Аннотация: В семье - мир, а в душе все - равно гадко...
Не допив кофе, я поставила чашку на окно и, схватив сумку, вышла из кабинета. Ну их к черту, в самом деле! Весь мозг мне уже вынесли, сил никаких нет. А сегодня, между прочим, пятнадцатое число, пора заехать к тете Наде. Вот об этом и подумаем, в конце концов, еще в магазин надо заскочить, а времени остается не так уж и много.
Помнится, в прошлый раз, когда я приезжала, то заметила, что пол тетя Надя моет, прямо скажем, черт знает чем. Было это произведение когда - то чем - то наподобие рубашки. Только без рукавов. И без формы. Да и полбеды еще бы было в том, что это серое нечто призвано было служить половой тряпкой. Гораздо хуже было то, что тетя Надя уже была не совсем тетей. И даже совсем не тетей, а самой настоящей бабушкой. И руки у нее были, как у самой настоящей бабушки, пусть и не совсем больные, но слабые. А спина, - это уж точно, как у настоящей бабушки: и больной, и слабой, и не разгибающейся. А порядок в доме у тети Нади был идеальным. А для таких лентяек, каковой являлась я, еще и показательным. Уж не знаю, ценой каких таких усилий ей это могло удаваться, но еще тогда, когда я была у нее месяц назад, пообещала себе эту ситуацию несколько исправить.
Поэтому сейчас, когда я заехала в супермаркет, в первую очередь я пошла не в продуктовый зал, а в тот, который раньше принято было называть хозяйственным. Удачно, конечно, я здесь оказалась, - дома ведь тоже пора уже было пополнить запасы порошка и мыла.
Ну это я так думала, что порошка и мыла. Корзинка, казалось, думала отдельно от меня. Поскольку уже через четыре пройденных ряда пополнилась и зубными пастами, и гелями для душа, и ватными дисками, и солью для ванной. Кроме того, я вспомнила, что давно хотела попробовать вон тот скраб и вон тот пилинг, и что дома вечно некстати кончается туалетная бумага, и неплохо бы взять про запас.
- Девушка! - сказала я, когда притащила корзинку к кассе, - это мое. Но я еще не все. Пусть стоит, я сейчас еще приду.
И, резво повернувшись, оставив комментарии кассира недослушанными, пошла, наконец - то туда, куда собиралась изначально. За волосатой шваброй для тети Гали. Ну, это я, конечно, так ее называла, волосатой, - вообще - то она была изготовлена из каких - то волокон. Микрофибра или еще что - то там, мне было не интересно, важно было то, что мыла, протирала, легко впитывала в себя воду и грязь эта швабра очень хорошо. Волокна эти были довольно замысловато прикреплены к треугольному основанию, что позволяло ими легко мыть широкие поверхности, такие, как, например, пол в коридоре, или свободно доставать самые труднодоступные места, такие, как, допустим, углы под диваном.
Конструкция ручки была настолько сложносочиненной, что не позволяла мне понять принцип ее действия. Однако, она легко позволяла отжать волокна швабры после того, как они выполаскивались в специальной треугольной емкости, даже не прикасаясь к ним, просто покрутив ручку швабры.
Для тети Нади это должно было стать настоящей находкой. Ни тебе наклонятся, чтобы тряпку прополоскать, ни тебе на коленях стоять, выуживая пыль из - под стола или комода. Красота, да и только.
Прихватив швабру с треугольным ведром, и еще пару упаковок салфеток для уборки, я подошла к кассе.
- Все! - выкладывая покупки из рук и взгромождая заодно и корзинку, которая стояла там же, где я ее поставила, я улыбнулась девушке - кассиру.
- Добрый день, - прочирикала та, тоже улыбаясь и спикивая ценники, - вы тоже такую швабру купили? Знаете, я маме купила, она так довольна! Говорит, пол теперь хоть каждый день мой, - одно удовольствие.
- Да? Ну и, слава Богу, а то я все сомневалась, - стоит - не стоит...
- Стоит! Не переживайте. Моет идеально, не пожалеете.
- Спасибо, - рассчитываясь и забирая пакет, поблагодарила я.
- Всего хорошего, - машинально добавила она и тут же обратилась к следующему покупателю, - добрый день, пакетик пробиваю?
Вот и думай после этого, искренний интерес у нее вызывает покупатель или профессиональный. Может быть, их тут всех обучают "светской беседе" с клиентом.
