Возовски Лин : другие произведения.

Клык. Хвост. Луна. Том I. Главы 23-25

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Великий Север - край богатой и живой природы, рискует навсегда утратить свое величие. Четыре правящих Севером клана - четыре семьи - переживают нелегкие времена, погрязнув во лжи и предательствах. Вожди кланов вынуждены обратиться к древнему обряду, в котором должны принять участие их собственные дети. Безумная гонка за кресло Верховного вождя, исход которой повлияет на судьбу всего Севера. Роман, впитавший в себя интригу "Игры престолов" и напряжение "Голодных игр". Фэнтези, созданное в соавторстве с природой. История, которая стала легендой...
  Глава 23
  Песнь стальной паутины
  
  
   Глова очнулась посреди гладких камней с надломленной болью в шее и спине. Вокруг нее были разбросаны деревянные останки разбившейся о камни ладьи. Ее узкое лицо свернулось как прокисшее молоко, когда девушка принялась растирать свою затекшую шею, осматриваясь при этом по сторонам.
   Ложбина, которая должна была быть заполнена водами ответвленной реки Лейха Сонх, была набита огромным количеством булыжников различных размеров, словно река, по щелчку пальцев, обратилась в каменистую местность.
   Отшлифованные речной водой камни влажно блестели и испускали пар под гнетом жаркого солнца. Сине-зеленые речные водоросли, раскиданные по камням, начинали подсыхать; несколько белоснежных рыбешек вразнобой раскрывали свои рты в поисках ушедшей воды. Мелкий речной песок впитывал в себя последние капли влаги, точно река в один момент просочилась в землю.
   Тень Волчицы с трудом поднялась на ноги, опираясь на раскиданные под ней камни. Ее левая рука нащупала рукоять висящего на поясе меча, что заметно прибавило ей уверенности. Затем Глова вспомнила про шест, что подарила ей Цейла за день до начала обряда. Она с испугом упала на колени и принялась рыться в обломках своего судна, словно мать, потерявшая свое дитя. Она руками разгребала разломанные доски, раскидывая их по сторонам.
   Колючие щепки оставляли на ее приторных пальцах глубокие занозы.
   Спустя несколько десятков нервных вдохов под слоем гладкого песка сверкнула холодная сталь. Глова с облегчением выпустила воздух, после чего опустила свои руки по локоть в песок и начала извлекать погребенный стальной шест. Оружие едва заметно позванивало, приветствуя свою хозяйку. Песок заструился в воздухе, когда Глова поднимала шест к солнцу.
   Обратив свой туманный взгляд на берег, девушка наметила единственный доступный выход из каменной реки и направилась к нему. Впереди нее растянулась густая чащоба, из которой доносился влажный запах лесных растений. Горло и рот Гловы сковала сухость. Она начала осторожно пробираться сквозь широкие крылья папоротников, расчищая себе путь острым клинком шеста.
   Через несколько шагов Глова оказалась в королевстве бесконечно высоких деревьев, покрытых влажным мхом. Солнечный свет врезался в верхушки деревьев, рассеиваясь изумрудным свечением сквозь зеленые листья. Она аккуратно переставляла ноги, чтобы не запутаться в корнях или в крепких стеблях растений. В ее глазах отражался лишь зеленый цвет: от холодных чайных оттенков, до глубоких болотных цветов. Вокруг не было ни грибов с разноцветными шляпками, ни единого алого или голубого цветочка, ни одного желудя в пустынно-блеклом окрасе. Лишь сплошная ядовитая зелень.
   Она упала на колени перед растением с тремя большими смежными листьями, в центре которого скопилась вода. Глова осторожно сорвала растение и припала губами к краю одного из листьев, медленно вливая к себе в рот влагу. Вода показалась Глове слаще любого меда, что ей приходилось пробовать. Часть воды ручьями стекла мимо рта девушки, глухо разбиваясь о кожаный дублет.
   Утолив жажду, девушка поднялась на ноги, озираясь по сторонам. Самым очевидным вариантом для нее было вернуться обратно к каменной реке и идти по скользким булыжникам наверх. Рано или поздно она бы вышла к водам Лейха Сонх, а там, по берегу Древесной реки, можно было бы добраться и до Станоки.
   Глова развернулась и двинулась в сторону, откуда и пришла. Спустя несколько минут она поймала себя на мысли, что срубленные ранее ею листья папоротников странным образом заросли обратно. Девушка принялась растерянно рассматривать деревья. Она не планировала заходить в чащобу слишком глубоко, поэтому оставила лишь пару зарубок на коре деревьев по пути.
   "Могу поклясться, что оставляла здесь ориентир" - подумала Глова, проводя ладонью по поверхности абсолютно нетронутой коры.
   Дальше она шла по интуиции, всматриваясь вперед в поисках пробивающихся лучей света. Но чем дальше она заходила, тем темнее становилось вокруг. Заросли сгущались вокруг нее. Изумрудный свет, спускающийся с верха, все покорнее уступал место тьме. Время от времени острое лицо Гловы встречалось с воздушными паутинами, которые нежно облепляли ее кожу. Света становилось все меньше, а паутин все больше. Плотные паутины налипали на деревьях и растениях, словно воздушный лиссонский шелк.
   Внутри девушки начал пробиваться страх.
  - Страх обостряет чувства, - прошептала в свой острый подбородок девушка, чтобы прибавить ясности своему зрению.
   Лес, словно живой, закрывался вокруг Гловы, стараясь не выпускать ее из своих дремучих недр. Зеленый фон уже давно скрылся либо в темноте чащи, либо под бледным покрывалом бесконечных паутин. Шаги Гловы становились все неувереннее. Под ее высокими сапогами все чаще оказывалась мягкая скомканная паутина, которая облипала всю поверхность подошвы.
   Тень Волчицы угрожающе выставила перед собой стальной шест. В темноте оружие уже не сверкало серебром, как раньше. Она наступила на сухую ветку, которая с характерным звуком переломилась под ее ногой. От треска девушка испугалась и резко обернулась назад, удерживая в руках оружие.
   Чащоба сзади нее отозвалась глухим молчанием.
   Глова с облегчением обернулась обратно и встретилась лицом к лицу с четырьмя парами крохотных глаз, вокруг которых торчали тысячи коротких ворсинок. Глаза несогласованно хлопали, глядя на девушку. То один глаз закроется, то пара, а то и все восемь. Глова с ужасом попятилась назад, выронив из рук шест.
   На толстой смотанной паутине свисала огромная паучиха, которая с любопытством вертела шерстяной головой, глядя на упавший стальной шест. Четыре задние лапы держались за паутину, передними лапами паучиха схватилась за оружие и принялась вертеть его перед своим лицом.
  - Песню? - звонко вырвалось из челюстей паучихи, что обратилась к застывшей от страха девушке.
  - Что? - переспросила Глова. Ее правая рука инстинктивно двигалась к висящему на поясе мечу.
   Глове показалось, что паучиха тяжело выдохнула от ее короткого вопроса. Ее глаза примерзли к ужасной морде огромного чудовища. Рука девушки нащупала рукоять меча.
  - Ой, да ладно? - произнесла паучиха и набросилась на Глову настолько быстро, что меч едва успел показаться из кожаных ножен.
   Девушка испытала легкий укол в шею, после чего ее глаза налились бессильной темнотой сна. Последнее, что она почувствовала, это сырость мерзкой паутины, что обертывала ее голову.
  
