...Решение о том, чтобы помочь "дан-Энриксу" определиться с выбором пути, было принято старшими единогласно.
В то же время было решено не торопить события и дождаться подходящего момента, чтобы неприятности, свалившиеся на Пастуха, выглядели вполне естественно. Льюберт даже настоял, чтобы ученики из Свейсборга прекратили за спиной Наставников толкать "дан-Энрикса" на галереях и на тренировочных площадках Академии, обливать его водой из окон или изводить каким-то иным способом. По меркам Лакона этим шуткам было далеко до настоящей травли, но никто не должен был считать, что в Академии у Пастуха имеются влиятельные недоброжелатели.
Самым правильным поступком было бы, конечно, помириться с Риксом - то есть сделать вид, что он готов с ним помириться. Притвориться, что он изменил свое мнение о южанине и о его друзьях и выкинул из головы историю их первой ссоры... Да, с Пастуха бы сталось заглотить подобную приманку. Иногда Дарнторн подозревал, что идиот-"дан-Энрикс" даже ждет чего-то в этом роде. Но, сколько бы Льюберт не думал о том, что нужно усыпить бдительность Пастуха, не проявляя к нему обычной враждебности, последовать этому мудрому решению он так и не сумел. Стоило ему увидеть Крикса или оказаться с ним на тренировочной площадке, как жгучее, неуправляемое раздражение сейчас же рушило все его планы. Все, что было связано с "дан-Энриксом", теперь буквально выводило его из себя. Манера говорить, походка, взгляд, привычка низко наклоняться над пергаментом во время письменных занятий... даже смех. Даже плавные и вместе с тем размашистые жесты.
Льюберт немало позлорадствовал над Пастухом, узнав, что его с Юлианом Лэром отослали в крепость раньше остальных. Конечно, деревенский увалень, только недавно научившийся сидеть в седле, не мог доехать до Эрхейма вместе с остальными. По дороге к Перевалу Льюберт развлекал своих друзей, изображая, как Пастух, искособочившись и выпучив глаза, трясется на спине у лошади. Заканчивалась эта пантомима тем, что Льюберт, уже почти соскользнувший под копыта своего коня, ловко восстанавливал равновесие и присоединялся к хохоту Декарра и Фессельда. Разговаривать на марше запрещалось, но это не помешало Ларсу, Фаверу и Грейду во всех подробностях обсудить с Дарнторном, какой конь достался Риксу и что ждет южанина на тренировках в крепости. Льюберт уже и забыл, когда еще у него было такое прекрасное настроение, как в это пасмурное утро.
И вот, когда лаконцы во главе с наставником выехали на опушку леса и увидели невдалеке донжон Эрхейма, Льюберт неожиданно заметил всадника, летевшего по полю им наперерез. Казалось, что и конь, и его всадник просто со страшной скоростью несутся над землей, не задевая пожухшей травы. А через несколько секунд Дарнторн узнал "дан-Энрикса" - то ли по развевающимся темным волосам и смуглому лицу, то ли по резкому ликующему крику, которым тот еще сильнее подгонял коня. Рот у Льюберта помимо воли приоткрылся, брови поползли на лоб.
Южанин осадил коня в какой-то сажени от мастера, сбивчиво поприветствовал его - впрочем, вряд ли он вполне осознавал, что говорит. В глазах энонийца все еще светилось упоение недавней скачкой, лицо было отстраненным и счастливым.
Но Дарнторну было наплевать на Рикса - он во все глаза разглядывал его коня. Племянник лорда Бейнора бы в жизни не поверил, что в подобное животное можно найти в имперских публичных конюшнях. Что это был за конь! Огромный, смолянисто-черный, с мощной шеей и широкой грудью, с крепкими и тонкими ногами - он словно сошел с гравюр тарнийской рукописи, посвященным лучшим образцам своей породы.
И подобное сокровище досталось ненавистному "дан-Энриксу", который, разумеется, даже не мог представить всех достоинств этого коня! Заметив восхищенные и чуточку завистливые взгляды, устремленные на Пастуха другими первогодками, Льюберт яростно, до крови прикусил губу.
В эту минуту он думал, что ничего хуже этого момента быть уже не может.
Только когда кто-то из соседей по колонне зашептал другому "А я говорю тебе, что это он и есть!..Фуэро!!" - Льюберт понял, что жестоко ошибался.
