Когда "дан-Энрикс" вошел в зал, в котором он когда-то столько раз пытался завладеть наследством Энрикса из Леда, наверху, должно быть, уже рассвело. Но здесь, в Подземном городе, дня и ночи как бы не существовало. Здесь в любое время суток горел Очистительный огонь и сохранялось ощущение какого-то торжественного и чуть-чуть печального безвременья. Крикс помнил, как он целыми часами просиживал на полу в нескольких метрах от кольца огня, которым Альды защитили Меч, и смотрел на мерцающий в огне клинок, мысленно убеждая самого себя, что в этот раз у него все получится. Он, наверное, сумел бы отказаться от этих бессмысленных попыток, если бы не ощущение, что ему не хватает какой-то доли секунды, чтобы вынуть меч из пламени. Крикс успевал коснуться рукояти, даже сжать ее в руке, но дальше требовалось приложить определенное усилие, чтобы снять Меч с подставки, и тут боль всякий раз оказывалась сильнее.
В те дни мысли об этом доводили оруженосца коадъютора до исступления.
Крикс точно знал, что он умеет терпеть боль. В конце концов, он выдержал, когда из него доставали каларийскую стрелу. А еще раньше, когда ему было лет двенадцать и у него воспалилась рана на руке, Ирем прижег ее железом, и у южанина хватило выдержки не закричать. Но _эту_ боль он победить не мог. Это была та правда, на которую нельзя было закрыть глаза, и никакие слова Князя о Предназначении этого не меняли. Для Крикса его неспособность достать Меч была лишь мерой его слабости и недостатка воли.
Князь сказал, что он должен оставить мысль о Мече Альдов - если бы он в самом деле был наследником Энрикса из Леда, у него бы получилось сразу. Крикс не мог не понимать, как странно и самонадеянно было считать, что величайший маг, который лично помнил Энрикса, ошибся, а на самом деле прав был он - со своими тогдашними пятнадцатью годами и нечеловеческим упрямством.
Но, в каком-то смысле, так оно и было.
Другое дело, что _тогда_ у него в самом деле не было никаких шансов достать Меч. Для этого с ним должно было случиться то, что случилось за последние два года. Разрыв с Лейдой, гибель Марка и Эллисив, плен в Кир-Роване...
Все дело в том, что Эвеллир - это не титул, который предназначался кому-нибудь из дан-Энриксов со дня его рождения. Взять этот меч мог бы любой из них, если бы с ним случилось то же, что и с Криксом. Чтобы стать Эвеллиром, ему нужно было дойти до последней крайности, перенести такое, что он раньше не способен был даже вообразить - и в самую тяжелую минуту осознать, что и физическая боль, и страх, и даже сама смерть бессильны перед Тайной магией.
Крикс дошел до границы огороженного Очистительного огнем круга, но ни на секунду не замедлил шаг. Он не стал протягивать руку к огороженной огнем подставке для меча, как делал это раньше, а просто шагнул в круг огня. В Кир-Роване он перенес такую боль, в сравнении с которой все, что он когда-то испытал в этом подземном зале, могло показаться сущим пустяком. Но даже это ничего уже не значило.
Эти воспоминания не стерлись и не потускнели - просто они больше не имели над ним власти.
Как и Олварг.
Или сила Темного истока.
Или даже его собственные слабости.
Мерцающий вокруг огонь погас, а пламя в освещавших зал светильниках, наоборот, внезапно разгорелось с небывалой яркостью, и на одну короткую секунду Меченый почувствовал себя ослепшим.
Но все это уже не имело ни малейшего значения. Меч Энрикса из Леда отделился от подставки и лежал в его руках.
Крикс засмеялся, стискивая рукоять так сильно, что заныли сломанные Музыкантом пальцы - а спустя пару мгновений осознал, что уже не смеется, а, скорее, плачет, хотя и без слез. Никогда в жизни он не чувствовал такой невероятной смеси счастья, облегчения и пронзительной грусти.
