Аннотация: Чтоб тебе в хазр доорк провалиться! (старинное проклятие)
Напротив нас зеркальным отражением нарисовался церг, два крыла вроде бы телохранителей и предводитель всего этого войска. Правда, одна незадачка - предводителем была женщина.
Лично я этого толком не видел, они были слишком далеко, но Талеон это знал, и его уверенность я подхватил, тут же сбрасывая по всей Сети. Среди телохранителей произошло некоторое бормотание, быстро стихшее, и они снова начали перестраиваться, следуя некоему загадочному плану, параллельно смешиваясь с цергом. Во что должно было вылиться это все общее движение, я совершенно не представлял. Раньше мне часто снилось, что я снова учусь в третьем классе, снова хожу на кружок народных танцев, и снова стою, не зная, как именно нужно танцевать, что я здесь делаю и как бы не опозориться. А все слаженно двигаются, выписывают кренделя и выкидывают коленца...
Я медленно и осторожно начал сдавать назад, стремясь оказаться в самом хвосте и при этом не влезть в какой-нибудь участок построения. В конце концов, у меня есть больной, за которого я со всей серьезностью несу ответственность. А в регулярные войска я не нанимался и боевым действиям в строю не обучен. Та-ак, где тут у нас безопасные тылы? Пропишусь в штабные крысы.
В результате бестолковых маневров, я застрял посреди строя, рассыпавшегося в сложную фигуру, которую я никак не мог объять глазом. Помогла бы аэрографическая съемка, но тут, по-моему, и о воздушных шарах-то не слыхали... Неожиданно я наткнулся на Стаса, точно так же ошарашенного, и сразу повеселел. Вдвоем не так обидно выглядеть идиотами, в крайнем случае можно и навалять кому-нибудь, кто нас так назовет. А уж когда к нам присоединился Иней, продолжающий играть роль и. о. Талеона, стало и вовсе хорошо. Кстати о...
Я приподнялся на стременах, с трудом разогнув уже закостеневшие ноги, и беспокойно осмотрелся. Причина беспокойства находилась далече, и все больше удалялась. Парламентер хренов.
- Что, стычка сейчас будет? - вслух занервничал я, вглядываясь в удаляющийся силуэт.
- Ничего подобного, - Иней замахал руками, - обычные переговоры с равными. А ты пока меня послушай. Я подумал, что тебе будет интересно знать, куда мы едем дальше.
- В деревню, - догадливо поведал я, плюхаясь в седло, и усмиряя крики вредного инстинкта.
- Это с недавних пор не деревня, а маленький городок. Шаазха, Вороний град. Там будут устраивать день Единения Дорог, - Синий Иней так заерзал в седле, что лошадиный костяк издал нервный всхрап и подвигал единственным, наполовину обгрызенным ухом.
- И массово отстреливать ворон? - предположил я.
- Совсем наоборот. Там увидишь. Если уж Талеона пригласили семейно, то пойдем все, а если в одиночку, - Иней ухмыльнулся. - я-то все равно туда попаду, ну и ты заодно.
- И на правах какого же родственника, позвольте узнать? - не сдержался я.
- Пока мы с ним, мы считаемся его семьей. Он - глава, на второй ступени - телохранители, на третьей - церг. Толхач, цуглул, хаздак.
- Должно ли мне звать его папочкой? - вслух задумался я, игнорируя произнесенные наименования.
- Не стоит. Всем известно, что у него нет детей. Почти всем, - поправился Иней, учтя меня. - А почему - наоборот, никто не знает. Но, говорят, он сильно не любит упоминаний о них.
- Ясно. Что за такой праздник этот День Единения?
- Это ежегодная традиция, - вставил свои пять копеек Урша, подкравшийся сзади, если так можно сказать о змеелюде, восседающем на труполошади. - Все Объезжающие идут по разным маршрутам, а в новорожденных городках по двое-трое встречаются, и там обязательно устраивают торжище, - моха аж зажмурился.
- Будет вес-село, - Урша сорвался на присвист вкупе с бравурным аккомпанементом трещотки.
Яст, чей живот был передавлен змеиным хвостом, недовольно заскрежетал.
- Если мы туда доберемся без последствий.
К разговору присоединился еще один телохранитель. Стас, доселе тихо обретавшийся чуть позади Инея, нервно глянул на него и сдал вправо. Он уже успел доверительно сообщить мне, что какой-то псих заплатил за него лесной зеленоволосой нечисти, и поэтому он, оружейник Станислав Нерог Такан, будет бдительно следить за своей спиной и мне того же советует. Я давился беззвучным смехом, так и не сумев разъяснить ему в чем дело, а потом уже было как-то неловко. Лучше держать марку до конца. Сухон же неотступно преследовал оружейника, словно взялся охранять его до конца дней своих. Или пока я ему не заплачу.
- Ты всегда сомневаешься в своих силах? - ощерился Иней.
- Я сомневаюсь во всех, кроме себя и своих братьев по оружию, - высокомерно ответил Сухон. - Например, обратил ли ты внимание, о великий предводитель, что с их стороны церг оказывается ближе?
- А заметил ли ты, о зоркий страж, что у нас дальнобойное вооружение? - парировал Иней.
Зря они затеяли эту пикировку. Из-за искусственного нагнетания опасности я непроизвольно переключился на повышенную бдительность, удерживаясь от проследования за Талеоном чудовищным усилием воли. Стиснув рукояти узур, я поерзал в седле, а потом решительно спрыгнул на землю. Стоя на своих двоих можно еще и подержаться за что-нибудь, а яст - он тварь излишне умная, кажется, даже улавливает мысли седока. Вздумай я поддаться охранительному порыву, так тут же понесет с места в карьер, имея самые благородные цели.
- Ты чего? - удивились Сухон и Стас хором, тут же подозрительно глянув друг на друга. Первый - просто подозрительно, второй - едва ли не хватаясь за проступивший над плечом контур оружия.
- Вас послушать, так тут не дипломатическая встреча, а практически бой один на один, - проскрипел я, по одному разгибая собственные непослушные пальцы.
Ненавижу. Сглазили. Накаркали, вороны ощипанные. Всех собственноручно зарою!
