Об антивоенных демонстрациях в Москве и их последствиях
Часть I - Банда безродных пацифистов
Как же я устал от этих аргументов. "Вот Америка, она все время думает только о своих интересах, _поэтому_ мы имеем право ввести войска в Крым". "Вот в Киеве фашисты, и они терроризируют несчастных русских - как тут не ввести войска, чтобы их защищать?". И прочий бред в таком же духе. Наши русские фашисты ежегодно убивают энное количевство узбеков - может быть, тогда Узбекистан имеет право ввести к нам войска, чтобы иметь возможность защитить своих сограждан от насилия со стороны наших неонацистов?.. Ну а про Америку - тут вообще нет слов. Америка у наших патриотов - самый лучший аргумент на любой случай жизни. Это все равно, что говорить: вот у меня сосед по коммуналке постоянно пьет по-черному и бьет жену с детьми, значит, мне тоже можно! Жаль, что большинству всех этих ура-патриотов не приходится решать один простой вопрос - готовы ли они пожертвовать своей единственной, и без того слишком короткой жизнью или жизнью собственных детей ради "великой цели" возвращения Крыма Росии. Может быть, хоть это их немного образумило бы?..
Впрочем, это начинается даже не с пропаганды Первого канала и тому подобных СМИ. Как тут не вспомнить про учебники истории, где всякая победа над соседом и захват каких-то территорий подается как большое достижение, а поражение - как неудача и несчастье. Нравится нам это или нет, но фактически мы учим собственных детей, что отобрать что-нибудь у соседа - это правильно и хорошо, это заслуживает всяческого одобрения, а худшее, что может принести война - это когда ты терпишь поражение и отдаешь соседу что-нибудь СВОЕ. Честнее было поставить войны в один ряд с каннибализмом - с той поправкой, что каннибализм более-менее ушел в историю, тогда как войны нам пока не удалость полностью исключить из нашей жизни. Но однажды это будет выглядеть в глазах людей такой же дикостью, как пожирание своих врагов. И долг любого мыслящего человека - выступать против войны во всех ее формах и видах, а не находить для нее лживые демагогические оправдания.
Но мы, наверное, не очень мыслящие и не слишком люди. Нам дай только повод расчесать до крови свой патриотризм. И даже в этом деле нам отказывает здравый смысл, лучшим доказательством чему может служить истерика властей из-за антивоенных демонстраций. Те несколько сотен человек, которые открыто выступали против ввода русских войск на территорию чужого государства, объективно не являлись никакой угрозой для властей, и при некоторой адекватности их можно было бы просто проигнорировать. Но адекватность и патриотический угар не совестимы.
Если я напьюсь, приду к своим соседям и начну ломиться в дверь, материться, а в конечном счете дам кому-нибудь по морде - дело, вероятно, кончится обычным доставлением в милицию и, в самом худшем случае, штрафом рублей в 500 (во всяком случае, тому есть множество примеров). Но за плакат с цитатой Альберта Эйнштейна, что убийство по патриотическим соображениям - такое же убийство, как и всякое другое, в нашем государстве присуждают десять суток административного ареста и ВДОБАВОК штраф на двадцать тысяч. В самом деле, что за возмутительная наглость - выступать против войны, когда твои сограждане в общем патриотическом порыве жаждут положить десятки чужих жизней ради своей великодержавной спеси и того правительства, которое за двадцать лет все еще не смогло поднять свою страну с колен, зато, по крайней мере, уже вынудило ее опереться на руки!..
Как бы там ни было, плакат был нарисован, преступление свершилось - и буквально через три секунды после выхода на площадь мы проплыли над землей на руках у ОМОНа и в финале оказались в автозаке, увозящем нас все дальше от Смоленской площади и Министрества Обороны - к захолустному Звенигородскому шоссе и ОВД Южное Тушино. Помимо нас, в маленьком зарешеченном автобусе сидело еще пара дюжин пацифистов-рецидивистов, которых необходимо было срочно изолировать от общества во избежание дальнейших беспорядков. Все мы кое-как устроились на нескольких скамейках и гадали, куда нас доставят и успеем ли мы выйти до закрытия метро. На самом деле беспокоиться нам было не о чем - до выхода на волю оставалось еще полных десять дней. Но в тот момент мы этого не знали.
