Аннотация: Краткая, эмоциональная зарисовка зимнего дня, когда одна девушка особенно сильно любила другую...
Карие глаза. Умные, острые.
- Что смотришь?
Ненавижу. Этот. Вопрос.
- Знаешь, ты мне напоминаешь одну актрису. Сильно. Может, ты её помнишь. Одри Хёпберн.
- Да ну.
Хмыкаешь и отворачиваешься. Мои внутренности, только что скрученные в узел, расслабляются. В такие моменты мне мерещится, что ты обо всём догадываешься. Я буквально пожираю тебя взглядом. Хочу запомнить каждую чёрточку. Нарисовать - от души. Ведь я неплохо рисую. А ещё хранить внутри, глубоко-глубоко, куда никто не доберётся, чтобы отнять тебя у меня. И вдруг ты отвечаешь мне прямым дерзким взглядом. Каждый раз. "Что смотришь?"
Не спрашивай, пожалуйста! Крикнуть? А что я скажу после этого? Но, когда вот Так - я лгу. Постоянно. Что ты похожа на актрис и певиц. Что у тебя необычно легли волосы. Что мне нравятся твои глаза, и я хочу запомнить, как их нужно рисовать... Да. Но всё это полуправда. Истина же в том, что я просто хочу видеть тебя каждую секунду, каждую! секунду! И...
Открываются двери вагона. Наша станция? Уже? Опять "прощай"? Ах нет же, как я могла забыть, что сегодня нам нужно попасть на электричку... И ехать в совсем другой корпус института. Чувствую себя ребёнком, теряя присутствие духа на вокзале. Толкотня. Беготня. Мы опаздываем. Ты быстро покупаешь билеты на двоих. А знаешь - я никогда не каталась на электричках! Вообще. Самолётом - летала... Рассказать тебе об этом? Ты несёшься впереди и слушаешь вполуха. Главное - успеть на поезд. Какое дело того, что я никогда в жизни ещё не ездила на...
Чёрт бы её побрал!! Откуда она взялась?! Из толпы нам навстречу выныривает одногруппница, хорошая знакомая, хватает нас за рукава и, смеясь от восторга, тащит вперёд. Радость её вызвана предвкушением приключения. Да, кажется, будто мы сейчас втиснемся в поезд, а это окажется Хогвартс-экспересс... Вот только зачем она в нём, третья? Лишняя? Говорливая, бойкая. Вчера я её любила. Сегодня - ненавижу! Завладела Сусликом. Усадила в вагоне напротив себя. Ну, я в долгу не останусь... Сыплю шутками. Ю хохочет. Суслик улыбается. Я смотрю на её улыбку и мысленно желаю Ю провалиться в ад - та хочет, чтоб её развлекали, жаждет продолжения банкета. Ни минуты не даёт посидеть в тишине. Если смолкну я - она снова примется теребить Суслю. Не даст ей послушать музыку, немного подремать.
Впрочем, она так и так не дала. Хохот Ю будил в дороге, наверное, по два вагона в обе стороны от нашего. Не радоваться она не способна. Ей всегда весело. Ото всего. Если кругом будет совсем-совсем грустно, она тогда просто покажет сама себе палец и начнёт смеяться.
Наверное, я слишком категорична. Но когда появляется кто-то, кому Суслик настойчиво дозарезу требуется, я жалею, что мне не подарили на день рождения напалм.
Утешаюсь куском медового пирожного. Забежала в магазин и купила, скрывшись из поля их зрения. Если Ю что-то нужно - пускай пользуется моментом. Пару часиков я потерплю. Однако Суслик стоит посреди дороги и не желает никуда трогаться без меня. Пускай опоздаем на пары, дааа, но мы должны быть вместе. Детсадовские манеры, что у меня, что у тебя. Но как же это трогательно, милая... Спасибо. Не хочешь пирожное? Жаль, было бы вдвойне приятно доесть его, когда бы и ты его укусила. И вообще, тебе надо питаться!! Вон какая худющая. Маленькая. Тощенькая. С тонкими руками-палочками и узкими плечами. И гривой прекрасных каштановых волос. Коего чёрта ты их забираешь в хвост? Я же говорила, что тебе не идёт... Но ты не слушаешь. Никогда никого не слушаешь. Оно и правильно. Будь собой. Такой тебя и люблю.
