Аннотация: Ничего на свете хуже нету, чем бродить толпой по белу свету.
Уши и я вступили в напряженное противостояние. Владелец ушей был огромен и зол, я был мертв и обладал хваткой опытного энцефалитного клеща. Поэтому первым не выдержал яст. Лошадь-зомби издала хрипящее и скрежещущее ржание, резко взбрыкнула, и я птичкой вылетел из ненадежного седла. Уже в полете я наконец-то отпустил уши, сгруппировался и вполне удачно приземлился на четыре точки, после чего меня застал легкий паралич и остолбенение.
Окончательно доломав группу деревьев, из кустов поднялась Пасть. Сплошная пасть, раскрывающаяся не как обычно - вверх и вниз, а в стороны. Пасть была настолько идеально нереальной, что я бы и вовсе в нее не поверил, если б не мелкий дефект - обломанный клык на правой челюсти. Совершенно сюрреалистичной деталью смотрелись нежные белые ушки, венчающие макушку создания. Создание приподнялось на лапах - волосатых серых лапах с неожиданно длинными когтями - и издало громогласный рев. Собаки в ответ загрохотали канонадным лаем, вырывавшимся из луженых глоток, а ясты поддержали их хоровым скрежетанием.
- Оружие убрать! Всем назад! - гаркнул Саша, с легкостью перекрывая царивший шум. - Мо-олчать!
Ясты и собаки разом умолкли, причем последние - с помощью ощутимого рывка нитей, исходившего от Талеона. Обладатель пасти, словно тоже послушавшись Инея, завершил свое соло несколькими секундами позднее.
- Здоровенный какой, - прозвучал голос Талеона. - Интересно, сколько на него пошло...
Я заторможено обернулся и узрел мучительно ожидание на лицах всех - и телохранителей, и воинов церга. Синий Иней вообще прикусил губу, того и гляди кровь пойдет. Монстр угрожающе заскрежетал челюстями, как медленно набирающая ход лесопилка.
- Не будем связываться, - порешил Талеон.
Я не видел его, но прекрасно разглядел, как изменилось выражение лиц у людей. Они что же, собирались по его приказу кинуться на ходячую пасть с голыми руками? Монстр захрустел подлеском, и я снова повернулся к нему. Зубастое создание медленно расплывалось, теряя форму, как восковая фигурка в печи, и оседало в кусты. Спустя несколько секунд о его присутствии напоминали только поломанные деревья и невинно белеющие над кустами уши. Я возненавидел зайцев.
Люди и звери по-прежнему хранили полное молчание. В свете этого я почувствовал себя слегка дебилом. Нашумел, напакостил, и не сознаюсь...
По правое плечо застучали копыта, и я, уже напоминая себе сову, вновь повернулся, но на этот раз - чтобы столкнуться взглядом с Котла. Он выглядел на редкость... довольным.
- Не успели отъехать от города, как начались приключения, - Талеон выдал строго дозированную улыбку. - Люблю я веселую жизнь!
Ошарашив всех этим признанием, Котла развернул яста и вдарил тому по бокам. Труполошадь сорвалась с места, громыхая костями. Как только миновало секундное замешательство, телохранители и весь церг рванули следом под аккомпанемент дикого собачьего лая. Рядом со мной остался только мой персональный яст и - как ни странно - один из телохранителей.
- Не вздумай показывать вину, - посоветовал он. - Догоняй живее и вставай на свое место.
- Все-то меня бросили, - пожаловался я костяку, вскарабкиваясь ему же на спину.
- А если бы ты был обычным зомби, то тебя возили бы в клетке, - усмехнулся телохранитель как-там-его-забыл-по-имени. - Думаешь, такое пристально внимание было бы лучше? Догоняй!
Он свистнул, и оба яста тут же стартовали галопом. Я заскрежетал зубами, вцепился в поводья, стискивая коленями бока резвого трупа. Конь заржал в своем скрежещущем стиле и прибавил скорости, с неожиданной легкостью обойдя соперника.
"Не-на-ви-жу-ло-ша-дей! - прыгало в голове в такт костедробильному галопу. - Не-на-ви-жу!!!"
Яст оказался на диво умной тварью и не только догнал, а так же перегнал церг, но и сам нашел ранее занимаемое место, оттеснив Сашу в сторону. Иней глянул искоса, однако промолчал - то ли отпугнутый выражением крайней злобы на моем лице, то ли занятый проблемой удержания в седле. Любящий приключения Талеон задал свирепый темп, как задает себе на тренажере барышня, озабоченная проблемой похудания, и потому держаться на постоянном расстоянии от него было нелегко.
К счастью, надолго его не хватило, и бешеная гонка по лесной дороге постепенно превратилась в то, что было ранее - степенное передвижение. Талеон вовсю излучал положительные эмоции, а я, пользуясь этим, выбился из строя и присоединился к телохранителям, отреагировав на призывные помахивания рукой. Тем более что звала девушка, а на такое нельзя не обратить внимание.
- Ну как боевое крещение? - хихикнула Мика, едва мы с ней поравнялись.
- Омерзительно, - я скроил соответствующую физиономию. - Кому приятно быть посмешищем?
- Ну что ты, - она вновь засмеялась. - Могло бы быть намного хуже. Ты мог напороться на настоящее чудовище...
- А это тогда что?
- Ох! Ну это всего лишь заячий постриг.
- Всего лишь? - скептицизму моему не было предела.
- Конечно! Они же сами нас боятся.
- Я потерял нить нашего разговора, - сообщил я в пространство.
- Ох, сложно объяснить, - Мика нервно засмеялась. - Хм... Понимаешь, у нас одно время сильно охотились на зайцев. Прямо сказать, мм, истребляли. Все-таки самый ценный мех в стране, а чтобы сшить одежду, зайчишек ой как много потребуется. Во-от. И эти зайцы, они, понимаешь, объединились.
- Профсоюз защиты зайцев, - пробормотал я.
Мика захохотала.
- Дай я дорасскажу!
К нашему дуэту присоединился еще один охранитель, именуемый, в соответствии с моим списком, Сенно. "На латыни, пожалуйста", - неизменно уточнял он при каждом знакомстве, как мне рассказали. Лично я не видел разницы между Сенно и Senno, однако он на удивление хорошо чувствовал, когда ты произносишь его имя по-русски, а когда - делаешь осознанное усилие и мысленно представляешь латынь. Псих на психе, я же говорил.