Часть II - Таракан и экспедиция в Кронштадт
Оформлять арест закончили глубокой ночью. Нас было восемь человек на три двухместных камеры. Из спальных принадлежностей в ОВД нашлось два матраса и одно-единственное одеяло, так что мы с Никсом спали на одних нарах, а в соседней камере кому-то пришлось лечь на ледяной каменный пол. В камере ночью адский холод, ледяную стену чувствуешь даже через одежду. Окна в камере не только зарешечены, но и закрашены, так что внутри темно даже днем. Мы полагали, что с утра нас повезут на суд, но в действительности нам пришлось прождать полдня, пока за нами не прислали автозак (если бы мы знали, что вторую половину дня придется просидеть на улице в холодном автозаке, мы бы не особо торопились). Единственное развлечение - сухой паек и разговоры с товарищами. Я даже развеселился, обнаружив на пресных сухих печеньях, выданных ментами, надпись "галеты Армейские". Вышли протестовать против войны - будете жрать армейские галеты. Все логично.
Между делом я узнал, что Маша Рябикова, с которой мы многократно выходили на разные акции и попадали в ОВД - двухкратная чемпионка мира по скай-серфингу. Надо будет найти время и написать заметки об участниках протестного движения - специально для моих соотечественников, воспитанных в дурацком убеждении, что оппозиция - это кучка бездельников и маргиналов. Пусть привыкают к мысли, что в протесте собрались лучшие люди нации - талантливые, образованные и разносторонние. Согласен, для кого-то это будет неприятное открытие, но что уж тут поделаешь.
Потом нас повезли в Пресненский суд, и несколько часов держали в автозаке возле входа. Если вам захочется представить себе эту ситуацию - сядьте на лавку во дворе и просидите на ней пять часов. Прибавьте к этому бензиновую вонь и затянутые темной пленкой стекла, и картина будет полной. Адвокаты и правозащитники звонили в прокуратуру. Прокурор связался с приставами. Ответ пристава я слышал лично и не могу отказать себе в удовольствии повторить его здесь - "У нас тут не обогревательная станция!". По-моему, очень глубокомысленно.
В отличие от ожидания, сам суд продлился две минуты и напоминал перекличку в дурдоме. Судья спрашивает - вы согласны с протоколом задержания? Я отвечаю - не согласен. Судья, раздраженно - ну конечно, вы всегда не согласны, я вас еще с 2008 года помню! У меня глаза на лоб полезли - сам-то я наивно полагал, что начал выходить на митинги в две тысячи ДЕСЯТОМ. Но, конечно, я могу и ошибаться. Дальше продолжалось в том же духе. Впрочем, слишком напрягаться судье не пришлось, поскольку приговор с постановлением на мой арест был напечатан еще до того, как меня ввели в зал суда, и туда попросту вписали мои паспортные данные.
После окончания суда нас снова погрузили в автозак и повезли обратно в ОВД. Поскольку телефоны нам на время возвратили, люди начали звонить домой и сообщать о своих сроках. Дейл, которого на тот момент еще не осудили, но который ожидал ареста дней на десять, позвонил родным и бодрым голосом сказал, что ему предложили неожиданную экспедицию в Кронштадт. А до меня дозвонилась Рора, и я кричал через моря и континенты - "Рор, а ведь сегодня пятое, день смерти Сталина! Таракан сдох, ура!! И Лысый тоже сдохнет!"
Часть III - Политхата
Ну и наконец - несколько слов о том, каково вообще живется активистам в спецприемнике. Гораздо лучше, чем можно предположить. Правда, спецприемники бывают разные, и контингент в них - тоже. Вот Ильдар рассказывал про камеру, где их было двадцать четыре человека, все, кроме него - заядлые курильщики. Просыпаешься утром - глаза есть от дыма. Говорит, он даже Путина в этот момент не ненавидил так, как всех этих курильщиков. Что показательно.
Отметим для истории: женская камера гораздо лучше чем мужская уже просто потому, что людей там обычно меньше. Правда, в данном случае у нас камера получилась смешанной - я, Никс и Маша Рябикова. Потом Машу выпустили, а к нам посадили девочку, которой дали десять суток за вождение в нетрезвом виде и без прав. Вот, кстати, лишняя возможность оценить меру общественной опасности протеста. Активист с плакатом, с точки зрения наших [правоохранительных] право-хоронительных органов - такая же угроза, как нетрезвый и неопытный водитель. Ну да это уже мелочи и буржуазные придирки. Сравнивать между собой отдельные решения наших судов - бессмысленное расточительство энергии и времени. Тут, как в старом анекдоте про сантехника в Кремле, "систему менять надо". Отказаться от презумпции виновности, покончить с телефонным правом, прекратить гнобить правозащитников... Ладно, что-то я размечтался. Возвращаюсь к спецприемнику.
