Аннотация: О том, как вредно лазать через изгороди
Чтобы сэкономить время, Ирем решил возвратиться во дворец через Лаконский парк. Он собирался рассказать Валлариксу о своей встрече с Хлордом и убедить его, что, раз уж мальчик оказался в Академии, лучше всего оставить его там. Всякое чрезмерное внимание к этой истории могло скорее навредить их подопечному, чем защитить его, тем более, что Крикс, как рыцарь уже имел случай убедиться, обладал довольно независимым характером, и своей непредсказуемостью и упрямством мог в очередной раз спутать все их планы. Впрочем, чего еще ждать от мальчика одиннадцати лет, вообразившего, что он готов начать самостоятельную жизнь?...
Ирем с легким раздражением пожал плечами. Вопиющая самоуверенность! Заслуживающая, безусловно, не такой награды, как вступительная грамота в Лакон, а отрезвляющего щелчка по носу.
Рыцарю было хорошо известно, что большая часть таких предприимчивых недорослей, решивших убежать из дома и добраться до столицы, даже если изначально они думали найти себе хозяина и поступить в ученики, кончали тем, что становились попрошайками или воришками в Шатровом городе. Если, конечно, по дороге не оказывались у пиратов или островных работорговцев. Группками по три-четыре человека они ошивались на базарах и у городских ворот, высматривая, где можно чего-нибудь стянуть или выполнить чье-нибудь поручение за пару медек.
Ирем сказал себе, что он бы не особо удивился, если бы Крикс тоже стал одним из них.
Впрочем, Хлорд, кажется, говорил, что у его ученика есть деньги. Кошелек под камнем - странная история. Откуда в Приозерном взяться кладу, ценность которого намного превышает все имущество крестьян этой деревни?... По словам мастера Хлорда, Крикс считал, что деньги спрятали в лесу разбойники, так и не сумевшие вернуться за добычей. Ирем слишком уважал себя, чтобы принять на веру такое неправдоподобное предположение. Но искренность Крикса подтвердил лаконский ворлок, а Наставник и подавно ничего не мог добавить к сказанному. Значит, оставалось думать самому.
Свернув на яблоневую аллею, ведущую к ограде парка, коадъютор вдруг улыбнулся и легонько хлопнул себя по лбу. Сорок полумесяцев!.. Да уж не те ли это деньги, что он сам оставил Валиору десять лет тому назад?... Ну да, тогда все сходится. Похоже, прижимистый и подозрительный Валиор не потратил ни одной монеты из полученной награды, а берег все это состояние на черный день. Или, может быть, надеялся со временем избавиться от обузы, которой был для него приемный сын, и уж тогда разбогатеть, уехав в Тарес со своей семьей.
"Какая мелочность" - подумал доминант почти брезгливо. Собственные дети жили впроголодь, приемный сын ходил в обносках, а этот паук держал под камнем почти двадцать золотых имперских лун. И ведь наверняка он бы не оплатил приемышу приличный ученический контракт, когда тому пришло бы время поступить в ученики... Впрочем, если бы он даже раскошелился, то разве что из страха, как бы неизвестное Лицо, когда-то поручившее ему ребенка, не решило, что их договор не выполнен.
Ирем задумчиво проводил глазами паренька в лаконской серой форме, поспешившего убраться с пути коадъютора. Было бы забавно посмотреть на Безымянного, одетого подобным образом. Наверное, сейчас он мало похож на того оборванца, которого лорд Ирем видел в Приозерном.
Рыцарь представил, как после побега Безымянного Валиор первым делом бросился за спрятанными в лесу деньгами и обнаружил, что его тайник разграблен. Губы Ирема насмешливо скривились. Интересно, хватит ли у Валиора проницательности догадаться, в чьих руках находится теперь кошель с деньгами?... Вряд ли. На такое у него, пожалуй, не хватило бы воображения. Но, по крайней мере, он лишился незаслуженной награды, - с удовлетворением подумал рыцарь. Жаль, конечно, что нельзя как-нибудь наградить его жену за все, что она сделала для мальчика, не выдавая своего участия в этой истории. Как там сказал Наставник Хлорд?... Он не знает, как зовут ту женщину, поскольку Крикс все время называет ее просто "мамой"? Что ж, это о многом говорит.