- Нет, у меня сумка есть, - я обернулась, - суровая старушка старательно разворачивала свою болоньевую авоську. "Так тебе и надо, - мысленно обратилась я к милой девочке за кассой, - теперь посмотрим, что ты запоешь. Что тоже уважаешь хозяйственное мыло и стираешь в своем автомате только им?"
Выйдя из этого отдела, я положила пакеты в камеру хранения, а сама прошла в продуктовый. Так, мука, яйца, фарш, творог... Что еще? Пожалуй, возьму-ка, я пару пакетиков с ягодой. Вот, вишня, малина, микс. Замечательно! Чего бы еще купить? Возьму, пожалуй, еще кефирчика, ряженки, масла, кстати, можно. Почему нет, оно сейчас дорогое, не думаю, что тетя Надя может себе позволить хорошего сливочного масла. Ну, и конфет каких - нибудь... Все, пожалуй, хватит.
Расплатившись, захватив другие пакеты, больно впившиеся своей неподьемностью в ладони, я вышла из магазина и, загрузив все в машину, поехала к тете Наде. С чувством радости предвкушая чашечку чая на травах, которым она меня обязательно должна угостить, и кусочек какого - нибудь пирога, испеченного по случаю "а, вдруг, ты приедешь, а у меня ничего нет?".
На самом деле, тетя Надя всегда примерно знала, когда я к ней заеду. Об этом мы с ней договаривались еще на самой начальной стадии нашего знакомства. Середина месяца, числа пятнадцатого - семнадцатого, если ничего не случится. Ничего, как правило, не случалось, и я всегда приезжала по графику.
С тетей Надей, я, как всегда случается с хорошими людьми, познакомилась случайно. Максим бы сказал: "Вечно тебя на подвиги тянет", а Лидочка бы похвалила. "Людей нельзя бросать в беде", - говорила она, и я ей верила.
В тот день я встречалась с заказчиком. Алексей Борисович был начинающим бизнесменом и хотел приобрести помещение под собственное кафе. У супруги его - Алены Евгеньевны кафе уже было, но он, как мужчина, глава семьи и добытчик должен бы был иметь дело собственное, а не так - на подхвате.
Я душила в себе подозрение, что бизнес Алексей Борисович собирается основать как раз таки на деньги супруги, и честно отрабатывала свои деньги, - осматривала помещение. Помещение было так себе, - на первом этаже девятиэтажного дома, сырое и мрачное, о чем я Алексея Борисовича, конечно, предупредила.
- Ой, какая сырость, о чем вы? Сейчас такие материалы, такие возможности, все сделаем, не будет ни мрака, ни сырости.
- Да, но, знаете, Алексей Борисович, практика показывает, что с сырыми помещениями трудно бороться. Ну, замените вы отопление, стены утеплите, а бетон все - равно будет влагу тянуть. Лет через десять у вас под подшивкой неизвестно что будет.
- Да? Не знаю, не знаю. Если все с умом делать, по - моему, и проблем не будет. - Он покосился на меня с неудовольствием. Я тут же принялась, как говорит Иван "обхаживать клиента".
- Как хотите, Алексей Борисович. По крайней мере, с нашей стороны все будет сделано идеально. У меня работают только высококлассные мастера, а материалы мы используем только проверенные.
- Германия?
- Не только. Финляндия, Россия. Где что лучше производят, там и заказываем.
Алексей Борисович важно кивнул.
- С освещением тоже проблем не будет. Не в голодный век живем, поди уж. Вы мне лучше скажите, что вы мне предложить можете. У Аленки кафешка по высшему разряду работает, у нее там все тип - топ. А мне надо, чтобы лучше было. Она там себе никаких дизайнеров не нанимала, все сама придумывала. Ну, вы - то, поди, лучше сумеете? - вскинул он бровь.
- Постараемся. Давайте пока уточним, вы в каком стиле хотели бы видеть оформление своего кафе?
- В стиле? - почесал он бровь мизинцем, - в хорошем стиле! Чтоб не хуже, чем у Аленки.
- Ну, это понятно, - улыбнулась я клиенту, - а вот цвет, материал, фактура? Что вы хотите: зеркальные стены или деревянные панели, мраморный пол или ламинат. Какой цвет должен преобладать?
- Вообще - то, я бы хотел сначала ваши предложения рассмотреть, - поддел он носком коричневого ботинка какую - то картонку на полу.
