Комната, в которой оказался Крикс, отличалась от знакомых ему помещений Академии тем, что в ней царил странный для послеполуденного часа полумрак. Несмотря на теплый осенний день, все ставни были наглухо закрыты, а большая часть окон вдобавок скрывалась за плотными синими шторами. Не приходилось сомневаться в том, что это сделано намеренно.
- Сюда, пожалуйста, - раздался глуховатый голос из противоположной части комнаты. Ворлок выбрал наименее доступный для дневного света угол и расслабленно сидел в глубоком кресле, производя впечатление больного, лишь недавно получившего разрешение вставать с постели, но еще не настолько поправившегося, чтобы долго оставаться на ногах. Этот образ лишь подчеркивала его мешковатая, бесформенная одежда необычного покроя и ссутуленные плечи. С первого взгляда он показался Криксу дряхлым стариком, но, подойдя поближе, мальчик с удивлением увидел, что "видун" еще довольно молод. На гладко выбритом лице не было ни одной морщины, а в длинных бесцветно-соломенных волосах - ни следа седины. Лежащие на подлокотниках кресла руки, несмотря на свою худобу, тоже принадлежали молодому и, скорее всего, сильному мужчине. Но тут ворлок поднял на него глаза, и все эти наблюдения сейчас же вылетели у "дан-Энрикса" из головы, настолько поразительным и неприятным оказался этот взгляд.
Глаза у видуна были большими и почти бесцветными с игольчато-черными точками зрачков и редкими белесыми ресницами. Назвать эти глаза серыми или светло-голубыми было невозможно. Скорее они напоминали полинявшую от долгой носки ткань, первоначальный цвет которой уже невозможно угадать. Но самым неприятным в них был даже не этот необычный цвет, а странная, почти пугающая неподвижность, из-за которой лицо мага выглядело так, как будто бы он спит с открытыми глазами. Ворлок смотрел на своего гостя, как обычно смотрят на забор или на стену дома - без интереса и без выражения. Он даже не моргал. Нельзя было поверить в то, что эти оловянные глаза принадлежат живому человеку.
Крикс сейчас же вспомнил, что, по словам Димара, встретившись с кем-то глазами, ворлок проникает в его мысли. Но даже если это было так, и ворлок уже знал о том нелестном впечатлении, которое он произвел на собеседника, то это знание никак не отразилось на его лице.
"А может быть, все это вообще вранье? - кощунственно подумал Крикс. - Вдруг он на самом деле ничего не видит, этот ворлок?... Ну, скажи, что я не прав - если ты правда знаешь, что я думаю!"
Однако ворлок даже глазом не моргнул - если, конечно, к нему можно было применить такое выражение.
- Твое имя Крикс? - спросил он тем же шелестящим, словно угасавшим к концу фразы голосом, которым предложил ему приблизиться.
- Да.
- Вчера ты рассказал мастеру Хлорду о том, что выбрал это имя сам, не зная о его особенном значении. Это правда? - осведомился видун так же безразлично, не спуская глаз с его лица.
- Конечно, правда, - Крикс смотрел на мага с удивлением. Какой смысл задавать подобные вопросы? Если бы он даже все наврал, то, конечно, никогда бы не признался в этом; так что, получается, и говорить тут не о чем.
В глазах видуна на какое-то мгновение мелькнула искра интереса, и он неожиданно ответил на незаданный вопрос.
- Ты удивляешься, зачем мне спрашивать тебя о том, что все равно никак нельзя проверить? Это очень просто, мальчик. В разговоре с ворлоком врать совершенно бесполезно. Когда ты говоришь, я сразу ощущаю, правда это или нет, а если правда, то насколько. Почему-то люди часто думают, что видуна возможно обмануть, если сказать ему часть правды вперемешку с ложью. Кстати, ты не прав: я вовсе не читаю твои мысли. Просто некоторые из них довольно предсказуемы. Например, готов поспорить, что с тех пор, как ты вошел, ты мысленно подначиваешь меня опровергнуть твои подозрения в моих способностях, если эти подозрения не обоснованы. Не так ли?...
Крикс растерянно кивнул. Отвечать вслух было излишне. Теперь, когда ворлок неожиданно вступил в беседу, а не продолжал забрасывать его вопросами, неприязнь лаконца к видуну значительно ослабла.
Но, по-видимому, попытка говорить по-человечески стоила ворлоку слишком большого напряжения, потому что взгляд его потух, а голос снова стал невыразительным и тусклым.
