Явившись во дворец, лорд Ирем обнаружил, что его опередили. Аденор, которого Валларикс сделал главной государственного казначейства, никогда не появлялся во дворце раньше одиннадцати, но сегодня, как назло, приехал к девяти часам утра, и в данную минуту находился в королевской спальне.
Став женатым человеком, император не отказался от своей привычки разбирать бумаги по утрам, но начал делать это не своем в полупустом холодном кабинете, а в покоях королевы. Для этой цели в углу спальни, поближе к высокому витражному окну, был установлен стол, и по утрам Валларикс, надев темно-синий бархатный халат, подсаживался к этому столу и отвечал на письма, обсуждая их с Алирой. Заходя к Вальдеру с утренним докладом, коадъютор часто заставал Алиру уже на ногах - она сидела за столом напротив мужа и сосредоточенно писала, а распущенные волосы блестящей шелковой волной лежали на ее плечах, окутывая королеву, как сияющая золотая шаль. Она не отказалась от своей привычки подниматься вместе с императором даже тогда, когда ждала наследника, хотя в те дни ее лицо часто бывало бледным и осунувшимся, будто королева не смыкала глаз всю ночь. Алира тяжело переносила первую беременность, но Валларикс, к досаде Ирема, не запрещал жене перетруждать себя, а вместо этого в своей обычной мягкой, обходительной манере уговаривал ее прислушаться к советам лекарей и больше отдыхать. Валларикс не скрывал, что он гордится поведением своей жены. Ему казалось, что Алира ставит королевский долг выше собственного комфорта и благополучия - как и он сам. Выслушивая эти рассуждения, сэр Ирем морщился и думал, что дан-Энриксы когда-нибудь сведут его в могилу. Рыцарю казалось, что любой другой мужчина на месте Вальдера понял бы, что поведение Алиры продиктовано отнюдь не мыслями о королевском долге или о других высоких материях, а тем, что молодая женщина отчаянно стремится заслужить любовь своего мужа. Потому она и разбирала вместе с ним бумаги, и сопровождала императора во всех поездках, и изо всех сил старалась стать для него незаменимой, разделив с правителем все его планы и заботы. Но Валларикс ничего не замечал, а при дворе их близость с королевой находили трогательной. Лорды Малого совета шутили, что им нечем больше заняться, потому что юная супруга заменила Валлариксу государственный совет и личного секретаря.
Единственным, кто не разделял всеобщего восторга по поводу брака императора, был Ирем. Хотя он по-прежнему пунктуально являлся во дворец с докладами каждое утро, с некоторых пор рыцарь старался отыскать предлог, чтобы дождаться выхода Валларикса в приемной. Коадъютор говорил себе, что не желает смущать друга и его жену, но, если быть до конца честным с самим собой, он просто не стремился наблюдать эту семейную идиллию.
Как и большинство старших офицеров Ордена, Ирем был убежден, что настоящей семьей мужчины должны быть его друзья, а все остальное только отвлекает человека от служения своему делу. Так, по крайней мере, он ответил бы любому, кто спросил бы его о натянутости, появившейся в их отношениях с Валлариксом. Но был еще один момент, в котором коадъютор мог признаться только самому себе.
Ирем уже не помнил времени, когда он не служил династии дан-Энриксов. Если на свете и существовал когда-то человек по имени Айрем Кейр, у которого была какая-то своя, отдельная от императора судьба, то Ирем уже много лет назад забыл о нем и думал о себе только как о помощнике и коадъюторе Вальдера. Все, что было важным для правителя, как бы само собой, без всякого усилия, делалось важным и для Ирема. Благополучие империи, реформа Ордена, Седой со своей Тайной магией, Элиссив и, конечно, Крикс - Ирем охотно занимался всем, что совершенно не касалось его самого, но зато волновало его друга и сеньора. Ему нравилось сознание того, что император доверяет ему больше, чем кому-либо другому, и он никогда не думал, что однажды это положение изменится. Но с появлением Алиры в жизни Валларикса появилось часть, которая касалась только их двоих, и больше никого. Рыцарь не мог отделаться от ощущения, что эта часть все время разрастается, мало помалу вытесняя остальное. И, хотя Ирем оставался лучшим другом императора, он, несомненно, перестал быть для Валларикса единственным доверенным лицом. Ирем никак не ожидал, что будет чувствовать себя задетым - но, однако, так оно и было.