Крикс повернул клинок плашмя и взвесил его на ладонях, наслаждаясь ощущением этой чужой и в то же время удивительно знакомой тяжести. Как долго он мечтал о том, чтобы ощутить эту тяжесть у себя в руках, сомкнуть ладонь на рукояти, рассечь воздух узким серебристым лезвием! Когда-то он считал, что ему никогда не встретится клинок, который показался бы ему удобнее Эльбриста, но Меч Альдов был сбалансирован еще лучше, хотя его и не подгоняли по руке "дан-Энрикса". Меченому казалось, будто меч дрожит от нетерпения - ни дать ни взять, норовистая лошадь под седлом - но через несколько секунд он понял, что дело не в этом. Скорее, сам воздух в подземелье уплотнился и вибрировал от магии. Пожалуй, все магистры из Совета ста проснулись и уже с минуту не находят себе места, тщетно пытаясь понять, что за Сила затопила Верхний город. Крикс еще раз посмотрел на клинок в своих руках и подумал, что теперь мечу необходимо имя, Истинное имя, которое свяжет их друг с другом.
Разумеется, для этого меча годится только Древнее наречие.
- Ривален, - негромко сказал Крикс. "Возвращенный". Может быть, кто-нибудь вроде Кэлрина придумал бы что-то получше, но Крикс полагал, что выбранное им имя вполне подходит для меча, который ждал своего часа четыреста с лишним лет.
Клинок как будто потеплел в его руке, и Эвеллир решил, что имя было принято.
Треснувшая после давнего землетрясения печать, в центре которой стоял Меченый, нельзя было назать порталом в настоящем смысле слова, но сейчас вокруг Эвеллира бушевал такой вихрь магии, что все границы истончились и на время потеряли прежнее значение. Крикс чувствовал, что сейчас он мог бы попасть в любую точку времени или пространства, в которой пожелал бы оказаться. Даже собственное тело казалось Меченому не вполне материальным.
Он закрыл глаза, сосредоточившись на мысли, что ему необходимо попасть в Галарру. Мгновение спустя воздух вокруг Меченого стал холодным, мертвым и каким-то затхлым. Крикс открыл глаза, приготовившись увидеть красноватую луну, пустырь и жертвенник, воспоминание о котором до сих пор вызывало у него приступ тошноты - словом, все то, что видел прошлый раз, когда попал в Галлару по вине Галахоса. Но вместо этого Меченый оказался в подземном зале - точной копии того, в котором находился Меч, с той только разницей, что вместо Очистительного огня в центре этого зала находились такие же Врата, как в Хоэле или же в Солинках. Крикс впервые видел арку Каменных столбов, которая бы находилась не под открытым небом, а в каком-то помещении. Он вдруг подумал, что Галарру, cудя по всему, тоже строили Альды, и от этой мысли ему почему-то стало грустно. Но мгновение спустя Меченый напомнил самому себе, что у него нет времени на отвлеченные размышления. Он должен найти Олварга и сделать то, что надлежит.
Меченый был готов в любой момент столкнуться с кем-то из Безликих, но коридоры, по которым он шел, были пусты. Пару раз ему попадались горящие факелы, закрепленные в скобах на стене, но большую часть времени ему приходилось идти в полной темноте. Под сапогами хлюпала вода, точь-в-точь как в самых старых и заброшенных галереях Подземного города. Если бы Крикс не чувствовал присутствие Истока, он, пожалуй, усомнился бы, что попал именно в Галарру, а не в какое-то другое место. Но Исток был где-то рядом, и его присутствие казалось почти материальным, как бывает только с самой мощной магией. Наверное, если ночью открыть окно и встать на подоконник, спиной к темному провалу, ощущение будет точно таким же, как сейчас. Сосущий холод в животе и ясное сознание того, что одного неловкого движения будет достаточно, чтобы упасть в пустую ледяную черноту. Ни служба в Серой сотне, ни самые рискованные вылазки в отряде Астера не шли ни в какое сравнение с той задачей, которая стояла перед ним сейчас. Все чувства Крикса были напряжены до предела.
Царившую в коридоре тишину нарушил скрип несмазанных петель. Обитую железом дверь, мимо которой только что прошел "дан-Энрикс", несомненно, отрывали изнутри. Меченый бесшумно развернулся, приготовившись к возможной схватке. Его предполагаемый противник оказался не Безликим, а обычным человеком, причем, судя по всему, уже не молодым - связанные в косицу волосы были совсем седыми. Длиннополая мантия и отсутствие какого-либо оружия указывали на то, что по роду своей деятельности этот мужчина отнюдь не был воином. А секунду спустя Крикс присмотрелся к незнакомцу более внимательно и узнал в нем Галахоса. Крикс ощутил, как губы против воли растягивает недобрая улыбка.
