Аннотация: "- Я давно хотел спросить, - сказал наставник Хлорд, пока они неторопливо шли через лаконский парк. - Вы не жалеете о том, что сделали "дан-Энрикса" своим оруженосцем?" Вбоквелл к роману "Истинное имя"
ЛАКОН И АДЕЛЬСТАН
Дан-Энрикс чистил его меч, не замечая, что его сеньор давно уже отвлекся от своих бумаг и смотрит на него. Ирем уже успел узнать, что, когда Крикс полностью увлечен каким-то делом, он не замечает ничего вокруг. Можно без всякого стеснения рассматривать его, не опасаясь, что дан-Энрикс неожиданно поднимет голову и удивится выражению его лица. Доклады преторов требовали его полного внимания, но взгляд мессера Ирема упорно возвращался к Риксу, останавливаясь на его лице. При свете солнца смуглая щека южанина казалась бархатистой. Темная прядь волос падала оруженосцу на глаза. Время от времени южанин резко встряхивал головой, пытаясь отбросить ее назад, но она неизменно соскальзывала назад. Волосы у дан-Энрикса были тяжелыми, блестящими и мягкими - точь-в-точь такими же, как у его матери-южанки.
И точь-в-точь такие же, как у Вальдера.
Криксу сейчас должно быть двенадцать с половиной лет. Примерно в том же возрасте Вальдер приблизил к себе Ирема, сделав оруженосца Альто Кейра своим другом и главным доверенным лицом. Многие замечали сходство Крикса с Наином Воителем, а Ирем втайне удивлялся, почему до сих пор никто не обратил внимания на то, как Крикс похож на императора. Быть может, для того, чтобы заметить это сходство, надо было знать Вальдера так, как знал его только сам Ирем?..
Когда его оруженосец красовался на своем бешеном черном жеребце, Ирему каждый раз мерещилось, будто он снова видит Валларикса, который просит одолжить ему копье. Когда дан-Энрикс наклонялся над какой-то книгой, его сюзерену вспоминалось, как они с наследным принцем прятались от его многочисленных наставников в самых отдаленных помещениях Книгохранилища, куда не допускали прочих посетителей, и где даже в разгаре дня царили тишина и полумрак - и только бледные лучи, с трудом пробившиеся через узкое витражное окно, отбрасывали разноцветные блики на гравюры в старых книгах. Вальдер обожал стихи Алэйна Отта и зачитывал своему другу самые любимые отрывки. Ирем не находил в стихах ничего интересного, но делал вид, что покорен талантом Отта точно так же, как Вальдер - это давало повод сидеть рядом, низко наклоняясь над страницей книги. В подобные моменты лицо Валларикса освещалось неподдельным вдохновением. Он говорил и говорил - а Ирем, давно потерявший нить и переставший понимать, о чем толкует принц, просто смотрел на друга и кивал, радуясь, что поглощенный собственными мыслями Вальдер не задает ему вопросов. Иногда Ирем все-таки спрашивал себя, что с ним творится, но не находил ответа на этот вопрос. Ему было пятнадцать лет. В такое время легче легкого запутаться в себе.
Сейчас, семнадцать лет спустя, это уже не составляло для него загадки - за все эти годы у него было немало случаев понять, как он относится к Вальдеру. Император давно стал сосредоточием и центром его жизни, невидимой осью, вокруг которой вертится все остальное. Это было совершенно не похоже на его чувства к женщинам. Ирему было знакомо все - и сумасшедшая влюбленность, когда кажется, что ты не сможешь есть и спать, пока не завоюешь ту, которая сумела вызвать это чувство, и внезапные, как буря, вспышки страсти, когда сегодня между вами не существует никаких преград, а завтра вы опять становитесь чужими друг для друга, и та нежность, от которой хочется окружить любимую женщину самой внимательной заботой. Но Валларикс был совсем особым случаем. Ирем любил его сильнее, чем кого-либо еще, и выражалось это прежде в том, что чувства Ирема, его занятия, пристрастия и антипатии давно уже определялись тем, что было важным для Вальдера. В государственных делах это было еще не так заметно - в конце концов, стать главой Ордена можно и ради собственного честолюбия, а честолюбия у Ирема хватало. Гораздо показательнее было то, что Ирем, хоть и относил себя к числу людей, которые по доброй воле никогда не уделили бы даже минуты времени элвиенизму или философии, очень неплохо разбирался в этих запутанных материях. А также то, что он любил наследницу Вальдера так, как если бы это была его собственная дочь - и даже, может быть, сильнее. В этой ситуации разумнее всего было держаться от племянника Валларикса как можно дальше, предоставив Крикса мастерам Лакона. Ирем с самого начала понимал, что пойти на поводу у императора и взять его племянника в оруженосцы - чистое безумие. Причем даже не из-за характера южанина (хотя, Альды свидетели, Крикс мог бы довести до белого каления даже мраморную статую), а просто потому, что Ирем был готов к такой задаче не намного лучше, чем если бы ему предложили поступить на место леди Лэнгдем и заняться воспитанием Элиссив. Впрочем, временами коадъютор думал, что с Элиссив у него бы получилось лучше.
Его мысли оборвал глубокий удовлетворенный вздох дан-Энрикса. Он означал, что энониец, наконец, добился нужного эффекта. Коадъютор быстро опустил глаза, уставившись в свои бумаги за секунду до того, как мальчик поднял голову.
- Я закончил, - громко сказал он. Эрлано или кто-нибудь другой на его месте подождали бы, пока сэр Ирем не закончит заниматься своим делом и не обратит на них внимание, но Крикс был совершенно не похож на прочих кандидатов и оруженосцев. Временами Ирем спрашивал себя, не путает ли Крикс его с кем-нибудь из своих приятелей. - Можно мне теперь пойти в Лакон?..
