Аннотация: (Париж, 1794 год) История из жизни парижских вампиров во времена Французской революции
Улица Лилон, утро 16 брюмера, 2-й год Республики
Утренний холод подкрался тихо и незаметно. На влажные от дождя парижские крыши лег густой туман. Каменные дома на улице Лилон теснились почти вплотную друг к другу, но в этот ранний час очертания соседних зданий были едва видимы сквозь молочно-белую мглу. От любопытных глаз были скрыты соседские окна, фиалки на подоконниках, вывески магазинов, сонный почтальон, начавший свой ежедневный обход, и, конечно же, комната на втором этаже старинного особняка, обитательница которой неохотно поднялась с кровати, накинула кружевной пеньюар из тончайшего голубого шелка и раздвинула плотные порьтеры.
В глубине будуара заворочался её ночной посетитель.
- Дай ещё поспать, Селин. Неужели уже рассвело?
- Одевайся, - бесцеремонно заявила женщина, ловко собирая встрёпанную гриву тёмных вьющихся волос в аккуратную причёску, - а я пока схожу вниз. Надеюсь, на кухне нам оставили что-нибудь из еды.
Спустя четверть часа, Селин вернулась в свою комнату, неся в одной руке поднос с булочками, а в другой - кофейник. Её любовник, уже одетый и причёсанный, листал от скуки "Исповедь" Руссо
Красотка поставила еду на стол и недовольно обратилась к гостю:
- Положи книгу на место. Если с ней что-нибудь случится, Камилл будет очень недоволен. Это редкое издание. И к тому же с дарственной надписью автора.
- Мог ли подумать великий философ, что его книги будут храниться в будуаре у шлюхи? - рассмеялся мужчина, - Так значит, это не твоё? А я было посчитал, что это такие новомодные средства для развлечения клиентов.
Он недовольно швырнул бессмертное творение Руссо на кровать.
Куртизанка ахнула и, мгновенно сорвавшись с места, подобрала книгу, протерла покрывалом переплёт и вернула её на полку.
- Да кто он такой этот твой Камилл? - отмахнулся мужчина, густо намазывая на булочку абрикосовое варенье.
- Рене! Не лучше ли тебе будет заткнуться? - предостерегающе зашипела Селин.
- Нет уж! - Рене стукнул кулаком по столу, - послушай меня! Ты всё надеешься, что этот лицемер снизойдёт до просьб смертной и подарит тебе вечную жизнь? Держи карман шире! Если бы он хотел, он бы уже давно сделал это.
- Замолчи! - на глазах куртизанки блестели слёзы
- Он мастер Парижа. И ему плевать на тебя, дурочка. Ты только подумай, как он с тобой обращается. Приходит, когда хочет. Уходит, не предупреждая. И ты не знаешь, где его носит, волнуешься, переживаешь, плачешь ночами в подушку? Я могу прекратить твои страдания. Если ты мне поможешь стать хозяином этого города... Помощь твоя будет оценена по достоинству. Хочешь стать такой, как мы? Ведь хочешь?
- Идиот! - голос Селин прозвучал на удивление мягко и спокойно. Ты ничегошеньки не понял. Я не хочу жить вечно, я просто хочу быть рядом с ним.
- Глупости, - отмахнулся Рене, дожёвывая вторую булочку, - всё решено, дорогая. Этой ночью мастер Парижа уже получил первое предупреждение. Конечно, это не то препятствие, которое он не сможет преодолеть. Но, разумеется, подобное проишествие вызовет ярость даже у древнего. И это будет именно то, что нужно.
Селин неопреледённо пожала плечами, не желая сердить собеседника, и вздохнула украдкой.
Особняк Сен-Мар, вечер 15 брюмера
- Именем Национального собрания, откройте! - голос из-за двери прозвучал преувеличенно грозно, как если бы его обладатель долго репетировал эту фразу и командный тон.
К удивлению пришедших, дверь отворилась почти сразу, словно в доме ожидали гостей.
Открывшего увидеть не удалось - он тут же скрылся в темноте коридора, и навстречу солдатам вышел сам хозяин особняка.
Несмотря на поздний час, он был полностью одет. Костюм и причёска до мелочей соответствовали нынешней Революционной моде. Разве что трехцветной кокарды не было ни на поясе, ни на лацкане черного суконного редингота.
- Гражданин Камилл Леблан? - сухо спросил капитан Национальной гвардии.
- Да, это я, - кивнул мужчина, уже зная, что именно он услышит в следующий момент
- Вы арестованы по обвинению в государственной измене! - толстяк в форме самодовольно ухмыльнулся. Дескать, пришёл и твой черед, аристократишка поганый.