Конечно, глупо было сожалеть о временах, когда Валларикс был вдовцом. В конце концов, даже слепой заметил бы, что император был несчастлив. Но, сколько бы лорд Ирем не твердил себе, что должен радоваться за Вальдера, в глубине души он чувствовал досаду. И сейчас, услышав, что правитель принимает у себя Ральгерда Аденора, Ирем почти с облегчением отступил от дверей в покои королевы и тихо сказал дежурному гвардейцу, что он подождет правителя у него в кабинете.
Рыцарь пересек знакомую, но выглядевшую заброшенной приемную и тяжело вздохнул, берясь за медное кольцо в двери. Но в самую последнюю секунду замер, различив за дверью еле слышный шелест перевернутой страницы. В кабинете явно кто-то был.
"Вальдер?!" - подумал он, но тут же понял всю нелепость этой мысли. А мгновение спустя он осознал, кто должен находиться в аулариуме императора. Раз гвардеец не предупредил его о госте, значит, тот проник в покои императора без ведома охраны. На такое был способен только один человек.
- Доброе утро, Князь, - нарочито невозмутимо сказал Ирем, распахнув дверь.
Сидевший за столом мужчина поднял голову от книги, которую только что читал, и отбросил со лба мешавшую темную прядь, открыв немного побледневшее клеймо с вензелем Сервелльда Дарнторна. Встретившись взглядом с коадъютором, он улыбнулся, до боли напомнив каларийцу молодого императора.
- Доброе утро... монсеньор.
Лорд Ирем вздрогнул.
- Ты?.. - выдохнул он, и запоздало прикусил язык, досадуя на собственное удивление. Казалось бы, за столько лет общения с Седым можно было бы и привыкнуть... Коадъютор всегда знал, что рано или поздно Крикс опять появится в Адели - без предупреждения и в самый неожиданный момент. Но когда это произошло на самом деле, Ирем оказался слишком изумлен, чтобы держать себя в руках.
- Я принял тебя за Седого, - чуть помедлив, сказал рыцарь, с поразившим его самого вниманием разглядывая Крикса. Той весной в Кир-Кайдэ, когда они виделись в последний раз, Меченый еще выглядел как юноша - а может, это Ирем по привычке видел в нем черты того мальчишки, которого много лет назад забрал из Академии. Теперь дан-Энрикс, несомненно, стал мужчиной. Глядя на него, Ирем почувствовал странное волнение. Может быть, что-то в этом роде чувствуют другие люди, когда впервые видят своих повзрослевших сыновей?..
От этой мысли губы каларийца изогнулись в саркастической улыбке. "Кажется, я становлюсь сентиментальным" - насмешливо подумал он.
- Надеюсь, ты вернулся насовсем? - нарочито небрежно спросил Ирем. Меченый едва заметно улыбнулся - так, как будто истинные мысли Ирема были написаны у коадъютора на лбу. От этой понимающей улыбки Ирема бросило в жар. Крикс и раньше временами поразительно напоминал Седого, но сейчас он стал казаться его точной копией.
- Боюсь, что нет, - ответил он. - Я ведь отправился в Эсселвиль только потому, что Олварг находился там. И мое возвращение в Адель тоже будет зависеть не от меня, а от него. Мы с Олваргом сейчас, в каком-то смысле, неразлучны - куда он, туда и я.
Так, значит, Крикс провел все это время в Эсселвиле... Ирему пришлось напомнить самому себе, что он решил ничему не удивляться. Рыцарь сел за стол, откинулся на спинку кресла и демонстративно скрестил руки на груди - как и всегда, когда был с чем-то не согласен.
- Валларикс тоже постоянно говорит об Олварге, - заметил он. - Если тебя интересует мое мнение, то вы с Вальдером уделяете ему больше внимания, чем он того заслуживает. Чего, в сущности, добился Олварг со всей своей магией?.. Да ничего! Последние два года прошли очень мирно - особенно по сравнению с тем бардаком, который здесь творился раньше. Думаю, что Олварг уже показал нам все, на что способен. Две войны, неурожай, разруха, эпидемия - а что в итоге? Мятеж Сервелльда Дарнторна провалился, эпидемия закончилась, а Олварг до сих пор остался там же, где и был. Нравится ему это или нет, но его ставка бита.