- Смотри сюда, - велел видун, и мальчик поневоле должен был еще раз встретиться с его застывшим оловянным взглядом, и сделать над собой усилие, чтобы на этот раз не отводить глаза.
- Продолжим. Итак, ты жил в Чернолесье, а потом бродяжничал? - лениво спросил ворлок.
Крикс ощутил какое-то щекочущее прикосновение к своему лбу, как будто кто-то забавлялся, водя кончиком пера по коже. Вопрос про Чернолесье заставил его вспомнить, что когда-то Вали любил развлекался таким образом утром, пока младший брат еще спал. Обычно Безымянный просыпался, оглушительно чихая, а Вали злорадно хохотал, отскочив от лежака на безопасное расстояние, чтобы не получить хорошего пинка.
Вспомнив о доме, он чуть-чуть нахмурился.
- Да, я уже говорил об этом своему Наставнику. А какое отношение это имеет к Испытаниям?...
Крикс провел в Лаконе слишком мало времени, чтобы понять, насколько дерзким был его вопрос. Наверное, ворлок учел это, потому никак не отреагировал на эту дерзость.
- Самое прямое, - только и ответил он, продолжая пристально смотреть на Крикса своими неприятными белесыми глазами.
Кого-то он здорово напоминал, этот видун. Мальчик чуть прищурился, прикидывая так и эдак, на кого он похож больше - на большую круглоглазую сову-сипуху или все-таки на рыбу?...
Рука ворлока, до этого момента расслабленно лежавшая на подлокотнике разного кресла, внезапно ожила, и Крикс невольно опустил глаза, наблюдая за странными движениями пальцев мага.
- Смотри на меня, - напомнил ворлок. Теперь его голос уже не казался лаконцу таким странным - может быть, он просто притерпелся. - У тебя есть деньги?
- Да.
- И сколько?
- Сорок полумесяцев.
Крикс откинул со лба волосы и нетерпеливо потер лоб. Ощущение щекочущих прикосновений не желало пропадать, как будто по лицу все время ползала невидимая муха.
- Откуда ты их взял?
- Нашел... под камнем. Там же, в Чернолесье.
Мысли начинали путаться. Зуд становился просто нестерпимым. А когда он ощутил, что что-то давит ему на виски, то его вдруг осенило, что происходящее - отнюдь не плод его фантазии, а результат каких-то действий ворлока. Правда, тот сидел совершенно неподвижно. Шевелились только пальцы - длинные белые пальцы видуна, которые как будто крутили невидимый шарик.
Этот небольшой хрустальный шарик с крошечными гранями Крикс неожиданно увидел ярко, словно наяву - вплоть до таких подробностей, как радужные блики, отлетающие от зеркальных граней на худые пальцы ворлока.
Крикс встряхнул головой, как лошадь, отгоняющая слепня. Происходящее в комнате Испытаний нравилось ему все меньше. Он вдруг заподозрил, что вопросы ворлока были обыкновенным отвлекающим маневром. И еще, пожалуй, способом навести мысли Крикса на какие-то вполне конкретные предметы. Чернолесье, побег из дома, кошелек... Сами по себе ответы мало занимали мага. Теперь уже не приходилось сомневаться, что он узнавал гораздо больше, просто слушая звук его голоса и глядя мальчику в глаза.
И именно с его странными манипуляциями манипуляциями была связана и странная щекотка, и внезапная давящая тяжесть на висках.
Все это промелькнуло в голове у Крикса за какие-то доли секунды, но он даже не успел решить, как отнестись к сучайному открытию, когда ворлок задал следующий вопрос:
- От Энмерри до Мелеса ты путешествовал на корабле, не так ли?
Крикс быстро опустил глаза, не думая о том, что выдает себя этим движением. Накануне он сказал Наставнику, что просто заплатил за свое путешествие одному капитану из Энмерри. Если отвечать на все вопросы, ворлок обязательно узнает о Далланисе - а тот, приняв на борт предполагаемого "Миэльрикса", нарушал закон, и Крикс полагал, что, если правда выплывет наружу, у добросердечного торговца могут быть неприятности с Орденом доминантов. В этом отношении он уже не был так наивен, как в тот день, когда готов был обратиться к лорду Ирему за помощью и сам пришел в "Свинью и Желудь". Значит, об истории с Далланисом никто не может знать. Но как утаишь что-нибудь от человека, способного увидеть твои мысли?