"Если он не уберется из Лакона в ближайшую пару месяцев, - мрачно думал Дарнторн в один из утомительно-однообразных дней после приезда из Эрхейма, - То я, наверное, просто его убью. А что? У дяди столько слуг, что даже непонятно, для чего они нужны. Пусть выловят его на улице и сбросят с крыши, что ли..."
Но, конечно, в глубине души Дарнторн прекрасно понимал, что ничего из этого не выйдет. Так что он дал выход раздражению, умело залепив Пастуху в лоб снежком и со злорадством наблюдая, как тот вертится на одном месте и глядит по стронам, пытаясь выяснить, откуда прилетел этот снаряд.
Может быть, Льюберту бы стало легче, если бы он знал, что в этот день старшие приведут в исполнение их давний план по выдворению "дан-Энрикса" из Академии.
Декабрь почти кончился, и наступил канун Эйслита.
Охранявшие ворота Академии дозорные вместо того, чтобы торчать на холоде, спрятались в караульном помещении. Крейс Сонор принес откуда-то несколько фляг дешевого вина и окорок, украденный на кухне. И хотя все прекрасно знали, что, узнай об этом мастера, их ждет, по меньшей мере, по неделе карцера, старшие с удовольствием взялись за неожиданное угощение, оправдываясь тем, что на улице собачий холод.
Все уже успели позабыть, что они, как-никак, в дозоре, когда в тесной и ярко освещенной караулке появился Синто Миэльвитт, и, с торжеством обведя взглядом остальных, провозгласил:
- Бросайте пить, есть дело! Кто-то позабыл закрыть калитку возле Западной стены. И я только что видел, как "дан-Энрикс" выходил через нее, так что сейчас он в городе. Вы понимаете, что это значит?... Мы разбудим мастеров и скажем им, что один из первогодков вышел за ворота. И тогда "дан-Энриксу" конец. Нам даже ничего не нужно будет делать.
- Пошли к Ратенну! - загорелся кто-то из дозорных.
- Лучше к Вардосу. Он Пастуха терпеть не может...
Но Крейс Сонор предупредительно поднял ладонь.
- Не так быстро, Миэльвитт. Кто вам сказал, что Пастуха сейчас же исключат, если узнают, что он вышел в город ночью?
- Но по правилам...
- По тем же правилам его могут заставить до следующего лета мыть полы в скрипториях или помогать на кухне. Но это совсем не то, что мы хотели, правда ведь?..
Миэльвитт выпятил нижнюю губу, и его торжество сменилось замешательством. Как ни печально было это признавать, Сонор был прав.
- Ну хорошо, а что ты предлагаешь?
- Не надо никого будить, - решительно заметил Крейс. - Раз Крикс ушел через калитку, значит, этим же путем он и вернется. Фейт, я знаю, ты недавно приносил из города бурдюк ячменки. У тебя еще осталось?... Хорошо, тогда тащи сюда.
- Ты что, с ума сошел - пить водку в караулке? - хмыкнул Фейт.
- Это не для меня, - отрезал Крейс. - Вино... еще осталось, - с удовлетворением отметил он, встряхнув последнюю из принесенных им недавно фляг. - Все, хватит тут рассиживаться. Пошли, приготовим встречу для "дан-Энрикса"!... Ну, пошевеливайтесь, а то я подумаю, что вас так сильно развезло с двух фляжек.
- Может, посвятишь нас в свои планы? - хмуро уточнил брат Мирто Миэльвитта.
- Некогда. Пошли уже, сам все увидишь. Главное, я _гарантирую_, что завтра Рикса здесь не будет.
Голова болела не переставая. Крикс с усилием открыл глаза, но поначалу не увидел ничего, кроме дрожащего дневного света, заливающего комнату, и несколько размытых, темных человеческих фигур. Лаконец проглотил слюну, и его чуть не вырвало от омерзения. На онемевшем языке чувствовался явственный вкус ячменный водки.
"Я же ничего не пил...?" - подумал мальчик через силу.
Как будто бы в ответ на эту мысль боль голове усилилась. Криксу почудилось, что в висок ввинтилось ржавое тупое шило.