- Иди, - отрывисто кивнул сэр Ирем, постаравшись скрыть досаду. Крикс пропадал в Лаконе почти каждый день, но, возвращаясь, никогда не говорил об этих посещениях. Впрочем, дан-Энрикс вообще довольно мало говорил - их разговоры ограничивались самыми насущными вопросами. Характер мальчика тут был определенно ни при чем - дан-Энрикс никогда не отличался скрытностью, даже наоборот, но именно от своего сеньора он с первых же дней отгородился непроницаемой стеной. О его успехах коадъютор узнавал от Хлорда. О его таинственных отлучках из Лакона - тоже. Слушая рассказы мастера, сэр Ирем всегда чувствовал глухое раздражение. Досадно было понимать, что этот человек видится с Криксом всего несколько часов в неделю, но при этом знает о его оруженосце куда больше, чем сам Ирем. Их беседы с Хлордом чаще всего проходили в приемной Академии или в отдельном зале "Черного дрозда". Ирем был рад тому, что мастер удостаивает его своей дружбы - коадъютору довольно редко удается поделиться собственными мыслями с настолько умным и уравновешенным человеком, - но во всем, что связано с его оруженосцем, их общение оставалось раздражающе поверхностным. При каждой встрече с мастером сэр Ирем как бы между делом задавал вопрос, как у дан-Энрикса дела с учебой. Такой вопрос выглядел куда разумнее, а главное, приличнее, чем "Расскажите все, что вам известно о моем оруженосце - с кем он дружит, с кем враждует, чем он сейчас занят и в каких местах бывает, когда ему удается прогулять занятия?..". Сэр Ирем был уверен, что наставник мог бы рассказать об этом больше, чем кто бы то ни было еще, за исключением, разве что, самого дан-Энрикса. Но Ирему было неловко спрашивать. Когда Валларикс интересовался, как дела у Крикса, коадъютор скрепя сердце пересказывал своему сюзерену то, что слышал от мастера Хлорда в прошлый раз. Сам Ирем мало что мог бы добавить к этому.
...Дверь гулко хлопнула о стену. Когда Крикс куда-нибудь спешил, он имел привычку мчаться по своим делам, как угорелый, хлопая дверьми и не замечая ничего вокруг. Ирем с трудом сдержался, чтобы не вернуть дан-Энрикса назад и не сказать ему, что он отправится в Лакон не раньше, чем научится себя вести. Удержало рыцаря только понимание того, что это ни к чему не приведет - в конце концов, такое уже много раз бывало раньше. И вдобавок, настроение у Ирема было не самым подходящим для того, чтобы читать дан-Энриксу очередную бесполезную нотацию. Лорд Ирем тяжело вздохнул, провел ладонью по лицу и невидящим взглядом уставился в четкие, каллиграфические строчки злополучного отчета. За последние десять минут он так и не сумел продвинуться дальше первого листа.
С тех пор, как коадъютор побывал послом Вальдера на Томейне, и в первые посмотрел на тана Аггертейла с его фаворитом, в голове у Ирема порой проскальзывала мысль - а что бы было, если?.. В самый первый раз эта идея показалась коадъютору настолько дикой, что он просто отмахнулся от нее, но в следующий раз Ирем позволил себе все-таки додумать ее до конца - и в первый раз за всю сознательную жизнь почувствовал ту самую тоску, которую он привык различать во взгляде Валларикса в те моменты, когда император рассуждал о философии или религии. Если бы Ирем обнаружил, что он вожделеет к императору, как к женщине, он бы признал, что хочет невозможного, но это было бы невозможно в самом очевидном и понятном смысле слова - точно так же, как, допустим, невозможно получить чужую вещь, если хозяин не желает ее продавать, или как невозможно вышвырнуть Дарнторна из Совета, пока не появятся какие-нибудь доказательства его изменнической деятельности. К существованию такого невозможного Ирем давно привык. Но оказалось, что бывает и другое невозможное - когда ты хочешь чего-то несуществующего в этом мире, зыбкого и эфемерного, как Тайная магия элвиенистов. Именно такой эфемерной, не имеющей названия вещью были его чувства к императору.
Похоже, это был один из дней, когда, как ни старайся, все равно не удается выбросить из головы непрошенные мысли и сосредоточиться на деле. С Иремом подобное случалось редко, но, если уж случалось, делать над собой какие-то усилия было бессмысленно - это он знал по опыту. Махнув рукой на чтение, рыцарь поднялся на ноги.
Сейчас должно быть что-то около полудня - значит, утренняя тренировка в Академии уже закончилась, и ученики отправились на занятия по исчислениям, истории или тарнийскому. Наставник Хлорд наверняка свободен. Он, конечно, удивится его неурочному визиту, но сэр Ирем чувствовал потребность отвлечься, а дан-Энрикс был единственным предметом, который способен был отвлечь его от мыслей о Вальдере. И к тому же, если говорить начистоту, в столице было не так много людей, которых коадъютор мог назвать своими друзьями. Кроме того, мастер слишком вежлив, чтобы послать непрошенного посетителя ко всем фэйрам, даже если у него полно своих забот. Сбегая вниз по лестнице, сэр Ирем хмуро улыбнулся: ему пришло в голову, что люди вроде Хлорда - деликатные, сдержанные, всегда готовые прийти на помощь окружающим - идеально подходят для роли наставников, а вот в обычной жизни эти качества, скорее, могут сделать человеческую жизнь невыносимой. Хлорду должно приходиться нелегко. Любой, кто узнает мастера поближе, будет беззастенчиво пользоваться его вежливостью и участием. Уж не поэтому ли Хлорд не рвется заводить новые знакомства?..
Идти с ним в "Черный дрозд" наставник, впрочем, отказался наотрез, сказав, что они были там всего пару недель назад, и, если дело будет продолжаться в том же духе, он в конце концов сопьется. Представление наставника о том, что значит "спиться", вызвало у Ирема насмешливое хмыканье, однако спорить он не стал. Хлорд пригласил его в Рейнсторн - благо, в это время суток там все равно не было ни одного лаконца.
- Я давно хотел спросить, - сказал наставник Хлорд, пока они неторопливо шли через лаконский парк. - Вы не жалеете о том, что сделали "дан-Энрикса" своим оруженосцем?
Коадъютор резко обернулся, посмотрев на мастера в упор.
- Что вы имеете в виду? - нахмурившись, поинтересовался он. А про себя подумал "неужели Рикс опять что-нибудь выкинул?!.."
Наставник спокойно выдержал его взгляд.
- Вы, похоже, ищете в моем вопросе какой-то скрытый смысл. Но на самом деле я имел в виду именно то, что я сказал. Я стал наставником в Лаконе много лет назад, но мне было непросто с Криксом. Я подумал, что вам тоже должно быть непросто.
- Я даже не представляю, кому было бы с ним "просто", - съязвил Ирем.
- Именно поэтому я и хочу понять, зачем вы это сделали, - сказал наставник рассудительно. - Когда я принял Крикса в свой отряд, я понимал, что это будет хлопотное дело - но я полагал, что эти хлопоты, в конце концов, окупятся. Я обнаружил в нем немало ценных качеств: Крикс отзывчив, храбр, честен и очень умен - для своих лет.
- Ах, даже умен?.. - насмешливо откликнулся сэр Ирем. - Что ж, наставник, ваше счастье, если вы все это видите.
- А вы, по-видимому, нет. Поэтому я и спросил у вас, зачем вы взяли мальчика в оруженосцы.
Ирем пожал плечами, удивленный неожиданной настойчивостью Хлорда. Тем более, что обсуждаемый вопрос, по его мнению, не стоил выеденного яйца.
