Был на митинге против втсупления Студсоюза МГУ в Народный фронт Путина и использования престижа Университета в интересах Единой России.
Заявка на пикет первоначально была одобрена, однако же в последний момент организаторам отказали в проведении акции и предложили перенести ее на набережную Тараса Шевченко (говоря по русски, в долбеня). Другие предложения - смотровая площадка Воробьевых гор, площадь Индиры Ганди, были отклонены без всяких объяснений. Естественный вопрос - почему СТУДЕНТЫ Мгу не могу собираться именно в районе Университета, где такая акция была бы наиболее логичной и уместной? И почему нашистам или молодогвардейцам можно собираться где угодно, а всем остальным все время создают все мыслимые и немыслимые преграды в проведении пикетов?
В результате было решено все-таки провести акцию на заявленном месте. В группе отписались, что "точно придут", порядка ста пятидесяти человек. Сомневающихся было за полтысячи (!). А собралось в итоге - 40 или 50. Я только что прочел в какой-то новостной ленте глумливое замечание, что это отличный показатель значимости поднятой проблемы. Чушь! Это, во-первых, показатель нашей безответственности и гражданской несознательности, а во-вторых - плохой организации. И это надо исправлять.
За пятнадцать минут акции обстановка у метро настолько накалилась (хотя все собравшиеся активисты только общались с журналистами, не разворачивая никаких плакатов), что было решено перебираться к Вечному огню напротив корпуса филфака. Полицейские погнались за нами через переход и отобрали у студентов несколько плакатов, которые первоначально планировалось использовать для одиночных пикетов на территории МГУ. Студентов они пропустили, полагая, что те просто разойдутся. Вместо этого мы собрались у Вечного огня и стали обсуждать вопрос о Студсоюзе и запрете митинга.
Довольно скоро подтянулись полицейские и стали угрожать нам задержанием за незаконный митинг. Так и хочется спросить - КАКОЙ? Если несколько десятков студентов, собравшись на территории своего Университета, обсуждают университетские проблемы, это ну никак не подпадает под определение пикета или митинга.
Однако полицейские стали хватать людей, ломать им руки и тащить задержанных в машины. Мы пытались их отбить. Была большая свалка и всеобщая неразбериха. Один из задержанных потерял сознание и упал на землю, что не помешало полицейским затолкать его в машину, едва он пришел в себя. Людей хватали в разных концах сквера, волоком тащили по асфальту. Об этих подробностях не написала ни одна газета. Потом скажут, что все задержания проводились в соответствии с законом. Я все это видел и свидетельствую, что законом там даже не пахло. Это было чистым, неприкрытым беспределом - от начала до конца.
Среди тех, кто хватал студентов и крутил им руки, были люди в штатском. Один, в низко надвинутом на глаза капюшоне и С ЛИЦОМ, ЗАВЯЗАННЫМ ШАРФОМ, особо отличился в этом деле. Когда наших товарищей запихивали в машины, мы стали скандировать - "Слава русской демократии!". Гражданин с шарфом подошел ко мне, остановился в двух шагах и сказал - вот вы, давайте, крикнете что-нибудь еще! Я в ответ спросил, зачем он завязал лицо шарфом. Он издевательски сказал, что ему холодно. Тогда я посоветовал ему натягивать на голову чулок.
Мы пытались сфотографировать этого колоритного типа, но он явно не стремился попасть в кадр.
Оставшиеся на свободе решили немедленно идти в ГЗ и написать ректору жалобу на милицейский произвол. Когда мы все уже СТОЯЛИ НА СТУПЕНЬКАХ КОРПУСА, полицейские выхватили из толпы двух девушек. Точнее, сначала схватили одну, а вторая бросилась к ней, и руководивший задержанием полковник (кажется, Костюк его фамилия) сказал - берите эту тоже. Это была девушка с _первого курса_ философского факультета. Я разговаривал с ней буквально за десять минут до задержания. Когда ее сажали в полицейскую машину, она отчаянно сопротивлялась, и полицейские прищемили ее дверцей. Она кричала, что ей больно. Мы оттаскивали полицейских и кричали, что они сошли с ума. Полковник встал между мной и машиной. Тогда я стал убеждать его отпустить девушку, тем более, что она, вероятно, несовершеннолетняя. Он смотрел на меня оловянными глазами и отвечал, что меня это не касается. В конце концов им удалось с ней справиться и ее тоже увезли.
Тут мне позвонил мсье Филин и спросил, все ли у нас в порядке. Вокруг стояла куча полицейских и я не отказал себе в удовольствии подробно рассказать о наших проишествиях. Тогда один из полицейских прямо предложил другому меня "взять". Признаться, крайне любопытно, что бы они тогда написали в протоколе. "Нелицеприятно отзывался о полиции в дружеском разговоре"? Кажется, даже до них дошло, что это уже перебор.
Мы обменялись контактами с другими участниками встречи и решили не оставлять так этого дела. Думаю, что в будущем нам надо более активно защищать своих и вообще организовывать сопротивление. Пример той девочки - и еще самой первой драки в сквере - убедительно доказывают, насколько трудно задержать и посадить в машину человека, если он сам и его сторонники настроены бороться до конца. И в то же время это очень просто, если каждый подсознательно боится, что слишком активное сопротивление может создать ему проблемы. Если однажды мы выйдем на митинг, _заранее_ смирившись с тем, что к вечеру каждый из нас окажется в участке, то, возможно, до участка смогут довезти гораздо меньшее количество людей