- Я же попросил смотреть сюда, - заметил ворлок. Раздражения, укора или подозрительности в его голосе как будто не было, но мальчика это не слишком обнадежило, поскольку голос видуна и раньше был лишен каких-то интонаций.
"Думай о чем-нибудь другом!" - мысленно приказал себе Крикс. При этом он поднял
глаза на ворлока и постарался придать своему лицу такое же сонное выражение, как и у мага.
- Да, я плыл на корабле, - заметил он. Не найдя предмета, на котором можно было бы сосредоточиться без риска себя выдать, он заставил себя смотреть сквозь ворлока, вообразив себе беленый потолок в их комнате в Рейнсторне.
Полностью отвлечься от происходящего оказалось очень сложно. Мальчик никогда не думал, что попытка избегать какой-то важной мысли требует таких мучительных усилий.
- Как назывался этот корабль? - резко спросил ворлок, явно заподозривший что-то неладное.
Перед глазами Крикса промелькнул "Энрикс из Леда", и он ухватился за это воспоминание с отчаянием утопающего. Мраморный рыцарь держал шлем в опущенной руке, все так же глядя вдаль, но Криксу померещилось, что на сей раз его лицо выражает молчаливое сочувствие и одобрение.
- Мы теряем время, - глухо сказал ворлок, и - на этот раз уже не приходилось сомневаться, что это не плод воображения лаконца - в его взгляде промелькнуло раздражение. - То, что ты пытаешься сделать - просто глупо. Неужели ты считаешь, что никто до тебя не пробовал осуществить на практике такое "остроумное" решение? Прекрати ребячиться и отвечай, когда тебя о чем-то спрашивают.
Крикс закрыл глаза и отчаянно помотал головой.
"Плевать на Испытания... только оставьте меня, наконец, в покое!" - пронеслось у него в голове.
- Судя по всему, тут в самом деле что-то важное, - задумчиво сказал видун.
Теперь, когда Крикс не мог видеть ворлока, его голос казался ему еще более зловещим.
- ...Послушай, мальчик. Твое глупое упрямство заставляет меня думать, что Совет наставников не зря испытывал сомнения в твоей честности. Поскольку это может оказаться важным и решить твою дальнейшую судьбу, я буду вынужден узнать правду независимо от твоего желания. Последний раз прошу - не ставь себя в такое положение. Это не очень-то приятно. ....Нет?
Впоследствии Крикс часто думал, почему он просто не послал все к фэйрам и не выбежал из той проклятой комнаты? Даже страх оказаться не на высоте во время Испытаний ничего не значил по сравнению с чувством самосохранения и нежеланием предать Далланиса. Но, хотя он ни о чем так не мечтал, как оказаться где-нибудь подальше от видуна с его вкрадчивым голосом и белыми глазами, которые он, казалось, видел даже сквозь опущенные веки - мысль о простом бегстве почему-то даже не пришла ему в голову. Наверное, испуг и напряжение были так велики, что помешали ему мыслить здраво.
- Нет! - выпалил он, зажмурившись еще сильнее и так сильно стиснув кулаки, что ногти впились ему в ладони.
Давление в висках стало тяжелым и почти болезненным. У Крикса закружилась голова. Ему вдруг показалось, что он слышит странный шепот, доносящийся со всех сторон, как будто бы десятки голосов переговаривались, спорили или о чем-то рассуждали, окружив "дан-Энрикса" невидимой толпой. Это было страшно. На секунду Крикс испугался, что он сходит с ума, но потом он стиснул зубы и сказал себе, что он тут совершенно не при чем - все дело только в ворлоке.
В голове крутилась мысль, что он не должен вспоминать о чем-то важном - но о чем именно, мальчик уже забыл. Энрикс из Леда улыбался ему сдержанной, загадочной полуулыбкой.
Ворлок негромко выругался, но его голос затерялся среди десятков других голосов, шепчущих, бранившихся и даже напевавших где-то совсем рядом.
Перед зажмуренными глазами Крикса закружился вихрь красных искр. Они загорались - а потом тонули в непроглядной черноте. И эта чернота как будто расползалась, заполняла все пространство.
- Ради Всеблагих! Ты что творишь?! - выкрикнул ворлок в свою очередь, но мальчик этого уже не слышал. Ноги Крикса подломились и он упал на холодный мозаичный пол. Осязание покинуло его долей секунды позже, чем зрение и слух, и он еще успел почувствовать, что здорово ушибся при падении.