- Разве вы забыли, как это произошло?.. Крикс поступил на службу к Аденору. Впутался в его интриги. Убил человека и сам чуть было не погиб. Простите, мастер, но все это с неопровержимостью доказывает, что дисциплины в Академии для Крикса недостаточно. Я отвечаю перед императором за его жизнь, поэтому хотел бы быть уверенным, что он не впутается в какую-нибудь дурацкую историю и не сломает себе шею.
- И это все?.. Тогда я полагаю, что вы совершаете ошибку. Может быть, в Лаконе Криксу в самом деле не хватало дисциплины, но, в конечном счете, ему лучше было бы остаться здесь, чем быть вашим оруженосцем.
- Почему? - спросил сэр Ирем холодно.
На лице мастера впервые промелькнуло колебание, как будто бы он сомневался в том, стоит ли озвучивать свою мысль. Однако он все же ответил собеседнику:
- Вы еще очень молоды. Я не хочу обидеть вас, мессер, но у меня такое впечатление, что вы никак не можете понять, что Крикс вам не соперник. Вы обращаетесь с ним так, как если бы он был мужчиной... или вы - подростком. А ведь будь он вашим сыном, вы бы отнеслись к нему совсем иначе. Разве нет?
Ирем молчал, припоминая то один, то другой эпизод из своих разговоров с Криксом и со смесью стыда и удивления осознавая, что наставник был не так уж и не прав.
- Я подумаю над вашими словами, мастер, - пообещал он Хлорду. Для самого Ирема такая фраза означала полную капитуляцию. Хлорд, вероятно, хотел только указать ему на то, что он пикировался с Криксом так, как будто им обоим было по двенадцать лет, и что такое поведение - учитывая разницу в их опыте и положении - было достаточно жестоким по отношению к дан-Энриксу. Это было правдой, но теперь сэр Ирем понял кое-что еще. "Будь он вашим сыном, вы бы отнеслись к нему совсем иначе", сказал Хлорд. А Ирем совершенно не хотел, чтобы дан-Энрикс стал для него кем-то вроде сына, и с самого начала делал все возможное, чтобы не допустить подобного развития событий.
- Подумайте, мессер, - откликнулся наставник. - Если вы поймете, что решение забрать Крикса из Лакона было ошибкой - скажите об этом мне.
- И что бы вы тогда сделали? Приняли бы его назад в Лакон?.. - спросил сэр Ирем, хотя именно сейчас ему не очень-то хотелось знать ответ.
Наставник грустно улыбнулся - так, как будто слова Ирема прекрасно иллюстрировали его мысль.
- Ну, для начала я поговорил бы с ним и попытался выяснить, что он думает о своем положении, и не хочет ли он вернуться в Академию. До сих пор я не делал этого по двум причинам - во-первых, потому что я считал нечестным начинать подобный разговор, не известив об этом вас, а во-вторых, потому что я не мог быть до конца уверен в том, что вы его отпустите. Допустим - я, естественно, не утверждаю этого, - допустим, Крикс сказал бы, что он предпочел бы Академию, а вы бы не позволили ему вернуться - тогда вышло бы, что я только напрасно разбередил его чувства.
Его чувства... коадъютор покривился. Все-таки воспитанные люди - это нечто. Не позволить себе ни слова осуждения, и вместе с тем заставить собеседника почувствовать себя мерзавцем и вдобавок круглым дураком - это особенный талант.
- Спасибо, что сочли нужным меня предупредить, - сказал сэр Ирем сухо, - Но вы можете беседовать с дан-Энриксом, о чем угодно. Это ваше право.
Хлорд покачал головой.
- Боюсь, что вы меня не поняли. Я хотел, чтобы вы поразмыслили об нашем разговоре, а потом сказали мне, стоит ли мне о чем-то спрашивать у Крикса.
Ирем тяжело вздохнул.
Дан-Энрикс возвратился в Адельстан гораздо позже, чем обычно. Ирем понимал, что все занятия в Лаконе кончились давным-давно, и что его оруженосец, вероятно, провел это время в Нижнем городе или в трактире у папаши Пенфа. Когда Крикс скороговоркой извинился за свою задержку, калариец ограничился кивком, и на лице дан-Энрикса мелькнуло удивление - похоже, он рассчитывал услышать выговор. Рыцарь послал его за ужином, думая про сегодняшний визит в Лакон. Слова мастера Хлорда все еще звучали у него в ушах. Ирем не сомневался, что, когда дан-Энрикс жил в Лаконе и опаздывал к тушению огней, наставник всегда спрашивал у энонийца, где тот был. И Крикс, наверное, не видел в этом ничего особенного. А вот если бы о чем-нибудь подобном спросил Ирем, Крикс, скорее всего, был бы сильно озадачен. Коадъютор приложил немало сил к тому, чтобы все в Ордене, от старших офицеров до недавно поступивших кандидатов, сразу же усвоили - Ирема не интересует, по какой причине кто-то нарушает установленные правила, для него важен только факт того, что правило было нарушено. Детали, как и чьи-то оправдания, Ирема не касались. Было бы довольно глупо нарушать этот порядок ради одного дан-Энрикса, пусть даже энониец был значительно моложе прочих членов Ордена... и пусть даже это был тот самый случай, когда Ирема _интересовали_ пресловутые детали.
Крикс, как правило, обедал в Академии, а вот за завтраком и ужином они сидели за одним столом - сэр Ирем не хотел, чтобы дан-Энрикс ел в общей трапезной, вместе с кандидатами, поскольку представлял, о чем болтают за столом все эти юноши, бывшие на пять-семь лет старше его оруженосца, и отлично знал, что будет, если Крикс однажды присоединится к их компании. Сначала присутствие двенадцатилетнего мальчишки будет их стеснять, но очень скоро они привыкнут и даже сочтут забавным втягивать дан-Энрикса в обсуждение того, чего южанин, в силу возраста, еще не мог как следует понять.
На сей раз Крикс принялся за еду с большой охотой - Ирем отметил это обстоятельство и сделал вывод, что его оруженосец провел вечер где угодно, но не у папаши Пенфа. Тот всегда подсовывал южанину самые лучшие куски, так что, вернувшись в Адельстан из "Яблони", Крикс всегда вяло ковырял еду двузубой вилкой, дожидаясь, пока сюзерен позволит ему встать из-за стола.
- Я бы хотел с тобой поговорить, - сказал сэр Ирем, несколько секунд понаблюдав за тем, как энониец собирал подливку коркой хлеба.
Да, ну и начало... хуже не придумаешь. Неудивительно, что Крикс тут же выпрямился, напряженный, как струна, и вопросительно уставился на Ирема.