   Пробудившись, Глова ощутила давящую силу на своих глазах, словно липкая повязка не давала ее векам раскрыться. Все тело девушки было крепко сковано, точно цепями. Всем своим нутром она попыталась издать грозный рык, который вырвался из запечатанного рта слабым стоном. При каждом движении плоскость под ней раскачивалась, как будто бы она лежала на поверхности фруктового желе.
   Глова продолжала беспомощно стонать, уповая на милость Северных богов. Руки и ноги девушки стянулись затекшей болью. Ужас отдавался в каждую кость, в каждый орган.
   Леденящий взор Скали не мог оставить ее в таком положении, только не в этой гонке.
   Глова собиралась нарушить приказ своей госпожи, придя к обрядному столбу первой. Она докажет, что Мать Стаи ошибалась насчет нее. Глова Гойл, названная Тенью Волчицы, по праву силы заслужит власть над Севером, назло собственной матери. А это рыжее чудовище пусть перебьется. Кресло Верховного вождя - слишком большая честь для девчушки с мерзким ожогом на пол лица.
   "Сэнна Глова - возвышенная - Верховный вождь Станоки и всего Великого Севера" - от этой мысли по скованному телу Гловы на мгновение растеклось успокаивающее тепло.
   Поверхность под девушкой пару раз сильно прогнулась и качнулась обратно. Глова почувствовала шевеление на своем лице. Паучиха острым кончиком своей лапы стянула с ее узкого лица паутину. Если б вокруг был яркий дневной свет, глаза Гловы пронзила бы острая боль, но вокруг была лишь тусклая тьма, к которой девушка уже успела привыкнуть.
   Огромная тварь нависла над Гловой с мутной слюней в челюстях. Девушка и паучиха находились на поверхности гигантской паутины, что своими концами цеплялась за стволы нескольких деревьев. Глова осмелилась взглянуть вниз - под ней простиралась бесконечная бездна леса. Где-то там, далеко внизу, находилась привычная, безопасная земля. Но здесь, практически в самом верху деревьев, под темно-зеленым небом густой листвы, паутина опасливо покачивалась вверх-вниз даже от слабейшего дуновения ветра.
  - Песню? - уже знакомым голосом повторила тварь, уходя на другой конец паутины. Двумя передними лапами она держала стальной шест Гловы.
  - Что тебе от меня нужно, чудовище? - прохрипела Глова, стараясь своей яростью отпугнуть паучиху.
  - За твою блестяшку. Хочешь, я подарю тебе за нее песню? - произнесла тварь, любуясь оружием. - Какую песню ты хочешь? Грустная - разобьет твое сердце. Веселая - подарит улыбку. Под медленную песню ты заснешь. От быстрой - уйдешь в танец.
   Глова ощущала, как ее конечности немели от недостатка крови. Она понимала, что чудовище просто тянет время перед ужином. Оставалось лишь ей подыграть и надеяться на счастливую случайность.
  - Кто ты? Что ты за существо? Как твое имя? - произнесла Глова, заставляя себя говорить максимально мягко и приветливо.
  - О, у меня нет имени. Зачем мне имя, если на свете я одна такая? С кем меня можно спутать? - ответила паучиха.
  - У каждого должно быть имя, - сказала Глова. - Давай, я подарю тебе имя, а ты взамен мне песню. А палку мою отдашь обратно?
   Паучиха отложила в сторону шест, заинтересовавшись предложением девушки.
  - А давай так, - начала паучиха, - я подарю тебе две песни, а ты мне блестяшку и имя. Мне торопиться то не куда.
   Глова подумала, что на большее сторговаться с тварью не сможет. По крайне мере, паучиха охотно вступала с ней в диалог.
  - Тогда сначала грустную, потом веселую, - согласилась Глова.
  - Тогда давай мне сначала мое имя.
   Глова внимательно осмотрела чудовище. Четыре пары маленьких и черных, как угольки, глаз. Четыре пары длинных волосатых ног. На спине с виду твердый, крепкий панцирь, так же покрытый мелкими волосками. А сзади чудовища болталось тонкое жало, с конца которого периодически капал желтый яд.
  - Ужасное Жало. Как тебе такое имя? - вежливо обратилась Глова.
  - Какое же оно ужасное? - ответила паучиха, оборачиваясь к своему тонкому жалу. - Вполне себе даже милое.
   Глова замолкла, выдумывая новое имя для твари. Ее глаза вцепились в четыре острых клыка в пасти чудовища.
  - Смертоносная Пасть! По-моему, очень даже подходит твоему грозному виду.
  - Звучит слишком грубо. Попробуй что-нибудь еще.
   Лицо Гловы заполнилось раздражением.
  - А какое имя тебе бы пришлось по нраву? Такое страшное и жуткое существо, как ты, не может назваться какой-нибудь Паутинкой, - выпалила Глова.
  - Ну вот, мне очень даже нравится. Паутинка! - произнесла паучиха с улыбкой в голосе, но ее страшная челюсть продолжала отзываться смертью.
   Глова с облегчением выдохнула.
  - Давай теперь мне песню, - сказал Глова, попытавшись подтянуться к твари поближе. - Сначала грустную.
   Паутинка забралась на толстую ветку, обхватила ее всеми четырьмя ногами и повисла на ней головой вниз. Она долгое время молча всматривалась в глаза Гловы, проникая в их глубину, затем ее пасть раскрылась в жалостливом стоне печальных строк:
  
  Зачем мне небо без властной луны?
  Лишь холода взор ее манит меня.
  Под бледным светом ее чистоты
  Мне милость луны станет словно броня.
  
  Зачем мне ножны, если в них нет меча?
  Разящего с честью извечных врагов.
  Сияющий блик его серебра
  В памяти слыл мольбой наших домов
  
  Зачем мне сон, если в нем нет тебя?
  Лишь в грезах тебя я касаюсь губами.
  Истлела от ветхости скальная плита
  Схоронившая имя твое со слезами.
  
   Когда огромная паучиха закончила разливаться песней, Глова ощутила укол необъяснимой печали в своем сердце, но всеми силами постаралась задавить это чувство в себе.
  - Тебе понравилась эта песня? - спросила Паутинка, спустившись с ветки обратно на паутину.
  - Не дурно, - с влажными глазами произнесла девушка, стыдливо отводя взгляд в сторону.
  - Теперь она твоя, забирай. Сможешь спеть ее кому-нибудь другому. Мне же она досталась в свое время от путника, что так же, как и ты, заблудился в наших лесах.
   Глова обернулась к твари с вопросом в глазах:
  - Потом ты его съела?
   Паутинка помедлила с ответом, с интересом вглядываясь на девушку:
  - Съела? Ха-ха, нет, конечно. Зачем мне было его есть?
  - Так обычно делают свирепые чудовища с клыками и лапами, подобным твоим, - ответила Глова. - Иначе, зачем же ты усыпила меня и обмотала мое тело паутиной?
   Паутинка осторожно, перебирая всеми восемью лапами по паутине, доползла до Гловы и одним ловким движением разрезала кокон, что сковывал тело девушки. Тень Волчицы некоторое время лежала неподвижно. Ее руки и ноги отказывались шевелиться. Но, спустя несколько секунд, кровь разлилась по ее конечностям, давая ей свободу в движениях.
   Она с недоумением смотрела на гигантскую паучиху.
  - Ты потянулась за мечом, там, внизу. Я испугалась и уколола тебя своим жалом, - оправдывалась Паутинка. - Я впрыснула совсем чуть-чуть яда, только для того, чтобы ты как следует выспалась.
  - Чем же ты питаешься? - спросила Глова, встав на ноги и разминая свою затекшую спину.
  - Тем, что мне принесут мои детишки. Один раз в день они собирают со всего леса пойманных в паутину жучков, мошек, крохотных птиц, и приносят мне их на ужин. Мне этого и достаточно.
   - Зачем же тебе понадобилось мое оружие? - Глова обратила взор на свой стальной шест, что лежал на другом конце паутины.
  - А тебе для чего оно понадобилось?
   Девушка растерялась, словно не поняла вопроса. Паучиха отползла к шесту и принялась крутить по очереди всеми своими лапами.
  - Ты хочешь причинить им кому-то вред? Сделать больно? Возможно, лишить жизни?
   Глова широко раскрыла рот, но из ее горла вырвались лишь звуки досады.
  - Я живу в этом лесу уже много лет, - продолжала паучиха, - и повидала много войнов, что однажды пришли со стороны реки и попались в мою паутину. Все они были юны и испуганы, сколько бы оружия с собой не таскали. Девочки и мальчики, и все с причудливыми узкими лицами, похожими на волчьи морды. В точности, как у тебя.
  - И никто не нападал на тебя? - поинтересовалась Глова, затягивая время на себя, чтобы усыпить бдительность твари.
  - Пытались, многие. Но я забирала их оружие себе, а взамен дарила песни. На том и расставались.
   Глова подумала, неужели, даже великая Тривульда Кровопийца спокойно оставила свои мечи этой твари и пошла дальше? А Чиринт Гойл - Черный Клык - равнодушно отдал свой чудовищный двуручный меч в волосатые лапы? Мысль, что двое самых кровожадных предка в ее семье откупились от паучихи песнями не укладывалась в ее голове.
  - Я должна тебе еще одну песню, и на этот раз веселую, - произнесла Паутинка и забралась теперь уже на другое дерево, с широкими ветвями, сращенными вместе на одном уровне.
   Паучиха заняла место на широких ветвях, затем громко запела заводную песенку, звучно перебирая при этом своими лапами по дереву.
  
