решила отомстить от лица всех женщин.
   - И? - Лена даже улыбнулась. Не все так плохо. Показаня этой девушки и Сергея в чем-то совпадали. Но ей-то, что с того? Сергей старался забыть эту вот пигалицу, и не мог. Скрежетал зубами, вырывая о ней воспоминания. И не мог.
   - Вы сами знаете, что случилось дальше, - Оксана облегченно вздохнула. Ее ответы явно устраивали Елену. - Больше мы не встречались.
   - Лучше бы Вы его забрали, - вдруг решительно произнесла Елена.
   - Как это? - глаза Оксаны расширились. Этот вариант, столько раз блуждавший в ее воспаленном воображении, каждый раз разрушался от соприкосновения с действительностью, при которой Сергей оставался с женщиной, сидевшей сейчас напротив нее.
   - А так, - Лена взяла паузу. - Сидел бы сейчас рядом с Вами инвалид, перенесший инфаркт...
   - А когда у него был инфаркт? - уточнила Оксана, как будто это имело решающее значение.
   - Прямо на борту самолета, когда он улетал от вас, - Лена цинично смотрела на Оксану, потом сжалилась. - Я имею в виду страну.
   У Ксаны из глаз потекли слезы. Ей было больно за Сергея. Его кровь, образно говоря, была на ее руках. Лена подумала, что странно похожи эти два человека, Сергей и Оксана, даже слезы текут беззвучно.
   - Я не знала, - призналась Оксана, вспомнив гадания своей бабушки.
   - А что было бы, если бы знали? - Лена криво улыбнулась. - Прилетели бы, начали в больницу ходить, трусы, носки стирать?
   - Вы слишком несправедливы ко мне. Я не давала повода. А если бы знала, то прилетела. Меня тоже не покидает чувство вины за этот приворот. Но продолжения не было, - Оксана решительно взглянула в глаза Елены. Они помолчали. Во взгляде Оксаны Лена усмотрела гневные искорки. Без Сергея вести следствие было непродуктивно. Не ангел. Знал, на что шел.
   - Я ему и Вам не судья, - Лена отвела свой взгляд. - От инфаркта выходила. Хотите, забирайте.
   За окном проплывали леса и перелески. Белое безмолвие. В вагон через систему вентиляции задувало дизель от тепловоза. Поезд мчался к Москве. Обе женщины замолчали. Говорить было не о чем. Лена была рада, что высказалась. Хоть теперь наступит определенность. Компьютер, работая в режиме энергосбережения, выдал на гора черноту. Никто к нему не прикоснулся. Оксана вспомнила сцену на борту теплохода и свое обещание.
   - Извините, вы меня огорошили. У меня нет сил подняться. Можно, я тут пока посижу, - слезы безмолвно текли из оксаниных глаз.
   - Знаете, если что, Вы меня извините, но , - Лена слегка замялась, - Вы садитесь на места, которые обычно выбирает он. Вы сели на его место, не задумываясь.
   - А он обо мне рассказывал? - возмутилась Оксана.
   - В общем-то, мало чего, - подумав, сказала Лена. - Только про глупое пари и то, когда я его из дома выгонять стала.
   - А он не ушел, - обреченно произнесла Оксана, вспомнив бабушку. - На чужом несчастье счастья не построишь.
   - Пока вы оба мне построили только несчастье, - согласилась Лена. Ей не за что было любить эту девочку, но и убивать разлучницу не входило в ее планы. Она пыталась понять Сергея, что он в ней нашел, чего не было у Елены. - К несчастью моему, остался.
   Слезы, рыдания подкатывали к горлу Елены.
   - Я отойду, - решила она не плакать в присутствии Оксаны. - В туалет. Не в службу, а в дружбу, посидите, пожалуйста, до моего возвращения. Купе открыто.
   - Хорошо, - согласилась Оксана. - А можно фото посмотреть?
   - Там везде вы. Есть и более свежие фото. Например, на склоне парочка купается в снегу, - Лена блефовала. Такой фотографии не было. Но ей было необходимо унизить Оксану с ее внешней чистотой и непорочностью. - Простите. А Кельвин - ваш муж?
   - Сослуживец, - буркнула Оксана, не отвлекаясь на полемику и продолжая рассматривать фото.
   Как только Лена ушла, Оксана залезла в телефонную книгу. Ее интересовал один вопрос, был ли ее телефон там. Ее телефона там не было. Он просто не мог позвонить. "Мог написать по е-мейлу", - подумала она. Отложила телефон и стала смотреть в окно. "Господи, как все сложно".