- Хорошо, - обрадовалась я, поскольку это означало относительную свободу действий. Гораздо хуже, когда у клиента уже была готовая идея, как правило, бредовая или попросту глупая, а нам приходилось ее воплощать. - Тогда давайте поступим так. Я сейчас сделаю замеры, сделаю набросок помещения, мы с ним поработаем, а через два дня я предоставлю вам несколько вариантов, как отделки, так и дизайна.
- Ну, нормально, а что, так, навскидку, сказать ничего не можете? - окинул он меня настороженным взглядом.
- Почему не могу? Могу. Но просто мы можем все в компьютерном варианте сделать, наглядно, так сказать. Так гораздо легче будет. А то захочется вам, например деревянные двери, - вы себе будете представлять старинные, дубовые с металлическим кольцом, а мы вам из ДСП приляпаем. Устроит вас такой вариант? - объясняла я, замеряя комнату лазерной рулеткой.
- Не-е-е, такой не устроит! Давайте, правда, все нарисуйте, а я выберу.
- Ну, вот и договорились, - я сохранила результаты замеров, и мы развернулись к двери, чтобы выйти; там, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояла какая - то старушка в стареньком платке, - тогда на сегодня все, а через два дня я вам позвоню. Вас в какое время устроит?
Но Алексей Борисович уже не слушал меня. Он, казалось, был весьма удивлен появлению здесь этой старушки.
- Мать, ты чего? - обратился он к ней. - Ты чего, заблудилась?
- Да нет, сынок, я это... - одной рукой она крепко держалась за потертую ручку двери, а в другой сжимала холщевую сумку, - тебе уборщица не нужна?
Лицо Алексея Борисовича просветлело, брови, сошедшиеся было на переносице, разгладились, и он громко захохотал.
- А это! А я думаю, что такое... - оттесняя ее от двери, Алексей Борисович двинулся вперед, я посеменила следом, - не, мать, какая уборщица? Тут же нет еще ничего, чего тут убирать?
- Ну так построят же? - с надеждой подняла она на него выцветшие голубые глаза.
- Так это когда еще будет, - протянул Алексей Борисович, закрывая замки на дверях. Мы с бабулей топтались на крыльце. Она молчала, я, решив, что сейчас самое время попрощаться, сказала:
- Ну, всего хорошего, Алексей Борисович.
- Да - да, до свидания. Жду звонка. Через два дня, я правильно понял? - он уже шел к своей машине, звеня ключами, и пикая брелком.
- Правильно, - кивнула я и тоже села в машину. Повернув ключ зажигания, еще раз бросила взгляд на бабульку. Маленькая такая сухонькая старушка. Опрятненькая, чистенькая, только, видимо, очень бедная. И чего бы этому Алексею Борисовичу не взять ее на работу? Поди, не хуже молодых, помыла бы она здесь пол.
Хотя, чего это я, в самом деле? Кто ж ее, старую, в кафе - то возьмет. Сейчас молодежь без работы сидит, а со стариками тем более, кто захочет связываться?
Выворачивая руль, я тронулась с места, и еще раз обернулась на старушку. Отвернувшись от меня, уголком своего платка, она вытирала слезы.
Не знаю, что меня тогда подтолкнуло выйти из машины, но я, не успев ничего толком подумать, хлопнула дверью, и через мгновение оказалась рядом с бабулькой.
- Бабушка, вам плохо?
- Какая я вам бабушка? - блеснула она на меня мокрыми глазами. - Я еще не старая! Я еще много чего могу! И нечего думать, что я уже ни на что не способна!
Я опешила. Вроде бы и, правда, не такая уж она старая. Просто худенькая очень.
- Да, извините, я как - то не подумала... Но почему вы плачете?
- Почему - почему! - нестарая старушка зашуршала своей сумкой, и отвернулась, чтобы уйти, - да потому что пенсия маленькая, а на работу не берет никто.
И не оборачиваясь, она зашагала по тротуару. Точь - в - точь, как бабушка Стеша. К старости бабушка Стеша все чаще впадала в детство и сердилась на Лидочку, когда та ей что - нибудь выговаривала. Тогда она поджимала губы, отворачивалась, и вот так же, согнувшись, уходила куда - нибудь от нравоучений дочери.
- Стойте, - крикнула я. Старушка остановилась. - Может быть, я вам чем - нибудь смогу помочь?
Старушка медленно вернулась. Опять вцепилась в свою сумку, что есть силы.
- Да, и неудобно как - то. Я знаю, что уже никому не нужна, да думала, хоть копейку какую заработаю. В наше - то время трудно на одну пенсию.