- Давай, - Мика вытерла набежавшую слезу и затряслась в уже беззвучном хохоте.
- Зайцы объединились, - с внезапным подвывом начал рассказывать Сенно, - и своим страхом создали для себя стражей. Опасных и неподкупных. На семижды трое зайцев приходится один заячий постриг.
- Бешеный заяц-убийца? - осторожно уточнил я.
- Нет, просто пасть на ножках, - легкомысленно отмахнулся рассказчик. - А сверху - ушки. Чтобы такие как ты, хватались за добычу, и попадали под постриг. Чик-чик, - он изобразил это пальцами, - и посягатель настрижен в мелкую нарезку.
- А ты, как я погляжу, никаких постригов не боишься, - отметил я, пристально разглядывая меховое ассорти, в которое обрядился любитель латыни. Надо же ухитриться даже сапоги превратить в унты.
- Люблю красивые вещи, - самодовольно произнес Сенно. - Между прочим, к нам приближается Синий Отморозок. Я не знаю, что ему может быть нужно от меня, поэтому предпочитаю свалить.
Всю тираду он выдал на одном дыхании, и я даже не успел осознать, о чем речь, как Сенно выполнил обещанное, срулив в сторонку. Я осмотрелся и обнаружил, что Иней покинул законное место в строю, и теперь явно стремится поравняться со мной, недвусмысленно показывая тем самым какую-то личную заинтересованность в беседе. Пристроившись сбоку, Иней энное время выразительно молчал, а я обдумывал внезапно посетившую меня идею - начать поиск разнообразных пророчеств, уповая на то, что где-нибудь окажется упоминание обо мне. Что бы там не говорили всякие скептики, просто так люди в Шолым не попадают, а в моем случае - не сохраняют при этом разум.
- И часто такое бывает? - прервал молчание Саша.
- Э?
- Часто тебе сходит с рук такое поведение? - Синий Иней больше был похож на Зеленый Лимон.
- Хм?
- Ты не следуешь тенью за своим хозяином, - все еще спокойно пояснил он.
- У меня нет хозяев, - сообщил я.
- Ты должен быть привязан к Райаль Котла, - Иней чуть не подавился собственным пафосом. - Должен делать все для исполнения его желаний...
- Тоже мне, золотая рыбка, - сквозь зубы процедил я.
- И мне удивительно, что ты имеешь наглость... А?
- Говорю, не разбираюсь я в вашей субординации, - громче произнес я. - И плевал на нее с высокой колокольни, - а это уже вполголоса. - У нас двусторонний договор вообще. Лучше скажи мне одну вещь...
- М? - теперь уже Саша практиковался в мычании.
- За сколько лет он, - я голосом выделил скромное местоимение, чтобы стало понятно, о ком речь, - сколотил себе состояние на ограничении чужой свободы? Рыбки, трещины...
- Это наследное дело. Всего лет триста, я думаю.
- Ха! А, простите, все предыдущие века как люди обходились?
- Какой ты умный, - засмеялся Синий Иней, видимо, решив не уточнять насчет пресловутого договора. - Просто не каждая трещина в твоей печи станет выходом для посторонних. Иначе мир давно провалился бы в хазр доорк. Она должна быть... особой. А еще, - он задумался, - в последнее время новых появляется крайне мало. По совести говоря, их нынче силком будят.
- А где это учитывают, - озаботился я. - В каком каталоге? Это ж транснациональные атласы должны быть!
- Все это в голове, - Саша выразительно постучал себя по лбу. - И раньше часто сходили с ума, пока трещины появлялись чуть ли не каждый день.
- Но все же, - не отставал я. - Как насчет древних времен?
- А тогда только трещины-разломы работали, и на важные охранников ставили, чтобы всем любопытным головы срезать, - Саша чиркнул ладонью по горлу и вывалил язык.
- Между прочим, - я вспомнил очередную важную вещь, - что тут у вас с оружием? По-моему, только я один хожу, узур свечу направо и налево. А как же всеобщая боевая подготовка?
Иней недоуменно глядел на меня пару мгновений, а потом просветлел лицом:
- Потому что ты не можешь видеть то, о чем не знаешь. Ты не представляешь, как выглядит наше оружие, и поэтому на тебя действует вуаль. Только если кто-то вздумает подраться с тобой, ты разглядишь, с чем имеешь дело. Вероятно, - он ухмыльнулся. - Это будет последнее, что ты увидишь.
- Особенно, если вспомнить твою железку, - вернул я ухмылку.
Иней аж стал похож на финик, опаленный злобным солнцем. Утешившись этим зрелищем, я тут же сменил тему, чтобы не обострять конфликт. Не стоит заводить себе врагов, они имеют подлое свойство выскакивать в самые тяжелые моменты существования и делать его еще тяжелее.
- И еще вопрос. Почему в Шолым так много звуков хэээ и ууу? Да и в целом, - я пощелкал пальцами, подбирая мысль. - Язык какой-то тарабарский. Татарский...
- Долгая история, - Иней задумчиво глянул в небо, словно там должны были нарисоваться огненные письмена, которые поведают всю страшную правду. - Раньше здесь жили кочевые люди и все те, кто не относится к роду людскому. А где-то две тысячи лет назад сверху начали приходить другие. Все из разных стран, поэтому решили взять за основу язык первых жителей. Они говорили страшно, сплошные согласные. Поэтому для простого общения мы взяли еще и язык самой большой страны в Нарн-суу. Ну а письменная речь или церемониальная - старая.
- Ага! А зачем сразу два названия? Сээхн и Нарн-суу, темр и Улм-бальчг?
- Да я уже и не помню. Кажется, первое обозначало сущность мира, а второе - название.
- Но вы еще и по-русски называете их. Вечный Лед, Великая топь...
- А это чтобы сразу запугать детишек, которые стремятся первый свой шаг сделать героическим и незабываемым, и скопом лезут туда, куда не положено.
Иней взял небольшую паузу, открыл рот и тут же его закрыл, уставившись куда-то через плечо. Прошипел что-то неразборчивое и погнал яста во главу колонны.
- Чего это он? - лениво озадачился я, толкая свою конягу каблуками. Дорога периодически становилась довольно узкой, приходилось подстраиваться в колонну, а затем деревья снова расступались, и телохранители опять начинали сторожевое кружение. Представители церга явно расслабились, забив большой гвоздь на традиции и торжественность, несколько раз успели перемешаться и выстроиться в новый порядок, а так же завести беседы. Над отрядом повис непрерывный шорох голосов.
