Я люблю зеркала. Гладкие, прозрачные, глубокие, блестящие.
Гладкие, как моё лицо, бездонные, как мои глаза.
Они всё помнят, они всё понимают....
Мне не надоедает смотреть в зеркало часами. Там - я, королева, богиня... всегда одна. Я могу часами расчёсывать свои волосы, шёлковые и мягкие... Мне нравится, что я красива. И сама себе хозяйка.
Мужчины падки на мою красоту, на моё нежное лицо, светлую кожу, но ни один из них никогда не притронется ко мне, никогда! Только зеркалам - позволено ко мне прикасаться...
Я люблю духи, не только их запах, но круглые бочка их флаконов, я люблю водить по ним пальцем - они такие идеально гладкие! Я люблю красивые вещи, длинные платья, туфли на шпильке... я не люблю колец, цепочек, браслетов, заколок для волос - они сдавливают, стискивают, мешают... Я ненавижу ожерелья. Я не люблю одежду, закрывающую горло... Я не люблю часы на руке.Я люблю запах cирени весной - он красив, он совершенен. В нём немного горечи, растворённой в сладком волшебстве, - как в духах.
Вы видели... этих женщин с безумными глазами, жалкой улыбкой, помятыми лицами, серыми кругами... этих женщин, пахнущих не сиренью, но ландышем... этих измятых, истерзанных, униженных женщин - после ночи любви? За что - отдают они красоту?!
Зеркала... они ведь всё помнят. Они помнят Башню и женщину с распущенными волосами, которая написала: "Неудовольствие Вашего Величества и мое заключение в темницу мне кажутся столь странными, что я не знаю, о чем мне должно писать к вам и в чем должно просить прощения..."*
Я люблю жемчуг. Люблю перекатывать шарики в пальцах, перебирать жемчужины на нитке. Часами. Самый красивый цвет - белый.
Я не люблю часы на руке...
Я не люблю часы. Они считают...
Все порицают Генриха, говорят: он безумец, злодей. И никто не понимает главного. Он - лучший любовник на свете. Ибо он - король.
Мужчины падки на красивое. Они ходят около меня кругами... Они лебезят, петушатся, задаривают... Они любят - нетронутое... Мне говорят: зачем быть красивой, чтобы это никому не досталось?!..
Зеркала всё помнят. Помнят глаза маленькой девочки, которая знала, что маму ведут на эшафот... Вы говорите, что она была маленькая и не понимала?.. Но она - знала.
Однажды мне приснилось... Будто чей-то язычок раскрыл мне губы и коснулся моего языка... И как будто сладкая ягода, сладкая, как малина, попала мне в рот - сладкая, твёрдая, с шершавыми волосками, и перекатывалась у меня во рту, и дразнила меня, а потом - растаяла...
И, когда она растаяла, такое сладкое чувство разлилось по мне, как будто я змея, извивающаяся на горячем песке, и так мне было хорошо, уютно и нестерпимо жарко...
Этой сладкой ягодой было слово...
эшафот...
Все ищут в письмах Анны кровной женской обиды, мести, жалоб. И не понимают главного: эшафот не был жестокостью,недоразумением или глупостью короля, он был логичным и справедливым кругом от брошенного камня, красивой неизбежностью. Но понимали это только те - двое.
Я люблю красивые вещи. Белый диван в спальне, белый мех на кресле... Белый ковёр... Белая чашка с кофе... Белая сирень за окном... Белый саван...
Я люблю красивые слова. Стон... зеркало... эшафот. Вы скажете: смерть так же отвратительна, как и старость. Но слово "эшафот" - прекрасно. Оно манит, как мираж... Самый безумный цвет - белый...
Я опускаю голову, собираю свои волосы и отвожу их в сторону. Моя шея оголена. Я чувствую, как страх пробирается по мне потайными путями...
Я открываю глаза и вижу, что белые вещи вокруг забрызганы кровью...
Генрих осыпал Анну титулами, почестями и драгоценностями. И он сделал ей самый лучший подарок: когда она надоела, он убил её сразу...
Эти женщины, пахнущие ландышем, счастливые, с безумными глазами, они не понимают, что все мужчины - убивают. Но они убивают медленно, страшно. У них нет Силы, и они убивают своих женщин мучительно, годами. И только Генрих поступил гуманно. Он убил сразу.
Кто вы, мужчины, осыпающие цветами, шелестящие комплиментами, как пауки, тычущие мне в глаза свои жалкие машины, акции, бассейны, дома, кто из вас обладает властью, достаточной, чтобы отправить молодую жену, мать своего ребёнка, на эшафот?..
Никто... Нет таких сейчас...
И поэтому никто не притронется ко мне. Никогда.
"Ваши благодеяния теперь я испытала на себе вполне. Я была ничто; вы меня сделали Статс-дамою, Маркизою, Королевою; и когда уже на земле нельзя было вполне возвышать меня... вы делаете меня святою"*.
* В тексте использованы строки из письма Анны Болейн к мужу, королю Генриху восьмому.