- Трудно, конечно. Но ведь и пол не очень - то легко мыть в вашем возрасте...
- Да что возраст! Причем тут возраст, коли сила еще есть? Не хитрое дело - тряпкой махать, любая женщина это умеет. А я виновата, что ли, что больше ничего не сумею? Это я раньше всем нужна была. Пока работала в семнадцатой столовой, всем нужна была: "Тетенька Наденька, да тетечка Надечка". Всю жизнь людей кормила, а теперь вот самой есть нечего. - Тетечка Надечка махнула рукой и посмотрела куда - то в сторону.
- А, что вам и правда есть нечего? - тихо спросила я, и тут же пожалела, - ох, как некрасиво вышло.
- Не то, чтобы совсем нечего, не голодаю, конечно. Но полноценным это питание не назовешь. А что, дочка, пойдем я тебя чаем напою? - вдруг, схватила она меня за руку.
- Да что вы, не надо. Зачем это?
- Да айда, говорю! Я вон в том подъезде живу. Не бомжую, не думай, - так и не выпуская моей руки, старушка двинулась вперед. - Ты что, думаешь, совсем я что ли? А чай у меня горячий еще, я его только что вскипятила, не остыл. Пошли, говорю, посмотришь, как живут нынешние пенсионеры. А что? Я еще и неплохо живу, есть и хуже. А то, что сунулась я сегодня к вам, так это мне просто соседка сказала, что здесь какой - то магазинчик открывать собираются, я и решила счастье попытать, копейку какую заработать. А что, живу рядом, - прибежала пол помыла, и домой можно опять. Опять заскочила, глянула что как, и опять домой. И хозяевам хорошо, и мне удобно. А этот и разговаривать не стал. Буржуй, посмотрите - ка на него. Да я б тебя в столовке только хлебом бы черствым кормила... и борщом без картошки.
- А можно и без капусты, - поддакнула я, переступая уже порог квартиры старушки.
- А! - весело обернулась она, - тоже так думаешь? Ну, айда проходи, сейчас я тебе чаю заварю, поди как твоя бабуля тебе в детстве заваривала.
- А откуда вы знаете? - настороженно спросила я, усаживаясь на беленький табурет возле небольшого кухонного стола, застеленного клеенкой в клеточку.
- Чего это? - громыхнула она крышкой металлического чайника и поставила его на плиту. - Какой тебе бабка чай варила? Так бабки все своим внучатам чего пополезнее варят. Это потом уж те вырастают, да на бабок чихать начинают, нос воротят. Вот ты? Чихаешь? - шурша травами в цветастом мешочке, хитро прищурила она глаз.
- Я? Нет, не чихаю. Не на кого больше чихать... А бабушка у меня, вообще - то, молодая была. Лидочкой звали. Она мне такой чай не делала, а вот прабабушка, - эта да! Очень вкусный заваривала. - Я окинула кухоньку взглядом, - небольшая, светлая, уютная. Из мебели - шкаф да стол, стулья и плита, на которой сейчас пронзительно свистя, повторно закипал чайник.
- Так ты, стало быть, меня из - за своих пожалела? - обливая фарфоровый чайничек кипятком, спросила меня проницательная старушка. - Скучаешь, небось?
- Да уж, - отвернувшись, поморгала я ресницами. И как она догадалась? Может, они все, старушки, такие проницательные? Лидочка вон, вообще, читала меня как книгу. "Ты, - говорила она, - Наська, вообще ничего скрывать не умеешь, поэтому даже не пытайся. У тебя только мысль появится, а я уже вижу, - опять блажь в голове".
- Ну не переживай, все там будем, - открыв очередную дверцу шкафа, тетя Надя извлекла из нее янтарную баночку меда, - а вот, гляди, лучше, чего у меня есть! Представляешь, мед из самого Горного Алтая. Говорят, он очень - очень полезный. Сейчас попробуешь, сама все поймешь. На - ка, держи ложку, а я пока гляну, что там с чаем...
- Теть Надь, а вы готовить любите?
- Вот спросила! Да всю жизнь - то, поди уж, и готовлю. Да только кому теперь готовить, из столовой - то ушла, дочка с внуками далеко живет, да и на пенсию мою шибко - то не разготовишься. На - ка, пробуй, - поставила она передо мной горячую чашку душистого чая, - да мед бери, не стесняйся.
