Воспоминания о друге. Не всё из того, что здесь написано я помню лично, кое-что лишь с многочисленных рассказов родителей.
Мой первый друг. "Мы с тобой одной крови, ты и я"(с).
Когда я родилась, Кингу было уже два года. Жизнерадостный красавец сенбернар. Ещё перед моим рождением родственники давили на моих родителей, что мол собака и маленький ребенок несовместимы, рассказывали страшные истории про ревность собак, которым казалось, что ребенок их конкурент и про аллергию у маленьких детей на шерсть животных. (Кстати в прошлом году появилось сообщение, врачи выяснили - у детей росших в доме, где есть домашние животные, заболеваний астмой и аллергических реакций гораздо меньше, чем у тех, кто рос без животных. Вот так то!) К счастью родители не поддались на эти давления и оставили Кинга, правда, пообещав всем родственникам, что если будут проблемы, то собаку отправят "в деревню к бабушке".
Когда меня привезли из роддома, то из опасения, как Кинг отреагирует на моё появление, ему запретили заходить в комнату, где стояла кроватка. Мы в те времена жили в однокомнатной квартире. Как впоследствии оказалось, опасения были абсолютно напрасны. Кинг полюбил меня с первой минуты появления. Думаю, что Кинг, который неоднократно становился отцом, но ни разу на самом деле не познал радость отцовства, просто излил всю свою нереализованную отцовскую любовь на меня.
Он использовал любую возможность, чтоб увидеть меня. Сидел возле порога комнаты, в которую ему нельзя было заходить и внимательно следил за всеми действиями, какие производили со мной. Если я плакала, то он начинал подвывать и метаться в коридоре. Когда меня выносили на улицу на прогулку, непременно хотел тоже участвовать в прогулке.
Постепенно убедившись, что он не собирается никак мне вредить, его стали пускать в комнату. Он мог часами с интересом наблюдать за моей возней. К тому времени я уже начинала ползать и тут выяснилось, что Кинг просто отличная незаменимая нянька. Ему стали доверять настолько, что просто оставляли меня на его попечение. Он, например заботился о том, чтоб я не выползала из комнаты. Если я пыталась это сделать, он просто загораживал своим телом дверь. Он так же следил за тем, чтоб я не лезла, куда не следует. Если надо подходил и мягко ухватив меня за одежду, аккуратно оттаскивал подальше от "опасного" места. Во время прогулок мама запросто оставляла коляску со мной на улице и заходила в магазин, уверенная что Кинг никого не подпустит ко мне. Вообще сенбернары не очень приспособлены для охраны, так как по природе своей незлобивы, но как говорят в отношении моей охраны Кинг был очень суров. Если в дом приходили незнакомые люди, то он занимал такую позицию, чтоб находиться между гостями и мной и если гость пытался приблизиться, то рычал и лаял, пока родители не прикрикнут на него.
Ходить я научилась во многом благодаря Кингу. Я подползала к нему и крепко хваталась за него, а он осторожно вставал и начинал потихоньку двигаться по комнате и я с ним, крепко вцепившись ручонками в шерсть. Вообще же среди ранних обрывочных воспоминаний, Кинг занимает значительное место. Я даже не уверена, что я раньше запомнила: мамины руки, кормящие меня с ложки молочной кашей или огромную, необъятную морду Кинга прижавшуюся к деревяной решетке моей кроватки.
Кинг любил меня настолько, что даже пытался защищать от родителей. Если, например меня ругали, то он вскакивал и начинал возмущенно лаять на них. Его за это стали наказывать - нельзя на хозяев повышать голос. Он тогда не лаял, но всё равно недовольно ворчал. А я, частенько упав и ударившись, если рядом не оказывалось мамы, с ревом бежала за утешением к нему. Так же когда меня несправедливо, как я считала, наказывали приходила жаловаться к Кингу и немало слез пролила в его густую шерсть. Он всегда переживал такие моменты, скулил и вылизывал своим огромным слюнявым и шершавым языком мои слёзы.
С удовольствием принимал участие во всех моих играх, правда, не всегда мне удавалось объяснить ему, что я хочу. Но в парикмахерскую и больницу он играть любил. Терпеливо ждал в очереди с куклами, когда я займусь его прической или лечением.
У Димки - моего младшего брата, отношение несколько другое к Кингу, он, конечно тоже его любил, но когда он родился у него уже была я - старшая сестра. А мне Кинг заменял и старшего брата, и друга, и в некотором смысле родителей.