Скачкообразно обострившимся зрением я увидел, что они стоят друг напротив друга - Талеон во всей своей железобетонной красе, и предводительница вражеского войска, тонкая и гибкая, как стальной прут. Если бы они стояли просто так - это не страшно. Но они стояли, как на картинке, у него - двухлезвийная секира, у нее - тонкий и длинный меч. А может и не меч, может, что-то с хитрым названием, вызывающее дрожь восторга у коллекционеров. Только для меня это совершенно неважно. Даже несмотря на огромную разницу в их весовых категориях, я предвидел, что именно ее удар будет последним, предвидел траекторию этого удара, проступающую в воздухе фиолетовой полосой.
Окружающая природа вздрогнула, превращаясь в плоские картонные декорации, а потом и они осыпались. Поле зрения сжалось, отрезая все, кроме изящного силуэта, подсвеченного синеватым ореолом, и до которого нужно было добраться во что бы то ни стало, смести с дороги, раздавить в лепешку, которая уже никому не причинит вреда.
- Стой!
Крик прозвучал уже из-за спины, и одновременно где-то на заднем плане внутреннего зрения со свистом налетели друг на друга яркие нити, тут же спутавшись в клубок.
Раз - все больше нитей сталкиваются, одна за другой...
Два - впереди трупной синевой полыхает тонкий силуэт...
Три-и...
Зрение раздвоилось, и левым глазом я все еще смотрел на женщину, а правым - уловил движение в темноте, столь любезно скрывавшей лишние детали. Там, справа, ядовито-желтыми контурами проступил абрис Талеона, разворачивающийся мне навстречу. Этим малозначительным движением Котла подставлял себя под тот трижды проклятый удар, который я уже чувствовал шкурой. Мой растянутый во времени прыжок сломался где-то посередине, я оттолкнулся от загустевшего воздуха и запредельным усилием поменял направление.
Время одним прыжком вернулось в обычный ритм, и я с лету врезался в Талеона, сшибая его с ног, выбивая из-под удара. В дружном тандеме мы пропахали травяной ковер метра на два, после чего Талеон застрял, с хрустом стукнувшись обо что-то, а я кувыркнулся дальше по инерции. Пару недель назад я бы не мог позволить себе подобные шеесворачивательные трюки без трезвой оценки возможностей, но теперь...
Я как попало затормозил, не заботясь о сохранности трещавших связок, развернулся на месте, взрывая пальцами дерн, поймал взглядом обладательницу меча и снова прыгнул.
Вот сейчас я сломаю ей шею. Убить, разорвать, растоптать!
"Стой!" - беззвучный крик буквально вколотил меня в землю прямо из прыжка. Меня хватило только на то, чтобы не падать под ноги той, кого только что собирался прикончить.
...разорвать!
Но как же мне плохо...
- Зо-ох!
Похоже, Талеон наконец-то разозлился. Во всяком случае, орал он, как раненый зубр. Я развернулся к нему, моментально забыв о существовании вполне реальной угрозы, и Талеон поперхнулся невысказанными словами. Впрочем, он быстро сменил тактику:
- Прекрати так на меня смотреть, и... Дарун!
В такт его выкрику, меня ударили в спину. Вернее, в место соединения плеча и шеи. Что-то там треснуло.
Все еще не изменяя выражения лица - теперь я чувствовал, что оно аж перекошено - я повернулся к обретшей имя Дарун и оскалился еще сильнее, чувствуя себя прямо-таки монстром, покушающимся на непорочную и беззащитную девицу. Впрочем, во всех трех эпитетах можно было и усомниться. Личико у нее тоже было злобным, правда, быстро становилось испуганным. Вот бы сейчас как вмазать прямо в него, чтобы курносый носик да прямо в череп вбить... Чтобы никогда... не посягала... на моего! Нанимателя!
Крик злобы снова заметался в пустоте, которая давно поселилась внутри меня.
Ррастер-рзать...
"Не трогай ее! - Талеон снова вмешался со своими мысленными воплями. - Она не враг. Это давняя традиция. Мы не воюем друг с другом. Она не враг!"
Примерно так выглядели бы его мысли, если перевести их на слова, но на самом деле он сказал намного больше, ровно настолько же, насколько мысль объемнее плоского слова. Я потряс головой, буквально физическим усилием расправил оскаленную харю в обычное лицо и точно таким же усилием разжал собственные пальцы, сдавливающие горло Дарун. Покосился направо - увидел там чужое войско, ощеренное железом, увидел разношерстную группку, выдвинувшуюся вперед и будто застывшую на полушаге. Посмотрел налево - увидел там то же самое, но в несколько больших масштабах и в исполнении знакомых лиц. Что-то еще в них было странное...
Кто-нибудь, заберите меня отсюда. Я не хочу играть в политические игры. У меня есть свой дом, у меня есть семья, я хочу вернуться к ним, а не куковать бесконечную нежизнь в качестве почти бесправного телохранителя, у которого даже имя поддельное. И как же я ненавижу ту гологрудую стерву, которая бродит по нашим лесам с медведем. Если я ее найду - нет, когда я е найду - я превращу ее жизнь в такой кошмар, что ад покажется санаторием.
- Зох, - Котла успел подняться, отряхнуться и подойти к нам. - Иди к цергу. Все нормально. Спасибо.
Я уныло кивнул и развернулся в сторону отряда, после чего пригляделся, разобрал, что мне казалось странным в нашем, войске, и так же уныло удивился. Каким бы маленьким не было построение - все-таки, это вам не римское войско, а всего восемьдесят мыслящих - просека в нем была весьма отчетлива, да еще и по земле до самого нынешнего моего местонахождения тянулась широкая черная полоса, как выжженная.
- О, способности проснулись, - вслух резюмировал я и поплелся к коллективу.
Коллектив встретил меня злобным шипением, плевками ядом и желчью. Я же, поминутно огрызаясь, начал восстанавливать былую ровность нитей, нынче перепутавшихся самым бессовестным образом. Делать это было непередаваемо трудно, ведь они даже не в голове, а за ее пределами, в неосязаемом пространстве. Брр. Владельцы нитей дергались, хватались за головы и обкладывали меня ругательствами на таких языках, что проще сразу разбить череп об стену, чем пытаться это воспроизвести. Эглдечам тоже досталось, правда, не в психическом плане, а в грубом физическом, так как разметал я всех, не глядя. Правда, серьезного вреда никому не причинил, и это плюс мне в личное дело.