- Я сегодня виделся с твоим наставником, - сказал лорд Ирем. Говорить было тяжело - он никогда еще не чувствовал себя так глупо. - Мне показалось, он переживает за тебя.
Лицо дан-Энрикса застыло.
- Он был чем-то недоволен?
- Нет, наоборот... Он битый час перечислял твои достоинства. По-моему, он думает, что твои таланты получили бы гораздо лучшее развитие, если бы ты остался в Академии. А что думаешь ты?
Дурацкий вопрос, ничего он сейчас не думал - по лицу дан-Энрикса было предельно ясно, что он просто наслаждается моментом. Слова Хлорда, даже переданные в самых уклончивых формулировках, явно привели его в восторг - глаза южанина сияли. Ирем почувствовал что-то вроде ревности, хотя, конечно, глупо было сожалеть о том, что мнение наставника так много значит для дан-Энрикса.
- Так как же? - терпеливо спросил Ирем, дав Криксу время в свое удовольствие посмаковать его слова. - Ты согласен с Хлордом?
Взгляд энонийца обрел прежнюю сосредоточенность.
- А почему вы спрашиваете?.. - спросил он настороженно. - Вы что, хотите отослать меня обратно в Академию?
- "Мессер", - напомнил коадъютор.
- Да какая разница! - выпалил Крикс, но потом, должно быть, осознав, что он заходит слишком далеко, поправился - впрочем, даже не попытавшись придать голосу почтительности. - Я спрашиваю: вы хотите меня отослать, мессер?
"Да. Нет. Не знаю - что ты хочешь от меня услышать?" - с раздражением подумал Ирем.
- Нет. Я просто думал над словами твоего наставника и захотел узнать, что ты об этом думаешь, - ответил он. - Я бы хотел, чтобы ты знал: если ты пожелаешь возвратиться в Академию, то я не буду этому мешать. Но что касается меня - я предпочел бы, чтобы ты остался.
Только произнеся последние слова, Ирем внезапно понял, что он сказал правду - он бы в самом деле предпочел, чтобы дан-Энрикс оставался здесь. Судя по выражению лица дан-Энрикса, ему такая мысль тоже не приходила в голову. Рыцарь вернулся к прерванному ужину, стараясь делать вид, что он не замечает изумленный взгляд южанина.
* * *
На следующее утро, когда он явился во дворец, Валларикс, как обычно, уже встал и разбирал бумаги в кабинете. Коадъютор на секунду задержался на пороге, глядя на своего короля. Вряд ли Вальдер когда-нибудь узнает, кем он был для Ирема с первых же дней их дружбы. Может быть, это и к лучшему... Скорее всего, Валларикс почувствовал бы полную растерянность, если бы мог хотя бы на секунду догадаться, какое место он занимает в жизни своего вассала и лучшего друга. Зная императора, можно было не сомневаться в том, что он бы захотел отблагодарить его чем-то соразмерным - и, скорее всего, быстро понял бы, что это невозможно.
Валларикс почувствовал его присутствие, когда сэр Ирем сделал первый шаг вглубь комнаты. Император поднял голову - и его лицо, мгновение назад казавшееся сосредоточенным и почти грустным, разом осветилось оживлением и радостью. Сэр Ирем неожиданно подумал, что Валларикс всегда радовался его появлению так искренне, как будто бы они не виделись, по меньшей мере, месяц - хотя коадъютор появлялся во дворце с докладом каждый день.
Пересекая кабинет, Ирем заново пережил то чувство удивления, которое он испытал вчера, когда сказал дан-Энриксу, что он хотел бы, чтобы тот остался у него на службе.
Отвечая на улыбку императора, Ирем подумал, что, возможно, то, что он уже имел, не так уж отличалось от того, к чему он стремился.
МЕЛЬСКИЙ ОРАКУЛ
Когда Крикс слышал, что Мельский оракул живет в башне, то обычно представлял себе высокую, словно скала, постройку, на вершину которой нужно подниматься по бесконечной и крутой винтовой лестнице. И где-то наверху, у самых облаков - таинственную пифию, которая так дорожит своим уединением, что никогда не принимает посетителей, а лишь передает ответы на вопросы через своего подручного.
Реальность оказалась куда менее волнующей. Башня стояла не в густом лесу, посреди озера или хотя бы на краю обрыва, а недалеко от выезда из города, в маленьком садике с самыми заурядными каштанами и вишнями, и сама она оказалась не высоким, тонким шпилем, как в его воображении, а круглой и весьма приземистой постройкой, часть которой даже в феврале скрывал высохший прошлогодний плющ. Маленький садик ограждала невысокая стена с на редкость прозаической решетчатой калиткой, сквозь которую была видна дорожка к башне и приземистые каменные лавочки для посетителей. В туманный день эта картина, может быть, способна была выглядеть таинственно, но яркое утреннее солнце придавало саду еще более обыденный, почти уютный вид.
Оруженосец коадъютора почувствовал себя обманутым.
Калитка была заперта на навесной замок, но мессер Ирем, совершенно не смущаясь этим обстоятельством, взялся за дужку и стал с грохотом стучать замком по прутьям металлической решетки, пока из сторожки возле башни не вышел одетый в серое старик. Он удивленно посмотрел на ранних визитеров, но потом, разглядев на мессере Иреме орденский темно-синий плащ, поспешно захромал к воротам.
- Доброе утро, мэтр Сигвард, - приветливо сказал коадъютор. - Вы ведь Сиваргд, верно?..
- Да, мессер, но я...
- Мы, кажется, явились слишком рано? - словно невзначай перебил Ирем. - Претор в Мельсе сказал мне, что вы обычно открываете ворота в семь утра в летнее время и в девять утра - зимой. Но, так как я впервые в вашем городе, я решил выехать с запасом. На этих проселочных дорогах слишком легко заблудиться. Не могли бы вы впустить нас в дом? Парень совсем замерз, - Ирем небрежно дернул подбородком в сторону оруженосца.
Крикс бросил на рыцаря молчаливый, но свирепый взгляд. Они и правда встали ни свет, ни заря, и Крикс успел промерзнуть до костей на пронзительном утреннем ветру. Но Ирем, притворяющийся, что его это заботит - это было уже слишком. Если уж его сеньору вздумалось заговаривать старику зубы и давить на жалость, то ссылался бы, по крайней мере, на себя!
- Входите, - сказал Сигвард, отперев калитку.
Крикс посмотрел в его бесцветные глаза, в которых на фоне белесой радужки контрастно выделялись аномально суженные черные зрачки - и ощутил, как по спине прошел озноб.
- Вы ворлок, да?.. - вырвалось у него.
Старик едва заметно улыбнулся.
