Аннотация: Ах, молодость! Ты не вернешься вновь! А партия была наш рулевой...
Беспартийный колобок
Рассказ
По улице шли два молодых парня в железнодорожной форме. На их лицах можно было прочитать, что они довольны собой и своей жизнью; довольны тем, что они молоды и красивы, что у них все нормально в семье, все отлажено на работе, и они имеют причину и возможность сходить к девчонкам в санэпидемстанцию - поболтать, заодно решить и производственные вопросы. По роду деятельности их предприятию приходилось часто сотрудничать с указанной выше "фирмой".
- Петь, ты звонил? Люба, на месте?
- Сказала, что она занята, и ей некогда с нами заниматься.
- А, зачем мы тогда идем?
- А, ну её! Это она так шутит! Куда она от нас денется!
Петя Сидоров, ростом выше среднего, стройный, двадцативосьмилетний молодой человек в дистанцию гражданских сооружений пришел недавно - заместителем начальника. Саша был главным инженером. С Петей они были знакомы еще до его прихода - общались по прежней работе, поэтому быстро подружились.
Санэпидемстанция располагалась в одноэтажном здании, недалеко от их конторы.
- Здравствуйте, девушки! - Петя поздоровался с двумя девчонками - первым, следом зашел Саша.
- Ну, как успехи, на фронте борьбы с нарушителями чистоты и экологии? Выявлены ли злостные нарушители, наказаны ли должным образом, чтобы другим не повадно было связываться с такими боевыми девчонками, как вы?
- Все шутите, Александр Иванович! А нам - не до шуток, шеф сказал, чтобы наказали вас как следует!
- А где, шеф-то ваш? Сейчас мы ему пасть порвем и моргалы выколем! - Петя сделал страшную рожу и направился в сторону кабинета начальника.
- Нет его, уехал в Читу за "ценными" указаниями, - Люба, черноволосая, худенькая начальница отдела, всегда, в шутку, защищала своего шефа - маленького, неказистого парня, в очках с толстыми стеклами. - И нечего на нашего любимого шефа бочку катить! А то, ишь налетели - чёрны вороны! Пасть они порвут! У нашего Витеньки - не пасть, а очень даже хороший ротик!
- Что проверяла, что ли? Целовались, поди, с шефом на вечеринках? Ой, смотри, Любовь Александровна, выдерет тебе его жена волосы-то!
- Еще, чего! Целоваться у нас не принято, у нас с ним только официальные отношения! - Люба звонко засмеялась, а Валя, вторая девушка, скромно улыбнулась и стала собираться уходить.
- Ну, вас! С вами попадешь в историю! Пошла я, Люба, в магазин, оттуда сразу на обед.
- Витёк, ваш - всё подлянку нам старается сделать! Вот натравлю на него нашего Дубинина, он его, точно, под асфальтовый каток подложит, и к вам вместо коврика положит - будете по утрам об него свои ножки вытирать! Во! Я уже стихами заговорил, - Петька захохотал.
- Кстати, знаете, анекдот, как два собутыльника звонят в квартиру третьего и кричат жене: "Открывай, мы тебе твоего благоверного принесли! А не откроешь, мы тебе его под дверь подсунем! - Та спрашивает: А что случилось? Они отвечают: На него велосипед наехал, ... которым асфальт укатывают!"
Девчонки посмеялись, и Валя ушла.
- Ну, что будем делать, Любовь Александровна? Мы, почти все ваши замечания устранили! - Петька сделал серьезное лицо.
- Вот, именно, почти, да не все! А сроки ваши давно прошли!
- Ну, ладно, постараемся к понедельнику закончить, а вы шефу своему скажите, мол - все в порядке! - Петя мило улыбнулся и подал Любе коробку конфет, которую, как фокусник вытащил из-за пазухи.
- Ну, Сидоров! Ну и гусь! Драть тебя надо, как "сидорову" козу!
- Ладно, ладно, замнем для ясности! Ну, мы пошли, дел - выше головы!
- Ну, идите! Деловые!
***
- Тебя, с утра зачем-то Щеткина искала, - сказал Петя, когда парни спустились с крыльца и отправились к себе.
- Наверно, опять насчет партии, сгорбатила уже!
- А, что такое?
- Да... Заставляет писать заявление в партию, а я не хочу! Представляешь: приходит шеф на партсобрание - пьяный, а я, как его заместитель, должен ему, как положено у честных партийцев, сказать: "Вы - пьяны, а еще - "партейный"! - А, он, скажет мне: "А не угодно ли вам, Александр Иванович, пойти вон?" - Вот будет хохма!