В разгар восстановительных работ явился Талеон вместе с Дарун, и прямо-таки с ногами влез в мою тонкую работу. Эглдечи тут же сообразили какой-то церемониальный строй - кто пешим, а кто конным - а телохранители с трудом воспроизвели корявый полукруг почета, без угрызений совести вытолкнув меня вперед. Стас и вовсе отступил под сень ближайшего дерева.
- Печальное зрелище, - констатировал Талеон, с силой втыкая навершие секиры в землю.
- Разве новичок не знает о правилах игры? - насмешливо осведомилась женщина, куда-то спрятавшая покалеченный меч.
- Я думал, что мои люди достаточно умны, чтобы рассказать ему такие вещи.
Талеон ничем не проявил злости или гнева, расслабленно сложив руки на рукояти секиры. За спиной у меня зашелестело, и даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, о чем думают облажавшиеся телохранители. Нити испуганно звенели, то и дело теряя звучание.
- Зох, будь так любезен, подойди сюда, - Котла буквально сочился вежливостью. - А теперь повернись и посмотри на этих нехороших существ, которые не позаботились о своем товарище.
Я развернулся в указанную сторону и добросовестно посмотрел на застывших телохранителей.
- Как непродуманно с твоей стороны, Райаль, - добавила яду женщина.
- Тссиш, - цыкнул Талеон. - Смотри, - и внезапно схватил меня за затылок всей пятерней.
Один глаз у меня тут же закрылся, в другом ощутимо испортился фокус, но все-таки я увидел, как полукруг мягко оседает на землю, словно у телохранителей разом повыдергивали кости. Ни криков, ни стонов, только тихий шорох и жалобный звон ниточек. На ногах остались только собаки, которые и до сих пор не проявляли никакого беспокойства, разве что не лаяли. Дернувшись, я шагнул в сторону, смутно понимая, что еще чуть-чуть такого карательного транслирования, и я рухну точно так же.
- Везучий сын эрмиса, - с завистью произнесла Дарун. - Насекомое тебя забери, почему ты такой удачливый, а, Райаль? Почему самые лучшие вещи достаются тебе?
Я ее тут же возненавидел и пожелал скорейшей мучительной смерти. Прямо в этом зеленом бархатном костюмчике, в этих вот щегольских сапожках, с мечом в обнимку чтоб в гроб и положили. Зря не додушил.
- Потому что я люблю свои вещички.
Железный Феликс, Чугунный Котел Талеон почти что вымурлыкал это предложение, покровительственно обнимая женщину за талию, и незнакомка восхищенно фыркнула в ответ.
Психи, психи, психи.
Я готов выполнить не одно, а целую кучу смертельных пророчеств, только чтобы сбежать отсюда!
Только где ж достать такое пророчество, за выполнение которого полагается воскрешение и возвращение домой...
Талеон и Дарун под ручку вновь удалились на нейтральную территорию - посередке между двумя отрядами. Под деревом тошнило оружейника. Я попробовал потянуться силой мысли за Котла, но тщетно. Великий дар телепатии, равно как и узконаправленного слуха, во мне не проснулся.
- Зох... Зох, ажер, - глухо позвали из телохранительской поленницы.
Обернувшись, я наткнулся взглядом на Сержа, лихорадочно поблескивающего глазами.
- Какой такой ажер? - все еще недовольно спросил я, борясь с собственным закрывающимся глазом.
- Помоги мне подняться. Я по... узнаю, в чем дело. Ты же этого хочешь? - Серж улыбнулся бескровными губами и кивнул в сторону беседующих.
Промолчав - мол, ничего не знаю, - я растолкал привалившихся к нему телохранителей, и вздернул слухача на ноги, придерживая, чтобы тот не свалился. Серж пошатнулся и передернул плечами, отказываясь от помощи, и даже кожаная безрукавка у него горделиво скрипнула, мол, не лезь, сами справимся. Он вздохнул, принял гордую осанку и закрыл глаза. Зажмурился. Весь подался вперед и вверх, став похожим на натянутую струну - даже на шее жилы проступили.
- Ну что слышно? - не выдержал я полминуты спустя.
На меня зашикали со всех сторон, но Серж явно услышал и тут же откликнулся, буквально продавливая слова сквозь зубы:
- Их тоолх говорит, что они должны были идти через За-Йорал...
- Их мыслящий-далеко говорит, что они должны были идти через другую деревню - За-Пропастью, - быстро и тихо переводил бледный Стас, оказавшийся рядом аккурат в тот момент, когда я поднимал Сержа.
- Но кто-то обрушил мост, а идти в горы они не могут, так как их снаряжение не рассчитано на горные переходы, - продолжал Серж, мучительно зажмурившись, - и они не смогли... - он запнулся, открыл глаза и провел пальцем по брови, собирая пот. - Они не смогли найти трещины.
Телохранители и перемешавшиеся с ними эглдечи встревоженно-недоуменно загомонили. Я вертел головой по сторонам, пытаясь уловить, о чем идет речь, и в итоге пришел к предельно общему выводу - этого не может быть, потому что не может быть никогда.
- Что за тоолх? - поинтересовался я у Сержа.
- Ну как... такой же как я.
- Такой же бледный брюнет с изможденной физиономией? - уточнил я.
Прежде чем ответить, Серж потрогал себя за лицо, бросил на меня уничижительный взгляд и только потом в двух словах пояснил, что вовсе не подслушивал беседу Талеона и Дарун, как мне казалось, а напрямую общался с кем-то из телохранителей упомянутой женщины. Так сказать, посредством передовых телепатических веяний. Я тут же почувствовал острый приступ паранойи, и по старой доброй привычке представил кровавое месиво, присовокупив к нему истошные крики и хруст костей. Когда-то, еще будучи живым, я взрастил у себя чудесную фобию - боязнь того, что телепатия реальна, и государство давно следит за тем, что творится в наших головах. Кровавую завесу я изобрел исключительно в целях защиты от мозговой прослушки, и, как оказалось, она пригодилась на самом деле.
- Что ты делаешь, - простонал Серж, хватаясь за голову. - Прекрати мне это спихивать!
- ...они у него все чокнутые.
Краем уха я услышал отголосок перешептывания между эглдечами.
