Аннотация: "...все на свете пройдет: и царства и троны пройдут; и миллионные капиталы пройдут; и кости, не только наши, но и правнуков наших давно сгниют в земле, но если есть в наших произведениях хоть крупица художественная, она одна останется жить вечно!"
Октябрь еще только-только начался, а в Москве уже стояли холода. В Ясной Поляне даже выпал снег, не имеющий, впрочем, никакого отношения к нашему повествованию. Татьяна Львовна Толстая, зашедшая к Пастернакам под вечер 4 октября 1898 года, передала Леониду Осиповичу просьбу отца как можно быстрее приехать в Ясную Поляну.
Рано утром 6 октября на железнодорожной станции Козлова Засека Леонида Осиповича ожидали присланные из Ясной Поляны лошади. Толстой встретил его на застекленном крыльце. Не скрывая своего нетерпения, он взволнованно прохаживался вдоль стола, пока гостя кормили завтраком. Едва с завтраком было покончено, Толстой объяснил художнику причину столь поспешного вызова. Он предложил Пастернаку иллюстрировать готовящийся к печати новый роман "Воскресение".
"Пойдемте, я дам Вам рукопись. Начните читать. Я думаю, что Вам понравится". И после небольшой паузы добавил: "Пожалуй, это лучшее из всего, что я когда-либо написал".
Чтение романа заняло несколько дней.
"...Сейчас узнал, что Михаил Львович едет в Москву. Спешу передать тебе, что я, слава Богу, здоров, хорошо себя чувствую и занят чтением рукописи, - писал Леонид Осипович жене. - ...Как много я перечувствовал, читая рукопись и беседуя со Львом Николаевичем. Повесть - Льва Николаевича, вот все, что могу сказать тебе".
Уже через неделю первые наброски портретов главных персонажей романа были представлены на суд писателя. "Утром Пастернак привез из Ясной хорошие вести и доброе письмо от Л. Н.", - отметила в своем дневнике 19 ноября Софья Андреевна Толстая. Позднее, когда Толстой перебрался на зиму в Москву, Леонид Осипович показывал ему свои новые работы уже в Хамовниках.
Борис познакомился с персонажами романа "Воскресение" гораздо раньше, чем прочитал сам роман. Готовые к отправке в издательство Маркса рисунки отца спешно сушились фиксативом, наклеивались на картоны, упаковывались и вручались кондуктору курьерского поезда, следовавшего из Москвы в Петербург, чтобы успеть к очередному номеру журнала "Нива", где публиковали роман Толстого.
Спешка была вызвана тем, что Толстой задерживал корректуры и без конца переделывал написанное. Переписанные главы не расходились с уже готовыми рисунками художника только потому, что зарисовки делались там же, "откуда писатель черпал свои наблюдения, - в суде, пересыльной тюрьме, в деревне, на железной дороге". Писателя и художника объединяла "общность реалистического смысла".
Борис Пастернак рос именно в той России, в которой металась в поисках выхода душа моралиста, всеобщего уравнителя и гениального писателя Толстого. Отражения толстовской совестливости можно найти и в семейном укладе Пастернаков, и в определенных поступках Бориса. Недаром Ставский, занимавший в 1936 году пост ответственного секретаря СП СССР, взбешенный отказом Пастернака подписать очередную групповую низость, упрекал поэта в толстовском юродстве.
И при этом как по-разному смотрели на мир, как по-разному размышляли о степени свободы личности в истории оба мастера: автор романа "Война и мир" и автор "Доктора Живаго".
Характеры персонажей Толстого и мотивация их поступков обусловлены психологией и писательской волей. Колесо истории, разогнавшись, подминает под себя тех, чья участь предопределена исторической закономерностью.
Мотивы поведения героев романа "Доктор Живаго" не поддаются анализу. Колесо истории вертит случай. Каждый сам на собственный страх и риск ищет свой путь и возможность противостоять роковой круговерти. Пресловутое "безволие" героев Пастернака и есть величайшая степень свободы! В основе такого безволия лежит неограниченное доверие жизни как самому высшему проявлению природы.
"Всё, кругом бродило, росло и всходило на волшебных дрожжах существования. Восхищение жизнью, как тихий ветер, широкой волной шло, не разбирая куда, по земле и городу, через стены и заборы, через древесину и тело, охватывая трепетом все по дороге" . (Б. Пастернак. "Доктор Живаго". 1-я книга. Часть 5, гл. 6)
"Как хорошо было перестать действовать, добиваться, думать и на время предоставить этот труд природе, самому стать вещью, замыслом, произведением в ее милостивых, восхитительных, красоту расточающих руках!" (Б. Пастернак. "Доктор Живаго". 2-я книга. Часть 13, гл. 10)
Но мы забежали вперед, далеко обогнав то время, когда в "Ниве" публиковались главы "Воскресения", и журнальные публикации рисунков приводили художника в ужас. По репродукциям грубо прошлась рука ретушера. И хотя в дальнейшем грубая правка была устранена, во всех последующих книжных изданиях качество репродукций оставляло желать лучшего.
Предполагая, что жюри Передвижной выставки вновь откажется экспонировать уже опубликованные работы, Л. О. Пастернак повез оригиналы иллюстраций на Всемирную выставку в Париж. В 1900 году в русском павильоне Всемирной выставки были выставлены оригиналы всех 33 иллюстраций Л. О. Пастернака к роману Толстого "Воскресение". Мастерство художника отметили медалью выставки.
Еще более высокую оценку этим работам дало время. В последующие годы вплоть до наших дней любое упоминание о художнике Л. О. Пастернаке неизменно сопровождается упоминанием его иллюстраций к "Воскресению". Так что сбылись пророческие слова Л. Н. Толстого, которыми он утешал удрученного низким качеством репродукций художника: "...Помните, Леонид Осипович, что все на свете пройдет: и царства и троны пройдут; и миллионные капиталы пройдут; и кости, не только наши, но и правнуков наших давно сгниют в земле, но если есть в наших произведениях хоть крупица художественная, она одна останется жить вечно!"
К сожалению, не всем работам Леонида Пастернака было уготовано бессмертие. Во время бомбардировок Москвы часть их пустили на заделку выбитых стекол поселившиеся в московской квартире зенитчики, часть сгорела вместе с чужой дачей. Более подробно об исчезновении картин художника мы поговорим, когда наше повествование докатится до военных лет. А пока что из счастливого лета 1900 года вернемся к весне 1899-го. Из России угнетенных и обиженных перенесемся в сказочную Святую Русь.