   В этот момент мимо Кельвина, издали наблюдающего за перемещениями пассажиров и долгим отсутствием Ксаны, пропихнулся верзила средних лет в домашних тапочках, штанах и майке. Он, пошатываясь от движения поезда, направился вдаль по проходу и замер у двери купе. Кельвин, на всякий случай, стал присматривать за джентльменом: в купе была Ксана. Вторая женщина только что прошла мимо него в туалет, и там лилась вода. "Душ что ли принимает?" - подумал он.
   Сергей замер в дверном проеме купе. Он столько раз мечтал встретить Оксану, но все как-то не удавалось. И вот она была перед ним. И главное, не было Лены. Не иначе, они договорились. Но как все сделали. Не знаешь, как себя вести. Бросишься к ногам обожаемой заочно претендентки на твое сердце, тут появится жена и устроит скандал. Пройдешь мимо, а как, мы же представлены друг другу. Сергей размышлял. Его опыт подсказывал: не знаешь, что делать, не делай ничего.
   Оксана потеряла дар речи, увидев Сергея, да еще столь домашнего. Она не ожидала, что он должен рано или поздно появиться. От первой мысли выскочить из купе и бежать, пришлось отказаться. Во-первых, Сергей перекрывал проем двери, во-вторых, как она будет объяснять все Кельвину, если тот спросит. Она медленно вползла за стол. И стала ждать.
   Сергей шагнул внутрь и сел на ленину полку. Даже не поздоровался. Путь к бегству был открыт. Но ноги ее не слушались.
   - Сколько лет, сколько зим? - заговорил Сергей. - И какими судьбами? Едете в Москву или дальше?
   Глаза. Эти глаза. Они были столь доброжелательны к ней, что она в них просто таяла, как льдинка на солнце. Если бы он попытался ее обнять, поцеловать, она бы знала, что делать. На этот случай она ничего не предусмотрела. Она только осмелилась поднять на него глаза. И ей перехватило горло. Она тоже нежно смотрела на него, как на самую желанную игрушку в ее игротеке.
   - Только что беседовала с вашей женой, - начала она. - Лена меня допрашивала по поводу фотографий. Можете пояснить?
   - Видимо она в плохом настроении, - мягко ответил Сергей. - Я вчера прокололся на склоне, назвал точную дату нашей с вами первой встречи.
   - Других встреч не было, - как можно суше, то ли с укором за их отсутствие, то ли с укором, что их не было, произнесла Ксана странным для нее голосом.
   - Вы знаете, что говорите неправду, - Сергей скинул тапочки и поставил ноги на противоположную постель. Путь к бегству был опять закрыт. Оксана уставилась на носки. Они были новыми и чистыми.
   - Я Вам не мешаю? - Оксана показал на его ноги на одной полке с ней.
   - Нисколько, - не смутился Сергей. - Мои носки никогда не бывают грязными и штопанными. Привычка, со Штатов.
   - А жена их настирывает? - не понимая, зачем, уточнила Оксана.
   - Знаете, сам, - Сергей с улыбкой смотрел на нее. Ее прокурорский тон чем-то напоминал приценивание на рынке к предмету покупки. - В стиральной машине. Или выкидываю. А вообще-то еще в первом классе моя первая учительница научила меня их штопать. Могу просто ногу ниткой отматать и отштопать новый носок.
   - Занятно, - нарочито сурово заметила Оксана. - Почти смешно.
   - Вы правы: смешно, до слез, - Сергей почти обнимал Оксану, но только глазами. Руки безвольно лежали на ленином одеяле.
   - А как Вам удается преодолевать наш уговор? - вдруг напрямую спросила Оксана.
   - С трудом, - Сергей тяжело посмотрел на Оксану. Сказка кончилась. Ни про инфаркт, ни про свою безработицу, ни про сложности в отношениях с Леной он распространяться не собирался. - Но я как в анекдоте про звонаря, справляюсь.
   - Я не знаю такого анекдота, - Оксана с трудом выдавливала из себя звуки. Они выходили какими-то лужеными.
   Сергей вспомнил, как протодьяк вбегает к звонарю и просит отвязать веревку, а то колокольня рушится. Но вслух произнес.
   - И правильно делаете. Чужая культура - чужая мораль. Утомляет.
   - Говорят, Вы абсолютно здоровы, - начала наводить на тему Оксана, вытирая рукой слезы на щеках. Она только что о них вспомнила.
   - Здоровее меня только смерть, - пошутил Сергей. - Она бессмертна.
   - Я рада за Вас, - растроившись на его неискренность, произнесла дежурную фразу Оксана .
   - А я искренне рад встрече с Вами, - Сергей не пошевелился. - Ваш молодой человек там, в конце коридора, заждался.
   - Меня Ваша жена попросила подежурить, пока Вы подойдете.
   - Любящая женщина постаралась сделать мне приятное, - пошутил Сергей. - Простите ее. Ей очень плохо.
