Каждый день Густав ходил за старый дом проверять свои розы. Но они не росли.
Почему?
Густав не знал.
"Может быть, я что-то неправильно делаю", - думал он.
У соседки Анны был большой сад, где росли не только розы, но и пионы, и клематисы, и бархатцы, и петунии. Густав не раз подходил к ограде ее дома, пытаясь представить, что за прекрасное цветочное буйство царит в саду. Но он не решался попросить у Аннушки разрешения зайти, и ему оставалось только вдыхать тонкий запах соседских цветов и любоваться тем, что было видно сквозь щели... А щели эти были маленькие, не больше пальца, но розы, прекрасные розы обильно цвели там, всего-то в метре от мальчика. И он жадно рассматривал то, что открывалось его взору.
А потом пришла осень... розы Густава так и не выросли. И потом он, как говорят, больше никогда не сажал цветы.
Через пять лет Густаву исполнилось 14. Бывало, он стоял, скрестив белые ручки на груди, глядя на Аннушкин сад. Говорят, он слишком любил цветы... Говорят, он умер, не дожив и до 16. Ах, этот Густав был таким красивым мальчиком. И я все понимаю, я все знаю. Я и сама влюблена в них, в эти нежные, тонкие лепестки, изящно сложенные в бутоны; они слишком совершенные, чтобы быть здесь и сейчас.
Открываю дневники Густава и упиваюсь его чувствами, слишком похожими на мои. Тетрадки, исписанные аккуратным почерком, хранят множество засушенных цветов. Большая часть записей о именно о них, но иногда - о людях.
"Клематисы. В июле этого года вы опутали меня своими лианами; право слово, не понимаю, почему это чисто декоративное растение увлекло меня. Может быть, все дело в пурпурном цвете жакманы?
Мама, эй, мама, ты бы хотела, чтобы у нас во вдоре росли клематисы? Первый год, второй год, двадцать лет. Однажды я уеду, а ты бы смотрела на них... о чем бы ты думала? А вдруг обо мне.
А я ни о чем не думаю, когда любуюсь цветами. Никак не хочу связывать их совершенный образ с нашей обыденностью. Вот только эти клематисы... Угадай, кого я вижу, когда смотрю на эти бесхитростные соцветья? Анжелику. Но ты ее не знаешь, ты просто не хочешь ничего о ней знать. Даже не представляешь, что у нее темные, почти лиловые глаза. А еще ее папа работает у нас в больнице..."
Я тоже знаю папу Анжелики, да и ее саму. Ей сейчас лет тридцать, может больше. Я хожу к ним в гости иногда, у них сад очень красивый: и настурции есть, и годеции, и горошек опутывает беседку, впрочем, как и эти злополучные клематисы; а вот роз, любимых цветов Густава, нету.
Однажды я спросила:
"А почему вы розы не растите? очень красивые цветы".
"Я не люблю розы," - грустно ответила она, томно вздохнув.
"Это цветы любви..."
"Ты в кого-то влюблена? - оживилась Анжелика. - Я его знаю?"
"Да, - сказала я, - Знаете. Еще как знаете!"
На ее вопросительный взгляд я ответила "Густав", и ни один мускул не трогнул на моем лице, хотя хотелось рассмеяться. Она нахмурилась. Она вспоминала.
"Этот Густав из твоей школы?"
"Нет. Но он с нашей улицы".
"Подожди-ка, припоминаю... тот самый, с которым я тебя на реке видела?"
Единственный человек, которого Густав мог сравнить с цветами, даже не помнит толком, где он жил! Эх, до чего сложно разочаровываться в людях. В тот день я долго бродила и собирала полевые цветы, чтобы потом сделать из них гербарии. У меня есть свой тайничок, где лежит все-все-все, связанное со сказочным миром цветов. Туда же я прячу и дневники Густава, потому очень много страниц в них посвящены растениям. Эх, и не меньше - Анжелике... Не то, чтобы я ревновала мертвого мальчика к тридцатилетней женщине, скорей всего, я переживаю, что у меня никогда не будет любимого человека, столь же вдохновляющего, столь же чарующего как, например, красные розы.
На последних страницах дневника Густав все больше темнит, не договаривает, чего-то или кого-то боится. Не раз он писал об особенном месте, куда хочет уйти. И, нет, он не имел в виду загробный мир, потому что упоминал, что будет посылать матери зимой высушенные цветы, чтобы она не тосковала от бесцветья белого снега.
Я уверена, он нашел путь в мир цветов!
Густав пропал без вести в возрасте 14 лет. Его тело так и не нашли. Не было никаких зацепок. Анжелика говорила на суде(а считали, что школьный учитель причастен к гибели Густава), будто в школе он вел себя как обычно. Никаких намеков на прощание, печаль или скорую смерть. Выходит, Густав не знал, что не вернется в тот день домой.
Спустя два десятилетия я нашла его дневники. Я была поражена его нежностью к цветам, ведь сама испытывала такую же. И тогда я решилась отыскать его, убитого школьным учитилем или же, я хочу в это верить, нашедшего путь в совершенный мир цветов.