- Да, уж, цирк получится - классный! Ну и что ты решил?
- А... Я сказал, что еще морально не готов, так сказать, должен поработать над собой, "заму", в принципе, можно и беспартийному, а вот начальнику - обязательно! Ведь, партия - наш рулевой! На прошлой неделе Щеткина мне говорит: "Александр Иванович! Готовьтесь доложить на партактиве о состоянии дел!"
- Здравствуйте! - я говорю, - а какое дело партактиву до моих дел? - Ну, чтоб, позлить ее! А, она как взовьется: " Как это, какое?! Да вы знаете, что у партии до всего есть дело?!" - Вот такие вот - пироги!
- Ясно, что дело темное. Не отбиться тебе, Сашка, от нее! Доведет она тебя до кондиции!
- Ничего, потянем резину - а там видно будет!
***
- На ловца и зверь бежит! - на крыльце стояла Щеткина Гертруда Афанасьевна - секретарь партийной организации, и встречала наших героев. Гертрудой её назвали родители в тридцатые годы, и обозначает это - сокращение от двух слов: "Герой труда". В то время были и Тракторы Ивановичи, и Кимы Петровичи (Коммунистический Интернационал Молодежи) и еще много чудных имен!
- Вы, Александр Иванович, мне нужны. Я уже договорилась с Савостьяновой и Кряжевым, чтобы они дали вам рекомендации для поступления. Вам нужно написать заявление (я вам дам форму), автобиографию, сделать фотографии на личное дело - в общем, пойдемте, я вам все объясню!
От её слов Сашку всего перекосило, он взглянул на Петьку: "Ну, вот видишь - попал в оборот!" И молча поплелся за Гертрудой в контору. Петя проводил Сашу сочувствующим взглядом и отправился на производственную базу.
Вернувшись через час, он застал Сашу за писаниной. Тот сидел взмыленный за столом, а Щеткина бегала вокруг него, диктуя ему текст, который держала в руках, постоянно надевая очки, когда читала и, снимая их на лоб, когда отрывалась от текста. Петька ухмыльнулся:
- Контора пишет! Вы, Гертруда Афанасьевна, хотя бы дали ему малость отдохнуть, смотрите - с него пот градом!
- Ага, знаю я вас, только отпусти, как ваш брат смоется на объект или еще куда, а у меня - задание: принять четверых рабочих и двух "итээровцев"!
- А кто вторая жертва?
- Нет еще. Не нашла. С рабочими проще - да и больше их, а с "итээровцами" - просто беда! Где их взять? Старые - все охвачены, а молодые - упираются, не понимают выгоды! Вот, хотя бы Сашу взять. Молодой - значит перспективный, а начальником не станешь без партии-то. Так что, Александр свет Иванович, послушай меня, не упрямься! Вон, посмотри: партийные рабочие - и то все квартиры получили, в профкомах заседают, а кому скорей квартиру дадут? Тому, кто на глазах, да кто поближе к власти! А тебе - так скажу: хочешь начальником стать - вступай в партию!
- А, я не хочу быть начальником - мне моя работа больше нравится! - буркнул Сашка. - И, тише, Вы, а то шеф услышит, подумает, что я его собираюсь подсидеть!
- Это ты сейчас так говоришь! А пройдет несколько лет, и пожалеешь, скажешь: "Дурак, я был, что Гертруду Афанасьевну не послушал!" Ну, ладно, давайте, Александр Иванович, дописывайте автобиографию, да будем собирать остальные бумаги.
За столом настала тишина, только, корпящий за бумагой Саша, иногда тяжело вздыхал и косился на Гертруду. Петя, глядя на приятеля, только ухмылялся - он уже прошел эту процедуру в прошлом году.
На выходе их встретил начальник - круглолицый, среднего роста, сорокалетний мужчина с зычным голосом и наглыми глазами. Он уже, видно, где-то выпил, лицо его горело алым румянцем, платком он вытирал влажные губы.
- Ну, что, орлы? Домой, что ли направились? А может, посидим немного, потолкуем. Вы, кстати, мне не доложили, как там, в СЭС наши дела? Начальник отдела сегодня звонил - уже в отделение доложили, что мы в сроки не уложились по мероприятиям! Вы, Витьку- то сегодня видели?
- Виталий Владимирович! Он же сегодня в Чите - там и капнул! Знаешь - какой он говнистый! - Петька сплюнул сигарету.
- Ну, ладно, пошли!
Сели за стол в кабинете начальника, быстро постелили газеты, шеф вытащил из холодильника свое любимое сало и запотевшую бутылку водки; в конторе было тихо - все ушли домой.