В эту минуту Ирем обратил внимание на то, что через деревянную решетку живой изгороди, отделявшей тренировочную площадку от аллей, ведущих к ближней башне, быстро и уверенно карабкается ученик, явно не в первый раз одолевающий это препятствие. По возрасту он мог быть новичком, и, кроме того, был одет не в серую лаконскую одежду, а обычную рубашку и штаны. Вероятно, Ирем бы не обратил внимания на это незначительное происшествие, - в конце концов, следить за дисциплиной в Академии должны были Наставники, и выходки какого-то мальчишки доминанта совершенно не касались - если бы маленькая фигурка лаконца не показалась ему подозрительно знакомой. Недолго думая, рыцарь свернул с аллеи и быстрым шагом направился к тренировочной площадке. Мальчишка тем временем перекинул через изгородь вторую ногу, нашарил выступающий из зелени край деревянной балки и стал спускаться. Длинные пушистые каштановые волосы были связаны на затылке в тугой хвост, чтобы не лезть в глаза хозяину. Или хозяйке, потому что, приглядевшись, можно было сделать вывод, что нарушительницей правил была девочка.
Но Ирему приглядываться было незачем. Он и без того ее узнал.
Элиссив покосилась вниз, прикидывая, нельзя ли просто спрыгнуть, не тратя времени на спуск по деревянной решетке. Выяснилось, что, если повиснуть на руках, то до земли останется расстояние чуть больше ее роста. С земли это никак не выглядело бы приличной высотой, но, если смотреть сверху, расстояние казалось более внушительным. На днях она спрыгнула с парапета, бывшего гораздо выше этой изгороди, но тогда ее подстегивало желание утереть нос этому странному мальчишке в синяках, который смотрел на нее так удивленно, будто у Элиссив было три ноги или четыре глаза. "Я думал, в Лаконе могут находиться только те, кто здесь учится!" Пфф!
Элиссив громко фыркнула. Воспоминание о том прыжке подняло ей настроение. Как у него, должно быть, вытянулось лицо, когда она перемахнула через перила лестницы!
Было бы забавно встретить его еще раз. Особенно теперь, когда она так лихо одолела эту изгородь.
Пожалуй, уже можно прыгать. Нужно только поберечь разбитое колено.
Но на сей раз прыгать не пришлось. Чьи-то уверенные руки неожиданно перехватили его вокруг талии и бережно спустили вниз.
- Ваше высочество?... Я почему-то так и думал, - произнес над ухом хорошо знакомый голос, и Элиссив даже показалось, что мужчина тяжело вздохнул. А в следующее мгновение лорд Ирем уже развернул ее к себе, мимоходом вытащив запутавшийся в волосах листок. - А ваш отец еще ломает голову, где вы все утро пропадаете! Позвольте проводить вас во дворец.
Куртуазное "позвольте" в устах Ирема звучало почти издевательством. Уж Элиссив-то отлично знала, что ее согласие ему не требуется. Она бросила на ближайшую аллею такой красноречивый взгляд, что рыцарь поневоле улыбнулся и слегка качнул светловолосой головой.
- Не выйдет. Вашу руку, леди.
Элиссив ощутила, как жесткие пальцы смыкаются на ее руке чуть повыше запястья, и запоздало возмутилась:
- Никуда я с тобой не пойду! Пусти меня!...
Девочка изо всех сил дернула руку на себя. Безрезультатно. В памяти Элиссив промелькнул верзила, гнувший пальцами монеты на осеннем празднике. Чего доброго, лорд Ирем тоже смог бы сплющить асс в серебряную трубочку.
Тогда дочь императора решила испытать другой прием. И, зашипев от притворной боли, с негодованием воскликнула:
- Мне больно! Ты мне руку вывихнул! Пусти!
Но серые глаза каларийца по-прежнему смотрели на нее спокойно и слегка насмешливо.
