Есть станция с названьем странным Проба -
Глазницы недостроенных квартир,
И щели приоткрытой крышкой гроба
Заманивают путника зайти

В тот город-призрак с мертвыми зрачками -
Многоэтажный вымерший колосс.
А мне знаком в нем каждый мшистый камень,
Одноколейка с ржавостью полос

И сто́рожа строительный вагончик -
Да что там охранять? Стеною дождь,
И у печи, пока он не окончен,
Мы пьем из фляжки, что - не разберешь.

Здесь женщину приветствуют с досадой -
Сижу как мышка в дальнем уголке.
Мужские разговоры о присадах,
Кабаньих лёжках, заячьем силке...

Мне непривычна роль второго плана,
Но здесь свои законы, и смирясь,
В дремоту я проваливаюсь плавно.
На сапогах кусками стынет грязь,

А дождь по крыше старого вагона
Не заглушает грохота стрельбы
И свист снарядов - к черту полигоны!
Нет!  - выстрелам, практически, любым.

Окончен дождь. И мимо старой свалки
Под пристальными взглядами бомжей
Меня проводит спутник, словно сталкер,
Вдоль анфилад безглазых этажей.

Преодолели.  Лес раскрыл объятья,
Лосиных троп набита колея.
Здесь лешие - мои родные братья
В пространстве от Лепсари* до Морья*.

Лесная глушь - встречается канурник**,
Болотный мох и тучи мошкары,
Но сосны не сутулятся понуро
В наряде фиолетовой коры,

А ели расправляют лапы домом
И ночи греет жаркая нодья.
И Проба мне не пробой. По-другому
Я не умею. Или я - не я.



*Лепсари и Морье - реки 
**канурник - очень густые и мрачные заросли молодого лиственного леса