  Раз! Хей-хей! Шишки высоких елей!
  Два! Хей-хей! Бочка с холодной водой!
  Три! Хей-хей! Меда кувшин и щепотка безделья!
  Вот и готова - Хей! - бочка браги хмельной!
  
  - Подожди, подожди, - перебила паучиху Глова, когда та готовилась ко второму куплету. - Давай я станцую под твою веселую песню со своим шестом? Вот увидишь, я очень умело с ним обращаюсь в танце.
   Паутинка склонила голову на бок, обдумывая предложение.
  - Только смотри, не поранься, - произнесла паучиха, после чего затянула свою песню с самого начала.
   Глова с опаской прошлась по воздушной паутине до противоположного конца, затем подобрала свой стальной шест с острым клинком на конце и двинулась в сторону дерева, где танцевала паучиха. Девушка ритмично двигалась под задорную песню, покачивая шестом в разные стороны, пока не оказалась прямо под теми ветвями, на которых стояла охваченная песней и танцами паучиха.
  
  Лейся пиво по моей бороде!
  Смачивай влагой засохшее горло!
  С пенным напитком веселей мне вдвойне!
  Буду плясать, пока не скажут: "Довольно!"
  
   Глова, пританцовывая, охватила шест двумя руками, после чего запрокинула голову и стала всматриваться на нижнюю часть туши паучихи в поисках уязвимых мест. Прочные ветви тряслись под топотом ее огромных лап.
   Паутинка потеряла бдительность и продолжала петь, забыв про вооруженную девушку.
   "Вот оно" - подумала про себя Глова, заметив открытый участок мягкой ткани на брюхе чудища. Девушка напрягла все свои мышцы, чтобы с силой послать свое длинное оружие к верху и пробить толстую кожу. Паучиха, как назло, вертелась в танце, от чего Глова все не могла поймать нужный момент для атаки.
   В какой-то момент Паутинка замедлилась. Глова уже готова была выстрелить своим шестом, но ощутила ногами сильную вибрацию по паутине. Она обернулась и увидела, как несколько десятков черных пауков, размером с кулак, замерли при виде воинственного человека с оружием в руках. Детишки с испуга выронили из своих зубов пищу, что заботливо собрали для своей матери. Их крохотные глазки были охвачены страхом. Своими тонкими дрожащими лапками паучки испускали вибрацию, чтобы предупредить свою мать об опасности, но огромная паучиха была сильно увлечена песней.
   Сердце Гловы съежилось от жалости. Что-то внутри ее живота отозвалось беспокойством и материнским сочувствием. Чувство, ранее не известное хладнокровной воительнице, что всю жизнь провела в тренировках и охоте.
   Паучиха в моменте замолкла, затем опустила вниз восьмерку своих ониксовых глаз, где встретилась с прощальным выражением лица девушки. Глова одним ловким движением отстегнула со своего пояс ножны с мечом и бросила ремень с оружием на верхнюю ветку, прямо под лапы Паутинки.
  - Спасибо за твои песни, но шест я тебе отдать не могу. Надеюсь, этот меч станет достойным пополнением твоей коллекции.
   Паучиха вопросительно перевела взгляд с девушки на меч, затем обратно на девушку.
  - Прощай, Паутинка, - выдавила из себя Глова и рубанула острым клинком шеста по паутине, на которой стояла.
   В то же мгновение она очутилась в полете. Кусок легкой паутины удачно попал под дуновение ветра. Девушка, зацепившись руками и ногами за паутину, стремительно удалялась от паучихи и ее паучков. Она решила обернуться, чтобы в последний раз заглянуть в четыре пары черных глаз. Паучиха стояла там же, на тех же ветвях, но теперь уже в окружении своих детишек. Глова отдалялась от них настолько быстро, что спустя несколько секунд вся семейка стянулась в одну черную точку.
   Но она готова была поклясться, что видела, как Паутинка махала ей на прощание своей длинной волосатой лапой.
  