...Ю хохочет, хохочет, хохочет. Заткните уже эту дуру... Улыбаюсь. Надо улыбаться. Втиснулись втроём за крошечную парту. Я пыталась объяснить, что тут достаточно места только для меня и Суслика. Меня послушались? Какое там... Но я разделяю их, одна справа, другая слева. Ю хотя бы не тычет Суслю ручкой в бок, не пытается щекотать и не реализует поминутно идиотские гениальные идеи по развлечению нас с ней: она считает, что мы слишком кислые. Детка, мы потому света невзвидели, что ты явилась. А пытку щекоткой и шариковой ручкой претерпеваю уже я. Пускай так: Су сорвалась бы, причём быстро. Она ненавидит фамильярность.
Надо быть веж-ли-вы-ми и толерантными. Надо. Мы ведь одногруппницы, мирно съехавшиеся на пару по Медицине. Улыбаемся и машем!
Задание: обмотать голову соседки бинтом так, как показала преподша. Кто схватил положенный на парту моток бинта первым? Правильно, Ю. Высунула язык и сосредоточенно разматывает марлевую ленту: хочу шапочку! Хочу выглядеть прикольно!
Меня тошнит. Суслик со вздохом берёт бинт и принимается за дело. Я между ними. Откидываюсь назад так далеко, как только могу. Снимаю происходящее на камеру телефона. Смех со всех сторон, аудитория наполнена им. Смеётся Ю. Нервически смеюсь я. Молчит Суслик и знай обматывает голову доброволицы марлей.
Кажется, я становлюсь идиоткой.
Уборная. Закрытые кабинки. Гигантские окна с видом на недостроенный стадион. Я и Су перед зеркалами. Она причёсывается. Солнечный свет объял мех на капюшоне её курточки и её локоны. Обожаю её волосы. Вроде бы ничего в них хорошего нет, ни блеска, ни гладкости... Обожаю. И костлявые пальцы. Бледные и тонкие. Некрасиво? Ещё как красиво! Серебряные колечки. Амулетик на шее. Можно, я поцелую тебя в шею? Пожалуйста... Пожалуйста... Не уходи. Мне надо тебе кое-что сказать, я вот-вот решусь.
- Ну, пошли?
Хриплый голосок в нос. Я молчу и глупо улыбаюсь - будто бы солнышку в окошке. Да, я точно идиотка.
Снова местная станция, на которой мы вышли утром. Пока брели до неё, заглянули в зоомагазин. Ты любишь мышек. Я люблю мышек. Ты называешь меня Крыской, я тебя - Сусликом. Со стороны звучит странно, люди на улице оборачиваются. Но это наши любимые животные.
А своего парня ты зовёшь Хомой.
Ю с нами. Она не отвяжется от нас до Страшного суда, хоть я и не верю в религию и её штучки.
Слово за слово... Как Ю вышла на эту тему?
- Слушай, ты действительно, ты серьёзно - решила рожать?
- Да.
- Ты первокурсница! И твой парень ненамного старше. Как вы будете жить?
- Это моё дело.
- Но ты знаешь, как дорого в наше время стоит вырастить ребёнка?
- Да. Мы подумаем.
Ю молчит и думает. Недолго.
- Я тоже хочу. Очень-очень хочу! Ребёнка... Но это же такая ответственность. Я завидую тебе. Ты решительная и смелая. Я хуже.
- Брось.
Суслик говорит "брось", но она покраснела и заулыбалась. Ей приятно. Спасибо, Ю, умеешь же ты говорить хоть что-то стоящее. Дальнейший разговор на эту тему я пресекаю. Начинаем беседовать о пустом. О печенье и поездках за границу. Я украдкой смотрю на Су и кусаю губы. Ты решила. Ты всегда так и говоришь: "это моё дело". Никогда не принимаешь никакой помощи. Всё сама.
Ну хотя бы раз ты доверилась мне, позволила сделать что-то важное для тебя. Хома... Он вытирает об тебя ноги. Грубый, пошлый, шкафообразный. Совершенно не понятно, как такого не то что любить можно, но и спать с ним, и рожать от него.
- Почему же ты не уйдёшь от него? Почему не найдёшь себе кого получше?
Грустная, кривая усмешка.
- А кому я ещё нужна?
Мне нужна, мне, Суслик... Да только я тебе - нет.
Прости.
Осенью она забеременела, а зимой у неё был выкидыш. Мы хотели, чтоб я стала крёстной матерью малыша. За два года до этого то же самое произошло с моей предыдущей подругой - она забеременела, пообещала сделать меня крёстной, а потом зимой у неё был ыикидыш...
Я приношу смерть, Суслик? Тогда мне ни за что нельзя быть с тобой рядом. Но я люблю тебя. До сих пор. И, похоже, буду любить до конца. Поверь мне - так бывает.