- Нехрен по чужим головам лазать, - прошипел я, разозлившись от этого замечания до крайности.
- Я не лазу... не лажу то есть. Это ты ломишься без спросу. Хуже Талеона!
Подобного сравнения я вынести не мог и тут же устыдился, убрал все кишкодавильные образы.
Серж устало потер виски и плюхнулся на землю, не глядя, куда именно плюхается. Попал на хвост чону. Раздался щелк зубами и вскрик.
- Кто такие мыслящие? - задумчиво спросил я сам себя вслух, после чего обратился уже к Сержу: - Это был твой родственник? Друг?
- Мы, телохранители, все дружны между собой, потому что каждый из нас несвободен, - разжевал Серж.
- И каждому - свое умение, - добавил Вертиго, нервно поглаживая пострадавший хвост.
- Меня окружают удивительные люди, - пробормотал я, заново окидывая взглядом всю притихшую компанию. Телохранители вроде как оправились от последствий талеонова гнева, однако не преминули разлечься в траве, а их примеру последовал весь церг без исключения, даже Иней завалился куда-то в высокие бирюзовые метелки. Оно и неудивительно - попробуй, посиди полдня в седле, не имея возможности расслабить спину, пройтись, размяться... Инвалидом заделаешься. Думается мне, потому всякие рыцари-кочевники и не доживали до преклонных годов, что, будучи сломлены радикулитами, не могли вытерпеть мук и оканчивали жизнь героическими поступками, ведущими к смерти.
- Где ты видел в охранителях обычных людей, - Серж с хрустом потянулся, сцепил руки над головой и с еще большим хрустом резко опустил их назад, провернув в плечевых суставах. - Дело в том, - он расцепил пальцы и повертел пятернями у меня под носом, - что обычные люди умирают, попав в Сеть.
Я невольно представил себе "естественный отбор" телохранителей, в ходе которого Шолым полнится трупами обычных людей, и, видимо, одолевшие меня эмоции отразились на лице, поскольку в разговор вмешался Огой, предварительно стукнув Сержа черепком по затылку.
- Не мели чепухи, - с ходу отделил он зерна от плевел. - Тебя послушать - люди мрут как мошки, пока в одном из десяти не обнаружится талант.
- Хо, - многозначительно сказал Серж.
- Ты-то сам с какими способностями? - заинтересовался я.
Огой посмотрел на небо, придав лицу благородное выражение, погладил черепок и вздохнул.
- По трупам он у нас, - ухмыльнулся Серж, подмигивая черным глазом, - специалист.
- Некромант? - изумился я.
- Чего? - Огой перестал изображать статую самому себе и угрожающе набычился. - Как ты меня назвал?
- Труполюб, - любезно подсказал Серж, ковыряясь под ногтями.
- Неправда, - строго ответствовал я. - Труповед. В смысле труполог. То есть создатель зомби.
Огой еще раз приложился черепком к голове Сержа, буркнул, что не желает распространяться о профессиональных секретах, и откатился подальше, явив миру спину, заляпанную сине-зелеными травяными пятнами. Его место занял представитель церга, вооруженный вопросами, сродни тем, которые я недавно разузнавал о других: мои анкетные данные, как я сюда попал, как мне тут нравится, как живется наверху...
Вещая о своем житии, я собрал целую группку интересующихся, и уже почувствовал было себя сказителем, уже захотел было дренькнуть что-нибудь на гуслях, если таковые найдутся - и тут вернулся Талеон. Охранители встретили его появление злобными взглядами, являя разительный контраст цергу - те под бдительным надзором вспорхнувшего Инея спешно формировали уже традиционную колонну, должную демонстрировать возможным встречным всю масштабность мероприятия. Ох уж эти традиции. Мне жутко хотелось спросить, на какие именно шиши проводится все это пускание пыли в глаза, в каких отчетных документах отражается и каков, в целом, экономический итог. Это ж растрата денег из кармана налогоплательщиков! Если, конечно, здесь платят налоги. В какой бы местный университет записаться...
- ...а подслушивать нехорошо, - закончил Талеон речь, целиком прошедшую мимо моих ушей. - Да, Зох?
Я промямлил что-то невразумительное, мысленно пожелав Талеону сдохнуть под ближайшим кустом.
Пока мы топтались на месте, отряд Дарун благополучно проследовал мимо, забирая влево от того маршрута, каким прошли мы. Я почесал в затылке - если мне не изменяла память, там была сплошная степь без всяких спасительных тополей и прочих деревьев. Странно...
Мы же снова двинулись в неизвестном мне направлении, но в целом оно совпадало с тем, откуда пришла Дарун. Я то и дело ловил обеспокоенные взгляды. Видимо, вопрос отсутствия трещин был крайне злободневен.
Своими сомнениями я поделился с Юриком, который по ходу движения оказался ближе всех.
- Мне тоже не по себе, - соткровенничал он, попеременно заглядывая во все клетки. - Они больше не слышат птиц.
- И что? Значит, вы можете осваивать новые пространства?
- Ты не понимаешь. Их нет, - Юрик по-совиному моргнул, но только одним глазом. - Совсем нет. Нигде.
- А куда же они делись? - я начал соображать, что и здесь есть какой-то подвох.
- То-то и оно, - Юрик снова моргнул. - Понятия не имею.
- Улетели на юг?
- Какой юг?
- Ну, который там, - я собрался махнуть рукой в направлении юга, и запнулся, сообразив, что здесь такого не водится, - то есть... там, где тепло.
- В хал, что ли? - Юрик повернул голову, глянул на меня другим глазом и опять по-птичьи моргнул. - Как же. Разве что в хазр доорк провалились всем скопом.
- А может почувствовали что-то? - предположили из-за спины.
Чтобы посмотреть на говорящего, Юрик повернул голову почти на сто восемьдесят градусов. Меня аж передернуло. Вмешавшегося в разговор эглдеча - тоже, даром что здоровый как медведь и на лице меленькими буквами написан длинный почетный список героических подвигов.
- Почувствовали, говоришь?
- Угу, - кивнул эглдеч. - Землетрясение или стаю косаток.
- Не, в этих краях косатки в хахсар не ходят, - влез еще один представитель церга. Как нарочно, в аккурат противоположный по внешности своему товарищу. Тощий, скуластый, с острыми плечами, выпирающими даже из-под куртки. - У меня здесь недалеко бабка в деревушке живет. Не сезон.