Крикс поднял взгляд на Ирема.
- Не думаю, - негромко сказал он. - Когда я оказался здесь, мне сообщили, что со времени переговоров в Кир-Кайдэ прошло два года и три месяца. А в Эсселвиле за это же время прошел всего один год.
- И что с того? - не понял Ирем. - Я читал, что время по разные стороны от арки Каменных столбов течет по-разному. Откуда бы иначе взялись все эти истории про то, как человек, попавший в Леривалль, вернулся много лет спустя таким же молодым, каким и был?..
- Это совсем другое, - отмахнулся Крикс. - Альды и все, что с ними связано, находятся вне времени - поэтому они и не стареют. Думаю, что люди, оказавшиеся в их владениях, тоже не могут постареть, пока находятся в Туманном логе. Но во всех других частях нашего мира время раньше шло с одной и той же скоростью - иначе моя мать бы просто не смогла встречаться с Тэрином у Каменных столбов. А теперь что-то начало меняться. Когда я пытался пройти через арку Каменных столбов, чтобы попасть сюда, это оказалось тяжелее, чем обычно. Первые несколько раз у меня вообще ничего не получилось. В тот момент я думал, что мне просто не хватило концентрации, но теперь я уверен в том, что это как-то связано с Истоком. У меня такое ощущение, как будто части мира стали отдаляться друг от друга все быстрее и быстрее... - Крикс нахмурился, глядя куда-то мимо Ирема. "И впрямь, совсем как Князь" - подумал Ирем с застарелым раздражением. Седой тоже все время говорил загадками и беспокоился из-за вещей, понятных только ему одному.
Как будто бы подслушав его мысли, Меченый неожиданно спросил:
- Скажи, за те два года, пока я был в Эсселвиле, Князь не появлялся здесь?..
- Нет. Я не видел его с того дня, как он показывал тебе меч Энрикса из Леда, - отозвался Ирем, ощутив знакомый холод в животе. Меченый коротко кивнул, как будто бы не ожидал услышать ничего другого.
- Ты думаешь, что с ним случилось что-нибудь плохое? - спросил коадъютор резче, чем ему хотелось бы.
Дан-Энрикс безотчетно потер лоб, как будто бы его клеймо внезапно начало зудеть.
- Я думаю, что он убит, - признался он после короткой паузы. - Когда я видел Светлого в последний раз, он был в довольно сложном положении. Безликие сумели выследить его и шли за ним буквально по пятам. И знаешь... иногда, когда я вспоминаю наш последний разговор, мне кажется, что Князь уже тогда предвидел то, что с ним произойдет потом.
Ирем закинул ногу на ногу.
- Не понимаю, с чего ты решил, что знаешь, что произошло потом. Положим, за Седым действительно гнались Безликие. Это еще не основание считать, что он убит, - парировал он, пытаясь усилием воли задавить холодный, скользкий страх, ворочавшийся где-то в животе. Что же это такое... сперва император, а теперь еще и Крикс!
Во взгляде Меченого, словно вспышка, промелькнуло понимание.
- Валларикс тоже что-нибудь почувствовал?.. Что это было - магия? Или просто дурные сны?
Лорд Ирем закусил губу. Он не представлял, откуда Крикс мог знать такие вещи. Пару лет назад Ирема в самом деле разбудили среди ночи и сказали, что правитель срочно вызывает его во дворец. Валларикс, которому полагалось спать в своей постели рядом с королевой, второй час расхаживал по галерее Славы, ежась от холодного ночного ветра, и пил тарнийское вино прямо из горлышка бутылки. Императору приснилось, что Седой погиб, и всегда рассудительный Валларикс ни в какую не желал поверить в то, что это просто сон.
Боль из прикушенной губы немного отрезвила коадъютора, позволив ему сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Проглотив вертевшийся на языке ответ, что про сны Валларикса лучше спросить у королевы - ей виднее, рыцарь сдавленно вздохнул. В глазах мессера Ирема любой, кто верил в сны и поддавался глупым суевериям, был безнадежным дураком. Но для дан-Энриксов, связанных с Тайной магией, Ирему приходилось, скрепя сердце, сделать исключение.
- Ты прав, - сдаваясь, признал он. - Наверное, вам стоит обсудить это с Валлариксом.