- Я его в прошлый раз покусал, - охотно пояснил подъехавший моха. И в ответ на мое молчаливое недоумение широко зевнул, внезапно растянув огромную пасть и выпустив тонкие змеиные клыки.
Я передернулся, решив не уточнять, с какой стати Урша стал бы вцепляться в чужую немытую шею или, там, ногу. Вместо этого я посвятил себя разглядыванию пейзажей. Вдоль дороги медленно проплывал все тот же лесной пейзаж, изредка разбавляемый цветущими кустарниками. Скучища...
Заметив на обочине яркое пятно, я выбился из неровных границ строя, свесился с седла и сорвал то, что оказалось грибом ярко-фиолетовой расцветки. Уже запоздало я понадеялся при этом, что в ответ из-под земли не полезет какое-нибудь существо, созданное коллективным разумом грибов. На всякий случай я торжественно вручил гриб Урше, и он тут же зачавкал поднесением, убив на корню все мои мысли о прекрасном. Может, мне хотелось, чтобы гриб стал символом боевой дружбы. А он этот символ сожрал.
Содрав с разлапистого куста гроздь синюшных ягод, я опять же вручил их мохе. Тот с невозмутимым видом слопал и этот дар природы. Я взялся за листья. Потом за ветки. Потом за траву.
- А что это вы делаете? - раздалось справа, когда я впаривал Урше нечто, напоминающее больную цветную капусту.
- Он пытается меня отравить, - хмыкнул змеелюд. - Он не знает, что жители нижних миров могут сожрать верхний мир целиком.
Аарук цинично захохотала, тут же прихлопнув предательские звуки ладонью.
- Что ж вы наш мир до сих пор не схарчили? - прошипел я, закидывая в кусты выдранный с корнем сорняк семейства чертополоховых.
- Нам наверху почти не видно трещин, - авторитетно разъяснила Аарук. - Нужно упиться стимуляторами, чтобы их там разглядеть, а уж чтобы с собой что-то пронести...
- Ага, - задумчиво произнес я, и перед глазами замаячило видение огромного катафалка, в котором находился не только Бахра, но и куча помощников, водитель, и я вдобавок. Жутко интересно, чем они упивались, чтобы протащить машину вниз? Да и я тогда сразу увидел переход... Но главное - откуда они там взялись? Какой хитрый радар подсказал им, что в верхнем мире завелся ходячий мертвец? Никаких ответов, сплошные детективные тайны.
День уже ощутимо клонился к вечеру, а предполагаемой деревни все не виднелось на горизонте, да и горизонта как такового не было - сплошной лес кругом. В конце концов я не выдержал и спросил прямо в лоб у первого попавшегося - то есть у чона, слившегося со своим ястом в одну жутковатую скульптуру. От неожиданности Вертиго чуть не навернулся с лошади, долго фыркал, но потом снизошел до объяснений:
- Первая деревня удалена на два перехода, чтобы ночь на природе встретить. Традиция гласит, что от влияния города можно избавиться именно таким образом, и с чистым сердцем въезжать в деревни.
- У вас хуже, чем у японцев, - забулькал я. - Все по минутам расписано!
- А кто эти японцы? - Вертиго смачно облизнулся.
- Нация, помешанная на культуре и традициях, а так же кодексах чести.
- Ну не знаю, не пробовал, - оскалился чон. - Что же до нас, то где-то через час будет стойбище. А завтра... Первая у нас Балих-х... гха. Балиха.
- На болотах стоит? - проявил я зачатки языкознания.
- Нет, - чон фыркнул. - Медовуха, если переводить на обычный.
Я тут же представил себе деревню, окруженную тысячью и одним ульем. Наверняка пчелы у них дикие и не обученные основам дипломатии. Пожалуй, это даже хорошо, что сегодня мы ночуем в лесу. Я как раз морально подготовлюсь ко встрече с волосатыми убийцами. Не знаю почему, но пчелы меня не любили страшно, норовя сдохнуть, но цапнуть при каждом удобном случае. Ну да, они как китайцы - могут себе это позволить.
- А если дождь? - на всякий случай озаботился я.
- Дожди бывают очень редко. В этом сар точно не будет. Поэтому все спят у костров. Гхх.. хаав... хаавчик будет свеженький.
Перспектива хавчика испортила мне настроение окончательно и бесповоротно, поэтому все оставшееся время я провел на своем законном месте в строю, погрузившись в угрюмое молчание и пытаясь отстраниться от синюшной реальности. Однако в голову все больше лезли тоскливые размышления о недостижимых родителях, о собственной коммунальной семье, о друзьях, о работе, с которой меня уже наверняка уволили... А еще мне зверски не хватало музыки. Последние лет семь я не выходил из дома без плеера, так что теперь мое и без того дохлое существование омрачалось еще больше. Даже звуки природы были приглушенными - вместо птиц чирикает кто-то неведомый, а все насекомые - молчаливые, как руссиш партизанен на допросе. Хотя не исключено, что у меня просто началась глухота. От этой мысли я загрузился окончательно и, похоже, впал-таки в долгожданный коматоз, поскольку очнулся лишь когда яст самовольно остановился.
Завертев головой, я обнаружил, что в окрестностях резко потемнело, и все уже спешились, а теперь занимаются обустройством лагеря. Ух сколько же от них шума!
В итоге я отошел подальше от оживленного бивуака и попробовал окинуть взором всю картину. Огромная поляна: деревья и кусты отсутствуют, окружена плотной чащобой, имеет целых пять выходов в сплошной стене деревьев. Ручьев нет, зато есть валуны, невесть откуда взявшиеся и удобные в качестве наблюдательных пунктов, чем некоторые и пользуются - вон, взгромоздились, как стервятники, смотрят в разные стороны, наблюдают за всей поляной. Я прислонился к дереву, разглядывая расположение невесть откуда взявшихся шатров - какой-либо симметрии или внутренней логики не уловил, похоже, все лепились в многоместных жилищах как на душу ляжет. Всего я насчитал тринадцать шатров плюс палатка - персонально для того, кто этот поход затеял.