- Бывший ворлок. Да. А ты и впрямь замерз, даже осип... Пойдемте. Я уже развел очаг, так что вы сможете согреться. И, если хотите, выпить травяного чая. Хотя я сомневаюсь, что вкус вам понравится.
- А разве ворлоки бывают "бывшими"? - искренне удивился Крикс, идя за стариком в сторону башни. - Мне всегда казалось, что это как цвет, мм-м... кожи, - сбился он, в последнюю секунду посчитав, что говорить о цвете глаз будет слишком неделикатно. - Или как родимое пятно. Ну, в общем, что-то, что у человека есть всегда, с рождения до самой смерти.
- Ну, по большей части так и есть. Но ворлок может исчерпать свой Дар, если он будет прибегать к нему без должной аккуратности. Или же просто перестать его использовать.
- А вы?
- Я перестал его использовать, - сказал старик, распахивая перед ними дверь в нижнюю комнату просторной круглой башни.
- Но вы могли бы, если захотели бы?..
- Наверное. Но, когда человек долго пользуется ворлочьим даром, с ним обычно происходит что-нибудь одно из двух - либо он выжигает Дар дотла в погоне за тем знанием, который тот способен дать, либо теряет всякое желание его использовать. Кроме того, большинство тех вещей, которые молодой ворлок узнает о людях с помощью своего Дара, опытному ворлоку понятны безо всякой магии. Я, например, могу сказать, что ворлоки внушают тебе сильный страх. Но, судя по твоим манерам, дело не в расхожих предрассудках. А, судя по твоему возрасту и положению - старик кивнул на лорда Ирема и в его синем плаще, - ты вряд ли мог быть на магическом допросе из-за подозрений в преступлении. Так что, скорее всего, это непереносимость к магии. Я угадал?..
- Да, - признал Крикс, беря предложенную ему кружку с обжигающим травяным чаем. - Ну, точнее - почти угадали. У меня и правда непереносимость к магии. Но года три назад меня допрашивали с ворлоком. Не из-за преступления, - быстро добавил он. - Это было в Лаконской Академии. Наставники хотели убедиться в том, что я не вру.
- Не самое разумное решение, - нахмурившись, сказал старик. - Они в Лаконе, видимо, считают, что магический допрос - сущая ерунда. Вам следовало бы предостеречь этих наставников, мессер, - сказал он Ирему. - Даже преступник вправе отказаться от допроса с ворлоком, если для обвинения нет веских оснований. А в Лаконе, видимо, считают, что можно допрашивать мальчишек с ворлоком, чтобы узнать, кто прогулял занятия или стащил печенье с кухни...
- Можете не сомневаться, я подробно обсудил этот досадный инцидент с Советом Мастеров, - кивнул лорд Ирем.
"И в итоге все наверняка торжественно сошлись на том, что виноватым в этом "инциденте", как и во всех остальных, был исключительно я сам" - съязвил "дан-Энрикс" мысленно. Но все же постарался подыграть мессеру Ирему и с подобающей серьезностью покивал головой.
- Скажите, мэтр - мистресс Альва уже встала? - спросил коадъютор, одним глотком допив чай.
- Думаю, что да; она обычно спит всего по нескольку часов. Но я не поднимаюсь в ее башню до полудня. Так что вам придется подождать. Примерно к десяти часам начнут съезжаться посетители. Должен предупредить - госпожа Альва никогда не принимает посетителей по очереди. Когда я поднимаюсь в башню, она говорит - такой-то и такой-то. Я спускаюсь, прохожу с указанным просителем в ту маленькую комнату, - старик махнул рукой на запертую дверь - и там выслушиваю суть его вопроса. Потом снова поднимаюсь к ней. Как правило, к тому моменту она уже знает, что ему сказать, и, не слушая моих объяснений, сообщает ответ. Но иногда, хотя и редко, говорит - "пока не знаю. Пускай придет завтра".
- По описанию слегка похоже на тех колдунов, которые гадают людям на весенней ярмарке, - заметил Ирем.
- Разве вы не верите, что госпожа Альва обладает Даром прорицания? - спросил старик. Задетым он не выглядел, скорее - удивленным. - Тогда для чего вы здесь?..
- Не обращайте на мои слова внимания, - махнул рукой лорд Ирем. - Дело вообще не в том, во что я верю и во что не верю. У меня, как и у моего оруженосца, тоже непереносимость магии - правда, иного рода. Но сейчас это не важно. Я приехал не по своему желанию, а по приказу императора, и не могу уехать, не поговорив с госпожой Альвой. Так что, если вы уверены, что она встала - я, с вашего позволения, поднимусь к ней.
Несмотря на любезный тон, было понятно, что слова про позволение сказаны чисто для проформы, и что Ирем собирается подняться в башню независимо от воли собеседника.
- Мессер, госпожа Альва не встречается с просителями вовсе не из прихоти, - встревоженно наморщив лоб, сказал старик. - Беседовать с видуньями лицом к лицу очень опасно. В тот момент, когда женщина вроде мистресс Альвы находится под действием своего Дара, она как бы грезит наяву. То есть она не контролирует собственную речь, как человек, который говорит во сне. Услышав эти смутные, обрывочные или непонятные слова, человек рискует понять их превратно, а потом, под действием неверно понятого предсказания, причинить самому себе или другим непоправимый вред.
- Не беспокойтесь, мэтр. Мне подобная опасность не грозит, - решительно сказал сэр Ирем, и, мягко подвинув мешавшего ему ворлока с пути, стал быстро подниматься вверх по лестнице. Оруженосца он с собой не звал, но Крикс решил, что лучше получить головомойку, чем пропустить все самое интересное, и проскользнул на лестницу следом за ним. Опешивший старик даже не возражал.
Услышав за спиной шаги, сэр Ирем обернулся - и состроил недовольную гримасу.
- А ты куда собрался?.. Я тебя с собой не звал. Ступай назад и подожди внизу.
- Пожалуйста, мессер!.. - взмолился Крикс. И Ирем неожиданно смягчился.
- Ладно, Хегг с тобой. В конце концов, если бы не твоя болтливость и твое щенячье обаяние, этот старик никогда не впустил бы нас сюда. Пошли.
Крикс ожидал увидеть в комнате ведуньи полумрак, который любят ворлоки, и а также те причудливые вещи, которые "Опыты практической магии" Итлина Иорвета связывали с астрологией и предсказаниями будущего - свечи и серебряные полированные блюда, куда наливали воду для гадания по зеркалу, карты звездного неба и хрустальные шары. Но, к его разочарованию, верхняя комната, как и вся башня, выглядела совершенно заурядно - небольшое помещение с белеными стенами, всю обстановку которого составляли тахта и низкий столик. Желтые, оранжевые и малиновые стекла, перемежающиеся с прозрачными в высоком сетчатом окне, придавали пустой белой комнате более жизнерадостный и оживленный вид.