  Глава 24
  Ее сон
  
   Звон журчащей воды проникал в правое ухо Астры. В ее левое ухо забился мелкий желтый песок, который излился тонкой струйкой из ее ушной раковины, когда девушка оторвала свою голову с земли. Голова Астры описывала круги. В ее огненной крови еще продолжал гулять отвар смертолистника. Она попыталась подняться, но для ее ослабленных конечностей эта задача оказалась непосильной, и Астра упала обратно лицом в горячий песок. Убаюкивающий звук разливающейся реки помог ее векам опуститься.
   Астра провалилась в сон.
   Во сне ее встретил Мико, стоящий возле котла со снотворным отваром. Его стальные мышцы на обнаженных руках переливались медью в свете костра. Смоляные кудри сливались на фоне ночи и чуть блестели в лучах полной луны. Мико взглянул на нее лицом мальчика, которого она помнила с детства, но в его жгучих карих глазах полыхал огонь мужества и отваги. Юноша одарил девушку согревающей улыбкой, в которой она прочитала скрытое послание: "Не бойся. С тобой ничего не случится. Я не позволю"
   С чего он решил, что ей нужна его помощь? Астра всегда лучше него управлялась с мечом. В детстве они убегали в сосновый лес, где много времени проводили с тренировочными мечами, упражняясь в фехтовании. Мико даже брал из общины деревянные мечи, с которыми игрались совсем маленькие дети, чтобы случайно не ранить хрупкую девочку с огненными волосами. Но сколько бы часов и дней они не провели в дуэлях, меч Мико ни разу не дотронулся до белоснежной кожи Астры. Хотя иногда девочка позволяла ему провести сложную наступательную комбинацию, чтобы мальчишка не обиделся на нее.
   Его улыбка в ту ночь у обрядного столба кольнула Астру иглой снисходительности, от чего она ответила юноше пронзающим взглядом и крепко стиснутыми губами, за которыми пленились слова недовольства и упреков. У Астры появился еще один повод, чтобы прийти к обрядному столбу первой - доказать этому напыщенному парню, что он ошибается на ее счет. Она не нуждается в чей-либо помощи. Падение в костер, угнетенное детство, смерть матери при рождении, убийство брата, - все самые трудные моменты в ее жизни она уже пережила. По крайне мере, она так считала.
   "Мне нужно проснуться"
   Астру разбудил прохладный ночной воздух. Доносящееся с реки пение воды заметно притихло, давая всему живому вокруг возможность насладиться ночной тишиной. Она перевернулась на уже остывшем песке и встретилась лицом с сияющим ночным небом. Бесконечное число ярких, холодных точек пульсировали на черном полотне небосвода. Большинство точек были мелкие, словно волшебная пыльца, но встречались и крупные, мерцающие льдом. И, конечно же, королева луна занимала своим величием огромную часть ночного неба. Казалось, от ее холодного взора невозможно было скрыться абсолютно нигде в мире. Ночь в этом месте, по сравнению с темным мраком обычной Северной ночи, заливалась тусклым светом, спускающимся с неба.
   Астра слышала про звезды единожды от отца и пару раз от местных торговцев, что привозили свои сказочные истории с Юга. Здесь, под сводом сияющих небес, их скудное описание этих небесных светил меркло на фоне величественного взора тысячи тысяч сверкающих глаз.
   Астра с усилием поднялась на ноги. Ее низкие сапоги утонули в песке. Она осмотрела широкоплечий песчаный пляж, что тянулся от одного беспроглядного края к другому. Лейха Сонх, а точнее речка, что из нее изливалась, сузилась до неприличия, будучи скованная с двух сторон голыми берегами и крутыми песчаными склонами. Сразу за пляжем начинался странный лес: деревья его даже в ночи казались разных цветов, а из глубин чащи вырывалось слабое нежно-лиловое свечение.
   Девушка подошла к своей ладье, что была опрокинута и зарыта наполовину в песок. Отрыла руками меч своего отца, пристегнула тонким кожаным ремешком ножны к своей спине и двинулась вдоль берега, неуклюже проваливаясь в песках.
   "Идти вдоль берега, против течения. Что может быть проще?"
   Река не спеша переливалась навстречу Астре. Мириады звезд отражались на поверхности воды, которыми девушка нескромно любовалась, пока шла, а шла она довольно долго. Благо воды вокруг было предостаточно, чтобы не усохнуть насмерть.
   Спустя продолжительное время ноги Астры начали подвывать усталостью. Ночной пейзаж вокруг нее оставался неизменным всю дорогу: слева - крутые песчаные берега, справа - таинственный, светящийся различными оттенками, лес. Ее живот начинал недовольно бурчать от голода.
   "Нужно до рассвета добраться до Могильных гор. Леса там знакомые, Северные. Перехвачу по дороге дикой малины и кедровых орешков" - рассуждала Астра, твердо решив для себя, что не остановится ни на одну минуту, пока не достигнет восточных гор.
   В дали бесконечных песков она заметила ладью, что так же была выброшена на пляж, как и ее собственная. Астра ускорила шаг и уже через несколько минут достигла цели.
   Ладья была опрокинута на бок. Правый борт ее был зарыт в песок, а вокруг судна присутствовали следы небольших ног. Девушка с интересом начала оглядываться по сторонам, в поисках людей.
  - Эй! Есть тут кто? - кричала Астра в сторону сияющего леса.
  - Мико? Зерта? Ранлис? - Астра с надеждой выкрикивала имена, осознанно пропуская имя Гловы. С ней Астра предпочла бы вообще не встречаться.
   Ответом на зов Астры было лишь молчаливое мерцание лесных огней.
   Девушка двинулась дальше, вдоль берега, придерживаясь своего плана. Она запивала голод речной водой с отражением звезд, но, спустя некоторое время, ее желудок распознал фальшь, одарив свою хитрую хозяйку скрученной голодной болью. Астра приказывала своим тяжелым ногам двигаться, а свой живот умоляла успокоиться.
   Впереди ее опять ожидала очередная ладья, так же опрокинутая на правый бок, с теми же следами вокруг. Астра снова огляделась по сторонам, теперь уже с опаской выглядывая в сторону цветной чащи леса. Затем вынула из-за пояса короткий нож и сделала небольшую засечку на ладье, сопротивляясь собственному здравому смыслу.
   Она двинулась дальше. Ей показалось, что прошло несколько часов, прежде чем она наткнулась на очередную опрокинутую ладью. На поверхности деревянного судна ее встретила знакомая засечка, оставленная, вероятно, небольшим ножом. Голову Астры пробило легкие головокружение. Она растерянно упала на песок.
   "Нужно проснуться. Это просто сон. Вот мое первое испытание! Нужно просто проснуться!" - проскочило в голове Астры, после чего она подползла к реке и умылась прохладной водой.
   Двуликое чудище взглянуло на Астру из воды, от чего получило кулаком прямо в огненный глаз. Брызги разлетелись яркими звездами. Правый рукав нательной рубахи Астры измочился и потемнел, затем спрятался за плотными шторами изумрудного плаща.
   Измученная вопросами, девушка обернулась на лес - за стволами деревьев плескались цвета.
   "Нужно срочно проснуться" - подумала Астра, после чего отряхнулась от желтого песка и решительно направилась к лесу.
   Лесная чаща встретила Астру круглыми горящими фонарями, которые свисали на ветвях широкоствольных деревьев. Теплый, золотой свет распускался с огромных плодов, размером с тыкву. В воздухе плавал приторный аромат сладких фруктов, от которого рот Астры начал заполняться слюной. Лиловые лианы спускались с разноцветного неба и чуть колыхались на ветру, словно змеи. Бугристая земля с переплетениями длинных, крепких корней была усыпана огромным количеством различных цветов и растений, светящихся в темноте. Каждый цветок имел свой собственный оттенок свечения. Одни бутоны раскрывались в бежево-розовом цвете с золотистой пыльцой на листочках. У других венчики испускали небесно-голубой свет с белым и пушистым, как облака, пухом в сердцевине. Некоторые растения и вовсе с каждым мерцанием меняли свой цвет, но каждый строго в собственном оттенке: холодный коралловый, водянисто-лазурный, глубокий желтый, и т.д.
   От большого количества различных свечений у Астры заслезились глаза. Сладкие запахи дурманили ее разум и скручивали желудок. Она заставила себя пройти немного глубже в лес, где ее встретили огненные плоды, свисающие на тонких стебельках прямо на уровне ее глаз. Астра осторожно сорвала плод, затем поднесла его к носу. Аромат цветочного меда и диких ягод ударил ей в голову. Голод испытывал терпение Астры до последнего, но в итоге ему пришлось уступить огненновласой девушке. Тонкая кожура лопнула под ровными белоснежными зубами. Прозрачный сок увлажнил рот, сахарная мякоть жвачно разминалась челюстями.
   Астра неприлично быстро расправилась с фруктом, затем потянулась рукой за следующим. Спустя несколько минут вокруг девушки болтались пустые нити стеблей, а сама Астра сидела на узловатом корне, выползающем из земли, и довольно поглаживала свой живот.
   Лес спал в своем мерцающем спокойствии. Верхушки деревьев с разноцветными листьями лениво колыхались, прикрывая свечение лесных недр от звездного неба. Цветы горели огнями радуги, и в их тусклом свете ощущался покой. Безмятежность чувствовалась в каждой острой травинке на земле. Теплый ветер задувал в разноцветные глаза Астры блаженные сны.
   "Нужно проснуться..."
   С дерева сползли две ядовито-зеленые лианы, которые аккуратно забрались под плащ Астры, словно страстные руки любовника. Астра ощутила их спиной, но было уже поздно. Как две змеи, лианы скрутились вокруг хрупкого тела девушки. Астра начала сопротивляться, но чем сильнее она дергалась, тем туже затягивались лианы. Травянистые хлысты потянули девушку наверх, к вершинам деревьев. Астра брыкалась и извивалась в воздухе, пытаясь вырваться. Мерцающая земля пред ее глазами отдалялась все дальше и дальше, пока лианы не остановились под самым куполом разноцветных листьев вершин деревьев.
   Она сопротивлялась; лианы стягивали ее тело все туже и туже.
   "Мне срочно нужно проснуться!"
   Девушка заставила себя расслабиться. Лианы тоже ослабели, но продолжали удерживать ее в своих крепких объятиях. Астра обернулась вниз - гигантское полотно из мерцающих растений сливалось в одну цветную кляксу, которая тянулась в глубины леса и растворялась в темной мгле. Она попыталась раскачаться, но лианы ответили ей на это сильным стежком. Ноги ее не слушались, словно скованные сталью. Голова ее свободно висела в воздухе, а огненные кудри плясали на ветру. Кисти тоже оказались свободными, но сами руки были плотно прижаты к туловищу. Астра попыталась дотянуться пальцами до ножа на поясе, но безуспешно. Про меч и речи быть не могло.
   "Чтобы проснуться, нужно заснуть" - радостно подумала про себя Астра, словно разгадала сложную загадку.
   Она прикрыла глаза веками и отдалась заботливому ветру, что тихонько покачивал лианы вместе с ней. Хлопанье листьев стало для нее колыбельной песней. Спустя пару минут голова Астры бессильно провисла в воздухе.
  