Тот, куда мы попасли, самый лучший по Москве. Туда часто приезжает ОНК (общественная наблюдательная комиссия), там сделан качественный ремонт, там много раз сидели видные участники протеста (непосредственно до нас - Навальный и Митюшкина). То есть менты там уже вполне выдрессированные. Ведут себя любезно, не хамят, даже идут на послабления против режима - скажем, свет по расписанию должен включаться в шесть утра, но вместо этого включают в восемь тридцать, в передачи не положено класть цитрусовые - но нам приносят апельсины и грейпфруты, и никто не начинает к этому цепляться. И самое главное - по норме полагается один звонок родным за время нахождения в "спецухе", а у нас можно было ходить звонить хоть каждый день, почти без всяких ограничений. Вроде бы мелочь, но очень способствует установлению нормальной, человечной атмосферы. Это ведь не правда, что протестных активистов хлебом не корми, дай сделать "по бумажке" и покрючкотворствовать. Формальности и правила нужны не сами по себе, а как последний рубеж обороны личности при столкновении с системой. Вот когда нас пытаются вытолкнуть ЗА такой рубеж, в пространство притеснения и произвола - тогда мы просто вынуждены, фигурально выражаясь, вырыть на этом последнем рубеже окопы и держаться, как под Сталинградом. Но, конечно, нам приятнее найти с противником нормальный человеческий язык. И в этом смысле полицейским из второго спецприемника я благодарен.
Мы с Никсом давно думали о том, как бы нам съехаться и пожить вместе. А я вообще мечтал об отпуске, так как совсем забегался за несколько последних месяцев. Тогда-то и случился спецприемник - очень кстати, ничего не скажешь! После ОВД и автозаков у меня было такое чувство, словно я попал в дом отдыха (да это и по сути очень близко к истине). Книги, ежедневная часовая прогулка, передачи от друзей, приятные соседи и возможность спать по столько часов в день, сколько захочешь. Если в последнюю неделю я чувствую себя не таким замотанным, как до отсидки, то обязан этому именно восьми суткам там. Нам было хорошо втроем. Никс рисовал, я прочитал с десяток книг, которые вряд ли осилил бы на воле, Маша работала над дипломом... временами мы бросали заниматься своим делом и вели друг с другом долгие беседы. Скажем, ночью мы устраивали поэтические вечера, читая наизусть свои и чужие стихи. Или подолгу беседовали о религии, любимых книгах и о спорах с близкими. А еще мы курили. Оттого, некурящих среди нас не оказалось, можно было делать это, лежа на кровати с книжкой. Варварская роскошь! Дома, например, мне всякий раз приходится ползти на лестничную клетку...
Но самое главное, что скрашивало нашу жизнь - это незримое присутствие друзей. Нам то и дело передавали огромные пакеты с книгами, едой и сигаретами. Сказать по правде, вещей у нас было столько, что остатки пришлось выносить на волю в нескольких огромных сумках. Но дело не в этом. Главное, когда дверь открывается и тебе говорят - вам передача, распишитесь! - ты всякий раз чувствуешь себя по-настоящему счатливым. Каждая такая передача - овещественный знак внимания, тревоги и любви. Больше всего мне нравились записки. А шедевром среди всех записок было послание от бутовских:
"Привет пятой колонне! Как сидится? Возвращайтесь к нам скорее!
Искренне ваш,
Госдеп США
агенты Савчук, Мижурина и Моргунов"
И вот еще одна забавная деталь. Ту камеру, куда сажают только протестующих, тем самым отделяя их от остального "контингента", персонал приемника и сами активисты простодушно называют "политхата". Этот термин уже так прижился, что никто особо не задумывается, что он пришел из тех времен, когда все заключенные и в самом деле четко разделялись на "неполитических" и "политических". А ведь такое разделение и связанные с ним понятия - это в каком-то смысле самый четкий показатель политического климата. И то, что эти термины опять в ходу - симптом довольно показательный.