Маг закрепил у двери факел, который держал в руке, и начал запирать замок. Он до такой степени не ожидал увидеть здесь кого-то постороннего, что с нескольких шагов не разглядел "дан-Энрикса", замершего посреди коридора. Ключ скрежетал в замке, а Крикс смотрел на освещенный факелом профиль Галахоса и пытался сопоставить то, что видел, со своими давними воспоминаниями. Получалось плохо. Человек, похитивший его из "Золотой яблони", был уже далеко не молод, но отнюдь не выглядел развалиной. А потом, когда Лар видел его на Томейне, маг вообще имел вполне цветущий вид. Не приходилось сомневаться в том, что он поддерживает свои жизненные силы с помощью Дара, как делали все магистры его уровня, благодаря чему они и жили значительно дольше, чем простые люди.
Трудно было ожидать, что маг заметно постареет за несколько лет, прошедших со дня их последней встречи. Тем не менее, выглядел он неважно. Даже в теплом свете факела кожа Галахоса казался нездорово бледной, словно начинавшей плесневеть. Вдобавок он сильно сутулил плечи, чего раньше не было.
Галахос сунул связку ключей в карман и, наконец, заметил Крикса. Лицо мага дико исказилось. Он явно узнал "дан-Энрикса", и понял, чем должна закончиться для него эта встреча. Он попробовал бежать, но запнулся о полу своей мантии и, придушенно вскрикнув, растянулся на камнях.
Крикс подумал, что у мага, чего доброго, есть при себе какой-нибудь магический пульсар, с помощью которого он сможет поднять тревогу. Меченый быстро шагнул вперед, намереваясь прикончить мага до того, как он придет в себя и сможет вызвать подкрепление. Но здесь Галахос удивил его. Вместо того, чтобы пытаться пустить в ход свой Дар, он с быстротой ужа перевернулся на спину и выставил вперед худую руку, словно собирался заслониться от меча.
- Не надо! Пощадите! - хрипло вскрикнул он.
Голос мага звучал так отчаянно, что Крикс остановился. И этот жест, и само восклицание были естественными не для мага, имевшего доступ к силе Темного Истока, а для обычного безоружного человека, которого собираются убить. И это придавало всей этой сцене какую-то отвратительную окраску.
- Можно подумать, люди, которых вы с Олваргом убивали в Галарре, не просили о пощаде, - процедил "дан-Энрикс", глядя на мага сверху вниз. - Если мне не изменяет память, вас такие просьбы только забавляли.
- Никогда! Олварга - да, но не меня!.. - выкрикнул чародей, пытаясь отползти от него по полу. От страха он даже не замечал, что уперся спиной в стену и теперь без толку скребет по камню сапогами. Острие Ривалена по-прежнему находилось на уровне его глаз, и казалось, что маг не способен отвести от него взгляд. - У меня просто не было другого выхода! Вы ведь не хуже меня знаете, на что способен Олварг. Неужели вы считаете, что я мог противостоять ему?.. Или вы думаете, что я помогал ему ради какой-нибудь награды?.. Ради денег, власти или титулов?.. Тогда скажите - что из этого у меня есть?! Олварг всегда умел заставить человека делать то, что ему нужно - и при этом ничего не дать ему взамен.
Крикс выразительно поморщился. Все-таки надо было зарубить Галахоса сразу же. Вступать в беседу с человеком, которого собираешься казнить - непоправимая оплошность.
- И что теперь? Я должен тебе посочувствовать?.. - осведомился он, чтобы остановить эту лавину истерических жалоб и оправданий.
- Пощадите! - хрипло повторил Галахос, будто это слово было заклинанием. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. Маг не мог не чувствовать, как эти просьбы - и в особенности его откровенный ужас - действуют на его собеседника. - Я расскажу все, что знаю - о Седом, об Олварге, об Истоке... обо всем, о чем хотите!
Крикс задумался. Вне всякого сомнения, Галахос знал много полезного. Но что из его знаний могло пригодиться Эвеллиру перед решающей схваткой с Олваргом, было совершенно непонятно. Меченый просто не знал, о чем следует спрашивать. Впрочем, Галахос все же мог принести ему пользу. Поиски Интарикса обещали продлиться очень долго, а каждая минута, проведенная в Галарре, увеличивала риск, что его кто-нибудь заметит. Галахос мог бы указать, где следует искать его принципала.
- Где Олварг? - сухо спросил Крикс у мага.
- В Эсселвиле, - торопливо отозвался тот.