А дальше наступила темнота.
...Человек с глазами, как будто бы отлитыми из голубого льда, стоял у верстака, нетерпеливо постукивая по нему костяшками пальцев. Флаконы из зеленоватого стекла и целое семейство разнокалиберных реторт и сфероконусов отвечали на каждое движение мужчины жалобным позвякиванием, которому он, однако, не придавал ни малейшего значения. Комната, где он стоял, выглядела бы достаточно просторной, если бы в ней не было этого огромного, похожего на плотницкий верстак стола и множества загадочных предметов, в беспорядке громоздящихся на полках, табуретах или прямо на полу. В настоящее время это помещение, представлявшее из себя нечто среднее между библиотекой, ремесленной мастерской и лабораторией смелого экспериментатора, казалась захламленной, маленькой и тесной. Обладатель холодных голубых глаз явно находился здесь не в первый раз, поскольку ничему не удивлялся. Даже вид летучей мыши, которую хозяин лаборатории препарировал на своем верстаке перед его приходом, не привлек к себе его внимания.
Хозяин комнаты пребывал в таком смятении, что не додумался придвинуть гостю кресло и только бросал на него беспокойные взгляды, суетливо разбирая груду свитков на другом конце стола. Выглядел он довольно странно; волосы и борода, почти совсем седые, были очень неухожены, а руки покрывали ссадины, ожоги и следы чернил, что выдавало в нем ученого алхимика. Склонность к предметному чародейству сразу же выдавали массивные перстни, с которыми он не расставался, даже возясь со своими ретортами, и плоская цепочка медальона в ворота заношенной, давно не стиранной рубашки. Лицо у чародея было из тех, которые запоминаются надолго: смуглое, с квадратным лбом, но узким подбородком, тонкими губами и внимательными, неприятно-пристальными темными глазами. Он был высок и, несмотря на худобу, довольно представителен. В деревне у подножия горы, неподалеку от которой он построил себе дом, его считали нелюдимым и побаивались. Появляясь в селении, он едва удостаивал приветствия попавшихся ему на пути крестьян и отпугивал людей внимательным, недобрым взглядом своих черных глаз. Тем не менее, все были с ним очень почтительны - отчасти от страха, который он им внушал, отчасти потому, что он бывал полезен им своими знаниями, но главным образом из-за того, что люди чаще всего уважают тех, кто уважает сам себя. А обладатель медальона и перстней себя не просто уважал; благодаря своим познаниям в алхимии и магии он чувствовал себя почти всесильным по сравнению с обычными людьми и всячески давал это понять при каждой встрече с ними.
Но сейчас надменного отшельника было не узнать: он отводил глаза, сутулился, стараясь избежать пронзительного взгляда собеседника, и выглядел как человек, застигнутый на месте преступления.
- Ну что, Галахос? - холодно и зло спросил у мага гость, присутствием которого объяснялась эта странная перемена в поведении Галахоса. - Долго мне еще выслушивать твои оправдания и отговорки?... Ты пообещал найти мальчишку. Признавайся: ты солгал, сказав, что можешь сделать это?
- Нет, - поспешно возразил Галахос. - Я вам не лгал. Клянусь вам, я действительно могу его найти...
- Печально. Я бы еще мог понять, если бы ты сказал, что просто переоценил свои возможности. А теперь я начинаю думать, что все это время ты просто _не хотел_ его искать.
- Я делал все, что мог!
- И что мы получили в результате? Приемыш лорда Дарена, резня в Маршанке - все это пустая трата времени. Ни один из погибших детей даже не мог быть тем, кого мы ищем. И, думаю, ты это понимал. Не так ли?
На этот раз Галахос счел за лучшее не отвечать.
Его гость рассмеялся - неприятным, резким смехом. И скрестил руки на груди.
- Ага, я вижу, ты все понимаешь правильно. Так вот - я бы хотел, чтобы ты указал причину, по которой наши поиски не привели к успеху. Ты, конечно же, нашел какие-нибудь объяснения? Надеюсь, что нашел. Ты ведь не мог не знать, что рано или поздно я заинтересуюсь, как идут дела. По правде говоря, это должно было произойти уже давно. Так вот: я жду ответа. По возможности подробного и обстоятельного. И постарайся, чтобы я тебе поверил.
- Как скажете, мессер, - покорно согласился маг. - Но, может быть, вы для начала сядете? Дорога утомительна, а вы...
