В холодной келье, в каменном колодце
Тюрьмы, где стены и решётки
Делили тьму на тьму снаружи
И тьму внутри
Под весом мира горько сгорбив спину
Пред одиноким пламенем свечи
В монашей робе, сидел старик
И в пальцах скрюченных немощью
Костей изглоданных извечной болью
Омовённо чёрной кровью
Держал гусиное перо