Ещё, Кинг очень любил лес. Вырвавшись на лесной простор, он начинал носиться как угорелый, поднимал из травы птиц, прыгал за бабочками, пытаясь поймать их ртом, фыркал, нюхая цветы. Если где-то поблизости была вода, неважно озеро, речка или просто большая лужа, то он непременно с разбега прыгал туда, поднимая тучу брызг, вылезал, отряхивался и снова начинал носиться по округе. Боялся огня и потому никогда близко к костру не подходил.
Вообще я выросла в семье закоренелых туристов, любителей походов. Практически с первого года жизни я бывала в лесу с родителями. В 2-3-4 года мне ещё трудно было совершать длительные пешие переходы и тут выручал Кинг, я просто ехала на нем как на лошадке и как говорят даже приспособилась на ходу спать, прильнув к его широкой спине и крепко держась во сне за шерсть.
Кинг, в каком-то смысле был для меня идеалом, так как не имел никаких пороков, свойственных людям, которым, как известно "ничто человеческое не чуждо". Общаясь с ним в течение многих лет, начиная с рождения, я, несомненно, переняла у него что-то. Синдром Маугли - или, проще говоря "с волками жить..." Нет, я, конечно не переняла собачьи повадки и не научилась лаять. Но вот, что касается некоторых черт характера, то думаю он оказал определенное влияние на меня. Кинг был благороден, миролюбив и терпим. Эти же качества присутствуют и у меня, хотя может несколько и нескромно так себя оценивать. Да я миролюбива и очень не люблю ни с кем воевать, стараюсь понять других людей и принять такими, какие они есть и прощать. И такая же оптимистка, каким был он.
Смерть Кинга.
Это случилось пять лет назад, мне было двенадцать лет. Кинг сильно сдал за прошедшую зиму. Последнее время вообще ходил тяжело, припадая на задние лапы. На улице уже не носился, а не спеша прогуливался. И даже уже не пытался нажимать кнопку вызова лифта. Была у него такая любимая забава - вставал на задние лапы и передней давил несколько раз на кнопку, пока не сработает. Его ругали за это, особенно после того, как однажды он, зацепив случайно когтем кнопку, выдрал её вместе с какой то пружинкой. Но он всё равно каждый раз старался скорее добежать до лифта, чтоб нажать эту кнопку. Едва лишь открывалась дверь лифта, он вламывался туда и усаживался в углу, замирая в предвкушении поездки.
Однажды вечером папа выгуливал Кинга и у того отказали задние лапы. Вернуться домой самостоятельно он уже не смог. Папа с каким-то мужиком бомжеватого вида, принесли Кинга домой и уложили на подстилку. Папа дал мужику денег и тот ушел довольный.
А Кинг глядя на нас виноватым взглядом, безуспешно пытался подняться, как бы говоря "простите меня за такой конфуз, сейчас я соберусь и у меня всё получится". Но лапы его не слушались, задняя часть полностью отказала.
Я распереживалась по этому поводу - Кинг никогда ещё не выглядел таким беспомощным. Весь вечер я провела возле него. Гладила его, разговаривала с ним, приносила воду. Уселась на его коврик, положив его голову к себе на колени и читала ему вслух книжку. Он изредка косил на меня глазом и тяжело вздыхал. Поднятся он больше не пытался. Родители чуть ли не силком прогнали меня спать. Утром, едва проснувшись, побежала в коридор. Подстилка была пуста. Я прибежала на кухню.
-Мама, а где Кинг?
Мама, отвернувшись к окну, сказала:
-Папа повез его к ветеринару.
Успокоенная, я занялась своими делами.
Часа через два услышав открывающийся замок, я кинулась в коридор. Папа закрывал за собой дверь. Один.
-А где Кинг? - выкрикнула я.
И ещё не закончив фразу, я всё поняла. И что произошло, и что сейчас скажет папа. Мама встала у меня за спиной, положив руки мне на плечи. Папа молча стоял, перебирая в руках ключи и собираясь с духом. А меня уже заполнял, затапливал, подступая к глазам РЁВ. Пристально глядя мне в глаза, папа наконец произнес:
- Кинга больше нет... Кинг умер...