- В таком случае, как только мы вернемся во дворец, я вызову к вам Рам Ашада. Пусть займется вашим... вывихом. Пойдемте, месс дан-Энрикс. Или вы предпочитаете, чтобы я нес вас на руках?...
Элиссив топнула ногой.
- Не смей!... Из-за тебя все будут надо мной смеяться.
- Безусловно. Но, мне кажется, смеяться будут совершенно по другой причине. Вы сейчас похожи на мальчика с конюшни или на замарашку из Шатрового города. Скажите, кто достал вам эти... тряпки? Можете не отвечать, конечно, я не вправе требовать от вас ответа. Но подумайте заранее, как вы объясните своему отцу, что я привел вас из Лакона в таком странном виде. Заодно подумайте над объяснением того, как вы вообще тут оказались. Вряд ли мой король будет в восторге от того, что его дочь, вместо того, чтобы найти приличное ее возрасту и положению занятие, лазает через заборы в Академии.
Элиссив моментально присмирела.
- Но, сэр Ирем, разве обязательно ему рассказывать об этом?... - спросила она совсем другим, вкрадчивым и тихим голосом, приняв самый невинный вид. - Зачем же лишний раз его расстраивать? И вообще, он слишком занят, чтобы думать о таких вещах.
Рыцарь подумал, что, хотя глаза у дочери Валларикса были точь-в-точь того же странного оттенка, что и у ее отца - темно-голубые, цвета диких ирисов, - но на этом сходство и заканчивалось. У Валларикса взгляд был всегда серьезным и немного грустным, даже если Император веселился. У принцессы даже в эту самую минуту, когда она пыталась изобразить сожаление и раскаяние, в глазах плясали легкомысленные огоньки. Впрочем, это и неудивительно. Наверняка Валларикс тоже когда-то был веселым, беззаботным мальчиком одиннадцати лет, знать ничего не знавшим о войне, несчастьях и политике. Совсем как его дочь сейчас.
В минуту откровенности Валларикс как-то раз сказал своему другу, что для него юность закончилась в тот день, когда отец во всеуслышание объявил его своим наследником. Поэтому обычно Ирем снисходительно смотрел на выходки Элиссив, думая о том, что через три или четыре года ей придется наравне с отцом присутствовать на нудных заседаниях Совета, принимать послов и вникать в головоломные дипломатические тонкости. В Империи наследование по женской линии считалось допустимым, не то что в Нагорье или Аварисе, а примеры королев Олетты и Селены, не говоря уже о легендарной Беатрикс, доказывали, что правление достойных женщин может принести стране большую пользу. Правда, Ирем, в свою очередь, считал, что лучше бы Валлариксу жениться второй раз и подарить империи наследника мужского пола. Наорикс-Воитель вел свои кампании слишком удачно и всегда с большим размахом. Не нужно было быть искушенным дипломатом, чтобы понимать, что после Иллирийского сражения в Нагорье спят и видят, как бы взять реванш. В таких условиях правление нужно передавать либо мужчине, либо такой девушке, как Беатрикс, прозванной недругами Железной Волчицей. А вот Элиссив с этой ношей может и не справиться.
Ирем понимал, почему Валларикс дает дочери больше свободы, чем имели девочки в любой другой семье в столице. Это должно было как-то скрасить ей учебу, слишком интенсивную для ее возраста и бывшую подчас сложнее, чем у жалующихся на непомерную загруженность выпускников Лакона. Языки, история, своды законов, землеустроение, риторика и этикет - пожалуй, слишком много для одной одиннадцатилетней девочки. Но для будущей наследницы, пожалуй, даже слишком мало.
