Аннотация: История восьмая, детектив времён Карла Великого.
ДЕЛО О ГИБЕЛИ СЛАВНОГО РЫЦАРЯ РОЛАНДА
Известие о гибели графа Роланда озаботило императора франков Карла до крайности. Дело было даже не в самом Роланде: графом больше, графом меньше - для империи не принципиально, даже если он императорский племянник - а в бывшем при графе обозе из пятидесяти мулов, груженых золотом. Золото Роланду вручил лично Марсилий, бей сарагосский, в знак покорности императору и в качестве отступного за сохранность своего города. Карл серьёзно рассчитывал на упомянутую сумму: после семилетнего похода в Испанию ветераны-наёмники настоятельно требовали оплаты, и потеря больно била империю по карману.
Озабоченность монархов отличается от плохого настроения простых смертных своей высокой заразностью. Вот почему в один прекрасный день после сытного обеда, когда всякий порядочный дракон смеживает веки и отдаётся сладкой дремоте, в двери моей уединённой башни на окраине Ахена весьма настойчиво постучали. Я недовольно стегнул хвостом ни чём не повинную стойку с вялеными окороками и тихонько выругался.
За дверью стоял старый и седовласый Немнон - доверенный вассал Карла. Никаких извинений за вторжение он, естественно, приносить не собирался. Вообще, за последние десятилетия отношение к драконам в обществе сильно изменилось: римская толерантность постепенно выветривалась, и из обычных сограждан, пусть даже чешуйчатых, мы всё больше превращались для людей в нежелательные элементы с непонятным статусом. Церемониться со мной, соответственно, было не обязательно.
- Собирайся, - велел Немнон вместо "здравствуйте", - приказ императора. Хотя - чего тебе собирать? Немедленно...
- И тебе хорошего дня, Немнон, - мягко перебил я. - Не желаешь зайти?
Сам я мебелью не пользуюсь, но для гостя нашелся и стол, и мягкое кресло. Удобно развалившись и отдав должное хорошему бренди из моих запасов, Немнон немного оттаял и разговорился.
Не в первый раз он сидел в этом кресле - как ни крути, я был раз в двадцать старше, несколько мудрее, и мои неформальные советы ценились. Я всегда внимательно слушал и ни разу не сболтнул лишнего - при дворе стареющего и временами несдержанного в поступках императора это качество ценилось ещё больше.
Известно ли достоверно о смерти Роланда? Где это случилось и при каких обстоятельствах? Что слышно от шпионов и вассалов? Наконец - при чём здесь вообще я?
Оказалось, о гибели славного рыцаря по пути из Испании сообщили независимо друг от друга несколько приграничных баронов. Обстоятельства, правда, варьировались от схватки с гигантским драконом (тут я поморщился) до несчастного случая при чистке меча (как уверял очевидец, граф по неосторожности нанёс себе шестнадцать ран - вероятно, в спину). По поводу предпосылок для несчастного случая Немнон меня клятвенно заверил, что вообще-то Роланд не пил: по крайней мере, без повода, и уж точно - закусывал.
И наконец, поскольку всё случилось в горной и крайне труднодоступной местности, причём вообще непонятно - где именно, для поисков понадобился кто-нибудь с крыльями. Тот факт, что крылья у меня лишь прилагаются к мозгам, а не наоборот, Карла не волновал, остальных же моих сородичей подданные императора успешно выжили куда подальше.
Без особого энтузиазма я обдумал альтернативу: поработать ещё разок на Карла или навсегда убраться из Ахена, бросив нажитое, и дал Немнону слово отправиться в путь в течение ближайших двух часов.
Через час, недопереварив обед, я уже ловил восходящие потоки воздуха над ахенскими горячими источниками. Не то чтобы всё это дело начало мне нравиться, но с другой стороны, немного размяться и порастрястись - не такая уж плохая идея.
До гор, отделяющих имперские владения от Испании, я добрался гуляючи. Пиренеи - заснеженные глыбы с прочерками зелёных долин, каплями озер и ниточками холодных рек - даже дракон не может обозреть разом. Проинспектировав для приличия пару перевалов и горных проходов, я счёл необходимым отложить на время поисковую миссию и подкрепиться. В разряженном горном воздухе крыльями приходится работать слишком часто, поэтому сразу же захотелось тепла и копчёной оленины - к тому же вечерело. К немалой радости моего избалованного городской жизнью организма, последняя из обследованных долин оказалась вполне обжитой, с многочисленными постройками и ароматными струйками дымка над выложенными серым камнем крышами. Над долиной господствовало массивное здание, по всей видимости, старинного монастыря.