Этот ответ произвел на Меченого такое же действие, как если бы кто-нибудь вылил ушат ледяной воды ему на голову.
- Что он там делает? - глупо спросил "дан-Энрикс". Сквозь страх, написанный на лице мага, пробилось что-то вроде удивления.
- Разве Седой не рассказал вам?..
И сам вопрос, и тон, которым он был задан, Меченому совершенно не понравились.
- Я не видел Князя уже пару лет. Что именно он должен был мне рассказать?
- Что Олварг правит Дель-Гвиниром и Дакарисом, а теперь и почти всем Эсселвилем.
- Нет, он об этом не упоминал, - процедил Крикс.
Он почувствовал странную беспомощность. Если бы у него имелась хоть малейшая надежда, что Галахос лжет ему, чтобы спасти своего принципала, он бы, вероятно, ухватился за нее, как утопающий - за пресловутую соломинку. Но, к сожалению, подобные поступки были совершенно не в характере Галахоса. И голос, и весь вид волшебника свидетельствовали о его полной искренности. Маг отвечал на его вопросы с какой-то лихорадочной готовностью. Еще бы, он ведь думал, что спасает свою жизнь... но пощадить Галахоса можно было бы при условии, что поединок с Олваргом произойдет прямо сейчас. Тогда жизнь или смерть одного конкретного предателя уже не будет значить ровным счетом ничего. Но как оставить магу жизнь, зная, что он успеет причинить еще немало зла?..
Это - с одной стороны. А с другой, хотя они с Галахосом не заключали никакого договора, он своим вопросом, обращенным к магу, дал понять, что готов сохранить ему жизнь в обмен на откровенность. Отступаться от этого негласного обещания было уже поздно. Да и Ривален... у меча, который создан Альдами, есть своя собственная память. Пока что это память о руке, которая вытащила его из Очистительного огня. Со временем она, конечно, станет памятью о крови, боли и убийствах, потому что даже Совершенный меч - всего лишь меч. Но все-таки Ривален нельзя использовать, как орудие палача.
Галахос смотрел на него, нервно облизывая тонкие бледные губы. Он уже успел слегка прийти в себя, и мог бы даже попытаться использовать свою Силу. Если бы чародей атаковал его, Крикс без зазрения совести прикончил бы своего противника, но, к сожалению, Галахос был слишком умен, чтобы напасть на Эвеллира, защищенного Истинной магией.
Пауза затягивалась.
Судя по глазам Галахоса, он понял, в какой ловушке оказался Крикс. Эвеллир подумал, что люди этого типа всегда отличались поразительной способностью делать себе щит из своей слабости. На одну краткую секунду Меченому даже показалось, что Галахос втайне насмехается над ним.
А потом Крикс внезапно понял, что случится с магом дальше. Не "представил", не "подумал", а увидел - так, как, вероятно, видят Одаренные, которые могут предсказывать грядущие события. Наверное, он посмотрел на мага с каким-то странным выражением - во всяком случае, тот беспокойно завозился на земле. Но Крикс не собирался посвящать Галахоса в то, что ему удалось понять..
- Что это за дверь? - осведомился он, кивнув в сторону комнаты, которую закрыл Галахос.
Маг неожиданно замялся.
- Камера... одного пленника.
- Отлично. Доставай ключи и отпирай, - скомандовал "дан-Энрикс". Пусть он не сможет убить Олварга, но его появление в Галарре все-таки не будет совершенно бесполезным.
Чародей неловко встал и зазвенел ключами.
- Он один? Или тут есть еще какие-нибудь пленники? - спросил Крикс, глядя, как он возится с замком.
- Нет. Только этот.
- А где Одаренные, у которых вы с Олваргом крадете Силу?
Галахос вздрогнул. Он явно не ожидал, что Криксу что-нибудь известно о его "научных изысканиях".
- Я тут ни при чем, - поспешно сказал он. - Это была идея Олварга. Сам я в жизни не пользовался чужой Силой!
- Даже если это и так, то это ты покупал Одаренных, словно скот, и доставлял сюда, прекрасно зная, что их ждет, - процедил Крикс, у которого оправдания Галахоса вызывали ощущение гадливости. - Так где они?
- Если вы знаете, что с ними делал Олварг, то зачем вы спрашиваете? - пробормотал Галахос, отступив на шаг от двери, которую только что открыл. - Он брал их Силу. Всю. Не только Дар, но и саму Искру. Они мертвы.