   - А Вы знаете, - вне всякой увязки с предыдущей беседой, сказала Ксана, - у этого приворота нет отворота.
   - На себе прочувствовал, - как-то грустно произнес Сергей.
   Больше ей задерживаться в купе не имело смысла. Ноги опять начали ее слушаться. Она осторожно выползла из-за стола, опасаясь его резких выпадов в ее сторону. Но он не пошевелился. Молча убрал ноги с ее пути. Оксана прошла в дверь. Облегченно вздохнула и замерла у окна в коридоре. Ее опять начали душить слезы. Зареванной к Кельвину она идти не хотела. Назад пути не было. Она решила отплакаться здесь, в проходе, у окна.
   Сергей очень тонко чувствовал все движения ее хрупкой души. Но он не мог предложить ей светлое будущее. Роль нищей сиделки при больном муже оскорбляла его больше, чем, может быть, оскорбила бы ее. Тем более что его нищета, по сути, была относительна. Как и безработица. Он повернулся в ее сторону и впервые за всю историю их знакомства взглянул на нее, как на женщину, а не ребенка. "Как могу тебя взять я далече, если ты за собой не звала", - запел в голове Малинин. " А я, ведь, так и не узнал, сколько ей лет", - упрекнул себя Сергей.
   Со стороны за ними наблюдали две пары глаз, Кельвина и Елены. Пора было возвращаться или идти вперед. Лена пошла в сторону купе. На подходе к купе к ней повернулась Оксана, и разрыдалась ей прямо в плечо, глубоко по-детски, с надрывом и текущими соплями, которые беззащитно утирала кулачком.
   - Я не знаю, что делать? - сквозь истерику призналась Оксана. На рыдания стали выглядывать обитатели другого купе и проводницы. Но драки не было.
   - Понять Вас могу, - Лена слегка приобняла ее, - но я и сама не знаю, что делать. Ему я не мама.
   - Но он же должен понимать, что из-за него три человека мучаются, - Оксана была озадачена и не обращала внимания на присутствие Сергея у нее за спиной.
   - Думаю, он понимает, - Лена через плечо Оксаны посмотрела на Сергея. Тот глядел в окно, подняв левую руку вверх и стиснув зубы. " "Надо рвать все отношения с ним, он погибнет от разрыва сердца", - решила Лена, думая о нем больше, чем о себе. - Но он привык быть первым и никогда не сдаваться. Ему легче похоронить нас, чем сказать правду.
   Сергей повернулся к ней лицом. Точнее тем, что когда-то было лицом. Он молча кричал всей мимикой своего лица: "Я сейчас умру, если вы не прекратите. Нет больше сил. Ну, ты-то, Лен, должна понимать, что я не железный".
   И тут Оксана сморозила глупость, которая заставила всех участников этой сцены улыбнуться.
   - А давайте его проучим? - обратилась она с предложением к Лене.
   - Я тут Вам не помощник, детка, - Лена была не в силах скрыть улыбку. - Он мне муж.
   Ксана вдруг осознала, что зашла слишком далеко и стала вытирать слезы платком, а не руками.
   - Извините, расслабилась. Боже, как все глупо.
   - Я понимаю так, - начала Лена, - что вы в него сильно влюблены?
   - Да, - Ксана мотнула головой на плече у Лены, - Простите меня, если можете, но я ему тоже не скажу. По условиям пари я должна выйти за него, а я Вам зла не хочу.
   - Глупо все получилось, - заключила Лена и опять посмотрела на Сергея. Тот, как ни странно, улыбался счастливой улыбкой, но руку не опускал.
   - Мне, что ли, Вас за руки свести? - почти смирилась с происходящим Елена.
   Оксана посмотрела на нее с надеждой.
   - А мамы у него нет?
   Лена оценила скорость мысли Оксаны. О ней она явно думала в последнюю очередь.
   - Умерла за три месяца до вашей встречи, - подытожила беседу Лена, мрачно вздохнув.
   - Я пойду, - прошептала Ксана, у которой рухнула последняя надежда. - Если сможете, забудьте об этой встрече. Я постараюсь справиться.
   - Идите, - поддержала ее Лена и опять посмотрела на Сергея. Тот молча рыдал уткнувшись в ее подушку. Прямо, хоть рви стоп-кран и выходи из поезда. Но это была чужая страна и чужая территория. Надо было пересечь границу, а там посмотрим. Из-за плеча Елены протиснулся Кельвин. Он молча сопровождал Ксану, не приближаясь к ней. Входить в купе не хотелось. Даже руки не чесались, как верный признак драки. Наступила долгая пауза. Возможно, длиною в их совместную с Сергеем жизнь.
   За окном вечерело. Пейзаж все больше напоминал Россию.
