Я бы мог рассказать тебе сказку, но, похоже, ты ими сыта. Не смотри на меня, сероглазка, не вели открывать уста. Нынче род наш не род, а студень, всё б полеживать, всё бы робеть... Говорить о богах не будем -- для чего говорить о тебе?

Ты плетешь, и коса канатом словно держит корабль головы. Да, скитался и я когда-то -- от Кронштадта до Колымы. Всюду пусто и если б не люди -- пусть один или пара на лес, -- разорвался бы этот студень, разорился бы род, исчез.

Эти дедушки ждут порядка, только где его взять в бардаке? Из глубинки бегут без оглядки даже кто на одной ноге... Эти бабушки помнят руками, слышат сердцем и видят челом. Потому-то пока не канули, но ко дну-то идем, идем...

Ты всё ждешь от меня обнадёги, только нечего тут сказать. Не смотри, ясноокая, строго, не сжигай мне укором глаза. Студень спит, невзирая на встряски, умудряется не горевать. Я и рад бы отделаться сказкой, но устал без конца привирать.