Пейзаж дополнялся серым кругом затаившегося солнца. Вот странная тоже штука - то вообще ничего не видно, то эдакий блин выплывет. Но без звезд тошно-о... Словно смотришь не в небо, а в давно высохший колодец. Помнится, был я на море полез ночью купаться - а луны нет, вода черная и туман стоит серым покрывалом. Пропадешь в таком тумане похлеще чем в Бермудском треугольнике.
Объятый меланхолией, я нырнул в лес, ища там успокоения среди пасторалей природы. Вместо этого несколько раз споткнулся о торчащие корни и один раз приложился головой об дерево, после чего резко вспомнил, что компаса у меня нет, ориентироваться по приметам я не умею, а орать в случае заблуждения - как-то неудобно. Поэтому я тут же отступил, ориентируясь на слабые отсветы между деревьев, однако вынырнул совсем с другой стороны внезапно увидел в нескольких шагах от себя уже знакомую палатку. Оглянувшись, я не заметил ни охраны, ни хитрых ловушек. Стоит себе палатка рядом с кустами, светится оранжевым огоньком, подходи кто хочет, режь-руби обитателя ее в начинку для пирогов. Ради проверки я тут же затеял подобраться вплотную к тряпичному пристанищу, но воплотить смелую идею в жизнь не сумел.
- Куда? - с шипением осведомилась темнота.
Я до предела напряг зрение, и темнота медленно зазеленела, обретая различимую сущность. Я прозрел сразу в двух смыслах. Во-первых, натурально, а во-вторых - осознал, что побывав ночным гостем у Талеона приобрел ценный и полезный дар мощно зрить сквозь кромешный мрак. Цены бы мне в спелеологии не было. Вернее, была бы, и очень высокая. Явно не два литра, затребованных на аукционе.
- Проверяю боевую готовность, - отбрехался я, узнав в неизвестном своего человека, и на всякий случай бздынькнул по нитке, протянутой между нами.
- Аа, - протянул копьеносец, опуская свое грозное оружие. - Ну и как?
- На высшем уровне.
Сделав это заявление я поспешил откланяться. Упомянутое дерганье за ниточки телохранителям не вредило, но явно что-то делало с их умственными способностями. Так сказать, ввергало в легкий кретинизм. Я смутно подозревал, что это связано с тем, что я вроде бы мертвый, с другой стороны вроде как живой, с третьей - не положено мне привязывать к себе разумных существ, ну и так далее по списку.
Я бдительно облазал все окрестные кусты, регулярно натыкаясь на расставленных тут и там часовых. Даже завидно стало, сам бы я никогда не сумел так гармонично слиться с деревом или мастерски прикинуться кротовьей кучкой. Удостоверившись, что даже мышь не проскочит к приметной палатке, я срулил в сторону общего бивуака и тоскливо оглядел костры, полыхающие зеленым пламенем. Оказывается, я жутко тосковал по нормальным цветам, когда солнце - желтое, огонь - красно-рыжий, а трава - ярко-зеленая. В зеленых отсветах люди гораздо больше смахивали на покойников, чем я.
- О чем грустишь?
Я уже давно услышал, что рядом кто-то находится, и поэтому сразу ответил на вопрос:
- Тоскливо мне у вас. Все неживое, как испорченная кинолента. Ты знаешь, какие краски наверху?
- Конечно, глупый, - по тону Аарук можно было понять, что она улыбается. - Мы же бываем у вас. Фильмы смотрим ваши же. Только верхний свет очень... яркий, очень богатый. Если долго находиться в вашем мире, то можно сойти с ума.
- А ваш мир для меня слишком одноцветный, - я плюхнулся на выпяченный корень. - Иногда я думаю, что это сон. Так бывает - после долгого сна открываешь глаза, и мир вокруг кажется голубоватым. Но здесь он всегда такой. Я никак не могу проснуться.
- Мне жаль.
Аарук прислонилась к стволу дерева, касаясь бедром моего плеча, и осторожно провела пальцами по моей же давно спутанной шевелюре. Это было так же неплохо, как и при жизни. Темнокожая охранительница подвинулась еще ближе, уже почти по-свойски запуская пальцы мне в волосы. Я едва не заскрежетал зубами - ну почему, почему я бесчувственен как бревно с многолетним стажем?
- Послушай, я уже говорил всем вам... - начал я.
- Тсс! - женщина внезапно закрыла мне рот ладонью и напряженно подалась вперед.
В ближайших кустах затрещало и замычало на удивление человеческим голосом.
- Шшто такое? - Аарук сорвалась на разъяренное шипение, одним прыжком преодолевая расстояние между нами и кустами. - Если это шшутка, я...
Договорить она не успела, поскольку прямо на нее из кустов кто-то вывалился.
Аарук тут же попыталась произвести усекновение главы незнакомца невесть откуда взявшимся оружием, но кандидат на обезглавливание удивительно ловко увернулся, отпрыгнул в сторону и неожиданно врезался в дерево. Пошатнулся, развернулся и шагнул в мою сторону. И тогда я своим ночным зрением рассмотрел в нем человека, которого меньше всего на свете ждал здесь встретить.
- С-сейчас я его, - свистящим шепотом произнесла Аарук.
- Не вздумай! - обеспокоился я. - Это мой знакомый! Елки-палки...
- Менд эзн, - протянул оружейник Станислав Нерог Такан, скалясь в полубезумной улыбке. - Би чамаг хээх эзн... - и снова сделал шаг вперед.
- Ничего себе знакомый, - изумилась женщина.
- Что он говорит? - спросил я, не отводя взгляда от шатающегося Стаса.
- Он говорит на изначальном языке, - вновь понизив голос зашептала она, - он говорит... что искал тебя. И как-то называет.
- Матом?
- Хээх, - повторил Стас. - Хээх эзн...
И рухнул наземь как подкошенный. Я попятился от внезапно случившегося покойника. Почему-то я был уверен, что Стас отдал концы - наверное, потому что для его изможденного вида это было самым правдоподобным исходом. Однако не успел я отойти и на пару шагов, как тело задергалось и выбросило руку точно в моем направлении, загребая землю и подтягиваясь таким нехитрым способом. Затем тело собралось с духом и поднялось на ноги, невероятно при этом шатаясь. Стас чудовищно напоминал зомби: голова болтается, руки вытянуты вперед, пальцы неуверенно ощупывают воздух.
- Подожди, - зашипела Аарук, - спроси у него, что ему надо... Нет, не так. Возьми его с собой, а потом расспросишь. Может, что-то важное!