   Фьерд, совсем юный, с сияющими кудрями и молочной улыбкой, танцует вокруг костра с деревянным мечом в руке. Вокруг нет ни взрослых, ни других детей. Только шестилетняя Астра и ее брат. Девочка с водопадом серебряных волос, одетая в легкий небесный сарафан, играет с куклой. Левый глаз ее насыщен зеленью, а правый - голубым небом. Мальчик в летней рубахе смело атакует мечом огонь, уворачиваясь от красных языков. Его же глаза поменялись местами, в отличие от глаз Астры: левый - голубой, а правый - изумрудный.
   "Очередной сон внутри сна. Нужно проснуться"
  - На, получай! Вот тебе, вот! - выкрикивал маленький Фьерд, разрубая пламя. От его быстрых атак огонь на его деревянном мече успевал угасать.
   "Он такой смелый, такой отважный. Мой брат никогда ничего не боялся. Мой бедный Фьерд..."
   Девочка продолжала играть с деревянной куклой всего в пару шагах от костра.
   "Кому понадобилось разжигать костер летом во дворе их дома? И куда пропал отец?"
   В один момент Фьерд слишком близко провел рукой над огнем. Пламя перекинулось на его рукав и стало медленно пожирать его рубаху. Мальчик выронил свой меч, затем принялся бегать вокруг костра и кричать во все горло. Любая другая девочка шести лет, вероятно, от страха провалилась бы в слезы и стала бы звать на помощь. Любая другая, но не Астра. Она бросилась к брату, выронив по пути свою куклу в костер, затем столкнула его плечом с ног и стала катать горящего брата по траве. Через несколько секунд на Фьерде оставался лишь черный дымящийся кусок ткани. Мальчик отделался легким ожогом в области груди и чуть подпаленными волосами.
   Девочка взглянула на свои руки: ее ладони покраснели и покрылись мерзкими волдырями. Больше от страха, нежели от боли, Астра попятилась назад, прямо к костру, глядя на свои руки. Фьерд лежал неподалеку без чувств.
   "Нет, Астра! Оглянись, девочка! Пожалуйста, оглянись!"
   Девочка запнулась о головешку и полетела спиной прямо в костер. Огонь за секунду съел ее ситцевое платье. Серебро ее длинных волос расплавилось в пламени. Дикий вопль пронзил двор.
   "Пожалуйста, кто-нибудь, помогите ей!"
   На крики из дома вылетела огромных размеров лисица, которая без промедления бросилась в костер и вытащила девочку из огня в своих зубах. Маленькая Астра оказалась на траве, рядом со своим братом. Догорали последние остатки серебра на ее голове. Правая половина ее лица шипела влагой, словно кусок свинины на сковородке. Правый глаз моментально выцвел, наполнившись туманом. Маленькая левая ступня кровоточила со следами хищных зубов. Лисица принялась вылизывать розовым языком ожоги на лице девочки и ее правый глаз.
   Дорр Винтер вышел из ворот, что-то весело обсуждая с крепким мужчиной. От увиденного улыбка навсегда покинула его бледное лицо.
   "Хелла!"
   Что-то укусило Астру за лицо.
   "Нужно проснуться!"
   Боль повторилась.
   Астра получала жгучие удары по лицу, словно ее били хлыстом. От резкой боли она раскрыла глаза. Над ее лицом в замахе провисла лиана. Астра попыталась увернуться, но ее тело было по-прежнему сковано. Удар пришелся по лбу девушки.
  - Нравится, когда тебя будят? - медленно пробасил голос со стороны.
   Лиана уползла обратно под купол листвы. Астра обернулась по сторонам, но вокруг был лишь свежий воздух высоты.
  - Кто это сказал? - вскрикнула Астра. Ее лицо жгло огнем после ударов.
  - Даже насекомые знают, что нельзя тревожить деревья, когда те сладко видят свои дремучие сны.
   Астра напряглась в шее и подняла голову. Ее встретили два красных глаза, утопленных в стволе дерева.
  - Это ты схватил меня ночью? - спросила Астра.
  - Лианы, но по моей просьбе, - отвечало древо. - Если бы схватил я, то мы бы с тобой сейчас не беседовали, наглая девочка. Мои корни хоть и стары, но с легкостью выдавили бы из тебя жизнь.
   Астра устала напрягать шею; мышцы начинало сводить. Она отпустила голову обратно в воздух.
   "Как мне проснуться?"
  - Ты всего лишь часть моего сна. Говорящее дерево... - устало произнесла Астра, удивляясь собственной фантазии. - И этот сияющий лес, и бесконечно повторяющийся пляж. Мне просто нужно проснуться...
  - Ну, тогда давай подождем вместе, когда ты проснешься. Мне бежать некуда, как видишь. Ночью я сплю. Днем я впитываю своими листьями солнечное тепло. Я делал это тысячу лет до твоего рождения и буду делать это как минимум еще тысячу лет после твоей смерти, девочка. - Древо слабо колыхнулось ветвями. На Астру посыпался дождь из разноцветных листьев.
   Она свернула трубой губы и сдула листья со своего лица, затем уставилась на самый верх, где плотно смыкались ветви деревьев. Дневной солнечный свет пробивался сквозь цветную листву. Сиреневые, малахитовые, аметистовые, - цвета опускались с купола и рассеивались в воздухе, не достигая земли, где, впрочем, хватало и собственных ярких цветов.
   "Сколько я уже сплю? Час, два? Может быть, пару дней? А что, если другие участники обряда уже дома, а я лежу в песках около опрокинутой ладьи? Я не могу подвести Эхору и весь Север. Мне нужно проснуться!"
  - Можешь опустить меня на землю?
   Древо, казалось, закрыло на некоторое время свои красные глаза, но, после слов Астры, удивленно их раскрыло:
  - Да я тебя и не держу вовсе, наглая девочка. Это лианы обвились вокруг тебя.
  - Тогда проси их опустить меня, - настойчиво произнесла Астра, стараясь сохранять самообладание.
  - Я думал, мы с тобой ожидаем твоего пробуждения. Разве нет?
  - Как оказалось, кушать и пить хочется даже во сне, - ответила Астра, оглядываясь вниз на сочные цвета леса.
  - Ты считаешь, что сможешь вкушать плоды нашего леса и пить его сладкую росу и при этом останешься безнаказанной? Я бы на это не рассчитывал. Радужный Лес не любит таких наглых девочек, как ты.
  - Я всего лишь съела пару фруктов ночью.
  - Не спросив разрешения у Радужного Леса! - прогромыхало древо. Лианы тугой болью стянули тело Астры.
   Обезображенное лицо Астры скрутилось от боли.
  - Ну, хорошо, наглая девочка, быть по-твоему. Твои деяния останутся на твоей же совести.
   Лианы ослабли и начали медленно опускать Астру вниз.
   Красные глаза то и дело выскакивали на поверхности ствола, пока Астра опускалась вниз, словно древо провожало ее.
   Когда ее ноги коснулись земли, древо обратилось к ней, грозно сощурив свои глаза:
  - Будь осторожнее, наглая девочка. Радужный Лес лишь с виду кажется милым и дружелюбным.
   Красные глаза древа утонули в бурой коре широкого ствола. Астра размяла ноги, затем двинулась к тем сладким плодам, что нашла ночью.
   "Спросить разрешения у леса? Что за бред творится в моем сне? Этой мой сон, что захочу, то и возьму!" - подумала Астра, срывая и впиваясь в огненный плод.
   "Но мне все равно нужно проснуться"
   Астра съела несколько фруктов, но сытости не испытала. Она пробиралась все глубже в лес, срывая висячие плоды, высасывая из них мякоть и бросая на землю. Насыщения она по-прежнему не чувствовала. Астра тянулась к верху за синими гроздями ягод, подобным крупной смородине. Сбивала мечом с высоких веток причудливые яблоки, кожура которых была покрыта короткой шерстью, а внутри них таилась крупная косточка. Подбирала усыпанные вокруг стволов деревьев желуди размером с кулак, под скорлупой которых находились розовые сахарные орешки. Но аппетит лишь нарастал все сильнее.
   Астра упала на колени перед крохотным ручьем, что изливался из-под сырых камней. Ее рот и руки были вымазаны липким соком фруктов. Девушка опустила свои руки в ручей, затем набрала немного воды и принялась умываться.
  - Ква! - чавкнуло рядом с девушкой.
   Астра от неожиданности дернулась. На лежачем подоле ее плаща сидела маленькая лягушка. Спинка ее имела цвет спелой сливы, лапки были черными, словно вымазанные в чернилах, голова была ядовито-зеленого оттенка. Кожа лягушки блестела от влаги.
   Лягушка в два прыжка запрыгнула на ладонь Астры. Девушка дотронулась до фиолетовой спинки и ощутила пальцами липкую слизь.
  - Ква! - лязгнула лягушка в лицо Астры, затем прыгнула в ручей и уплыла по течению.
   Астра улыбнулась на прощание лягушке, затем попыталась встать, но ноги ее подкосились, а голова пошла кругом. Она упала спиной на мокрую траву. Правая рука ее, с прозрачной слизью на пальцах, начала неметь, словно превращалась в камень. Спустя пару вдохов все тело Астры окаменело. Ресницы Астры налились свинцом. Окружающие звуки приглушались накатывающейся тишиной. Мрак проглотил глаза.
   "Вот он - мой выход из сна..."
   "Ква!" - последнее, что услышала Астра, провалившись в очередной сон.
  