Поскольку два человека - это толпа, а три - организованная группировка, то к нам начали подтягиваться заинтересованные личности. Я только успевал головой вертеть по сторонам, слушая высказываемые теории. Спасибо, что ястом управлять не нужно, а то бы давно я с него улетел под копыта.
Потом я утратил нить рассуждений, поскольку они сдвинулись куда-то в область старословесного, а уникальным даром понимать все языки меня не наделили - это был еще один пунктик в громадном счете, который я хотел бы предъявить гипотетической виновнице моего нынешнего состояния.
Между тем местность стала превращаться в холмистую, потом холмы стали заостряться и оголяться, и в конце концов, мы въехали в долину по типу "чаша".
Дискуссия прервалась примерно на середине пути к светлому будущему. Отряд отановился. Наша группка, насчитывающая уже существ десять, ушла в самый хвост отряда, и потому рассмотреть причины внезапной остановки было невозможно. Вспомнив о своих обязанностях, я погнал яста вперед, спеша занять положенное по уставу место и узнать новости.
Кавалькада затормозила перед невзрачным с виду разломом, протянувшимся в стороны до самых гор, насколько хватало глаз. Собственно, это и не разлом был, а трещина в ладонь шириной, через которую перешагнешь и не заметишь, однако у некоторых она вызвала живейший интерес.
- За неё нельзя. - Лакай соскочил с яста и нервно заплетал волосы в мельчайшие косички, создавая их одну за другой. - Что-то нехорошее с самой землей...
- Засасывать будет? - предположил я, все еще горя энтузиазмом после участия в птицеводческом диспуте. - Обжигать? Пожирать?
- Твоих еще фантазий не хватало, - Лакай заплел сорок четвертую косичку. - Если бы я знал - сказал бы.
Талеон заложил руки за спину, прошелся вдоль трещины и позвал. Спустя полминуты на зов прибыл всклокоченный донельзя Юрик, нервно шевеля носом при этом, и нацепив на лицо выражение полного отчаяния.
- Что? Все так плохо? Я так и думал, - с места завелся он. - Я ведь говорил, что дело нечисто и никакие косатки... Гхм...
Под тройным взглядом - Лакай, Талеон и Иней - он запнулся и уже гораздо тише поинтересовался, чем может быть полезен.
- Отправь туда клювах, - равнодушно сказал Талеон.
Юрик приподнялся на стременах, глянул из-под руки вдаль и плюхнулся обратно.
- Они не могут сами идти, - обиженно произнес он. - Ты это отлично знаешь.
Талеон привычным движением потер шрам, вздохнул и раздельно произнес:
- Посади их на собак. Почему только я всегда. Всегда должен говорить, что делать?
Признаться, у меня тоже возникал такой вопрос. Талеон почти всегда все делал сам. То ли настолько не доверял окружающим, то ли имел кучу свободного времени. С другой стороны, он не занимался ведением счетных книг, презентациями, не заключал контрактов...
Между тем на свист примчались собаки, радостно виляя хвостами, и залиловевший Юрик принялся шаманить над клювахами, вдалбливая в их маленькие головы мысль о разведке в компании собак. Кювахи сонно хлопали желтыми глазами, неуверенно поводя головами, от чего казалось, что они принюхиваются с помощью клювов. Собаки тоже не высказывали энтузиазма при виде наездников, которые могут запросто пробить шею навылет. Однако усилиями Юрика клювахи были рассажены по собакам, и те плавно потрусили к невидимой границе, очерченной Лакаем. Последний как раз расправился с последней свободной прядью волос и теперь затеял заплетать косички из косичек, непрерывно покусывая губы.
- Что скажешь?
Талеон подобрался к нему со спины, встал за плечом, и вопросом напугал изрядно, что было заметно по нервному содроганию псевдоирландца.
- Может, без клювах обойдемся? - тоскливо подпел Юрик со своего места, прижимая к себе последнюю клюваху, как единственного ребенка.
- Даже если он спокойно пройдут... - Лакай завязал многострадальную косицу узлом. - Все равно сомневаюсь.
- Что значит - "если"? - Юрик взъерошился, как птица, готовящаяся защищать гнездо.
Собаки далеко не прошли. Их хватило на несколько метров за невидимой полосой, и временные лошадки дружно повернули назад, передвигаясь неровной рысью. Клювахи отчаянно размахивали зачатками крыльев и возмущенно орали.
Юрик кинулся к ним как наседка к цыплятам, хлопоча и причитая над перевозбужденными птичками.
- Вот психопат.
Лестная характеристика принадлежала Реву - он возглавил подтянувшихся ближе телохранителей. Талеон, не оборачиваясь, поманил его пальцем, и гнумий неохотно пошагал к нему, не теряя при этом жутковатой грации богомола. Талеон дружеским удушающим захватом обнял его за шею и что-то сказал прямо на ухо. Гнумий дернулся, с легкостью вывернулся и ускользнул к нам, однако при этом имел такой вид, как будто его полчаса оскорбляли в самых издевательских выражениях.
За это время Юрик закончил возиться с клювахами, нагрузился клетками, решительно заявил, что его драгоценные птички своих подземных родственников не чуют, и удалился в задние ряды - ставить клетки на яста.
- Идем дальше, - пожал плечами Талеон.
Он так легко принимал решения, от которых вполне могли зависеть жизни восьмидесяти человек (и не только), что оставалось только изумляться.
- А я говорю - нельзя!
Лакай топнул оземь в бессильной злости - и тут нас ощутимо тряхнуло.
- Это не я, - торопливо открестился он.
Тряхнуло еще раз. Несколько человек не удержалось на ногах; ясты заскрежетали хором.
Одиночные толчки превратились в дрожь, а следом накатил гул.
Лично мне раньше доводилось слышать такой только с экрана телевизора, когда показывали очередной фильм-катастрофу. Но динамики самого лучшего в мире телевизора не могут передать это жуткое ощущение, когда звук поднимается по костям.
Лакай развернулся к нам, замахал руками, беззвучно что-то крича. Гул и грохот сожрали все звуки, и только мне удалось поймать то, что хотел сказать рыжий. А кричал он одно слово - "назад". Я автоматически перекинул его эмоцию-приказ на остальные нити, не особо задумываясь, что делаю. Телохранители моментально и одновременно попятились, оттесняя эглдечей, а те быстро и дисциплинированно отступили, явно выражая привычку доверять действиям первых.