   Х Х
   Х
   В Москве Кельвин стал несколько сторониться Ксаны, используя ее только как экскурсовода. Это, как ни странно, не утомляло Ксану, поскольку она отрешенно думала только о произошедшем в поезде. На третий день она посадила Кельвина на самолет до Штатов и осталась предоставлена сама себе. До следующего вечера. Можно было полететь и на самолете, но машина была припаркована у вокзала. Да и напоминала она себе птицу с перебитым крылом. Ксана решила выиграть время до встречи с бабушкой и отцом. Может быть, удастся прийти в себя. Сергей напрочь исчез из ее жизни. Она не вспоминала его, только Лену. Но и с ней она не знала, что делать.
   В таких случаях принято обращаться за советом к Всевышнему. Лютеранство это позволяет. Вечерние каждодневные обращения не помогали. То ли он был слишком занят, то ли в атеистической Москве канал был настроен только на православие, но умное решение никак не приходило в голову. "Надо пойти в костел", - решила Ксана, что она и сделала.
   В костеле, что недалеко от станции метро Ленинский проспект, было темновато. Горело не так много свечей. Да и прихожане не толпились при входе. Ее внутренний мир требовал пустоты. Ее она и нашла в костеле. Ксана молча прошла несколько задних рядов и присела на свободное место, чтобы не привлекать к себе внимание. Посмотрела в сторону алтаря, на пастора, и, закрыв глаза, стала молиться шепотом.
   - О, Боже Всевышний и всемогущий, помоги и вразуми меня, если я замыслила дурное. Я влюблена. Уже долго. Но не хочу вреда ни ему, ни его семье. Меня темные силы заставляют сказать, что я его люблю. А я не знаю, как мне быть. Я молчала все это время и хотела бы молчать и дальше. Наставь меня на путь истинный. И сделай так, чтобы раб божий Сергей услышал и понял меня. Просто оказался рядом и помог мне.
   Раздался зуммер телефона. Пришел СМС. Ксана не стала прерываться, пожалев, что забыла про телефон при входе в костел.
   - Помоги мне.
   Ксана открыла телефон, прижав его с двух сторон руками. Текст СМС был лаконичен, но голова у нее пошла кругом. "Погляди направо, Сергей".
   Вспыхнув, Ксана резко повернулась направо. На нее с приглушенной улыбкой смотрел Сергей. Один, без семьи. Не долго думая, она что есть силы ударила его правым локтем в область сердца. Сергею стало не до смеха. Какая-то бабушка осуждающее взглянула на них.
   - Не стыдно? - прошипела она.
   - Я тут не причем, - стал оправдываться Сергей.
   - Прекратите. Вы в храме, - напомнила им о манере поведения все та же старушка.
   - Извините, - Сергей извинился перед старушкой, и, обращаясь к Оксане, добавил.
   - Если вы закончили, то можно выйти.
   Оксана на мгновение задумалась, но желание разобраться с ним раз и навсегда победило.
   - Идемте.
   Они вдвоем вышли из костела. Шел мелкий снег. Даже не снег, а какая-то взвесь из мороженной воды в воздухе. Оксана вся кипела от негодования.
   - Так не можно. Вы подслушали. Я совсем не хотела вам это сказать.
   - Но вы это сказали еще там, в поезде, и мне теперь с этим жить. Помните, по условиям нашего пари, вы обязаны совершить некоторые действия.
   Воспоминание отнюдь не опечалило Оксану. Она как-то по-детски отвела радостные глаза в сторону и решительно произнесла.
   - Не хочу.
   - И ожидаете, что я стану вас уговаривать, - Сергей смотрел на нее сверху вниз.
   - А почему бы и нет, - уже кокетничала Ксана. До нее вдруг дошло, что номер ее телефона Сергей знал наизусть. - Вы оказались здесь. Вы знали о моих передвижениях. Почему бы вы это не подстроили?
   Они стояли посреди аллеи, а мелкий снег падал, заметая их следы. Вокруг были только могилы и труба крематория.
   - Как мне везет на женщин, - задумчиво произнес Сергей. - Особенно последние три года. Едва успеваю лицо прикрывать от пощечин.
   - Значит, заслужили, - не поняла его Ксана. - И я была права.
   - Если я такой плохой, - не унимался Сергей, - то почему Вы меня еще помните?
   - Это все дурацкий приворот. Я спрашивала у бабушки: обратного пути нет.
   - Но я на нем не настаивал, - Сергей посмотрел по сторонам, - Это, во-первых. А во-вторых. Перед нами могила моей тети.
   - Мир праху ее, и что? - не поняла Оксана.
   - На ней дата рождения и смерти, - продолжал объяснять Сергей. - Сегодня у нее день рождения. Поэтому я здесь.
   - С Вами я всегда попадаю впросак, - виновато заметила Оксана.
   - И я тоже.