- А я не собираюсь слушать, как мне заговаривают зубы. Ну?...
Галахос тяжело вздохнул, как будто примиряясь с неизбежным. Когда он начал говорить, то в его тоне и жестикуляции чувствовалось отчаянное желание угодить человеку с прозрачными, холодными глазами, выглядевшему по меньшей мере вдвое моложе самого Галахоса.
- Вы знаете, мой лорд, что до сих пор моей единственной зацепкой было имя, полученное мальчиком при рождении. В прежние времена, как вам, конечно, хорошо известно, люди вообще не открывали свое имя никому, кроме семьи и самых близких и доверенных друзей - все потому, что имя может дать нам ключ к сознанию врага, позволить воздействовать на него с помощью магии. Мы знали имя мальчика, поэтому я был уверен, что мне не составит никакого труда при помощи некоторых ритуалов выяснить, где он находится. Я дал вам обещание... возможно, несколько поспешное и опрометчивое... что найду ребенка в течении нескольких месяцев.
- А между тем прошло уже несколько лет, не так ли? - насмешливо закончил за него голубоглазый.
- Да, мессер; но дело в том, что проверенные способы не дали никакого результата. Мой первоначальный план был почти безупречен. Стоило мне один раз проникнуть в сознание мальчишки, и я сразу же сказал бы вам, где он находится. Но сколько я не бился, его мысли и воспоминания все время оставались для меня закрытыми! Пусть это не покажется вам странным, но я думаю... нет, я почти уверен в том, что мальчик вообще никогда не слышал собственного имени. Только так можно объяснить тот факт, что мощнейшие магические связи, возникающие между именем и его обладателем, не действовали в этом случае.
- А тебе не кажется, что ты все усложняешь? - холодно спросил его высокий собеседник. - Может быть, Седой просто снабдил этого щенка магической защитой, которую ты не сумел преодолеть?
- Нет. Это полностью исключено, - решительно возразил Галахос. Сейчас, когда речь шла о вещах, близких и понятных магу, даже страх перед его опасным гостем немного отступил, и угодливости в тоне чародея поубавилось. - Спрятать мальчика в глуши, снабдив его магическим щитом подобной силы - это все равно что развести костер посреди поля и надеяться, что его не заметят. Да обладателя такой защиты даже самый слабый маг почувствует за десять верст! Другой вопрос, сумеет ли он как-то навредить ему. Скорее всего нет - для этого-то щит и нужен.
- Ну что ж, звучит довольно убедительно. Однако почему ты так уверен в том, что ребенка прячут где-то здесь? Седой мог взять его с собой. Тогда бастард сейчас растет в Туманном Логе.
- И тогда мы точно до него не доберемся, господин.
- Без тебя понятно, - хмуро процедил голубоглазый. - Одно утешение - если я хоть немного понимаю Светлого, то он должен считать, что человеческому ребенку не место среди Альдов и Хранителей врат. Ему положено расти среди людей. Конечно, в безопасном месте. Что ты скажешь, например, о родине его отца?...
- М-мм... Я думаю, это возможно, - в голосе мага прозвучало явное сомнение, и глаза его собеседника угрожающе сузились.
- Ты испытываешь мое терпение, Галахос. "Это возможно", "это невозможно"... Я устал от твоих домыслов. И мне давно хотелось бы услышать что-то более определенное. В конце концов, если твоя затея с магией имен бездарно провалилась, ты бы мог сказать об этом еще пару лет назад, вместо того, чтобы тянуть время и морочить мне голову. Еще семь, от силы восемь лет - и нам придется иметь дело не с ребенком, а с мужчиной. Клянусь Истоком! Да он вообще не должен был дожить до сегодняшнего дня!
Взгляд гостя впился в мага, словно пара ледяных кинжалов. Галахос заметно побледнел и опустил глаза. Но собеседник ждал ответа, и хозяин комнаты, собравшись с силами, сказал:
- Я понимаю, но... по правде говоря, я не терял надежду, что мне удастся дотянуться до бастарда и без имени. Иногда мне удавалось уловить отзвуки самых сильных чувств - обиды, или радости, а как-то раз... совсем недавно... страх. Смертельный страх. Думаю, что-то угрожало его жизни. Или, во всяком случае, он сам так думал.