Он помнил гавань, освещенную таверну, где контрабандисты из команды капитана Ратгара встречались с Диведом. Помнил, как переполошились все присутствующие, когда в сопровождении охраны в общий зал "Поморника" вошел узкоплечий человек в плаще и капюшоне... как он скинул с плеч накидку и оказался высокой светловолосой девушкой с яркими губами и красивыми чертами несколько надменного лица. "Королева... королева!" - это слово, повторяемое обитателями гавани на разные лады, мгновенно пронеслось по залу. Девушка направилась к столу, где разместились Дивед и его сообщники, и все они поспешно встали, чтобы поприветствовать ее, а ростовщик - тот вообще сложился пополам в угодливом поклоне. Неизвестно, испугался он самой светловолосой девушки, которую здесь называли "королевой" - или трех верзил, безмолвно следовавших по пятам за ней и выглядевших так, что даже очень храбрый человек не раз подумал бы, прежде чем связываться с кем-нибудь из них.
Крикс почти сразу понял, что он видит предводительницу островных пиратов, о которой говорил лорд Аденор.
Монсеньор еще не верил в то, что она в самом деле существует...
Мальчик порадовался, что он сможет рассказать о ней, когда в следующий раз придет в столичный особняк Ральгерда Аденора. Еще он был рад тому, что он одет в самое неприглядное тряпье, невероятно грязен и, если его случайно обнаружат в его укрытии за большой бочкой с пивом, то сочтут обыкновенным побирушкой, прошмыгнувшим сюда с улицы и задремавшим в тепле. На самом деле он присутствовал при том, как из трюма "Альтарры" выгружали контрабандные товары, и, опередив пиратов, спрятался в "Поморнике", чтобы самому пронаблюдать за дележом добычи. Скорчившись на полу за бочкой, он старался ни упустить ни одного слова, сказанного за столом, и, по возможности, запомнить лица говорящих.
Таких серьезных поручений монсеньор ему еще ни разу не давал.
Крикс был в восторге от собственной ловкости.
Он прекрасно помнил, как он выбрался из самой известной в Алой гавани таверны и, удачно разминувшись с несколькими дозорами ночной стражи, вернулся в Верхний город. Как снегом оттер грязь с лица и рук и заново переоделся в серую лаконскую одежду.
Помнил, как дошел почти до самых стен Лакона. Но потом...
Потом была внезапная тупая боль в затылке, и обычная ночная темнота внезапно стала непроглядно черной.
А теперь она рассеялась, оставив после себя головокружительные спазмы боли и подкатывающую к горлу тошноту.
Крикс закрыл глаза и попытался снова окунуться в ту спасительную темноту, из которой он так резко вынырнул. Но ему не предоставили такой возможности.
- А ну-ка прекратите притворяться, Рикс, - резко произнес над его головой знакомый мужской голос. - Мы все видели, что вы уже пришли в себя.
Мальчик разлепил глаза и с напряжением всмотрелся в говорящего. Мало-помалу темное пятно преобразилось в высокую и худощавую фигуру Мастера-со-шрамом, заслоняющего льющийся из окон свет. Еще через пару секунд Крикс осознал, что он лежит на койке в лазарете, а возле его кровати собрались чуть ли не все наставники Лакона. Кроме Вардоса, здесь был необычайно мрачный мастер Тал, Реймос и Элпин.
Говорил, конечно, Вардос, на правах Старшего мастера взявший все дело в свои руки.
- Ну, и как вы это объясните, Рикс?.. - осведомился он. Криксу внезапно показалось, что сквозь неприязненный и резкий тон наставника проступает что-то вроде мрачного удовлетворения.
Это был определенно дурной знак.
- Объясню... что? - с трудом спросил "дан-Энрикс". Голова пульсировала болью. Больше всего ему бы хотелось попросить, чтобы его оставили в покое.
Было совершенно очевидно, что наставники узнали о его отлучке в город этой ночью.
В других обстоятельствах такая мысль привела бы его в ужас, но сейчас Крикс воспринял ее довольно равнодушно. Никакое наказание не могло быть хуже ощущений, которые он испытывал сейчас.
И, в любом случае, Крикс чувствовал, что он не в состоянии сосредоточиться и подыскать какое-нибудь объяснение тому, зачем ему потребовалось покидать Лакон.
- Как вы объясните то, что ночная стража привезла вас в Академию в подобном виде, - с уничижительным презрением ответил Вардос. - С кем вы пили?
Крикс вытаращился на мастера. От удивления он даже несколько пришел в себя.
- Я не пил!
- Только не нужно делать вид, что вы, вдобавок ко всему, лишились памяти, - недобро улыбнулся старший мастер. - Посмотрите на свою рубашку.