Сидящая на тахте женщина, закутанная в темно-красную шаль из мягкой шести, показалась Криксу очень пожилой - по возрасту она вполне могла быть его бабушкой. Женщина занималась рукодельем - вынимала из корзинки на столе разноцветные деревянные бусины и одну за другой нанизывала их на леску, собираясь сделать из них то ли ожерелье, то ли четки.
Мирный, почти домашний вид этой картины нарушала лишь одна деталь - на глазах женщины была повязка, под которой, как было известно Криксу, скрывались плохо зажившие старые шрамы, а кожа на руках была морщинистой и пестрой от старых ожогов. Женщину, которая теперь была Мельским оракулом, когда-то ослепили, суеверно полагая, что можно лишить "видунью" её Дара, если выколоть ей глаза, а после этого заставили ее ползти по углям непотухшего костра, чтобы огонь "изгнал из нее фэйров". Ирем, услышавший эту историю от принимающего их Мельского претора, только поморщился, бросив - "какое варварство...", а Крикс, совсем забыв о том, что накануне мессер Ирем приказал ему молчать и не встревать в беседы старших, не сдержался и спросил - "а их поймали? Тех, кто это сделал?". Претор вопросительно взглянул на коадъютора, и тот дернул плечом - "И в самом деле, Хорвас. О виновниках что-то известно?". "Нет, мессер, - почтительно ответил рыцарь. - Это случилось почти тридцать лет назад, не здесь, а в Халкиварре. По моим сведениям, расследование этого дела ни к чему ни привело".
Вечером, прислуживая сэру Ирему за ужином, Крикс еще раз вернулся к этому вопросу.
- Тогда, у претора, когда он говорил о тех, кто искалечил эту женщину... Мне показалось, вы совсем не удивились. И как будто с самого начала знали, что виновных не нашли.
Ирем скривился.
- Что ты первый раз почувствовал, когда узнал о ворлоках и их способностях? - осведомился он. - Только не ври.
Крикс вспомнил, как ему сказали, что вступительные испытания Лаконской Академии включают в себя встречу с ворлоком - особым видом магов, которые могут распознать в других наличие магического Дара и... прочесть чужие мысли.
- Мне это совсем не понравилось, - признался он.
Ирем кивнул.
- Не тебе одному. Ворлоков вообще мало кто любит. А с ведуньями все ещё хуже. Считается, что, в отличие от предметной магии, целительства и других разновидностей магического Дара, ворлокство наследуется только по мужской линии. Но это заблуждение. Ворлочий дар и в самом деле очень редко проявляется у девочек, зато, когда это случается, он многократно превосходит способности ворлоков-мужчин. И отличается от них не только силой, но и качеством.
Крикс едва не сказал, что все это ему известно, но вовремя прикусил язык. Давным-давно, застав его за книгами о Тайной магии, Безликих и Темных истоках, мессер Ирем запретил ему читать какие-либо сочинения о магии, и приказал Саккронису и другим архивариусам из столичного Книигохранилища ни под каким предлогом не давать "дан-Энриксу" такие книги. Времени с тех пор прошло уже немало, но свое решение лорд Ирем до сих пор не отменил - то ли просто забыл о том давнишнем случае, то ли по-прежнему считал, что Криксу слишком рано знать такие вещи. В любом случае, его сеньору лучше было бы не знать, что с помощью принцессы, удостаивающей оруженосца коадъютора собственной дружбы, он получил и "Опыты практической магии", и многие другие сочинения прямо из личной императорской библиотеки, и из чистого упрямства проштудировал их все.
- Я и не знал, что вы так много знаете о ворлоках, мессер, - с притворным восхищением заметил Крикс. - Я никогда не видел, чтобы вы читали сочинения о магии!
- Естественно, поскольку я их не читал, - фыркнул лорд Ирем. - Но я имею привычку знать то, что мне необходимо знать. Поэтому перед поездкой в Мельс я заглянул к Саккронису и узнал у него все то, что могло мне понадобиться в этом путешествии. Вздумай я поступать, как ты, и рыться в старых книгах, это заняло бы у меня не один месяц, а так я узнал все то, что относится к делу, за каких-то полчаса.
Упоминание о старых книгах заставило Крикса заподозрить, что его сеньор знает об их с Элиссив тайнах куда больше, чем он полагал. Не даром же Элиссив как-то раз упомянула, что не нашла в библиотеке своего отца кое-какие сочинения, которые читала в детстве... Решив, что размышлять об этом можно будет позже, а сейчас куда разумнее отвлечь мессера Ирема от щекотливой темы, Крикс поспешно спросил :
- И чем же различается ворлочий Дар у женщин и мужчин?..
Ирем не так уж часто удостаивал оруженосца содержательных бесед, явно считая, что образование "дан-Энрикса" - дело наставников в Лаконе, а с него довольно и того, что он учит оруженосца фехтовать и держит его на коротком поводке, не позволяя ввязываться в разные сомнительные авантюры. Но долгая дорога и выпитое за ужином вино сделали рыцаря словоохотливее, чем обычно, и он удостоил Крикса непривычно обстоятельным ответом :
- Мужчины-ворлоки используют свой Дар, чтобы улавливать чужие чувства или мысли. В случае, если сам человек не хочет, чтобы его чувства или мысли удалось "подслушать", он может сопротивляться действию ворлочьей магии, и иногда - как ты способен заключить по собственному опыту - даже весьма успешно. С женщинами-ворлоками дело обстоит иначе. Они не используют свой Дар в привычном тебе смысле слова. Они получают знания как бы извне, без видимых усилий, а поэтому - и без насилия над чьей-то волей. Кроме того, если ворлоки, по существу, взаимодействуют только с чужим сознанием и памятью, и потому способны видеть только настоящее и прошлое, ведуньи способны, как утверждается, видеть еще и будущее. Одним словом, их Дар одновременно и более мощный, и гораздо более непредсказуемый и нестабильный, чем у ворлоков-мужчин. Так что вполне естественно, что страха они тоже вызывают даже больше, чем другие ведуны. И именно поэтому часто становятся жертвами преступлений.
- И что же, ни Император, ни другие маги не могут их защитить? - с негодованием спросил дан-Энрикс.
Ирем отреагировал на его возмущение холодным взглядом.