Крикс помолчал. Если бы он не знал, что чародею так и так конец, было бы крайне трудно удержаться от соблазна прикончить Галахоса прямо сейчас. Взяв себя в руки, Меченый распорядился:
- Возьми факел и входи. Посветишь мне.
Галахосу явно не хотелось исполнять это распоряжение, но в то же время он не представлял, как можно отказаться.
Они вдвоем зашли в холодную - даже в сравнении с подземным коридором - камеру. Лежащий на полу - не на соломе или тростнике, а прямо на камнях - мужчина быстро сжался в комок и прикрыл голову локтями - то ли испугался возвращения Галахоса, то ли пытался уберечь глаза от света. У Меченого заныли суставы - все это до боли напоминало обстановку в Кир-Роване. Только "дан-Энрикс" во время своего заточения все-таки был одет, тогда как на этом пленнике были только какие-то истлевшие лохмотья, сквозь которые виднелось грязное, немыслимо худое тело. Подойдя к пленнику поближе, Крикс отметил странную деталь. От человека, который провел в таких условиях хотя бы несколько недель, должно было вонять, как от протухшей рыбы. Но в подземной камере не пахло ничем, как будто комната была пуста.
- У тебя есть ключ от кандалов? - осипшим голосом спросил "дан-Энрикс". Он был готов услышать отрицательный ответ - в конце концов, цепи на пленнике выглядели так, как будто бы их не снимали уже несколько лет. Но чародей внезапно ответил "Да", и через несколько секунд Меченый уже держал в руках искомый ключ.
- Встань у стены, чтобы я тебя видел, - приказал он магу. - Если шевельнешься, я тебя убью.
Крикс опустился на колени возле пленника. Странное дело, он почти не удивился, когда до него дошло, что пленник не был человеком, словно подсознательно Эвеллир знал об этом с того самого момента, когда вошел в камеру. Впрочем, обычный человек в таких условиях просто не выжил бы.
- И часто Олварг держит кого-то из своих Безликих в кандалах?.. - спросил "дан-Энрикс" замершего у стены Галахоса.
- Нет. Только этого.
- За что?..
- За нарушение приказа и предательство.
- Предательство?.. - задумчиво повторил Крикс. - Давно он здесь?
- Лет семь.
Семь лет... Примерно столько же прошло после его побега из Галарры. Как же его звали, того Безликого, который помог ему бежать?.. Крикс долго помнил его имя. Но в конце концов забыл.
Крикс посмотрел на мага так, что тот невольно вжался в стену.
- Как его зовут?
- Шоррэй.
Да, разумеется, Шоррэй...
- Не вздумай шевелиться, - еще раз предупредил "дан-Энрикс", прежде чем отвлечься от Галахоса и наклониться над Безликим.
Ножные кандалы он открыл сразу, но когда добрался до ручных, пришлось повозиться. Пленник слабо, но отчетливо сопротивлялся попыткам его освободить. Крикс не мог видеть его лица, но ему все равно казалось, что Безликий смотрит прямо на него.
- Убей меня, - внезапно сказал он. И, помедлив, добавил нечто совершенно невообразимое - Пожалуйста.
Крикс не ответил и поднялся на ноги.
- Я его забираю, - сказал он, заметив напряженный взгляд Галахоса.
- А я? - с тревогой спросил маг. "Дан-Энрикс" покривился.
- А что "ты"? Тебя я запру здесь, чтобы ты не позвал на помощь всех Безликих, сколько есть в Галарре, и не помешал мне спокойно уйти. Поступим так. Сейчас ты снимешь мантию, чтобы я убедился, что под ней не спрятан какой-нибудь магический пульсар. Положишь ее на пол. Потом снимешь все свои цепочки, кольца и все остальные вещи, которые могут иметь магическое назначение, и сложишь их туда же. Действуй.
Галахос со страхом смотрел на него.
- Но вы же меня не убьете, верно?
- Не убью.
- Поклянитесь!
"А ведь тут дело не только в том, что он меня боится, - неожиданно подумал Меченый. - Галахос применяет ворлокство и чувствует, что здесь что-то неладно. Правда, я действительно не собираюсь его убивать, но в то же время я точно _знаю_, что, если оставить его здесь, то он умрет. А значит, в некотором роде действительно обрекаю его на смерть. Но спасать я его не буду, это точно. Так далеко наше соглашение не простирается".
