Над морем охотится фрегат - огромная чёрная птица с крыльями таких невероятных очертаний, что сразу видно: в небе он дома. На суше же будет нелеп и беспомощен, как реактивный истребитель в городских переулках. Падает вниз - поднимается с рыбой. Что-то вроде небольшого тунца - почти с фрегата, если считать без крыльев. Большеват - и фрегат роняет его. Второй заход - подобрал. Тащит. С трудом улетает - добытчик.
Он - охотник. Я - собиратель. Смотрю вокруг. Собираю впечатления. Средней руки курортный отель на Кубе - неплохое для этого место. Здесь встречаются миры. Восток и Запад. Север и Юг. Русские и венесуэльцы. Японцы и африканцы. Всегда разные - и потому интересные.
В море плавают два чернокожих человека, взявшись за руки и кружась. Один отливает синевой, второй - шоколадный. Говорят, братья. Первая встреча после долгой разлуки. На вопрос "вы откуда?" один говорит - Сенегал. Второй - из Парижа. Шоколадный бегает синеватому за напитками, изводит бармена. Создаёт очередь: моему брату такой же, но без алкоголя, ему нельзя алкоголь, а сюда добавьте льда, пожалуйста, и стаканчик льда с собой... Бармен-кубинец - так скажем - несуетлив. Немцы терпят стоически - молча ждут. Канадцы ворчат и волнуются.
В дартс у бассейна синеватый обыгрывает всех. Даже англичанина Кевина - бывшего абсолютного чемпиона. Женщина-аниматор, маленькая, подвижная, в фирменной красной футболке, бегает с микрофоном по территории и всех заводит. Даже ливню её не остановить: действие просто перемещается на первый этаж, в крытую галерею.
Вот кидает дротики блондинистая дама за пятьдесят с хвостиками. Хвостиков два: один у пятидесяти, второй - у дамы на голове. Знала ли медсестра Милочка, выходя в 80-е за молодого перспективного кубинского офицера - почти уже полковника - что жить они будут в России, торгуя ортопедической обувью, а на Кубу приезжать изредка - отдохнуть? Рамон, муж, и сейчас выглядит как полковник: выправка, усы, стрижка. Седины только прибавилось. Много седины.
Милочка приносит пиво из бара: стакан себе, стакан мужу. В дартс у неё два очка - против девяноста с чем-то у сенегальца. Ну и пусть!
Удивительное дерево под окном. Утром - пышно цвело. По цветам порхали колибри. Сейчас - почти голое. Цветы сброшены. Что не сброшено, поникло, и к следующему утру тоже будет на земле.
Под деревом проходят две пожилые японки, маленькие и изящные. Словно плохо едящие девочки - на фоне пышных латиноамериканок. Одна что-то рассказывает. Вторая отзывается - равномерно, однообразно и восторженно - О!
Проносятся трое: два парня и девушка - полная - во всех смыслах - противоположность японкам. Пухленькая, коротконогая, с широкими плечами и всем-всем-всем, в голубой сетке вместо одежды. Мчатся к воде. Перекликаются по-испански - похожи на местных, но не обязательно. Могут быть и венесуэльцами, типаж тот же. Не сбавляя хода, парни влетают в воду прямо в одежде - шортах, футболках - даже в обуви. Девушка сбрасывает шлёпки на берегу. Шумно поплескавшись, лезут обратно, смеясь и выжимая из себя воду. Сброшенные шлёпки всё равно накрыло волной. Столько счастья, юности, радости жизни - что завидно.
Два молодых японца - в длинных брюках и кожаных туфлях - на пляже-то. И всё равно видно: люди расслабились. Люди на отдыхе. Волосы всклокочены, рубашки навыпуск. Контраст с обычными японцами на выезде - стадными, застёгнутыми, отвешивающими друг другу поклоны.
Один уткнулся в мобильник. Второй отрывает: смотри, здесь же море! - Сейчас, сейчас, только загрузится...
Не загрузится. Wi-Fi в отеле нет, а связь 2G - отличное лекарство от интернет-зависимости. Подними голову, парень! Протри очки! Твой друг прав: здесь есть море!
Открытые машины, нарядные люди - однозначно, кубинцы. Целая процессия. Девочка в пышном платье - жёлтом атласном облаке. Пятнадцать лет. Эту дату тут празднуют по-особому, причём - только у девочек. Как у нас свадьбу - везде ездят и фотографируются.
В ресторане отеля - тоже день рождения. Сдвинуты столы и оркестрик наяривает: Happy birthday to you... Юбиляр - статная чернокожая дама в национальном костюме: яркое жёлто-зелёное платье и тюрбан в тон. Семейный съезд: человек тридцать. Поют, поздравляют, дарят подарки. Мой сотоварищ по утренним прогулкам на пляже - всё так же в зелёном, сенегальско-парижские братья, кто-то из Мозамбика - судя по разговорам. Родня в сборе.
Вспомнилось утро - эти же люди. Отличие "афрокубинцев" от собственно африканцев. Первые не видят никакой разницы: белый, чёрный. Agua blanka - agua negra. Вторые чётко отделяют: мы - это мы. Они - это они. Даже те, что приехали из Парижа.
За завтраком присесть было некуда - кроме одного стола в углу. Я подсел. Негр, кушавший напротив, тут же нашёл повод перейти за другой столик - к родне, и до конца трапезы стол на двенадцать персон был весь мой. Та же история - с французом, потянувшимся было к сенегальцам на звуки родной речи. Доедал он в грустном, недоумевающем одиночестве.