И тут меня прорвало. Я заревела без всяких предварительных всхлипываний, сразу в полный голос. Мама пыталась меня утешить, обнимая и что-то, говоря, а у неё самой по щекам бежали слёзы. Димка, прибежавший из комнаты на шум, не понявший в чем дело, но увидевший плачущих меня и маму, тоже разревелся. А я ревела, ревела так как никогда в жизни ни до, ни после не ревела. В этом реве соединилось для меня всё: осознание того, что умер мой близкий, это вообще первая смерть кого то близкого мне, обида на всех - ну почему они не спасли его! они же взрослые всё могут! ощущение бессилия в такой ситуации, жалость к Кингу, жалость к себе и страх, страх перед смертью, которая подошла так близко, и которая так легко забрала жизнь. Рёв начал переходить в истерику. Я уже просто истошно визжала, вырываясь из маминых рук и отчаянно молотя кулаками. Папа, мечущийся между Димкой и нами. Дальнейшее я помню уже смутно. Визг перешел в хрип, меня било крупной дрожью. Я начала задыхаться. Стакан воды. Капли из какого то пузырька. Много капель. Пытаются влить в меня эту воду. Спазм выталкивает воду. Вдвоем папа с мамой кое-как справляются со мной, всё-таки вливают эту воду. Относят меня на диван, укрывают. Через время я затихла и уснула. Проснувшись так и лежала до вечера, практически не двигаясь, как меня положили. Лето, в комнате жарко, но я лежу укрытая, меня знобит. Приходит мама, говорит успокаивающие слова. Но после этой истерики я эмоционально истощена, у меня нет больше сил плакать. Папа сидит рядом со мной, держа за руку, потом поцеловав в висок, уходит. Димка пришел и лег рядом со мной. Гладит меня по волосам, я благодарно сжимаю его руку. В его глазах блуждает какой то вопрос. Наконец он спрашивает:
-Лин, а куда вот деваются когда умрут, ну там люди или вот собаки?
-Их хоронят в землю.
-Не, ну я знаю, что хоронят. Но куда они деваются? Вот был Кинг, жил-жил и вдруг умер и что теперь его нигде нету?
Я кажется, начала понимать, о чём он спрашивает.
- Есть такое место - собачий рай, - начинаю я врать и сама почти верю этому - туда попадают собаки после смерти. Там им хорошо, у них там много вкусной еды, тепло и их там никто никогда не обижает.
-А ему разве не будет там скучно без нас?
-Ну я не знаю, наверное он может стать ангелом и прилететь посмотреть на нас. И в нужную минуту он всегда поможет нам.
Вечером все собираются возле моего дивана. Папа говорит:
-Надо завтра Кинга похоронить.
-Во дворе? - спрашиваю я.
-Нет, во дворе нельзя. Я думаю будет не очень хорошо если по его могиле будут топтаться люди и стоять машины.
-На кладбище?
-Ну я честно говоря даже не знаю есть ли у нас в городе кладбище домашних животных, но думаю похоронить его надо там где ему было лучше всего- в лесу.
На другое утро, забрав тело Кинга из ветеринарной клиники, мы поехали в горы, в лес. Сначала по шоссе, потом свернули на едва наезженную лесную дорогу. Наконец остановились. Папа достал из машины лопату и пошел вглубь леса. Остановившись у подножия скалы, он сказал: " думаю тут ему будет хорошо". Копал долго, земля была трудная, скальные породы. За это время мы успели сходить насобирать ворох цветов.
Когда яма была готова, мама с папой перенесли из машины тело Кинга, завернутое в белое покрывало. Мы с Димкой несли его подстилку-матрасик и все его любимые вещи, игрушки. Постелили матрасик на дно ямы, на него положили Кинга. Я и Димка, разложили вокруг него игрушки. Из под покрывала высовывалась лапа Кинга. Я погладила её, прощаясь. Могилу засыпали. Мы с мамой рассыпали по ней цветы.
На обратном пути в машине Димка вдруг заплакал. Я прижала его к себе, гладила, успокаивая и сказала где-то слышанное: " Димка, всё будет хорошо, надо дальше жить". Папа и мама, сидели молча, не вмешиваясь. Со смертью Кинга я враз стала взрослей.
Теперь мы каждый ездим на его могилу. Не обязательно 14июня - в день смерти, но всегда в июне. Когда приехали на первую годовщину, то оказалось, что могила полностью заросла маленькими желтыми цветочками, почти правильным прямоугольником обозначая её. Это было тем более удивительно, что нигде рядом такие цветочки больше не росли.
Папа сказал:
-Ничто не исчезает бесследно. Кинг отдал себя земле, земля отдала себя цветам и так далее. И Кинг продолжает жизнь в цветах, деревьях, животных.
Я присела и погладила желтый ковер. Мама сказала:
-Можешь нарвать цветов, поставишь дома в маленький стаканчик.
Я протянула руку к цветам и вдруг отдернула:
-Мама, а когда они завянут...
Она поняла мою мысль.
-Да, ты права, пускай живут тут.
Теперь эти цветы расползлись по округе. В этом году, когда мы были на могиле я всё-таки сорвала один цветок. Дома засушила его между страниц книги. Взяла прямоугольник черной бумаги, положила на него цветок и заклеила скотчем. Получилось, что-то вроде ламинации. Теперь этот цветок хранится в альбоме, рядом с одной из фотографий Кинга и когда кто-то просматривая альбом, спрашивает: