- Прокурору удалось то, чего я боялся. Он выставил тебя перед присяжными настоящим злодеем, не способным контролировать свои эмоции и потому чрезвычайно опасным для общества.
- Ты же знаешь, что это не правда. Я не злодей, я не хотел её есть!
- Это ведь не первый твой срыв.
- Чёртовы таблетки. Это все от них...
- Раньше надо было думать.
- Сделай что-нибудь.
- Я делаю, всё, что в моих силах.
- Двенадцать месяцев. Боже мой!
- Мы подадим апелляцию в высшую инстанцию.
- Боже мой! Что это?
- Это молоко. Пей.
- Боже мой! Боже мой! ...
- Прекрати причитать... Ведёшь себя, как тряпка.
- Ты мой адвокат или кто? Боже мой! Когда я её увидел, такую маленькую, такую белую. С веселыми красными глазами, с нежными обворожительными усиками, тыкающуюся своим очаровательным розовым носиком во все углы... Мне и в голову не приходило, что...
- Что всё так обернётся?
- Она была так мила. Длинный упругий хвост, восхитительные коготки на крохотных лапках... Это все таблетки. Я в тот день плохо себя чувствовал.
- Медицинское обследование этого не подтверждает...
- Это было легкое недомогание. Понимаешь... Когда ты хочешь себя ощущать настоящим, полноценным...гм...
- Говори, говори.
- ...полноценным...
- Смелее.
- ... полноценным хищником...
- Вот! Вот в чем твоя проблема. Тебе действительно необходимо лечение.
- Да-да! Это правда. Я хочу быть как все. Я не хочу больше лазить по крышам и помойкам. Не хочу просыпаться на канализационных люках. Хочу питаться сбалансировано, хочу жить в тепле, хочу ...
- Мы подадим ходатайство с требованием повторного освидетельствования.
- ... мыться каждый день, хочу бантик ... Это сработает?
- Ходатайство? Надо попытаться.
- Ты мне как адвокат говоришь или...
- Мы должны испробовать все доступные законные средства.
- Двенадцать месяцев. Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь?
- Не рычи на меня.
- Её запах свёл меня с ума. Я не соображал, что делаю. Может такое быть, чтобы лекарство как-то подействовало на мои инстин... Что ты на меня так смотришь? Что? Дай молоко.
- Твои таблетки совершенно безвредны. Подтверждается многолетней практикой.
- Но ведь мир меняется. Климат, загрязнение, микроэлементы. Это влияет на иммунитет ... Что-то должно быть, что...что...ну я не знаю... А если нам откажут в повторной экспертизе? Двенадцать месяцев... О, Боже!
- Опять ты начинаешь. Держи себя в рамках.
- Она была такой восхитительной, такой... Она заполнила все моё сознание. Куда бы я не смотрел, я видел только её. Она была в каждой капле дождя, в каждом шорохе травы, в каждом взмахе крыльев бабочки. Даже воробьи, которые плещутся в огромной луже, ты же знаешь какие они противные...
- Действительно неприятные.
- ... стали казаться не такими наглыми и отвратительными. Голова закружилась, тело стало необычайно гибким, движения приобрели необыкновенную упругость, я стал видеть и чувствовать по-другому. Значительно более ... более... как это точнее выразиться...Потрясающие ощущения. Значительно более остро. Я думал, что это только игра. Даже не заметил, как она оказалась у меня ... Боже мой...
- Знаешь, что скажет прокурор в своей последней речи?
- Что?
- Он скажет, что закон - результат компромисса.
- Не понял. Что ты имеешь ввиду?
- Компромисса, на который мы выстрадали. Компромисса, который дался нам не легко. Мы сознательно пошли на ограничения, которые накладывает на нас компромисс. Он изменил нас. Сделал другими. Но мы встали на этот путь не просто так, а во имя будущих поколений...
- Боже мой...
- ... Мы не охотимся на мышей, а наших слепых детей не топят в реке. Вот что скажет прокурор. А ты нарушаешь фундаментальный принцип, на котором держится компромисс. И потребует для тебя максимальное наказание.
- Двенадцать месяцев!
- Да, он потребует для тебя двенадцать месяцев. И все двенадцать месяцев ты будешь мышью. Белой, с длинным хвостом с красными глазами. И все двенадцать месяцев, от звонка до звонка на тебя будут охотиться такие же, как ты, идеологические отщепенцы. И видит Бог, я хоть и честный адвокат и выполняю свой гражданский долг, но я на стороне прокурора.
- Боже мой ... Боже мой!
- А теперь ты допьешь молоко и пойдёшь спать. А я буду писать ходатайство, чтобы успеть к завтрашнему утру...