   Астра не спеша передвигалась по узкой ровной дороге, вымощенной желтым камнем. Солнце ласково напекало ее голову. Чистое, молочное лицо без уродливых рубцов и стяжек сияло в дневном свете. Левая половина ее лица была украшена изумрудом на месте глаза, а правая - кусочком льда. Ручьи серебряных волос изливались до пояса. Легкий ветерок подхватывал ее пышное розовое платье. Под твердыми каблуками раздавалось дробное постукивание.
   Под руку ее вел Мико. Прямой, как игла. На загорелом лице его застыла твердость. Яркая туника, обшитая золотой нитью, гармонично обтягивала его мощное тело. На груди сиял вышитый герб его дома - черная куница в прыжке на зеленом фоне. Мико время от времени отвлекался на спутницу, обжигая ее страстными карими очами.
   Парочка прогуливалась по парку, молча любуясь ровно обстриженными кустами и плодоносными деревьями. Прохожие люди, тоже загорелые, в вычурных костюмах, усыпанные украшениями и обвешанные диковинными аксессуарами, снимали свои головные уборы при виде двух молодых людей.
  - Лорд Мико, мое почтение. Какой прекрасный день подарил нам сегодня Раус, не правда ли? - обратился мужчина, чуть кланяясь навстречу Мико.
  - Леди Астра, вы выглядите сегодня под стать королеве. - Астра вытянула вперед свою белоснежную, нетронутую солнцем, руку. Мужчина приложил к ней свои сухие губы. - Надеюсь, мои слова не достигнут ушей королевских палат, иначе не сносить мне моей головы.
   Астра скромно прикрыла свою стеснительность рукой. На лице Мико напряглась скупая улыбка. Молодые двинулись дальше по парку.
   "Мне. Нужно. Проснуться"
   Где-то вдали раздался медный звон соборных колоколов, пробивая полдень. Бритые монахи шлепали босыми ногами по твердой дороге, продвигаясь к своим храмам из белого камня. Городские стражники молились на каждую тень, обливаясь горячим потом в стальных панцирях.
   В какой-то момент зеленый парк в глазах Астры закружился в танце. Голова стала непосильно тяжелой. Девушка принялась складываться, но Мико подхватил ее крепкими руками. Прохожие люди: леди, лорды и гвардейцы, - сбежались к парочке и взяли молодых в круг, возбужденно восклицая при виде обмякшей девушки.
  - О боже, что с ней?
  - Леди Астра, леди Астра!
  - Целителя, скорее!
  - Наверное, бедняжка упеклась под солнцем. Ай-яй-яй.
  - Нужно было носить зонт!
   Ошеломленная толпа с трепетом озиралась по сторонам, словно обморок Астры - единственное происшествие, что выпало на их спокойную и размеренную жизнь. Мико согнулся над белоснежной головой Астры, создавая своим телом прохладную тень.
   Через пару минут в толпу втиснулась девушка с небольшим деревянным чемоданом, обтянутым кожей. Она достала из чемодана склянку, затем откупорила ее и поднесла к носу Астры.
   "Когда весь этот бред закончится? Мне! Нужно! Проснуться!"
   Астра чуть раскрыла глаза. Мутным зрением она смогла различить квадратное лицо девушки, что несла ее на своих руках.
   Девушка заметила раскрывшиеся разноцветные глаза Астры и произнесла:
  - Не тратьте свои силы. Скоро мы будем дома, Вэнда...
   Веки Астры снова опустились.
   "Мне... Нужно... Проснуться..."
  
  
  Глава 25
  Правды горькая суть
  
  
  Из всех людских благ я - выбираю смерть.
  
  
  