- Витёк - козёл! Опять меня подставил, - Виталий Владимирович разлил по стопкам водку, грамм по пятьдесят - не любил помногу наливать.
- Ну, да хрен с ним, поедет " ЗамНОД" с комиссией - я на нем отыграюсь. Буду тыкать его в свои помойки - мне достанется, но и ему - тоже!
Проговорили, наверно, часов до восьми. Как говорят: "За пьянкой о работе, а на работе - о пьянке!"
Зазвенел телефон - Виталий с Александром посмотрели на Петю: "Мол тебя, бери трубку"! Уже проверено - только Петькина жена, Светка звонила, если он задерживался на работе, и давала ему прикурить! Петька долго и безуспешно убеждал её, что он остался по производственной необходимости и, что он уже выходит, уже идет домой!
Посидели, еще с полчаса. Бутылка кончилась, а разговоров - и ночи не хватит и дня - тоже.
- Ладно, пошли домой! - Начальник тяжело встал. Саша жил с начальником в одном доме, только подъезды - разные, а Петя - в соседнем доме, поэтому пошли все вместе, в одну сторону, поддерживая шефа под локоток.
***
Когда документы на вступление в партию для Александра были готовы - случилось несчастье, а вернее - несчастный случай. На день труда (это - местный праздник города) проводились различные игры и турниры, в том числе затеяли сыграть в футбол между организациями города. Александр как чувствовал, отказывался играть, но его уговорили, и через пятнадцать минут всё было кончено. В борьбе у ворот противника ему заплели и сломали ногу. Так Александр попал в больницу и надолго. Вышел с бюллетеня только через десять месяцев. А потом его пригласили работать на Байкал, так что вступление в партию здесь не состоялось.
***
После того как Александр приступил к работе на новом месте, на него навалилась, теперь уже - местный секретарь партийной организации, тоже, женщина - начальник ПТО, и тоже с предложением вступить в партию.
Александр долго отговаривался, но она выбрала момент и добровольно-принудительно заставила написать заявление и подготовить остальные бумаги.
- Ну, что там со вступлением, Лидия Михайловна? - спросил, как-то Александр у секретаря парткома.
- Нужно подождать немного, Александр Иванович, вот примем еще одного рабочего, а потом - Вас.
- Не понял? Это что за система такая?
- Да... Я не хотела Вам говорить, но, чтобы принять одного "итээровца", нужно принять хотя бы двух рабочих; партия то у нас - рабоче-крестьянская!
- Даже так! Значит, я опять в очереди стою! Как они достали - эти очереди! Все, Лидия Михайловна! Несите мне мои бумаги, не хочу я еще и в партию в очереди стоять, да еще за своими подчиненными!
- Нет, Александр Иванович, заявление Ваше я не отдам!
- Хорошо, идите!
Александр понял, что обратный ход сделать - не так просто, нужно было действовать по-другому. Его, почему-то, сильно разозлила эта система - два-один-два-один. Он вспомнил, что когда он писал автобиографию, не стал заострять внимание на том, что его сестра работала на режимном предприятии. Написал - работает там-то и все.
На второй или третий день после разговора с секретарем, он пригласил Лидию Михайловну к себе в кабинет.
- Лидия Михайловна, а ведь я совсем забыл, что моя сестра, кстати, тоже - Лидия, работает на режимном предприятии, а я не указал это в автобиографии. А, вдруг органы заинтересуются? Давайте, я исправлю, несите мое дело!
Ничего, не подозревая, Лидия принесла и подала ему бумаги. Алексей взял тоненькую стопку документов и быстро разорвал пополам, потом еще раз и, ехидно улыбаясь, подал разорванные листки секретарю.
- Ай! Дура, я - дура! Как я не догадалась?! Не надо было в руки-то давать!
- Все на этом, Лидия Михайловна, проехали и забыли! Давайте, поговорим с Вами о делах наших - производственных. И он стал спрашивать ее, как начальника ПТО.
И на этот раз "колобку" удалось уйти. Я от бабушки Щеткиной - ушел, я от тетки Лидки - ушел, от кого еще придется уходить?
***
Так Александр Иванович и не вступил в партию - чем немного гордился, особенно, когда она развалилась, и его перестали прессовать всевозможные секретари.
Не хотел он поступать, как все! Не хотел он иметь ничего общего, с этими "ребятами и девчатами" из парткомов, которые доруководились (вернее их правители)до того, что развалили такую державу. В результате чего пострадали миллионы людей.
Сейчас по прошествии многих лет - смешно и грустно, но тогда он был молодой, да и всё это воспринималось, как должное.