Ничего не понимающий "дан-Энрикс" все-таки скосил глаза. От того, что он увидел, у него похолодели руки. Его серая лаконская рубашка была надорвана у ворота и залита вином, как будто бы он опрокинул на себя целую чашу "Пурпурного сердца".
- ...Я не знаю, что это! - выкрикнул он. - Я ничего не пил... честно слово!
- От вас пахнет водкой! - рявкнул мастер.
Мальчик облизнул потрескавшиеся губы, и знакомый вкус омерзительного пойла сразу же наполнил рот. Ему показалось, что он спит и все это происходит с ним в каком-нибудь кошмарном сне.
- Это все какая-то ошибка... - уже гораздо тише сказал он, глядя на мастеров с отчаянием. - Вы не понимаете! Я этого не делал!
- Вы хотите нас уверить, что вчера вы, как положено, заснули в своей спальне, а потом внезапно очутились здесь? - осведомился мастер Вардос. - И, конечно, вы не можете припомнить ни одной подробности этой сомнамбулической попойки?..
- Никакой попойки не было, наставник, - Крикс ощутил глухое раздражение. Если бы только можно было побеседовать не с Вардосом, а с Хлордом... Тот, по крайней мере, дал бы ему шанс все объяснить! А Вардос будет только насмехаться надо всем, что он им скажет. Он уже заранее составил себе мнение об этом происшествии, и не захочет отказаться от него, что бы "дан-Энрикс" не сказал. Но, кроме Мастера-со-шрамом, здесь были Талгвир и Элпин, не отличавшиеся такой же предвзятостью. Он мог бы попытаться убедить хотя бы их... - Я правда вышел вчера за ворота Академии после отбоя. Но я ничего не пил. Кто-то напал на меня сзади и ударил, а потом... потом, наверное, облил вином.
- Облил вином? Зачем?
- Я... - Крикс запнулся. - Я не знаю, мастер.
- Хорошо, допустим, - Вардос чуть пожал плечами, как бы показывая, что готов смириться даже с откровенной ложью, лишь бы разобраться с этим делом побыстрее. - А что вы забыли за стенами Академии после тушения огней?
Крикс помнил, что накануне он придумал несколько довольно связных оправданий на тот случай, если его позднюю отлучку обнаружат. Но сейчас он, как назло, не мог припомнить ни одно из них. Он вообще соображал с трудом - единственная мысль, вертевшаяся в голове, была простой и отвратительной в своей назойливости:
"Что бы я им ни сказал, они мне не поверят"
- Вам, должно быть, трудно с ходу что-нибудь придумать? - с издевательским сочувствием спросил наставник Вардос. - Не стесняйтесь, мы готовы подождать...
- Это был обыкновенный спор, наставник Вардос, - неожиданно уверенно и громко прозвучало у дверей.
Крикс удивленно обернулся.
В дверях лазарета он увидел Маркия и Юлиана Лэра, и странное ощущение, что все это ему просто снится, накатило на лаконца с новой силой.
Наставник Вардос открыл рот, чтобы каким-то образом вмешаться, но Юлиан опередил его.
- Мы спорили о том, что Крикс не сможет выйти из Лакона ночью и дойти до памятника Энриксу из Леда так, чтобы никто об этом не узнал, - твердо сказал он мастерам. И, посмотрев на Крикса, вполне натурально возмутился - Ну что ты молчишь, скажи им!.. Хватит корчить из себя героя. Никто не просил нас покрывать, понятно, Рикс?!
Крикс на секунду опустил ресницы.
О, конечно, ему все было понятно.
Но как побратимы догадались, что ему нужна их помощь?... Судя по тому, как вовремя они вмешались, Крикс мог с уверенностью предположить, что Юлиан и Маркий уже несколько минут подслушивали его разговор с наставниками, спрятавшись за дверью в лазарет. Про себя он восхитился тем, как быстро его лучшие друзья смогли сориентироваться в этой ситуации, от которой у него шла кругом голова.
Лицо Вардоса потемнело от гнева.
- Вы, должно быть, так спешили это выпалить, чтобы предупредить вашего друга, что он теперь должен говорить? - резко спросил он у Юлиана.
Лэр заметно растерялся.
- Извините, мастер, - вежливо сказал Этайн, невинно глядя на наставника. - Мы просто побоялись, что Крикс не захочет рассказать об этом споре, чтобы не вмешивать в это дело нас.