  
   - А я тебе говорю, что бывают! - Пленник, облокотившись, лежал на небольшой куче сена в тюремной камере и перебирал зубами тонкую соломинку. - Я в детстве был знаком с одним магом, что сейчас служит в Раусе при королевском дворе.
   Надсмотрщик с заросшей кучной бородой крутил кольцо ключей вокруг своего пальца, сидя на трехногой табуретке, и сомнительно косился на пленника с легким загаром и тонким шрамом на лице.
  - Брехня! - сплюнул надсмотрщик.
  - Он умеет летать, я сам видел! В сплетенной корзине, подвешенной на огромном кожаном шаре. Он живет больше тысячи лет на земле. Он умеет вызывать огонь голыми руками, варить зелья, после которых становишься непобедимым, а ночью, сидя у себя в башне, маг наблюдает за дальними мирами в небе через несколько сложенных в ряд круглых стекол. - Пленник, увлеченный собственным рассказом, не заметил, как оказался стоячим возле железной решетки.
   - Тебя - глупого, зеленого мальчишку - обвел вокруг пальца обычный трепач, а ты и был рад поверить в его сказки. - Мужчина выпрямился на табуретке и расправил плечи, чтобы его слова стали еще более серьезными. - Никто не живет тысячу лет, южанин. Ни один бог бы этого не допустил. Ни Северный, ни Южный, ни какой-либо другой бог. - Мужчина понизил голос. - Но они знатно просчитались, когда сделали людей смертными, а теперь - смотрят на нас и завидуют.
   Надсмотрщик подался вперед, чтобы узник мог тщательно расслышать его слова:
  - Зависть, южанин. Боги завидуют нам, смертным. Мы с удовольствием вкушаем каждый день, словно он последний в нашей жизни. Занимаемся страстной любовью, наслаждаясь друг другом. Смотрим, как растут наши дети и дети наших детей. Погибаем в боях с горячей кровью своих врагов на лице. Все это не доступно богам. Их губы не чувствуют сладости меда. Они не могут прикоснуться друг к другу, чтобы полюбить или убить.
   Мужчина опустил свою руку на колючую черную бороду и немного пригладил ее.
  - Боги прокляты бессмертием, а человек награжден короткой жизнью. - Надсмотрщик презрительно сузил глаза. - И чему вас только учат в ваших школах на Юге?
  - Я не обучался в школах, северянин. Я с рождения учился воровать, чтобы не умереть с голоду, - ответил Риколиус.
  - И вот, посмотри, куда тебя это привело...
  - У меня не было выбора.
  - Выбор есть всегда, южанин. - Голос мужчины стал грубее и шершавее точильного камня. - Но, это уже не важно. Как только в Станоке появится Верховный вождь, то твоя голова отправится на юг в этом же самом мешке. - Надсмотрщик указал на дырявый мешок, что пылился в углу общинной темницы. - А твое хлипкое тело обглодают собаки.
  - Что еще за Верховный вождь? - спросил Риколиус, но после его слов в темницу спустился Фуро.
  - Мой вождь! - Надсмотрщик ударил себя два раза в грудь, затем тяжело, со скрипом в суставах, припал на колено и опустил голову.
   Крысодав держал в руке гладкий речной булыжник. Вождь приблизился к тюремщику и, вместо слов приветствия или приказов, с силой ударил того камнем по голове.
   Северянин распластался на полу.
   Глаза Риколиуса полезли на лоб в недоумении.
  - Быстро, вылезай из камеры. Я приказал охране снаружи пойти отобедать, так что времени у нас в обрез. - Фуро подобрал из рук оглушенного надсмотрщика ключи и бросил их в клетку к пленнику.
   Риколиус ловко поймал связку и открыл решеточную дверь.
  - Что все это значит? - спросил Риколиус.
   Фуро был очень взволнован и возбужден. Таким Риколиус лысого вождя еще не видел.
  - Ценой твоей свободы будет смерть, - сказал Фуро.
  - Смерть, в своем роде, и есть свобода, - с опаской ответил Риколиус.
  - Но, к счастью для тебя, смерть не твоя.
   Риколиус застыл с вопросом на лице.
  - За западными воротами тебя ждет лошадь. Поедешь вдоль дороги, пока не наткнешься на развилку, затем свернешь и поедешь по узкой тропе. - На блестящем лбу Фуро выползли две капли холодного пота. - На открытой полянке найдешь небольшую хижину, которую сторожит мой человек. Ему вреда не причиняй, отправишь его спать одним хорошим ударом - опасности он не представляет.
   Риколиус хлопал глазами, запоминая инструкцию. Фуро чуть отдышался после быстрой речи и продолжил.
  - Затем спустишься в погреб. Там, в дальней части, в кромешной тьме, найдешь человека, что молит о смерти. И ты окажешь ему эту честь. - Фуро вынул из-за пояса длинный нож со светлой деревянной ручкой и протянул Риколиусу.
  - А потом? - Риколиус спрятал оружие в правый сапог.
  - А потом постарайся, чтобы твое южное лицо никогда больше не появлялось на Севере. И поторопись, скоро вернется охрана.
  - Могу я оставить лошадь себе?
  - Разве у меня есть выбор? - Глаза Фуро скользнули в угол, затем обратно на Риколиуса. - Тот мешок с дырками. Придется тебе еще немного подышать его пылью.
   Фуро вступил на лестницу и на половине пути обернулся к Риколиусу с тягостным видом:
  - Тюремщик выдаст меня, когда очнется, - мрачно протянул Крысодав, глядя на раненого надсмотрщика. - Это тоже часть оплаты за твою свободу. Ты знаешь, что нужно сделать...
   Фуро скрылся за дверью. Риколиус метнулся в угол, недовольно скривил свое лицо, когда натягивал на голову холщовый мешок с двумя прорезями, вытащил из сапога нож и застыл над оглушенным надсмотрщиком. На темных волосах лежащего северянина блестела свежая кровь от раны.
   "Выбор есть всегда, южанин..."
  