   - А вы лютеранин? - с надеждой спросила Ксана. - И говорите по-латвийски?
   - Нет, - отрезал Сергей, - католик.
   - А почему она лютеранка? - Ксана впервые спокойно и без надрыва посмотрела ему в глаза.
   - Она родилась в Тарту. Отец ее был эстонцем.
   - Разве такое возможно: где вы, где Эстония, и причем тут Латвия? Причем тут я?
   - Причем тут Вы? - Сергей и сам задумался. - Думаю, не причем.
   - А у вас, что, есть проблемы? - наседала Ксана. - Есть жена, дочери. Нет любовницы?
   - Я и в прошлый раз сказал вам, что место любовницы вам не предлагаю.
   - Тогда зачем мы здесь теряем время? - она опять прикусила язык. Фраза по-русски звучала крайне двусмысленно.
   - По-моему, мы его только приобретаем, - улыбнулся Сергей, не реагируя на ее оговорку. - Что вы говорили там в храме?
   - Вас это не касается, - опять скосила хитрющие глаза Ксана.
   - А мне показалось...
   - Это был ветер.
   - Знаете, за прошедшие месяцы со дня нашей первой встречи, не было часа, чтобы я не думал о Вас.
   Оксану смутило откровение Сергея. Может быть, его бросила Лена, и ему не к кому притулиться?
   - Интересно? - вслух произнесла Ксана .
   - Мне тоже, - согласился Сергей. - Я все время думал: так подействовал приворот, или на то есть иные причины.
   - И ваш ответ? - испуг проскользнул в ее взоре.
   - Вот, продолжаю думать, - Сергей смотрел ей прямо в глаза.
   - А жизнь проходит, - Ксана упивалась его присутствием.
   - Но моя жена не виновата, что мы с вами сыграли в эту игру.
   Ксана не хотела сейчас вспоминать о Елене. Она несколько помрачнела, но радость от встречи все-таки брала верх.
   - Я попросила даже у нее прощения, - Ксана виновато посмотрела на него.
   - Думаю, ей от этого не легче.
   - Тогда разбежались, и дело с концом, - засмеялась Ксана.
   - Бегите, - предложил Сергей.
   И радость кончилась. На аллее их было двое, не считая нескольких людей, возившихся у своих могил. Ей стало страшно. Нет, она не думала, что он нападет на нее, Ей стало страшно оттого, что она сейчас одна уйдет от него и навсегда. Там, в поезде, она уходила, но она оставалась. А здесь она уйдет, уходя.
   - Хотите верьте, хотите нет, - Ксана боялась сказать по-русски двусмысленность, - но силы оставили меня. Мне лучше здесь.
   - На кладбище, в ночи, - пошутил Сергей.
   - Но Вы же рядом, - ответила ему Ксана.
   - Вот и договорились. Смешно, хоть плачь.
   - А я иногда плачу, - призналась Ксана. - От безысходности. И собственной глупости.
   - И я, - Сергей опять, как там, в поезде смотрел на нее теплым и нежным взглядом. - Знаете, слезы сами текут. Так себя жалко становится.
   - Ваше признание не очень напоминает признание в любви, - заметила Ксана.
   - А ваше там, в храме, пробило мою защиту.
   - Очень сожалею об этом, - Ксана отвела глаза от Сергея. Опять они заходили в тупик.
   - Я тоже.
   - Интересно, - Ксана не хотела мириться с неизбежным, - зачем мы сейчас теряем время. Никто ничего не намерен менять.
   - И не зачем, - поддакнул ей Сергей. - Я стар, Вы молоды. У Вас все еще будет.
   - И было, и есть, и будет, - Ксана уже нагло посмотрела ему в глаза. - Но все не то.
   - Я болен, - признался Сергей. - Неизлечимо и давно.
   - Вы как на рынке. Убеждаете меня, что товар с гнильцой.
   - Не первой свежести, - улыбнулся Сергей.
   - Мне развернуться и убежать в слезах?
   - Не может быть, чтобы я так в Вас ошибался. У Вас глаза горят, как у кошки на охоте. Не убежите.
   - Предлагаю перебросить куда-нибудь наши кости, пока мы не отсырели здесь на кладбище
   - Вы Москву хорошо знаете? - неожиданно спросил Сергей.
   - Я здесь бываю в среднем раз в квартал.
   - Жаль, мог бы показать. У меня машина недалеко. Но придется пройти пешком. Вон в том доме приличный ресторан, - Сергей указал в темноту, но в сторону входа в метро.
   - Если только не надолго. А как к этому отнесется ваша жена?
   - Если вернусь, то это будет просто работа.
   - А если не вернетесь? - опять лукаво спросила Ксана.
   - Тогда она все поймет и без слов.