Потом Лакай перенес внимание на Талеона, пытаясь спровадить его в безопасное место, но тот уперся, стуча согнутым пальцем по голове. Я уже дернулся вмешаться, заметив краем глаза, как точно так же дернулся Саша, но нас опередила третья сила.
На секунду по головам мазнула прохладная тень, а потом сверху камнем рухнул Фэдди оглы, распластав угольно-черные крылья. Это было неправильно, неестественно, вывернуто - я чувствовал это каким-то доисторическим инстинктом. Только когда крылан вцепился в Талеона всеми четырьмя конечностями и замолотил крыльями по воздуху, я понял - он почему-то не раскрывал эфирные радужные крылья. Цветные клочья скользили по черноте и никак не могли разгореться, чтобы поднять хозяина вместе с грузом. Тянущаяся к крылану ниточка дрожала от страха и ярости, которые тот испытывал. К тому же Талеон задергался, изощряясь в грозных рожах, и явно не желая покидать свое место. Фэдди закатил глаза как припадочный, оскалился и судорожно рванулся вверх. Эфирные крылья наконец-то раскрылись, с легкостью вознося обоих, но их цвет... Полотнища судорожно вспыхивали то багровым, то кровавым, и полупрозрачная тень от них скользила по лицам, превращая всех внизустоящих в записных покойников, уже вылежавшихся до равномерного трупного цвета. Я соскочил с яста и бросился следом за крыланом.
Талеон совершенно не величаво махал кулаками, норовя заехать Фэдди куда-нибудь в мягкое место. Крылан приземлился аж посреди строя, неласково плюхнув Талеона на землю и свалившись сам. Багровое сияние медленно затухало, втягиваясь в обвисшие черные складки, и только когда оно потухло совсем, люди очнулись от молчаливого шока. Хотя не исключено, что из него их вывела площадная брань, с которой Талеон обрушился на крылана, поминая того по всей линии родственников с такой громкостью, что перекрывал ни на минуту не стихающий гул. Последний, словно убоявшись такого потока эмоций, внезапно стих, и Талеон завершил свой пассаж в полной тишине.
- Я спасал твою никчемную жизнь, человечишко, - прошипел оглы, поднимаясь во весь рост. - Я вижу, что сделал это зря.
Крылан не отличался чрезмерным ростом или мускулатурой, однако в озлобленном состоянии производил умопомрачительное впечатление. В том смысле, что ум действительно помрачался, не в силах признать факт существования такого чудища. И не за счет каких-нибудь там клыков, когтей или - о ужас - желтых глаз с непременной вертикальной щелью зрачка. Набором сих сомнительных прелестей Фэдди вовсе не обладал, но от него веяло неописуемой жутью подземелий, где в непроглядной темноте судорожно не хватает воздуха, а на спину давят каменные толщи; и кишки скручивает от ужаса при мысли о том, что здесь кто-то живет.
Подтянувшиеся ближе телохранители отшатнулись. Котла не отступил, хотя ощутимо вздрогнул и тут же перешел в наступление.
- Из-за одного разлома... - начал он обличительную речь, однако так и не закончил.
Под землей грохнуло так, словно кто-то затеял пострелять там из крупнокалиберных орудий. Мы дружно присели, закрывая головы руками. Талеона молниеносно впихнули в круг из охраны, только что не прикрыли чьим-нибудь телом сверху.
Грохот стих так же резко, и разлом начал наливаться совершенно запредельным голубым цветом, то отливая зеленым, то уходя в ультрафиолетовую муть. Даже несмотря на общую синюшность освещения, он выделялся как... не знаю что. Разлом совершенно не вписывался в ландшафт и цветовую гамму Шолым.
- Нехорошо, ой как нехорошо, - громко произнес протолкавшийся к нам Иней, косясь на помрачневшего в своей живой тюрьме Талеона.
- А куда такой цвет ведет? Вот когда я был наверху, то оттуда к вам именно такие трещины шли, я имею в виду расцветку... - заблажил я.
- Помолчи, - зашипел Иней.
- Что, я опять не в курсе?
Посмотрев направо-налево, я убедился, что никто не горит желанием форсировать препятствие, а лица у тех, кого я мог рассмотреть, были такие, словно их всех ждет посещение зубного врача и удаление зубов без анестезии. Я бы на их месте тоже боялся... наверное. Но нам, мертвецам, все разломы по колено.
- Инициативно выношу свою кандидатуру в экспериментаторы! - объявил я, не особо заботясь о том, что произношу, и решительно зашагал к разлому, расталкивая встречных. Вот уже все позади, один я безумно героически иду навстречу неизведанному...
- Да кто ты такой? - громко возмутился Лакай мне вслед. - Скажите ему кто-нибудь, что... - рыжий поперхнулся, а потом заорал. В бессловесном крике было столько истошного ужаса, что я дернулся, споткнулся, не удержался на ногах, упал на колено и затряс головой.
Выпрямиться, как полагается гордому хомо сапиенс, я не успел. Из разлома хлестнуло ослепительно-голубым, обжигающим и сбивающим с ног. Я взвыл не своим голосом, хватаясь за лицо. Уже в полете кувыркнулся в воздухе и рухнул куда-то в мягкое, по крикам боли определив, что рухнул на людей. Мне самому хотелось орать и кататься по земле, но из-за все того же доисторического ужаса просто не хватало на это сил. Мои глаза... Мои глаза!
"Хазр! Хазр!" - билось в голове в такт дерганью протянувшихся нитей.
- Это же... это же... это же... - бормотал где-то над ухом незнакомый голос, словно заезженная пластинка.
Я развел трясущиеся пальцы и приоткрыл один глаз, больше всего боясь, что увижу темноту.
Дикое пламя хазр доорка вырывалось из трещины до самого неба, разгородив долину надвое.
Катаклизм сам по себе не причинил вреда никому, даже попавший под удар собственной персоной я не утратил зрения, но последствия были просто катастрофическими. Во-первых, я учинил два перелома рук - правой и левой - двум же эглдечам, грохнувшись на них с высоты нечеловеческого роста. Во-вторых, переживая страх слепоты, я заехал этим страхом разом по всем телохранителям, которые сейчас выглядели как жертвы битья пыльными мешками - глаза выпучены, руки трясутся, лица бледные и страдальческие. В-третьих, бесновались клювахи и ясты. И, наконец, в-четвертых, был невероятно зол Райаль Котла.