- Вот как? - тонкие губы гостя на секунду растянула насмешливая и жестокая улыбка, одновременно подчеркнувшая молодость и красоту его лица - и сделавшая его еще более отталкивающим, чем обычно. - Уж не станешь ли ты уверять меня, что он погиб?
- Нет. Напротив, я уверен, что он жив. С недавних пор я начал ощущать его... совсем не так, как раньше. Одновременно хуже и... отчетливее, чем все эти годы.
- Фэйры тебя побери... Метешь хвостом, как запаршивевшая старая лиса. Так хуже или лучше? - брезгиво спросил собеседник.
- Прошу меня простить, мой лорд, но это правда сложно объяснить. Такое иногда бывает, если человек проходит ритуал и получает Истинное Имя. Вы должны меня понять, ведь вы же сами сделали когда-то то же самое...
Но голубоглазый не дослушал.
- Истинное Имя? - повторил он в бешенстве. - Ты правда полагаешь, что они посмели дать этому ублюдку Истинное Имя?... Будь я проклят! Это же неслыханно. Такого я не мог ожидать даже от Валларикса!
Мужчина яростно махнул рукой, сбив на пол несколько флаконов. Часть из них разбилась, а один, случайно уцелевший, он отшвырнул в угол носком сапога.
- Ну, необязательно это его идея, - осторожно возразил Галахос, подождав, пока его гость не выплеснет свой гнев не вернется к прерванной беседе. - Может быть, кто-нибудь просто дал мальчику новое имя, он признал его своим - а тайная магия доделала все остальное.
- Ну хорошо, - нетерпеливо перебил голубоглазый. - По крайней мере, ты уверен в том, что говоришь?
- Да, мессер. Абсолютно. Для того, чтобы имя, полученное при рождении, утратило силу, новое имя должно оказаться Истинным - в полном смысле этого слова. Я неоднократно наблюдал подобное, поэтому ошибка совершенно невозможна, - заключил Галахос патетично.
- Не вижу поводов для радости, - скривился его собеседник. - Это только усложняет дело. В любом случае, бастард должен исчезнуть раньше, чем Истинное Имя как-то повлияет на его судьбу... и, может статься, сделает его действительно опасным. Я так понимаю, ты по-прежнему не знаешь, где его искать?
- Не знаю. Но мне кажется, что поиски, которые велись последние семь лет, можно вообще не продолжать. Мальчик найдется сам. С теми, кто получает Истинное Имя, постоянно что-то происходит. Это уже не незаметный ребенок, который легко затеряется среди тысяч и тысяч своих сверстников. Это, выражаясь образно, горящая головня, брошенная в стог сена. Думаю, нам остается только подождать, пока пожар не разгорится и не укажет нам, где следует искать.
- Поэтично, - мрачно ухмыльнулся слушатель. - Но на сей раз я не собираюсь долго ждать. Твоя изворотливость и лицемерие и так украли у нас слишком много времени. Я дам тебе и этом ублюдку время до Эйслита. Только до Эйслита, слышишь, чародей?... Надеюсь, к тому времени твои предположения успеют оправдаться.
- Благодарю, мой лорд. Уверен, вы не пожалеете.
- И тут ты совершенно прав, Галахос, - холодно заметил его гость. - Если что-нибудь пойдет не так, то я действительно тебя не пожалею. Мы давно знакомы, это факт. И если следовать расхожим представлениям, то я даже, так сказать, многим тебе обязан; но ты очень ошибешься, если станешь полагаться на мою сентиментальность. Для меня нет старых или новых слуг, а есть только полезные и бесполезные. И от последних я обыкновенно избавляюсь. Не воображай, что для тебя я сделаю исключение - в память о прошлом или по какой-либо другой причине.
Галахос с трудом унял дрожь, вызванную последними словами и в особенности - равнодушным тоном, которым они были произнесены.
- Я думаю, вам не придется принимать подобное решение, - выдавил он, стараясь смотреть если не в глаза своему собеседнику, то хотя бы просто в его сторону.
- Что ж, тем лучше, мэтр. Значит, мы друг друга поняли... В канун Эйслита я буду ждать тебя в Галарре. И теперь, раз уж мы отложили разговор о мальчике до конца осени, обсудим наши планы на Эйслит.