- Куда я его возьму? - возразил я, наблюдая за Стасом. - У меня ни кола, ни двора, ни даже еды какой-нибудь с собой. Забыла?
- Тогда к нам тащи. Да хватай быстрее, окочурится сейчас!
- Меньше вопросов будет, - возразил я, однако совесть уже проснулась и теперь больно пихалась костлявыми локтями. Раз уж он меня с такой силой искал, что теперь на скелет смахивает, значит что-то важное имел сообщить.
- Не стыдно? - поддержала Аарук мою совесть. - Мальчик совсем оголодал, блуждал где-то, а ты его хочешь бросить?
- Да куда уж бросать, и так вот-вот рухнет.
Продолжая спорить - по большей части сам с собой - я шагнул вперед и осторожно протянул руку к пошатывающейся фигуре. Стас вздохнул с таким хрипом, будто страдал от неизлечимой пневмонии, и схватил меня за запястье. После чего с чувством выполненного долга опять начал падать. Я изловил его в критический момент, упреждая столкновение с землей.
- Что дальше делать? - кисло поинтересовался я у телохранительницы.
- Среди нас целителей нет, - Аарук почесала за ухом, - но у эглдечей он может быть.
- У кого?
- У людей церга.
Аарук ответила через плечо, уже направляясь к стоянке, и мне осталось лишь проследовать за ней, торжественно неся оружейника, как дорогой персидский ковер.
- Еду нех.. нехсут! - хрипло гавкнули от костра, стоило только нам попасть в световой круг.
Я подозрительно глянул на Вертиго, расплывшегося в оскале до ушей. Эглдечи поддержали его отдельными смешками и заинтересованными репликами. Чон с удобствами растянулся у костра, собрав вокруг себя коллектив поклонников, которые даже - ну и ну - чесали его за ушами.
- Прикрой глотку, сын людоеда, - спокойно сказала Аарук. - Эй, военная кость, кто из вас целитель?
Эглдечи не стали изощряться в сомнительном остроумии, а сразу конкретно указали, где сей целитель изволит ночевать. Аарук проводила меня вплоть до шатра, из которого доносился мощный целительский храп. Наверное, боялась, что без стороннего контроля я тут же обгрызу оружейника по периметру, а остатки прикопаю под осиной.
Разбуженный целитель вяло поругался, продрал глаза и взялся за дело с внезапным энтузиазмом. Я предположил, что ему крайне мало приходилось практиковаться на боевых товарищах. Стаса же он буквально обнюхал со всех сторон и вынес диагноз, который я и сам бы мог поставить - крайнее физическое истощение, нарушение основных функций организма, ну и остальное по мелочи.
- Он еще и по старословесному бредил, - наябедничала Аарук, ковыряясь под ногтями острием ножа. Теперь-то я его видел - длинный, покрытый гравировкой, с иззубренным лезвием.
- Да? - лекарь на секунду оторвался от больного. - Что говорил?
- Говорил, что искал меня, - опередил я телохранительницу.
- Ну вот как подлечится, так и выясним, - неопределенно закруглился целитель. - На чем его везете?
- Везем? - повторил я.
- Хм, хренозеленовато, - с той же интонацией произнесла Аарук.
Целитель пристально посмотрел на нас, вернее, на меня. О силы, опять этот подозрительный взор. Явно думает, что я молниеносно сбегал до ближайшей деревни, похитил человека и преступно глумился над ним, угробив до скелетного состояния за пару часов. Сейчас еще начнет за оружие хвататься.
- Вы хотите сказать, что он сам пришел? - целитель для наглядности указал на тело оружейника, частично замотанное бинтами и по уши накачанное неизвестными мне лекарствами.
- Лучше скажи, искусник, можно ли его будет поутру посадить на яста?
- Не рекомендую, - решительно сказал эскулап и поднялся на ноги, оказавшись выше меня на полголовы. - Лучше всего отправить его в город первой же трещиной.
- Я остаюсь.
Прозвучавший голос заставил нас всех завертеть головами. Это заговорила мумия оружейника, приоткрыв один, лихорадочно блестящий глаз.
- Я в порядке, - продолжил Стас уже боле уверенно. - У меня свой яст...
- Да мне-то что, - хмыкнул резко подобревший целитель. - Я свое дело сделал, и хоть советую поберечься, но решать тебе самому.
Он сразу успокоился, убедившись, что едва очнувшийся пациент не спешит кричать страшным голосом и обвиняюще тыкать в меня трясущимся от ненависти пальцем.
- Мы его утром заберем, - подвела черту Аарук. - Если тебя не стеснит...
- Никоим образом.
Брадатый лекарь ухмыльнулся, и я понял, что оставшееся время он будет пичкать нежданного подопытного разнообразными отварами, стремясь произвести революцию в медицине. Во всяком случае именно так я истолковал искры нездорового энтузиазма, вспыхнувшие в его глазах. Прежде чем оружейник затребовал еще чего-нибудь, я быстренько раскланялся и свалил на свежий воздух. Хотя для меня наличие последнего не принципиально.
- Кстати, а ясты где? - сообразил я, осмотревшись.
- Ну как где, - Аарук пожала плечами. - В дереве ночуют.
Пока я усваивал гениальный ответ, телохранительница неуловимыми движениями прихорошилась, промурлыкала, что ей пора спать и, одарив меня целомудренным поцелуем в скулу, удалилась. Я проводил ее взглядом. Ну же, ну! Вот как догнал бы сейчас да ка-ак... Тьфу.
Не найдя отклика в организме, я с расстройства направился к эглдечевым кострам, смутно воображая, как напьюсь с горя и с кем-нибудь подерусь, отводя душу.
Выбранные эглдечи встретили меня настороженно, не спеша ни приглашать, ни выгонять. Сам для себя я выяснил, что спать, пить или есть не хочу, но мрачной горгульей восседать у костра тоже было некстати, и потому я изобразил желание вздремнуть прямо тут и прямо сейчас, и непременно в людском обществе.
Минут пять после того, как я завалился прямо на землю, прошло в молчании. Потом меня неуверенно окликнули по должности.
- Ммх, - я повернулся набок.
- Смотри-ка, - произнес кто-то шепотом. - Даром, что мертвый, а тоже человеческое понимание имеет. Спит совсем как мы.
- Да по нему не скажешь, - ответили с другой стороны. - Труп он и есть труп.