Монахи меня интересовали в последнюю очередь, тем более что к драконам они обычно не слишком расположены, так что я приземлился подальше от монастыря - зато в непосредственной близости от добротного приземистого каменного дома, в котором даже с воздуха безошибочно угадывался трактир. Вероятно, через долину проходил один из главных торговых путей между Францией и Испанией: постоялый двор был полон, двери - достаточно широки для дракона, а посетители при моём появлении даже ухом не повели. Вне всякого сомнения, здесь собрались отнюдь не окрестные крестьяне - скорее несколько купеческих караванов с обслугой и охраной, паломники, менестрели - в общем, люди бывалые и космополитичные.
- Чем могу служить? - залебезил подскочивший слуга, смуглая кожа которого намекала на близость мавританских царств.
Я заказал барана на вертеле и кувшин хереса, улёгся возле жарко горящего очага и немного расслабился. Ровный гул разговоров действовал убаюкивающе, но вот что странно: померещилось мне или нет, однако то за одним, то за другим столом в разноязыкой речи нет-нет да и проскакивало крайне знакомое слово - "Роланд".
- Послушай, любезный, - обратился я к расторопному пареньку, когда он принёс херес, - слышал ли ты что-нибудь о графе Роланде, племяннике императора Карла?
Слуга прыснул со смеху:
- Вы же в Ронсевале, господин дракон! Видели нашу вывеску?
- Нет, - смутился я, - а что там, на вывеске?
- "Герб Роланда", - пояснил он, - так сейчас называется это заведение.
- Сейчас? - переспросил я.
- Раньше мы были "Усталым верблюдом", но сейчас это не модно, - выпалил паренёк, принял от меня монетку за труды и умчался обслуживать вновь прибывших.
С утра пораньше, когда трактирщик закончил выпекать хлеб и вынес на деревянной лопате восхитительно тёплый и душистый каравай с хрусткой коричневой корочкой к раннему завтраку, я выполз из дверей постоялого двора, расправил чуть затекшие за ночь крылья и огляделся. Действительно, над входом болтался помятый рыцарский щит с гербом - возможно, даже имеющим отношение к Роланду. Странно - откуда в этой дыре такая популярность у случайно проезжавшего мимо графа?
Прямо передо мной, на центральной площади селения, возвышался довольно безвкусно выполненный монумент - как я понимаю, деревянный, покрытый тонким слоем листового металла так, чтобы казаться отлитым из бронзы. Двое работников как раз заканчивали прибивать последний медный лист к задней части какого-то коня.
- Что за памятник, уважаемые? - поинтересовался я.
Работники посмотрели на меня как на умалишенного, потом, вероятно, сделали скидку на видовую принадлежность и соизволили ответить:
- Памятный знак на месте гибели славного рыцаря Роланда в неравном бою с сарацинскими полчищами.
Вот тебе и раз! Буквально - попал пальцем в небо. Ещё пара минут - и я был в курсе всех подробностей героической битвы покойного графа против ста тысяч мавров, состоявшейся "вот прямо тут, возле трактира, не сойти мне с этого места". Послонявшись по Ронсевалю, я понял, что попасть в него, не осознав роли Роланда в мировой истории, действительно можно было только свалившись с неба. Собственно, городок, за исключением постоялого двора и монастыря на горе, был совершенно новым, и похоже, поднялся исключительно на памяти о великом герое. Оба въезда, как со стороны Франции, так и Испании, украшали деревянные арки в честь Роланда. Там и тут на единственной улице попадались менестрели, за медную монетку готовые ещё и ещё раз прогорланить песнь о великой битве и славной гибели Роланда сотоварищи, а навязчивые торговцы наперебой предлагали сувенирные кольчуги с профилем героя. Напротив свежезаконченного монумента постоянно дежурил художник, готовый запечатлеть любого желающего на фоне конного Роланда (за отдельные деньги - с мечом и на коне), в балаганах крашеные жженой пробкой "мавры" неуклюже тыкали деревянными пиками в рыцарей в жестяных доспехах, а на южной окраине показывали скалы, иссечённые Дюрандалем - роландовым мечом.
Роландоведческий музей с масштабной диорамой "Граф Роланд побивает (почти) все вражеские полчища" - новенький, как и почти всё в городке - я оставил напоследок. Диорама меня интересовала мало: гораздо полезнее было обозреть знаменитый меч. Как и предполагалось, Дюрандаль выглядел свеженьким, как новорожденный. "Сталь не щербится - лишь звенит, как прежде", - усмехнулся я, вспоминая внушительные сколы на гранитной скале, и пошел к выходу.
Выйдя из музея, я выбрал относительно свободный от праздношатающихся зевак участок площади, сделал короткую пробежку, оттолкнулся и поднялся в воздух. Ронсеваль был исчерпан - мой путь лежал в близлежащий монастырь.