   Они пошли по заброшенным аллеям, не сближаясь друг с другом, но такие не чужие друг другу, что можно было только удивляться, их ничего не связывало, и связывало все. Эта тонкая нить, протянувшаяся между ними в результате странного внушения, держала их, живя своей собственной жизнью. Костел растаял в снегу. Перед ними зажглись огни китайского ресторана, куда они и шли.
   - Здесь довольно чистенько, - оглядывалась она. - У нас мало китайских ресторанов.
   - Из приличных, - пояснил Сергей, - он ближайший.
   - А Вы частенько ходите в рестораны?
   - Составная часть работы. Чаще хожу в итальянские.
   Ксану распирало от удовольствия. Она не хотела думать о том, как все закончится. Она дышала полной грудью здесь и сейчас.
   - А я редко бываю в ресторанах. В основном в командировках. У нас все ходят в кафе и бары.
   - Мне нравятся некоторые из них, - признался Сергей. - Но так много курят. И меня не покидает вопрос, когда ваши молодые люди зарабатывают на бары. Сколько у вас средняя зарплата для молодых?
   - Ну, около 300 латов. Для фирмы это выходит где-то на уровне 500 латов. Сейчас вроде бы подняли, но пока не у всех.
   - Из них за квартиру и продукты около 150 латов минимум.
   - Ну, плюс минус 50 лат.
   - Надо еще одеться. Еще 70-100 лат.
   - На оставшиеся 30 можно пойти в кафе.
   - Это, если 70 лат потратить.
   - А почему Вы так хорошо знаете наши расценки? - не выдержала Ксана. - У Вас свой бизнес в Латвии?
   - У меня вообще нет своего бизнеса.
   - А по телевизору сказали, что Россия разорит меня и никогда не откроет трубу. Оставит голой посредине улицы, - Ксана улыбалась.
   - Это правда, - согласился Сергей. - Но Вы, как мне кажется, одеты. И не голодаете.
   Оксана демонстративно взялась за верхнюю пуговицу своей куртки.
   - Это можно поправить. Пусть все видят, какая Россия.
   Второй раз в жизни Сергей взглянул на нее с интересом, как на женщину.
   - Только не здесь. Этот стриптиз в китайском ресторане произведет тяжелое впечатление на вашу бабушку.
   - Это правда, - согласилась Ксана, но ее распирало.
   - Но, если уж вас так забрало, то скажите мне, - Сергей затронул тему, о которой сам не раз задумывался. - Как вы бы стали ко мне обращаться все оставшееся время, если бы я был с вами?
   Ксана озадачилась. По простоте душевной, она представляла, как она ведет его за руку в светлое будущее. И все. Ну, бабушка с ее носками. И, пожалуй, все.
   - На ТЫ не перейду. Возрастная разница, - Ксана прикусила губу, "Идиотка", - вынесла она приговор сама себе. - Возможно, по фамилии.
   - А у меня на языке висит "детка", "дочка". Может быть, по имени?
   - Вы застали меня врасплох. А как вас называет ваша жена? - это было через чур, но она не знала ответа. Да и эта глупая беседа начинала ее раздражать.
   - Ну, уж точно не по фамилии, - ответил за жену Сергей. - Мы ровесники.
   - Даже в этом у нее преимущество. Может сказать тебе, - Ксана наблюдала за реакцией, - ТЫ и потрепать по волосам.
   Сергей вел эту беседу с профессиональным уклоном. Его интересовала подготовка собеседницы, насколько она профессиональна. Если она - профессионал, то вариант внушения становился стопроцентным. Внутри у него все похолодело. Ее профессионализма он меньше всего хотел.
   - Главное, - ответил он Ксане, не ведавшей его мыслей, - может назвать по имени и не ждать, что я выроню ложку.
   - Везет, Ксана вздохнула. - Мне трудно коснуться твоих седых волос через стол. Руки коротки.
   - Я обратил на это внимание. Там, в купе. Неподдельный испуг. А что делать, когда он не пристает? - Сергей усмехнулся.
   - Да, я подумала именно так, - Ксана откинула напускную браваду.
   - И поставили точку в нашей игре, - заметил Сергей, то ли думая о прошлом, то ли о настоящем.
   - Не поверите, - Ксана перестала ломаться, - ТЫ мне дается с трудом. Да и привыкать, как я понимаю, не следует.
   Подошел официант, который принес подносы с блюдами, и стал сервировать стол.
   - Вы будете палочками или попросить нож и вилку? - Сергей, как старший в наряде, посмотрел в ее сторону.
   Оксана взяла палочки.
   - Попробую палочками.
   И стала профессионально ковырять ролы.
   - Вы, как всегда, искренни, - вздохнул Сергей.
   Оксана улыбнулась.