Рев огня перекрывал все звуки напрочь, вынуждая нас отступать, и не просто отступать, а бежать прочь, если ковыляние и спотыкание можно было так назвать. Одно хорошо - по ходу отступления телохранители оклемались - не без моего старательного участия в мысленном приглаживании ниточек - и на стратегически безопасном месте оказалось только двое пострадавших, за которых взялся все тот же целитель, но уже без прежнего задора и научного ликования. Таким образом, число моих жертв в рядах церга пополнилось на две. Меня стали одолевать нехорошие мысли на тему "а не привязать ли нам Инея", поскольку тот косился на меня с непередаваемым выражением лица. С таким лицом только на должности главного инквизитора работать.
- Ты зачем туда полез? - тихо-тихо спросил Талеон, растолкав живой щит, и сдерживаясь столь явным усилием воли, что на челюстях ходили желваки.
- Я же бессмертный.
Пожатие плечами вышло безукоризненно, и голос не дрогнул ни на интонацию. Я в самом деле бессмертный. Мне уже некуда умирать. Я могу позволить себе многое. Я - труп.
Талеон проявил еще большее усилие воли, ярковыраженно сглатывая все заготовленные эпитеты. Привычным жестом заложил руки за спину, развернулся и неспешно направился к гудящей топке, словно задумал лично удостовериться, что это не оптическая иллюзия. За ним тенью последовал светловолосый эглдеч, тянущий за собой яста, а третьим в цепочке пристроился яман. То ли чтобы соблюсти принцип одинакового расового представительства, то ли в качестве грубой тягловой силы, если Талеон опять полезет в пекло. Даром, что рогач жилистый, а вот сила в нем звериная, немерянная. Вытянет человека вместе с лошадью и не почешется.
По моему глубоко личному мнению, Талеона следовало бы аккуратно подпихнуть, чтобы он усвистал в хазр с концами.
Прервав мои мысли, по плечу постучали длинным когтем. Я резко обернулся, подсознательно ожидая увидеть Сержа. Подслушивал, небось, гад.
- Спасибо, - вместо Сержа нарисовался Фэдди и кое-как улыбнулся.
- За что? - неподдельно удивился я.
- За помощь у разлома, - крылан пошевелил неактивными крыльями. - По-моему еще никто не понял, что я не могу летать. Я даже сам себя не могу поднять, - на секунду его лицо исказила непонятная гримаса, - что уж говорить о Райале.
- А моя роль тут какова?
- Понятия не имею, - оглы пожал плечами. - Просто чувствую, что ты помог. У кого бы еще из наших хватило ума на красные крылья?
- Аа, - протянул я с умным видом, - а что стряслось, временные неполадки?
Крылан совсем перекошено улыбнулся, и я с нехорошим холодком понял, что он вот-вот... заплачет. Только этого не хватало. Никогда я не был специалистом по утешению женщин и детей, что уж говорить о представителях неизвестной расы.
- Ты не понимаешь, - он понизил голос до еле слышного шепота. - Если я не могу летать, значит, что-то случилось с землей. Ты же знаешь, что мы живем под горами?
Я энергично закивал.
- Так вот - если я не могу летать, значит, это случилось и с нашими горами. А если с горами, то и с нашим народом.
Я покосился на его нервно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки, машинально тут же представив, что будет, если длинные загнутые когти вцепятся в чью-то руку. В мою, к примеру. Двинув крылана плечом, я пробормотал что-то неопределенно-одобрительное и вынес отвлекающее предложение:
- Нам самим бы выбраться. Айда посмотрим, что там наш землеход вынюхивает?
Фэдди снова улыбнулся, все так же пессимистично. Помахал крыльями, закутался в них с наполеоновским достоинством и первым устремился на разведку. Вероятно, решил, что я безнадежен в смысле сочуствия.
- Ну? Что?
Талеон нетерпеливо косился на Лакая, и впрямь вынюхивавшего что-то под ногами.
- Направо, - рыжий припал к земле, напоминая чона. - Там горы уже исхожены. Слева все дикое.
- А клювахи птиц все равно не чувствуют, - ревниво заметил Юрик, почесывая свою птичку под клювом.
- Да что твои комки пуха понимают в земле? - высокомерно ответствовал Лакай, распрямившись в полный рост и сверху вниз поглядывая на Юрика.
- Ах ты землерой, - прошипел Юрик, расправляя плечи и глядя Лакаю глаза в глаза. И добавил что-то непереводимое на человеческий язык, состоящее из клекота и щелканья, сродни клювашьим.
- Птичий сын! - не остался в долгу Лакай.
Я поражался двум вещам. Первая - как они уживались друг с другом в одном доме, и вторая - как они могут страдать такой ужасающей хренью, когда основы мира совершенно явственно пошатнулись?
Видимо, Талеон мыслил в том же направлении, поскольку без всяких церемоний шарахнул обоих астральным методом, заставив схватиться за головы. Юрик аж выронил клюваху, не преминувшую ему за это отомстить клювом прямо в голень.
- Еще один лишний звук, - прорычал Котла, - и обоих. Обоих в хазр отправлю!
Ввиду крайней близости входа в пресловутый хазр, оба заткнулись накрепко, поглядывая на Талеона с какой-то извращенной преданностью. Он кивнул, все еще делая жуткие глаза, и недавние противники дружно порысили в сторону правого склона, трогательно помогая друг другу не споткнуться.
- Вот же птичье гнездо, - проворчал Райаль, провожая странный дуэт взглядом. - И все сам опять!
Я из принципа промолчал. Промолчал и оглы, только сверлил спину Талеона неприязненным взглядом.
Вернувшиеся разведчики доложили, что горы чистые, никаких подозрительных разломов там нет, и идти можно смело. И некогда фривольно рассыпавшийся отряд сросся в единую змею, выверено продвигающуюся к далекой цели. Талеона оттеснили чуть ли не в середину: вперед вышли собаки, за ними телохранители в два ряда, а потом уже - церг, плотно обложивший Котла. Я мысленно пожимал плечами - не проще ли вызвать такси в виде пары десятков кемернов и совершить три-четыре рейса? Стойкая приверженность традициям в итоге ведет к вымиранию общества или его неумолимому регрессу.