...Наставник Хлорд нетерпеливо расхаживал взад-вперед под дверью комнаты, где проходили Испытания. Далеко от двери он не отходил, поэтому его метания выглядели еще более нелепо. Пять шагов туда и пять шагов обратно. А потом снова пять туда - и пять назад. Мастеру казалось, что Крикс находится внутри не меньше часа, хотя разумом он понимал, что на самом деле времени прошло не так уж много. Несколько раз он останавливался у самых дверей и, нарушая все порядки Испытаний, сосредоточенно прислушивался - но массивная дверь не пропускала ни звука. Так, во всяком случае, Наставнику казалось до того момента, как из-за дверей раздался крик. Мастер разобрал только два слова - "Прекратите это!", но этого было вполне достаточно. Он бросился к двери и резко рванул ее на себя, так что еще успел увидеть, как Крикс внезапно покачнулся и упал, беспомощно взмахнув руками.
Мастер сам не помнил, как он пересек сумрачную комнату и опустился на колени возле мальчика. Лицо Крикса казалось бледным и осунувшимся, на лбу выступила испарина, а на прикушенной губе выступила кровь.
Ворлок поднялся с кресла и сейчас беспомощно переминался с ноги на ногу в нескольких шагах от мастера, явно не зная, что теперь делать - то ли подойти поближе к мальчику, то ли держаться подальше от взбешенного Наставника.
Хлорд на секунду поднял на него глаза и процедил:
- Вы за это ответите. Никто не давал вам права применять к кому-то из учеников ваши обычные приемчики. Если Совет не пожелает в это вмешиваться, то, можете мне поверить, я займусь этим делом и без их благословения.
- Я понимаю ваше возмущение, Наставник, - неожиданно нормальным голосом ответил ворлок - Но, боюсь, вы ошибаетесь. Совет... санкционировал подобное вмешательство.
Прозвучало это почти виновато, и у Хлорда, несмотря на всю его закоренелую неприязнь к видунам, не возникло никаких сомнений в том, что маг не лжет.
- Должен сказать, - продолжил ворлок. - Что я не понимаю, как такое могло произойти. Честное слово, я был очень осторожен. Мальчик просто оказался слишком... возбудимым. И на удивление упрямым. Или стойким - это как вам больше нравится.
- Он Одаренный? - поинтересовался Хлорд почти помимо воли, вспомнив слова Крикса, сказанные за минуту до того, как тот пошел на Испытания.
- Нет. В том-то и дело... Я хочу сказать, я бы не очень удивился, если бы такую восприимчивость продемонстрировал ребенок или взрослый с выраженными задатками к магии. В особенности, как ни странно, к ворлокству... А тут - все абсолютно чисто. Никаких способностей. И нате вам.
Это простое "нате вам" из уст загадочного ворлока показалось до того неожиданным и нелепым, что Хлорд невольно рассмеялся. Сколько в этом было от веселья, а сколько - от порядочно попорченных за несколько последних суток нервов, он и сам не знал.
Ворлок покосился на него, не очень понимая, как реагировать на это неожиданное проявление веселости, и мягко пояснил:
- Мальчик придет в себя довольно скоро, вот увидите. Я думаю, что никаких неприятных последствий этот обморок ему не принесет. Еще раз приношу вам свои извинения.
Хлорд задумчиво взглянул на видуна. И, хотя он по-прежнему смотрел на мага снизу вверх, когда мастер ответил, его голос прозвучал уверенно и даже властно.
- Я готов извинить вас... если на собрании Совета вы намерены вести себя в интересах моего ученика.
- Безусловно, мастер, - согласился ворлок. - Даже не по вашей просьбе, а хотя бы потому, что ничего порочащего или неприятного о мальчике я не узнал. Единственное сомнение у меня вызвала та часть его рассказа, где он говорил о плавании на торговом корабле. Я слишком поздно понял, что мальчик, по-видимому, заботился не о себе, а о том человеке, который оказал ему эту услугу. Не могу сказать, в чем тут дело, но ваш ученик считает, что ему самому бояться нечего, а вот тому, другому человеку будут угрожать серьезные проблемы, если он о нем расскажет. Разумеется, если бы я разобрался в этом раньше, я бы не стал настаивать на том, чтобы мальчик ответил на мои вопросы. Но Совет проинструктировал меня, что ваш ученик - бродяга, лжец и лицемер, который наверняка попытается утаить что-нибудь важное.
Хлорд пробормотал себе под нос несколько неразборчивых ругательств, посылая всех своих коллег из Круга мастеров в такие дали, о которых не имел понятия даже самый образованный картограф.