   - Раз уж вы меня раскусили, то расскажите, что вы находите во встрече со мною Зачем она Вам?
   - Что-то стариковское. После встречи с Вами я побегу к жене и буду рад жизни. И радость, доставленная встречей с Вами, достанется ей.
   - А мой в чем навар?
   - Не вижу, - Сергей призадумался.
   Ксана аккуратно доела заказанное блюдо.
   - И я не вижу. Я долго ждала, что Вы уйдете из семьи. Следила за Вами. Я не хотела быть разлучницей.
   - Я знаю о слежке.
   - Тем более. И все равно оказалась у разбитого корыта.
   - Но Вы ведь верите в приметы?
   - К чему вы это? - Ксана призадумалась.
   - Если сильно ударить кого-то, то женишься на ней или на нем.
   - Вы о сегодняшнем?
   - И о нем тоже.
   - Когда я вижу Вас, - пояснила Ксана, - то Вы мне кажетесь моей собственностью. Стоит Вам исчезнуть, я ненавижу вас за трусость.
   - За осторожность, - поправил ее Сергей. - Вы закончили? Можно я подвезу вас до дома. Не хотелось бы, чтобы с Вами что-то случилось до завтра.
   - А почему до завтра? - не поняла Ксана.
   - Завтра вы уезжаете, и тоже, как и я тогда, навсегда.
   Они молча вышли из ресторана. Ни ей, ни ему не хотелось плакать. Сергей открыл дверцу своего Мондео, пропуская Оксану в салон. Дверца захлопнулась. Он сел на место водителя. Шестицилиндровый двигатель мягко заурчал. За стеклом проплывала ночная и снежная Москва. Ксана не рассматривала свой предстоящий отъезд в таком ракурсе. Это ее озадачило.
   Вот и дом ее московской бабушки.
   - Нам пора прощаться, - сухо проговорила Ксана.
   Сергей огляделся.
   - А у тебя кто-то есть дома?
   Ксана грустно улыбнулась, решив, что он напрашивается на романтический кофе.
   - Должна быть бабушка.
   Они молча доехали в лифте до двери квартиры.
   - Пусть покажется, - попросил Сергей.
   Оксана открыла дверь и крикнула.
   - Ба, ты дома?
   - Дома. Девочка моя, дома. Где ж ты запропастилась? - ответил голос бабушки.
   - Вот и все. Предлагаю обойтись без поцелуев, - сказал резко Сергей. - Вы и так знаете, кого я люблю.
   Сергей вошел в лифт и почти нажал кнопку.
   - Я давно выгорел дотла. Я могу Вас купить, если Вы продаетесь, но не могу завоевать, нет ни желания, ни времени, - добавил он и нажал кнопку.
   Ксана остолбенела, потом вошла внутрь и, что есть силы, хлопнула дверью.
   - Дверь вышибешь, - одернула ее бабушка.
   - Не могу. Не могу я больше. Сколько можно рвать мне сердце? Если я не бью по лицу, то можно считать, что я железная?
   Бабушка подошла к Оксане и обняла ее.
   - Успокойся, успокойся, милая моя. Это был он? Ты его любишь?
   - Да, это был он. И он пошел домой к жене и детям. Сейчас будет пить чай. И все будут его жалеть.
   - И мы будем пить чай. И мы будем жалеть, что он не с нами. И телевизор посмотрим.
   - Чего ты понимаешь? - уже мягче сказала Ксана.
   - Где уж нам лаптем щи хлебать.
   - Извини, ба. Нервы. Целый день все он, да он.
   - Ну, хоть ночью отдохнешь. А представляешь, он еще и на ночь остался бы?
   Ксана улыбнулась. Как похожи эти абсолютно разные бабушки, когда речь заходит о ее нервотрепке.
   - Умеешь ты успокоить.
   - Поживешь с мое, тоже научишься.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Вместо эпилога.
  
   Сергей распрощался с Оксаной, как ему показалось, навсегда. Путь его лежал домой. От дома оксаниной бабушки до его дома было рукой подать. Но его фименный автомобиль Мондео с Вебастой на борту работал по своему графику. Его надо было подзаряжать каждый день. Для этого рекомендовалось проехать 40 километров на скорости 80 километров в час. Сергей вышел на третье кольцо и пошел на подзарядку. Как дизельэлектроход. Глухой и немой ко всему окружающему. Ни одна слезинка не прокатилась по щеке. Это был успех. Внушение было преодолено. Через час он припарковался у дома Лены. Поднялся на этаж и позвонил в дверь.
   - Кто там? - послышался из-за двери знакомый до боли голос.
   - Это я. Или домофон так изменил мою внешность?
   Лена открыла дверь, но не отступила внутрь проема.
   - Ты не ошибся адресом?
   Сергей даже не попытался проникнуть в дверь.