- А я вот думаю, что вы вмешались в это дело сами, безо всяких на то оснований, - мрачно сказал Вардос. - Я считаю, что вы лжете, чтобы выгородить своего приятеля. До того, как вы так кстати подоспели к нему на выручку, Рикс не сумел хоть сколько-нибудь внятно объяснить, почему вся его рубашка залита вином. И почему, когда его подобрали на краю канавы, от него за пол-стае пахло водкой. Все это никак не объясняет ваша версия о спорах.
- Но ведь Крикс же вам сказал, что на него напали!.. - возмутился Юлиан.
Крикс не сомневался, что Мастер-со-шрамом обозлился на такую дерзость, но тот неожиданно ощерился в улыбке - самой неприятной из всех, какие приходилось видеть Криксу за все время их знакомства.
- Что и требовалось доказать, - сказал он удовлетворенно. - Подслушиваем под дверью, молодые люди?...
Юлиан покраснел - как подозревал "дан-Энрикс", в большей степени от злости, чем от смущения - но, не найдясь, что возразить, ответил Вардосу только угрюмым взглядом исподлобья.
- Возвращайтесь на занятия, - велел мастер почти ласково. Его худое, темное лицо светилось мрачным торжеством. - Я полагаю, ваш Наставник уделит внимание тому, что вы подслушиваете, дерзите мастерам и лжете. Но, в конце концов, ваши провинности не так серьезны по сравнению с тем, что натворил ваш друг. Вот им мы и займемся.
Юлиан и Маркий молча вышли, напоследок постаравшись ободрить "дан-Энрикса" хотя бы взглядами. Крикс прекрасно понял, что они пытаются ему сказать.
"Как бы не обернулось дело, мы тебя не бросим".
Он спросил себя, чем заслужил таких друзей.
- Полагаю, Крикса можно больше не расспрашивать, - сказал Вардос, когда дверь за Маркием и Юлианом затворилась. - Думаю, теперь все совершенно ясно.
- Не уверен, - неожиданно заметил Элпин. - То, что мальчики подслушивали, еще не доказывает, что они солгали. И, если вдобавок допустить, что Крикс сказал нам правду...
Крикс почувствовал, как у него заколотилось сердце. Неужели мастера ему поверят?...
- А не многовато будет допущений? - съязвил Вардос.
Элпин чуть развел руками.
- Я всего лишь говорю о том, что не хотелось бы... принимать необдуманных решений. Речь, в конце концов, идет об исключении.
Крикс вздрогнул.
Его исключат из Академии?!
Нет, это уже слишком!!
- Говорю же вам, я этого не делал! - взвился он.
Но мастера смотрели на него без всякого сочувствия.
- Мы обсудим эту ситуацию, - заметил Элпин сухо. - А до тех пор вы останетесь здесь. И не воображайте, что вы можете разжалобить нас криками или слезами.
Крикс посмотрел на мастера почти со злобой. Элпин ему вообще-то нравился, но за предположения, что он будет просить прощения и плакать, Крикс был готов его убить.
Что бы с ним не сделали, этого не будет! Даже... даже если его вышвырнут из Академии!
Но когда мастера ушли, Крикс ощутил, что "исключение" - это не просто слово. Это расставание с Юлианом, Маркием и Дарлом, торжество Дарнторна, разочарование и мрачное презрение на лице Хлорда... и, в конце концов, необходимость навсегда расстаться с местом, которое за несколько коротких месяцев успело стать для него настоящим домом.
Крикс не плакал, нет. Он только подтянул колени к животу, обхватил их руками и бездумно смотрел в одну точку, тихо повторяя про себя:
- Пожалуйста, пусть они мне поверят... ну пожалуйста... они должны понять, что я сказал им правду, пусть они это поймут!
Крикс сам не знал, кого он таким способом пытается о чем-то попросить. Упорно повторяемая просьба уже стала походить на заклинание, которое он проговаривал вполне автоматически, не вдумываясь в его смысл, когда дверь еще раз распахнулась, и в лазарет вошел наставник Хлорд.
- Мастер!.. - с облегчением воскликнул Крикс, быстро спуская ноги с койки.
Он с трудом сдержался, чтобы не повиснуть у Наставника на шее, так ему хотелось, чтобы хоть один человек в мире посочувствовал ему и с пониманием отнесся к его горестям.
- Крикс, у нас будет серьезный разговор, и ты... - начал Наставник строго, но мальчик не дал ему договорить.