На обличителя зашикали, всячески пристыжая. Посидели еще немного в тишине, а потом медленно начал возрождаться разговор из тех, что всегда заводятся у костра по ночам. Я слушал местные анекдоты, байки, истории из жизни и прочий ненапряжный треп. Эгдлдечи не то чтобы забыли о моем существовании, но приняли меня как данность вроде молчаливого бревна. В этом я убедился, когда почувствовал, что на меня облокачиваются, как на пресловутое бревно. Едва я собрался открыть глаза и погрозить нарушителю пальцем, как тот неловко соскользнул локтем на мой живот, и я понял, что на эглдече одежда с коротким рукавом. Потому что он был теплым.
"Ниам", - отчетливо сказала пустота внутри.
Наглец замер, я продолжал изображать бревно, лишь бы тепло не уходило. Мои мысленные призывы не пропали зря, человек обустроился поудобнее и принялся травить хвастливую байку, подбадриваемый завистливыми возгласами. Конечно, любая выдумка будет восприниматься на ура, если сказитель гордо восседает на страшном-престрашном и ужасном-преужасном зомби. А я между тем пытался понять, чего мне хочется. Ну, допустим, прямо сейчас накинуться и впиться в печень! Не, не то. Открутить голову и напиться свежей крови! Опять мимо. Гм, обнять? Нихт, найн, ни в коем случае. Мне просто нужно его тепло. Главное - не выжрать все разом, иначе он помрет, шкурой чувствую. Нужно тихо, подло, из-за угла...
Неизвестный замолк на полуслове и захрапел. Товарищи его загоготали, перешучиваясь на тему излишнего вранья, которое утомляет вплоть до вырубания. А я уже видел их внутренним зрением - одного, другого, третьего - и накидывал на них воображаемые арканы. Нет, пожалуй, удавки...
Смех стих моментально, стоило только разом дернуть за накинутое. Мощный храп торжественными аккордами раскатился над костром, а я поплыл куда-то в забытую и чудесную полудрему...
Утром на поляне воцарилась обстановка всеобщего караула. Первые жаворонки, выпорхнувшие из своих палаток, обнаружили почти догоревший костер с восемью трупами вокруг. На поднятый крик повыскакивали остальные путешественники, тут же образовав взволнованную массовку. По толпе прокатилось жуткое "людоед!" дополненное "подкараулил и сгубил!" - я всего этого, разумеется, не слышал, мне рассказали потом. Представители эглдечей кинулись к Талеону - жаловаться и требовать справедливой кары. Иссиня-зеленый Иней - с трясущимися от бешенства губами и руками - ратовал за немедленное сожжение меня на костре и проклинал тот день, когда он... и далее по тексту. Талеон же, сосредоточенно нахмурив лоб, кривил губы и шевелил пальцами, словно ловил что-то маленькое и увертливое, вроде вши - во всяком случае, именно так описывал его действия впоследствии Поль, трясясь от смеха. В конце концов лицо повелителя трещин разгладилось, и он произнес сакральное: "Очнись!" - но ничего не получил.
Помогло только на четвертый раз.
Я резко вынырнул из полудремы. Открытие мною глаза было встречено хоровым ахом. Еще не соображая, что вокруг творится, я на всякий случай возгордился и открыл второй глаз. Хор вознесся к торжественному крещендо, в котором я различил внезапный вопль "Судить убийцу!" и тут же сел, спихивая давешнего эглдеча. Тот кашлянул и неожиданно захрапел.
Всенародному ликованию не было предела. Особенно радовался лекарь - ему выпала возможность вцепиться сразу в семерых пациентов и проявить всю мощь своего искусства. Насколько я понял, здесь вообще мало кто болел - в силу равномерного климата и общей экологической благодати - поэтому каждый больной ценился на вес золота. Больше целителя радовался разве что Талеон, явно имеющий какие-то корыстные виды в связи с моей новообретенной способностью. Ну а поскольку изволило радоваться начальство, то остальные ему подпевали и расследование на тему недоубиения никто проводить не стал. Меньше всех понимали эглдечи, которых угораздило заснуть рядом со мной - они не могли понять, почему их записали в покойники.
Из-за этих треволнений мы выдвинулись позже, чем рассчитывал наш вождь и полководец, поэтому темп с самого начала был неслабым. Пострадавшие товарищи из церга тащились в последнем ряду, совершенно осоловев от количества снадобий, которыми напичкал их добрый лекарь, а я постоянно следил за тем, чтобы оружейник не свалился ясту под копыта, поскольку в нем эти снадобья прямо-таки булькали. Талеон совершенно спокойно отнесся к появлению нового лица в отряде, ограничившись поверхностным обзором упомянутого лица. Вроде даже узнал, во всяком случае поприветствовал душевно и - я сразу почувствовал - попробовал накинуть на него нить. Но споткнулся обо что-то и озадаченно отступил. Потом покосился на меня, загадочно хмыкнул, и этим исчерпал церемонию знакомства.
Должное ворчание с лихвой восполнил Синий Иней, которому пришлось еще чуточку потесниться, поскольку за Талеоном мы теперь выстроились уже втроем.
- Понаехали тут, - выдал он сакральное, заставив меня подавиться смешком. Стас же покосился на него с классовой неприязнью во взоре и буркнул, чтобы его оставили в покое, поскольку он и сам вполне может о себе позаботиться. Высказавшись в таком бравом духе, он пошатнулся и начал сползать в сторону. Я дотянулся до его гнилого скакуна, схватил того за гриву и дернул к себе, принуждая яста подойти вплотную. Оружейник, не теряя выражения собственного достоинства, привалился ко мне плечом.
- Болезные, - добавил Иней, поглаживая своего яста по холке.
- Вот до деревни доберемся, там и будем лечиться, - мирно ответствовал я. - Надеюсь, там есть все условия для трансплантации органов или замены их пластиковыми протезами?
Стас странно хрюкнул, словно я уже собирался заменить ему мозг на пластиковый, но дальше тему хрюканья развивать не стал.
- У нас есть все, - вмешалось в беседу постороннее лицо, опять-таки из числа телохранителей.
Помимо вмешательства словесного, лицо проявило вмешательство прямое, потянув на себя оружейника и вроде как пытаясь прощупать ему пульс.
Глаза у Саши стали злобные-презлобные, и я по ниточке оттолкнул непрошенного гостя. Он хмыкнул, но дисциплинированно отстал. На недолговременную возню обернулся Талеон, окинул взглядом нашу разномастую троицу, кивнул, пробормотал что-то себе под нос и вновь отвернулся.