Почему?
Во-первых, именно он был назван как место погребения Роланда. Во-вторых, монастырю принадлежала вся долина - земля, здания, включая постоялый двор и весь вновь отстроенный "тематический парк" имени павшего героя. И наконец, с недавних пор монастырём управлял новый приор - отец Турпен - духовник Роланда и единственный уцелевший из его спутников. Как говорили местные, прежний настоятель охотно уступил Турпену своё место, прежде чем отбыть в неизвестном направлении.
Монастырь оказался довольно закрытый и с весьма строгим уставом, так что попасть в него "с улицы" для большинства людей было бы проблематично - для людей, но не для крылатого дракона. Приземлившись в немаленьком патио, я вытряхнул из дупла в зубе, вот уже четыреста лет служащего мне надёжнейшим из кошельков, принесённый Немноном перстень с императорской печатью - знак моих полномочий, и не таясь направился к дверям. Откуда-то донеслись звуки лютни и женские голоса, потом испуганный вскрик - очевидно, меня заметили.
С отцом Турпеном мы были шапочно знакомы в Ахене, поэтому я узнал его сразу. Для большинства людей все драконы на одну морду, так что пришлось представиться и продемонстрировать перстень. Выскочившие за отцом-настоятелем двенадцать монахов отличались крепким телосложением, а их длинные, до пола, одеяния с глухими капюшонами, судя по металлическому бряцанию, явно скрывали не только лица и особенности фигуры. Суровый монастырский устав, как говорили в долине, запрещал им разговаривать с посторонними без крайней необходимости - между тем, похоже, строгости не распространялись ни на расставленные в патио удобные шезлонги, ни на столики с вином и закусками, сервированные под сенью апельсиновых деревьев.
- Славное место, отец Турпен, - сказал я как можно благодушнее. - Хороший климат, горный воздух, чистая вода, всегда свежие продукты... Подходящее место для жизни, не правда ли?
- Чего тебе нужно? - неприветливо поинтересовался святой отец, угрюмо косясь на императорский перстень. Парни в капюшонах грамотно рассредоточились, обступая меня широким полукругом.
- Ответ на этот вопрос зависит от того, - задумчиво проговорил я, - что стало с предыдущими хозяевами этих стен. Здравствуйте, граф Роланд, граф Жерье, Оливье, Атон, Беранже и все остальные. Рад видеть вас живыми и в добром здравии.
В одно мгновение рясы были сброшены, и двенадцать мечей упёрлись мне в шею. Наивные: как будто им это поможет. Шея дракона - отнюдь не самое уязвимое место, а свойства рыцарских клинков молва сильно преувеличивает: вон какие щербины у Роланда на его Дюрандале.
- Предыдущие хозяева получили столько золота, сколько сумели унести, - резко сказал настоятель, - и сейчас тратят его где-нибудь в весёлых домах Массилии. Надеюсь, вы не подумали, что двенадцать лучших рыцарей Франции захватили монастырь, перерезав глотки беззащитным?
- В таком случае, объясните - зачем двенадцать лучших рыцарей Франции прячутся под этими рясами? - предложил я.
- Это всё Ганелон, мой отчим, - сказал Роланд, опуская меч. - Наплёл дядюшке Карлу невесть чего... про заговор против императора - так что по возвращении нас ничего хорошего не ждало. К тому же в последние годы дядюшка ведёт себя просто как одержимый - войны, походы, резня без перерыва. А мне, знаете ли, надоело по его прихоти вечно разыгрывать из себя кровавого маньяка. Вот мы с ребятами и решили... Турпен придумал....
- То есть никакого заговора не было? - я лукаво прищурил глаза и наклонил голову.
На мгновение Роланд потупил взор, но тут встрял Турпен:
- Вы обещали, - сказал он, - принять решение.
В положении штатского есть свои преимущества: можно позволить себе не изображать героя там, где этого не требуется. Каждый из присутствующих понимал, что я могу зажарить их прямо в кольчугах одним движением ноздрей, но только отец-настоятель решился прилюдно это озвучить:
- Мы в вашей власти.
- Отлично, - подытожил я. - В таком случае, прошу вспомнить, что драконы - не менее алчные до денег существа, чем монахи, если не более. Сколько мулов с золотом у вас осталось на сегодняшний день?
В Ахене подтверждение гибели Роланда в неравном бою с сотней тысяч разъярённых мавров было встречено спокойно, подтверждение же безвозвратной утраты золота - с досадой. Сборы были недолги, и вскоре заколоченная башня на городской окраине осталась далеко позади. Впереди были горный воздух, чистая вода, свежие продукты и превосходная новая пещера с самой лучшей, самой близкой драконьему сердцу постелью - внушительной грудой золота посредине.