- Пожалуйста, не говорите, что вы тоже мне не верите! - воскликнул он с таким отчаянием, что взгляд мастера невольно смягчился.
- От того, во что я верю или не верю, ничто не зависит, Крикс, - невесело ответил Хлорд. - Как тебя угораздило нажить себе такие неприятности?...
- Простите меня, мастер... мы поспорили, и я...
- Да, я об этом уже слышал, - оборвал его Наставник. - Мастер Вардос насмехается над этой версией, как только может, но Этайн и Лэр по-прежнему твердят, что ты пошел туда по уговору с ними. Если это в самом деле так... ну-ну, не смотри так, я тебе верю... так вот: если удастся доказать, что это правда, ты наверняка останешься в Лаконе. Но наставники не верят вам, и я их понимаю. Все это звучит довольно неправдоподобно. Я уже не говорю о том, что за последние три месяца ты успел нарушить столько правил, что теперь мастера несколько... предубеждены. Я говорю с тобой, как стал бы говорить со взрослым человеком, и, надеюсь, ты это оценишь. В Совете есть люди, которые были бы рады исключить тебя, если бы подвернулся повод. Я не могу сделать так, чтобы они поверили тебе на слово. Все, чего я смог добиться - это их согласия на то, чтобы позвать из Адельстана ворлока. Если он подтвердит твои слова, Круг мастеров не сможет исключить тебя и должен будет ограничиться другим... взысканием.
Крикс похолодел.
Конечно, ворлок подтвердит, что он не пил в ту ночь. А заодно он выяснит всю правду про Ральгерда Аденора, и про Дарла, и про посещение "Поморника"...
- Нет... мастер Хлорд, я не могу! - сказал "дан-Энрикс" с ужасом.
Мастер озадаченно нахмурился, но потом, по-своему истолковав страх Крикса, положил ладонь на плечо ученика и мягко сказал:
- Крикс, я понимаю, после Испытаний ты не хочешь еще раз встречаться с ворлоком. Мне очень жаль, что все так получилось. Но сейчас у тебя просто нет другого выхода. Не бойся. Это вряд ли будет так же тяжело, как в прошлый раз.
Как бы ни плохо было Криксу, он все же успел почувствовать досаду. Сперва Элпин думает, что он попробует разжалобить Совет слезами, а теперь еще и Хлорд считает его трусом!
- Нет! Наставник Хлорд... я не боюсь встречаться с ворлоком. Я просто... не могу.
Лицо мастера как будто бы окаменело.
- Как я должен понимать твои слова? - спросил он у "дан-Энрикса".
"Что я должен сказать, чтобы вы поняли?..." - с отчаянием думал Крикс, прекрасно понимая, что на этот раз он угодил в ловушку, из которой невозможно выбраться.
Молчание затягивалось.
- Хорошо, - резко сказал Наставник. - Думаю, пора покончить с этим. Ты отказываешься от разговора с ворлоком?...
- Да, - еле слышно сказал Крикс.
- Что ж, в таком случае, я больше ничего не могу для тебя сделать, - подытожил мастер. Криксу показалось, что тот произнес эти суровые слова как будто через силу. Мальчик посмотрел на Хлорда, надеясь прочитать в его глазах сочувствие или хотя бы горечь, но наставник будто бы отгородился от него невидимой стеной. Губы мастера были плотно сжаты, а глаза смотрели не на Рикса, а куда-то сквозь него. - Через полчаса твоя лаконская грамота должна лежать у меня на столе.
- Да, мастер.
Крикс подумал, что, должно быть, произнес эти слова в последний раз, и сердце болезненно сжалось.
Хлорд круто развернулся и направился к выходу. Только у двери лазарета он остановился и, взглянув через плечо, сказал "дан-Энриксу":
- Ты можешь оставаться в своей комнате в Рейнсторне до распоряжения Совета. Но я бы рекомендовал тебе прямо сейчас, еще до окончания занятий, собрать свои вещи и покинуть Академию. После того, как слух о твоем исключении распространится по Лакону, у тебя могут возникнуть неприятности с некоторыми из наших учеников. И не трудись лично передавать мне грамоту - просто оставь ее дозорному у башни.
Ничего больше не добавляя и не попрощавшись, Хлорд стремительно вышел из лазарета. Криксу показалось, что беленый потолок больничной комнаты внезапно завертелся у него над головой и многотонной тяжестью обрушился ему на плечи.