Аннотация: Это был написано в 2005 году для журнала Крокодил. И больше нигде не печаталось
КАРАЧУН
К празднованию дня примирения и согласия
В Москву из Америки приехал генерал Антон Деникин. Приехал и лег в Донском монастыре. Вместе с ним из Швейцарии приехал философ Иван Ильин. И лег там же. Надо думать, что это хорошо. По крайней мере, больше их, кажется, никуда тягать не будут.
Впрочем, не надо останавливаться на достигнутом. У нас ведь куча народу по всему свету позакопана. И давно, и совсем еще недавно. Одно кладбище в городке Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем только взять - там и певец Александр Галич, и писатель Виктор Некрасов, и режиссер Андрей Тарковский... Чем они хуже? А кладбище русских казаков на греческом острове Лембос? А захоронения русских моряков в Тунисе? Они ведь там с 20-х годов так и лежат, непримиренные.
Хотя, конечно, начинать надо не с них. Уж ежели примиряться, то...
Где-то на западе Карпат, между Польшей, Чехией и Словакией, в верховьях Вислы и Одера, километрах в ста от Освенцима, вроде бы лежит Святополк Окаянный. Убийца Бориса и Глеба, формальный инициатор русских братоубийственных войн. По сведениям скандинавских источников, он похоронен недалеко от Бреста, а по каким-то совсем невнятным слухам - и вовсе в степях Бессарабии.
Что такого особенно в нем окаянного - не ясно до сих пор. Скандинавские хроники и саги утверждают, что Бориса с Глебом "заказал" другой их братец, Ярослав Мудрый, а Святополк, наоборот, был молодец. Но что теперь гадать? Нравы были такие, уж нашлось бы кому братьев зарезать.
В любом случае, Святополка надо найти, откопать и простить. Примириться с ним и закопать в Донском монастыре вместе с Ярославом и Борисом-Глебом. Вот тут и наступит настоящее согласие. А то, понимаешь, дочь Деникина посреди умиротворяющих мероприятий позволяет себе совершенно антипримиренческие насторения: папа-де не хотел бы лежать рядом с Врангелем, он его недолюбливал. Тенденция, между прочим. Что значит - недолюбливал? Уж если мы примиряемся изо всех сил, какое имеют право отдельные покойники плохо относиться к другим отдельным покойникам? Никакого.
Дальше на очереди князь Андрей Курбский, первый официальный русский диссидент и невозвращенец. Он долго лежал на Волыни, в Ковельском Святотроицком монастыре, но, по слухам, вскоре после XX съезда группа московских "искусствоведов в штатском" выкопала его гроб и вывезла вроде бы в столицу. Возможно, как раз в Данилов монастырь, который уже тогда был под прямым патронажем Лубянки. Впрочем, подробности в точности неизвестны, но разве это важно? Главное, что князь Курбский уже где-то здесь. Примиренный и согласный. Почти как генерал Корнилов, тело которого красные бросили в мусорную яму на окраине Екатеринодара.
После Курбского надо бы заняться замечательным русским религиозным философом, зачинателем списка лишенных гражданства по идеологическим соображениям - Владимиром Печериным. Первый, наверное, российский проповедник индивидуализма и свободы личности, прообраз лермонтовского "Героя нашего времени", Печерин обосновался в Ирландии, сделался католиком и был похоронен в Дублине. Что за беда? Его проповедь была услышана на родине - посредством ли Лермонтова, посредством ли Герцена, любившем поболтать с собратом по изгнанию, не важно, главное, что до наших берез и осин она-таки дошла. Так, значит, выкопать его - и домой.
Да ведь и сам Александр Иваныч, так некстати разбуженный декабристами, тоже ведь мыкается по-прежнему за рубежом. Приятно ли ему лежать в Ницце, рядом с виллами русских нуворишей? Не простить ли нам его революционную агитацию и не закопать ли его в родных пенатах? Вот, хоть бы рядом с большим трамплином на Воробьевых горах. Как символ большого пути, который когда-нибудь должен закончиться благополучным приземлением.
Много еще наших могил разбросано по свету. Лев Троцкий лежит в Мексике, Нестор Махно - в Париже, генерал Врангель - в Брюсселе, всех не упомнишь. Можно, конечно, утешаться тем, что некоторые уже здесь. Гарантировано примиренные и согласные. Взять хотя бы казачьих генералов Краснова и Шкуро, проданных англичанами Сталину, повешенных где-то во дворах Лубянки и закопанных на какой-нибудь московской окраине. Или, например, великого русского публициста и политика, более строгого философа, чем когда бы то ни было мог стать Иван Ильин, Василия Шульгина, обещавшего когда-то Ленину, что советская власть погибнет, не вынеся чрезмерной тяжести "идеологических вериг социализма". Он тоже "уже дома", похоронен качественно и надежно - во Владимире, недалеко от тюрьмы, где он провел более двенадцати лет. А его последние работы закопаны в архивах Лубянки.