- ...К чести мальчика должен сказать, что я до сих пор не знаю ни названия корабля, ни имени его владельца, - признал ворлок после паузы.
- Приятно слышать, - сухо сказал Хлорд. - Что ж, до встречи на совете, господин видун. Я забираю своего ученика. Надеюсь, вы не против?
- Нет, конечно, - вздохнул маг.
Наставник осторожно поднял Крикса и, без какого-то заметного усилия поднявшись с этой ношей, вынес мальчика из полутемной комнаты.
...Волны били о скалу, разлетаясь солеными брызгами и окатывая его ноги пеной. В ушах шумело то ли от прибоя, то ли от бушующего ветра. Пахло водорослями и морем. Можно было облизнуть обветренные губы - и почувствовать на них морскую соль.
Хотя, возможно, это была его собственная кровь. Прикушенная несколько минут назад губа пульсировала болью.
Крикс только сейчас понял, что он ничего не видит. Ни скалы, ни волн, ни белой пены, заливающей широкий мол.
Он не видел даже льдисто-голубых, холодных глаз, которые мерещились ему совсем недавно.
Настоящим оказался только привкус соли на губах и ветер, прилетавший с моря и безжалостно хлеставший по лицу.
Ну вот, пожалуйста, еще раз. Кто-то ощутимо хлопнул его по щеке - и на этот раз Крикс четко осознал, что это был не ветер.
Ресницы дрогнули, и где-то впереди забрезжил свет.
Еще пощечина.
На этот раз он смог открыть глаза, и даже понял, что его приводят в чувство. А потом все встало на свои места. Над ним склонился мастер Хлорд, одной рукой все это время обнимавшей мальчика за плечи, а другой...
"Я, кажется, был в обмороке" - догадался Крикс, почувствовав себя жестоко опозоренным. Он вспомнил их беседу с ворлоком и то, как чернота перед его глазами стала абсолютной и непроницаемой, и он еще успел почувствовать удар об пол и расползавшийся по телу холод. А потом не стало ничего, и появилось это странное видение... Пронзительные светлые глаза цвета голубоватой стали, наблюдавшие за ним из темноты.
"Димар ошибся, - вяло подумал Крикс. - Он сказал, вступительные Испытания невозможно провалить - но, кажется, мне это удалось"
Крикс был вполне уверен, что не выдержал проверки и подвел Наставника, но мастер Хлорд почему-то не выглядел рассерженным. Совсем наоборот.
- Как ты себя чувствуешь? - заботливо спросил Наставник.
- Уже гораздо лучше. Где мы?
- В лазарете. Лекарь обещал присмотреть за тобой, пока ты не придешь в себя настолько, чтобы вернуться и пройти остальные Испытания. А мне уже пора идти. Не возражаешь?
- Нет. Только скажите: там, у ворлока... я все испортил, да?
- Наоборот, - Хлорд даже улыбнулся. - Совсем наоборот, друг мой. Скажу тебе по секрету, что Круг мастеров потребовал, чтобы ворлок, помимо обычной проверки, убедился заодно в правдивости твоего вчерашнего рассказа. И вопреки ожиданиям некоторых моих... товарищей твой рассказ подтвердился от первого до последнего слова. Более того, о том, что ты не захотел рассказывать, ты сумел умолчать даже во время разговора с видуном, что говорит о сильной воли и серьезной способности к концентрации.
- К чему?... - переспросил дан-Энрикс.
Наставник усмехнулся и поправился:
- Умение сосредоточиться, если угодно. Можешь считать это Испытание своей победой. Отдыхай. И не вини себя за то, что тебе стало плохо. Вмешательство в сознание нередко не выдерживают даже взрослые и подготовленные люди.
Мастер протянул руку и почти ласково взъерошил ему волосы, прежде чем подняться с табурета и направиться к дверям. Однако возле выхода он обернулся и предупредил:
- Имей в виду, что все, что я тебе сказал, должно остаться между нами. Менторам вряд ли понравится, если они узнают, что я обсуждал решения Совета с новичком.
Крикс кивнул. Его по-прежнему слегка подташнивало, а по всему телу разливалась противная слабость. Несмотря на похвалу Наставника, он не был уверен, что имеет право чувствовать себя на высоте.
Судя по словам Хлорда, ему предстояло выдержать еще несколько Испытаний, когда он окончательно придет в себя. Что ж, нужно было постараться выдержать их лучше, чем самое первое. Тогда, возможно, он простит себе этот позорный обморок.