Тетя Надя замолчала, я сосредоточилась на вкушении божественного напитка, а в голове моей окончательно сложилось то, что я собиралась сделать изначально. И пусть я не сразу поняла, чем могу помочь старушке, не уборщицей же ее брать, в самом деле, зато сейчас, наконец - то, все стало на свои места.
- Теть Надь, у меня к вам предложение, - сказала я, облизывая ложку меда. Старушка вопросительно вскинула брови. - Или, может быть, скорее просьба. Не согласились бы вы несколько помочь мне с хозяйством?
- Полы, что ли мыть?
- Нет, это не надо, с этим я сама, вроде бы справляюсь. А вот готовка... Теть Надь, вообще ничего нормального готовить не успеваю! Пока приду с работы, то постирать, то пропылесосить, приготовлю что - нибудь перекусить, и все - тем и питаемся с мужем. А хочется чего - нибудь вкусненького, чтобы домашней кухней можно было назвать. Варенички люблю, пельмешки, да когда ж их стряпать? Времени сколько надо, а у меня его нет. Котлеток бы с нормального фарша, а не так, как в магазине продают. Перца фаршированного, голубцов, мантов, к примеру. А я так, лишь бы побыстрее и лишь бы муж не возмущался.
- Так ты чего, в домработницы меня, что ли зовешь? - тетя Надя встала, подлила нам свежего чайку.
- Ну, скорее в кухарки.
- Эх, хорош вариант. И что, каждый день надо приезжать будет? Ты где живешь - то?
- Да даже приезжать не надо будет. И вам это неудобно, каждый день через весь город мотаться, да и мы с мужем не каждый раз ужинать садимся. Если он в командировке, то я, как правило, перекусываю чем попроще.
Я вот что предлагаю: каждый месяц я буду завозить вам продукты, а вы мне в удобное для вас время готовить из них полуфабрикаты. Лепить манты, пельмени, вареников кучу с разными начинками: картошкой, творогом, ягодами. Катать тефтельки, котлетки, биточки; блинчики, например, печь. А я потом буду приезжать и все это дело забирать. Но не все, конечно. Уговор такой: питаться этой вкуснятиной вместе. То есть, что мне готовите, то и сами едите, без скромностей и без стеснений. Ну и платить вам, конечно, за труд буду. Сколько скажете, в цене, я думаю, сойдемся.
- Тебя как зовут - то, дочка? - спросила тетя Надя.
- Настя.
- Вот это ты, Настя, махнула. Сроду бы до такого не догадалась. А ведь и правда, хорошо - то как будет! В магазине - то, почитай домашнего точно не купишь, а я уж тебе все на совесть буду делать. И если так, то и денег мне никаких не надо. Ты что, думаешь, я не знаю, почем нынче продукты стоят? Если ты не против со мной этими самыми продуктами делиться, то зачем мне деньги еще? Я ж те же продукты и куплю. Мне на коммуналку - то денег хватает, а вот на покушать - не очень, а так - и тебе хорошо и мне замечательно будет. Мне на старости лет и радость - то одна, - покушать хорошо, да и ладно. А тем более дома, под хороший сериал, да на собственной кухоньке! А то, что настряпаю я тебе вкусненького, ты не сомневайся, я это умею. И то, правда, доченька, поди, уж гарнир - то с подливкой и сама сделаешь, а котлетки уже готовые будут, - на сковородочку, и готово. А варенички с блинцами и вовсе: маслицем смазала и вот тебе блюдо. Это ты хорошо, Настя придумала, это замечательно!
Тетя Надя заметно оживилась. Я радовалась вместе с ней. И вправду хорошо, что я нашла такой замечательный выход с ежедневной готовкой! Хочется тебе изысков - на тебе, пожалуйста, вынимай из морозилки, все уже готово! А то, что от денег тетя Надя отказывается, это ничего, это даже лучше, я тогда больше продуктов буду покупать, - пусть ест побольше, да не стесняется, а то вон какая сухонькая.
Вот так, взаиморадостные и довольные друг другом мы расстались тогда с тетей Надей. А на следующий день я завезла ей первую партию продуктов. А через неделю вывезла, и забила ими морозилку дома.
С этого момента питание у меня дома улучшилось значительно, а время, на это дело убиваемое, уменьшилось ощутимо. Муж хвалил меня, называл дорогулечкой и хвастался маме, что его жена очень вкусно готовит. То, что морозилка постоянно забита, его похоже не волновало. По - моему, он искренне верил, что это я сама все делала впрок, чтобы потом удобнее было готовить. Заподозрить, что все это дело было магазинным, было невозможно, поскольку запечатано все было в стандартные прозрачные пакетики, размеры каждого изделия не являлись ювелирными, чем грешило порой фабричное производство, а самое главное, - вкус. Тетя Надя не подводила, - готовила она, действительно, фантастически, все было настолько вкусно, что поневоле верилось, что все делается с душой. А такая еда, как известно, бывает только дома.