Так что коадъютор полагал, что нет большой беды, если, освободившись от занятий, Лисси носится с подружками по саду, наряжает кошек в кукольные платья и пытается самостоятельно объездить невысокого беррийского коня, около месяца назад подаренного ей послами Айришера. Но тайные визиты в Академию - это, конечно, уже слишком. Дочери Валларикса не место среди этих неотесанных мальчишек, аристократическое происхождение которых проще было установить по их лаконским грамотам, чем по их манерам. Сам лорд Ирем никогда не обучался в Академии, но здешние порядки представлял себе довольно хорошо благодаря тому, что почти половина приходивших в Орден рыцарей когда-то выпустилась из Лакона. И все они с удовольствием вспоминали времена своей учебы, так что почерпнуть нужные сведения из их рассказов было не так сложно. Ирем пришел к выводу, что основной закон Лакона был довольно прост и требовал от членов тайного академического братства только трех вещей - во-первых, полной и безоговорочной преданности своим товарищам, в особенности тем, с кем ты вступил в один галат и стал, по правилам Лакона, побратимами, во-вторых - развития в себе чувства самоуверенного превосходства над своими сверстниками, не попавшими в Академию, и, наконец, нахального и вызывающего поведения по отношению ко всем, кроме своих Наставников. В исполнении этих трех правил состояли честь и слава каждого лаконца. От того, насколько четко выполнял их каждый ученик, зависело, будет ли он пользоваться уважением своих товарищей, или раз и навсегда приобретет репутацию пустого человека и слюнтяя.
Так чему хорошему могла здесь научиться дочь Валларикса?... Тем более, что кто-нибудь из здешних остолопов мог - не разобравшись толком, что имеет дело с девочкой - в запале обойтись с ней также, как в Лаконе испокон веков считали своим долгом обходиться с чужаками, не принадлежавшими к числу учеников. То есть подбить принцессе глаз или расквасить нос.
Скандала ведь не оберешься.
- Хорошо, ваше высочество, я ничего не расскажу Валлариксу о том, что здесь увидел, -
сказал лорд решительно. - Но только при одном условии: вы, не сходя с этого места, пообещаете мне, что больше никогда не будете устраивать подобных вылазок. Ни в Академию, ни в Верхний город. Вы хоть понимаете, что я должен примерно наказать гвардейцев, отвечающих за вашу безопасность?... На первый раз - только за вашу самовольную отлучку без охраны. А если с вами случится что-то действительно серьезное? Вы знаете, что с ними будет?..
Лисси отвела глаза. Ирем удовлетворенно кивнул:
- Вижу, знаете. Если вас не волнует собственная безопасность, так подумайте хотя бы о тех людях, которые отвечают за вас головой.
- Да что со мной могло случиться?! - запротестовала девочка.
- Что угодно, - холодно ответил Ирем. - Несчастный случай. Драка. Похищение. Причем особенно опасно то, что даже в таком наряде кто-то мог случайно вас узнать. Вы не должны так рисковать, ваше высочество.
- Хорошо, сэр Ирем, я не буду, - согласилась дочь Валларикса с убитым видом. Было видно, что ей совершенно не по вкусу этот договор.
Но Ирем не удовлетворился этим ответом и, не выпуская ее руку, повторил:
- Значит, вы даете слово, что больше не станете сюда ходить?
- Да, - ответила Элиссив. И сейчас же вспыхнула, как вспыхивала всякий раз, когда кто-то из ее наставников или придворных дам в очередной раз пытался ее образумить. - Ну что ты на меня так смотришь? Обещаю! Даю слово! Все, доволен?...
- Нет, принцесса. Не доволен. Я, конечно, состою на службе у вашего отца, но мне бы не хотелось, чтобы со мной разговаривали в таком тоне, - сухо сказал рыцарь.
Девочка потупилась. Ирем был одним из немногих людей, на которых ее вспышки не производили ровно никакого впечатления. Более того, часто Элиссив после этого не знала, куда деться от неловкости.
- Извините. Я и правда не должна была так говорить. Разумеется, я знаю, что отец вас очень ценит. И... я тоже. Честно!
Лорд кивнул, показывая, что извинения приняты. Но теперь уже Элиссив осталась недовольна таким ответом и настойчиво переспросила:
- Вы меня простите, правда же? Я иногда не успеваю... ну, подумать, прежде чем сказать. Просто мне так скучно, Ирем!
- Скучно?.. - удивился калариец.