А может начинать надо было не с философов и генералов, а с поэтов и писателей? Наших генералов (уж не говоря о философах) сейчас мало кто знает. Не нужны они никому, ни нашим, ни всем прочим. Как глянешь на нынешнюю Россию, так сразу и понимаешь, что философы здесь дрянные, а генералы никчемные. А вот литература - о! Рашен калчер? О, натюрлих! Уодка, матрьешка, кавьяр и Тостоевски! Давайте, господа, Бунина откопаем! Нобелевского нашего русского лауреата! И в Донской! И Георгия Иванова туда же. А то что он, понимаешь, охаивает: "Нет в России даже дорогих могил...". Нет, так будут! Привезем! Яйца Фаберже возим, отчего бы могилку не привезти? Бросим средь олигархов клич - кто кладбище из Сен-Женевьев-де-Буа на родину привезет, тому полная налоговая амнистия и навеки участочек в Донском. И ресторан у монастыря надо поставить, в пристойном отдалении - "У дорогих могил". А на входе коктейльчик подавать, "Примирись!", шампанское со спиртом.
Да и вообще, надо ли так уж зацикливаться на прошлом? Глянемте скорее в будущее, чистым, незамутненным взором новорожденного теленка, что нас ждет там?
Как ни крути, а ведь не миновать нам, сограждане, примиряться с Чубайсом и Гайдаром, с Ельциным, Горбачевым и Путиным, с Березовским и Гусинским, с Ходорковским, наконец. Ох, не просто это будет сделать. Ибо согласие с примирением еще не угнездились хорошенько в народном сердце.
Но есть простой и надежный, проверенный уже способ. Надо сперва закопать их всех подальше. Благо уже и места заблаговременно заняты. Вот, скажем, выкапываем в Мексике Троцкого, на его место - Борис Абрамыча, чтоб отлежался как следует, а Льва Давыдыча с почетом в Питер, на Волково кладбище. Митрополита позвать, раввина какого знаменитого, потомков Ленина, Маркса и родственников гэпэушного агента Меркадора. И памятник концептуальный напрашивается - серп и молот плавно превращаются в семиконечный ледоруб. Ведь если так поставить вопрос перед народом: "готовы ли вы примириться сейчас с Троцким, чтобы не примиряться пока с Березовским?", то народ, пожалуй, даже сомнений никаких не ощутит.
Гайдара стоит положить на место Герцена, а Чубайса запросто можно поменять на Махно. Нестора Ивановича, впрочем, на Запорожье не отдавать, а найти ему какое приличное место в столице. Хоть бы на Ваганьково, поближе к народу. Ну, а Анатолий Борисыч немного в Париже полежит и лет через десять-пятнадцать вполне будет готов к согласию с примирением. Нынешние поколения, они ведь не такие памятливые как прежние. Они, можно сказать, не то что не помнят, а и знать не знают. И десяти годочков им за глаза хватит. Для окончательного со всем согласия.
Вообще, русская земля - она такая. Ее ведь не просто много, ее очень, ужасно, страшно много, все на свете закопать можно. Кто к нам с чем придет, короче, тот с тем здесь и останется. И примирится. Вот, скажем, ядерные отходы... или избыточные китайцы. Ну не может Европа к ним по-человечески относиться, нервничает, переживает. А нам - хоть бы что. Одни Васюганские болота чего стоят. Они, конечно, поменьше Франции будут, но Англия, к примеру, или обе Кореи там запросто поместятся. А уж про Палестину с Израилем и говорить нечего. Не примириться ли нам, братцы, с ближневосточным вопросом, так, чтобы никого больше он не мучал и не терзал, а? ведь если мы миру такое удивительное наше многотерпенье покажем, глядишь, там и мир с нами примирится? А чтобы им легче было, мы себе другое название придумаем - Россия, это все-таки еще тревожно звучит для цивилизованного уха. Так и ждешь неприятности. Давайте назовемся Могилой. Идеологически нейтрально, спокойно, без претензий и по существу.
Главное, не забывать великий праздник 4 ноября - Большой Карачун, день нашего согласия и примирения с нашей дурацкой жизнью и не менее дурацкой смертью.