   Риколиус привязывал коня к поперечному бревну возле небольшой постройки, расположенного в самой глуши хвойного леса. В тени деревьев подтаивали последние грязные сугробы. Ели, сосны и пихты дышали весенней свободой.
   Закончив с конем, Риколиус приподнял край надетого мешка. Его обнаженный нос с небольшой горбинкой жадно втянул прохладный влажный воздух, доносящийся из глубин темного леса.
   "Нужно закончить поскорее это дело и убраться отсюда. Последний мой заказ на треклятом Севере" - подумал Мешок, но что-то, глубоко внутри, не согласилось с его словами.
   Хвойные деревья глубоких изумрудных цветов затягивали его в свою природную магию. Свежие травинки игрались с его оголенными щиколотками. Этот Север - абсолютная противоположность душному Раусу. Даже весеннее солнце здесь было более мягким и приятным, нежели чем палящее око Юга.
   В Раусе Риколиуса предали абсолютно все, кому он доверял. Лейра, Сивион и Дикис должны были устроить ему побег в первый же день, когда его схватили королевские золотые панцири. Такова была клятва их братства: если кто-то из членов братства попадает за решетку, остальные обязаны прийти за ним в первую же ночь заключения, или, по крайне мере, должны были попытаться его вызволить. Но никто так и не пришел за ним. Ни в первую ночь, ни во вторую, ни даже в ночь перед самой казнью.
   Он вспоминал, как они - четверо чумазых, голодных сиротки, - ночуя в подвале под Птичьим храмом, обменялись кровью с рук и ладоней и поклялись никогда не оставлять друг друга в беде.
  - Клянусь, что отрублю руку любому, кто посмеет поднять ее на любого из вас, друзья, хоть самому королю Унри! - произнес мальчик с пепельными волосами и наполовину отгрызенным ухом, выставив перед собой руку. Сивион - самый задиристый и храбрый из четырех.
  - Клянусь, что буду сестрой каждому из вас. Обещаю заботиться и любить, словно родных братьев, - пропела девочка, чье лицо было вымазано в саже и грязи. Взглянув в ее синие глаза, забыть их уже было невозможно. Хрупкая ладонь Лейры опустилась на руку Сивиона.
  - Клянусь, что если я... нет! Клянусь, что когда я разбогатею и стану лордом, то заберу вас всех в свой огромный замок, где мы будем веселиться и кушать до отвала пирожки! - поддержал своей рукой Дикис - широкоплечий и не по годам здоровый рыжий мальчик, тело которого развивалось неприлично быстро.
  - Клянусь, что отдам жизнь за любого из вас, друзья, если придется, - произнес мальчишеский голос, затем из тени показалась его тонкая рука и легла поверх остальных.
   Все четверо произнесли слова общей клятвы, повторяя друг за другом слово в слово:
  - Отныне и до конца наших дней, мы - кровные братья и кровные сестры. Клянемся на крови никогда не бросать друг друга в беде. Клянемся оставаться верными и честными друг перед другом. Клянемся, что ни боль, ни страх, ни вражда не разобьют наш союз. Ночь - наша мать, тень - наш союзник. Отныне мы - Босое Братство!
  - Клянемся! - Четыре руки, схлестнувшиеся в братском кресте, разбились под веселый смех четырех грязных, голодных, но, от чего-то, радостных и счастливых в ту минуту, детей.
   Какие причины и обстоятельство могли нарушить кровную клятву, данную больше двадцати лет назад? Они были друг другу семьей. Они все обещали. Они...
   Мысли Риколиуса перебил стук собственного кулака о наружную дверь. За дверью послышалось шарканье ног.
  - Иду, иду. Неужели, провизию привезли в срок? В честь какого это праздника? - радостно ворчал Сильнух, после чего раскрыл дверь и встретился лицом с холщовым мешком.
  - Ты еще кто такой? - спросил сторож, но тут же получил быстрый удар локтем в голову.
   Мужчина с секунду стоял на месте, опуская веки, затем покачнулся и повалился на спину. Риколиус успел подхватить Сильнуха и заботливо положил его на пол, чтобы тот не разбил себе голову.
   Риколиус спустился в сырую темницу под писк разбегающихся крыс, по дороге стянув с себя пыльный мешок. Он добрался до единственной камеры и закинул факел в кольцо на стене.
  - Ты не Фуро и не Сильнух. Кхм! Твои мягкие шаги я едва сумел распознать, - произнес сухой голос из камеры. - Кто же ты?
  - Я - Тень, - произнес Риколиус, доставая длинный нож из сапога.
   Киро медленно подобрался к решетке, глухо прокашливаясь на каждый шаг.
  - А знаешь ли ты, что тень сама по себе не живет? Кхм-кхм... тень всегда стоит за спиной кого-то. - Кости, обтянутые бумажной кожей, схватились за прутья решетки.
  - Я сам по себе и отвечаю только за себя. Мне никто не нужен, - ответил Риколиус, давая возможность дряблому, вонючему старику выговориться перед смертью.
  - Неужели жизнь на Юге сделала тебя таким черствым и бездушным, Рико?
   Риколиус вопросительно уставился на старика.
  - Прости меня, дитя. Прости своего обезумевшего отца. Не этой жизни я желал для тебя. - Киро рухнул на пол и прижался впалой щекой к железу.
  - Что ты такое несешь, безумец?
  - Ты прав, Рико, душа моя действительно одержима чудовищным недугом, но сердце мое хранит память. - Киро указал пальцем на живот Мешка. - Оно там, кхм-кхм, я чувствую его. Огромное пятно цвета дикой малины.
   Киро с усилием поднял до груди подол почерневшей от грязи и пота рубахи, не дожидаясь реакции Риколиуса. Прозрачная кожа обтягивала его острые ребра, а вокруг пупка разливалось родимое пятно. Точно такое же, как у Мешка и Мико.
   Риколиус выронил из рук нож и опустился на колени. Его пальцы потянулись к животу Киро сквозь решетку.
  - У мальчишки-северянина, у Мико, у него тоже оно есть. - Пальцы вскользь прошлись по шершавому розовому пятну. - Я думал, что это всего лишь совпадение.
  - Ты знал, мой мальчик, кхм-кхм, но сомневался.
  - Как такое возможно? - медленно протянул Риколиус, продолжая рассматривать пятно.
  - Кхххххррррр... твоей матери пришлось отправить тебя младенцем в Раус вместе с торговцами, чтобы уберечь от моего безумства. Кхм! Аааарррр! - последние звуки вырвались из Киро в виде злобного рычания, от чего Риколиус отдернул от него свою руку. - Она дала им мешок серебра, чтобы они пристроили тебя в школу. Но, к сожалению, человеческая жадность порой берет верх над понятиями "долг" и "честь"
  - Что такого ужасного должно было произойти с тобой, чтобы она решилась на это? - спросил Мешок.
  - Голоса, Рико. Голос Северного леса свистит в моей голове.
  - Голос леса?
  - Кхм! Ха-ха-ха! Хыыыыыы! - ледяной смех Киро сменился рыком в оскале. - Я хотел говорить с Севером, передавать его волю. Север может даровать власть над природой, Рико. - Речь Киро стала больше походить на шипение ужа. - Человек с таким даром сможет управлять стихиями и разговаривать с животным. Шептаться с ветром и приказывать дождям! Только представь, дитя мое, на что я бы был способен!
   Последний выкрик вытянул из Киро последние силы. Старик рухнул на пол. Мешок испуганно следил за отцом.
   Мгновение безумия сошло с пустых глаз Киро так же быстро, как и вспыхнуло. Голос его снова стал тихим и мертвым.
  - Я убил ее, Рико. Я убил вашу мать - мою Шейлу. Голоса заставили меня. Кхм-кхм. Я задушил ее собственными руками на глазах вашего дяди. Ох, Шейла, мой ранний весенний цветочек. За что мне это проклятие?! - По морщинистой коже потекли реки соленых слез.
  - Убей меня, сын мой. Умоляю, убей!
   Риколиус сидел бездвижно.
  - Я мечтаю о смерти уже много лет. Голоса разодрали мою душу, там давно уже одна древесная смола. - Костлявая рука дрожала и тянулась к Мешку.
  - Нет, отец, - отрезал Риколиус, вставая на ноги, - я отвезу тебя в Раус. В Бронзовой Цитадели живет маг, он поможет нам.
   Риколиус открыл клетку ключами, которые он стянул с пояса оглушенного Сильнуха.
  - Не смей отказывать отцу, щенок!
   Киро вылетел из клетки, словно волк. Внезапно его руки и ноги обрели силу. Старик вцепился сухими руками в шею Мешка и начал ее сдавливать.
  - Сделай это! Сделай! Никчемный трус! - Засохшая голова Киро, практически голый череп, нависла над Риколиусом. Кончики седых волос старика щекотали лицо с тонким шрамом.
  - Не надо... - выдавил из себя Риколиус с остатками воздуха.
  - Ты просто слизняк. Ты навсегда останешься тенью за чьей-то спиной!
  - Нет, отец... пожалуйста...- Риколиус чувствовал, как теряет желтый свет горящего факела. Крепкие костлявые пальцы все сильнее давили ему на горло.
   Мешок наугад вскинул правую руку и нащупал на полу нож. Его инстинкты сделали все сами. Клинок впился в бок Киро.
  - Ааааахххггрррр!!!!
   Стальной вой пронзил мрак темницы. Киро выгнулся в спине, злобно обнажив свои гнилые зубы, затем ослаб и сложился рядом с Риколиусом.
   Мешок со свистом проглотил несколько порций воздуха, затем перевернулся к раненому отцу.
  - Прости, отец, я не хотел...
   Длинное лезвие ножа зашло слишком глубоко в пожилое тело. Риколиус попытался вытащить нож - из рваной раны хлынул поток черной крови.
  - Я помогу тебе, я приведу лекаря. - Мешок прижил свою руку, чтобы остановить кровь.
  - Все кончено, дитя мое. Ты подарил своему старику покой. Кхм-кхм! - Кашель вырвался изо рта Киро вместе с кровью.
  - Прости меня, отец.
  - Это ты прости меня, Рико. Прости, что так все вышло. Кхм! - Голос Киро слабел с каждым словом.
   Риколиус сжал меж своих ладоней умирающую руку отца.
  - Отправляйся на восток, к Могильным горам. Найди Мико. Ему нужна твоя помощь. Кхм. Теперь он твоя семья... кхххггг... и передай ему, что я горжусь им. Моим Волкодавом...
  - Но где он, отец? Куда он уехал? - карие глаза Мешка сверкали от влажных слез.
  - Рико и Мико, мои любимые мальчики. Мои детки... - Костлявая рука Киро выскользнула из рук Мешка.
   Его веки опустились под тяжестью желанной смерти.
   Риколиус сгорбился над телом отца и просидел так некоторое время, пока в темницу не спустился Сильнух, вооруженный мечом и факелом. Сторож замер в начале лестницы и широко раскрыл свой рот.
   Мешок лишь болезненно поднял заплаканные глаза на мужчину и произнес:
  - Поможешь схоронить моего отца?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"