На островах... За синими озеры,
За долгими карельскими болоты,
За белою студеною водой...
Где охрой мшистой зацветает камень,
Где небо кончиками пальцев достаешь - 
Там смертная тоска перестает...
Огромной фиолетовой луною,
Причудливою радугой вечерней
И куполами серыми церквей...
Здесь боги ни на миг не умирали,
А старый Пан - вот, только хохотал,
Гоняя чаек... Оттого, быть может,
Здесь хорошо.
1995


Это осень, это ветер,
Это дождь в моем окне,
Это - все на белом свете
Переменчиво вполне.
Это встречи, расставанья,
Вальс на выцветшей листве,
Это смутное желанье
Плыть в холодной синеве.
Беспорядочно и просто,
Плыть по ветру, наугад,
Уронив в ресницы звезды...
Это все, конечно, поздно,
Это было миг назад...
1995


Заколдованный остров
Я увижу тебя тогда,
Когда в колкие льдины
Холодная встанет вода,
Когда люди твои, помолившись,
Покинут тебя,
Когда черное небо
Ни снега не даст, ни дождя.
Когда дети уедут
К южным, иным островам,
Вот тогда я приду
К твоим мертвым, немым берегам.
1995


Здесь Тор одолел великана!
Здесь Тор победил великана!
И в черные волны литые
Гранитные бросил куски!..

Здесь пляшут слепые туманы,
Здесь спорят Борей и Моряна,
И тучи брюхатые, злые,
Ревут от безумной тоски.

Здесь небо сверкающей бездной
Нависло над рыжим болотом,
Здесь в неба сияющей бездне
Плывут золотые листы,
И дикую, долгую песню
Журавль кричит пред полетом...
Здесь мы незаметно воскресли 
В словах и движеньях простых.
1995


Через месяц - тридцать два.
Кажется, едва-едва
Удается по кусочкам,
По желаньям и мечтам,
Недописанным стихам
Вылепить примерно точно
То, что вроде бы я сам.

К черту шутки! - я философ,
Я поэт и разпиздяй,
Я ответчик на вопросы - 
Ты их только задавай.
А куда держу я путь - 
Сам дознайся как-нибудь.
P.S. Через месяц - тридцать три...
(Все сжимается внутри.)
1995


Грустно мне - над облаками
Тает первая звезда.
Дни, где были мы богами,
Не вернутся никогда.

Кто стальными сапогами
В землю каменную врос,
Кто уснул за островами
Дивных песен, вечных грез.

Тяжело стоять на вышках,
Нелегко идти в строю.
Опустелые жилища - 
Пойте песеку мою.

Бог смеялся и шутил:
Он всех мертвых воскресил.
Бог молился и рыдал:
Он их всех с собою взял.
1995


Не позабыть бы - как ложится туман на поля,
Черные избы наполняются огоньками,
Влагой холодной сонная дышит земля,
Белые ночи тают над островами.

Мы не привыкнем жить у своих очагов - 
Всюду мы дома, всюду чудные гости,
Смертные жители мира несбыточных снов - 
Смертное счастье в вечность с собой уносим.

Страшно и весело здесь, на холодных ветрах,
Видеть и чувствовать преображение мира - 
Сети забытые сохнут на ржавых камнях,
Люди уходят и сходятся боги для пира.
1995



Мы на войне. Всечасною опорой
Пусть служит нам последняя решимость,
Которой ворон с нашего рожденья
Над нами реет, к битве побуждая,
Суля победу и преображенье.
Как он, мы равно презираем павших
И уцелевших.
1990



Как будто ночь последний мой приют.
Как будто день меня не принимает...
Все ложь! И эта гадина слепая,
И псы ее, и птицы - тоже лгут.
На этой маленькой, безвыходной земле
Я находил волшебные сплетенья,
Пересекающие мертвое движенье
Угрюмых тел в одушевленной мгле.
Я проникал к последним островам,
Где даже камни чувствуют пространство,
И где закат несохнущим гарансом
В восход перетекает по ночам.
И кем бы я ни оказался вдруг,
Каким бы воплощеньем ни случился,
Я вечно помню сон, который снился
Тебе и мне, под мерный перестук
Дней наших, бед и радостей...
1996