- Если бы я хотел тебя убить, я мог бы сделать это уже двадцать раз. По-моему, это самая лучшая гарантия, - пожал плечами Крикс.
Галахос помедлил и начал стягивать мантию, под которой оказалась какая-то затрапезная рубашка с пятнами у ворота и бахромой на рукавах и узкие штаны. Крикс подумал, что надо будет надеть мантию мага на Шоррэя - не тащить же его по коридорам прямо в этом рубище.
Потом Галахос сложил на мантию свои кольца, медальоны и цепочки. Крикс тщательно обыскал его, чтобы удостовериться, что маг не спрятал в рукаве какой-нибудь пульсар, но не нашел ничего подозрительного. Сложнее всего было с одеванием Шоррэя. Неизвестно, понимал ли он, что именно с ним делают, или же, как и большинство людей, годами находившиеся в одиночных камерах, давно сошел с ума, но пленник совершенно не казался человеком, который рад неожиданному избавлению.
- Не надо, - сипло сказал он, когда "дан-Энрикс" попытался натянуть на него мантию. - Просто убей меня. Слышишь?.. Убей меня.
Крикс пропустил его слова мимо ушей и кое-как все-таки облачил вяло сопротивляющегося Безликого в одежду мага. Нести Шоррэя на руках, как барышню, было бы слишком неудобно - прежде всего, потому, что Криксу нужно было, чтобы хотя бы одна рука была свободной для меча. Пришлось закинуть пленника на плечо, проигнорировав хриплое "Отпусти" и пару неразборчивых ругательств. Безликий, несмотря на свою ужасающую худобу, был тяжелее, чем ожидал Меченый, но Крикс все-таки вышел из камеры и, повозившись, запер дверь. А потом двинулся назад по тем же коридорам, по которым проходил перед встречей с Галахосом. Теперь идти было значительно сложнее, а к прежнему напряжению прибавилась тревога из-за только что спасенного пленника.
- Что ты будешь делать, если здесь появятся Безликие?.. - хрипло спросил Шоррэй, как будто почувствовал его настроение.
- Сражаться, - лаконично отозвался Крикс.
- С такой ношей?.. Не смеши меня. Ты мог бы...
- Хватит. Я не собираюсь тебя убивать.
- Ты, вероятно, думаешь, что я сошел с ума и сам не понимаю, о чем говорю? Это не так, - настойчиво сказал Шоррэй. - Я не более сумасшедший, чем ты сам. Можешь спросить меня о чем-нибудь.
- Не возражаешь, если мы сначала выберемся из Галарры?.. - огрызнулся Меченый. Его силы еще не успели полностью восстановиться после заключения в Кир-Роване, и сейчас дыхание у энонийца пресекалось от ходьбы с тяжелой и довольно беспокойной ношей.
Безликий издал какой-то странный звук, напоминавший кашель.
- Врата Альдов не пропускают таких, как я - ты что, забыл?..
- Об этом не волнуйся, - сказал Крикс, несколько успокоившись. Если Шоррэй считал, что он не сможет выбраться отсюда, то неудивительно, что он просил его убить. Все лучше, чем провести в этом мертвом мире весь остаток своей жизни. - Я проведу тебя. Поверь, я могу это сделать.
- Но зачем? - нетерпеливо спросил пленник. - Я Безликий. Где бы я ни находился, я буду принадлежать Истоку. Ты не понимаешь, что это такое! Олварг потому и не убил меня тогда, что моя жизнь страшнее самой долгой смерти. С этим ничего нельзя поделать, понимаешь? Если ты и в самом деле хочешь мне помочь - убей меня.
- Не знаю, чего ты пытаешься добиться, но лучше бы ты меня не отвлекал, - устало сказал Крикс. - Если мы не сможем выбраться отсюда, то тебя засунут в ту же камеру, где ты провел последние семь лет, и тебе точно никто больше не поможет. Если ты не хочешь снова оказаться в таком положении, то не мешай мне делать то, что я считаю нужным.
То ли на пленника подействовали его аргументы, то ли у него просто кончились силы, но, во всяком случае, Безликий замолчал. Крикс с облегчением узнал знакомый коридор, ведущий к нужной арке. Подходя к Каменным столбам, Меченый с удивлением почувствовал, что, хотя его визит в Галарру и закончился совсем не так, как он рассчитывал, он почему-то не испытывал ни капли разочарования, как будто все случившееся здесь полностью отвечало его планам.