- Немедленно отправь его назад, - спокойно и тихо произнес Иней.
Я снова дернул за нить, призывая давеча отвергнутого собеседника, и жестами объяснил ему, что о полутрупе, восседающем на трупе, надо побеспокоиться. Зеленовласый товарищ кивнул и бесшумно увел оружейника куда-то назад.
В чинной и благостной тиши мы почти добрались до ожидаемой деревни: сначала лес начал редеть, потом исчезать, а в итоге выродился в аккуратную аллею - стройные деревья вдоль дороги навевали мысли о цивилизации. Я уже примерно представлял себе, что творится за пределами древесного коридора, и в душе подрагивали нервные струнки, когда перед внутренним взором рисовались полеты диких стай под землей.
- Чем деревни защищаются? - поинтересовался я у Инея. Не сказать, чтобы мне было особо приятно с ним разговаривать, но больше не с кем.
- Деревни - деревцами. Город - от слова "огороженный". Он строит для нас стену. А вот деревня - это деревня. Просто маленькое деревце, даже ограду самим приходится делать. Потом они, конечно, вырастут - все эти деревни, но на это уходит... Гм. Много времени.
Внезапный поток красноречия был прерван жутким воплем, донесшимся сзади. Я в это время пытался выдрать ниточку из шва ботинка, значительно свесившись в сторону, и едва не навернулся под копыта ясту, автоматически выпустив поводья и схватившись за узур. Но даже из моего незавидного положения было видно, как полыхнули из-под куртки Талеона узоры Сети. Он резко остановил яста, обернулся и весь подобрался. Я окончательно сверзился с лошади, тут же вскочил и прыгнул к ясту Талеона. Всех порву, загрызу голыми зубами и того... задушу невооруженными пальцами.
Одна из нитей полыхнула густой эмоцией конфуза и злости, и Талеон тут же расслабился, одновременно каркнув что-то в сторону церга на неизвестном языке.
Я тоже глянул в их сторону и с немалым удивлением обнаружил, что эглдечи буквально с ног до головы увешаны смутными контурами, в которых при большом желании можно было угадать разнообразное оружие. Я считал кого-то плохоовооруженными? Простите, облажался.
Вопль не умолкал, разделившись на несколько голосов, но теперь я узнал его. При отъезде Юрик взгромоздил на яста хитрые конструкции, представляющие собой шесть клеток - по три с каждой стороны - в которых безмятежно дрыхли упитанные клювахи, до сих пор не реагировавшие ни на что с самого начала похода. Но теперь недоптицы словно взбесились, оглашая пронзительными воплями всю округу. Поскольку Юрик явно был не в состоянии рапортовать о происходящем и одновременно управляться с орущими комками пуха, вместо него в начало строя отправилась Иррлихт. Слегка запыхавшись, она явилась под ясные очи нанимателя и бордо отрапортовала:
- Юрик говорит, что клювахи косатку почуяли! Говорит, надо остановиться и переждать!
Пользуясь случаем, я бочком-бочком отступил и со всевозможным достоинством взобрался на своего яста, словно и не прыгал только что с вытаращенными глазами как... мда.
- Справа, слева? - поинтересовался Талеон.
- Там, - Иррлихт ткнула пальцем, и неведомая косатка не заставила себя долго ждать.
По правую руку от аллеи земля вспучилась горбом, но не так, как это бывает во время землетрясений, а плавно и неумолимо, словно вода. Земля-вода ухнула и плеснула широкими крыльями в разные стороны. Из этих волн под солнце взмыла огромная туша, напоминающая поползня, только увеличенного до размера танка.
Туша была покрыта блестящими на солнце перьями, у нее был прямой острый клюв и плотно прижатые к бокам крылья. Все это я разглядел за те пять секунд, которые понадобились туше, чтобы совершить изящную петлю, повернувшись кверху пузом, и кануть в земляную толщу. Снова плеснуло волной чернозема, земля сомкнулась, и мгновение спустя равнина была так же безмятежна, как и до этого. Разве что вспаханность почвы стала повышенной.
Я поймал себя на том, что непроизвольно трогаю нижнюю челюсть, проверяя, не отвалилась ли она от пережитого потрясения, и не болтается ли сейчас где-нибудь на уровне груди. Вроде обошлось.
- Я тоже так могу, - хвастливо заявил Лакай, как оказалось, находящийся поблизости.
- Ну как же, - усмехнулся с другой стороны давешний зеленовласый товарищ.
Глянув на него, я едва сдержал нервный смешок. Сухон был похож на заботливую мамашу-панду: он пересадил оружейника на своего яста, и Стас вовсю дрых у него за спиной, обхватив его чуть ли не ногами, и практически пуская слюни на плечо сострадательному телохранителю.
Лакай оказался не столь сдержан и язвительно захохотал, смерив взглядом Сухона.
- Простите, а что это было? - не выдержал я, будучи не в силах смириться с тем, что никто вокруг не бегает с криками ужаса и не вопрошает небеса, сохранили те им рассудок или забрали, наделив галлюцинациями взамен.
- Но опасная, - Лакай не пожелал отдавать пальму первенства в деле просвящения неграмотных. - Такую поди достань в одиночку, нужно целой компанией охотиться.
- Зато потом жрать от пуза! - мечтательно возгласил Сухон, выдергивая у Стаса прядь собственных зажеванных волос. - Вот, кстати, можно этого спящего на приманку пустить. Уж больно слюняв, никакого толку, одни неприятности, - и снова погрозил кулаком рыжему, на сей раз без всяких мизинцев.
- Это мое, не трожь! - возмутился я. - Зря я его, что ли, в деревню тащу?
- По-моему, я тащу, - мудро заметил Сухон.
Я достал из заднего кармана один из последних лепестков и покрутил его между пальцами. Сухон тут же расцвел и запах, уверяя меня, что он готов ради этого лично донести болезного до гостиного двора.
- А это нормальное место?
- Лучше не бывает, - снова вклинился псевдоирландец. - С учетом постоянных походов, каждая деревня обзаводится такими. Нам удобство, им лепестки. Это тебе не дремучее Темновековье.
- А трехразовое питание? - внезапно очнулся Стас.
- Душ и сауна прилагаются, - усмехнулся Сухон.