- Да! - Глаза Элиссив снова засверкали от обиды. - Я каждый день одна. Лейда Гефейр уехала домой до следующей весны. А со всеми остальными можно умереть от скуки. Они ничего не понимают и с утра до ночи сплетничают. Я их видеть не могу! Безмозглые индюшки!... Только и умеют, что болтать о своих платьях или объедаться сладостями. Почему я должна с утра до ночи или учиться, или торчать во Дворце в компании этих трусливых дурочек, болтушек, мокрых куриц? Почему я должна притворяться, что мне с ними весело? Они все боятся лошадей и верещат, если увидят гусеницу!
- Тише! - улыбнулся Ирем. - Удивительно, принцесса, до чего вы не похожи на отца. Мне кажется, у вас нрав вашего деда, Наина Воителя. Я с нетерпением жду дня, когда вы сможете присутствовать на заседаниях Совета лордов - и так же решительно выскажетесь о его участниках, как о безмозглых индюках и сплетниках. Это внесет в здешнюю жизнь приятное разнообразие.
Элиссив подняла глаза на коадъютора и, обнаружив в его нарочито серьезном взгляде искорки сдерживаемого веселья, неуверенно улыбнулась. Она не очень понимала, что его развеселило, но с облегчением поняла, что коадъютор больше на нее не сердится.
Ирем тем временем что-то прикинул и сказал:
- Ну вот что, месс дан-Энрикс. Я поговорю с вашим отцом. Возможно, он позволит вам поехать погостить к Гефейрам после праздников. Только постарайтесь ничего не натворить до вашего отъезда.
Элиссив даже подскочила, недоверчиво и радостно уставившись на каларийца.
- Правда?... Вы его попросите?
- А почему бы нет?... - пожал плечами коадъютор. - Конечно, он не хочет, чтобы вы надолго отвлекались от учебы, но, в конце концов, когда-то надо же и отдыхать. Думаю, я сумею его убедить. Принцесса! Что. Вы. Делаете?...
Ирем с легким замешательством смотрел на золотисто-каштановые волосы Элиссив. Больше ничего он разглядеть не мог, потому что от избытка чувств принцесса порывисто обняла его, уткнувшись носом в живот рыцаря и крепко обхватив его широкий поясной ремень не слишком чистыми руками.
В ответ на вопрос коадъютора раздался приглушенный и, как показалось Ирему, очень довольный смешок. Как будто дочь Валларикса испытывала откровенное злорадство, в кои-то веки выведя рыцаря из состояния его обычной невозмутимости.
Непосредственность принцессы была хорошо известна каларийцу, но сейчас он начал думать, что, похоже, за пределами дворца Лисси не только одевалась, но и вела себя так, что это могло довести ее наставников до обморока.
Возможно, Ларн был прав, когда сказал, что девочке - особенно такой, как дочь Валларикса - нельзя расти без матери?...
- Ваше высочество, на вашем месте я бы так не делал, - вздохнул Ирем. - Мне достаточно обычной благодарности, а вот другие посчитают ваш поступок вопиющим нарушением приличий.
- Ха! Подумаешь!.. - фыркнула принцесса, неохотно разжимая руки. - Мне все равно, кто что подумает. Плевать мне на твоих "других", сэр Ирем. А на все эти глупые приличия тем более плевать.
- Вот это я уже заметил, - саркастически ответил доминант.
- Опять ты смеешься, - Девочка прищурилась, от чего ирисовые глаза еще сильнее потемнели. - Ну и пожалуйста! Я все равно тебя люблю.
Ирем выразительно приподнял брови.
- Вот как, месс дан-Энрикс? От объятий вы решили перейти к признаниям в любви?.. Настроение у вас меняется так быстро, что я, право же, боюсь предположить, чем это может кончиться. Пойдемте лучше во дворец. Нет-нет, принцесса, руку можете мне не давать. Теперь, когда мы обо всем договорились, вы вполне дойдете сами. Только для начала отряхнитесь. Ваши штаны выглядят так, как будто вы сперва копались в глине, а потом уснули прямо на траве. Как только мы вернемся во дворец, и вы переоденетесь, я прикажу, чтобы всю эту ветошь бросили в камин. И лично прослежу за тем, чтобы она там и оказалась, а не попала снова к вам.
