Аннотация: Трудно уходить от человека, если прожил с ним лет так сорок. НО если надо...
Как Петровна от мужа уходила
Лина Богданова
- Надоел своими капризами! Сорок лет терплю! Хватит! - Петровна расстреливала мужа короткими ёмкими фразами.
Служивший мишенью Иннокентий Иосифович, внешне невозмутимо покуривал на балконе. Его молчание подстегнуло Эмилию Петровну к дальнейшим действиям. Она прекратила словоизвержение и помчалась в спальню.
Вытянула с антресолей сумку. Сорвала с плечиков в шкафу пару платьев. Сунула в пакет стопку белья. Уложила косметичку, кошелек, банковскую карточку.
И хлопнула дверью. С наслаждением!
Через пару минут она была уже на остановке. Через час у мамы.
- Давно бы так! А то мамину хатку до запустения довела. Что сад, что огород, что дом -посмотреть страшно...
Спровоцированный яростью "ураган" пронёсся сначала по двору. Смёл в огромную кучу за забором сорняки, ломаные ветки, полусгнившие ящики. К концу дня ещё две кучи красовались в углу старого сада, а сама Петровна с удовлетворением взирала на результат из чисто вымытого оконца в маленькой маминой кухоньке. С удовольствием запивая поселившуюся на душе радость травяным чаем. Вприкуску с шарлоткой из только что собранных яблок.
- Давно бы так, - сладким, яблочно-коричным шёпотом наплывали волны нисходящего покоя. - И чего, дура, столько лет маялась?
Потом она взбила перину и подушки, сменила бельё и улеглась в скрипучее гнёздышко пружинного матраца. На мысли сил не осталось. Помолилась на образа. Немного поворочалась...
- Неужто проспала? - хватилась Петровна, отмечая рассвет за окнами. - Немудрено: ссобойки да завтраки готовить теперь некому. Пусть сами управляются. Заодно и от капризов отвыкнут - с самим собой-то капризничать не получится.
Сладко потянулась. Ещё чуточку понежилась в пуховой мягкости маминых перин. Хорошо!
Выпила чаю с остатками шарлотки. Легко справилась с уборкой. Потом отправилась на кладбище, прибрала родительские могилки. Немного поплакала. Поговорила с мамой. Полюбовалась золото-багряными шапками клёнов.
На обратном пути заглянула в сельмаг, узнала последние новости. Предупредила продавщицу о следующем визите. Заказала продукты.
Угостила сосиской соседского кота. Выгребла из-под вишен листья. Затеяла кострище. Снизу полдюжины картофелин уложила. Долго сидела, любуясь огненными всполохами. Серые клубки дыма, устремляясь в небеса, вызывали воспоминания. О маме. О простом и уютном деревенском детстве. О студенчестве - Эмилии удалось поступить лишь на заочное, совмещая учёбу с работой в сельсовете.
Вспомнились и весёлые девичьи посиделки у извилистой Спушанки. Танцы и кино в клубе. Шумные сельские свадьбы. Запах прогретого солнцем сена на сеновале. Щекотные пузырьки парного молока на губах. Грустная мелодия блуждающей в сумерках гармони...
Лица. События. Радости. Разочарования. Первую встречу с Кешей.
До свадьбы она не добралась. Вспомнила о картошке. Спохватилась, неловко заорудовала корявой веткой, выгребая подгоревший обед из проблескивающего сине-жёлто-оранжевым седого пепла.
Отобедала, чем Бог послал. Навела порядок в кухне. Растопила печку...
***
На четвёртый день дом и участок были приведены в порядок. Из окон на мир смотрели весёленькие белоснежные занавески в снежинках. Свежепобеленные калитка и забор от улицы празднично и немного вызывающе выделялись из золостисто-рыжего окружения. Огород и клумбы в палисаднике чернели старательно разровненной землёй. На верёвках в глубине сада колыхались на ветру пестрые домотканые половики.
Пушистый серый кот мирно дремал на завалинке. Рядом примостилась Петровна в цветастой шали с расписной чашкой в одной и огромным маковым бубликом в другой руке.
- Вот уж наворотила делов, ударница! - послышался с дороги знакомый голос. - Всё ли в гордом одиночестве успела переделать?
- А как иначе, Иннокентий Иосифович? - манерно пожала плечами ударница, шумно отхлёбывая чай из маминой чашки. - Нам теперь надеяться не на кого.
- А кто, с позволения спросить, принудил Вас к сей самостоятельности? - хмыкнул муж, устраиваясь рядом.
Откусил добрую половину бублика:
- Хватит капризничать. Всё равно в деревне делать больше нечего. От скуки загнёшься. Домой поедешь? У меня только сегодня выходной. Потом три дня автобуса ждать. Что скажешь?
Петровна прикинула: а ведь и вправду загнуться можно. Все дела переделаны. Конечно, муж ей достался не подарок. Слишком в еде переборчивый. Ночами храпит. Но ведь не пьёт, как некоторые. Зарабатывает прилично. По театрам-выставкам таскает. А что ворчит частенько, так то от возраста и проблем на службе. Поди, на магазинных пельменях и держится бедолага.
Опять же, с автобусами здесь целая проблема. Ездят лишь по вторникам и субботам...
- Кеш, я не могу. Я у Зоськи продуктов на послезавтра заказала.
- Тоже мне причина! Да твоя Зоська давно привыкла к срокам твоих капризов. Больше пяти дней они не выдерживают. Едем?
Петровна хотела возмутиться: кто бы говорил о капризах! Но возмущаться не хотелось. И она принялась собирать вещи. Четвёртый уход от мужа, проходя в плановом режиме, приближался к концу. Пора было возвращаться в город.