- Как, по-твоему, мы защищаем ворлоков?.. Мы принимаем их на службу. Ковен магов принимает ведунов в магическую корпорацию, так что за ними стоит мощь всего Совета Ста. А мы используем ворлочий Дар для самых разных целей - поиска потенциальных магов, правосудия и избавления от боли. Но ведуньи - исключение из правил. Они не поддерживают контактов ни с Ковеном магов, ни с какими-либо местными властями. Они признают власть императора, как его подданные, но никто из них еще не принимал присягу, которую должны приносить все Одаренные. Они отвергают клятвы и обеты, обязательные для любого человека с магическим Даром. Единственная причина, по которой это до сих пор не привело к конфликту с государством и Советом Ста, состоит в том, что у ведуний есть свой внутренний, отдельный кодекс и довольно жесткие ограничения, которым они следуют, так что в конечном счёте их деятельность не противоречит общепринятым законам. Но ни государство, ни Ковен не может обеспечить полноценную защиту тем, кто сознательно избегает всякого взаимодействия и сам не просит о защите. Если человек живет, как частное лицо, то государство может защищать его только такими средствами, которые используются для защиты частных лиц. То есть - расследовать уже случившиеся преступления и, по возможности, наказывать виновных. Но, когда кто-то является объектом массы суеверий, из-за которых к нему относятся со страхом, завистью и злобой разом, этих средств часто бывает недостаточно... Собственно, я затем и рассказал тебе все это, чтобы завтра, когда мы пойдем к оракулу, ты ничему не удивлялся и способен был вести себя прилично, а не вспыхивал и не встревал в беседу, как сегодня, у мессера Хорваса.
Но, несмотря на лекцию мессера Ирема, при виде повязки на глазах женщины и ее изуродованных рук Крикс снова ощутил, что закипает. Каким негодяем надо быть, чтобы с кем-нибудь сотворить подобное?..
Услышав, что в комнату кто-то вошёл, женщина подняла голову, прислушиваясь к звуку их шагов.
- Кто вы такие? - спросила она глубоким, совсем не старческим голосом. - Разве Сигвард не предупредил вас, что свои вопросы нужно задавать через него?
Ведунья выглядела удивленной, но нисколько не напуганной. Это обрадовало Крикса. Он почувствовал бы себя не в своей тарелке, если бы старая женщина решила, что они вломились к ней, чтобы причинить ей какое-нибудь зло. Совсем как те, другие, по вине которых она потеряла зрение.
- Прошу прощения, мистресс, - вежливо сказал мессер Ирем. - Мне жаль, что я был вынужден нарушить ваш покой. Но, к сожалению, то дело, по которому я прибыл из столицы, требует личной беседы, и никак не может обсуждаться через вашего помощника.
- Боюсь, что это невозможно, - возразила женщина. - Если вы разговаривали с Сигвардом, то он, скорее всего, объяснил вам, что это не только не в моих, но и не в ваших интересах. Люди, которые обращаются к ведуньям напрямую, нередко потом страдают из-за этого. Так что я никогда не разговариваю с визитерами лицом к лицу.
- Я мог бы возразить, что, так как вы меня не видите, разница не большая. Но сейчас важнее то, от чьего имени я к вам пришёл. Я мессер Ирем, глава Ордена и коадъютор императора. Если хотите, можете считать меня посредником, который говорит не от своего лица, а от имени императора, которому вы присягнули в верности.
Женщина покачала головой.
- В деле с посредником важнее всего то, чисты ли его помыслы и можно ли ему доверять. В Сигварде я вполне уверена. Если вы подойдете ближе и дадите мне свою правую руку, я смогу решить, стоит ли с вами говорить.
Крикс ожидал, что Ирем согласится, но его сеньор не сдвинулся с места.
- Благодарю вас, но я не люблю гадания, - сухо ответил он. - К тому же, дело, по которому я к вам пришёл, не требует использования вашего Дара или предсказания чьей-то судьбы. Мой государь обеспокоен тем, что вы смущаете людей, давая основания считать, что всех нас ждут несчастья и война.
Ведунья несколько секунд молчала, теребя в руках длинную нитку с неоконченными четками. Потом покрытая ожогами рука вслепую потянулась к плетёной корзинке, стоявшей на низкой столешницей перед тахтой, но руки женщины дрожали, и она неловко опрокинула корзинку. Деревянные бусины, окрашенные разной краской и покрытые причудливой резьбой, с шорохом высыпались на плетёный стол. Ведунья тихо охнула.
Крикс дёрнулся помочь ей собрать бусины, но Ирем, явно не хотевший, чтобы энониец вмешивался в их беседу, сам шагнул к столу и, быстро сгреб рассыпанные шарики в корзинку.
- Спасибо, мессер... Мне так неловко. Можете подать мне бусину? - спросила женщина.
Лорд Ирем явно полагал, что прорицательнице следовало бы поменьше думать о своем дурацком рукоделье, и побольше - о важном вопросе, который он задал. Но воспитание не позволяло рыцарю отказывать в помощи женщине, а уж тем более - калеке.
- Какую именно? - спросил лорд Ирем с лёгким нетерпением.
- Ох, да любую... Я ведь все равно не вижу цвета, - добавила женщина с извиняющейся улыбкой.
Коадьютор вынул из корзинки первую попавшуюся бусину и подал ее женщине.
- Возьмите. И, если не возражаете, давайте всё-таки поговорим о деле.
Ведунья взяла бусину, ощупала покрытый резьбой шарик - и внезапно улыбнулась.
- Это руны. Символы, которые в моем краю используются, чтобы находить ответы на вопросы. Человек, который знает их значение, должен вынимать руну быстро и с закрытыми глазами. Но вы очень далеки от нашего искусства, так что в вашем случае это не важно. Я хотела знать, с кем я имею дело - и тогда уже решить, стоит ли с вами говорить. Теперь я это знаю. Ваша руна означает "верность". Я отвечу на ваши вопросы, монсеньор.
- Если вы полагаете, что ваши руны - более надежное ручательство, чем то доверие, которое оказывает мне наш государь, не буду с вами спорить, - процедил лорд Ирем. Крикс подумал, что в душе его сеньор наверняка досадует, что женщина сумела его провести, но, как всегда, считает нужным, чтобы последнее слово осталось за ним. - Как я уже сказал, Валларикс озабочен тем, что ваши предсказания внушают людям мысль, что всех нас скоро ждет война. Такие слухи могут привести к ненужной панике.
- Я полагаю, что король осведомлен о государственных делах гораздо лучше, чем простая женщина вроде меня. Как и вы сами, монсеньор. Многие люди, приходившие ко мне, были обеспокоены собственным будущим из-за известий о конфликтах в приграничье. Говорят, что люди Бешеного Принца регулярно нарушают перемирие в Каларии, и что наместнику не удается прекратить эти набеги собственными силами. Вы думаете, что я ошибаюсь, и войны в ближайшем будущем не будет?