Элиссив тяжело вздохнула, но не стала спорить.
Они прошли уже не меньше половины яблоневой аллеи, когда им навстречу попалась целая компания младших учеников, идущих к башне. Одетые в серое новички представляли собой довольно живописную картину. Паренек с медно-рыжими волосами, оживленно жестикулируя, рассказывал что-то своим спутникам - светловолосому улыбчивому каларийцу и высокому темноволосому мальчишке с лицом правильного классического типа и яркими синими глазами, а те встречали каждую вторую фразу взрывами одобрительного хохота. Четвертый лаконец был южанином или, по крайней мере, полукровкой - об этом явно свидетельствовала смуглая кожа и волнистые темные волосы. В отличие от своих спутников, он не смеялся и, похоже, даже не пытался вникнуть в то, что говорил рыжеволосый. Он держался чуть позади остальных, как будто бы рассчитывал остаться незамеченным, а сам во все глаза смотрел на доминанта. Когда их компания поравнялась с Иремом, и взгляд каларийца, скользнув по остальным ученикам, уперся в южанина, тот невольно вздрогнул, но заставить себя отвести глаза так и не смог - только стиснул зубы и непроизвольно вскинул голову, как человек, предвидящий большие неприятности и готовый встретить их лицом к лицу.
Лорд Ирем удивленно сдвинул брови.
Он сразу обратил внимание на отцветающие синяки и рассеченную губу бывшего приемыша - следы той драки, о которой говорил Наставник Хлорд. Но куда больше его впечатлила перемена, произошедшая в осанке и манерах Безымянного. Как будто бы после их встречи в Энмерри прошло не десять дней, а пара лет. Может быть, на него так повлияло путешествие? "Или, что гораздо вероятнее, я сам чего-то не заметил в прошлый раз" - подумал Ирем.
При виде человека в орденском плаще ученики притихли и остановились, пропуская их с Элиссив. На принцессу новички таращились во все глаза - наверное, не могли взять в толк, что это за девчонка, как она сюда попала и почему так независимо вышагивает рядом с доминантом.
Проходя мимо почтительно молчавших лаконцев, Ирем еще раз встретился взглядом с Криксом, чуть заметно улыбнулся и кивнул ему, как старому знакомому. Рыцарь еще успел увидеть, как решительное выражение на лице мальчика сменилось на растерянное, отчего Крикс снова стал похож на Безымянного, пытавшегося объяснить, что он делал ночью на болоте.
Мальчик обернулся вслед коадъютору и проводил его долгим удивленным взглядом, совершенно забыв о своих попутчиках.
Из всех странностей, случившихся с ним за последние недели, эта, кажется, могла претендовать на самую необъяснимую.
Может быть, лорд его просто не узнал?... Или, допустим, принял за кого-нибудь другого?
Нелепое предположение. Но как еще возможно объяснить, что Ирем, который совершенно вышел из себя, увидев его в Энмерри, не выказал и тени изумления, встретив "дан-Энрикса" в Лаконе?
Хоть беги за ним и выясняй, действительно ли рыцарь обознался!
И еще эта девчонка... Кто она, в конце концов, такая? Может быть, дочь лорда Ирема?...
Хотя какое там. Димар же ему объяснял, что членам Ордена нельзя иметь семью.
Словно почувствовав, что Крикс и остальные думают о ней, девчонка обернулась и, ловко пользуясь присутствием рыцаря, защищавшим ее от любых ответных выкриков, с удовольствием показала лаконцам язык.
- Рикс!.. Ну чего ты встал, пошли! - заметил Мирто, ткнув его в плечо.
- А?... Да, ладно, - невпопад ответил тот, не удостоив Миэльвитта взглядом.
Нет, пожалуй, Ирем его все-таки узнал. Не так уж много времени прошло после той встречи в Энмерри. И после приключений на болоте, кстати, тоже.