Из лифта женщина выкатывает мужа на инвалидной коляске. Немного за пятьдесят - могучий, огромный, красивый... Благородная седина, ровная осанка. Без ног. Немного задели меня. - Простите, - извиняется женщина по-английски. - Всё в порядке - it's all right - отвечаю машинально, - don't worry. И понимаю: неправду сказал. Совсем не в порядке - если вот так, в инвалидной коляске.
Нежно, с осторожностью, жена укутывает его пледом: от ветра. Спасибо - молча - пожатием руки, полуулыбкой. "Обязательно женись. Попадётся хорошая жена - станешь счастливым. Попадётся плохая - станешь философом". Кажется, Сократ.
На улице - ненастье. Ветер и дождь - крупные тяжёлые капли. Туча небольшая, но тёмная. На море, у дальнего горизонта - серебристая полосочка бликов. Там солнце.
Отдыхающих разогнало с пляжа. В галерее отеля одинокий торговец, ёжась, предлагает сигары. Я - его последняя надежда. Прости, друг: сигар мне не надо.
Вовремя я убрался под крышу. Кто не успел - уже мокрые. Пара - у кромки воды - по виду, латиноамериканцы. Держатся за руки. Футболки, кепки, джинсовые шорты. Разговора не слышно - но легко догадаться.
- Пойдём, спрячемся, мы же мокрые!
- Правильно! Спрячемся в море! Там дождь не достанет.
- Дурак!
Но пошла. По колено. По пояс. В одежде.
- Всё, хватит!
Он - дальше.
- Я с тобой не пойду. Возвращайся!
Поплыл.
- И плыви. И пожалуйста.
Отвернулась.
Поплыл в глубину.
Повернулась обратно: плывёт? Где он там?
Вернулся. Наплавался. Оба - по плечи в воде.
- Вот ведь дурень!
Целуются. Дождь не имеет значения.
А я - опять с чемоданом. В здешний лифт больше не сунусь: он меня не любит. Лучше пешком, по лестнице. Прощай, "сексто писо"!
- Куда едем?
- Эль Ничо.
Эль Ничо - это парк с водопадами. В горах: предупреждают про холод. Смешные. Какой холод на их тысяче метров? Один раз, в другой тёплой стране, я поверил: оделся. Свитер, куртка... Вершина вулкана и всё такое. Оказалось - плюс шестнадцать. Местный моррррррроз! Анибал вон не беспокоится: в той же футболке.
Дорога вдоль моря. Мангры слева, суша справа. Лошадки с тележками, автобусы, грузовики. Если без груза, то в кузове люди - подвозят. Легковушки - сплошь иномарки. Много жёлтых такси. Впереди Сьенфуэгос - туристический центр. Вдруг тормозим. Что такое?
Крабы! Идут размножаться. Читал - но своими глазами не думал увидеть. И вот - повезло. Рыжий поток - тысячи тысяч - перетекает дорогу. Из моря - на сушу. Боком - клешни выставлены оборонительно. По асфальту, по траве, залезая на деревья - вперёд, только вперёд!
Переждать, пропустить - невозможно. Да и не единственный этот поток: дальше - другие. Машины едут насквозь. Хруст под колёсами. Вся дорога - в раздавленных крабах, на многие километры. Сколько же тут их прошло? Стекаются падальщики - птицы с красными головами. На обочинах - сломанные машины: краб попал не туда. Здесь защиту на картер не ставят - а зря.
Семья: идут по дороге. Муж на белой лошади, в щегольской шляпе. Прямо принц. Жена - рядом, пешком. Мальчик лет семи - сзади. Играет крабом. Живым, на верёвочке. Водитель сигналит - шарахаются.
Садки с креветками - у берега - аквакультура. Лачужки. Плетни из кактусов. Здания поприличнее. В деревнях сразу и не понять - где жилой дом, где администрация, а где автобусная остановка - всё крошечное. Только школы опознаваемы: по бюсту. Хосе Марти - перед каждой. Нет деревни без школы. Нет деревни без поликлиники. Указатель: "театр". Тоже где-то неподалёку.
Мальчик на лошади - в красном сомбреро. Красуется. Сапоги - как у крутого ковбоя. Мелкая Терпсихора на деревенской площади - гипсовая. Продавец воды: минеральная, в бутылках. Прохладно - не берут.
Тележка, каурый конёк. Отец - красная кепка, куртка - некогда форменная - с сынишкой-дошкольником. Вожжи в руках у мальчишки. Папа страхует.
Грузовик с сиденьями в кузове - местный "автобус". Телеги со срубленным тростником - на быках. Бананы во двориках. Ларёк-магазинчик: прилавок, весы, продавец под навесиком. Синяя встречная "Волга".
Деревья ломятся от зелёного манго.
Резкая остановка. Опять крабы? Курица с цыплятами переходит дорогу. Машины ждут.
Предгорья - считается, холодно. Теплицы - что тут в них можно растить? Говорят, овощи. Коричнево-красные лица прохожих: загар. Старые гимнастёрки. Длинные брюки. Дедушки в пиджаках. Мальчик в свитере - и босиком. Девушки в легкомысленных шортиках. Парни в резиновых сапогах. Куры, собачки.
Сосны. Кусты кофе по склонам. Кофе не любит жары. Памятник ослику - на горе. Кофейное зёрнышко вместо вьюка.
Лимонное деревце - у меня дома такое же. Только в кадке. А тут - на обочине.
Жутко чадящий автомобиль - впереди. Дороги не видно за дымом - обгоняем вслепую. Американский экзотический "крокодил".
Зелёная арка на каменных столбиках: прибыли! Эль Ничо.