Упиваясь этими умными размышлениями, я не обращал внимания на окружающих, полностью доверив ясту выбирать дорогу между камней, и только энное время спустя заметил отсутствие привычного шелеста голосов. В горах люди и прочие твари ехали абсолютно молча, с напряженными лицами, то и дело косясь в сторону и назад, где мы оставили хазр доорковый огонь. Ну что поделать, если я не представляю всех масштабов случившегося. Подумаешь, другой мир добрался до этого... Подумаешь... Гм.
Я вытянул шею, пытаясь высмотреть в цепочке эглдечей кого-нибудь из своих, чтобы немедля получить консультацию по интересующему меня вопросу. На расстоянии вопля никого не наблюдалось, и я прицепился к соседу по строю.
- Куда уж хуже, - буркнул он в ответ. - Под нами три мира, и только потом идет хазр. Хотя бы попытайся представить, что должно случиться, чтобы огонь добрался до нас.
- Тогда почему нет паники среди мирных жителей? - несказанно поразился я. - Почему, хрен вас задери, вы не бьете тревогу? Не сообщаете во все органы, не зовете на помощь? Почему вы относитесь к этому настолько несерьезно?
- Талеон знает, что делать, - с непробиваемой уверенностью сообщил собеседник.
Я оглянулся. Вокруг царили одинаково тупые лица. Да, на них написан страх, но нет того ужаса, который должен был быть. Их мир рушится, а они слепо идут за своим нанимателем в безвестный городок, чтобы присоединиться к празднованию! Я не я буду, если Котла их не заморочил. Заколдовал, загипнотизировал - неважно. Главное, что люди превратились в марионеток, чего уж говорить о телохранителях. Похоже, я единственный, кто тут сохранил трезвость рассудка.
Рассудок подсказывал, что сейчас самое время догнать Талеона и впиться в него с вопросами. Я заерзал в седле, борясь с желанием заорать "освободите дорогу!" - мы шли по склону, хоть и пологому, но все же каменистому и крайне неудобному для того, чтобы устраивать здесь веселые скачки. С огромным трудом мне удалось пролавировать сквозь узкий строй. Поминутно извиняясь, я теснил то одного, то другого защитника талеоновой персоны, и, в конце концов, оказался прямо у Котла за спиной. В этот момент мы добрались до того места, где горная тропа сильно расширилась, позволяя идти не только вдвоем, но и даже втроем. Воспользовавшись этим, я поравнялся с нанимателем и выразительно вздохнул, сделав мощное усилие легкими.
- Чего надо? - после продолжительной паузы и еще одного вздоха спросил Талеон.
- Зачем нужен этот массовый гипноз? - в лоб спросил я.
- Какой гипноз? - почти натурально удивился Талеон. Почти.
- Вот этот, - я широким жестом обвел всех людей и существ.
Я посмотрел на него, он посмотрел на меня. Не знаю, что увидел он, но я увидел знакомую уже разновеликость зрачков - один как игольный прокол, другой словно черная дыра. При общей невыразительности небритого лица, впечатление создавалось душераздирающее, наводящее на мысли о психушке. Преодолевая внезапное отупение, я сквозь зубы повторил вопрос. Талеон медленно моргнул - причем одним глазом на мгновение раньше, чем другим - и все же ответил:
- Ты хочешь, чтобы они метались по горам, ломая себе шеи? Хочешь паники и воплей?
- Прошу заметить, что мы говорим не о монашках на выезде, а о военных, - парировал я. - Им вряд ли свойственны истерические припадки.
- Свойственны. Я их оберегаю. Потом узнаешь. Потом все узнают, что происходит.
- Я и так вижу, что здесь катастрофа, - сказал я, стараясь не заорать. - Хазр доорк - это типа вашего Инферно. Нужно срочно сообщить общественности, пока не стало поздно.
- Как ты думаешь, почему телохранители Дарун не стали ее защищать? - внезапно спросил Талеон.
Я замолчал, сбитый с обвинительной мысли. В самом деле - почему? Она даже с виду такая хрупкая, золотоволосая, сероглазая, что хочется ее защищать просто так - разумеется если вы не зомби, который хочет ее убить - а уж телохранители должны были себе задницы порвать, но хозяйку спасти.
- Я скажу, - продолжил Котла, теперь глядя прямо перед собой. - Потому что она держит их на железной цепи, не позволяя даже дышать без разрешения. В сравнении с ней я просто мягкосердечный головастик. И я оберегаю своих людей, даже если твое изнеженное воспитание не хочет этого признавать.
- Но почему на праздник? Почему в городишко? - возопил я, не в силах вслух признать правоту Котла.
- Если у них творится то же самое, то это будет не праздник, - спокойно разжевал Райаль. - Если у них все спокойно, то почему мы должны врываться в город с топотом и грохотом, издавая крики ужаса?
Несмотря на серьезность происходящего, я не удержался от смешка. Иронизирует, сволочь. Я обернулся и узрел совсем уже феерическую картину - с лиц исчез даже страх. Интересно, у собак тоже такое же настроение? А еще...
- Где мой... мой... куда делся Стас? - нашел я повод для претензии. - Он же не в Сети!
- Понятия не имею. Ищи сам.
Талеон угрюмо замолчал, вперившись взглядом в никуда. Я с легким мстительным удовольствием отметил, что по виску у него стекает солидная капля пота, и завертел головой, выискивая подходящий путь для возвращения назад. В конце концов, выискал небольшую приступочку, и всеми правдами и неправдами заставил яста туда запрыгнуть. Мимо двигалась цепочка людей и не совсем людей, а Стаса все не было видно.
Я обнаружил его в самом хвосте, где он скооперировался с покалеченными эглдечами, и цинично спал, притершись своим ястом к чужому. Вряд ли нормальная лошадь согласилась бы идти настолько синхронно и близко к другой лошади. Но яст преспокойно сохранял предельно близкую дистанцию, а замороченный эглдеч не возражал против внезапного превращения в подпорку для спящего. Раздраженно сплюнув, я пристроился за самым последним из них, баюкающим упакованную в лубки руку.