Лицо дворянина не изменилось.
- Я готов, идёмте! - скомандовал он таким тоном, будто сам был капитаном отряда, пришедшего сопроводить его в Люксембургскую тюрьму.
Люксембургская тюрьма, Ночь с 15 на 16 брюмера
Ночные аресты последнее время стали обычным делом. И дознаватель Бержен был весьма удивлён, когда его разбудили в третьем часу ночи и сообщили, что только что доставленный преступник должен быть немедленно допрошен. Бержен наспех оделся и направился в камеру. Он был почти уверен, что арестованный - кто-то из сильных мира сего, но бледная физиономия и медно-рыжая шевелюра молодого человека не показались ему хоть сколько-нибудь знакомыми.
Дознаватель вздохнул и начал обычную процедуру допроса:
- Ваше полное имя?
- Этьен Клод Камилл д`Эффиа де Сен Мар Леблан
- Возраст?
- Двадцать семь лет
- Род занятий
Допрашиваемый криво ухмыльнулся, и в ответе его Бержену почудилась скрытая насмешка:
- Я философ
- Развелось вас тут, философов, - буркнул дознаватель и вытер платком пот, стекающий со лба.
В комнате было ужасно душно, но преступник, казалось, совсем
не страдал от жары. Его невозмутимый вид пробуждал в представителе власти настоящую ярость.
- Сословие?
- Дворянин, - обвиняемый опять улыбнулся.
- Бывший дворянин, - уточнил дознаватель, нарочито упирая на слово бывший.
- Дворянин, - повторил Камилл с невозмутимым видом.
Глаза Бержена нехорошо заблестели. Одной подобной оговорки было достаточно для знакомства с гильотиной, а тут такое неприкрытое нахальство.
- Гражданин Леблан... - начал он свой монолог, но сегодня ему было не суждено закончить речь.
Обвиняемый вдруг показал неприличный жест, и исчез.
Несчастный дознаватель схватился за сердце и начал заваливаться набок, хватая ртом воздух. Не успел он окончательно сползти со стула, как перед самым носом снова материализовался проклятый Леблан. Глаза его мерцали в полумраке, и более не были похожи на человеческие. Недавний обвиняемый приложил палец к губам и произнёс тихим шепотом:
- Тсссс....Если раскажешь кому-нибудь, что видел - убью! - после чего превратился в туман и пропал навсегда.
Улица Бель-Миди, утро 16 брюмера
Домой возвращаться было нельзя. Камилл очень не любил демонстрировать свои способности смертным, и всегда старался этого избежать. Сегодняшнее проишествие было редкостью, нарушением собственных правил, и грубой ошибкой.
Интересно, кто навёл Национальную гвардию? Ведь осторожный Леблан всегда старался обезопасить себя от подобных вторжений. Когда началась Революция, сохранять дистанцию стало сложнее, но ему это удавалось. До сегодняшней ночи...
Камилл выругался и ускорил шаг.
Возле неприметного серого дома он остановился и постучал в подвальное окошко, находившееся где-то на уровне колен. Створки, несмотря на ранний час, распахнулись, и Леблан бесшумно скользнул вниз.
- Мсье, это Вы... - в голосе того, кто встретил сбежавшего арестанта слышались удивление и неподдельная радость.
- Прости, что в такое время и без предупреждения, - мягко сказал Камилл, прекрасно зная о том, что здесь его всегда ждут и не смогут отказать в крове.
- Вы редко меня навещаете просто так, -
Леблан уловил укоризну в тоне говорившего и виновато развёл руками.
- Ты, как всегда прав, Шарль-Анри.
Собеседник улыбнулся в ответ.
Юный тезка двух королей Франции был очень молодым вампиром. Его инициировали от силы полвека назад. Камилл пару раз встречался с хозяином мальчика - четырёхсотлетним мастером Руана. Тогда им удалось очень быстро договориться - провинциальный вампир так и не смог до конца оценить возраст и возможности столичного, но несмотря на колоссальную разницу в силе, вел себя спокойно и с достоинством.
Они расстались, не оставив камня запазухой.
А потом началась революция, во время которой руанский хозяин встретил свою смерть. Его подопечный, размазывая слёзы, рванул в Париж, где предстал перед Лебланом, худой, изможденный и очень несчастный. Шарль-Анри попросил покровительства и защиты - этот обычай нередко практиковался у вампиров. Но удивительным было то, что он получил желаемое. Как впоследствии узнал юноша, ему удалось сделать почти невозможное - все были свято уверены, что Камилл предпочитает одиночество и никогда не связывается с молодёжью. Одни поговаривали, что причиной этих незыблемых принципов является высокомерие хозяина Парижа, другие утверждали, что древний до сих пор переживает какую-то трагическую историю, случившуюся много веков назад, третьи не говорили ничего, а хранили многозначительное молчание, которое, видимо, должно было означать причастность к страшной тайне. Шарлю-Анри так и не удалось выяснить, какая из версий настоящая, но для него это было в сущности и не важно.
