Аннотация: Жизнь умеет закручивать такие сюжеты...
СЕМЕЙНЫЕ СВИТКИ
(История моей семьи)
Книга Рут
3. Встреча
За войной числились беды и разрушения. Но и посреди этого ужаса, вопреки всему, пробивались к свету признаки жизни. Их можно было обнаружить и в противочумном отряде узбекских степей, куда Рут устроилась работать, спасаясь от голода и малярийной лихорадки. И в военно-полевом госпитале, где работал санитаром Арон. Только о Фриде не было никаких сведений.
О красавице Фриде в нашей семье сохранилось одни лишь добрые предания. Ни фотографий, ни писем. Правда, у младшей сестры моего папы хранилась маленькая довоенная фотография, сделанная на Песах 1939 года, тот самый Песах, который Фрида провела в семье своего жениха. Никто не знал, как сложилась ее жизнь. Никто никогда не пытался ее искать. В стране, где за "родственника за границей" ломали жизнь, память о заграничных друзьях хранили глубоко в сердце. Да рассказывали про них своим детям.
Многие друзья моих родителей сетовали, что папа ушел из жизни молодым, не успев поставить на ноги нас с братом. Они не знали, что стоять на ногах мне помогали папины уроки, хотя он и не блистал красноречием. Но иногда одна папина фраза, а то и просто молчаливый толчок в бок были красноречивее длинного нравоучения (но эта отдельная история тоже еще впереди). О чем я действительно жалею, что папа не дожил до времени, когда стали рушиться мифы и открываться границы.
Мама вновь заговорила о своей подруге перед самым нашим отъездом в Израиль.
- Может быть, я там Фриду найду...
Ее робкая надежда найти после более чем пятидесяти лет женщину, которая, наверняка, вышла замуж и сменила фамилию, показалась мне детской наивностью, объясняемой только маминым страхом перед поездкой в неизвестность.
Мы не искали Фриду. Фрида нашлась сама!
Это произошло буквально через несколько месяцев после нашего приезда в Израиль. Я не смогу описать встречу подруг, я ее не видела из-за слез.
Фрида приняла нас в свою семью (у нее тоже сын и дочь - наши с братом ровесники). Она всерьез уверяет, что мы - родственники. Не знаю, где пересеклись наши семейные веточки, но она - родной мне человек.
Первое свое признание в любви мой сын написал в возрасте 6 лет. Обращено оно к Фриде. Она хранит его среди самых дорогих своих реликвий.
Фрида умеет хранить реликвии. Мы откопали у нее настоящий клад!
Гонимые по дорогам войны, мои родители не сумели сохранить ничего, что напоминало бы им о доме, о семье. В фотоальбоме у Фриды мы обнаружили не только папины и мамины фотографии в молодости. У нее сохранились фотографии всей папиной семьи.
Были вместе они там, где снежной короной
Гребни гор серебрились; где волею Божьей
Стены хижин белели у горных подножий;
Где отары, звеня, поднимались на склоны;
Где с обрывов крутых водопады срывались;
Где на срубленных соснах кричали вороны...
Там они были вместе и там же расстались.
Эти строки польского поэта Юлиуша Словацкого в переводе Ахматовой написаны о его родном городе Кременце. Когда-то подруги читали его стихи по-польски. По-польски они общались между собой при встрече в Израиле. Увы, мне не знаком этот язык. Впрочем, идиш, на котором подруги напевали песни своей юности, мне тоже не знаком. Это единственный из папиных уроков, который остался не выученным.
Я написала, что мы не искали Фриду, что Фрида нашлась сама.
Конечно, это не более чем красивая фраза. Люди сами собой не находятся. И если вы не ищете их, и они не ищут вас, то должен существовать кто-то третий, который соединит разведенные судьбы. В нашем случае таким третьим человеком была Левия Гофштейн. Она так часто в разных компаниях рассказывала о приезде в Израиль дочери Давида Ройхеля, что находились люди, которым эта фамилия оказывалась знакомой.
Мы еще не ступили на Святую землю, а Левуся написала нам, что нашлись мамины двоюродные брат и сестра, о существовании которых мама ничего не знала. Не прошло и двух месяцев нашего пребывания в стране, как та же Левуся в какой-то компании к слову или не к слову, но когда речь зашла о новых репатриантах, в большом количестве свалившихся в тот год на Израиль, упомянула о приезде Рут, присоединив к маминому имени девичью фамилию Ройхель.
Я не пишу детективных историй и не закручиваю сюжет. Жизнь умеет это делать более талантливо. Так, по счастливому стечению обстоятельств, в той компании оказалась Двойра, та самая младшая сестра Фриды, которая одолела когда-то опасный маршрут нелегалов и достигла Палестины.
У меня дрожали руки, когда я набирала полученный номер телефона маминой подруги детства и юности. Рядом стояла мама, потерявшая от волнения способность вымолвить слово на любом языке. Мы не знали, как отреагирует на наш звонок возникшая из небытия Фрида. Кроме слез и просьб о скорой встрече, от Фриды исходили только любовь и радость!
О жизни Фриды я знаю не много. Весной 1939 года она благополучно добралась до Палестины. С осени того же года перестали приходить письма от Арона. Фрида не знала, что и Кременец, и Ровно в одночасье превратились в придаток страны Советов. Тем более она не могла знать, к чему обязывало советское гражданство. Она ждала и надеялась. Потом началась война.
Я с любопытством рассматриваю фотографии в старинном тронутом временем альбоме. Изредка приходится прибегать к Фридиным пояснениям обстоятельств и места. Своих родителей я узнаю без труда, хотя никогда раньше не видела их юношеских фотографий. Почти на всех мой папа рядом с красавицей Фридой. Я отбираю фотографии родителей для копирования. Вдруг рука Фриды тянется к одному из отложенных мною снимков и откладывает его в сторону. Значит, эту фотографию она не разрешает копировать. Я не спрашиваю о причине. Через мгновение становится ясно, что дело не в фотографии, а в надписи, которую она когда-то сделала на обороте. Вот украдкой от меня она перечитывает написанное. "Глупая была. Сердилась, почему он не пишет...", - смущенно объясняет она мне. Фотография уходит на свое место, в альбом.
Фотографии, сделанные в Кременце, Вильно и Ровно, сменяются фотографиями Фриды в форме британской армии. Граждане не существующего еще еврейского государства вступали в армию своих колонизаторов, чтобы вместе с ними сражаться против объединившегося фашизма. В армии Фрида познакомилась со своим будущим мужем.
По счастливой случайности поселок, в котором поселилась Фрида с мужем, граничит с городом, в котором поселились мы. По еще большей случайности ее дети живут в одном с нами городе. И уже никакой случайности нет в том, что я подружилась со всей Фридиной семьей. А сама Фрида стала второй бабушкой для моего сына - внимательной, ласковой, одаривающей подарками. Когда с моей мамой случилась беда и ее положили на операцию, Фрида забрала моего шестилетнего сына к себе, чтобы я могла находиться рядом с мамой. Как видно, именно тогда он и написал ей признание в любви.
Но Лиор совершенно не похож на своего дедушку Арона. Ни внешне, ни характером.