- Что с тобой такое? - спросил Юлиан. - Когда ты их заметил, ты так побледнел, как будто бы увидел привидение.
- О, я знаю! Он, наверное, влюбился, - рассмеялся Мирто.
- В кого?! - Крикс чуть не подскочил.
- В эту девчонку, разумеется. Ты же рассказывал, что видел здесь какую-то девчонку?... Это, видимо, она и есть?
- И верно! Рикс, а ты уже сочинил "Люэн Минар" своей прекрасной даме? - усмехнулся князь Рейхан, прищурив синие глаза.
- Тьфу, дураки! - в сердцах ответил Крикс, развеселив насмешников еще сильнее.
- Вы только посмотрите, как он покраснел! - злорадно заявил Афейн, хотя сказать, что мальчик покраснел, можно было только с большой натяжкой. Скорее, с его лица постепенно пропадала бледность, ранее подмеченная Мирто Миэльвиттом. - Точно, он влюбился!
Даже Юлиан - предатель! - и тот не сделал никакой попытки урезонить веселившихся вовсю Рейхана с Миэльвиттом, хотя и подначивать приятеля его предполагаемой влюбленностью тоже не стал.
- Ну, раз вам так хочется повеселиться, я сейчас скажу вам нечто, от чего вы точно лопнете от смеха, - хладнокровно сказал Крикс, вспомнив совет Дарла и решив, что лучше всего сделать вид, будто все эти насмешки его вообще не задевают.
Метод оказался действенным - все с интересом посмотрели на него.
- Я не знаю, кто это девчонка, но зато я знаю человека, который был с ней.
- Доминанта?...
- Да.
- И что с того? - нетерпеливо спросил Миэльвитт.
- А то, что это был лорд Ирем, коар... м-мм... ну, в общем, глава Ордена. И пока вы тут болтаете о всяких глупостях, я думаю о том, зачем он сюда приходил.
- Сам Ирем? - глаза Лэра удивленно округлились. - Правда, что ли?...
- Да откуда тебе знать, что это он? Ты сам в Адели без году неделя, - усомнился князь Рейхан. - Я живу тут уже месяц, и то до сих пор его не видел. Хотя слышал много, это точно.
- Ну а я его не только видел, я с ним даже разговаривал. Правда, не здесь, а в Энмерри. Он приехал к нам по поручению правителя, - ответил Крикс небрежным тоном.
- Это правда! - неожиданно вмешался Юлиан. - Видели, как этот рыцарь посмотрел на Рикса? Я еще подумал, с какой стати он ему кивнул... Выходит, вы действительно знакомы с Иремом? Вот это да!
Впрочем, в глубине души он все же чувствовал себя польщенным.
- Я понял, - рассмеялся Миэльвитт. - Крикс нас обманывал. На самом деле он внебрачный сын Императора и личный друг первого рыцаря Империи. То-то Дарнторн утрется, когда все раскроется!
- Только не забывай про нас, когда тебя сделают наследником престола, - хмыкнул князь Рейхан.
- Вы что, сдурели?... - поразился Крикс, не очень понимавший, как воспринимать такие шутки. Мало ему было Арклесса с его рискованной манерой называть его "дан-Энриксом"? Так теперь и его лучшие друзья туда же!
- Среди нас - особа королевской крови! Воздадим ему положенные Риксу почести! - азартно предложил рыжий Миэльвитт, упивавшийся растерянностью своей жертвы.
В результате, невзирая на сопротивление "дан-Энрикса", его усадили на плечи к Афейну Рейхану, самому высокому из всей компании, и со смехом и победными выкликами донесли до башни - к удивлению всех остальных лаконцев, попадавшихся им по дороге. Бледное и раздраженное лицо Дарнторна, промелькнувшее в толпе учеников, собравшихся у входа в Западную башню, вполне примирило Крикса с этой выходкой. Он уже забыл про Ирема и чувствовал бы себя совершенно счастливым, если бы Афейн, решивший без предупреждения ссадить его не землю, не ушиб при этом своего "наездника" об угол.