Руанский гость достаточно быстро восстановил силы, ибо, как любил говорить Камилл, революция - это время, когда кровь течёт рекой прямо по мостовым...
Мастер столицы поудобнее устроился на стуле, и задумался. Он прекрасно видел, что Шарль-Анри сгорает от любопытства и не решается напрямую расспросить о причине столь раннего визита.
Размышления Камилла прервал осторожный стук в окно.
- Ты кого-то ждешь? - настороженно поинтересовался он у обитателя подвала.
- Да вроде бы нет, - молодой вампир удивленно пожал плечами.
- Открой, только осторожно, - едва слышно приказал древний и пропал с глаз, слившись с окружающей обстановкой.
Шарль-Анри повиновался, дрожа не столько от страха, сколько от нервного напряжения. Но опасения оказались напрасными: стучавший уже убежал, оставив на земле белый конверт, надписанный аккуратным женским почерком.
Камилл вскрыл письмо и пробежался взглядом по строчкам. Взор его помрачнел, и вскоре несчастный листок полетел прямиком на пол. Тут уж Шарль-Анри забыл про вежливость и благоговение перед хозяином города.
- Что-то случилось? - голос молодого вампира был встревоженным, он знал, что Леблан не склонен к бурным проявлениям чувств. И по всему выходило, что написанное в послании задело древнего, причем, весьма сильно.
Камилл устало посмотрел на юношу.
- Ничего, - ответ прозвучал не сразу, а после небольшой паузы, - не бери в голову. Это не твоё дело. А сейчас я хочу отдохнуть. Все проблемы будем решать позже.
Могущественный гость удобно устроился на кровати и повернулся лицом к стене. Шарль-Анри не был уверен, спит ли хозяин, но лежащее на полу письмо манило настолько сильно, что юноша просто не сумел противостоять искушению.
После двух первых фраз молодой вампир задохнулся от ярости. Строчки поплыли перед глазами. С губ сорвалось одно имя - Селин. Шарль-Анри поспешно дочитал всё до конца, аккуратно сложил мятый листок в карман, а потом, даже не надев редингот, выскочил из дома и бросился со всех ног в сторону Марсова поля.
Марсово поле, утро 16 брюмера
- Зачем ты это делаешь? - Селин готова была заплакать, но знала, что от слёз будет только хуже.
- Не бойся, я не причиню тебе вреда, - успокоил дрожащую девицу Рене, - ты просто приманка. На такую красивую приманку ловят крупную дичь.
- Я же говорю тебе, он не придёт! - в голосе куртизанки звучало отчаянье.
Похититель задумчиво перебирал её темные волосы.
- К твоему платью очень бы пошли чайные розы, - его губы растянулись в опасной улыбке, показав два острых клыка.
Не тронет. Запугивает, - поняла Селин, но всё равно невольно зажмурилась. Меньше всего на свете девушке хотелось, чтобы этот самодовольный выскочка получил неограниченную власть над её сознанием.
- Мне кажется, что у нас гости, - вампир осторожно провел пальцем по пульсирующей жилке на шее жертвы, - вот видишь, а ты была так уверена, что он не появится.
Селин вскинула голову, тщетно силясь разглядеть сквозь туман и мелкую морось чей-то темный силуэт. Неужели и вправду пришел?
Рене заметил надежду, вспыхнувшую во взгляде девушки, и, усмехнувшись, приложил ладонь к её лбу.
- Спи, - тело Селин обмякло в его руках.
Вампир осторожно положил жертву на мостовую, после чего поднялся на ноги и шутливо поклонился пришедшему.
- Неужели сам гражданин Леблан к нам пожаловал? Или я должен называть Вас сударь? Кстати, ещё немного, и эта девушка не дожила бы до встречи с Вами. Видимо, Вы не очень-то торопились к ней на помощь...
Рене удовлетворённо улыбнулся, ощутив волну ярости, исходящую от оппонента. Он чувствовал как иголочки гнева покалывают кожу, как тепло растекается по телу, и где-то на уровне солнечного сплетения рождается сила, достаточная для атаки. И Рене ударил, попутно удивляясь. По его разумению силы должно было прийти значительно больше. Но хватило и этого.
Противник рухнул как подкошенный, и не нужно было обладать каким-то особым чутьём, чтобы понять, что он мертв.
- Ну вот и всё, - тихо произнёс победитель.