Тетя Надя тоже радовалась, говорила, что счастлива заниматься любимым делом, да еще и на пользу хорошим людям. Деньги она и правда не брала. И хоть и говорила мне, что ест все, что готовит сразу, для себя не замораживая, я всегда следила, чтобы в ее холодильнике оставалось несколько пакетов про запас.
- Здрасьте, - улыбнулась я, открывшей мне дверь старушке.
- Ой, доченька, заходи, заходи, родная, А я уж и заждалась было. Ты чего хмурная такая? Случилось что?
- Почему сразу "случилось"? Ничего не случилось, что вы теть Надь, о плохом сразу?
- А ну-к, айда, - подбоченилась тетя Надя, - чай готов, так что за чаем мне все и расскажешь!
Оставив пакеты у порога, я поплелась за ней на кухню. С чего бы это мне ей все рассказывать? И не собираюсь даже. Чай попью, да и все...
- Ну? Садись, на вот тебе мед, варенье, я слушаю. - Тетя Надя, налив нам обеим по большой кружке чая, насыпала себе сахар и, громко стуча ложкой, начала его мешать.
- Теть Надь, а вот вы как к измене относитесь?
- О! Спросила! Да если б узнала, что мой Петька изменял мне когда, - пристрелила бы к едреней фене, да и дело с концом! А ты что спрашиваешь? Мужик что ль загулял?
- Мой, слава Богу, не загулял, - отмахнулась я, - а вот у подруги - да. Она с ума уже сошла, семью бросить хочет. Я уж и не знаю, чем ей помочь.
Тетя Надя посмотрела на меня исподлобья, пожевала губами, шумно отхлебнула чая и, облизнув ложку с вареньем, сказала:
- Ты вот что, Настя, своей подружке скажи: пусть не вздумает мужа бросить. Негоже это, жизнь себе портить, из - за того, что мужик оступился. Нехорошо это он, конечно, и обида, небось, подружку точит... Но это ничего, все пройдет, все перемелется. И не такое в жизни случается. Самое главное, что все живы да здоровы, а остальное - пусть. Ты чего это на меня так посмотрела недобро? Думаешь, я по - старости своей про болячки заикнулась? Нет, Настя, я еще каждый день кроссворды решаю, так что не дурочка пока. У нас вон в тридцать пятой, знаешь, кто живет? Жена - инвалид, да муж - маразматик, оба дурак - дураками, а, поди ж ты, второй десяток вместе. Она лежит, не двигается, а он из - под нее судна таскает. И ничего, небось, не вспоминается ей, как он всю молодость от нее гулял гуленой. А кому она сейчас кроме мужа нужна? Дочка и та не показывается, а про сынов так, вообще, молчу, - эти - то и о здоровых не шибко заботятся. А ты говоришь, - изменил! Жизнь на этом не заканчивается, так подружке и передай.
- Ладно, передам, - вздохнула я, - ей сейчас любая поддержка нужна, мается, бедненькая... Теть Надь, а что ж это я сумки - то бросила? Там же и фарш, и творог. Надо скорее в морозилку, а то они и так в машине подтаяли. Я сейчас, готовьте место, - уже из коридора крикнула я. Заново нагрузилась пакетами и пошла назад. - Вот! - сваливая все в кучу, сказала я. - Разбирайте. Продукты - в холодильник, а вот это - лично вам.
Тетя Надя разбирала пакеты, смеялась и благодарила меня за подарки, совершенно искренне заплакала, вертя в руках модную швабру, а потом, уже провожая меня на пороге квартиры, сказала:
- Ты не переживай, Настя. За подружку - то... Все когда - нибудь наладится. Запомни, милая, если тебе плохо, - всегда уповай на Бога. В людях - то поддержки не шибко будет, а вот Всевышний тебя всегда поймет. И поддержку окажет, когда надо будет, и успокоит, когда время придет...
Я уходила от тети Нади и снова плакала. Когда уже Всевышний окажет мне эту поддержку? Когда уже небеса перестанут испытывать меня на прочность? И жизнь у меня будет подобна не зебре мрачной, а радуге распрекрасной...