   - Новая вводная. Я должен ночевать на другой квартире?
   - Просто все время вышло, - Лена отступила вглубь прихожей. - Туда обратно от силы два часа. Тебя нет уже семь часов. Я решила, что ты наконец-то решился остаться у нее. Навсегда.
   - Я стар для нее и для того, чтобы что-то менять в своей жизни. Войти можно? Или дай ключи от моей квартиры. Они там, рядом с ключами от твоей машины. На линии огня я долго стоять не привык.
   - А хочешь, я ей позвоню, что тебя выгнала?
   - Давай ключи, - начал сердиться Сергей. - С этого вечера переходим на раздельное проживание.
   - Ладно уж, входи, - Лена пригласила его войти в квартиру.
   Сергей вошел и разделся. Лена ужинала без него. Он вымыл руки и присоединился к ней.
   - А где твой ребенок? - поинтересовался Сергей. О старшей он не беспокоился.
   - Теперь он мой? - спросила Лена.
   - Я от нее никогда не отказывался.
   Лена внимательно посмотрела на Сергея.
   - У них на кафедре отмечают день рождения "какого-то старика, которому еще лет 20 до пенсии", - процитировала она их дочь. Младшая дочь лет на пять была младше Оксаны.
   - А я жениться собрался, - пошутил Сергей. - Мне всего 10 лет до пенсии.
   - Жизнь по-разному воспринимается в разные годы, - откомментировала его шутку Елена.
   - Да уж.
   - Так ты это серьезно? - Лена решила уточнить. - А сердце-то выдержит? Как начнет тебя молодая жена гонять, сразу сбежишь, или будешь чужих детей воспитывать.
   - Твоя забота обо мне удивляет. Только что отправляла меня на другую квартиру, - Сергей чувствовал подвох, но пока не мог понять, где.
   - Глаза уж больно веселые. Все понимаю. Обидно стало.
   - А кладбище, оно облагораживает, - опять отшутился Сергей.
   - Особенно с молодыми прихожанками, - Лена налила ему чаю.
   - Мне всегда интересно, - заговорил Сергей, - ты меня на понт берешь или фото готова выложить?
   - MMS устроит? - улыбнулась Лена.
   - Вполне, - Сергей погрустнел.
   Лена протянула ему свой мобильник.
   - По-моему, я на днях ее видела. И она даже просила у меня прощения. Забыла ее имя.
   - Это ранний склероз, - заметил Сергей, рассматривая несколько фото. - А вот с этого ракурса я не ожидал. С двух камер работали.
   - У них не спрячешься, было бы о чем, а добрая душа найдется, - улыбнулась Лена.
   - Поэтому я никогда не целуюсь, - пошутил Сергей, - и в номерах с женщинами не остаюсь на ночь. Ночь в машине - это так возбуждает.
   Сергей бросил взгляд в сторону Лены и лукаво улыбнулся.
   - А действительно, сколько раз ты мне изменял?
   - Это вопрос для записи или для души?
   - Интересно стало. Все-таки она много моложе меня.
   - Ни разу.
   - А я даже догадываюсь, почему, - улыбнулась Лена.
   - И поэтому тоже, - кивнул Сергей. - Секс не пахнет только в кино.
   - Приятного аппетита, - Лена встала из-за стола.
   - Спасибо.
   - Лучше бы ты с ней переспал. Представляешь, сейчас бы рвался в ванну, а я бы волосы завивала.
   - Во-первых, нас объединило чужое внушение, и, к тому же, у нее есть душ. Во-вторых, у тебя сейчас на рабочем столе была бы моя фотография.
   - А в-третьих, ты сейчас уже не сидел бы за этим столом.
   - Значит, могу считать, что на сегодня я прощен.
   - Только на сегодня. Завтра собирай вещи и проваливай. Там и разберешься, где внушение, а где - нет. Жалко девочку. А вдруг она давно уже забыла про внушение?
   Сергей грустно посмотрел на Лену, чего ей надо, чтобы он ушел или остался?
   - У меня в каждой квартире полный комплект. Зачем собирать? Ты их просто выкинешь. На том и порешим.
   - Мне иногда хочется себя возненавидеть за то, что я тебя терплю столько лет.
   - А я другим не буду.
   - С ней ты точно станешь другим. Будешь бегать за молодой: "Кушать подано, кушать подано..."
   - Или она за стариком: "Судно подано, судно подано..."
   Лена даже вернулась.
   - А ты никогда не любил женщин.
   - Стирать, готовить и мыть посуду я научился раньше, чем попробовал сигареты.
   - Слава богу, что голубым не стал.
   - Давай не будем. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. У меня половина коллег по этому делу проходит.
   - Пора, - подвела итог Лена. - Там твои новости сейчас начнутся.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - 1 -
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"