- Я занимаюсь настоящим, а не будущим, мистресс. Я не возьмусь судить о том, ждет ли нас мир или война. Куда важнее то, что, когда люди испуганы мыслями о будущей войне или неурожае, это всегда отражается на настоящем. Одни люди придерживают у себя на складах зерна и крупу, чтобы позднее продать подороже, а другие стараются скупить побольше соли и муки, чтобы иметь запас на случай голода. В результате прилавки пустеют, а бессмысленная паника растет. Я думаю, вы согласитесь с тем, что, независимо от того, насколько справедливы ваши предсказания - о чем я не берусь судить, - это не в ваших и не в наших интересах.
- Я никогда не говорю о государственных делах, мессер. Тот, кто приходит в этот дом, может спросить только о своей собственной судьбе.
- Я это знаю, - согласился Ирем. - Но проблема в том, что, когда люди начинают обсуждать друг с другом ваши предсказания, это наводит их на определенные выводы о нашем общем будущем.
Женщина несколько секунд задумчиво молчала.
- Так чего все-таки хочет император? Он рассчитывает, что я буду лгать и говорить людям не то, что вижу - или же рассчитывает, что я вообще не буду больше говорить?.. Я думала об этом, когда поняла по звуку ваших шагов, что вы вошли сюда с оружием.
- Вы думали, что император приказал мне вас убить? - спросил лорд Ирем почти ошарашенно.
- Арестовать, - мягко поправила ведунья.
Крикс вдруг подумал, что эта догадка вполне может оказаться правдой. Лично арестовывать ведунью мессер Ирем, разумеется, не стал бы. Но он вполне мог бы поручить такое дело своим людям, если бы остался недоволен результатом разговора. Крикс обеспокоенно взглянул на рыцаря.
Ирем вздохнул.
- Я предлагал Валлариксу нечто подобное. Временно закрыть доступ в эту башню и поместить вас под надзор орденского претора. Но он не счёл это возможным. У моего короля для этого были свои мотивы, но, возможно, с практической точки зрения мой план принес бы нам больше вреда, чем пользы. Это привлекло бы лишнее внимание к этому делу и заставило бы обсуждать и ваш арест, и ваши предсказания не только в Мельсе, но и за его пределами. Но у Валларикса свои, особенные представления о том, как следует решать подобные дела. Собственно, именно поэтому он и послал сюда меня. Для вашего ареста мое личное присутствие не требовалось. Но император поручил мне обсудить с вами его обеспокоенность и попросить вас прекратить прием посетителей до окончания переговоров с Айришером. Император полагает, что, если вы пожелаете прислушаться к его словам, то, без сомнения, найдете способ это сделать. Например, сославшись на недомогание. Или поехав навестить родню, которая, как нам известно, живет в Халкиварре. Меня известили, что ваша внучатая племянница в будущем месяце выходит замуж. Вы вполне могли бы пожелать присутствовать на этой церемонии. Со своей стороны могу добавить, что, если вы пойдете нам навстречу, Орден позаботится о том, чтобы ваши помощники получили щедрые пожертвования, чтобы не пострадать из-за отсутствия просителей... кроме того, если вы захотите навестить свою родню, я лично прослежу за тем, чтобы вам не пришлось являться к ним без подобающих подарков.
Ведунья почти беспечно рассмеялась.
- Я просто старая, слепая женщина, мессер. Едва ли стоит разговариваете со мной, как будто я посол чужой державы, которого вам нужно подкупить!
- Когда Валларикс поручает мне какое-нибудь дело, он дает мне полную возможность действовать по собственному усмотрению. А я, мистресс, привык считать, что, даже если кто-нибудь прислушивается к твоим словам из добрых побуждений или чувства долга, никогда не помешает сделать так, чтобы этот поступок оказался ему выгоден. Если услуга подразумевает неудобство или жертвы, люди, может быть, и станут больше ей гордиться, но, в конце концов, это не принесет добра ни им, ни нам. Если придется обратиться к человеку еще раз, он с чистой совестью откажет, потому что в прошлом уже пострадал ради тебя, да еще назовет тебя неблагодарным. Если же он получил за свою преданность награду, то он будет рад и в следующий раз поступить так, как ты попросишь.
- Что ж... Это действительно звучит неглупо, - поразмыслив, снисходительно одобрила ведунья. Крикс не мог припомнить случая, чтобы с его сеньором кто-то говорил подобным тоном. Пожалуй, в слепоте и старости были кое-какие преимущества. - Я скажу Сигварту, чтобы он начал подготовку для поездки в Халкиварр.
Ирем вежливо склонил голову, хотя женщина не могла увидеть его жеста.
- Спасибо, мистресс Альва. Я передам Императору, что мне не пришлось вас долго уговаривать.
Он жестом показал "дан-Энриксу", что пора уходить. Но тут ведунья неожиданно сказала :
- А ваш спутник... человек, который вошёл в комнату одновременно с вами... Он тоже хотел о чем-то спросить?
- Нет, - недовольно сказал Ирем. - Это мой оруженосец. Он зашёл сюда случайно.
- Что случайно и что не случайно - об этом трудно судить. Силы, которые незримо управляют этой реальностью, нередко проявляют себя как раз в том, что людям кажется чистой случайностью, - сказала женщина, нисколько не смущаясь сухостью ответа. - Раз уж мальчик здесь, он мог бы тоже выбрать руну.
Крикс, сгорающий от любопытства, сделал маленький шажок вперёд. Ему очень хотелось, чтобы Ирем согласился.
- Нет, - резко сказал сэр Ирем, удержав оруженосца за плечо. - Хватит с меня магических штучек.
Крикс разочарованно вздохнул. Случись все это пару лет назад - он бы, пожалуй, взбунтовался и сказал, что он хотел бы выбрать бусину. Но два года в Ордене сделали свое дело. Крикс по-прежнему держался с сюзереном куда более свободно, чем допускал орденский этикет, но считал неприличным возражать ему при посторонних людях.
"И за что только он так не любит магию?.." - подумал Крикс, вприпрыжку следуя за сэром Иремом по каменным ступеням башни. Но вслух задавать рискованный вопрос не стал, поскольку знал по опыту, что любой разговор на неприятную для себя тему Ирем пресекает просто - поворачивая дело так, чтобы эта беседа стала максимально тягостной и унизительной для его собеседника.
Но, похоже, в этот раз лорд Ирем был в настолько раздраженном настроении, что не способен был изображать свою обычную невозмутимость.
- Руны!.. - фыркнул он, когда они спустились с лестницы и вышли в прилегавший к башне сад. - Нам повезло, что эта пифия слепая. Зрячие женщины обычно сразу понимают, что верностью я не отличаюсь.