- Ага, - сказал оружейник и снова захрапел.
Талеон еще и прогулялся до места выпрыгивания косатки, породив этим нервную чесотку у всех телохранителей разом. Положение спасли собаки, не имеющие понятия о гордости, и поднявшие хоровой плач. Только после этого Котла вернулся к лошади и вновь возглавил продвижение к Балихе.
До нее мы добрались без эксцессов, хотя я до последнего ожидал какой-нибудь гадости. Так всегда бывает, когда за два шага до заветной цели из шкафа выскакивает неучтенный монстр и строгает расслабившихся путешественников в мелкую окрошку, заправляя ее их же кровью.
Увлекшись пессимистичными прогнозами, я упустил момент въезда в деревню, и теперь судорожно вертел головой по сторонам, разглядывая оную. С первого взгляда было не совсем ясно, чего же здесь не хватает, а потом дошло - ни одного колодца в этом образовании сельского типа не было. Я так ждал этого атрибута, что был крайне разочарован и поспешил озвучить свое горевание.
- Да зачем они нужны? - искренне изумился Иней. - Тут к каждому дому водоток подведен. Хотя, как дань традиции, есть тут один - на главной площади. Кто хочет почувствовать всю прелесть простой жизни, таскаются туда с ведрами каждый день.
Так же в деревне не было пьяных мужиков, сломанных тракторов, грязных ребятишек, наглых гусей и навоза. Скрепя сердце, я признал, что от устойчивого стереотипа придется избавляться.
Деревенские жители весьма оживленно реагировали на наше появление, но как-то политически - размахивали какими-то бумажками и требовали указать приемные часы. Им было обещано всё, но чуть позже. Талеон приветственно махал рукой и улыбался.
Бдительно проследив за вселением в гостиный двор и параноидально убедившись, что Талеона окружают верные псы, а в списке услуг есть всё, включая ночной горшок, я скоропостижно сбежал в поисках ближайшего увеселительного заведения. Страшно тянуло напиться какой-нибудь отравы и, желательно, подальше от приевшихся физиономий...
С утра пораньше я вылез из-под неопознанного стола, раскланялся с мрачным гнумием - интересно, у них монополия на алкогольный бизнес? - и направился воплощать в жизнь свеженарожденную гениальную мысль. Посреди слегка нетрезвых размышлений меня выловил оружейник, уже не тянущий на клиента гробовщика, пожаловался, что не может находиться вдали от меня и заодно поинтересовался, куда я прусь в такую рань.
- Понимаешь, всегда должно быть какое-то пророчество, - рассуждал я вслух. - Когда речь идет о чем-то, выходящем за рамки реальности, то сразу же всплывает множество фактиков, увязанных между собою в сеть...
- Кстати, о Сети... - попробовал влезть Стас.
- Так вот, я говорю, - повысил я голос, - все эти фактики рано или поздно укладываются в стройную систему, из которой можно сделать однозначный вывод. Какой вывод? - я уставил палец на Стаса.
- Ээ...
- Вдруг бывает только пук, - торжествующе заключил я.
Оружейник моргнул, а потом захохотал, складываясь пополам. Несмотря на всю свою замогильную серьезность, я тоже улыбнулся.
- Оо, я не могу... У тебя потрясающие выводы! - Стас зашмыгал, утирая одинокую слезу. - Ни один из самозваных предсказателей не смог бы додуматься до такого!.. О Бавуха-а...
- Ну вы тут пока похохочите, а я пройдусь по местным пенсионеркам, у них всегда в запасе пара-тройка сказаний имеется.
- О нет, нет-нет, я хочу пойти с тобой и услышать это сам, - Стас усилием воли подавил гогот, убавив его до периодического фырканья.
В своих поисках я подобрался к общественному центральному колодцу и начал активно втираться в доверие населения, выведывая, где живет самая странная и необычная поселянка. Оружейник добавил, что поселяне нам тоже подойдут, за что его оставалось только поблагодарить, поскольку я настолько зациклился на образе полубезумной ведьмы, что о пророчествующих старцах даже не задумался.
- А на окраину к бабке Амарите сходите, - присоветовала одна из женщин, точащих лясы у источника. Ее товарки настороженно поглядывали на нас, однако с криками бежать не спешили.
Я вежливо поблагодарил и двинул по указанному адресу, мысленно потирая руки. Пока что народные традиции не подводят, всякая уважающая себя колдунья селится на отшибе, чтобы в спокойном одиночестве возиться с мышиными хвостиками и прочей лабудой, попутно зря в прошлое и будущее.
- Вот освобожусь, и уеду в глухую деревню, - вслух мечтал Стас. - Надоело уже до зелени: то им оружие достань, то проводи кого в Улм-Бальчг, то найди через задницу, то теперь вот привязался...
- Почему же это через задницу? - оскорбился я, скользя взглядом по добротным деревянным домам.
- Да... кхм... Это я так выражаюсь, - запнулся оружейник.
- Может, тебе суждено стать правой рукой героя, - напыжился я. - Пройти с ним, то есть со мной, сквозь тернии, пустыни, огонь, воду и медные... нет, пожалуй, последнего не надо. Короче, преодолеть множество препятствий, и совершить подвиг всемирного масштаба.
Стас слушал мои выкладки с выражением глубочайшего презрения на лице.
- Ладно, хрен с тобой, - я сплюнул в дорожную пыль. - На худой конец сойдет и квест во имя воскрешения меня.
- Поздравляю, мы пришли к первому этапу, - перебил Стас. - Или это нужный нам дом, или я кемерн.
Нужный дом высился наособицу, был окружен деревьями неизвестной породы, а выступающий конек крыши украшал огромный рогатый череп неизвестного зверя, вроде бы травоядного. Заборов, калиток и сторожевых избушек на курьих ножках не наблюдалось.
Я смело прошествовал к дому, еще более смело преодолел три ступеньки крыльца и совершенно безумно храбро заколотил в дверь, априори полагая, что пожилым ведьмам свойственна глухота.
На учиненный мною грохот вихрем вылетела перекошенная на левое плечо бабка, вооруженная серпом и веретеном, с ходу прокляла меня, со второго захода припечатала Стаса, и только потом заинтересовалась целью нашего прихода, не приглашая в дом, впрочем.
- И вам того же. Мы сказания собираем, - взял дело в руки Стас. - Фольклор местный.
- Культурная экспедиция, что ли? - прищурилась Амарита.