Его жертва, уже пришедшая в себя с ужасом смотрела на на то, что осталось от...
- Шарль-Анри, - тихо позвала Селин, до боли закусив губу.
В глазах куртизанки не было слез. За неё дождём плакало серое запотевшее парижское небо...
Рене понял свою ошибку и разразился цветистыми проклятиями, переходя на провансальский диалект.
В то же самое время на улице Бель-Миди вскочил с кровати заспанный Камилл Леблан. С его губ сорвались несколько ругательств на языке, которого в Париже не знал никто.
Марсово поле, вечер 16 брюмера
Земля под рукой была теплой и пахла кровью.
Той, что пропитала эту почву два года назад, семнадцатого июля, когда войска под предводительством маркиза де Лафайета расстреляли сотни мирных парижан.
И той, что пролилась не далее, как сегодняшним утром.
Рыжеволосый мужчина сосредоточенно перебирал пальцами песок, мелкие камни и сухие травинки, смешавшиеся с пеплом.
- Ну надо же, какая хитрая тварь здесь наследила, - он произнес эти слова вслух, удивлённо покачивая головой, а потом коротко бросил через плечо:
- Хватит прятаться, выходи!
- Ну что ж Вы так, сразу тварью обзываетесь, мы же даже ещё не познакомились, мсье Леблан - из кустов показалась наглая физиономия Рене, - кажется, нам надо закончить одно маленькое дельце...
- Не испытываю ни малейшего желания иметь дело с вами, - Камилл пожал плечами и сделал вид, что собирается уходить.
- Ты куда? - эти слова сорвались с губ противника прежде, чем тот понял, что Леблан просто напросто блефует.
Хозяин Парижа обернулся, и Рене аж передёрнуло от его нехорошей улыбки. Ситуация выходила из-под контроля, и нужно было срочно перехватить инициативу в свои руки
- Ты кстати из-за шлюхи своей прибежал или из-за мальчишки?
- Я пришел, потому что это мой город, - невозмутимо ответил Камилл, делая шаг по направлению к сопернику.
- А я всё думал, какой порок тебе более по сердцу - тот, в котором обвиняют Генриха третьего, или тот, что прославил короля Наваррского?
- Мой порок приписывают кардиналу Ришелье. Я слишком жаден до власти, - расстояние между двумя врагами стало короче ещё на один шаг, и Рене запаниковал.
- Merde! Ну почему ты не злишься? Другие бы уже готовы были меня в клочья растерзать! - отступая, пробормотал неудачливый насмешник.
- Чтобы ты впитал в себя ярость и сравнялся со мной по силе? Я что, похож на идиота? - спросил Леблан, в мгновение ока оказавшись за плечом противника. У Рене был заготовлен остроумный ответ на вопрос древнего, но озвучить его возможности не представилось. Что-то острое и холодное пронзило тело назквозь, и рывком вышло обратно. Победитель безразлично бросил взгляд на труп поверженного врага. Тонкие пальцы хозяина Парижа окрасились кровью, а в ладонях покоилось ещё теплое сердце.
- Это мой город, - повторил Леблан, глядя, как Рене, на глазах превращается в серебристый пепел...
Улица Лилон, вечер 20 брюмера
- Тебе что, не понравился прадзник? - Селин, раскрасневшаяся от холодного ветра, грациозно скинула с плеч пушистую шаль.
Камилл отрицательно покачал головой.
- Я так и знала, что тебе будет скучно, - его спутница надула губки, но обида эта была больше для видимости.
- Как мне могут нравиться революционные речи и шествия? Я же всё-таки дворянин, - голос Леблана звучал серьёзно, но девушка знала, что её гость никогда не относился особенно ревностно к собственному происхождению. Собственно, не был он никаким дворянином. А если и был, то уж точно не французским.
- Может, останешься? - предложила Селин, сознавая, что вряд ли сможет ввести кого-то в заблуждение своим нарочито равнодушным тоном.
- Сегодня, пожалуй, не получится, - Камилл улыбнулся, добавив в голос нотку легкого сожаления.
- Ты обиделся? Прости, я больше не стану расспрашивать о твоём прошлом. И сколько тебе лет на самом деле. И о том, кем была та женщина, чьё имя ты иногда шепчешь во сне. И про какой-то южный город со странным именем Урук, и про ... - уже на середине фразы девушка заметила, что собеседник неслышно покинул комнату, но остановить поток слов смогла не сразу. Пальцы машинально комкали батистовый платок с вышитой монограммой.
- Я подожду, - прошептала Селин, глядя за окно. Я буду ждать, сколько потребуется, и, может быть, однажды ты сам захочешь рассказать мне обо всём...